Справка о реабилитации

Всем жертвам политических репрессий 1920-1930 годов посвящаю.

                «Память – это, как клятва, навечно
                Желтым пламенем жалит и жжет.
                Потому и живет бесконечность,               
                Что в ней долгая память живет».
                А. Сафронов               

             Я,   решила рассказать историю моей семья, которая корнями уходит в 18 век. Вся история моей семьи протекала на территории Западной Сибири, сегодня это Алтайский край, Новосибирская и Томская области.
             Жизнь непредсказуема.  Мне уже 64 года.  Материалы  я непроизвольно собирала практически всю жизнь с раннего детства. Некоторое время назад я поняла, что если не начну записывать, могу растерять свои знания. Я решила, что просто обязана поделиться этими знаниями со всей своей семьей, чтобы дети и внуки имели представление о своих корнях.
             Собирая эти материалы, и  активно  пользуясь  интернетом, я начала составлять генеалогическое  древо своей семьи.   На сегодня оно насчитывает около  250 имен, но я продолжаю работать над ним.  И коль все это уже есть, это должно стать достоянием всей семьи.   
            Я последняя в роду Дементьевых, кто может это сделать.
            Возможно, кому-то попадет в руки эта история, и вы тоже соберете сведения   о  своих предках и  составите  генеалогические древо своей семьи. А коль так, желаю всем удачи!
            Хочу прежде, чем я приступлю к главному повествованию, принести свои извинения моим предкам за неточности и за то, что кое-что пришлось домыслить. Простите  меня, я вас очень люблю!
          
Светлая память всем россиянам, пострадавшим от политических репрессий…

       Предисловие

          Семья деда была репрессирована в соответствии с Постановлением
Политбюро ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 года «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районе сплошной коллективизации».
           Я   несколько  лет   вынашивала  идею  написать  эту историю  о  моих  предках,  а именно про моего деда  по материнской линии Дементьеве Борисе  Степановиче.   Эта  тема  меня  волновала  и  интересовала  одновременно.  Я много разговаривала об этом с моими  родственниками – старшими  сестрами  моей  мамы   с  Липатовой Евдокией  Борисовной, (Дементьевой в девичестве)    1907 года рождения, и   с  Вяткиной  Марией  Борисовной (Дементьевой в девичестве) , 1915 года рождения,  с  мамой  Севергиной  Таисьей  Борисовной (Дементьевой в девичестве) , 1926 года рождения. 
          Будучи  уже взрослой,  приезжая в  командировку  в город  Томск,  где жила моя  тетя Дуня,  я останавливалась у нее  и ночи напролет слушала  рассказы  об  их жизни в родовом селе Шипуново (ныне Новосибирская область),  о семье, о жизненном   укладе того времени, о раскулачивании семьи, о переселении на север Томской области.   Я   впитывала  эти рассказы, тогда еще не зная, что захочу  все это  изложить на бумаге.
           А в раннем  детстве,  лет семи от роду  мне с моей бабушкой Дементьевой  Александрой Степановной, 1888 года рождения, урожденной Мелешкиной (Степиной по первому браку) довелось побывать на  родине  семьи Дементьевых – Мелешкиных.  Летом 1962 года мы приехали   в село Шипуново Сузунского района  Новосибирской области, где  жила дочь моей бабушки от первого брака  Вера Степановна Зенина (Степина в девичестве), 1913 года рождения, с мужем Петром и двумя сыновьями, примерно   восемнадцати-двадцати  лет. Бабушка овдовела,  ее муж Степин  Степан  Степанович  погиб на фронтах первой Мировой войны. А бабушка вместе с дочерью Верой жили вдвоем  в селе Шипуново неподалеку от церкви  Вознесения  Господня.
           В этой поездке  мне  посчастливилось  познакомиться  с  младшей  сестрой моего деда  Дементьевой  Марией  Степановной, которая  всю жизнь  прожила  в одиночестве, никогда не  выходила  замуж. Ей было  приблизительно лет семьдесят, она была скорая на  руку,   и  очень гостеприимная.  Бабушка Мария  жила в маленьком  чистеньком  ухоженном  домике  на  невысоком   бугорке.  Чисто намытый пол был  устелен домоткаными дорожками, которые ткали в ту пору почти во всех деревенских домах.
            Я помню у моей бабушки Шуры  стоял  станок,  на котором она ткала такие дорожки. А предварительно  была подготовка: собирали  старые вещи,  резали их на полоски, шириной приблизительно  1-1,5 см, сматывали в пасмы и красили анилиновыми красками. Затем сушили и сматывали в клубки. Я очень хорошо помню этот процесс,    так как  в  нем  тоже  принимала  посильное  участие.  И даже пробовала  ткать,  конечно же,  под руководством  бабушки.  Эти дорожки  до сих пор сохранились  в семье  моего старшего брата. 
