Просто жизнь. часть 7

Как-то в  начале марта 1942 года Сан Саныч и Николка пошли за дровами. К закату не появились. Женщины сильно забеспокоились – лес, зима, ночь.

Беспокоились сильно. Старшие предложили идти на поиски. Но Савишна и Нечаева запретили.

Ближе к полуночи из леса послышались выстрелы и пение Николушки – “вдоль да по речке” – гремел  бас. Наконец, появились два знакомых силуэта.

Женщины кинулись встречать.

– Вы где были, что случилось? – одновременно заговорили они.

Николушка тяжело поднялся на ступеньки. Руки он держал на плечах. Разжал пальцы и сзади него рухнуло что-то очень тяжелое и большое. Это был медведь.

– Вот, Татьяна, – показал Сан Саныч на огромную тушу, – Бог не дал твоему сыну ума, а отваги и силы много дал. Он его голыми руками завалил.

От глаза до губы лицо Сан Саныча пересекала рана.

Потом Сан Саныч до рассвета рассказывал, как Николушка победил медведя. Савишна и Татьяна громко причитали и смеялись. А Нечаева слушала молча.

– Татьяна, умственно отсталый, не может быть таким охотником, – она строго посмотрела на Татьяну, – с Николаем надо заниматься. Какой дурак сказал Вам, что он умственно отсталый.

– Так это все в деревне говорят – шибко за мамкой всегда бегал, – со смехом сказал Сан Саныч и резко осекся, – а вообще-то да…

– Я буду с ним заниматься, – решила Нечаева.

Сан Саныч еще месяц назад взял из совхозной школы учебники. Со старшими, как могли, разбирали задачки по математике, физике и химии. Несколько девочек учили младших. И у них это отлично получалось.

Нечаева занималась с Николаем, он делал большие успехи.

Медведя ели до самого лета. 

А потом, вдруг, наступила весна – солнце стало припекать, закапала первая капель. Страх голода и холода постепенно таял.

Летом и осенью запасали грибы и ягоды. Сан Саныч ставил к двум “старшим” одного лет 5-6. Младший, каждый найденный гриб, приносил старшим и далеко отойти не мог.

Летом, раз в месяц, Николушка привозил циркулярную пилу из совхоза. Сан Саныч собирал 10-15 окрепших ребят, и они уходили на несколько дней заготавливать дрова.

Савишна собирала травы и коренья. Затем вместе с Нечаевой они их перебирали и сушили.

Раз в месяц, Нечаева ездила на станцию за лекарствами. Спирт был бесценным. Сан Саныч менял его на продукты, одежду, обувь. Осенью 1943г. ему удалось выменять полканистры спирта на три зимних тулупа. Это была огромная удача. Теперь пять мужиков могут пойти за дровами зимой.

Вся страна воевала.

Сан Саныч, Нечаева, Савишна и Татьяна с Николушкой воевали за жизни детей. По утрам обязательно слушали сводку информбюро. Голос Левитана рассказывал им не передвижение войск, а по каким землям и странам прошли матери, отцы и сестры с братьями.

К июлю 1944г. Татьяна получила похоронки на двух сыновей.

– Савишна, а может, Бога нет? Почему он такое допускает, – спросила Татьяна.

– Как почему? Нагрешили много.

Нечаева отвлеклась от переборки кореньев, закурила.

– Бог, Танечка, есть. Но самый большой грех – это грех богохульства и вероотступничества. Мы грешим уже 26 лет. Сколько храмов разрушено, сколько икон уничтожено.

– Ты, Татьяна, выйди в поле, встань к солнышку лицом, раскинь руки и попроси: “Матронушка, милая верни мне…”. А она может и уговорит, – вздохнула Савишна.

Татьяна села на ступеньки и задумалась. Стоял жаркий  день. Во дворе бегали дети. Старшие кто читал, кто играл в мяч. Младшие бегали. Дети, как дети.

Запыхавшийся Леня сел рядом с Татьяной.

– Не плачь, тетя Таня. Может там ошиблись.

– Ты думаешь? А может попросить? – задумалась Татьяна.

Леня удивился.

– Кого?

Татьяна посмотрела на небо.

– А Вы его любите? – серьезно спросил ребенок.

– Я всех люблю, – ответила Татьяна.

– Тогда надо просить. Мама, я видел, молилась, – выдал Леня.

Женщины задумались.

– Вот курицы, мальца пытают, – пробухтел появившийся, вдруг, Сан Саныч.

– Ты мужик отличный, но, – Савишна сжала губы, – иди отселева аспид.

– Пойдем, Леонид, спать. И все идут на сон час, – объявил Сан Саныч.

Дети, с  радостью, ушли в прохладный дом. Двор опустел. Мария Александровна с Савишной тоже ушли.

Татьяна немного посидела на ступеньках и решительно зашагала к полю.
 
Летом дети заняли все этажи. Леня подошел к окну третьего этажа. Видно было далеко – далеко. До самого горизонта золотилась пшеница. Как море, но море синее, а пшеница золотая.

На краю пшеничного моря Татьяна сняла косынку, распустила волосы, подставила лицо солнцу и крикнула что-то.

Вечером  в столовой Леня шепнул ей.

– Я видел, как ты просила. Теперь должен вернуться.

В сентябре вернулся муж Татьяны Сергей. После контузии он плохо говорил, и половина лица была обожжена. Он немного прихрамывал на одну ногу, но этого ничего не значило для Татьяны. Руки, ноги были целы. Голова осталась светлая. Сан Саныч  обрадовался еще одному мужику.