Просто жизнь. часть 21

В один из дней воспоминаний в кафе, Леонид Сергеевич понял, что в его жизни есть только два поступка, за которые он чувствует непонятную вину. Он не понимал – правильно ли поступил тогда.

Став начальником, он достал через министерство новое оборудование. Через полгода работы на нем он понял, как можно его улучшить. Поделился своей идеей с другим инженером Петром Черновым. Они пошли к Анатолию Викторовичу. Он внимательно выслушал и “благословил” разрабатывать рационализаторское предложение, как тогда говорили.

К вечеру Леонид  позвонил в дверь обычной пятиэтажки. Дверь открылась, когда звонок еще  звенел. “Ждут” – подумал Леонид Сергеевич. На пороге стояла жена Чернова. Красивая, улыбающаяся, дорого одетая.

– Леонид Сергеевич, проходите. Мы Вас ждем.

Голос у нее был звонкий. Говорила она искренне.

Бежевые обои, бежевый комод и огромное зеркало перетекали в кофейный ковер. Нога в нем утопала.

– А где разуться? – спросил Леонид Сергеевич.

– Да, вот здесь, – ответила Ирина и махнула рукой куда-то между комодом и входной дверью.

Леонид разулся, снял дубленку. На вешалке Черновых висели две шубы из искрящейся чернобурки.

Дверь кухни открылась. В дверном проеме возникла женщина. У нее не было возраста. Свежая кожа навсегда высохла от ветра и  солнца. Она была совершенно седая. Суставы на руках раздуты артритом. Но в прямом взгляде голубых глаз светилась жизнь и радость. Вместе с женщиной прихожая наполнилась нежным ароматом.

– Это мама Пети. Анастасия Алексеевна.

– У меня все готово. Где сын мой? – спросила она Ирину.

– Спит.

– Рано спать, буди. Вы проходите в комнату, – скомандовала она.

В комнате лежал ковер с яркими цветами и птицами. Вдоль стен стоял немецкий гарнитур. На окнах висели тяжелые шторы. Заспанный Чернов радостно закричал:

– Привет Леонид. Давай поужинаем и будем придумывать, – сказал он, потирая руки.

Зашла Анастасия Алексеевна, поставила поднос на столик.           Чернов воровато достал два фужера и коньяк.

– Ты смотри у меня, а лучше поставь, – сказала она сыну и пригрозила кулаком, – сколько веревочке не виться, а конец всегда будет.

– Мам!? – по-мальчишески возразил Чернов фальцетом.

Они ели мясо и пили дорогой коньяк.

– Да, вкусно. И коньяк отменный. Где ты его достаешь?

– Моя Ирка – завмаг у нас. Паек. А ты что, не берешь?

– Нет. Я больше гречку со сгущёнкой.

– Ну, ты даешь! Совсем ты подкаблучник.

– Нет. Я не люблю просто, – разозлился Леонид, – лучше иметь славу подкаблучника …

– Ну, так-то да, – мгновенно и искренне согласился Чернов.

Чернов ответил без злости, немного с грустью и какой-то обреченностью. Он прекрасно понимал, что лучше иметь славу подкаблучника, чем талантливого алкаша. Талант всегда по синусоиде. Вверх – вниз. Работа, жена, дача, ребенок – все успевать. Спать по два часа, а двадцать два жить. А потом на две недели уплыть из жизни в свои миры. И потом, самое тяжелое – подниматься следующие две недели.

– Вы его не слушайте, – возникла Анастасия Алексеевна, – он, вообще-то, хороший. Немного безвольный. Я Вам это говорю, Леонид Сергеевич, потому что Вы человек порядочный.

– А откуда Вы знаете, что я порядочный? – удивился Леонид.

– Я?! – еще больше удивилась Анастасия Алексеевна, подумала и ответила, – давно живу и по-разному. Ладно, работайте.

Она быстро убрала все со стола.

