Запись сто семьдесят пятая. Презентация

21.12.09. Была в «Пушкинке» на вечере презентации новой книги стихов Владимира Крюкова.
Собрались в зале периодики. Почти полный зал – Сердюк, Казаркин, понятно – Костин, Лойша… В общем, литераторы.
Мы с Галиной Ивановной сидели прямо напротив «виновника».

Книжка довольно прилично исполнена – зелёная, твёрдая обложка,  соловей на ветке… Она должна была к его юбилею выйти, но вот задержалась.

Выступил сначала Костин – рассказал историю выхода книги. Потом автор начал читать стихи из последнего раздела. Как всегда, смущается тем, что (вроде бы) столько людей его слушают. Рассказал про свои отношения с Кушнером. Перед каждым стихотворением - краткое пояснение истории его написания. И всё время присказка – «мы с моим редактором» с оглядкой на Костина. «Вот мне Владимир Михайлович (Костин) при составлении сборника не советовал включать стихи про наше поэтическое ремесло, мол, написались и пусть в столе лежат до поры. Понятно – до какой, как «Памятник» у Пушкина. Но я настоял всё же, чтобы в сборник вот это включить».

Мне ещё с первой встречи эта оглядка на Костина, (я его и не знала тогда), запомнилась, хотелось бы без него самого автора понять. Почему он себе не доверяет?

Стихи, конечно, замечательные, не даром он Кушнера боготворит, переписывается, стихи посвящает. Очень это влияние чувствуется. Жанры – всякие: лирика, наблюдения, посвящения, осмысление пережитого, детские, некоторые, как «После операции» - так вообще с двойным смыслом. Да много таких.

Потом вышел Скарлыгин, что-то такое сказал, мол, не со всем у автора согласен. Но там сложные отношения. Скарлыгин – поэт никакой, но мнит себя, что «какой», опять же единственным действующим в городе литературным альманахом руководит…

Потом замерли – «кто хочет что-то сказать». Напряглись, минута молчания. И поднялась я со своим особым мнением по поводу редакции Костина, мол, очень бы хотелось почитать рукописи, а не то, что предложил редактор: такое сотрудничество скрывает для меня «чистого» Крюкова. (Привела пример Фета и Тургенева).
Не вовремя, конечно, я это сделала. Всё же это была презентация. Тут надо благодарить автора и читать понравившиеся стихи, а не устраивать дискуссии. Да и моё вступление - мол, я только читатель, у меня техническое образование, но стихи люблю с детства и т.д. - оно мне авторитету не прибавило в глазах мэтров.

В общем, многим, Костину в т.ч., всё это не понравилось. Он надулся. А из рядов донеслось: «Вы же ничего не понимаете». Я, было, отбрыкнулась, мол, у каждого своя степень понимания, что понятно мне, может быть не понятно другому, как и наоборот, но я высказываю своё мнение, другой может высказать своё.

Скарлыгин подал голос: «Как вас зовут?» Назвалась.
Вот хам-то! Если бы ему что-то надо было мне сказать, а то ведь – нет, это – для обозначения позиции: «А кто ты такая?»
Ирина Киселёва тоже подала голос (мы с нею явно рассимпатизировались), мол, разве можно так. Какая-то поэтесса из Северска добавила: «Вот именно!».
Я спросила у Крюкова: «Может быть, мне сесть или можно продолжать?». Тот, конечно, сказал – «Ничего, ничего, мне интересно, что вы говорите, но Костин мне очень помогает», а та же женщина (она из Северска, местная поэтесса) опять выкрикнула: «Лучше сесть».
Я сочла за лучшее не продолжать.

Понятно, настроение было подпорчено. Зато аудитория оживилась. Вышел Сердюк и хорошо сказал про фундамент, заложенный тем же Фетом. А пуще – Пушкиным…

Потом одна женщина («я - читатель») выступила, что стихи Крюкова так совершенны, что она слышит следующую строку ещё до того, как она произносится, а это, как говорила её наставница, признак гениальности. Покидая авансцену, погладила меня по рукаву: «Вы хорошо говорили, не обижайтесь».

Да ну!.. Досада – да, на себя. А обижаться-то на что? Что слушать не захотели? Что Скарлыгин ФИО спросил? (Всё, теперь мне в «Начало века» дорога заказана. То я там под псевдонимом появлялась). Так, может, и к лучшему, теперь можно не скрывать своё отношение к его виршам.

В общем, вечер покатился. Галина Ивановна, «с седыми прядками», но как всегда – самоироничная, похвалила обоих Владимиров Михайловичей.

Вышла и Ира Киселёва со своим восторгом, кучей всяких цитат и вставок, речь, как всегда, о чистом искусстве, ничего существенного: «Это – прекрасно!»

В мою сторону были реплики, мол, вы правы, но только отчасти: надо отличать редактуру от перевода, редактор помогает поэту найти точное слово, работа ведётся всегда по взаимному соглашению.

Потом было подписание приобретённых книг. В моём экземпляре «Стихотворений» Владимир Крюков написал: «Нине Яковлевне с наилучшими пожеланиями почти новогодними. Ценю Ваши замечания».

Потом было шампанское, беседы между колоннами, насупленный Костин, и мы с Г.И. вызвали такси, потому что на дворе всё опустилось до безобразия -  36 градусов.

От Галии Ахметовой из Читы пришёл сборник: материалы II Международной конференции по теме «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты», 30-31 октября 2009 года, в котором на страницах 181-189 помещен мой «труд» «Книга стихов Андрея Попова «Всем сердцем и всею душою», раздел «Поэтика художественного текста».
Так что у меня ещё одна публикация да ещё и в трудах научной (надо полагать) конференции, МЕЖДУНАРОДНОЙ.
А у меня этот Скарлыгин ФИО спрашивает, невежа!