Голодный я, голодный ворон

Он жадно и гОлодно трахал мертвого ворона в разорванный клюв, держа взъерошенную, простреленную тушку, с кровавыми подтеками, обеими руками. Худущий как обморок, с болтающимся в такт, желтым чубом сена на голове, он брызгал слюной на дохлую птицу и ронял на землю капли пота, с покрасневшего, сморщенного в напряженной гримасе лба, стоя на коленях в мокрой после дождя траве, меж деревьев. Его напарник, жирный, еле умещающийся на переднем сидении, развлекал себя мастурбацией, тяжело вздыхая, пролистывал в телефоне фотографии своей тещи. На заднем сидении томились две винтовки, внедорожник, чуть утопленный в осеннюю жижу дождя и серости смирно молчал, остывая от недавней давки, по узким лесным тропкам перемазанным опавшими листьями и не высыхающей грязи. Солнце поднималось выше, густое покрывало облаков заливало округу в серые, слегка траурные тона.
- Тварь ты скоро!? Крикнул с переднего сиденья жирный коллега, протирая рукавом кофты сперму с экрана своего телефона.
Но в ответ лился лишь шорох листьев, скольжение ветра, сквозь бурьян кустов и деревьев. – Тварь ты че там сдох что ли? Вновь повторил свинятник, с насмешкой прихрюкивая. Он застегнул ширинку, сунул измазанную салфетку зачем-то в карман и кряхтя вывалился из машины. Он побрел в ближайшие заросли, за которыми скрывался тощий узник своего соломенного чуба и заметил лежащую в примятой траве тушку ворона, из разодранной пасти которого были малафьиные подтеки. – Фу госпаде, пробормотал свинячник и раздвигая ветки руками шагнул еще немного вглубь чащи. Остановился, из куртки цвета хаки, он вынул пачку сигарет, достал одну и прикурил. Огонек заразил тонкую стружку бумаги, обернутую вокруг табачного мусора и та, вспыхнула, но мгновенно погасла и начала ярко тлеть. Вальнул редкий дым, клубившись он вяло поднимался вверх и рассеиваясь исчезал, как и эти скоротечные выходные. – Уф тварь ****ая, ты там срать что ли уселся? так срал бы сразу на ворона аххахаах, заржался он, втягивая сигаретный никотин и судорожно закашлялся от сбитого дыхания. Но в ответ так и продолжала безжалостно больно лупить тишина, словно состав из 15ти вагонов врывается в табун коров, переходящих жд пути. Нотки волнения заиграли сомнительную мелодию на струнах его нервов, дыхание слегка участилось, и он бросил сигарету, так и не докурив. Стремительно зашагав, отталкиваясь руками от деревьев, он направился к машине.  Под ногами громче захрустели ветки и ярче зашелестела листва. Еще один шаг, нога, словно наступила на кочку и провалилась в грязь, он кинул быстрый взгляд, а под ногами была душа выебанного и раздавленного ворона. Обувь испачканная в испражнениях остатков жизни, белые штаны, мгновенно впитывали в себя эту яркую вонь. От такого, песнь его переживаний, что плавно протекала по стенкам сердца, взорвалась новым аккордом, более громким и басовым. И он уже не шел, к машине поторапливаясь, он уже бежал, к ней со всех сил, задыхаясь и роняя из своих карманов, ключи, пули от винтовки, манок и прочую дребедень, которую хватило ума с собой взять. Выскочив из зарослей, пред ним открылась дорога, все та же нива, покорно стоявшая в грязи и куча дерьма, оставленная им же в трех метрах , менее часа назад, которая успела стать любопытным объектом для мух. Он подлетел к машине, запрыгнул на переднее сиденье, так ловко и быстро, как это мог сделать только мобильный телефон в заднице заключенного, отбывающего наказание в колонии строгого режима. Трясущимися руками, захлопнул двери и озираясь по сторонам, рыскал в карманах в поисках своего телефона. Нету! Открыл бардачок, в хаосе которого ютились салфетки, какие то ключи, документы, но не было телефона. – ****ь выронил ! выстрелом раздалось в его голове. Он испуганно держался за ручку двери и смотрел по сторонам в окна. Солнце казалось еще высоко, вечер где то далеко завязывал лапти и не торопился, но слегка покрапывающий дождь, замирал на лобовом стекле, сообщая о том что близится не погода. Жирная, напуганная тварь, бешено вцепился глазами в замок зажигания – пустой. – Сука еблан КЛЮЧИ ЗАБРАЛ! Заревел он во всех горло, как только мог. Жесткий и тупой удар по металлу. Он замер, чтото упало на крышу. С крыши внедорожника на лобовое стекло маленькой бурой полоской катилась огромная, жирная капля, грязной крови. Его зрачки как гладь воды, после попадания булыжника, расширялись волнообразно. Затем еще капля и еще. Словно маленький ручеек, связанный с десятка крошечных струящихся волос, кровь скатывалась по лобовому куда-то под капот автомобиля, к воздухозаборникам. Он сидел уже не шевелясь и как ему казалось не дыша. Еще один удар по крыше, но уже не такой сильный, можно было поклясться, что гораздо слабее, и словно царапая метал, чем то острым. Непонятное шевеление над головой, почти отвлекало от тошнотворного запаха гнили, дерьма, в которых он измазался, наступив на птицу, пока убегал. На капот с крыши спрыгнул, приземлившись огромный ворон, на вид килограмм 10. Сияющие, черные глаза, яркое насыщенное, поглощающее свет оперение, длинный и крепкий клюв, и чуть наклоненная голова. Ворон всматривался через стекло, на трясущегося жирдяя. Птица стояла на одной лапе, а второй, крепко сжимала, вялый оторванный человеческий член. Тем временем с крыши, внедорожника, что то упало и глухо ударилось о землю. Но перепуганный не мог оторваться от глаз, взирающего на него не мыслящих размеров ворона. Черный, мглистый, хозяин ситуации, поднял над своей склонившийся головой лапу, в которой трухляво болтался член, и начал терзать его клювом, отрывая мелкие куски, хотя он мог запросто проглотить его целиком, но тем самым, он точно что то демонстрировал, и показывал. Закончив, тот слетел с капота на землю, на минуту скрывшись и из виду, а уже позже, звенящий струящимся потом с подбородком, заложник визжа как резанная свинья, смотрел в боковое окно, как на него несется, на бешеной скорости этот ворон, в когтях которого держалась оторванная, небрежно, с торчащими во все стороны куски плоти, голова, того тощего, что недавно совокуплялся в лесу с дохлым падальщиком. От большой скорости, и агрессивно выраженной силы подлетающего гиганта, голова в его цепких когтях, вышибла боковое стекло внедорожника, как снаряд упав на колени перемазанному в слезах, держащегося за ремень безопасности охотника. А ворон, заходил на второй, завершающий круг. Он ворвался в автомобиль, как врываются зеки в задницу новенького постояльца своей камеры, прибывшего за изнасилование малолетних, вцепился в рыло, визжащей свиньи, беспорядочно и бесполезно махающей руками и раздирал ему глаза, ноздри, язык, вцепился в глотку и вырывал, оттуда куски плоти, тут же их выплевывая, раскидывал по салону внедорожника, усыпанного разбитым стеклом и ярко разукрашенным, как весенней озорной капелью, кровью.