Чернов разложил чертежи и схемы. Работали с удовольствием и  закончили поздно вечером. Дым плавал по комнате облаками, было душно.

– Ну, хоть топор вешай, – сказала Анастасия Александровна.

Открыли балкон. В прокуренной комнате стало морозно и свежо.

– Мама у тебя удивительная, – задумчиво сказал Леонид.

– Она не удивительная, она на редкость везучая. Ее арестовали в 38 за шпионаж по доносу медсестры. Мама зашла в храм поставить свечку за заболевшего отца. На комсомольском собрании всплыло, что мама из семьи купцов. Дали 10 лет. Села в 18 юной девчонкой вышла в 30. Около милиции на проверке познакомилась с отцом. А батя мой был вор в законе. Но он от дел отошел. Их сдал его родной брат, и отец отказался его убивать. Он просто взял вину на себя, никого не назвал. Сдал дела, и его посадили на 12 лет. Но вор, который принял дела, очень уважал отца. На зоне отец жил не плохо. Вышел в 42 года. Кругом тайга. Выезд запрещен. А деньгами отцу воры помогали. Отец решил жениться на хорошей женщине.  Узнал все про маму и подошел к ней знакомиться у милиции. Мама долго думать не стала. Они расписались через неделю. Через три года родился мой старший брат, потом сестра Лялька. Потом уж я. Перед смертью отец рассказал нам, что мама наша святая женщина. Отец был у нее единственный. Представляешь – 10 лет прошла по зонам и единственный. Отец, однажды, домой пьяный пришел и начал скандалить. Мать его так приложила, что лечили сотрясение мозга. Но мама сказала, что мозг можно сотрясти, только если он есть. А у мужика, который пришел в таком состоянии к трем детям, мозгов нет. С тех пор, я отца пьяным, никогда не видел. Еще отец мне сказал, что б я в рот не брал. Он думал, что я пошел в его брата, который спился.

– Она что, врач?

– Нет, медсестра. Операционная. Отец никогда не хотел, что б она работала. Но мама свою работу очень любила. А отец ее ревновал немного к хирургам.

– Ну да, есть кого ревновать. Ты говоришь везучая, в чем везучая то…. в 10 годах по доносу

– Она говорит, что везучая, потому что у нее трое детей. Многие кто сидел и выжил, не смогли родить. Так и сгинули.

Анастасия Алексеевна снова бесшумно появилась в комнате. Но ее внезапные появления не пугали, а успокаивали.

– Все проверили, – спросила Анастасия Алексеевна, – Катюша спит.

– Я пойду, поздно уже.

– Куда ты пойдешь, Леня? Уже 12 ночи. Аня звонила, Ирочка сказала, что Вы работаете. Я тебе постелю в маленькой комнате.

Мать ушла. Петр воровато достал коньяк из серванта. И через три рюмки его развезло.

Пьяный он говорил пошлости о жене, про начальника отдела кадров Варвару, рассказал, как он встретил ее на море и как веселился с ней днем и ночью. Потом  заявил, что она жирная, и он любит жену.

Анастасия Алексеевна зашла в комнату.

– Я тебе постелила Леня. Уже? – она глянула на сына, – про Варьку все рассказал?

– Все, – огрызнулся Петр.

– Спать марш, – скомандовала мать.

Взяла Петра за плечи резко развернула к дивану и сильно толкнула его. Сын, как тряпка, упал на диван. Анастасия Алексеевна и Леонид вышли из комнаты.

– Ничего, Ленечка, Бог даст до сдачи не запьет – у него это болезнь. От Клима проклятие.

– А Клим это кто? – растерянно спросил Леонид.

– Клим это брат его отца. Гнилая ветвь. И этот понимает, что ему пить нельзя. Ты не смотри, что я с ним так. Я его очень люблю. Потому с ними и живу. А не с дочерью в Сочи. Иди спать. Отдых всегда нужен.

Она погладила Леонида по спине теплой большой рукой. Он совершенно спокойно заснул в маленькой уютной комнате.

