Возвращение в горы или Природный парк Большой Тхач

Вместо предисловия.
Желание ходить в горы у меня никогда не пропадало. Но в 1991-м году, как общеизвестно, в нашей стране случился антигосударственный переворот, в результате которого вся Русь погрузилась в разруху и пучину противокоммунистической смуты, из которой она не вылезла и поныне. Все это привело к тому, что подавляющее большинство населения сверхдержавы погрязло в кромешной нищете безденежья, в особенности люди, обладающие достаточно высоким образовательным цензом и отягощенные грузом морали, не позволяющей присваивать себе чужое имущество. Вот и мне, более четверти века честно работающему в Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова, за все эти годы довелось лишь единожды, в 1997-м году, после жестокого убийства родного брата, дабы не сойти с ума от горя, выбраться в Приэльбрусье по любезному приглашению Валентины Алексеевны Мещериковой, приглашенной на альпинистскую базу «Адылсу» по случаю юбилея альпинистской секции спортивного общества «Локомотив», где она когда-то еще молоденькой девчонкой начинала знакомство с горами Кавказа.
За эти 18 лет я почти утратил навыки легкого и непринужденного перемещения по склонам и «сыпухам», бега в гору, оброс частично жиром и обзавелся лишними килограммами, от которых следовало бы избавиться. Помимо таких дополнительных «приобретений», я лишился «горной компании», в которой можно было бы, не рискуя здоровьем и жизнью, спокойно перемещаться по горной местности. Все мои товарищи по прежним горным походам, задавленные Перестройкой и тяжелым бытом, дальше дачи уже не выезжали. Да и сам я, не желая покончить со своими туристскими наклонностями, ходил лишь в проверенной компании по спокойным рекам среднерусской полосы.
Прикинув свои шансы на прохождение горного маршрута в одиночку, я решил «не дразнить гусей», а отправиться на Западный Кавказ, в природный парк «Большой Тхач», тем более, что совсем рядом, между Тхачами и плато Лагонаки, проходил мой первый самостоятельный горный опыт, состоявший в перемещениях нашей троицы по окрестностям и перевалам Всесоюзного туристского маршрута № 30 и посещении замечательного карстового озера Псенодах, расположенного за Фишт-Оштеновским перевалом. Мы даже так себя и нарекли: группа «Псенодах». Итак, решено, иду на Тхачи.

19.08.2015 – 23.50 – Выезд из Москвы.
Прикинув свое снаряжение и трезво оценив шансы на прохождение маршрута, я, тем не менее, прошерстил Интернет и выбрал два альтернативных варианта, из которых оставил один: через плато Лагонаки с заходом на гору Оштен и проход через систему перевалов с Веселым спуском в долину реки Шахе, а там – к Дагомысу, фактически повторяя наш первый поход в составе группы «Псенодах». Позже, на автобусной остановке в станице Даховской, одна женщина-попутчица сообщила мне, что, вроде бы, озера Псенодах уже не существует – вся вода ушла в карстовую воронку. Это меня, конечно, не порадовало. А тогда, в середине августа, оставив малодушие и пустые раздумья, положившись на силу Провидения и милость Божию, я пошел на Казанский вокзал и в карточном терминале купил себе плацкартный билет за 2880 руб. на ночной пассажирский поезд № 202М до станции Белореченская. Поскольку с подробными картами горного Кавказа ситуация не сильно улучшилась, я распечатал на своем рабочем черно-белом лазерном принтере целую стопку листов формата А4 с купленного мною в редакции родной газеты «Вольный ветер» компакт-диска, содержащего сканы генштабовской «полукилометровки» Западного Кавказа еще советских времен.   
Единственный вопрос состоял в следующем: как поведет себя в горных условиях сверхлегкая однослойная палатка «Alaska Mobi 2», очень хорошо зарекомендовавшая себя в начале июля в байдарочном походе по реке Воре – притоке Угры, что протекает по границе Смоленской и Калужской областей. Словом, собравшись и пешком, не торопясь, дойдя до Казанского вокзала, я сел в свой поезд, немного поговорил с соседями по плацкарте и отправился на верхнюю полку – спать.

20.08.2015 – День в поезде.
Сутки в поезде прошли очень спокойно и комфортно. Наверное, я никогда не ездил в плацкартном вагоне с такими удобствами. Устойчиво работала вентиляция, в туалетах было чисто, и даже наличествовала бумага (!). Правда, соседка по плацкарте, что ехала отдыхать в Лоо, все время мерзла и сообщила, что вскоре плацкартные вагоны планируют ликвидировать, поскольку они не приносят прибыли руководству отрасли из-за своей дешевизны. Что ж, поживем – увидим, нас уже ничем не удивишь.
Поезд шел, часто останавливаясь. Давно не перемещаясь на столь далекие расстояния, я с грустью заметил, что на станциях стало очень мало местных жителей, которые раньше предлагали в огромном изобилии вкусные и качественные продукты питания (например, горячую рассыпчатую картошку с соленым огурцом и репчатым луком) и разнообразные местные напитки. Видимо, их под предлогом борьбы с терроризмом перестали пропускать на перроны. Однако на станции Россошь меня поразило то, что торговцы раками, которые, однако же, по-прежнему стояли на перроне и предлагали свой товар, все до единого, как на подбор, были в темных очках.
Часть пути проходила по территории Украины, чего никто в поезде не заметил. Кто-то из попутчиков сказал, что сейчас железнодорожные войска спешно строят новую ветку дороги, которая будет проходить теперь исключительно по российской земле. В обсуждениях политических событий на Украине и закончился день, а я решил лечь пораньше, чтобы немного выспаться: поезд приходил на станцию Белореченскую в три часа ночи, и я не знал, когда и где доведется мне в следующий раз поспать.

