Сказка о целебных пальцах

     В кромешной темноте два женских испуганных голоса. Вдали шум горного ручья. И если прислушаться, такой небрежный шорох листвы из-за неуверенных путающихся шагов. Мигающий свет фонарика. В дрожащей руке клочок бумаги с размытой из-за дождя схемой пути.

     – Ты уверена, что мы правильно идём? – спросила одна из них.

     Не описать ни внешность, ни возраст странниц. В отсвете фонаря можно рассмотреть лишь мокрую, забрызганную грязью одежду.

     – Я точно знала, что мы найдём её! – воскликнула вторая.

     Обе направили свет в сторону серого надгробья.

     – Илина Рихтер, 1905 – 1926, – прочитала она, шмыгая носом от холода и влажного воздуха. – Развязывай мешок с лопатами, – указала первой женщине, – начнём! Сколько до рассвета?
     – Часов пять-шесть…
     – Успеем! Начинаем копать!

     Так началась эта странная история, которая изменила жизнь двух неразлучных подруг – Марты Беккер и Хильды Шефер.

     *   *   *

     – Так, быстро в постель, – похлопывая в ладоши, пожилая дама лет шестидесяти поторапливала двух милых девочек.
     – Бабуля, а ты расскажешь нам какую-нибудь страшную историю перед сном? – спросила Марта.
     – Детям принято сказки читать, а этим сумасбродкам страшные истории подавай, – возмутилась женщина. – Зубы почистили?

     Девочки широко улыбнулись, показав белые чистые зубы, затем быстро запрыгнули на кровать и начали забавно драться подушками.

     – Что же за бестолковые дети? – всплеснула руками пожилая дама. – Сейчас перья полетят, а вам в углу до рассвета стоять, негодяйки!

     Девочки засмеялись и нырнули под одеяло. Женщина села на кресло-качалку у стены.

     Марта и Хильда подружились ещё в раннем детстве и были всегда неразлучны, как и их отцы. Когда Хильде не исполнилось и семи лет, её родители погибли в автокатастрофе по пути в Майсен. Семья Беккер, не задумываясь, взяла опеку над девочкой.
     Теперь им обеим по одиннадцати, и они уверенно называют себя сёстрами. Воспитанием и обучением девочек занимается Бруна Беккер – кровная «грозмуттер» Марты. А по выходным семья в полном составе посещает воскресную школу и после выезжает на пикник.

     – Ну, что ж, – откашлялась фрау Беккер, – страшную хотите? Есть у меня одна такая история – «Сказка о целебных пальцах».

     Девочки притихли и натянули повыше одеяло.

   «Давным-давно в небольшом городке на юге Германии Динкельсбюль в семье плотника Герха Мюллера и его супруги Анны, в прошлом блистательной балерины Баденского государственного театра в Карлсруэ, родилась долгожданная дочь Дороти, названная в честь Дороти Гейл, героини любимой книги Анны «Удивительный волшебник из страны Оз» американского писателя Лаймена Фрэнка Баума. Анна мечтала, чтобы её крошка выросла в такую же отважную девочку с большим добрым сердцем, которая, несмотря на россказни судьбы, пронесёт в себе через года веру в благородство и милосердие. Время шло, милая девочка взрослела, набиралась крепких сил и здравого ума.

     Зимой 1911 года Анна Мюллер скоропостижно ушла из жизни после развившейся болезни лёгких. Отец Дороти начал пить и вскоре загремел за решётку за драку в баре. Так, почти в восемь лет, девочка была вынуждена покинуть родной дом и уехать в крошечный Бургшталль к своей бабке по линии отца.
Родные со стороны матери отказались от общения и участия в воспитании Дороти, посчитав, что именно Герх Мюллер и его дитя виновны в несложившейся карьере и судьбе их дочери Анны.

     Схоронив старого супруга, Клара Мюллер от горя и безделья примкнула к секте «Heilung der Seele» («Исцеление души»), настоятели которой разграбили её скопленный семейный бюджет и убедили, что приношение в жертву частей тела ребёнка – путь к самоисцелению и ограждению себя от опасностей.
На маленькую девочку возложились все обязанности по дому: уборка, стирка и, конечно же, накрытый стол. А за любое неповиновение или оплошность Клара могла выкинуть Дороти за дверь на всю ночь.