Утром Леонид Сергеевич проснулся очень рано. Но Анастасия Алексеевна вставала еще раньше. Она напоила Леонида чаем, сама мазала мягкий хлеб маслом и говорила, что негоже хорошего человека на мороз голодным отпускать.

Петр пошел проводить Леонида. На лестничной клетке он достал сигарету, прикурил трясущимися руками.

– Ты прости меня за вчера. Я того … перебрал.

Он говорил искренне.

Леонид Сергеевич понял, это болезнь. Он знает, что нельзя, но не может остановиться. Проклятие или безволие.

Работали три месяца. Чернов не пил. А потом, когда все было готово и осталось защитить проект, он запил.

Ирина позвонила Леониду Сергеевичу в день защиты.

– Может разбудишь, приведешь его в чувство, я без него не справлюсь. Некоторые расчеты я просто не понял.

– Я устала Леня. Он на даче. Пусть он околеет там. Разбужу его, будет скандалить, дочка его боится пьяного. Леня помоги квартиру аспиду этому выхлопотать. Не могу больше так, – зарыдала она в трубку, – Он мать еще боится. Но она уехала к Ляльке.

Леонид Сергеевич защитил проект. Получил рационализаторские. Авторов проекта было три Леонид Сергеевич, Чернов и Анатолий Викторович. Директор, уставший от запоев умного инженера, приказал вычеркнуть его из соавторов.

– Это не хорошо, он свои деньги заработал. Выпиши путевки Ирине с дочкой и деньги заплати, ну как премию, что ли. Я сам отнесу, – попросил Леонид Сергеевич директора.


– Ладно, только деньги отдай Ирине. Жалость эта до добра не доводит. Предавший раз, опять предаст. И скажи Ирине, что  квартиру ему ради нее сделаю. Маленькую и на окраине города.

Леонид Сергеевич сам повез деньги и путевки Ирине. В квартире Черновых запах перегара перебивал все другие запахи. Маленькая Катя прижималась к матери.

– А, пришел грехи замаливать, – прохрипел Чернов.

Он сидел на кухне небритый, в растянутом трико и майке. Перед ним стояла банка рассола и черный хлеб.

– Деньги принес, давай.

– Я Ирине путевки принес в пансионат.

– А чо она сама не поклянчила, – заржал Чернов.

– Тебя дочка боится, – сказал Леонид Сергеевич, – ты и правда на человека не похож.

Чернов выдернул из рук Леонида Сергеевича путевки и хотел их разорвать. Ирина подскочила и дала мужу по уху так, что он улетел в дальний угол комнаты.

– Не тронь, я с ребенком поеду. Извини Леня. Я за квартиру прошу. Не на улицу ж его. Свекровь сказала, что не вернется. Толку нет.

– Анатолич обещал. А ведь умный же мужик, – пожал плечами Леонид Сергеевич.

Через закрытую дверь Леонид Сергеевич услышал, как орал Чернов.

– Ты зря его соблазняешь, его Варька не соблазнила, а тебе-то уж куда.

– Дурак, – устало ответила жена.

– Это я придумал. Я, а они все деньги загребли, – орал Чернов.

Надо же придумал – “Варька не соблазнила" – Леонид Сергеевич задумался.

8 марта в столовой отмечали праздник, он полчаса поговорил с красавицей Варварой Дмитриевной. За начальницей отдела кадров ходила слава соблазнительницы. Он вспомнил, как смотрела на него Варвара, как гладила ножку бокала, и усмехнулся, – не врут, правда, соблазняла. Но Леониду Сергеевичу другие казались чем-то инородным и отталкивали.

Ирина с Катюшей уехали в Крым. Приехали через три недели. Из квартиры шел странный запах. Там лежал трехнедельный труп инженера Чернова Петра Дмитриевича. Окна в квартире были полностью открыты, поэтому и не пахло сильно. Леонид Сергеевич знал, что Чернов в запое, знал, что он один. Мог зайти. Не зашел …