Горе от ума. Александр Чацкий VS Софья Фамусова

(Часть 2 Итогового цикла).

Истец: Ваша Честь! Из чувства мести за несколько слов неприятной правды о фамусовском обществе и существующих в нём нравах, Ответчиком был пущен слух о моём, якобы сумасшествии, этот слух был подхвачен и распространён по всей Москве, не исключено, что он дойдёт до Санкт-Петербурга и до других городов Российской Империи, что непременно подорвёт мою деловую репутацию и нанесёт мне моральный и финансовый вред. Прошу Вас признать Ответчика виновным в распространении заведомо ложных сведений и определить ему наказание в соответствии с существующими нормами и обязать его опровергнуть этот слух в средствах массовой информации за свой счёт. Кроме того, Ответчик расстроила все планы Истца относительно матримониального устройства своей жизни и поправки своего материального положения. Прошу определить Истцу материальную компенсацию в размере приданого Ответчика. Истец свою речь закончил. Благодарю за внимание.

Председатель Суда: Слово предоставляется Ответчику.

Ответчик: Ваша Честь! Прежде всего, хочу уведомить Вас, что Ответчик намерен подать встречный иск  с тем, чтобы защитить свою  честь и личное достоинство, от тех словесных  нападок и  клеветнических выпадов, что были сделаны Истцом в мой адрес на протяжении всей комедии.
        Ответчик не собирается отпираться от сказанных ею слов, но считает необходимым отметить, что быть «не в своём уме» это перманентное состояние каждого человека и констатация этого состояния не может служить оскорблением. Поясню свою точку зрения. Любой человек находится под воздействием неопределенного числа обстоятельств, которые могут влиять и на мыслительные способности человека. Мозг перед тем, как его обладатель утолит свой голод, настроен совсем не так, как после обеда и возникновения у этого человека желания поспать. Кто скажет, какой настрой мозга более соответствует этому человеку, и про которое из этих двух разнонаправленных состояний мозга можно сказать «не свой ум»? Взбешённый человек не может думать рационально, как не могла и я после того, как выслушала все нелепости и глупости, все эти ничем не оправданные претензии от Истца. Могу сказать и о себе: « Я была не в своём уме», но это совсем не значит, что я сошла с ума, как по той моей фразе нельзя сделать вывод, что я сочла Истца сумасшедшим, а как остальные персонажи истолковали мою фразу, за это Ответчик по настоящему делу не в ответе, извините за этот невольный изящный каламбур.
     Во всех же иных случаях, надо отдать должное Истцу, он всё и всегда токовал к своей выгоде. При достаточном к себе уважении, Истец мог бы для своего удовольствия дополнить мою, и даже не мою, фразу словами: «от любви». Ибо фразы: «он не в своем уме от любви» или «он сошёл с ума от любви», говорят всегда метафорически и с уважением к силе чувств того, о ком это говорят. О произнесённой мной фразе я не жалею, как не жалею ни об одном сказанном мною слове – во всяком случае Истцу. Впрочем - нет,  я сожалею о тех словах в предпоследнем действии, которые Истец мог понять, как сожаление о том, что я пренебрегла Истцом ради Молчалина. Вот уж нет – у меня давно нет никаких сомнений относительно чувств Истца, вся полнота которых была направлена не на меня, а, как я думаю, на моё приданое. В свои ещё детские годы я поняла, что Истец только прикидывался влюблённым, и стоит ли говорить, что избранная им форма притворства, то есть «взыскательность и огорчённость», была не наилучшей из тех, что рекомендуется так любимой мною французской литературой. Не удивительно, что новаторство Истца не было оценено в той мере, в какой это было желательно Истцу. Форма ухаживания, которую применил Истец в день визита, тоже не выдерживает никакой критики, особенно после ночи с внимательным и жертвенным кавалером, которым без сомнения был Молчалин, и я теперь не могу поставить последнему в упрек, что руководила им не любовь ко мне, а уважение к моему отцу.
        Вообще, надо быть очень тонким знатоком психологии, чтобы в действиях и словах Истца найти хоть крупицу любви к Ответчику. Даже тот факт, что он решился подать Исковое заявление, говорит только о меркантильности Истца, но никак не о его любви. За всю пьесу Истцом о любви сказана только одна фраза и то, во вполне оскорбительной форме. С позволения Суда, я напомню её: «И всё-таки я вас без памяти люблю», если эту фразу можно понимать как-то по-другому, чем: «Несмотря на все ваши недостатки, вашу ветреность и чуть ли не развращенность, невзирая на вашу гнусную родню, я люблю вас», то я попрошу Истца предложить своё толкование. Кстати, ему придется очень постараться, чтобы найти разницу между выражениями «без памяти» и «не в своём уме», если обе эти фразы имеют касательство к любви.
 
