О композиции романа Гузели Яхиной Дети мои

         «Дети мои» – второй роман молодой, но уже известной писательницы Гузели Яхиной. Первая книга «Зулейха открывает глаза» принесла автору звание лауреата литературной премии «Ясная Поляна» и попала в шорт-лист наиболее значимых российских литературных премий – «Большая книга» и «Русский Букер». Роман «Зулейха открывает глаза» переведен на многие языки и стал бестселлером.
         Новый роман Гузели Яхиной «Дети мои» об истории поволжских немцев, призванных на поселение в Россию Екатериной II в XVIII веке. Манифест ко всем иностранцам начинался словами: «Дети мои! Принимаю вас под отеческое крыло наше!..» Начало этой фразы и послужило названием нового романа.
        Действие произведения разворачивается в начале ХХ века в немецкой колонии Гнаденталь расположенной в Саратовской области на берегу Волги.
        Автором предпринята первая в российской литературе серьёзная попытка переосмыслить трагические судьбы немцев Поволжья.
        После выхода в свет романа «Дети мои» Гузель Яхина дала несколько интервью, в которых рассказывала о работе над произведением, и о том, каких результатов хотела достичь. Оказалось, что в её планы входило создать роман не похожий на первый – «Зулейха открывает глаза»,несмотря на его популярность. При этом новый роман «Дети мои» должен был содержать несколько уровней, гармонично переплетающихся и не мешающих восприятию друг друга. Основной уровень должен описывать трагическую историю жизни простого школьного учителя, который встретил свою любовь, но потом остался один с ребёнком на руках. Второй уровень этнографический – охватывающий быт, традиции и культуру поволжских немцев. И, наконец, исторический пласт, описывающий вождя страны и динамику развития политической ситуации в Советском Союзе.
        В результате сюжет романа может показаться, на первый взгляд, сложным и несколько запутанным. И, наверное, поэтому иногда может создаваться впечатление, что заявленные темы не раскрыты автором полностью.
        Далее предпринята попытка упорядочить и упростить подход к восприятию произведения, выделив в нём отдельные структуры.

        Если рассмотреть композицию романа, с точки зрения особенностей построения сюжета, можно выделить две линии, которые тесно переплетаются и являются сквозными.
        Основная сюжетная линия, конечно, посвящена главному герою – шульмейстеру Якобу Ивановичу Баху и перипетиям его жизни.
        Для колонии Гнаденталь можно выделить отдельную сюжетную линию. В ней формируется этнографический пласт, посвященный культуре немцев Поволжья.
        В начале повествования обе линии полностью сливаются до тех пор, пока главный герой – Якоб Бах не покинет колонию.
        Но и перебравшись жить на другой берег Волги, шульмейстер постоянно посещает Гнаденталь. Внимательно наблюдая за коллизиями и перипетиями жизни обитателей колонии, Якоб Бах выносит собственные обобщенные суждения о происходящих в мире событиях.
        Так постепенно вырисовывается третий пласт повествования – историко-политический.
        Четыре главы из тридцати посвящены описанию жизни и деятельности вождя страны – «отца народов». Эти главы, а также соответствующие комментарии автора, можно отнести к несюжетным вставкам, помогающим создать историко-политический пласт произведения.
        Кроме того, если рассмотреть структуру основной сюжетной линии романа, абстрагируясь от времени, места действия и присущей данному произведению специфики коллизий, получим традиционную схему драматического сюжета: «экспозиция – коллизия – перипетии – кульминация – развязка».
        С таких позиций композиция романа, в части особенностей построения сюжета, включая несюжетные элементы, выглядит уже достаточно простой.
        Можно провести параллели и найти общие черты с известными произведениями других авторов, особенно если рассматривать фабулу в чистом виде, но вряд ли особенности построения сюжета заслуживают столь пристального внимания.
        Здесь, по-моему, уместно привести высказывание известного литературоведа-теоретика Г.Н. Поспелова. В статье «Сюжет и ситуация» он подчеркивает: «Сюжет – не содержание литературного произведения, сюжет есть его форма. Это не предмет художественного изображения, а лишь его средство».