     Так случилось в пятницу двадцать седьмого апреля. На одной из детских площадок Дороти познакомилась с сыном местного продавца мяса Руди Рихтером. На тот момент ему было десять. Улыбчивый темноглазый паренёк был весьма приветлив и буквально за час устроил Дороти настоящее путешествие по самым, по его мнению, интересным местам коммуны. Затем они забрели в брошенную полуразвалившуюся хибарку на окраине Бургшталля, где через неширокую тропу начинается дремучий лес, и проболтали до самого позднего вечера. Дороти рассказывала о своей чудесной талантливой маме, о добром простодушном отце, который спился, о ненавистной фрау Мюллер, которую даже бабкой называть не хочет. Руди поведал о работе отца, так как всё свободное от учёбы время проводит именно там.

     – Я сначала боялся этого места, – вздохнул паренёк. – Не каждый день увидишь мёртвое животное и как его разделывают.
     – А что значит «разделывают»? – поинтересовалась Дороти.
     – Отрезают голову, ноги, потом…
     – Фу, какая гадость, – брезгливо завизжала девочка.
     – Сама спросила, – Руди развёл руками. – А почему ты не ходишь в школу?
     – Фрау Мюллер сказала, нужно пройти через какой-то обряд, который определит мою судьбу. Только потом решит, идти мне в школу или нет, появляться на людях или сидеть дома под замком, – грустно ответила Дороти и захлюпала носом.
     – Не реви! Это не так уж и больно, только заживает долго, – Руди снял ботинок и носок, показав девочке стопу с отрезанным мизинцем. – Как говорила моя мама, руки мне пригодятся со всеми пальцами, а ходить на десяти или девяти пальцах – тут нет никакой разницы.
     – Как твоя мама разрешила такое? – слёзы потекли по её щекам.
     – Мама состоит в каком-то сообществе, как и твоя бабка…
     – В секте! Я тоже про неё наслышана, каждый день фрау Мюллер рассказывает, что нет роднее места для неё.
     – Вот и моя мама так говорила. А когда домой меня привела с забинтованной ногой, отец чуть с ума не сошёл от злости. Она ему, мол, я – не особенный, меня оставят в покое, что это – один палец – и тот на ноге. Но отец её не слушал, вышвырнул за дверь и сказал, если близко ко мне или к дому подойдёт, изрубит на куски, – Руди посмотрел на зарёванную Дороти.
     – Я не пойду домой, я боюсь.
     – Всего-то один палец, и все отстанут, – ухмыльнулся мальчик.
     – А почему «не особенный»? – она растёрла слёзы руками.
     – Только не кричи сразу «Фу!», – лицо девочки неосознанно скривилось от представленного, – они его варят.
     – Кого?
     – Не кого, а что… Палец! Они его сразу же бросили в кипящую воду.
     – И что потом?
     – Потом вышли три тяжело больные женщины.
     – А как ты узнал?
     – Что они болеют?
     – Да, – заинтересовалась Дороти.
     – Они сначала провели обряд. Я был с завязанными глазами, но всё слышал. Мне глаза развязали перед тем, как палец отрезать. Как они сказали, в нём должна быть скоплена энергия страха и боли, и только по глазам можно понять, истинно я боюсь или нет, больно мне или нет. В общем, у одной болезнь мозга в голове, у другой – сердца, у третьей – лёгких.
     – Как у моей мамы… – сквозь ужас услышанного загрустила девочка.
     – Ну, тебе рассказывать дальше?

     Дороти кивнула.

     – Они жидкость разлили по кружкам и выпили. Через какое-то время сказали, что я не особенный и их не исцелил.
     – А почему их не поймают?
     – Этих тёток? У нас весь Бургшталль в этой секте. Кого ловить-то? – он шмыгнул носом и уставился в перекошенное окно без стекла. – Уже стемнело. Нам влетит! Надо домой! Я тебя провожу, мало ли что, вдруг заплутаешь.

     На улице заметно похолодало. Руди снял кофту и накинул на плечи девочки. Они просто шли рядом. Иногда, когда Дороти уставала и отставала от Руди, он брал её за руку и тащил за собой. Пришли они к запертой двери, которую даже после нескольких ударов кулаками никто не открыл.

     – Не оставаться же тебе на улице. Ты так замёрзнешь. Пойдём к нам, – он снова взял за руку Дороти, обессиленную от долгой дороги и быстрого шага.

     Герр Рихтер приготовил вкусный чай и достал из закромов суховатое овсяное печенье. Дороти было так уютно и тепло, она быстро закрыла глаза и уснула на расстеленном по полу матрасе.