21.08.2015 – 2.56 ночи – Станция Белореченская – Ночь в зале ожидания вокзала – 7.05 – Электричка до Хаджоха – 9.20 – Рынок в Хаджохе – Сыр – Знакомство с Оксаной – На 99-х Жигулях до Новопрохладного – Через магазин на Сахрай – Ночевка возле моста.
Поезд прибыл на станцию Белореченскую точно по расписанию, в 2.56 ночи. Стоянка была заявлена аж на целых 40 минут – меняли локомотив. Я же, попрощавшись с пробудившимися попутчиками и пожелав им приятного и содержательного отдыха, отправился в здание вокзала. Кругом царила тишина. Лишь при входе в кассовый зал, то и дело, звенела при прохождении пассажиров рамка чутко настроенного металлоискателя. Правда, охранники не обращали на это никакого внимания: воистину, глупость наших власть имущих беспредельна. Иначе пришлось бы обыскивать до носков всех пассажиров до единого. Зачем? Или у нас в стране действует интифада?
Поскольку до утра никакой содержательной жизни здесь не предвиделось, я решил расположиться со своим рюкзаком в большом зале ожидания, где уже в сидячем положении похрапывала пара пассажиров. Время от времени тело затекало, и я выходил размяться на перрон или прохаживался вокруг здания вокзала. Следующим этапом моего пути был Хаджох, он же станица Каменномостская. Сначала я чуть было не повелся на предложение одной пожилой женщины, вместе со мною сошедшей с московского поезда. Она, будучи местной, хотела как можно быстрее попасть в Майкоп. Но водитель заломил непомерную цену. В результате выяснилось, что до Хаджоха от Белореченской ходит утренняя электричка, которая отправится в 7.05. На нее я и взял билеты.
Рассвело, а вскоре подошла и электричка. Двигалась она неспешно, и я внимательно наблюдал, как изменяется пейзаж за окошком, как потихоньку вырастают горы, как они становятся все более высокими. Небо же было сплошь затянуто белой непроницаемой пеленой, которая все не желала рассеяться. Около 9.20 электричка остановилась у конечной остановки – вот и Хаджох. Не успел я сойти с электрички, как ко мне кинулся мужичок с усами – похоже, из местных адыгейцев:
- Куда тебе ехать, дорогой? Садись ко мне в машину – довезу!
- Сколько до Новопрохладного?
- Там асфальта нет – полторы!
- Дорого!
- Давай, за тыщу довезу!
- Я подумаю.
Перво-наперво я решил зайти в хозмаг, тем более, что в Москве почти все хозяйственные магазины и рынки в рамках программы поддержки малого бизнеса мэр Собянин позакрывал. Там я себя несколько утяжелил, купив дефицитный в Москве кернер и стальной карабин – на всякий случай.
Выйдя на базарную площадь, я решил прикупить что-нибудь из съестного. Взгляд мой остановился на прилавке с копченым местным сыром. Купив приглянувшийся кусок соленого сыру, я поинтересовался, можно ли не слишком дорого добраться до Новопрохладного. Бойкая веселая продавщица со смехом предложила:
- Давайте, я довезу!
- За сколько?
- За 600 рублей!
- А за 500 довезете?
- Довезу! – недолго думая, заявила она.
- Поехали! – подтвердил я свое решение.
- Кладите рюкзак в багажник! – сказала она, показывая на белые 99-е «Жигули».
Я уложил рюкзак с сумкой в багажник, а сам сел на переднее сиденье.
- Оксана! – представилась она.
- Алексей! – последовал я ее примеру.
Оксана хорошо и с удовольствием водила машину, ловко проходя повороты по горному серпантину. Дорога сильно изменилась с 1987-го года – появилась масса новых палаток и магазинов, но что-то было безвозвратно утрачено. Пропал какой-то местный казачий колорит, а вместо него появилась навязчивая реклама кока-колы, еще каких-то западных брендов. После одного из поворотов неожиданно на дороге пропал асфальт. Пришлось ехать помедленнее. Машина, хоть и дребезжала, но держалась молодцом.
- Машинку сами в порядок приводите, Оксана? – спросил я.
- Нет, что Вы, муж ремонтирует.
Так спокойно, не торопясь, доехали до крайнего дома в Новопрохладном, он же поселок Сахрай. Там я взял у Оксаны номера телефона, благо, сотовая связь исправно работала. Сказав, что, возможно, обращусь к ней на обратном пути, я вылез из кабины и взвалил на спину свою поклажу. Оксана на прощание пожелала мне счастливого пути и хорошей погоды, а я пошел к ближайшему дому выяснять дальнейшую дорогу. На пороге стоял белобрысый карапуз лет трех, не более.
- Малыш, позови мне кого-нибудь из взрослых!
- Ба, клиент пришел! – закричал младенец, а меня неприятно поразило это его определение. Оказывается, я сделался из человека «клиентом»! Прямо как в борделе!
На зов малыша из дома вышла крепкая женщина с проседью в темных волосах и объяснила мне, как двигаться дальше. Я поблагодарил ее и пошел дальше по дороге, пока не добрел до магазина, в котором, как сообщалось в одной интернетовской статье, «…продается все, что нужно. А если чего-то нет, значит, без этого в горах можно обойтись». Выяснив, что мне из магазинного ассортимента ничего не нужно (все есть), я двинулся вниз по дороге и вскоре повернул налево, как мне сказала женщина из дома.
Через несколько десятков метров я заметил справа от дороги новую деревянную церковь Иоанна Предтечи, а еще через пару десятков метров меня обогнал вездеход «Урал». Еще минут через пять – еще один. А вскоре навстречу мне проехал ГАЗ-66 («шишига») с четырьмя усталыми ребятами в кузове. Они вяло помахали мне рукой. Я им ответил и подумал, что здесь очень оживленное движение. Двигаться в таком виде (с сумкой в руке) дальше было очень неудобно. Я решил позавтракать, переодеться и перебрать рюкзак, приведя его в походное положение. Сказано – сделано. Вскоре я двигался гораздо увереннее, вооруженный раздвижными телескопическими палками от компании «Сплав». Навстречу попалась еще пара ребят, один из которых посетовал, что из-за погоды он вот уже в третий раз не может взойти на гору Большой Тхач, а в четвертый – уже не пойдет. Заодно он подсказал мне, в каком направлении двигаться дальше.
Где-то через полчаса я спустился к броду через речку Сахрай, над которым был натянут перекидной мост. Надел поверх треккинговых ботинок заранее купленные бахилы от ОЗК (общевойсковой защитный комплект) и спокойно перешел реку, не замочив ног. На противоположном берегу, справа от дороги, была видна гостеприимная травянистая горизонтальная площадка – на ней я и решил расположиться на ночлег, а прежде выкупался и перекусил. Когда я после купания возвращался к палатке, вдруг, откуда ни возьмись, на дороге появилась белая 31-я «Волга», в которой восседали два загорелых молодых мужика в камуфляже. Они поинтересовались, где здесь неподалеку находится яблоневый сад. Я не знал, но высказал предположение, что это заброшенный поселок Брелево, в котором, по описанию, растут одичавшие яблони. Заодно поинтересовался, как они сюда ухитрились добраться по разбитой вдрызг лесовозной дороге.
- А мы потихоньку, не торопясь, – ответил тот, что был за рулем.
Они пофотографировались на мосту, повосхищались видами речки Сахрай, сели в машину и уехали. Уже поздно вечером, когда стемнело, я слышал, как они проехали обратно. Нашли они яблоки или нет, история умалчивает.

22.08.2015 – Мошка в палатке – Дорога на Тайвань через Брелево – Ужин с яблоками и фруктовым компотом – Ночевка на Тайване.
Когда я готовился ко сну, то неожиданно обнаружил, что меня кто-то кусает в икры ног. Это была мошка, которую я никак не ожидал здесь увидеть. Причем размеры ее были таковы, что она без труда и в любом количестве проникала сквозь ячейки москитной сетки, которой была оснащена моя палатка. Оставалось только попробовать применить химические методы борьбы с насекомыми. Таковых в моем распоряжении было очень мало, но неожиданно помог крем после загара «Garnier Ambre Solair» – там, где я его нанес на тело, мошка садиться перестала. Я получил временное облегчение – до утра. Наутро я обнаружил, что углы палатки почернели от сидящей на изнанке полога мошки.
Оказалось, что та полянка, на которой я расположился на ночлег, была подобна бойкому перекрестку. В темноте раза четыре проезжали тяжелые грузовые вездеходы, потом проехали на лошадях какие-то люди прямо мимо палатки, хотя та и стояла в стороне от дороги. Уже утром, когда я паковал рюкзак, по дороге в сторону Сахрая прожужжали два лифтованных джипа, «УАЗик» и «Рэнглер». Кстати, наступила суббота, и лесовозные «Уралы» ездить перестали. А я собрался и побрел дальше по раздолбанной большими колесами грязной дороге.
Переходя в очередной раз речку, мне навстречу попалась интересная пара: пожилые мужчина и женщина, вооружившись вырубленными из орешника палками, шли по дороге. Мужчина рассказал, что на Большой Тхач можно попасть несколькими путями: через поляну Фирсова, через скалу Колокольню и балаган «Ветренный», а также через балаган Шестакова. Он мне пригрозил, что если я пойду «в лоб» через Колокольню и балаган «Ветренный», то мне грозит «серьезный ущерб кинематике». Что он хотел этим сказать, я так и не понял, но на всякий случай решил, что не стоит доводить мышцы ног до забивания молочной кислотой. А для акклиматизации мне очень подходил этот разминочный участок с обилием бродов и относительно пологой дорогой.
Бахилы от ОЗК мне еще не раз в тот день пригодились, хотя несколько бродов я преодолел по камешкам. После впадения в Сахрай реки Куна я услышал сзади звук мотоциклетного мотора, а потом – целый мощный аккорд. Меня обогнали несколько мотоциклистов на кроссовых машинах типа «эндуро». Потом пара таких же мотоциклов проехала мне навстречу. А во время переправы я поговорил с тремя ребятами из этой компании. Оказывается, они живут в Майкопе, собираются по выходным и посещают разные интересные и красивые места. Сейчас они решили прокатиться по парку «Большой Тхач», а может быть, и въехать и на саму гору. По утверждению самих мотоциклистов, при известной сноровке и достаточной мощности двигателя машина может преодолевать в лоб уклоны до 600. Насчет величины в 600 я не уверен, но своими глазами видел, как «эндуро» катили по хорошему крутяку, не менее 450, и мощи им хватало. В общей сложности я насчитал то ли 10, то ли 11 машин.
Спустя некоторое время я вышел к заросшей лопухами площадке справа от дороги, вокруг которой видны были облепленные яблоками фруктовые деревья. Это был заброшенный поселок лесорубов Брелево. Я сорвал одно яблоко и надкусил. Оно оказалось недозрелым. Но на земле лежало множество опавших. Одно я поднял, потер о штанину и надкусил. Оно было вполне съедобным и имело вкус «белого налива». Тут подъехал трехдверный японский джип «Паджеро», из которого вылезли двое мужчин: молодой и постарше. Оказалось, что это отец и сын, которые приехали за яблоками для самогона. Так же, по их словам, поступало множество местных. Тем более, что водка стала дорогой и низкого качества. Мужики быстро натрясли два пластиковых мешка дармовых яблок, залезли в машину и, пожелав мне счастливого пути, поехали восвояси.
А я отправился дальше, чувствуя, что вскоре узнаю, что же это такое – Тайвань. Как утверждал встреченный давеча пожилой турист, название «Тайвань» произошло от сходства построенной там двухскатной беседки со снабженными характерными загибами восточными крышами. Я, правда, большого сходства с китайской или японской архитектурой там не заметил. Видимо, это дело воображения. Но само место урочища мне очень понравилось. Никого не боясь, рядом скакали мелкие пичуги, а по земляному полу беседки деловито прошмыгнула по своим делам маленькая мышь-полевка.
Через некоторое время из-за речки с грозным ревом, распугав местную живность шумом и вонью, стали выскакивать мотоциклисты на «эндуро». Видимо, они проехали по намеченному заранее маршруту и теперь собирались вместе, чтобы одним большим гуртом возвратиться в Майкоп. Один из ребят, сойдя с мотоцикла, залез в окрестные кусты и извлек оттуда спрятанную загодя полиэтиленовую бутыль с горючим. Заправившись, он облил остатками бензина кострище и запалил огонь, куда пошвырял всякую рухлядь, оставленную проходящими людьми на стоянке. В это кострище и я подбросил некоторый мусор, собранный мною ранее возле беседки. Удивительно, как отличается человек, посещающий природу время от времени и только для развлечения, от тех, кто старается проводить максимум времени в безлюдных местах: ущерб природе от первых сложно оценить, а количество грязи и не утилизированных отбросов просто зашкаливает. Когда все мотоциклисты собрались, наконец, у Тайваня, кто-то из них дал сигнал на старт, и вся команда, заревев моторами, покатила вниз длинной колонной.
Возле Тайваня стекаются воедино две речки: Большой и Малый Сахраи, образуя просто Сахрай. Малый Сахрай меньше по расходу и заметно чище, так что воду для готовки я брал из него. Перво-наперво, я выкупался, а потом решил приготовить еду, да так разошелся, что сделал из собранных в Брелеве яблок и сухофруктов весьма вкусный компот, остатки которого залил в поллитровую пластиковую бутылку из-под воды «Родник», купленную еще в Хаджохе. Палатку я поставил на горизонтальной тенистой площадке между Большим и Малым Сахраями. Заснул я быстро и спал крепко и хорошо – видимо, место это обладает замечательной положительной энергетикой.