        Интересен и необычен язык, которым написан роман. С первых строк чувствуется некая сказочная атмосфера в описании, казалось бы, совершенно обыденных обстоятельств жизни главного героя. В изображении его быта и привычек. Постепенно ощущение нереальности происходящего нарастает.
        И когда Якоб Бах отправляется на другой берег Волги, встречается с отцом Клары, а позже и с ней самой, уже открыто появляются элементы фэнтези и мистики.
        Полуфантастическая реальность созданная в романе Гузели Яхиной напоминает миры сказок Эрнста Гофмана. Якоб Бах, как и герои новелл или сказок Гофмана живет в двух мирах – сказочном и реальном.
        Фактически роман написан на стыке двух жанров, казалось бы, несовместимых: жесткий реализм и сказка. Это создаёт совершенно особую атмосферу произведения. Тем более что образы персонажей даны ярко и метафорично, тщательно прописаны детали.
        Но в какой-то момент я задал себе вопрос: «уместно ли описывать жестокие страдания целого народа с использованием приёмов и образов, характерных для сказок и фэнтези?»
        Ведь тут и гротескный образ «отца народов», и откровенно сказочный персонаж горбуна Гофмана, и сказки шульмейстера Баха, которые воплощаются в реальность, и многое другое…
        Подходящих примеров в отечественной литературе я не нашёл.
        Но при этом, чисто субъективно, роман не вызывает отторжения и чтение приносит лишь положительные эмоции.
        По-видимому, литературный критик «Медузы» Галина Юзефович,тоже задавалась этим вопросом. Смысл одного из её высказываний в статье посвященной роману Гузели Яхиной «Дети мои» заключается в том, что изображение революции и сопутствующих ей событий в стиле фэнтези вполне допустимо.
        Для себя я нашел ответ в искренней и открытой любви Гузели Яхиной к своим героям и особенно к Якобу Баху. Как читатель замечаю, что это чувство передаётся и мне. И после прочтения нескольких страниц судьба главного героя уже не безразлична. В итоге книга «затягивает» и от неё трудно оторваться.
        Я обнаружил лишь один приём автора, который, на мой взгляд, не соответствует общей специфике романа. Иногда повествование обрывается в тот момент, когда герои пребывают в наиболее затруднительном или почти безвыходном положении и начинается описание историко-политических событий. Как говориться «На самом интересном месте». Но ведь этот приём всё-таки больше соответствует беллетристике, легкому чтению, а не столь серьёзному произведению. Видимо автор решил немного подстраховаться, чтобы надёжнее удерживать внимание читателя.
        Следует отметить, что роман «Дети мои» далеко не однозначно встречен критикой. Первое на что многие обращают внимание – это жанровые особенности произведения и художественные приемы, использованные автором. Нередко его сравнивают с первым романом «Зулейха открывает глаза», который более реалистичен и полнее соответствует общепринятым канонам жанра.
        Действительно роман «Дети мои» выстроен нетрадиционно и написан несколько необычным языком. Но именно отличительные черты и особенности позволяют ему, выделится из ряда других произведений.
        Причём выделиться, на мой взгляд, в самом положительном смысле.
        В одном из интервью Гузель Яхина рассказала, что стремилась построить роман «Дети мои» таким образом, чтобы каждый читатель мог найти в нём что-то близкое именно ему. Что-то такое, что будет ему по душе. По-моему это ей вполне удалось.
        Ведь благодаря непривычным аллюзиям и неожиданным параллелям роман «Дети мои» столь интертекстуален, что буквально насыщен скрытыми смыслами. А какие это будут смыслы, зависит уже от читателя, его фоновых знаний и предыдущего опыта.

        Заслуживают внимания и рассуждения Гузели Яхиной о взаимопонимании отцов и детей. Отцов родившихся до революции и не рассказывающих детям о былых тяготах и трагедиях она назвала молчащим поколением. Автор ставит вопрос – правильно ли поступают родители, ограждая детей от такой информации?
        Но очевидно, что взаимоотношения отцов и детей далеко не основная проблема из тех, что подняты в романе. Также очевидно, что создание фэнтезийной атмосферы в произведении не является некой абстрактной самоцелью автора, а имеет тщательно  выверенную смысловую нагрузку.
        По-моему нереальная, сказочная атмосфера романа призвана, главным образом, подчёркивать абсурдность и неуместность описанных событий. С точки зрения элементарных норм гуманизма, да и обычной житейской логики такого просто не могло, и не должно было происходить. Но мы знаем, что происходило.
        Гротескный образ вождя шагающего среди карликов, мистический облик реформатора Гофмана, поистине страшные описания бойни и нерождённых телят, как и множество других деталей, подчёркивают несоответствие описанных событий здравому смыслу.
        Это несоответствие может и не бросаться в глаза при изучении сухих исторических фактов, но ярко и выпукло представлено в романе.
        Поэтому, на мой взгляд, основная идея романа «Дети мои» в том, чтобы предостеречь нас от повторения в будущем описанных в произведении событий. 
        Не возьмусь утверждать, что Гузель Яхина ставила перед собой именно такую задачу. Но, по-моему, особенности принципов построения этого серьёзного и многопланового произведения позволяют сделать такой вывод.
        Очевидно, что выход романа Гузели Яхиной «Дети мои» – значимое литературное событие. И, что не менее важно – в литературу пришел новый, талантливый и самобытный автор, к результатам творчества которого невозможно относиться  равнодушно.



___________________________

  Поспелов Г.Н. Сюжет и ситуация // Он же. Вопросы методологии и поэтики. Сборник статей. М., 1983. С.173