     – Может тебе у нас пожить? – спросил паренёк, свисая с кровати и морщась от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь занавески.
     – Фрау Мюллер меня побьёт, – растерялась Дороти.
     – А мы никому не скажем. Живи и всё. Отец договорится с уроками.
     – Сам говорил, что здесь все в этой секте. Сразу найдут. Нет! – твёрдо сказала девочка. – Мне нужно уехать отсюда, поеду к бабушке в Карлсруэ. Может, она примет меня.
     – А если нет? И как ты уедешь?
     – У меня есть сбережения. Мама отложила для меня… немного, но на билет хватит. Мне только вещи и деньги забрать нужно. Ты сходишь со мной?»

     *   *   *

     – Ну что, девочки, будем спать? – улыбнулась фрау Беккер.
     – Ты что, бабуля, – звонко возмутилась Марта, – как так спать? На самом интересном месте?
     – Ой, что развизжалась, гляньте-ка на неё!
     – Ну, пожалуйста, фрау Беккер, – смягчила Хильда.
     – Хорошо! Только до следующей главы. А потом точно к сладким сновидениям!
     – Что же дальше? Она уехала? – заинтересованно спросила Марта.

     *   *   *

   «По счастливой случайности Клары Мюллер не оказалось дома. Дороти быстро побросала вещи в дорожный мешок и просунула руку под перину кровати, где всегда прятала свою шкатулку с деньгами и маминым кулоном.

     – Не может быть! – закричала она.

     На крик в дом вбежал Руди, который стоял у входа и предупредил бы девочку на случай возвращения злой бабки.

     – Что случилось, Дороти?
     – Шкатулки нет! Денег нет! Кулона нет! – горестно заплакала. – В кулоне была единственная фотография, оставшаяся на память о маме.
     – Что за крик? – громко спросила фрау Мюллер, широко распахнув дверь комнаты Дороти и вальяжно переступив через невысокий порожек.
     – Где моя шкатулка? – продолжала кричать девочка.
     – А ты, щщщенок мясника, пшшшёл вон отсюда! – она схватила Руди за воротник и вышвырнула за дверь, захлопнув её прямо перед его носом. – А мы с тобой немного прогуляемся! – дерзко схватила девочку за руку и, не обращая внимания на визг и сопротивление, потащила на улицу.

     Руди испуганно бросился к отцу в мясную лавку за помощью. Но когда они подбежали к дому фрау Мюллер, внутри никого уже не было, как и собранных вещей Дороти».

*   *   *

     – Сладких снов, дорогие!
     – А завтра ты дочитаешь нам? – шёпотом произнесла Марта.
     – Обязательно!
     – Добрых снов! – поочерёдно сонным голосом пробормотали Марта и Хильда.

     *   *   *

     – Ну что, дорогая, как ваши дела? – подбодряюще спросила в трубку Хильда.

     Плач.

     – Ещё одну химиотерапию назначили?

     Не успокаивающийся плач.

     – Господи, не молчи… – голос Хильды задрожал.
     – Хильда, милая… нам сказали уезжать домой…
     – Так что ты ревёшь, радоваться надо!
     – Нет, сестрёнка, ты не поняла, – Марта глубоко вздохнула. – Нас посылают встретить смерть в стенах дома. Сказали, что сделали всё возможное и больше не в силах нам помочь.
     – Нужно искать другие способы! Как так «уезжайте домой умирать»? – возмутилась женщина.
     – Мы едем домой… Как я устала… – Марта выключила телефон, бросила его в сумку, вытерла слёзы и с улыбкой вошла в палату к сыну. – Нам пора собираться, дорогой.
     – Уже сейчас? – ослабленным голосом пробормотал юноша. – Мне нехорошо. Сейчас станет получше… мама, ведро!

     Марта схватила пластиковое ведро и подбежала к сыну.

     – Когда же это закончится? – спросил он надрывисто.
     – Дома тебе станет легче, милый! – Марта убрала ведро в сторону, присела на койку и нежно погладила сына по облысевшей голове.
     – Дочитай мне ту историю, что начала вчера.
     – Про Дороти?
     – Да, интересно, чем же всё закончилось.

     Марта безрезультатно пыталась вытереть слёзы отчаяния рукавом кофты. Взяла с тумбочки старую тонкую книжку в потёртой обложке, на которую падали и падали солёные капли, и вновь села на больничную койку.

