Я иду искать. Глава 3

          Три.

          - Три!
Катя рванула с места, входя в то состояние освобожденности, которое, наверное, испытывает летящая птица. Она уже давно поняла, что попытки как можно быстрее переставлять ноги или делать шире шаги не прибавляют ей скорости, чтобы победить, она должна лететь. Да ведь это к тому же просто здорово! Восторг, который охватывал ее на бегу, не зависел от того, первой ли она пересекала финишную черту, было ли это на городских или областных соревнованиях, или просто на уроке физкультуры, как сейчас. Это ее и отличало от других девчонок. Она знала, что бегает  хорошо, и получала от этого удовольствие. В этом ее призвание. Впереди победы, институт физкультуры, возможно, сборная, чемпионаты, слава.

          Через месяц она бежала за школу в городских соревнованиях. Пробежала хорошо, опять попала в юношескую сборную города. На каникулах их увезли на сборы в тренировочный лагерь. Там было много знакомых по прошлым сборам, но были и новенькие. Кате понравился высокий парень – прыгун в высоту. Он был чемпионом  другой области, но недавно их семья переехала, оказалось, в Катин район. И хотя он поступил в другую школу, но жил по соседству. Это и взаимная симпатия сразу сблизили их.

          В лагере вольностей было больше, чем в городе, под присмотром родителей. Спорт должен служить укреплению здоровья, но многие ребята именно выезжая на сборы или соревнования, начинали курить, пить и вообще чувствовать себя взрослыми. Тренеры следили за режимом и спортивными показателями, а заниматься воспитанием не усердствовали. Так что скоро симпатия между молодыми людьми переросла в нечто большее, а, вернувшись домой, Катя поняла, что близость с молодым спортсменом не прошла для нее без последствий. Все ее планы могли рухнуть.

           Ее любимый посмотрел на нее как-то странно, когда она рассказала о их беде.
- Ты что, маленькая? Иди на аборт!
Действительно, что тут такого, все женщины делают аборты. И все же, Кате было страшно и обидно, как быстро и просто все решил ее возлюбленный. Она посмотрела на него внимательнее и увидела бегающие глаза и красные мочки ушей. И вдруг поняла, что испугала его, что он  еще совсем мальчик, да, наверное, маменькин сынок. Что она в нем нашла? Какая еще любовь? Как можно любить сопляка?
- Пойду, пойду, ты денег принеси! – а чтоб добить его, добавила то, что делать не собиралась, - Или сказать родителям, чтобы вечером к твоим зашли  обсудить проблему?
Он совсем побледнел и пообещал принести деньги. Принес. Больше Катя с ним не встречалась.

          Делать аборт оказалось больно и стыдно. Врачи и нянечки обращались с «абортичками», как они их называли, с неприязнью, даже презрением, во всяком случае, так казалось Кате. Зато можно было жить дальше.
          А дальше жизнь пошла, как по накатанной дорожке: тренировки, соревнования, уроки, экзамены, поступление в институт, тренировки, соревнования, занятия, экзамены. Где-то между соревнованиями и занятиями короткие связи, иногда без всяких чувств, как массаж.

          На последнем курсе вдруг эта ровная полоса прервалась.
          Катя порвала связки. Растяжения случались и раньше, но серьезных травм у нее не было. Уже лежа в больнице, поняла, что опять беременна. Когда "подзалетела", с кем, определить не просто – последнее время расслабляться сексом вошло в привычку. Договорилась, из травмы перевели в гинекологию и «почистили». Долечивалась опять в травматологии. Потом  выпускные экзамены. Вроде и ненадолго выпала из обоймы, но экзамены сдала слабенько, в сборную не взяли, пришлось устраиваться тренером в ДЮСШ.

          Зарплата ниже средней, коллектив  предпенсионный, друзья остались где-то там, в большом спорте. Мужики… Плюгавенькие какие-то стали попадаться, да и те женатые.
          Конечно, Катя понимала, что  еще молода, а жизнь-то длинная, что еще сможет чего- то добиться, встретить своего мужчину и создать семью, но вот одно ее очень тревожило – летать она перестала. На бегу ощущала, как сушит легкие воздух, как послушно сокращаются мышцы, как скрипит под подошвами дорожка, а ощущения  восторга, свободы, полета не было.

          Позже Катя поняла, что ошиблась с институтом, быть тренером  ей  совсем неинтересно. Но уйти из спорта было страшно, она ведь ни о чем другом никогда не думала. Влюбиться бы в кого-нибудь, а то ведь она так никогда и не узнает, что там за страсти-мордасти эта любовь. И иногда стала робко появляться мысль, что она могла бы любить и быть искренне любимой. Нет, не мужчину, поверить в искреннюю и постоянную любовь мужчины и женщины можно только, если веришь в сказку. Она могла бы любить своего ребенка. Если бы тогда в больнице не поспешила…

          Эх, хуже нет, чем ждать, догонять и жалеть о сделанном! Да делов-то! Возьму и рожу! Это дело не хитрое, а чем кормить, во что одевать, чтоб не хуже других выглядеть? Тут сама-то выкручиваешься, чтоб приличный вид иметь. Нет, с ребенком можно подождать, а в крайнем случае, можно собаку завести. Хотя нет, с собакой тоже сложно.

          И снится Кате сон. Будто бежит она по железнодорожной колее, бежать неудобно, надо попадать ногами на шпалы, а сзади слышит гудок. Поезд! Пытается бежать быстрее, а не получается, оступиться боится. Гудок ближе, уже шум колес слышен. Сзади надвигается что-то огромное, опасное. Ужас! И вдруг понимает, поезд ей не обогнать, даже если не будет под ноги смотреть и побежит во всю прыть! Надо прыгать в сторону, прочь с колеи! И она прыгает, и бежит сначала вниз по откосу, не падает, бежит дальше, по лугу, покрытому зеленой травой до самого горизонта, бежит так легко и свободно, как парит в небе птица. Бежит она счастливая и знает, там за лугом дом, где ее ждет семья:  любимый и дети.

          Поверить в то, что сны сбываются, все равно, что поверить в сказку. А может, все-таки поверить?