23.08.2015 – Вверх через Большой Сахрай до лесоповала – Знакомство и чай со сторожем Михаилом – Многозарядный ливень – Ожидание погоды – Первая встреча с ребятами из Краснодара – Выход в 17.20 – О пользе бахил от ОЗК – Броды и подъем на Колокольню – Встреча в темноте с Николаем и Александром – Ночевка на полке возле тропы на балаган «Ветренный».
Выспался я очень здорово – мошки в палатке не было, и никто меня больше не кусал. А разбудил меня рокот мотора в 9.00 утра – кого-то привезли и высадили возле беседки, а потом уехали, кажется, на ГАЗ-66. Я не торопился. Погода была хорошей, небо голубое и чистое, ветра нет, тепло и сухо. Единственное, что меня задерживало, так это то, что на изнанке полога палатки под утро выпал обильный конденсат, который следовало высушить. А высыхала палатка весьма неохотно. Уж я ее ставил на солнышко, а потом вынимал растяжки и выворачивал наизнанку, а потом пытался вытряхнуть остатки влаги изнутри – высохла палатка лишь после 12-ти часов дня.
Пока я развлекался с палаткой и завтракал, поблизости обнаружилась небольшая серая кошка – похоже, ее кто-то сюда специально привез и выпустил в лес возле беседки. Было заметно, что она голодна: пытаясь отыскать что-нибудь съестное, кошка все время пробовала на зуб разные вещи. У меня с собой не было ничего пригодного для кошки, за исключением, возможно, сыра. Я отрезал кусочек, попробовал сам и положил подле. Сыр был очень соленый и прокопченный насквозь. Но, тем не менее, кошка его съела и ушла в кусты, погладив меня по ноге своим хвостом. Больше я ее не встречал.
За это время мимо меня вышел из парка только один парень лет 25-ти. У него в рюкзаке была пара полиэтиленовых пакетов с иван-чаем и 5-литровая пластиковая бутыль, на две трети заполненная крупной и спелой малиной. Как он мне признался, его двое спутников пошли по другой тропе, выходящей к устью реки Куна, а он пошел через Тайвань, поскольку устал от них. Парень попугал меня байками про молодого медведя, что поселился возле поляны Фирсова, подтянул лямки рюкзака, поправил ножны висящего на поясе в кожаных ножнах большого ножа и бодро пошел в переправочных кедах через Сахрай, держа ходовые башмаки в правой руке. Переобуваться в ботинки при мне он не стал – так и пошел в мокром по лесовозной дороге в сторону Новопрохладного.
А я тоже собрался и задвигался вверх вдоль Большого Сахрая к вожделенной горе. Пейзажи стали больше напоминать горы, а через кроны деревьев то и дело проглядывали скальные выходы массива Большого Тхача. Вновь пришлось преодолеть несколько бродов, но бахилы я не одевал – переходил речку по камушкам. Вскоре я увидел трактор-бульдозер и пару вахтовых балков. Перейдя в очередной раз речку, я вышел на поляну, где возле самодельной плиты у костра сидел загорелый невысокий мужичок. Я решил с ним пообщаться, а заодно попить чайку за компанию. Познакомились. Его звали Михаилом. Как я понял, у него шило в одном месте, и усидеть дома он не может. Он объездил всю страну, валя и заготавливая лес, к которому у него выработалось весьма своеобразное отношение. С одной стороны, он его любит, поскольку лес его кормит, а с другой – валит без сожаления и зазрения совести, хотя и понимает, что лес – живое существо и тоже хочет жить. Михаил порицал тех, кто на этом «бизнесе» делает себе капиталы. А капиталы делают те, у кого есть средства на аренду площадей на 49 лет и вырубку  – а там уж и трава не расти! Позже, уже в Даховской я видел, как лесовозы идут с гор с интервалом 3 – 7 минут. При таком рачительном отношении к лесным ресурсам скоро в нашем Отечестве останутся одни шелудивые склоны и громадные пустоши.
Михаил рассказал много интересного. Он действительно повидал страну, людей. Рассказал, как живут в Сибири староверы – лесорубы тем помогали с дровами, а те им – с продуктами. Рассказал, какие в Сибири просторы, какие могучие там леса. Между прочим, он заметил, что на Кавказе уже вырубили весь клен-явор и почти весь дуб. А хорошего бука здесь почти не осталось, а то, что еще сохранилось, дорубается.
Мы посидели, попили еще чайку. И тут грянул горный ливень. Мощный, затяжной. Очень быстро сначала все ущелье затянуло облаками, а потом полило. В общей сложности я проторчал на лесоповале более трех часов, а то и все четыре. С горы прошли два парня и девушка – в плащах-дождевиках. Останавливаться не стали. У девчонки на спине вместо рюкзака висела какая-то странная черная круглая конструкция, напоминающая барабан: возможно, палатка. Когда в дожде наметился небольшой перерыв, снизу очень медленно поднялись два загорелых парня со складными палками вроде моих. Михаил пригласил их попить чайку, но те отказались, сказали, что уже и так поздно вышли. Тут и я спохватился, вдобавок слегка распогодилось – выглянула небесная синь из-за тучек.
Я поблагодарил Михаила за гостеприимство, собрался и пошел дальше. От прошедшего дождя реку было не узнать. Воды прибавилось вчетверо-впятеро, она приобрела цвет кофе с молоком и теперь бешено неслась вниз, переворачивая мелкие камни. Я вновь достал и надел бахилы. Вот теперь они действительно мне пригодились. Без защиты я бы точно не переправился по такой воде. Хорошо, что у меня были палки. Два года назад я четырежды переходил реку Шахе вброд в достаточно пологих местах и без бахил – было полегче. Наконец я преодолел последний брод, свернул бахилы и двинул вверх. Сначала тропа шла почти горизонтально, но потом начался резкий и крутой подъем. В одном месте пришлось даже цепляться за корни и помогать себе руками, становясь на карачки. Спускаться в этом месте даже посуху было проблематично. Так двигался я довольно долго, не менее двух – двух с половиной часов. Начало смеркаться.
Слева от тропы я заметил хиленький родничок, возле которого какой-то добрый человек оставил привязанную на шнурочке отрезанную вместе с крышкой верхнюю часть большой пластиковой бутыли – вместо черпака. С его помощью я наполнил 2-литровую емкость-мешок из-под пакетного вина свежей водою. Правда, рука при этом замерзла.
Тем временем совсем стемнело. На мое счастье, из-за облаков вышла почти полная луна и осветила весь склон, как огромная лампа. Я в темноте вижу довольно неплохо, но в призрачном лунном свете некоторые растения и стволы деревьев стали вводить меня в заблуждение. Вдруг слева мне привиделся стальной щит, на котором якобы расписаны какие-то правила поведения в Природном парке. Умом я понимал абсурдность и невозможность такого явления, но впотьмах все казалось вполне реальным. Потом неожиданно в глубоких сумерках выше по склону я явственно узрел контуры приюта или балагана с двускатной крышей. И снова это был обман зрения и игра воображения. Мой мозг генерировал то, что мне очень хотелось увидеть. Между тем склон и не думал выполаживаться, а там, где росли лопухи, и мне казалось, что есть горизонтальный «пятачок», склон продолжался, хотя и не был столь крутым.
И тут неожиданно справа от тропы, чуть выше моего уровня, метрах в ста, я увидел яркий белый свет, как от сигнальной ракеты. Потом я понял, что это сияет во тьме светодиодный налобный фонарик-«циклоп». А вскоре я заметил оранжевые искры костра и понял, что все складывается отлично: там кто-то стоит. Вернее, не кто-то, а те два парня, что прошли без остановки со складными палками, пока мы с Михаилом гоняли чаи.
- Эй, мужики, там есть место для палатки!? – прокричал я в темноту.
Они ответили не сразу, но ответили:
- Иди сюда, прямо по склону, чуть выше!
Мне пришлось потратить еще несколько минут, чтобы найти в клапане рюкзака свой налобник, а потом еще натянуть слезшие с клипс крепления резинки. Наконец я справился с ними на ощупь и двинулся траверсом склона, держась направления на костер.
Действительно, это были те два парня, что прошли мимо нас с Михаилом, опираясь на раздвижные палки. Познакомились: их звали Николай и Александр. Они приехали сюда из Краснодара. Посидели, пообщались. Потом вместе с Николаем поднялись к тропе. Рядом располагалась небольшая, но абсолютно горизонтальная площадка – как раз под мою палатку. Я остался устраивать жилище, а Николай спустился вниз к своему костру. Когда я все приготовил для отхода ко сну, то переоделся и спустился на площадку к ребятам. Кажется, им было приятно со мной общаться, а уж мне-то как приятно было!
Я между делом в разговоре упомянул «Велесову книгу». Николай сказал, что если я интересуюсь такими вещами, то мне обязательно следует съездить в Мезмай. Оказывается, есть в Адыгее такой поселок, который так и манит к себе самых разнообразных чудаков и чудиков. Есть там йоги, и гуру, и солнцееды, и много-много самых разнообразных людей с весьма нетрадиционными убеждениями. Я же рассказал Николаю вкратце об истории обретения Велесовой книги, и он вроде успокоился. Вообще же на него, кажется, оказало сильное впечатление появление человека, который в одиночку шастает ночью по горным тропам.
Посидели, поговорили, выпили чайку. С легким сердцем я заночевал на склоне возле тропы по пути к балагану «Ветренному».