        Для тех, кто знает историю всего дня, не будет секретом, что Истец явился в дом моего отца неожиданно, незваным и в самое неподходящее для визитов время. Истец, что называется, поставил всех перед свершившимся фактом, ничуть не сомневаясь, что его не только могут, но  и хотят принять. Радушный приём ему был оказан, пусть не мною – разве меня могли не шокировать измятый и перепачканный дорожный наряд Истца, его небритая и немытая физиономия, тем более, что всё это было приправлено ароматом двухсуточной несвежести обладателя всех этих достоинств. В каком уме должен находиться подобный визитер? Вопрос, я думаю, риторический.
       Ответчик не принял всерьёз слов, произнесённых Истцом с порога, да и кто не отшатнулся бы от этого немытого, неухоженного, измятого и порядком уже провонявшего субъекта, который ещё и претендовал на радость встречи и поцелуи? Последовавший далее напор и каскад претензий к Ответчику вряд ли настроил кого-нибудь на дружественный или хотя бы сочувствующий Истцу лад.
      Если кто-то не увидел прямого оскорбления Ответчика во фразе Истца: «Не вам, чему же удивляться, Что нового покажет мне Москва?», последовавшей за словами: «Не влюблены ли вы?», то такого человека, как кажется Ответчику, вообще ничем оскорбить невозможно. Этими фразами Истец весьма неуклончиво намекает на то, что только Ответчик со своими скандальными романами или увлечениями  является главным, если не единственным, ньюсмейкером Москвы, причем новостей самого скандального свойства.
     Вряд ли стоит напоминать Суду, что если русский человек хочет кого-то оскорбить до глубины души, то он ругает не субъекта своей неприязни, а его ближайшую родню. Не могу не  отдать должное Истцу: он ничем и никак не затронул матери Ответчика, почти не оскорбил отца Ответчика, но зато как язвительно прошелся по её любимому дядюшке! Его фраза: «Ну что ваш дядюшка, отпрыгал ли свой век?» - разве она не достойна самого Ювенала?
      Чему была посвящена череда вопросов Истца, если ему не нужны были ответы? Вопрос жизни и смерти дядюшки Ответчика, Истец считал, вероятно, риторическим, так же, как и членство Фамусова в «Аглицком клобе»? Что такого существенного сказал Истец об образовании, чтобы обращать на это внимание? Чем не угодила ему Пульхерия Андревна? Стоило ли вообще Истцу приезжать ни свет, ни заря для того только, чтобы блеснуть знанием сплетен трёхлетней давности и задать вопросы на которые ему не требовались ответы?  Исходя из вопросов Истца, можно подумать, что Истец ошибся адресом, так как исчерпывающие сведения по поводу интересующих Истца лиц, ему проще было бы получить у этих самых персонажей, но Истец пренебрёг жаждой знаний о жизни и деятельности, указанных выше лиц, ради удовольствия представить широкой публике Ответчика, как первую сплетницу Москвы, к которой стекаются все слухи, сведения и сплетни. Опять же замечу, что мнение об Ответчике, как о сплетнице, сложилось у Истца уже три года назад, то есть когда мне было 14(!)  и менее лет!
     Ответчику, разумеется, не придётся объяснять Суду, что безымянный «турок или грек» - «тот, на ножках журавлиных», вполне может вернуть Истцу комплимент вездесущности в «прихожих и гостиных». Весьма показательно, что о своих посещениях указанных  мест Истец выразился «куда ни сунься». Очень самокритично, особенно потому, что сказано это с желанием уязвить другого, не понимая, что эта палка, как и любая другая, о двух концах. Ровно, как и его рассказы о «Несторе негодяев знатных», о чьих «часах вина и драки» Истец мог знать только непосредственно в них участвуя, или со слов такого же сплетника, как он сам.
