Детское сердечко

               
               
                В Сибири зимы холодные. В 60-е годы дожди зимой не лили, как сейчас.Мороз трещал нешуточный. Поэтому часто, жалея скотинку, хозяева дома то теленочка в заклети держали, то обессилевшую курочку или высиженных осенью курой-дурой цыплят, то козляток.               
               
               
                Случалось и у нас такое. Помню, когда я еще не ходила в школу, накормить меня было большой проблемой. В пельменях ела корочки, из колбасы выкапывала даже микроскопические жиринки, если жарили рыбу, то макала подливку.Выручал отец. Папу, конечно, никто не просил, он добровольно доедал отвергнутые мною блюда. Кроме того за столом я сидела на кукурках. И была тонкой, звонкой и прозрачной! И он нервничал и ругался.
               
               
                Однажды за обедом мое поведение окончательно вывело его из терпения. Он наотрез отказался доедать за мною и заявил, что , если дальше так пойдет дело, то я стану, как жалкий цыпленок в коробке за печкой. Все засмеялись. А я страшно обиделась и решила уйти из дома! Уйти! Замерзнуть на улице! Вот тогда все поплачут и ещё сто, тысячу раз вспомнят и пожалеют своего ребенка. Да поздно будет!               
               
               
                Достала из-под кровати папин армейский чемодан, сложила немного одежды. Ревела при этом страшно! Слезы водопадом заливали мое лицо, я размазывала их по лицу.Подолом платья вытирала нос.               
               
               
                Никто меня не останавливал, не уговаривал вернуться, не просил прощения. Сидели и пили чай с конфетками. Я волоком потащила чемодан к двери. Накинула пальтишко, шаль. Кое-как попала ногами в валенки. Вот уже взялась за ручку двери. Последняя минута наступила. Я так громко вскрикнула от боли, от равнодушия, от неминуемого ухода и невозвращения!               
               
               
           Мама не выдержала. Соскочила с табуретки, выхватила у меня из рук чемодан, сбросила пальто, поддала слегка оказавшимся в ее руках кухонным полотенцем. Потом крепко прижала к себе. И снова полились из моих глаз слезы, но на этот раз тихие, радостные слезы ребенка, вновь обретшего счастье и семью...