24.08.2015 – Сушка палатки – Задержка с выходом и выход в «молоко» - Высиживание погоды под дождем – Мокрый траверс до балагана «Ветренный» - Сушка вещей и приготовление гречки с пассированными луком и морковью – Ночной разговор с Николаем.
На следующее утро, в понедельник, вся округа была плотно затянута «молоком». Я хотел поснимать окрестные красоты, но кроме пихт, в ближайшем окружении ничего не было видно. Вдобавок изнанка палатки сплошь покрылась конденсатом, чего не скажешь о двуслойке «Red Fox», в которой ночевали ребята. Она у них высохла очень быстро, несмотря на высокую влажность и облака, затянувшие все и вся. Видя, что мне еще долго предстоит возиться с конденсатом в палатке, ребята снялись и двинули вверх, не дожидаясь меня. Мы договорились встретиться на «Ветренном».
Было уже больше полудня, когда палатка более-менее подсохла, и мне удалось выйти. К этому времени уже вся округа была затянута плотными облаками, которые потихоньку выпускали из себя морось. Я старался двигаться по возможности быстрее, но на крутом подъеме это удавалось не очень хорошо. Так или иначе, я дождался того, что полил довольно плотный дождь. Конечно, не такой сильный, как вчера во время чаепития с Михаилом, но весьма ощутимый. Какое-то время я двигался по раскисающей тропе, но потом остановился и решил переждать, пока дождь ослабнет. По опыту прошлых лет я знал, что затяжные дожди в горах обычно бывают редко, но видимо, я заблуждался. Дождь так и не думал униматься.
Я надел на себя дождевик, присел на поваленный ствол пихты и оперся на клапан рюкзака, стараясь прикрыть его телом. Теперь я жалел, что не потрудился изготовить или купить непромокаемый чехол для рюкзака, который я видел у краснодарцев. Похоже, большинство вещей, что лежат у меня в мешке, будут сырыми или подмоченными. Тем временем дождь не унимался, а вода, стекая по ногам в ботинки, скоро их наполнила. Перспективы высиживания были скверными. Надо было двигаться, пока тропа совсем не раскисла. Я поднялся и пошел под дождем. В одном месте передо мной с тропы сигануло вправо какое-то очень большое темное существо, но я так и не понял, кто это был.
Характер тропы здорово изменился: деревья стояли гораздо реже, появились в большом количестве лопухи и высокая трава – лес сменялся альпийским разнотравьем. Вскоре появились кусты рододендрона, среди камней на склоне с южной – юго-западной экспозицией образовались заросли малины, которой я, почти не снижая скорости движения, прямо на ходу полакомился. Вскоре я пересек довольно мощный ручей (думаю, он стал таким благодаря дождю). Тропа на какое-то время выровнялась и стала почти горизонтальной, но вскоре опять пошла вверх. Лес остался позади, и я двигался теперь в больших зеленых лопухах. На штанах не осталось ни одной сухой нитки. И тут, двигаясь на взлет, я увидел металлическую крышу с черной трубой, из которой валил дым. Это был балаган «Ветренный». Засмотревшись на явление мне балагана, я поскользнулся на сырых лопухах и растянулся буквально в десяти метрах от него, буквально на ровном месте. Хорошо, что никто не видел моего конфуза.
Ребята развели огонь и хорошо раскочегарили печку к моему приходу. А я, перво-наперво, решил развесить вещи для просушки. Среди моего снаряжения был походный нож-мачете с пилой на обухе. Саня, увидев пилу, решил распилить лежащее возле балагана и еще не освоенное бревно. Вскоре с ним было покончено, а я все не мог согреться, хотя печка работала и грела вовсю. На балагане обнаружился некоторый запас продуктов: соль, сахар, гречка, пряности. Я решил приготовить гречневую кашу, а ребята похвастались, что на прошлой стоянке кто-то оставил несколько морковок и луковиц, которые они решили употребить. Я предложил использовать их вместе с гречкой, предварительно обжарив на масле. Ужин удался на славу, тем более, что Николай разлил по нескольку капель текилы, взятой им «на всякий пожарный».
В балагане стало просто жарко, а полный апофеоз удовольствия настал, когда дождь прекратился, облака рассеялись, и природа позволила нам лицезреть яркую двойную радугу на фоне Малого и Большого Тхачей. Тут мне фотоаппарат и пригодился, наконец-то. Пейзажи были неповторимые. Недаром говорят, что увидеть радугу – к счастью.
Сытые и довольные, мы улеглись на полати, устроенные от одной стены балагана до противоположной. Николай же был возбужден событиями сегодняшнего дня и решил поддержать беседу. Его почему-то очень интересовало, что такое эгрегоры. Мы с  ним проболтали где-то до часу ночи. Подозреваю, что мы здорово мешали спать Александру, но надо отдать должное его такту – он нас не прерывал и не тревожил. Балаган полностью оправдывал свое название: ветер постоянно завывал в его щелях, благо, их оказалось в изобилии, а крыша была заделана полиэтиленовой пленкой. Понятно, что хороший зимний снегопад снова приведет балаган в негодность, но для нас после дождя и такой ночлег был великой удачей. Выспались хорошо.