             Из  села  Шипуново  мы с  бабушкой  Шурой  поехали  на ее  родину  в село Тальменка   Искитимского  района Новосибирской области, где она  родилась, и где жили ее сестры  бабушка  Елена с мужем, бабушка  Татьяна и семья  брата  Никиты, который к тому времени уже умер. Мы гостили у бабушкиных сестер, а мне казалось, что я  нахожусь у своей бабушки Шуры.  В их домах царили  неподдельное гостеприимство, идеальный порядок и чистота,  была всегда вкусная еда и обязательно пироги. Такое осталось детское впечатление. С тех пор прошло 57 лет, а я отчетливо помню лица этих людей,  их дома  и убранство в них.
             И все  это  я постараюсь  изложить, как можно интереснее и подробнее для вас мои дорогие  родственники,  знакомые,    случайные читатели и заинтересованные люди.

                Глава 1

           Мой дед по материнской линии Дементьев Борис  Степанович  родился в 1878 году  в деревне Шипуново,  Сузунского уезда,  Алтайской губернии (ныне Новосибирская область)  в  большой  крестьянской  семье. Жили натуральным хозяйством,  все члены семьи трудились  от зори  до  зори.  Дети  учились в церковно-приходской школе  при церкви, которой к тому времени было  уже  более ста лет.
            Однако из исторических исследований известно, что деревня  Шипуново  названа в честь ее обитателей казаков братьев Фадея, Спиридона и Луки  Шипуновых,  пришедших    осваивать эти земли из Томска. Впервые селение значится в списке 1717 года.  А предки Шипуновых  пришли в Сибирь с Северной Двины, и об этом есть сведения, относящиеся к 1610 году.   
            Поэтому предки моего деда тоже могли прийти  в Сибирь с Северной Двины, либо в 18 веке из Томска, который ведет свою историю с 1703 года.                А почему стали осваивать Сибирь?   Существование могущественного Сибирского Ханства угрожало  безопасности русских владений на Урале и могло воспрепятствовать дальнейшему продвижению России в Сибирь. «По государеву указу» в Сибирь шли казаки, служилые люди, промысловики, ремесленники и пашенные крестьяне. Сибирь была привлекательна для беглых крепостных крестьян, а власти сквозь пальцы смотрели на это.   
           Церковь в селе Шипуново была построена  в 1776 году деревянная однопристольная  и  названа  в честь Вознесения Господня.  Этот же год считается официальным  годом  рождения села Шипуново.    
           Жители села трудились на барских  полях и на собственных подворьях.  А так же мужчины нанимались на работу  на  Сузунский Медеплавильный завод, где чеканили сибирскую монету.
           Этот завод был построен по высочайшему Указу ее императорского величества  Екатерины   Второй.  Строительство началось в 1764 году, а в 1766 году Медеплавильный завод и Монетный двор  выдали свою первую продукцию.  В 1847 году завод сильно пострадал от пожара,  был  восстановлен только частично и проработал еще  до  1914 года, но монеты больше  не чеканили, однако по-прежнему выплавляли медь, серебро, отливали колокола, было налажено ружейное производство. Для подготовки заводских кадров в Сузуне основана горная школа, в которой училось 30 мальчиков.
           В восемнадцать лет от роду родители сосватали  в жены сыну Борису первую красавицу села, высокую, статную девицу  Евдокию, которая  была из зажиточной крестьянской семьи, приучена к работе и была, как и ее маменька, знатной стряпухой.  Борис принял волю родителей с покорностью и в 1896 году сыграли свадьбу.    Жили они дружно,  с любовью друг к другу и с уважением к старшим.  В следующем 1897 году родился первенец, сына нарекли  Никитой, а в 1899 году увидел свет второй сын Алексей.
            Время шло, и настала  пора отправляться моему деду на действительную службу.  В то время призыв в армию  проводился один раз в год с 1 октября по 1 ноября и призывной возраст был  двадцать один  год. Служили  всего десять лет, первые семь лет в действующей армии и три года в запасе. Так осенью 1899 года  Дементьев Борис Степанович был призван  на   службу в армию и по существующему закону должен был демобилизоваться 1906 году. 
           Служба его протекала в Сибирских войсках,  пока не грянула  Русско-Японская война 1904-1905 годов,  и дед со своей частью был переброшен на  Дальний Восток в город Порт-Артур.  Таким образом,  мой дед стал участником  героической обороны Порт-Артура: «За Веру, Царя и Отечество».
