Время открытий

       В огромной и безлюдной столовой интерната каждый звук отдавался звонким эхом. Воздух был прохладен и ещё свеж. В больших окнах серело медленно набирающее силу раннее осеннее утро. Длинные ряды пустующих столов и стульев тускло поблёскивали алюминиевыми ножками. Павлик пил горячий кофе с молоком и смотрел на сидевшую напротив пожилую и опрятную женщину – своего воспитателя. В сладком и светлом от молока кофе почему-то чувствовался приятный яичный привкус. Кофе был очень вкусным, как и бутерброд с сыром, заботливо пододвинутый воспитателем, но мальчику было не до этого. Собрав весь свой небогатый жизненный опыт, он в который раз пытался осознать и принять новую для себя реальность.
       Ещё несколько дней назад Павлик учился в первом классе обычной школы. После уроков весело спешил домой, чтобы поделиться с мамой впечатлениями. Мама неожиданно заболела, и вот Павлик здесь. В школе он успел проучиться не больше месяца. Будь Павлик постарше, понял бы, что всё это не было такой уж неожиданностью. Болела мама давно, и её пенсии едва хватало, чтобы поддерживать их жизнь. Перед тем, как по настоянию врачей лечь в больницу, мама привезла его сюда. Она долго разговаривала с директором в кабинете, пока Павлик ждал в коридоре. Когда директор вышел к нему, мальчик немного оробел. Он увидел плотного мужчину в строгом чёрном костюме и белой рубашке с галстуком. Его лысину обрамляли густые чёрные волосы. С этого момента Павлик был убеждён, что настоящий директор всегда должен выглядеть именно так. Внимательно посмотрев на мальчика, директор не стал приставать к нему с глупыми вопросами, как часто делают взрослые, а просто позвал Марию Николаевну и представил их друг другу.
       Воспитатель излучала спокойствие и доброту и сразу понравилась Павлику. Её тёмные волосы собраны в высокую и аккуратную причёску, а сама Мария Николаевна одета в тёмно-синий костюм из толстой ворсистой ткани и держала в руках чёрную лакированную сумочку. Она была очень внимательна к новому воспитаннику и, не дожидаясь установленного времени, сразу повела его в столовую. Когда с едой было покончено, Мария Николаевна спросила Павлика, наелся ли он, и было ли вкусно. Мальчик вежливо поблагодарил, но думал только о том, что хочет домой, и как можно скорей.
       В классе всё было не так, как в его школе. Как-то сумрачно и даже пустовато, возможно, из-за тусклого оттенка зелёной краски, которой окрашены стены. В той школе царила праздничная атмосфера первых дней сентября, а здесь праздника не было. На окнах не красовались разноцветные шторы, даже чахлые растения на подоконниках не имели тех же густых и раскидистых ветвей. Мальчики в классе были очень коротко стрижены и одеты в одинаковые серые костюмы с белыми подворотничками. На первый взгляд, похожи друг на друга. Девочки – в коричневых платьях с белыми воротничками и такими же манжетами на рукавах. Поверх платьев надеты одинаковые чёрные фартуки. Павлик, наклонившись, украдкой втягивал носом кисловатый и немного терпкий запах своей новенькой школьной формы. Он смешивался с ещё более сильным духом от оранжевого ранца с коричневыми ремнями, который он убрал в парту. Павлик не знал, нравятся ли ему эти запахи, но в них была новизна – символ произошедших перемен…
       Один ученик беспрестанно шмыгал носом и время от времени вытирал его измазанным рукавом. Другой мальчик спал, подложив локти под голову. Дети толкали друг друга и, смеясь, показывали на него. Только когда тот стал громко всхрапывать, немолодая уже учительница подошла и разбудила мальчика. Она принялась отчитывать заснувшего, но тот, потерев глаза кулаками, просто встал и вышел из класса. Он не обратил ни малейшего внимания на окружающих. Учительница попросила ребят вернуть ушедшего мальчика, и Павлик оказался в их числе. Странноватый ученик, заметив их, пустился бежать. Одноклассники с гулким топотом гнались за ним по затёртому паркету холодных коридоров, а потом по улице. Небо затянула серая пелена, солнца не было. Мальчишка потерял одну сандалию и на ходу сбросил другую. Догнать его так и не удалось. Ребята подобрали сандалии и возвратились в класс. Беглец вернулся только вечером, как ни в чём не бывало пришёл в столовую к ужину.