25.08.2015 – Выход в «молоко» на Малый Тхач – Блуждание в облаках – Траверс вокруг Малого Тхача и подъем к г. Асбестной – Ночевка в лопухах на перевале под Асбестной – Тщетные попытки развести костер.
Пробудились мы где-то около половины восьмого, но сразу вставать не хотелось. Интересно, что кто-то заботливый и неравнодушный нарисовал «в головах» на глухой стене балагана изображающий окно прямоугольник в светлой рамке, а внутри – двуглавую остроконечную снеговую гору на фоне яркого голубого неба – якобы проглядывающий в окошко горный пейзаж. Приятно было наблюдать в дневном свете такую трогательную заботу о постояльцах! Дай Бог здоровья тем, кто не щадя своего здоровья и сил, приводит в порядок и следит за состоянием горных приютов и балаганов! Жаль, что мы не знаем ваших имен, наши помощники и истинные благодетели!
Поскольку над теплой печкой все наши вымоченные дождем вещи отлично высохли (если только не считать пористой начинки моих горных «галош» фирмы «Merrell»), то утренние сборы заняли рекордно малое время. Когда мы сидели за завтраком и чавкали, поедая овсянку быстрого приготовления, за дверью балагана кто-то быстро ткнулся в дверь и резко отпрянул со словами «Там кто-то есть!». Я подошел и отомкнул запертую на крючок дверь. За нею стоял плотно упакованный в черную ветровку и черные же брюки мужичок компактных размеров в черной вязаной шапочке, с черным рюкзаком и черными телескопическими палками. Он мне как-то странно кивнул и исчез за стеной балагана. Когда я тут же рассказал ребятам о явлении странного человека в черном, они высказали предположение, уж не черный ли альпинист посетил нас поутру. Я решил пригласить мужика в помещение, покричал, позвал, но того и след простыл. Видимо, набрав темп, человек (или несколько) решил(и) его не терять и двинулся(лись) по маршруту.
Последовав примеру «черного», мы тоже вскоре выдвинулись траверсом склона Большого Тхача (высота 2368 м) в сторону седловины, ведущей к Малому Тхачу (высота 2237 м). Мы вполне резонно решили, что случайных встреч не бывает, а значит, нам следует держаться вместе. Я был этому искренне рад, поскольку бродить по горам в одиночку, должен признаться, удовольствие несколько ниже среднего. В компании гораздо интереснее, да и безопасней.
Тем временем погода нас не отпускала. Николай вечером ухитрился связаться по «мобильнику» с синоптиками на Лагонаки и выяснил, что в ближайшие дни, начиная со вчерашнего, в нашем районе ожидается стабильное улучшение погодных условий. Я к этому известию отнесся скептически и был, видимо, прав. Пока мы медленно набирали высоту, траверсируя пологий склон Большого Тхача, снизу поднимался туман, который затянул всю округу к тому времени, когда мы выбрались на первую седловину. Когда же мы перевалили небольшой пупырек, сплошная облачность настолько затянула окрестности, что Николай, весьма хорошо знающий этот район, ухитрился заблудиться. Я объяснил ему, как мне видится наше местоположение, тем более, что мой вестибулярный аппарат меня никогда не подводил. Он оспорил мой вариант ориентировки. Тогда я включил свой GPS-навигатор, чтобы получше сориентироваться. Николай заявил, что с такими картами здесь делать нечего. Мы скинули рюкзаки и решили подождать, пока Николай сбегает налегке и определится на местности. Но первая попытка ничего не дала. Вторую попытку мы предприняли вместе, оставив Александра возле рюкзаков. Я на пальцах показал, где, по моему мнению, мы находимся, и Николай был вынужден со мной согласиться. В результате, мы отыскали тропу и вышли на траверс Малого Тхача.
Теперь гора была справа, а слева располагалась травянистая круча. Таким образом, мы фактически обошли вокруг горы Малый Тхач и вышли траверсом с набором высоты на тропу, ведущую к горе Асбестной (высота 2285 м). Пока мы двигались (а это заняло большую часть светового дня), туман и облака вовсе не пытались рассеяться, снижая иногда видимость до пары десятков метров. Иногда Николай останавливался и говорил:
- Можете поверить мне на слово, отсюда в хорошую погоду открывается замечательный вид на Главный Кавказский хребет!
или:
- Можете поверить мне на слово, в этом месте, если свалиться с тропы, можно долететь до самого дна без остановки, поскольку зацепиться не за что, а крутизна – что надо – дух захватывает!
Что нам с Саней оставалось? Мы верили Николаю на слово – ведь он действительно хорошо знал этот район.
Интересно, что, когда я в одном месте карабкался на небольшой крутяк, а ребята остановились, чтобы меня подождать, Николай задумчиво произнес:
- Знаешь, ты чем-то сверху напоминаешь мне доктора Ганнибала Лектора из «Молчания ягнят». Если бы я не знал, что это ты, у меня бы внутри екнуло.
Мне это даже несколько польстило, поскольку я весьма уважаю творчество английского актера сэра Энтони Хопкинса. Постояли, посмеялись. В одном месте тропа резко снижалась, настолько, что мне пришлось развернуться лицом к горе и съезжать вниз, цепляясь за корни растений. Но это было только в одном месте. Допускаю, что вид с тропы на крутяк слева был иногда жутковатый, но облачность избавила нас от этого зрелища, лишив некоторой доли адреналина, но добавив влаги.
Так, довольно бодро перемещаясь по тропе, мы добрались до ее развилки. Двигаясь налево, можно было дойти до горы Асбестной и перевала Чертовы Ворота (гора Ачешбоки), а направо – свалить из парка через балаган Шестакова. Я предложил сначала пойти налево. Саня согласился. Николай тоже был не против. Поэтому мы пошли налево.
По дороге мы спугнули несколько горных перепелок. Ясно было, что мы все дальше уходим от цивилизации. В одном месте Николай сообщил, что где-то внизу, под нами, находится секретный охотничий балаган, который охотники стараются держать в тайне и не показывать туристам. Но где-то неподалеку должна быть тропа, которая туда ведет! Тропы этой, к сожалению, мы так и не нашли. Вскоре, двигаясь по гребню хребта и время от времени переходя с одной его стороны на другую, мы достигли ровной, заросшей большими зелеными лопухами, седловины. Здесь мы и решили остановиться на ночлег.
Поставили палатки, запустили газовые горелки, заварили чай и перекусили растворимой овсянкой на запасенной загодя по пути воде. Жизнь снова стала налаживаться. На склоне горы Асбестной появился горный козел – тур – и стал нас разглядывать. Николай подтащил некоторое количество найденных неподалеку деревяшек и начал разводить костер. Я со своим мачете решил ему в этом помочь, нарубив щепы. Он подсунул свою горелку в гущу топлива и на короткое время раскочегарил его. Но дул слишком сильный ветер, а топливо было слишком сырым – ничего не вышло из его затеи. Как только он убрал газовую горелку, костер потух. Так и легли спать без костра.