     – Я ничего не вижу, подожди! – она суетливо порылась в сумке и достала очки. – Так… они подбежали… никого уже внутри не было, как и собранных вещей Дороти… вот здесь… продолжим…
 
     *   *   *

   «Вместо того чтобы плескаться в реке и загорать на берегу в летние каникулы, каждый день Руди обходил заброшенные бараки и тщательно обследовал их. А вечерами приходил в слезах домой и рассказывал отцу, что поиски не увенчались успехом.

     В одно летнее утро отец был вынужден срочно уехать в Гамбург по важным юридическим делам. И зная, что мальчик остался дома один, в дверь постучала женщина – Анселма Рихтер, мать Руди. Они тайно встречались, когда герр Рихтер отлучался из города по делам. Крепко обнимались, рассказывали друг другу о важных событиях, что с ними происходили за время разлуки. И каждую встречу Анселма проклинала себя за малодушие, причинившее физическую боль и уродство своему ребёнку. Живёт она у знакомых в обустроенном для ночлежек сарае, работает в поле за еду, а если и бывает небольшая денежная плата за переработку, откладывает в жестяную банку на будущее Руди. Сын слёзно поведал ей, что пропала девочка, с которой он сдружился и проводил всё свободное время, что её злая бабка, фрау Мюллер, увела Дороти в неизвестном направлении, и он уже с ног сбился в поисках.

     – Знаю эту девочку! – воскликнула фрау Рихтер. – Исцелило варево то от недуга уже двадцать с лишним человек. И они не остановятся, пока теплится в её теле душа. Из соседних деревень и городков приезжают люди, кто прознал о чудодейственной силе особенной девочки.
     – Вы что же, отрезали ей все пальцы? – испугался Руди.
     – Вроде, как на руке одной осталась пара.
     – Где вы её держите? Её нужно спасти!
     – Ты думаешь это так легко? Она не может ходить…
     – Что вы натворили! Мама, если ты меня любишь, ты должна мне помочь! – мальчик истерично замахал руками».

     *   *   *

     – Фрау Беккер, – вошла медсестра, – документы к выписке готовы.
     – Хорошо, спасибо! Сейчас подойду! – кивнула женщина. – Я быстро вернусь, и начнём собираться, – обратилась она к сыну.

     Ганс с трудом взял в руки книгу и продолжил медленно читать.

     *   *   *

   «Руди и его мама пробрались к дому некой фрау Штольц. Вход в подвал был через улицу с задней стороны дома. Железный, величиной с огромный мужской кулак, замок. Руди вытащил заткнутый в дровяник топорик и начал беспощадно, хаотично размахивая, долбить по этому замку. Несмотря на свою видимую грозность, замок оказался старым и ржавым, поэтому после третьего удара развалился на части. Дороти лежала на соломе, привязанная за ноги к столбу-опоре, с замотанными верёвкой руками и завязанным грязной тряпкой ртом. Измученная, обессиленная, с перемотанными марлей культяпками вместо ступней и кистей. Руди топором перерубил привязь. Анселма подхватила девочку на руки и вынесла на улицу. Дороти завыла от мучительной рези в глазах из-за яркого солнечного света. Всю дорогу женщина бежала, прижимая к груди истощённую до костей девочку.

     – Мне можно войти? – спросила фрау Рихтер сына.
     – Мой дом – твой дома, мама! – взволнованно ответил Руди, осмотревшись, и закрыл дверь на засов.

     Они развязали Дороти, обтёрли лицо влажным полотенцем, напоили водой.

     – Неси йод! Он в тумбе над столом, – сказала Анселма. – О, Боже! Какой ужас! Чёрные пятна. Нужен врач! Но точно не из Бургшталля.

     Герр Рихтер увёз Дороти в Северную Германию, в клинику знакомого по работе в Гамбурге. Ей ампутировали обе ноги из-за развившейся гангрены. Все расходы отец Руди взял на себя, записав девочку своей дочерью именем Илина Рихтер, в честь своей матери, недавно скончавшейся бабушки Руди. Так было меньше проблем с оформлением документов. На вопрос, кто сотворил такое жестокое коварство по отношении к ребёнку, он отвечал однозначно – похитили цыгане, полиция разбирается.

     Полгода Дороти восстанавливалась, Руди с отцом раз в месяц приезжали с гостинцами и новыми книгами, которые ей читала пожилая медсестра. Затем её приютили в местном монастыре».

     *   *   *

     – Всё готово, дорогой! Ты читаешь?
     – Попроси сестру дать нам немного времени, осталось несколько страниц…
     – Давай я, тебе нужно отдохнуть! Где ты остановился?

     Ганс показал прочитанный отрывок.

