Человек играющий-2

Homo ludens. Человек играющий!

Так по-своему, продолжил развитие рода человеческого от Homo faber человека умелого (созидателя) и человека разумного (но пещерного) Homo sapiens на нашей планете немецкий мыслитель Йохан Хейзинга (1872-1945).

Полагаю, что у него были веские основания, ведь если обратиться к самой жизни на Земле, то каждому из нас хорошо известно, что без юмора и игры воспринимать бытие наше здоровым людям будет затруднительно.

Игра – свойство всего живого, встроенное, непосредственное получение удовольствия от жизни, мы же получаем родственную связь между процессом игры и процессом приобретения знания как удел немногих, хотя общественное отношение к игре очень различается с тем, что соотносят с познанием.

Нужен лишь подходящий инструментарий для входа в мир идей, и игра выводит играющего из повседневного бытия на большее или меньшее время, приобщая к своему собственному процессу достижения собственных ее интересов.

Игра, несомненно, может быть зафиксирована как одна из культурных форм, но для современного человека почти утрачен смысл особой «игровой магии».

Игра всегда есть некое излишество, но есть цивилизации, такие как китайская, где «серьезная игра» может быть превыше всего, иллюстрируя данное утверждение, достаточно привести пример с китайской «Книгой перемен» - «И цзин».

Точное происхождение, и даже авторство ее достоверно не установлено, а авторитетный китайский историк Оу-ян Сю, приводит три основные версии появления «И цзин».

В очень ранний период, в «И цзин» видели чудесное откровение, переданное людям Высшими. «Письмена Ло» и «Чертеж Хэ» переносили в познаваемый формат таинственные знаки на спине волшебной черепахи, вышедшей из реки Лошуй и дракона-коня, вышедшего из реки Хуанхэ.

В противоположность мистикам, рациональное прочтение «И цзин» трактовалось как результат наблюдений над действительностью, над миром Неба и Земли.

Большинство же «И цзин» связывали с культурной историей, где созерцание объединяется с жизненной практикой, будучи переведенной в формат определённой системы гадания. А что же сейчас важного для нас может быть?

Мы живем в более века длящемся периоде «магического ренессанса». Впрочем, этот «ренессанс» третий по счету, после Античности и реальной эпохи Ренессанса.
Первый «магический ренессанс» был длительным, и наиболее ярким, пространство и мышление людей было восприимчивым, куда как в большей степени, чем ныне.

Магические, религиозные, философские школы Месопотамии, Древнего Египта, а впоследствии Древнего Китая, Индии, Греции различать было непросто, но знание было сакрализовано и оставалось уделом избранных.

Даосизм, герметизм, пифагоризм, неоплатенизм неоплатонизм и многие другие философские школы создавали свои коррелятивные космологические модели, дошедшие лишь фрагментами до нас и понимаемые современными людьми лишь в минимальной степени.

Объективная истина здесь, что воспринимать Космос как единый живой организм, все части которого взаимодействуют и взаимосвязаны в особую резонирующую во всем со всем систему, улавливать вибрации которых мог только подготовленный мозг.
Средневековый «магический резонанс» по определению известного философа Марсилио Фичино может объясняться тем, что магия дает возможность реконструировать «испорченные», выродившиеся материальные формы, включаясь в естественный круговорот взаимодействий.

Его убеждение в том, что главный маг – это Природа! Но здесь в отличии от более древних, почти изначальных форм благоговения перед природой, у Фичино – маг творец, занятый процессами переустройства и совершенствования мира.

Европейские исследователи Ренессанса, подмечали, что проходило красной нитью убеждение в том, что магия не столько совершает чудеса, сколько с усердием служит работе природы. Маг в этой работе – «переводчик» природы, постигающий гармонию Вселенной и непрерывно находящийся в процессах связывания вселенских элементов, создавая потерянные целостности.

Но магия не только занята природным, но и создает новые реальности социального проектирования.

Джордано Бруно писал, что магическая деятельность «возносит на небо, соединяет вещи, гармонизирует противоположности, умиротворяет земную борьбу». Он был уверен, что новый идеальный миропорядок будет достигнут благодаря возрождению языческой религии древних египтян и практического постижения их магических схем.

Джон Ди, один из самых влиятельных ученых и магов XVI в. создан «ангельский язык» (энохтанский), чтобы практически с его помощью совершить починку, исправление мира. Но классическая наук, ньютоновская физика потеснила магических творцов – великих индивидуалов, обеспечивая поле деятельности массовому естествоиспытателю.

Российский культуролог Андрей Пелипенко видел феномен магии, органично внедренным в картину квантового мира, и объясняемым тем, что магия человеческая должна рассматриваться как еще существующая, но неуклонно с течением времени убывающая способность человеческого сознания улавливать всеобщую «эмпатическую связь».

С конца XIX в. вспышки публичного интереса к магическому происходили неоднократно, хотя и гасились не менее эффективно бедами революций, войн, социальными потрясениями.

Магический мир легко соприкасается с прошлым, настоящим и будущим, но лишь контакт сознания и бессознательного, логического и образного, рационального и иррационального приводит к успеху в предвидении и прогнозе.

Современный «магический ренессанс» скорее является ответом безудержной экспансии сциентизма и трансформации христианской религиозности, теснимой технонаукой и когнитивными технологиями, в т.ч. психологией. Сейчас нам нужна помощь, чтобы хотя бы прикоснуться к такому умению, и это знают те, кто десятилетиями упорно занимается практиками.

Впрочем, в помощь может быть призваны проверенные временем системы, которые были разработаны великими Оракулами. Остается лишь найти верный инструмент постижения, думается для этого следует обратиться к давнему спутнику человека играющего – к картам!