Универсум плагиата как приглашение ЕНВ на крокет

     - Дай секс, сволочь, - шипел я чорным аспидом голой, как и Куриленко, конечно, Готфрик, хватая вздорную паскуду Пикачу за уши, - предоставь курвиного интеллекта, гнида.
     После незадавшейся изначально попытки глянуть на продолжения железного робота Шварца ( б...дь, одного поганца Ельчина хватило в титрах, чтобы тут же и удалить кино, это каким надо быть подонком, чтобы смотреть на такую свинью ?! Ельчин. Харри Поттер еще и тот гад, что играл Фродо. Сука, тысячу раз уже повторял : ну невозможно же смотреть на эту блевотину, в какое говно превратили иллюзионный комбинат бытовых услуг с Холмов ? ) я прикрыл скобки предыдущности и, наткнувшись воспаленным и яростным взором на крайнее слово, порешил забацать магическую сказочку из Ричарда Биллингтона, слышавшего шорох козодоев в круге камней и отчаянный ор рогатых жаб,  камлая на правильное расположение белья Диты и питая мерзостную гадину Потупчик, вместо ножонок, сисек и попки публикующей какую - то х...ню, неудобоваримую и вовсе несъедобную. Ставя знаки препинания, осознал, что противно. В жопу все магии. Уроды. Раз не умеете ни хрена - жрите говно, твари. Плагиат. Из Ивлукича. Хавайте.
                Однажды в Мискатонике
                Ад Ивлукич
               
     Лавкрафт в нескольких своих новеллах краями, а в письмах к многочисленным приятелям - прямо и с присущей только ему несколько занудливой манерой уточнений и отточенных по - аптекарски формулировок упоминает странную особенность, запускающую неким триггером фантазию, чаще всего толчком служила какая - либо случайная фраза, иногда образ, реже простое воспоминание, но именно после кажущейся случаем встречи с фактором, и послужившим началом к эмбриональному развитию будущей истории, Говард Филиппс не мог успокоиться, гонял про себя, обкатывал откуда - то извне появляющиеся фразы и целые абзацы, никак не складывающиеся в единое целое, а затем его прорубало чотко и резко : твою ж ты мать, оказывается, фраза из средневекового каббалиста, обсасывавшего Коран в обработке очередного махди Гранады, имеет непосредственное отношение к приключениям Гудини в Египте, хотя иллюзионист никогда не был в Египте ! Разумеется, Лавкрафт - писатель, а я - так, херачу фуфел какой - то от нечего делать, развлекая себя и немногих из симпатичных мне нолей и единиц, тщательно и старательно отмежевывая вирт и реальность, особенно психуя при скудоумных попытках воплощения сказочек флешмобами ли или тупым следованием по неосознанным читателями подсознательным следам, оставленным мною во всемирной сети. Это и отличает меня от настоящей литературы, но практически полнейшее совпадение с причинами писать для Лавкрафта и моими потоками сознания, порожденными тоже фразой, картинкой или - в целом - общим привкусом недостоверности, присущим виртуальности по определению, наполняет меня гордыней, тогда я встаю с кровати и долго хожу по комнате, хмуря свои густые красивые брови( единственное, что во мне красиво, это брови, ха - ха ), ерошу пятерней начавший отрастать ежик седасто - чорной волосни, иногда вытаскиваю хер и болтаю им в атмосфере, тут же передумывая быть Лавкрафтом и примеряя на себя личину лысоватого Миллера, тем более, что у меня тоже залысины.  " Бог ума дал ", - говорю я густым и сдобным, как ромовая патока с Пуэрто - Рико за биткоины, голосом и подмигиваю себе в зеркало, а потом, перекурив, вбиваю в клавиатуру получающиеся как - то само по себе слова.
    - И воззвал он, произнося имена нечестивые, запретные уже при Рамосе Тутмосии Первоначальном, упомянув Кфтхе и Дльога, окропил взятой из водопроводного крана водой листочек с написанными наоборот заклинаниями Цольтремаза и Абхаз Каролиныча ...