       После уроков учительница велела всем задержаться и принялась отчитывать нескольких девочек за то, что они написали письмо солдатам в войсковую часть, которая шефствовала над их учебным заведением. Павлик не совсем понял, что в этом плохого. Ведь в войну девочки вышивали кисеты и посылали на фронт. Но учительница ругалась так сильно, что он внутренне согласился, что следовало посоветоваться со старшими. Да и кисетов они определённо не вышивали. Провинившиеся, отворачиваясь и пряча лица, глупо хихикали. Потом все, взявшись за руки, парами отправились в спальный корпус, чтобы переодеться в так называемую домашнюю одежду. Воспитатель открыла хозяйственную комнату и выдала Павлику тёмные хлопчатобумажные брюки и чёрную вельветовую куртку. У Павлика оставалось примерно две трети шоколадки, маминого подарка на прощание. Он решил приберечь и оставил шоколад в кармане школьного пиджака. Форму аккуратно повесил в шкаф. В одну из дверец обшарпанного платяного шкафа было встроено зеркало. Из зеркала печальными карими глазами на Павлика смотрел сухощавый светловолосый мальчик в непривычно тёмной и мешковатой одежде, а за спиной виднелись два ряда аккуратно заправленных кроватей.
       Тут же на Павлика внезапно напал появившийся парнишка – один из его новых одноклассников. С бессмысленной улыбкой на лице он обхватил Павлика руками и попытался повалить на пол. Какое-то время они боролись и, наконец, Павлику удалось затолкать обидчика в шкаф и плотно закрыть дверцу. Тот кричал и просил выпустить. Павлик взял честное слово, что тот не будет больше драться, и открыл дверцу. Оказавшись на свободе, мальчишка бросился на него с удвоенной энергией, всё с той же бессмысленной улыбкой. Неожиданно появившаяся Мария Николаевна прекратила борьбу. Она немного пожурила ребят и повела в столовую. Павлик был очень удивлён – ещё дома он, вместе с мамой, перечитывал рассказ Пантелеева «Честное слово» и был уверен, что честное слово нарушать нельзя.
       После обеда Мария Николаевна объявила, что давно собиралась организовать экскурсию по учебному заведению и сейчас покажет ребятам, как здесь всё устроено. Она привела воспитанников в длинное одноэтажное здание, которое стояло напротив основных корпусов. Там оказалась прачечная, и Павлик увидел крупных раскрасневшихся женщин. Окружённые клубами пара, они с усилием ворочали бельё в громадных баках. Во дворе стоял свинарник. Воспитатель с гордостью пояснила, что у них много своего, не покупного, мяса. Но Павлику не понравились толстые и грязные свиньи, возившиеся в вонючей жиже. Рядом оказались ворота в гараж, где стоял автобус. Далее следовала кочегарка, снабжавшая здания теплом. В воздухе висел кисловатый, неприятный запах горячего шлака, который смешивался с запахами хозяйственных построек, свинарника и кухни.
       Напоследок Мария Николаевна показала садово-огородный участок. Но там были лишь пустые грядки и кусты смородины с пожелтевшей листвой. В целом экскурсия Павлика не впечатлила. Он оживился, когда воспитательница сказала, что здания спальных корпусов рассчитаны на более чем девятьсот воспитанников, а сейчас их здесь всего около шестисот. Это были внушительные числа, и мальчик подумал, что обязательно расскажет про это маме. «Кормят нормально, но в общем нет ничего интересного», – решил он.       Пришло время делать уроки, и воспитанники отправились в класс на самоподготовку, а потом на ужин. Вернувшись в спальню, Павлик обнаружил, что оставленная им шоколадка исчезла. Снова и снова он безуспешно проверял карманы и даже подкладку пиджака. Мария Николаевна, узнав о пропаже, объяснила, что без присмотра ничего оставлять нельзя, а ценные вещи лучше всего сдать ей на хранение. Ничего ценного у Павлика не было. Но мальчик впервые, с удивлением и неприязнью, осознал, что рядом с ним живут люди, которые крадут.
       В спальне перед отбоем воспитатель показала Павлику два стенных шкафчика с полками. В них располагались принадлежности для умывания: зубные щётки и порошок, мыло в мыльницах. Каждый набор размещался отдельно и сопровождался наклеенной на полку бумажной табличкой с фамилией воспитанника. Павлику понравился аромат земляничного мыла, но вода в кранах умывальной комнаты оказалась очень холодной. Погасив после отбоя свет, Мария Николаевна села на стул посреди спальни и рассказала несколько историй о похождениях Одиссея. Павлик знал эти истории почти наизусть и удивлялся, с какой точностью воспитатель их передаёт. Иногда Мария Николаевна что-то пропускала, но мальчик постеснялся сказать ей об этом. Потом воспитатель тихонько ушла, а Павлик долго не мог заснуть. Он вдруг почувствовал обиду на маму и на родственников за то, что они оставили его здесь. Мальчик и раньше иногда обижался на взрослых и жалел себя до слёз, находя в этом горькое удовлетворение. Но вдруг он представил себе, каково сейчас маме в больнице, и ясно осознал, что она никаким образом не виновата в его бедствиях. Ему стало стыдно. «Жалеть себя стыдно, никогда не нужно себя жалеть», – решил Павлик и, наконец, заснул.