     Вполне возможно, что обсуждение пристрастия Истца к горячительным напиткам возникло не на пустом месте, не от страсти к злословию его участников. Фактов, если не считать фактами свидетельские показания, будем считать, что не было, но судя по косвенным признакам, а именно: - нелогичность и неуместность речей, перескакивание с предмета на предмет, злословие неизвестных аудитории личностей, то основания для этого были.
     Показания свидетеля Загорецкого об определении Истца на лечение были даны не под присягой, и на доверии им, учитывая сомнительность этого свидетеля, Ответчик не настаивает, но нельзя не сказать, что и загорецким заведомо нельзя отказывать в презумпции добросовестности.
     Ответчика я знаю, по сути дела, с рождения. До моего шестилетия, мы много времени проводили вместе, может быть даже больше, чем было необходимо, но прошу принять во внимание, что моё мнение тогда ещё не сформировалось, а и сформировавшееся вряд ли было бы принято во внимание. Отец мой, Фамусов Павел Афанасьевич, новатор от педагогики,  применил метод воспитания проблемного ребёнка с нормальным, первым если не во всём мире, то уж в Российской Империи - точно. Разумеется, что в многодетных семьях, особенно крестьянских, дети были всякие, но им никто не приглашал учителей, тем более немцев, каким и был наш географ. Из показаний самого Ответчика Высокий Суд знает, какие именно воспоминания о географии и географе остались у Ответчика, и по ним Высокий Суд может судить об успехах Ответчика не только в географии, но и по  прочим предметам. Прошу Высокий Суд обратить внимание, что представления о халате географа Ответчик мог получить только через замочную скважину, так как "наш Ментор" никогда не позволял себе такой вольности в одежде нигде, кроме своей комнаты, куда доступ нам был строжайше запрещён. Страсть к подглядыванию и подслушиванию… это, наверное, единственное, что пронес Ответчик через всю свою жизнь. Ни любви, ни уважения, ни даже дружеского расположения Ответчиком не было продемонстрировано ни к кому в течение всего того дня, что он пробыл в доме моего отца. Высокий Суд знает, что Ответчик уже во вполне взрослом возрасте вспоминал и не стыдился того, как он, прячась, на детском празднике облазил все углы и нашёл-таки в секретной комнате специалиста по звуковому оформлению, подражателя пению соловья. Подозреваю, что Ответчик как не понимал необходимости этой театральной профессии тогда, так не понимает и теперь.
       Не могу не отметить, что когда Истец отъезжал в неизвестном направлении на три года, мне было 14 лет и у меня уже сложилось об Истце двойственное впечатление. Из его рассказов о себе, а лично я в этом убедиться не могла, создавалось впечатление, что он «умён, остёр, красноречив, в друзьях особенно счастлив», но такому человеку незачем прикидываться «влюблённым, взыскательным и огорчённым». "Взыскательность и огорченность" плохо соседствуют с острым умом и красноречием. Даже самую блестящую нотацию никто не назовет красноречием!
      Персонажи… как пребывали на начало комедии в неведении относительно того, куда и зачем уезжал Истец, так и остались не осведомленными об этом и в ее конце. Ответчику же кроме этого непонятно, зачем Истец приехал? Если Истец хотел жениться на Ответчике, то вел он себя даже не как пылкий молодой и влюблённый юноша, а как человек, абсолютно незнакомый с условностями и правилами поведения человека и дворянина в приличном обществе. Обругать с порога предполагаемую невесту ветреной, притворно скромной – вряд ли лучший способ выражения любви. Злословие Истца в адрес родни невесты… вряд ли её возможно компенсировать похвалой красоте девушки, тем более, что эта похвала произнесена тоном старого и