26.08.2015 – Радиальный траверс в «молоке» на перевал Чертовы Ворота – Возвращение и заготовка чабреца – Выход с рюкзаками и траверс со спуском через Арбузную Корку до балагана Шестакова – Горная малина и разочарование от занятого балагана – Ночевка на очередной седловине возле тропы.
Ночь была довольно неприятной для меня, поскольку намокшая ночью от конденсата палатка сбросила его на спальник. В результате я проснулся среди ночи от того, что ноги промокли, и мне стало холодно. Вдобавок носки, которые я пытался высушить под термофуфайкой на животе, никак не хотели высыхать. Кончились мои мытарства тем, что я избавился от мокрых вещей, оставив их снаружи спальника, а в ноги засунул для согрева толстую «сидушку» из пенополиэтилена.
Утро я, как обычно, начал с того, что пытался высушить палатку, которая никак не хотела высыхать, в отличие от «Red Fox’а» краснодарцев. На горе снова появились туры – уже двое – и с интересом разглядывали нашу троицу. Но когда я достал бинокль, чтобы поподробнее разглядеть животных, один из них быстро исчез, а вскоре за ним последовал и другой. Видимо, они решили, что если у нас отыскался в рюкзаке бинокль, почему бы там не быть и ружью. Я понял, что звери здесь пуганые: охотников они навидались, и что такое ружье, они прекрасно знают.
Александр, очень скромный, спокойный и довольно немногословный парень, бывший спортсмен-тяжелоатлет, неожиданно выдал весьма талантливое трехстишие в традиционном японском жанре хайку:
Собираем лагерь.
Туман заходит.
Хорошо…
25.08.2015.   11.23.
(Кулинич Александр Владимирович)
Ребята, насмотревшись на мои акробатические экзерсисы с палаткой, поняли, что это надолго и решили, позавтракав, пройтись налегке на пупырек справа от нашей седловины. Пока они ходили, я почти высушил палатку и собрал рюкзак в походное положение. Вскоре появились ребята, весьма удивившись тому, что моя палатка высохла. Еще их очень поразило то, что я хожу по горным тропам в плотной светлой рубашке с длинным рукавом. Я перенял частично такой стиль у своего приятеля Сергея Майбороды, хотя он одевал, кроме рубахи, черные трикотажные хлопчатобумажные «треники» с отвисающими за поход коленками, а я хожу в походных многокарманных защитного цвета штанах от «Сплава», снабдив их  широкими темно-зелеными подтяжками. Рубаха с длинным рукавом защищает от жесткого горного солнца, да и ветер хорошо держит, в отличие от плотно облегающего трикотажа, но все это, конечно, на любителя.
Увидев, что я тоже собрался, Николай предложил пройтись налегке до перевала Чертовы Ворота, тем более, что облачность почти рассеялась. Увы, пока мы шли по тропе, облака снова затянули все вокруг, так и не дав нам возможности полюбоваться на местные красоты. А красоты были, я уверен: мы с Александром доверяли Николаю! С другой стороны, это дополнительный аргумент в пользу того, чтобы еще и еще раз посетить Природный парк «Большой Тхач» и познакомиться с ним подробнее: он того стоит. Попрятав рюкзаки на всякий случай в зарослях лопухов, мы налегке двинулись траверсом хребта в направлении перевала.
Мы благополучно сходили на Чертовы Ворота, но почти ничего за облачностью там не увидели. На обратном пути я решил насобирать горного чабреца, в чем мне здорово помог Николай. Теперь, с удовольствием попивая чай с чабрецом, я вспоминаю наш поход и снова и снова переживаю его. Поскольку все наши сборы состояли в одевании рюкзаков, то мы не стали тянуть кота за хвост, а двинулись в обратный путь – в сторону балагана Шестакова. Тропа вилась вдоль хребта, то спускаясь, то поднимаясь. Появились пихты, характер рельефа также изменился. По пути мы снова вспугнули несколько куропаток, а в одном месте нашли остатки трапезы горного белоголового орла из «Красной Книги», которого мы видели перед этим: он растерзал куропатку, оставив от нее кучку перьев.
Вскоре мы выбрались на хребет Арбузная Корка, который действительно чем-то неуловимо напоминал изгрызенные остатки арбуза. Тропа шла почти по самому гребню. Мы рассчитывали, что доберемся до балагана Шестакова за световой день. Так и двигались, изредка останавливаясь на кратковременный отдых. Лишь в одном месте мы задержались надолго – возле зарослей малины. Оказывается, в горах малина созревает довольно поздно, только в конце августа, и мы попали на самый пик урожая! Короче, наелись вдоволь! Николай даже пожаловался, что у него разъело рот до оскомины. Надо полагать, что авитаминоз нам этой зимою не грозит. А вот медведя среди малины мы так и не повстречали – и слава Богу!
Тропа довольно бодро понижалась, а туман наконец исчез и полностью рассеялся. Только теперь удалось мне немного поснимать горные красоты и оба Тхача. Вскоре наступили ранние сумерки, и мы, наконец-то, достигли вожделенного балагана. Увы! Балаган оказался занят. Там жили какие-то невежливые москвичи, которые встретили нас весьма неприветливо и даже не предложили зайти внутрь. Николай был весьма раздосадован и предположил, что они оплатили кому-то свой горный отдых, были доставлены на балаган на лошадях, и теперь живут здесь, пока им не наскучит, загаживая потихоньку окрестности отходами жизнедеятельности и упаковками от потребленных продуктов питания. Рядом снаружи разбили палатку двое местных ребят, ухаживающих за занявшими балаган «клиентами» в качестве обслуживающего персонала.
Поняв, что здесь нам не рады, мы повернулись на 1800 и, обойдя пару стреноженных коней, спустились к роднику, спугнули живущую в нем лягушку, попили, убедились в отменном качестве воды и отправились на очередную седловину на ночлег.
Разбирались уже в темноте. Тут приказали долго жить батарейки в «налобнике» Александра, и я достал ему запасной комплект. Саня признался, что никогда его фонарь за последние три года не горел так ярко. Сготовили ужин, поели, попили чайку. Было немного грустно – поход подходил к концу. Я предложил сходить, спустившись вниз, где-нибудь в баню. Николай сказал, что в Хаджохе есть неплохая баня – можно сходить туда. Небо было покрыто причудливыми облаками, которые потом сдуло, и открылось множество звезд. В темноте я увидел, как в отблесках света от фонаря спикировала на какую-то цель охотящаяся в ночи сова. А вдалеке уже светились скудные огни поселка Новопрохладного, он же Сахрай.