       Яркий, режущий глаза свет вспыхнул совершенно неожиданно. Тут же громогласно прозвучало: «Подъём!». Было очень холодно, хотелось спать, но пришлось вылезать из-под одеяла и заниматься утренним туалетом. После зарядки воспитанники, надев школьную форму и заправив кровати, во главе с Марией Николаевной отправились на завтрак. По дороге две девочки поссорились. Они с руганью и визгом принялись бегать по коридору и плевать друг другу в лицо. Одна из них, пробегая мимо, почему-то плюнула в Павлика, а он не успел отвернуться. Прежде он и представить не мог, как можно плюнуть человеку в лицо. Это было совсем уж дико.
       После завтрака ребята снова построились и тем же порядком отправились в учебный корпус на уроки. Павлик давно умел читать и писать, поэтому рисовать в тетради наклонные палочки ему было скучно. Но на этот раз долго скучать не пришлось. Учительница несколько раз просила воспитанников не стучать ногами и не возиться. «Это просто невозможно, прямо как в телятнике каком-то», – сердилась она. В конце концов учительница раскричалась и велела всем снять обувь. Павлик удивился, но тоже снял ботинки и поставил на них ноги, потому что пол был довольно-таки холодным. Так они просидели до конца урока.
       После обеда Павлик вместе с другими мальчиками отправился гулять на улицу. Дойдя до кочегарки, дети принялись кидаться друг в друга кусками угля, и он подумал, что это нехорошо. Но тут один мальчик закричал: «Смотрите, что я нашёл!». Павлик подбежал к нему вместе со всеми и увидел, что мальчик достаёт из кучи угля бутылку водки. Видимо, там её спрятал один из кочегаров, и Павлик предложил оставить её на месте. Однако его никто не стал слушать. Наскоро посовещавшись, бутылку решили продать кому-нибудь из прохожих и купить конфет. Два мальчика вызвались этим заняться, пока остальные, чтобы не смущать людей, подождут в сторонке. Первыми на тротуаре около спального корпуса показались два молодых человека. Они не только отказались купить бутылку, но ещё и пожурили ребят. Зато идущий следом парень предложил за неё шестьдесят копеек, сказав, что у него больше нет денег. Продав бутылку, два мальчика побежали в магазин на соседней улице и вскоре вернулись с кульком карамели. Каждому досталось по нескольку конфет, а оставшиеся подбросили в воздух, «на собаку драку». Мальчики, толкая друг друга, бросились ловить конфеты в воздухе, а потом искать упавшие в траву. Павлик не стал в этом участвовать. Происходящее казалось странным.
       Когда после прогулки все собрались в классе на самоподготовку, оказалось, что нет двух мальчиков. Воспитатель послала нескольких ребят поискать в спальном корпусе и на улице. Но те вернулись ни с чем. Пропавших первыми заметили сидевшие у окна. Они закричали, и Павлик тоже подошёл к окну. Мальчики по очереди протиснулись через дыру в заборе, окружавшем корпуса, и не спеша направились в класс. Они грызли яблоки, а их рубашки, набитые добычей, сильно раздулись. Оказалось, что они забрались через забор в сад одной из расположенных рядом дач. Воспитатель заставила выбросить яблоки в урну для мусора, и все, наконец, приступили к занятиям. Павлик удивился, что мальчиков особенно не ругали и не повели, например, к директору.
       На ужин была пшённая каша, которую Павлик любил. Ещё выдали по небольшому кусочку масла. Посреди каждого стола стояла тарелка, наполненная вкусным белым хлебом. Мальчик старался съесть побольше хлеба, запивая его кружкой чая, так как уже знал, что добавку удаётся получить не всегда.
       Так проходила первая неделя жизни Павлика на новом месте. Он часто вспоминал о доме, грустил и надеялся, что на выходные дни его будут забирать родственники. Павлик не чувствовал себя частью этого чуждого мира, возникшего вдруг, окружившего и захватившего его. Но приходилось смириться и приспособиться. Нередко мальчик гулял один, неспешно обходя корпуса нового пристанища и мечтая о возвращении домой. Он часто напевал полюбившуюся в последнее время песню «С чего начинается родина». Мама водила Павлика в кино, на несколько серий фильма «Щит и меч», и ему понравился герой Иоганн Вайс. Иногда Павлик воображал себя разведчиком в стане врага, и это стало его игрой.
