Просто жизнь. часть 11

Нечаева часто вечерами курила на ступеньках и смотрела на дорогу. Как-то в июле она забежала в спальню. Савишна укладывала детей.

– Ты что, милая?

Первой догадалась Мила.

– Ты уверена, Маша?

Нечаева утвердительно покачала головой.

Савишна и Мила вышли на крыльцо. По дороге шагал военный.

– Здравствуйте девушки, – весело сказал он, – я разыскиваю детский дом для эвакуированных из Ленинграда детей. А в нем Нечаеву Марию Александровну.

– Это ты верно, милый, пришел. Погоди здесь, – сказала  Савишна.

Сан Саныч спал в своей каморке. Днем они с Милой соблюдали конспирацию. Но все уже догадались об их отношениях.

– Сан Саныч, – потрясла за плечо Мила.

– Ты что Милочка?

– Сан Саныч, к Маше муж вернулся, ты заведи его в столовую, на стол собери, ну и разговором займи. А мы Машу в чувство приведем, да приоденем.

– Это я мигом.

– Ты мигом, но шибко не налегай, – предостерегла Мила.

В коридоре ей встретилась Татьяна.

– Что Вы все бегаете? Савишна с тазом и водой к Маше понеслась, случилось что?

– Да. Машин муж вернулся.

– Ой, я сейчас, – сказала Татьяна и куда-то побежала.

Сан Саныч вышел на крыльцо.

– Сан Саныч, завхоз. А Ваша супруга величает меня директором.

– Андрей Александрович.

– Можно просто по имени? – Нечаев кивнул, – она там прихорашивается, а мы Андрюша пойдем в столовую. Мне  разрешили.

– Вы же директор, – со смехом сказал Андрей Александрович.

– Директор-то я, директор, но без баб никуда.

Леня перекупался в речке и лежал в лазарете. Комната Нечаевой была отделена от палаты лазарета тонкой дверью.

Савишна и Мила  затащили Марию Александровну в ее комнату.

– Раздевайся и вставай в таз, – скомандовала Савишна.

Запахло травами и свежестью.

– Вы что туда льете, – спросила Нечаева.

– Зелье лью, что б живая была, – ответила Савишна.

Савишна поливала Нечаеву водой.

– Холодно.

– Ничего, это живая вода. Неси, Мила, полотенце пожесче.

Мила растерла ее полотенцем, волосы уложила в красивый пучок.

– А одеть-то что есть? – спросила Савишна.

В этот момент вошла Татьяна.

– Несу!

В руках она держала темно-синее шелковое платье и черные лодочки.

– Одевайсь! – скомандовала Савишна.

Через несколько минут все трое появились в дверях столовой.

– Машенька …

– Андрюша … – сказала Нечаева и совсем по-бабьи зарыдала.

– Ну, у нас никто так не рыдал, – сказал Сергей.

Они сидели, тихо разговаривали. Потом задвигались стулья, взрослые начали расходиться.

– Мне надо больного мальчика проверить, – сказала Мария Александровна.

Леня притворился, что спит.

Савишна зашла в палату.

– Еще выпей и ни о чем не думай. Он мужик правильный, сам все сделает. Поняла? – и протянула ей рюмку.

Нечаева кивнула и залпом выпила.

Оказалось, что в 1943 г. мужа освободили и отправили на фронт, “искупать кровью”. Он искупил. Вернулся полковником.


Сан Саныч долго хлопотал и писал в разные инстанции. Андрея Александровича оставили у них работать.


После войны, Леня недолго оставался в детском доме. Тетя Мила  совершила обыкновенное чудо – она разыскала мать Лениного отца и помогла ей оформить документы.

Он помнил, как августовским вечером они поехали на вокзал. Савишна и Андрей Александрович решили ехать на станцию за привезенными медикаментами и одеждой для детей ближе к вечеру, чтобы отвезти Леню и бабушку на поезд.

Заехали в сельмаг. Бабушка купила в дорогу хлеб и чай.  Продавец выгружал из-под прилавка голубой ситец.

– Возьми, – сказала Савишна Нечаеву – твоя к Пасхе понесет.  Пеленок нашьем.

Было видно, что Нечаев ей не верит. Но ситец купил.

Бабушка увезла Леню в Ленинград. Дальше Леня помнил только счастье и любовь.