27.08.2015 – Сборы и спуск от балагана Шестакова – Встреча с группой студентов из Краснодара – Траверс хребта и спуск до Тырловой поляны (балаган «Юбилейный») – Встреча с пятью всадниками на шести лошадях – Спуск через лесопилку – Прощание с Николаем и Александром – Спуск на Тайвань и ночевка.
Спали мы в то утро долго, собирались неспешно. Спохватились только тогда, когда мимо нас провалила группа мужчин и женщин, рядом с которыми деловито топали два карапуза-близнеца – оба с маленькими рюкзачками. Уже было около 12-ти часов дня.
Мы почти собрались, когда со стороны балагана Шестакова появилась исполинская группа разнополой молодежи, видимо, студенты. Они шли без палок и не особо торопясь. Из расспросов выяснилось, что это студенты Краснодарского Кубанского университета, а идут они с балагана «Ветренного», где мы уже были. Когда студенты скрылись за деревьями, мы тоже тронулись в путь.
День стоял, как на заказ, безветренный и ясный. Никаких облаков и тумана не наблюдалось, как назло. Я почти не убирал фотоаппарат, но таких видов, что прятались от нас за облаками в предыдущие дни, уже не было. Николай то и дело останавливался и обращал мое внимание на какие-нибудь детали пейзажа: то на вершину в составе Главного Кавказского хребта, то на плато, на котором находятся каменные круглые загадочные строения – ацанкуары, то на перевал, через который можно попасть в Красную Поляну и т.д. Жаль было покидать такой интересный район. Еще у Николая на спуске начала болеть когда-то травмированная нога. Когда я спросил, какие у него планы, он ответил, что хочет попасть сегодня же вечером или ночью в Краснодар: оказывается, ночью он вспомнил, что в Крыму начинается джазовый фестиваль. Он решил там непременно побывать. Я понял, что баня откладывается на неопределенное время и начал соображать, как же мне построить свои планы.
Тропа довольно круто падала, следовало смотреть под ноги. Выяснилось, что одна из моих телескопических палок частично потеряла свою функциональность: одно из колен заклинило, и оно больше не хотело задвигаться обратно. Кроме того, резиновые насадки для скандинавской ходьбы, которые я использовал при движении, от интенсивной эксплуатации протерлись насквозь и, при попадании палки на камень, издавали характерный металлический стук. Что же, у каждого устройства есть свой ресурс.
Спустя некоторое время мы настигли на крутяке группу студентов и довольно быстро всех обогнали. Шли они не быстро, хотя и без палок, и часто отдыхали. Главное, чтобы ноги не переломали. Их инструктор сообщил, что они заночуют на балагане «Юбилейный», а назавтра их заберет с Тайваня «шишига», ГАЗ-66. Я это запомнил. Студенты свернули на наших глазах с тропы в сторону балагана, который Николай назвал Тырловой поляной – он заявил, что предпочитает использовать местные исторические названия, а не дешевый «новодел» вроде «Юбилейного».
После того, как мы обошли группу студентов, на небольшом привале мы решили перекусить. Ребята достали пару банок консервов, а Николай заявил, что это последние поставки настоящих рижских шпрот – теперь их уже не будет, поскольку Латвия присоединилась к продовольственному эмбарго на продукты питания для России. Я тоже проглотил кусочек – и очень зря: потом всю дорогу у меня во рту болтался соленый привкус шпротины, от которого я никак не мог избавиться.
Внезапно появилось огромное множество мух, которые нагло стали залезать чуть ли не в рот и уши. А вскоре выяснилось и происхождение докучливых насекомых. Вслед за нами по той же тропе, не торопясь, спускалась группа всадников в количестве 5-ти человек на 6-ти лошадях. Мухи, летая вокруг, словно облаком окружали эту процессию. Мужики сидели на конях, одетые в плотно застегнутые камуфляжные куртки, имели на головах кепки с опущенными «ушами» и время от времени потягивали что-то из фляжек, словом, были тертыми калачами. Вскоре мухи исчезли вслед за наездниками, а мы, подождав некоторое время и убедившись, что мух больше нет, двинули дальше по тропе.
В одном месте мы выбрались на маленький пологий пупырек, где росло большое количество небольших березок такого вида, что, не будь рядом панорамы горных хребтов и кряжей, можно было решить, что находишься где-нибудь в Подмосковье. Там мы еще раз остановились на небольшой привал, а Николай объявил, что подъемов теперь больше не ожидается. Будет один сплошной спуск.
И наш спуск продолжился. Вскоре мы вышли на разбитую и грязную лесовозную дорогу, петлявшую серпантином среди лиственного леса, а это значило, что здесь ведутся варварские лесозаготовки. Мы с Николаем по пути обменивались своими музыкальными пристрастиями. Из этого разговора я сделал вывод, что он обладает довольно прихотливым музыкальным вкусом, что пришлось мне по душе. Так, с одной остановкой на передых и парой глотков воды из бутыли, мы спустились до горизонтальной площадки, возле которой лежали вдоль дороги толстенные стволы тяжелого бука, а рядом – буковые чурки, пеньки и поленья. Тут же сидел неизменный сторож лесоповального оборудования и грел на костре своего вечного спутника – закопченный эмалированный чайник. Сторож объявил, что мы только что опоздали на последний «Урал»-лесовоз, а больше сегодня уже не будет – пятница, вечер. Он же нам рассказал и про группу веселых мужиков, которые начали уже плясать прямо в седле и разделились на две подгруппы: одна, грустная, поехала вниз, где их ждали домашние дела и обыденная рутина, а другая, веселая, поехала по другой дороге вверх – допивать еще не выпитое. За ними вдогонку, кстати, незадолго до этой встречи, проехал на «эндуро» молодой парень. Мы посмотрели, как он это делает, и очень удивились – крутизна склона, по которому шла дорога, была порою не менее 45 – 500. Однако парень ехал вниз вполне уверенно и не думал падать и разбиваться.
Ребята расстроились и видимо торопились, а я заметил, что вниз двигаюсь уже не столь уверенно и бойко, как вверх. Я подумал и решил, поскольку они торопятся, а я их задерживаю, нам будет разумнее разделиться. На повороте я их окликнул. Они остановились и дождались, пока я к ним подойду. Я изложил им свое решение. Они действительно всерьез рассчитывали сегодня же быть в Краснодаре, а я решил заночевать на Тайване и завтра вместе со студентами уехать на ГАЗ-66-м. Мы попрощались и обнялись: действительно, мне очень повезло с компанией, и ребята попались хорошие и порядочные, побольше бы таких. Расставаться было тяжело, но что поделаешь – вся наша жизнь состоит из встреч и расставаний, но без расставаний не было бы и встреч.
Ребята резко ускорились, но я их пару раз нагонял, и мы перекрикивались. Вскоре они исчезли за очередным поворотом серпантина. А я довольно скоро спустился к любезному моему сердцу Тайваню. Сначала я выкупался в глубокой лохани, метрах в тридцати ниже по течению от слияния двух речек, а потом решил устроить постирушку своей рубахи и двух пар заношенных носков. Когда со стиркой было покончено, я повесил выжатые влажные вещи на стоящие по бокам от кострища рогульки – на просушку. Тем временем стало потихоньку смеркаться, хотя было еще около семи часов вечера. Тут на правом берегу реки заурчал двигатель грузовика ГАЗ-66, и по направлению к реке проследовали четверо свежих туристов. Я им рассказал про давешнюю лесопилку и посоветовал остановиться на полянке, поскольку они все равно не успеют подняться до темноты к тем стоянкам, где мы повстречались с краснодарцами. Они поблагодарили меня и повалили наверх, а я, поужинав, стал готовиться ко сну. Думаю, что на обратном пути ГАЗ-66 догнал и захватил наших ребят до Новопрохладного, где у них осталась машина.
В сумерках стоя возле рогульки с влажными носками, я заметил исполинскую ночную бабочку, что вилась рядом, трепеща крыльями размахом не менее 16-ти сантиметров. Возможно, это был бражник «мертвая голова», но я не уверен, а ловить его мне было жалко – все-таки живое существо, а мне забава. Лежа в палатке, я слышал уханье филина, который охотился в ночи где-то неподалеку. Еще какой-то зверь прошуршал рядом с палаткой. Так я и заснул, спокойно и глубоко.

28.08.2015 – Сушка обуви и палатки – Сборы и ожидание оказии до цивилизации – Встреча с давешней группой студентов из Краснодара – Инспектора парка на мотоциклах «эндуро» - На ГАЗ-66 со студентами под песни до станицы Даховской – Автобус до Майкопа – Автобус до Белореченской – Покупка билетов до Лазаревского и обратного -  до Москвы – Ночь в зале ожидания.
Проснулся я рано, часов в семь. Было еще очень свежо. Чтобы сбить сон, я пошел на вчерашнее место и выкупался. Свежая вода сразу привела мысли в порядок. Я решил перебрать все вещи и переложить рюкзак по-новому, поскольку спальник, коврик и палатка мне еще не скоро понадобятся. Но прежде надо было перетащить вещи в беседку и высушить палатку, носки и ботинки. Вдобавок я не знал, когда появятся студенты и на какое время у них заказана машина. Позавтракав, я так и перемещался: от палатки к ботинкам, от ботинок к носкам, от носков к палатке – и так далее. Но, в конце концов, я добился своего: палатка, носки и ботинки высохли под щедрым горным солнцем.
Часов в двенадцать появились студенты. Вид у них был  какой-то потерянный. Девчонки разлеглись загорать, ребята что-то жевали или покуривали. Инструктор по имени Миша сообщил мне, что машина заказана на час дня. Оставалось только ждать. Меня неприятно поразило, что при разговоре девки обыденно матерились точно так же, как и парни, нисколько не стесняясь незнакомого человека, то есть меня. В разговоре с инструктором выяснилось, что эта группа представляет собой некий студенческий актив первого и второго курсов с разных факультетов Кубанского университета: биологического, геологического, географического и т.д. На мой вопрос по поводу давешней зеленокрылой ночной бабочки никто мне ничего внятного так и не сказал.
Около половины первого дня вдали раздалось хилое тарахтенье, и вскоре на площадку перед беседкой выкатили три очень легких двухколесных аппарата в стиле «эндуро». На них восседали три молодых мужика в камуфляже и с рюкзаками, но на давешних рокеров они не были похожи. Я поинтересовался, кто они такие. Выяснилось, что это инспектора Природного парка «Большой Тхач». А приехали они сюда в поисках самозванцев, которые, назвавшись инспекторами, начали вымогать у туристов деньги за пребывание в парке из расчета 200 руб. в день на человека, то есть тариф, равный цене посещения Кавказского Заповедника в районе плато Лагонаки. Рассчитано это было явно на людей, которые ничего не знают об этом месте и его правовом статусе. Еще они поинтересовались, не слышал ли я выстрелов. Я сказал, что слышал под вечер, когда спустился на Тайвань, один выстрел, кажется, по звуку, из двенадцатого калибра. Они меня сразу зауважали, прямо, как своего. Я предложил им сфотографироваться. Они согласились, а я с одним из них, видимо, старшим, обменялся адресами электронной почты. Оказывается, очень удобно в горах пользоваться кроссовыми мотоциклами. Только маленько шумновато, на мой взгляд.
В это время подъехал бортовой грузовик ГАЗ-66, и студенты начали укладывать рюкзаки посреди кузова. Я попрощался с инспекторами и поставил свой рюкзак последним. Сел я на левую скамью, третьим от заднего борта. Ехали довольно бодро, а чтобы не было скучно, три девчонки напротив всю дорогу пытались петь песни. Но с репертуаром дело обстояло довольно скудно: старые песни они знали очень плохо, а новые пелись с большим трудом и не были рассчитаны на хоровое исполнение, да и слова мало кто помнил. Лучше всего шли песни военного времени и из фильмов про войну. Так и доехали до станицы Даховской. Издали контур куэсты Большого Тхача напомнил мне нос боевого авианосца: сначала он довольно полого задирается вверх, а потом почти отвесно обрывается вниз.
В Даховской я попрощался с ребятами, поблагодарил их за доставку и двинулся через речку Дах к автобусной остановке – ждать оказии до Майкопа. Мне снова здорово повезло: не прошло и получаса, как подъехал автобус – он как раз шел в 16.00 на Майкоп. Тут же, на остановке, поинтересовавшись моими перемещениями во времени и пространстве, одна женщина и сообщила мне об исчезновении озера Псенодах. Как ей кто-то сообщил, вода из озера ушла в карстовую воронку. И осталось только название нашей группы: «Псенодах». Правда, что-то мне подсказывает, что оно непременно должно возродиться – ведь вернулся же я на Западный Кавказ, спустя столько лет! И даже маршрут прошел без осложнений! И хороших людей повстречал, и много чего хорошего увидел, чему очень-очень рад!
На автобусе я доехал до конечной остановки в Майкопе, где пересел на маршрутку, которая довезла меня до Центрального автовокзала. В 18.20 должен был отправиться автобус до станции Белореченской. На него я и сел. Не прошло и полутора часов, как я уже стоял на вокзале в Белореченске. Первое, что я сделал, купил два билета: один, ночной – до станции Лазаревское, а другой, в ночь на 3-е сентября – обратный до Москвы. Запасся едой: парой пирожков, яблоками и минеральной водой – теперь мне не страшно было торчать здесь, в здании вокзала, до 3-х ночи, когда подойдет поезд на Адлер.
Нет ничего более неприятного, чем ждать и догонять. А ждать мне пришлось более семи часов. Поэтому свой рюкзак я сдал в камеру хранения, что обошлось неожиданно дорого: 130 рублей. Зато рюкзак меня не стеснял. Как я провел эти 7 часов, рассказывать совсем не интересно, поэтому пока опустим их.