Как-то вечером, перед отбоем, к ним в спальню зашёл незнакомый парень. На вид он казался немного старше других ребят, хотя и не был крупнее самых рослых из них. Воспитатель куда-то отлучилась, и он, усевшись на кровать одного из мальчиков, взял у того книжку и стал смотреть картинки. Затем парень попросил ручку, но у мальчика ручки не оказалось. Потом незваный гость почему-то решил порыться в карманах куртки, которую Павлик повесил на спинку кровати. Павлик возмутился, хотел отобрать куртку. Парень достал небольшой перочинный ножик и, открыв его, предупредил Павлика, что сейчас его зарежет. Павлик неотрывно смотрел на потёртое лезвие, тускло блестевшее металлом на фоне подушки, лежавшей на кровати между ними, и на мгновение оцепенел. Подушка стала вдруг ослепительно белой, а желтоватые пуговицы, на которые застёгнута наволочка, выделялись и плохо с ней гармонировали. Павлик впервые заметил, что они почему-то разного размера и формы. Как сквозь вату Павлик услышал голос кого-то из ребят: «Не бойся, он ничего не сделает». Павлик вроде бы и не боялся, но почему-то не мог пошевелиться. Это продолжалось совсем недолго. Парень что-то пробурчал, убрал ножик и ушёл, а Павлик принялся устраивать свою куртку на место и поправлять постель. Ночью Павлик долго ворочался и не мог заснуть. Впервые он задумался о том, что окружающий мир может оказаться не столь надёжным, как кажется. Но, вскоре, поглощённый новыми впечатлениями, забыл об этом случае.
       Однажды Павлик в компании одноклассников шёл после ужина в спальный корпус, и какой-то высокий и неряшливо одетый парень, обгоняя, сильно толкнул его в спину. Мальчик чуть было не потерял равновесие, но устоял и толкнул обидчика в ответ. Тот крепко двинул Павлика кулаком в бок, и пока тот приходил в себя, побежал дальше. Павлик рассердился, как никогда прежде. Впервые он испытал мгновенный прилив жгучей ненависти. «Да как он смеет…» – успел подумать Павлик, бросаясь догонять обидчика, но неожиданно его остановили. Плотный розовощёкий крепыш цепко схватил Павлика за руку.
       – Не связывайся с ним, не надо, – тихо сказал мальчик. – Посмотри сам, ведь он же совсем дурак.
       Павлик взглянул на угловатый, покрытый шишками и ссадинами, неровно выбритый затылок удалявшегося парня, в больших пятнах зелёнки. Конечно, его новый приятель прав, и Павлик постепенно успокоился.
       – Из всех парней в классе только мы с тобой хорошо учимся, – сказал Павлику мальчик. – И тебе здесь тоже не нравится. Здесь даже поговорить не с кем. Давай будем вместе, – наконец предложил крепыш и протянул руку.
       Павлик, не раздумывая, пожал её, и они продолжили разговор. Оказалось, что его новый знакомый из хорошей семьи, но родителям не хватало денег содержать их всех. Мальчик, как и Павлик, много читал. При этом он был очень уверен в себе и редко чему-либо удивлялся.
       – Ничего, здесь тоже жить можно, – рассудительно, по-взрослому, говорил мальчик.
       Так Павлик получил первого в жизни друга.
       Наконец наступила долгожданная для всех суббота. Ещё до обеда за детьми стали приходить родители и родственники. Только за Павликом никто не приходил. Лишь вечером, незадолго до ужина, когда уже стемнело, и он перестал ждать, приехал брат мамы. Он сказал, что, пока мама в больнице, они с бабушкой будут забирать его на выходные дни. Дядя и бабушка жили в деревянном доме, в маленькой уютной квартире на первом этаже. Павлику очень нравилось бывать у них в гостях. В комнате и даже в прихожей имелись широкие и тёплые полати, а в холодное время года можно было растопить печь. Едва увидев Павлика, бабушка принялась охать и сокрушаться, а потом долго поила его чаем и кормила пирогами. Наконец мальчик забрался на полати и, совершенно умиротворённый, задремал. Ведь впереди было целое воскресенье, которое он проведёт среди родных ему людей. Без подъёмов, отбоев и прочей суматохи. Уже сквозь сон Павлик слышал, как дядя и бабушка вполголоса говорили о нём.
       – Определённо, сеструха его баловала, – говорил дядя. – Даже из детского садика забрала, что-то ей там не понравилось. Ничего плохого в том, что теперь парень узнает жизнь, раз уж так получилось.
       – Лучше бы рос дома, а не среди чужих людей, – печально вздыхала бабушка. – Да уж, видно, ничего не поделаешь…
       Тогда, засыпая, Павлик не знал, что ещё долгих восемь лет ему предстоит постигать науку жизни оторванным от дома и с нетерпением ждать наступления каждой субботы.