           Находясь в окопах   на  мортирной батареи  на Тигровом полуострове, дед  получил  тяжелое осколочное ранение и был отправлен в госпиталь, который располагался на  Электрическом Утесе, а  накануне капитуляции  был эвакуирован  в тыл на лечение.   Это спасло ему жизнь и возможно уберегло от  японского  плена.
           Дед  более полугода находился на излечении в госпиталях и благодаря Господу Богу, своему крепкому от природы здоровью  и стараниям медиков, поправился и был демобилизован  1906 году.  Так закончилась  его  действительная служба. Он вернулся домой в родное село к семье, но еще три года числился в запасе.

                Глава 2

            Жизнь  входила в привычную колею.  Но в России было неспокойно:
первая  русская  Революция  1905 года,   кровавое воскресенье  в  Санкт-Петербурге,   недовольство   народа  властью,    самодержавием... Началась борьба  за создание  демократических основ,  наделение крестьян  землею,  установление равноправия  народов  России.  Беспокоило массы  поражение в Русско-Японской войне 1904-1905 годов. Экономический кризис в России  1900-1903 годов тоже отразился на жизни населения, а особенно на  его бедных слоях.
            Волнения шли полным ходом на всей территории Российской империи, кроме Самарской губернии, которую возглавлял  губернатор Петр Аркадьевич Столыпин. Император  Николай  Второй в 1906 году назначил  Столыпина П.А. министром внутренних дел империи, а после роспуска Первой Государственной Думы – премьер-министром. Столыпин П.А. приступил к проведению  аграрной реформы, в результате которой крестьяне получали земли и денежные ссуды для развития личных фермерских хозяйств.  Этим воспользовались до 1,5 миллионов крестьянских семей. В их числе оказался и мой дед Дементьев Борис Степанович.
            Вот в таких условиях дед возрождал свое хозяйство.  Работать  приходилось еще больше, чем прежде, так как был получен довольно большой участок земли для разработки. В семье  подрастали двое сыновей, здесь же жили  старики – родители.  За семь лет, которые дед служил Царю и Отечеству,  имевшееся хозяйство пришло в упадок.   Но теперь стали разрабатывать новые  земли, сеять рожь  и  лен.
             По мере того, как хозяйство  деда крепло, в семье рождались еще дети, в 1907 году родилась дочь Евдокия (в замужестве Липатова),  в 1910 году дочь Поллинария (в замужестве Климентьева), а в 1912 году родился сын  Константин. Старшие сыновья  взрослели и становились хорошими помощниками отцу.  Дед с сыновьями трудились в поле, строили новый дом. А старики и жена хлопотали по хозяйству, доили коров,  ухаживали за скотиной, птицей.  Семья стала жить в достатке и в конце 1913 года  въехала в новый  большой дом.
             Настал 1914 год,  в воздухе витала  угроза новой войны.  Формальным поводом к войне  послужили события в Сараево, где 28 июля 1914 года был убит эрцгерцог Фердинанд  - наследник австро-венгерского престола и его морганатическая жена София Хотек. А 1 августа 1914 года Германия объявила России войну. Так началась  Первая мировая война. 
             Осенью 1914 года дед был призван в армию,     а 1 апреля 1915 года  в семье родился шестой  ребенок,  это была дочь Мария (в замужестве Вяткина).
             Дед воевал на Восточном  фронте  Первой мировой войны и  за  героизм был награжден двумя Георгиевскими крестами.  Но в одном из боев он был тяжело ранен и попал в плен к немцам. Когда  дед пришел в себя, то узнал, что находится в плену на территории Германии.
             Как только дед встал на  ноги, его отправили в поместье немецкой баронессы , где он выполнял работу по хозяйству,  ухаживал за скотом, молотил зерно,  выполнял плотницкие  и другие работы…
             Дед обратил внимание, что труд у немцев во многом был механизирован,  в  хозяйстве баронессы было несколько  сельскохозяйственных машин для обработки почвы,  уборки  урожаев,    обработке льна и др.   Он стал внимательно изучать эти машины в надежде, что когда вернется домой, заведет в своем хозяйстве такие же. А еще деду нравилась организация труда, и порядок,  который  царил в хозяйстве. Он понимал, что все это ему обязательно пригодится там в России.
              Заканчивался 1916 год, но война все продолжалась. Дед оставался в плену и  по-прежнему работал у баронессы в усадьбе.  Там же жила одинокая дальняя родственница хозяйки фрау Марта, которая  была в именье управляющей хозяйством. Она присматривалась к красивому,  работящему, широкоплечему,  высокому  русскому солдату,  и было видно, что он ей не безразличен. 
              Между дедом Борисом и фрау Мартой возникла симпатия, которая постепенно переросла в более тесные отношения.  Она упросила баронессу, и та выхлопотала для деда отпуск домой сроком на 2 месяца,  и  в начале зимы  1917 года дед приехал домой.
