Успеньёв день

  Готовились мы к престольному празднику - Успению Божией Матери. Траву на погосте покосили и убрали, кусты вырубили, новый аналой изготовили, голубой краской покрасили. В канун праздника уборку устроили, стены обмели, окна, полы вымыли, иконы обтерли, даже песочек а подсвечниках просеяли, камешки огарки выбрали. Как же, ведь наш престол, почти пять сотен лет почитаем этот праздник, почитаем Богородицу. Иные приходы еще в начале 19 столетия, когда повсюду строили каменные храмы строили, попереименовывались.
     Была допустим старая церковь во имя святого Ильи Пророка, Ильинская значит, а построили новую, во имя Благовещения Божией Матери, а Илье Пророку в ней придел только отвели. И стала церковь Благовещенская. И престольный праздник поменялся соответственно, в приходе Благовещенье главнее стало.
   Наши же предки, как в конце 16 века ходили в Успенскую церковь, трудно представить как она выглядела, так и в 18 веке выстроили новую деревянную Успенскую церковь, а в 19 -м такую же каменную. Предки остались верны Успению, и вечная им память на том. Лежат теперь они вокруг своего любимого Успения и ждут поминания да Воскресения из мертвых. А Успенская церковь им всем памятник теперь. Вот мы потомки по силам своим пытаемся обиходить и кладбище и церковь, и помянуть святых наших пращуров.
    В канун Успения-то денёк распогодился, нам и хорошо, и коврики повытрясли, и хоругви почистили поправили. Как же, ведь на престольный праздник-то крестный ход вокруг церкви надобно устроить, загодя и дорогу прокосили для хода-то. Потрудились во Славу Божию. Завтра в обед и порадуемся, батюшка приедет, помолимся, водой окропимся и выйдем на крестный ход с образами да хоругвями, порадуем пращуров-то наших. Гляньте де, на потомков-то своих, услышьте православную молитву, святое Писание, узрите образа святые, Крест Христов, и Успенье ваше разлюбезное. А на образ -то Успеньев веночек надобно соорудить из живых цветов, непременно из флоксов душистых, непременно из белых, так я и думал идя немного притомившись домой. Поужинав лег отдохнуть, и слышу – дождик зашумел по крыше. Ох, не надо бы дождя, сыро будет, грязно, старикам до церкви не дойти, крестным ходом не пойти. Да пусть идет, может к утру и иссякнет.  Ночью дождь разошелся.
       С утра небо было угрюмым, временами сеял дождь крупными каплями, набежали лужи. На Успенье дождь обычное дело. «Что ж, на всё воля Божья, главное помолимся в престольный праздник Успеньев День Богородице, утешимся, порадуемся, и то хорошо, за окном дождичек, а мы в церкви, лампадочки-свечечки горят, Успение в веночке,»  – размышлял я и составлял веночек на серебристом образке Успения Божией Матери. Пушистая спаржа, белые хризантемки, мокрые душистые флоксы и бело-розовые астры. Убранное цветами Успение положили на новый аналой, на голубой покровец.
– Думаю, надо бы приподнять икону, а то не видно, пологий столик.
- Да, что-то подложить надо, книжку хотя бы. Вон ту, акафистник, он потолще.
- Вот, так хорошо, видно будет всем Успение-то.
   Вода припасена, в кадиле мерцает уголь, приехал батюшка, облачился и начал долгожданный молебен. Горят лампадки и свечи, огоньки отражаются на металле водосвятной чаши, колеблются на воде. На голубой батюшкиной ризе золотятся, горят узоры-христограммы, сияют в солнечном свете… Солнышко! Я обернулся, на улице сквозь расступившиеся облака сияло голубое небо, играли лучи. 
  - В рождестве-е девство сохранила еси, во успении мира не оставила еси Богородице… - негромко запели певчие, и мы вышли на крестный ход. Зеленая трава склонилась под тяжестью дождинок алмазами сверкающих в солнечном свете, или трава склонилась к крестному ходу, к несомому белобрысым мальчишкой Успению. Что за чудное видение?! Не его ли видели и наши святые предки? Не эти ли слова слышали?
- Рцем вси, Господи помилуй, Господи помилуй, Го-осподи поми-и-луй! – произносит батюшка, и мы вторим – Господи помилуй! – И летят, искрятся брызги святой воды на нас, на могучие церковные стены, на святое Распятие, на бархат и золотой виноград хоругвей, на мальчишку, белые флоксы и серебристое Успение в его руках.
- ... и всеславное Успение Твое сла-а-вим. – ладно тянут молодые певчие, - Успение твое сла-а-вим, - вторит эхо за колоннами, в четверике летней церкви, где был главный престол – во имя Успения.
   Крестный ход вернулся в храм, икону Успения я положил обратно на аналой. Батюшка было собрался читать молитву, попросил меня найти акафист Успению, чтобы прочесть молитву из акафиста. Я нашел, глянули, а она длинная, почти на два листа.
- А нет ли тут простого акафиста Божией Матери? – посмотрели, нет.
- А нет ли в другой книге? – и в другой нет, и в третьей нет.
- Ну, ладно, ладно, прочтем успенскую. – и стал читать длинную успенскую молитву Божией матери. Я же, глядя на икону Успения, вспомнил в какой книге есть простой акафист и молитва Богородице, в той самой, которая лежит под этим образом на аналое. Почему так случилось?...
   Батюшка читал молитву, потом стоя у аналоя рассказывал об празднике Успения, а в раскрытые двери палило солнце, но уже стало парить и заходили тучи.
   Батюшка уехал, я шел от церкви по грязной дороге домой, солнце скрылось, стало темно и пошел теплый ливень, обычное дело, в Успеньев День.