    - Обожди, Старшой, - прервал Говарда Говард, раскуривая здоровенную доминиканку, придирчиво поворачивая округлое тело сигары перед яростно искрящей каминной спичкой, - не кипешуй пока.
     Нисколько не кипешевавший и даже и не собиравшийся делать этого Говард недоуменно посмотрел на массивный подбородок приятеля и пожал плечами, заметив, как подмигнул из своего угла случайно прибившийся на уик - энд в не свой круг общения заезжий из Ньюарка молоденький еврей, то и дело поправлявший суетливым движением пальца падающие с переносицы очки, назвавшийся Исааком Асимовым. " Физик ", - пренебрежительно скривился тогда Лавркафт, наливая Роберту кукурузный самогон в имбирное пиво. " Может, родственник ", - ухмыльнулся Говард, намекая на русскую кинодиву, резко - лесбийским феминизмом сотрясавшую тогда полосы таблоидов и снующих, как блохи, радиорепортеров. " Да и х...й с ним ", - прикончил разговор грубоватый Блох, подкидывая в камин еще одно сосновое полешко. Потер зябнущие руки и уставился в мерцающее пламя, выключившись из разговора на весь день, а там : кто знает. Один раз он молчал неделю, сводя приятелей с ума, заперся в библиотеке на ночь, а утром огорошил напечатанной на раздолбанном  " Ремингтоне " тридцать третьего года новеллой, самым же первым абзацем затмившей все произведения Перуца, чья мимоходом прочитанная в каком - то покетбуке фраза о летящем из окна студенте и послужила толчком к недельному молчанию Роберта.
    - Странно мы именуемся, - издалека начал Лавкрафт, рассматривая тлеющий кончик сигары, - вы не находите ?
    - Что же странного ? - засмеялся здоровяк Говард, вороша угли кованой кочергой. - Имена и фамилии пересекаются, звучат, а иногда и пишутся, одинаково. Это скудость разума наших англосаксонских предков, ограниченность их фантазии семейной Библией и фамильными традициями от времен Кромвеля. Раз дедушка - Роберт, то и внук такой же. Некоторые однофамильцы, - он покровительственно похлопал по плечу щуплого Исаака, - кто - то лесбиянки, - захохотал он, любуясь тут же зардевшимся Насимовым, - а некоторым так повезло, что они даже внешне похожи на исторических персонажей. Вот, помнится, был случай.
     Говард присел на подлокотник кресла, по неуемной живости характера не умея усидеть на одном месте дольше минуты, и рассказал о странной встрече на шоссе Шестьдесят шесть, куда он завернул, отвозя пилюли Ройзбаха вдове МакКинли. Эти подробности заставили вздеть левую бровь Лавкрафта, всегда высоко ценившего именно мелочи, но Блох, вскочив на ноги, нарушил молчание, заорав на вздрогнувшего Говарда во весь голос :
    - Да насрать на эту чепуху ! Чо дальше - то было ?
    - Да ничего, - тоже спрыгнул с подлокотника Говард, шутливо боксируя с тенью. - Вижу, что по шоссе в открытом  " Рено " катит какой - то тип в касторовой шляпе, сбитой на затылок. Сигара потухшая, очки круглые в железной оправе, тощий и веселый. Проехал он, а я стою, как дурак, и думаю, что он очень похож на Ганди.
    Блох сплюнул в камин и, махнув рукой, отправился на кухню, выслушивать легенды лакота от толстой кухарки, Исаак громко икнул и покачал головой. А Лавкрафт, покуривая сигару, сказал, ни к кому не обращаясь :
    - Хорошо еще, что мы все не влюблены одновременно в какую Мэри Шелли.
    - Думаешь ? - тут же загорелся идеей Говард, снова усаживаясь, но уже на подоконник.
    - Уверен. Мир не выдержит еще одного Франкенштейна, а из твоей истории вполне можно сделать сотню Прометеев и пару десятков приключений Гекльберри Финна. Было бы желание.
    - Ох...но быть творческой личностью, - неожиданно впервые в своей жизни ясно и четко выразился Асимов, что подтвердил из дверей кухни смеющийся Блох : - Вуматину.