              Дома его ждали  шестеро детей, жена и родители – старики. Старшему сыну Никите шел   двадцатый год,  и на семейном совете решено было женить его. Сыграли свадьбу, и дед  вернулся в Германию, где по-прежнему продолжал  трудиться в усадьбе баронессы.
               В конце 1917 года пришло известие, что в России произошла революция,  Царь отрекся от престола,  власть перешла сначала к Временному правительству, а затем к большевикам. Что будет?  Как жить дальше? Хорошо это или плохо? Никто в тот момент не мог дать ответ.
               Наступил 1918 год. Отношения с фрау Мартой привели к тому, что в начале  года родился мальчик. Это был уже седьмой ребенок  моего деда. О рождении этого ребенка впоследствии знала вся семья.
               И в то время, когда Россия была близка к победе на фронтах  Первой мировой войны, большевистское правительство отозвало войска  из окопов и подписало 3 марта 1918 года с Германией  позорный сепаратный  Брестский  мир. По этому договору летом 1918 года  дед был освобожден из плена и отправлен в Россию. Больше фрау Марту и сына он никогда не видел.

Глава 3
               Конец  Первой мировой войны, но в России  идет гражданская война, которая будет длиться еще вплоть до 1923 года.  В нашей истории есть разные страницы: трагические и иронические, славные и бесславные… Гражданская война это незабываемые строки нашей истории, нашего прошлого.   
              В Западной Сибири события вооруженных конфликтов и  противостояний групп  населения с диаметрально противоположными  политическими взглядами длились еще до конца 1919 года. В этот трудный период жизни
страны, когда власть переходила из рук в руки, дед вернулся из плена домой.
               Дома его ожидало горе, скончалась жена и на его плечи легла забота о детях, младшей дочери Марии было только три года.  В семье старшего сына был уже ребенок. Семья из одиннадцати человек требовала большого внимания. И снова трудились от зори до зори, снова возрождали хозяйство.
               Но опыт, полученный в усадьбе немецкой баронессы, не пропал даром.  Дед продал часть скота и выписал из Германии четыре сельскохозяйственных машины. Теперь в хозяйстве деда  на машинах пахали, сеяли,  жали, веяли, молотили  зерно. Казалось бы, все шло на лад, но в доме не было хозяйки.
                В то время квартировал в доме деда священник сельской церкви Вознесения Господня Павел  Евдокимович  Бровченко, который жил в доме деда вплоть до  его  ареста в 1930 году во время гонения на церковь.  Он и сосватал деду  в жены  вдову Александру Степановну Степину (в девичестве Мелешкину), 1888 года рождения,  у которой была семилетняя дочь Вера. Муж Александры погиб на фронтах  Первой Мировой войны.  Отец  Павел 
хорошо знал свою прихожанку  богобоязненную, работящую,  порядочную женщину  и порекомендовал деду взять ее в жены. В 1920 году состоялось сватовство, а затем отец Павел обвенчал их в маленькой сельской церкви Вознесения Господня.
                В семье уже было больше работников, второй сын Алексей  к  этому  времени был уже  женат.  Вся семья дружно трудилась в  поле  и на  подворье:  пахали землю, выращивали рожь и лен, затем лен мяли, трепали,  пряли, вязали полотна и шили одежды. Было много скота лошади, коровы, овцы, птица. И со всем этим хозяйством управлялись только  силами семьи.  Жили сытно, излишки обменивали на товары первой необходимости.
                Дед был крепким мужчиной и в его новой семье стали рождаться дети. В 1921 году в канун Николы Вешнего родился сын, которого нарекли Николаем, и это был уже мой родной дядя. Через два года, в 1923 году
родилась дочь Елена (в замужестве Прибылова), в 1926 году родилась моя мама Таисья (в замужестве Севергина). В год пятидесятилетнего юбилея деда родилась последняя дочь Лидия (в замужестве Подкорытова), она была
полной копией младшей сестры деда Марии, которую я видела 1962 году в  селе  Шипуново.
                Справедливости ради надо сказать, что в семьях старших сыновей было уже  три  внука. Всего в семье было двадцать человек,  и по-прежнему в их доме квартировал  священник отец  Павел.
              Помню из рассказов моей бабушки Шуры, в семье был заведен определенный порядок. Мужчины:  дед,  двое старших сыновей Никита и Алексей, и подросток Константин, трудились в поле. Они пахали  землю,  сеяли,  собирали урожай, заготавливали сено для  многочисленного  скота. Осенью молотили, сушили, веяли зерно, мололи муку, мяли лен, а зимой возили излишки на базар, чинили орудия труда, готовились к весеннему севу. 
