Король, принцесса Липа и другие, глава 7

Король пил кофе, а Липа, вставшая ото сна в этот день раньше обычного, ломала голову над тем, как объяснить присутствие Мишеньки здесь, в замке. И главное, как его, в случае надобности, представить? Чего бы ей очень не хотелось. Думала она, гадала и пришла в ее голову умная мысль. А что если бы сейчас, сию минуту Мишенька подавал чашку кофе королю! Никто бы и ни за что бы не спросил бы его ни о чем и ни на минуту бы не усомнился, что он тут не жил и не родился. А значит, решила Липа, место ему на кухне, среди поварят, каких чуть ли не с пеленок учат поварскому делу и придворному этикету. И совсем не удивительно будет всего этого не знать. Мишенька же смышленый и вежливый мальчик, а большего и не требуется. Вот только переодеть его, конечно, придется. Но ничего, это как раз пара пустяков, думала Липа. Чего-чего, а платьев в гардеробах здесь у каждого уйма, выбирай, чего душа пожелает. На том и остановились: переодеть Мишеньку и отвести на кухню.
      Мишенька же провел остаток ночи весьма скверно: он долго ворочался с боку на бок, мучился от бессонницы, не мог уснуть на узкой и твердой кушетке, какая к тому же была еще и сучковата. Не долго думая, Липа спрятала его в чулан, где стояла старая софа и хранились метла, веники, ведра и еще всякие разные вышедшие из обихода вещи, включая и дырявую выцветшую от времени ширму. За этой ширмой на старой тахте, укрывшись лоскутным одеялом, и спал  в эту ночь Мишенька. Надолго же запомнится ему эта ночь. Хорошенькое дело, думал Мишенька, вдыхая пыльный воздух  чулана, ни с того ни с сего оседлать чашку из любимого маминого сервиза и податься неизвестно куда. В неизвестно какие края. И мало того, не успев ещё толком опомниться, попасть в передолку, кое-как выпутаться из нее и в конце-концов оказаться в этом пыльном и темном как морское дно, чулане! И представить себе было невозможно того, что само собой, точно по щучьему велению, случилось в прошлый вечер. Один только миг и вот Мишенька, уже оседлав большую фарфоровую чашку, летит мимо уличных фонарей, несется вверх до самых крыш и, совсем скоро оказывается в совершенно незнакомом ему месте, во дворе Замка колдунов.
       Сразу после завтрака, освободившись, Липа взялась приискать Мишеньке одежду. Это? Нет, вот это, приговаривала она, перебирая в соседней с ее спальней комнате, одежду, где под всякие костюмы и блузы у нее была отведена огромная гардеробная. Чего здесь только не было и платья и пелерины и пончо и множество туфель и юбок. Казалось, не было на свете такого наряда, какой бы ни нашелся в этом гардеробе. Она заставила Мишеньку взобраться на высокий стул и подбирала ему одежду по росту. После долгих придирчивых примерок, более всего ему подошла белая курточка и черно-белые полосатые будто арбуз штанишки, какие, Мишенька никогда прежде таких не носил, раздувались точно шары. Куцые и на длинных подвязках они выглядели совсем уж необычно. Но удобные и легкие они скоро понравились ему. Вот, сказала Липа, ты теперь настоящий горожанин. Она долго вертела Мишеньку то вправо, то влево, заставляла то поворачиваться к ней спиной, то наоборот лицом и, наконец, сказала: "Кажется еще чего-то не достает. Вот только не пойму, чего именно?" Она подумала еще минуту-другую и, приказав Мишеньке стоять смирно, ушла. Но скоро вернулась. И не с пустыми руками. Липа принесла с собой шкатулку. Она порылась в этой шкатулке с простым клиновидным узором и вытащила из нее - брошь.
      Брошь-стрекоза. Позолоченая, миниатюрная она очень походила на настоящую. Эту брошь-стрекозу и приколола Липа к Мишенькиному наряду. Ах, как мило, как хорошо! Захлопала в ладоши Липа. С этой минуты Мишенька совершенно преобразился. Его и узнать было нельзя, так сильно он изменился во всем новом, во  что нарядила его принцесса Липа.