снисходительного к молодости собеседницы развратника. Тем не менее, Истец это сделал. Ответчик теряется в догадках, по какому праву Истец  спрашивал Ответчика, не влюблена ли она? Можно подумать, что Истец, как та самая тётушка Чарли, что приехала из Бразилии, хотел стать маленькой подружкой Ответчика и быть в курсе всех её тайн. Пикировка Истца с отцом Ответчика мало напоминает беседу претендента на руку и сердце его дочери, и никак не может служить примером подрастающим джентльменам в том, как вести себя с предполагаемым тестем. Уклончивость в ответах и вопросах Истца никак не говорят о серьезности его намерений. Отец Ответчика же однозначен и прям, он даёт Истцу недвусмысленный ответ, что шансы у него могут появиться в том лишь только случае, если Истец серьёзно займется каким-либо делом из предложенного им перечня, что весьма шокирует Истца непониманием отца Ответчика непреходящей самоценности Истца в роли отца будущих внуков Павла Афанасьевича.
      Недвусмысленно представление Истца о чести человека и дворянина продемонстрировано в последних сценах 4 действия комедии. Было выяснено, что он бросил на морозе своего кучера, про которого уж точно не покривив душой можно было сказать, что он «45 часов глаз мигом не прищуря… пронёсся – ветер, буря» и именно на долю которого пришлись все тяготы падений экипажа, его восстановления и выведения из состояния растерянности Истца. Заявленное Истцом количество вёрст, Ответчик просит не заносить в протокол Суда, как не доказуемое,  фантастическое и невозможное. Истец два раза отправлял на мороз своего лакея разыскивать кучера, который всё же нашёл себе где-то укрытие от февральской непогоды, а затем вытолкал его из сеней на улицу, чтобы он не мешал Истцу заниматься его любимым занятием – подглядыванием и подслушиванием. Во всей прочитанной мною романтической литературе положительный герой если и подслушивает что-то, то только случайно или пройдя через мучительные сомнения и метания между самоуважением и необходимостью спасти зависимых от него людей. Разве Истцом руководило что-то иное, кроме банального любопытства? Какие необходимые, пусть даже лично ему, сведения он почерпнул сверх того, что он узнал в течение дня? У него даже не хватило ума не обнаруживать своего присутствия. Вряд ли бы это повысило его шансы стать мужем Ответчика, но он, во всяком случае, не подтвердил бы столь блистательно диагноза, который вынесло ему фамусовское общество. Через пару дней явись он к Павлу Афанасьевичу и объясни свою давешнюю оригинальность дорожной усталостью или чем-то другим и, не исключено, что он опять бы пользовался дружеским расположением и протекцией Фамусова, а общение с Ответчиком вернулось бы в более или менее дружеское русло.

      Ваша Честь! Ответчик считает, что наилучшим свидетелем в пользу Ответчика и своим же Обвинителем является сам Истец. Все показания Истца запротоколированы во вполне удобочитаемой форме господином Грибоедовым Александром Сергеевичем, и только по чьей-то недоброй воле толкуются в пользу Истца. Но Суд Истории, который Вы и представляете, неподкупен и неподконтролен никому, и он вынесет объективное и нелицеприятное решение, невзирая на мнения весьма и не очень известных писателей, критиков, издателей, литературоведов и историков XIX, XX и XXI веков. Ответчик со своей стороны просит все претензии Истца считать необоснованными, а его требования к Ответчику оставить без  удовлетворения.  Ответчик же сохраняет за собой право подать встречный Иск господину Чацкому А.А.

      Ответчик свою речь закончил. Благодарю Высокий Суд за внимание!

Начало цикла см. http://proza.ru/2020/08/12/715
Продолжение см. http://proza.ru/2020/08/31/1160