              Женщины:  моя бабушка Александра Степановна, жены двух старших сыновей и старшие дочери Евдокия, Поллинария, Вера трудились в доме и на подворье: убирали, стирали, готовили еду, растили  детей, доили коров, ухаживали за скотиной. Бабушка и две снохи тяжелую работу на подворье выполняли поочередно, учились друг у друга премудростям жизни. Снохи передали моей бабушке секрет стряпни,  которые они в свое время переняли у свекрови Евдокии. И наша баба Шура стала лучшей стряпухой в округе, этим премудростям она обучила и меня. Первой жены деда Евдокии нет уже более ста лет,  а мастерство ее живо и по ныне.
                Дед Борис считал, что каждый мальчик в семье должен обязательно получать образование, поэтому все, кому исполнялось семь лет шли в церковно-приходскую школу при церкви Вознесения Господня. Надо отдать
должное, что дочери тоже ходили в церковно-приходскую школу, где учились писать и читать.
                Будучи сам человеком образованным, дед лично следил за тем, как успевают в школе его сыновья и постоянно напоминал им, что они будущие главы семей, что они должны обеспечивать свои семьи, а для этого должны учиться добросовестно и прилежно, быть законопослушными и изучать Закон Божий.
                В семье не было палочной дисциплины, детей не били, к женщинам относились уважительно. Детям было достаточно строгого взгляда отца. Все верили в Бога и придерживались установленных правил, за стол садились с молитвой, засыпали под благословление родителей.
                В 1925 году отдали замуж старшую дочь от первого брака Евдокию 1907 года рождения за односельчанина из зажиточной семьи  Липатова
Павла Васильевича 1905 года рождения. А в 1926 году в их семье родился первенец Витя, который умер в младенчестве, прожив несколько месяцев.
Глава 4
               Обстановка в России стала осложняться уже весной 1928 года – с момента введения чрезвычайных мер в ходе хлебозаготовок, которыми были затронуты не только кулаки, но и середняки.   А после выхода 5 января 1930 года Постановления ЦК ВКП (б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государству колхозному строительству» обстановка обострилась еще больше, кулаки были противопоставлены  основной массе крестьянства. Критерии,  по которым крестьянские хозяйства относились к категории кулаков, были размыты.  Это не позволяло отличить  кулаков от зажиточных середняков.
                В связи с решениями  пятнадцатого съезда ВКП (б) в стране   был взят курс на сплошную коллективизацию. А 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло известное  Постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Россию захлестнула волна репрессий, крестьянство шло, как говорится, «под нож».
              На заметку были взяты в первую очередь главы семей, которые так или иначе побывали за границей, внедряли в своих хозяйствах передовые  европейские методы хозяйствования, а,  следовательно,  получали большие урожаи и стали жить более зажиточно, чем прежде. Для организации новых колхозов и укрепления существующих, необходимы были сельхозмашины, инвентарь, скот, фураж, рабочая сила. Зажиточные хозяйства подходили для этого самым лучшим образом.
                В России развернулась компания раскулачивания и на основании Постановления от 30 января 1930 года, всех кулаков разделили на три категории.  Если глава семьи был осужден  по первому разряду, его арестовывали, все  имущество конфисковалось, семья ссылалась в более суровые края. Если глава семьи приговаривался по второму разряду, то все имущество конфисковалось, а главу семьи вместе с семьёй отправляли в ссылку. По третьему разряду  производилась полная конфискация имущества, а семья оставалась на месте без жилья и средств  существования.
               Под эту компанию раскулачивания попал и мой дед Дементьев Борис Степанович с семьей. Он был осужден по второму разряду согласно Постановлению от 1 декабря 1930 года (дело № 11215 от 12.12.1930г.), т.е. было конфисковано все имущество:  сельхозмашины, скот, птица, урожай,
дом, который был приспособлен новыми властями под клуб, а семья сослана на север Томской губернии в поселок Большая Галка. Но в Большой Галке была только спец. комендатура,  жилье    им предстояло строить в лесу на голом месте.
               Вместе с дедом были отправлены в ссылку  его жена, моя бабушка Александра Степановна и пятеро детей: Мария 15 лет, Николай 9 лет, Елена 7 лет, Таисья 4 лет, Лидия 2 лет. Дочь бабушки от первого брака Вера семнадцати лет носила фамилию своего отца Степина, осталась у родственников в селе Шипуново.  Старшие сыновья  деда от первого брака Никита и Алексей, узнав о приближающихся событиях, с семьями сбежали из села. С ними уехал и брат Константин восемнадцати  лет. Так им удалось избежать участи семьи. Позже они осели в Хакассии, где и прожили всю жизнь.
              Старшая дочь Евдокия со своей семьей Липатовых тоже была репрессирована и вся большая семья порядка двадцати человек была сослана также на север  Томской  губернии, поселок Большая Галка.
