Костюм охотника и есть охотник и есть добыча

 Он сидел и старательно выщипывал последние перья с отрезанной головы убитого ворона. Затем выдавливал глаза, внутренности черепной коробки и сдирал кожицу. Вместе с тем он выдыхал густой и ароматный дым крепких папирос, невольно морщась, от царапающего глаза дыма. Зачесанные назад волосы непослушно сползали на лоб и время от времени он взмахивал головой, что бы патлы не лезли в глаза. Обезглавленная тушка ворона лежала в тазике с водой, окрашенной в ярко алый цвет. Смердило прокипяченным в горячей воде опереньем дохлой птицы. Маленькое помещение, напоминавшее старый деревенский чулан, размерами 2 на 2 метра, тусклая лампочка и чуть приоткрытая деревянная дверца, что бы вентилировался сигаретный дым.  Молодой таксидермист, сидевший на крошечной, невысокой табуретке, с папиросой во рту, в облезлой фуфайке, измазанных завсегдатай грязью штанах да в больших и видно тяжелых ботинках, перешнурованных шнурками, которые вот – вот лопнут от старости, и сам был похож на дряхлого старика.  Он томно вздыхал и вертел в руках маленькую черепушку, рассматривая ее как не ограненное украшение, подчищал в местах, где казалось недостаточным и протирал сухой тряпочкой. Ручная дрель маленьким сверлом вгрызалась в кость, просверливая отверстие для толстой нити. Он осмотрел изделие еще раз, повесил на свою шею и медленно поднялся со стула, прихватив с собой полностью ощипанную тушу ворона. Во дворе рылся пес, толи что-то закапывая, толи наоборот выкапывая, но услышав скрип открывающейся деревянной двери, тотчас же отвлекся от своих дел и обернулся на хозяина.  При свете дня он выглядел еще более дряхлым, за обветшалой одеждой, пошатывалось истощенное костлявое тело, чуть впалые глаза и ярко выраженные скулы, а также, лишь половина зубов во рту, впрочем, и те были гнилые, да разрушенные. Он швырнул псу остатки ворона и устало облокотился на обветшалый забор, который точно от недовольства скрипнул и сразу замолчал. Собака радостно подскочила к упавшей рядом тушке, и с аппетитом начала ее терзать. – Здоровенько, сосед! Послышалось с той стороны забора. Его напарник и старый друг, толстый и неуклюжий свин, радостно махал рукой, потрясывая своей коллекций подбородков. – Ну что? Опять скотину балуешь? Усмехнулся он кивая в сторону чуть рычавшей собаки. – Да, пускай жрет, хуле мне с ним делать, буркнул тощий смерд и направился к соседу, чтобы поздороваться. – Это че? Вчерашний? Спрашивал сосед, рассматривая летящие во все стороны кости птицы, из-под пасти чавкающей собаки. – Да, сегодня утром все-таки сходил за ним, да забрал, вона – чё, он демонстрировал красующуюся на шее обработанную голову ворона. – Ну и нахуя оно тебе надо? Брезгливо спросил его гость, чуть поморщившись от отвращения. – Я хочу кое-что доделать, думаю завтра к утру будет готово, чуть слышно промолвил в ответ кощей, загадочно улыбнувшись. – Ну ладно, мне пора, надо успеть доделать, добавил он и направился в сторону сарайчика. – Давай – давай, захрюкал ему в след жирный и отпрявши от забора, покачиваясь направился прочь, прикуривая сигарету, заботливо пряча ладонью огонек спички от возможных порывов ветра. Худущий, вернувшись в сарайку, уселся на стул, пододвинул соломенный мешок, набитый вороньими перьями, принялся их по немного оттуда доставать.….

Медленно готовится отступать ночь, еще лишь силуэты леса начинают вырастать из темноты. Капель, как мелкие птички уселась на колосья травы и весело покачивалась. Туман стелился ровным и местами прерывистым ковром. Теплым паром дышал, недавно замолчавший, заметно потраханный годами внедорожник. Два охотника растягивали еще пока горячий кофе из термоса, стоя по колено в мокрой траве. Дым сигарет степенно и не спеша поднимался в небо, пробираясь сквозь густо спутанные ветви деревьев. – Ну что там? доделал вчера че хотел? Спросил жирный, закидывая за спину винтовку поверх теплого нового тулупа, окрашенного в камуфляжную краску. Его блестящие сапоги, как грязевая резина вездехода, уверенно вцепилась в скользкую колею, раскатавшуюся после недельных дождей, большая и теплая шапка – ушанка закрывала уши и смыкалась на одном из подбородков. Из кармана торчали теплые перчатки. На поясе в сумке, были бинокль и патроны. – Да, доделал, выдохнул тощий, стряхивая упавший пепел на драный свитер, что виделся из-под не застегнутой фуфайки. Он открыл багажник, в этой нище, как в помойке, лежал самый разный хлам, в котором и он сам то не мог разобраться. С краю стояла большая сумка, набитая чем-то объемным и тяжелым. Задыхающийся кашлем доходяга вытаскивал из нее нечто непонятное и ужасное. Как казалось огромное покрывало, сотканное из вороньих перьев с прорезью по середине. Толстый обмяк и прислонился к машине, чуть присев на выпирающий бампер. – Это что за ****ь… промолвил дрожащими губами ошарашенный. В то время тощий нацепил этот балахон на себя и поверх вешал ожерелье из десяти вороньих черепов. На его запястье, как цепочка красовалась отрубленная и высушенная воронья лапа. – Тварь, ты нормальный нет? Чуть торопливо и с легким испугом протараторил ему в спину толстый, сползая жопой в траву. Наконец тощий обернулся и сомкнул своим видом в стопор все мышечные процессы перепуганной свиньи. Рук его не осталось, чуть подергивались натуральные вороновые крылья, вместо ног, куриные, массивные лапы, и смотрели на него два черных глаза, чуть поворачивая головой, с большим и крепким клювом и насыщенно – черным густым опереньем. Из клюва вырывался жаркий пар, все перья, будто ожили и дышали вместе со всем организмом.