29.08.2015 – Ночная посадка в поезд на Адлер – Беспокойный сон – Утреннее прибытие в Лазаревское – Поиск жилья и поселение на Партизанской – Посещение храма Рождества Пресвятой Богородицы – Сон и выход на море – Встреча с Радиком и праздник живота – Решение о сочинении Оды Шашлыку – Отдых на море.
В вокзале, чтобы легче было бороться со сном, я разговорился с интеллигентным мужчиной из местных, которого пригласили работать в Туапсе, и который теперь ждал 7-часового поезда. В разговорах я и провел оставшиеся три часа до поезда.
А в три часа ночи я вызволил свой рюкзак из камеры хранения и сел, попрощавшись со своим коллегой по ожиданию Евгением, в проходящий московский поезд до Адлера, на котором, расположившись на нижней полке в горизонтальном положении, я и доехал до Лазаревского. Спал я чутко и беспокойно, но немного отдохнул. А в половине восьмого я уже высадился в Лазаревском.
Жилье я нашел себе, обратившись к молодой женщине по имени Вика, сидящей на табуретке возле желтой стойки с надписью «Жилье для отдыхающих». Мне было предложено поселиться в маленькой комнатке на Партизанской улице. Меня это вполне устраивало, и мы сели в вызванное Викой такси. Там она заполнила бланк договора, дала мне экземпляр, получила с меня деньги и, расплатившись с хозяевами, была такова.
Жилье располагалось очень удобно: сегодня была годовщина смерти моей мамы, а церковь помещалась совсем неподалеку. Я сходил в храм, поставил свечки и оставил поминальные записки – служба уже закончилась. Но на следующий день, в воскресенье, я уже был готов посетить церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Но сначала я решил выспаться, а уже потом сходить на море, потом повстречаться с Радиком и отведать его шашлыка – лучшего шашлыка на Черноморском побережье.
Так я и сделал. Встреча с Радиком была исполнена для меня радости: я познакомился с ним в 2011-м году, когда во второй раз попал в Лазаревское и понял, что это место любезно моей душе. Радик переселился в Сочи из Казани, был очень нетривиальным человеком: зимой он работал сварщиком, что весьма близко мне, как высокотемпературщику. Кроме того, он занимался каратэ и тренировал детей, что само по себе достойно уважения. Тогда, в 2011-м, он надеялся, что предстоящая Зимняя Олимпиада – 2014 поможет ему в реализации его мечты – создании Центра каратэ с хорошими тренировочными залами и додзе. Реальность разрушила его мечты, но не сломила: он по-прежнему тренировал детей, искал и находил выходы из почти безвыходных положений, а летом жарил лучший шашлык на всем Побережье. Его сын Рустам учился в Краснодарском университете, а дочь заканчивала школу. С огромным удовольствием я заказал у Радика целый шампур шашлыка и с не меньшим удовольствием его съел. Теперь я был морально готов к совершению того, что вынашивал почти два года: я был готов к созданию Оды Шашлыку, что и начал исполнять в тот же вечер.
Конечно, кроме сочинительства Оды, я ходил и купался в море, исходил все Лазаревское вдоль и поперек в поисках черных суровых капроновых ниток – я все-таки повредил рюкзак, перетаскивая его в транспорте – надо было чинить. Но все это не очень интересно. Главное, что через три дня Ода Шашлыку была написана, и я представляю ее на суд благосклонному читателю.

30.08. – 03.09.2015 – Отдых в Лазаревском и отъезд домой.
Ода была принята Радиком на Ура! Ему она и посвящалась. Я же завершил свой черноморский отдых и отбыл домой на ночном пассажирском поезде Адлер – Москва в 1.14 уже 3-го сентября 2015-го года. Но это совсем другая история.
А.В.Макунин
03.09.2015

Приложение.
Ода Шашлыку

1. Кавказ изрезан весь хребтами –
Так наша жизнь испещрена
Горами, кручами, холмами –
Весьма неровная она.

2. Спрямить бы, сделать поровнее
Событья хочется порой,
Или нанизать попрямее,
Чтоб не слипались в тесный рой.

3. И здесь придумали жаркое –
Вид пищи, снадобье и снедь –
Достаточно иметь съестное,
Чтоб на клинок его надеть.

4. А дальше – за углями дело.
Дрова растут в любом лесу –
Пускай их прогорают смело.
Так зарубите на носу:

5. Огонь для мяса – преступленье!
Огонь продукта не щадит!
Оставьте всякое сомненье:
Шашлык ошибок не простит.

6. Раздуты угли докрасна,
Шашлык нанизывать пора –
Рука у мастера честна.
Мерцают грани шампура.

7. Клинком живую плоть взрезая,
Уж поздно отступать назад:
Подобно, мясо прободая,
Шашлык пронзён шампуром в ряд.

8. Слились стихии воедино:
Шашлык печётся и живет.
Пускай процесс довольно длинный –
Тебе подскажет твой живот:

9. Он будет только благодарен,
Коль мастер душу приложил.
А если автор был бездарен,
Тебе свинью он подложил.

10. Но если мастера душа
Поёт, искрится и играет,
Шашлык откушай, не спеша –
И суета в момент растает.

11. Я вдоль Кавказ пройти готов,
Чтобы поесть Шашлык у моря.
Шашлык – не чача, и не плов,
Хотя о вкусах и не спорят,

12. Пою я Оду Шашлыку!
Пою ему простую Оду.
Понятно даже дураку,
Коль испытал он вкус свободы,

13. Что наша жизнь всего одна,
А хочется нам вдвое, втрое.
Совсем не наша в том вина,
Что так любезно нам жаркое.

14. Шампур стальной, как сам Кавказ,
А поперёк – долины рек.
Шашлык придуман был для нас,
Чтоб мы питались им вовек.

15. Когда с душой шашлык спечён,
Он может с жизнью примирить
Таких, как мы, кто обречен
Искать, бороться и любить.


P.S.
Душа без тела некомплектна:
Без шашлыка я – как на льду.
У вдохновенья все конкретно –
Я снова к Радику иду!!!

31.08.2015.

А.В.Макунин

(Конец лета. Кавказ. Лазаревское.)