               Дочь Поллинария избежала участи семьи, так как  успела тайно уехать из села и позже жила в г. Новосибирск, где провела всю свою жизнь.
               В конце декабря 1930 года семью деда с пятью детьми погрузили на подводу, разрешили взять с собой из скарба только то, что поместилось  на повозку,  и отправили в дальнюю дорогу. Из села Шипуново одновременно было выслано порядка пятнадцати семей.
             Дорога была долгая и тяжелая, зачастую по бездорожью. Спать приходилось прямо в повозках, грелись у костра. Ели заготовленные и  замороженные  впрок  хлеб, молоко, которые  разогревали на костре. Иногда удавалось переночевать в «заезжем доме», так называли дома, хозяева
которых пускали путников на постой, но платить было нечем. Хозяева,  понимая тяжелую долю, выпавшую на   этих людей, пускали на ночлег, кормили, чем Бог послал, не прося ничего взамен.
             Из официальных источников известно, что до места назначения добрались не все, порядка 30% умерли в дороге от болезней, холода и голода.
Глава 5
             В феврале прибыли на место, как говорила моя мама, «в чистое поле». До ближайшего поселка было  тридцать верст санного пути.
             Обоз остановился на заснеженной опушке леса. Лес был в основном хвойных пород кедр, сосна, пихта. Поляна была достаточно большего размера, а на краю ее подо льдом текла речка Суйга. В то время речка была еще судоходной, в летний период по ней сплавляли лес, ходили небольшие катера и баржи.
               Мужчины стали раскапывать глубокий снег, вкапываться в мерзлую землю и строить землянки. Надо заметить, что земля в этих северных краях промерзала за зиму до одного метра. Поэтому жгли костры, отогревали землю и, орудуя ломами и лопатами, рыли ямы под землянки. Валили лес, строили накат, утепляли пихтовым лапником, засыпали землей. Внутри строили палате.
               Охотились, ловили рыбу, с кедрача оббивали замерзшие шишки. Вот так эти обездоленные люди пережили  свою первую  зиму 1930-1931 годов  на новом месте в голоде и холоде.
               Весной, когда сошел снег, начали корчевать лес, расчищать площадь под поле. Корни, ветки, тонкомер жгли и этой золой удобряли
почву, в которую посеяли рожь. А семена удалось украдкой с риском для жизни привести  с собой и, не смотря на голод сохранить. Удалось посадить
немного картофеля из «глазков», которые неведомо каким способом удалось сохранить и посеять овощи из привезенных семян свеклы, брюквы, моркови, репы, гороха, бобов.               
             В мае в лесу собирали черемшу, ели  свежую, и заготавливали впрок. А дети рвали лесные голубые цветы медунки и лакомились этими сладкими цветами. Летом в лесу созрели ягоды смородины, малины, черники, брусники, а осенью калины, рябины, на болотах было много клюквы. Ягоды ели свежими и сушили на зиму, так как сахара не было, и заготовить ягоды другим способом было не возможно.
             Лес щедро одаривал грибами, орехами, дичью. Но не было самого главного хлеба и соли.  Поэтому в то малое количество муки, которое удавалось добыть, добавляли труху высохших деревьев и пекли такой хлеб. До самой поздней осени собирали крапиву, лебеду, мокрицу, варили суп, сушили и запасали на зиму.    И так выживали   в ссылке на протяжении всего периода.
             Осенью был собран первый  урожай ржи, овощей, который разделили между семьями. Так как зерна было мало, необходимо было сохранить его до следующего сева, семьям опять грозил голод.
                Все мужчины и старшие дети летом готовили и сушили лес-кругляк  для строительства домов, к которому приступили только поздней осенью. Весной 1932 года были готовы первые дома и семьи стали переселяться из землянок в избы.  Сами жители назвали этот поселок по названию речки Суйгой. Поселок просуществовал приблизительно до начала 1960-х  годов.
               Для переселенцев существовал запрет на выезд из мест переселения, что закреплялось  Постановлением  ЦИК СССР от 25 октября 1931 года об ограничении прав  «Временное положение о правах и обязанностях спецпереселенцев», которое действовало на протяжении многих лет.
                С самых первых дней в ссылке семьи жили  под надзором спец. комендатуры, которая располагалась в поселке Большая Галка, периодически нужно было отмечаться, а поселок располагался на расстоянии тридцати верст, зимой был санный путь,  летом дороги практически не было вообще. 
             Зимой гоняли на работу, на заготовку леса, который летом сплавляли по реке.
             Во вторую зиму дети, достигшие 7 лет,  шли в школу, но школа была тоже в Большой Галке. Детей отправляли в интернат  на неделю только те семьи, которые могли дать детям пропитанье, и если была теплая одежда и обувь. Школа была семилетняя.
              Дед не отступал от своих правил, и  последние  четверо детей окончили  по 7 классов,  какие бы трудности не возникали в семье.
              По достижении 14 лет, дети отправлялись с взрослыми на лесосеки и должны были выполнять норму взрослого человека.  В ту пору зимы были очень суровыми и снежными. По пояс в снегу разгребали комель дерева, чтобы срубить его, валили его, а затем обрубали сучья, лесины тащили волоком и складывали в штабеля.   Летом все взрослые и дети трудились на колхозных полях.
                В 1934 году в семье Евдокии (в замужестве Липатовой) родился второй сын  Василий, но судьба была жестока к этой семье, Вася умер нескольких месяцев от роду. В метриках детей, которые рождались в ссылке,  было записано: «Рожден в спец. переселении Томской обл.».  Позднее,   в этой семье родятся две девочки.  Александру  1937 года рождения  назовут в честь бабушки  Шуры,  и  Таисию    1939 года рождения  назовут в честь младшей сестры  Таисьи,  моей мамы.
                Шел пятый год в ссылке, 1935 год. Семья деда из семи человек жила в нужде, работал дед, дочь Мария от первого брака, ей шел уже 20-й год и сын Николай, которому исполнилось 14 лет. Николай закончил семилетку с отличием.  Дальше учиться возможности не было, да  и как репрессированный, он не имел права покидать место приписки,   поэтому работал  вместе со всеми на  заготовке леса для нужд народного хозяйства. За работу почти не платили.
                Но дочь Евдокия помогала семье, чем могла: перешивала свои вещи, подкармливала, т.к. семья Липатовых жила более сытно, в ней было
больше работников, да и один из сыновей был ветеринаром и его спец. комендатура направила работать в колхоз в Большую Галку.
                В  конце 1936 года последняя дочь деда по первому браку Мария вышла замуж  за парня из Большой Галки Вяткина Михаила и переехала жить в его семью. А уже в 1938 году у них родился первенец сын Василий.
В конце 1941 года родился второй сын, которого нарекли Михаилом в честь отца,   к  этому времени семья уже получила на него похоронку.  Тетя Маруся одна растила и учила сыновей, сама построила дом, в котором и жила до своих последних дней. Она была среди многочисленных родственников мерилом справедливости, ее слово имело большой вес, мужчины перед ней пасовали. Она прожила 90 лет, ее не стало в 2005 году.
Глава 6
               В стране полным ходом шла индустриализация. Спец. комендатура свирепствовала, нормы на заготовку леса повышались. Люди больше всего боялись голода, холода и спец. комендатуры. Под дулом ружья могли оказаться, как взрослые, так и дети. Люди были абсолютно бесправны, документов не имели, свободы передвижения были лишены, медицинского обслуживания не было, жаловаться было тоже не кому. Радио не было. Доходили слухи о приближающейся войне с немцами.
                22 октября 1938 года было принято  Постановление СНК СССР «Об освобождении детей переселенцев по достижении 16 лет». В связи с этим решением молодежь получила возможность учиться,  и дядя Коля окончил курсы бухгалтеров-счетоводов».
                Деда беспокоили старые раны, он стал болеть. В начале 1939 года он слег, а 1 сентября его не стало. Он ушел из жизни  в 61 год в тот день, когда началась  Вторая Мировая Война.
                Овдовев, моя бабушка Александра Степановна должна была еще поднимать детей, младшим дочерям было 13 и  11 лет.  Сын Николай остался  единственным кормильцем в семье и работал на лесоповале, а затем счетоводом и бухгалтером в колхозе  вплоть до  лета 1943 года.   Старшая дочь  Елена,  которой исполнилась 16 лет,  работала   колхозе на скотном дворе.   
                До осени 1942 года спец. переселенцев, как врагов народа,  не призывали в Красную армию. Но на основании директивы НКВД СССР от 22 октября 1942 года  о  призыве бывших кулаков на военную службу,  многие репрессированные мужчины  был призван в армию.
               В 1940 году  дочь Таисья  закончила 7 классов  и   была направлена на заготовку леса. Вот здесь она испытала все ужасы спец. комендатуры,   несколько часов стояла под дулом нагана за невыполнение нормы выработки. А когда в 1941 году в Сибирь стали эвакуировать  заводы, Таисья  приписала себе год и завербовалась в трудовую  армию в  город Новосибирск на военный завод, где выпускались  артиллерийские снаряды. Здесь она проработала с 10 декабря 1941 года до конца войны и вернулась домой уже с паспортом.
                Дядя Коля был призван  на фронт в июне 1943 года. Провожая единственного сына на войну, моя бабушка, будучи глубоко верующим человеком, зашила ему в одежду молитву «Отче наш…». Наверное, это было проведенье, но дядя Коля вернулся домой без единой царапины. Он прошел с боями  Калининскую область, Латвию,  и был награжден в 1944 году Медалью «За боевые заслуги». В 1945 году в составе своей армии дядя Коля был переброшен в Монголию, и в августе 1945 года оказался в Маньчжурии.
                8 августа 1945 года СССР объявил войну Японии. Боевые действия привели к победе Красной армии над  Квантунской  армией и 2 сентября1945 года Япония капитулировала.  В Маньчжурской операции участвовала 80-тысячная армия под командованием маршала Малиновского Р.Я.,  и генерал-полковника Плиева И.А. Дядя Коля за эту операцию был награжден Медалью «За отвагу».
                Не знаю, как и сказать, толи так было суждено, или предначертано сверху, но ровно через 40 лет после того, как его отец оборонял  Порт-Артур в Русско-Японскую войну,   сын  пришел суда победителем. Но его отцу это уже не суждено было узнать.
               В зиму 1945-1946 года дядя Коля вернулся домой. В подарок своим сестрам и маме он привез целый чемодан различных  китайских тканей и к весне уже всех нарядили в обновки.
               Дядя Коля  имел  теперь паспорт, и  мог свободно передвигаться, но он стал работать в ближайшем колхозе бухгалтером,  к чему приобщил и сестру Таисью,  мою маму. Всю свою жизнь они оба проработали бухгалтерами и  прошли путь от счетоводов до главных  бухгалтеров. В 1947 году он женился  на видной девице Валентине, у них родилось двое детей дочь Людмила и сын Сергей.
              Дочери Таисья  и  Елена вышли замуж в 1949 году, а в феврале 1950 у обеих родились сыновья,  и в их семьях было по трое детей.
              В 1958 году бабушка отдала замуж последнюю дочь Лидию. К этому времени все дети перебрались уже на жительство в районный центр село Бакчар. А в 1956 году баба Шура переехала жить в нашу семью. К этому времени в семье было трое детей.    Отец построил новый дом, до этого момента семья ютилась в бараке на 10 квадратных метрах.
Послесловие
           В начале 60-х годов третий сын деда от первого брака Константин приезжал навестить своих родных и сводных сестер и брата и,  конечно же, мать Александру Степановну, которая фактически была мачехой, но растила его с девяти лет, как родного сына. Я очень хорошо помну этот визит, помню, что это был высокий солидный человек килограммов под сто весом, очень  лицом, фигурой, ростом  под стать    моему  родному дяде Коле, а значит и похож на отца, моего  деда Бориса.  Его все называли «братка».
                С раннего детства помню, что  все родственники жили очень дружно, помогали друг другу строить дома, дворовые постройки, копать колодцы и т.д. Все праздники, а их в то время было гораздо меньше, чем сейчас, отмечали вместе и по очереди то в одной семье, то в другой и обязательно в складчину. Это были конец пятидесятых – начало шестидесятых годов. Все жили не богато. Поэтому каждый,  приносил к столу, что мог. Несли соленое сало, квашеную капусту, соленые огурцы, помидоры, пироги.…  Покупалась одна бутылка водки «Московская», и к этому дню варили бражку. Обязательно  за столом пели песни «Скакал казак через долину…», «Шумел камыш», «Бежит река, в тумане тает…»,  «Соловей кукушку…»,  а сколько они знали частушек! Умели играть на гармошке, балалайке и так зажигательно плясали русскую, цыганочку, отец бил чечетку. Бывало, о чем-то спорили.
               Все это длилось до зимы 1963 года. Маму перевели работать в  районный центр Зырянское главным бухгалтером районного узла связи, и мы уехали. Бабушка Шура в 1960 году перешла жить в семью своей дочери Елены, так как у нее родилась дочь и нужна была помощь.
                А в конце 60-х годов бабушка Шура и мои родители Иван и Таисья Севергины ездили  на место их  поселка  Суйга, там были уже заросли, дома полуразвалившиеся. Они нашли на заросшем погосте могилу  деда Дементьва Бориса Степановича, подняли упавший крест, помянули и навек попрощались с тем тяжелым и страшны временем  в   истории нашей  семьи и в истории всей нашей многострадальной России. Да можно ли  было это все забыть?
                Бабушка Александра Степановна прожила еще несколько лет. В 1973 году отметив свое 85-летие 5 мая, через двадцать дней,  25 мая она тихо ушла из жизни на встречу со своим мужем Борисом, которого любила и с верой ждала эту встречу 44 года.
                Семья была реабилитирована только в 1994 году на основании Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.1991 года, ст.3, пункт «В».