     *   *   *

   «Встречи с Руди становились реже и реже: раз в полгода, раз в год. А потом в сентябре 1926 года приехал только герр Рихтер и сообщил страшную весть: Руди серьёзно болен, лекарь говорит о скорой кончине.

     – Герр Рихтер, дорогой, пообещайте мне, что выполните три моих просьбы, какими бы бредовыми они вам ни показались. Больше никогда… ни о чём в этой жизни, я вас не попрошу, – взмолилась Дороти.
     – Проси о чём желаешь, девочка моя, – склонился он к обезноженной девушке, сидящей в старом скрипучем инвалидном кресле.
     – Первое – сегодня же отвезите меня к Руди!
     – А второе?
     – А второе и третье пожелания по приезду в Бургшталль.

     Дорога была тяжёлой и мучительно долгой. Но Дороти вела себя очень отважно. Именно так, как когда-то мечтала её покойная мать.

     Приехали они ранним утром. Герр Рихтер занёс инвалидное кресло в дом, расправил его, затем на руках внёс в дом девушку, аккуратно посадив в эту «коляску для безногих», как называла её Дороти.

     – Милая Дороти! – обрадовался Руди. – Но как?
     – Всё будет хорошо! Я обещаю, – плакала девушка.

     Она попросила герра Рихтера поставить кастрюлю с водой на плиту.

     – А теперь второе пожелание! Возьмите нож и отрежьте мой указательный палец, затем бросьте в кипящую воду и слейте бульон в кружку. Этот навар должен выпить Руди.
     – Дороти, я не могу!
     – Вы обещали, герр Рихтер! – У меня осталось два пальца. Столько людей излечилось, неужели я позволю своему лучшему другу сгинуть в небытие. Однажды он спас меня, рискуя жизнью. Позвольте и мне спасти его. – Дороти зажала юбку в зубах и положила руку на стол.

     Герр Рихтер метнулся к полотенцу, чтобы остановить кровь.

     – А вот и третье пожелание… – она посмотрела на мужчину. – Помогите мне умереть в окружении любимых людей. Отпустите меня.

     Руди через два дня поправился и окреп окончательно, словно и не было той страшной болезни. Дороти под именем Илины Рихтер похоронили в селе Хорка в земле Саксония, чтобы никто не мог найти и осквернить могилу девочки с «целебными пальцами»… которая, несмотря на горькости судьбы, пронесла в себе через года веру в благородство и милосердие».

     *   *   *

     – Конец, – Марта закрыла книгу и положила в сумку. – А теперь домой, Ганс, – она поцеловала его в лоб.

     *   *   *

     – И как тебе пришла в голову эта безумная идея? – Хильда от усталости шлёпнулась на холодную землю.
     – Хорошо, что дождь прошёл, земля мягкая.
     – Ага… тяжёлая! Не для женских рук!
     – Крышка… Помогай, подцепи лопатой, – с твёрдостью приказала Марта.
     – Я всегда думала, что это обычная выдуманная сказка.
     – Хватит болтать. Поднажми!
     – Бог ты мой, прости нас, грешных, – выдохнула Хильда. – Ой, у неё и правда нет ног…
     – Милая моя, Дороти. Ты прости меня. Я так отчаялась спасти своего единственного сына, – зарыдала в голос Марта Беккер. – Думаю, ты то же сделала бы для своих детей, если бы они у тебя были.
     – Тело как мумия! Я думала, будет обычный скелет. Как будто её высушили, – с интересом рассматривала могилу Хильда, направив на неё свет фонарика.
     – Я принесла подарок. Даже два. Это книга о волшебнике страны Оз. Её любила твоя мама. И… кулон, я искала его с юности, после того, как моя бабушка прочла нам сказку о чудо-девочке. Я объездила все барахолки в округе, где ты родилась и выросла, писала запросы. И вот буквально месяц назад мне позвонили и сказали, что нашли схожее по описанию и картинке из книги. Твоя мама – красавица, – Марта открыла кулон. – Это я оставлю здесь для тебя.
     – Слушай, а там же написано про то, что у живого надо палец отрезать.
     – Главное – верить! Главное – верить! – пробубнила под нос Марта. – Подай нож!

     Начало светать. Могила была закопана, следы засыпаны землей.

     *   *   *

     – Как он будет это пить? – сморщила нос Хильда. – Ого, смотри! Голубь стучится в окно. Какой красивый! – с восторгом произнесла она.
     – А вот и душа… – Марта от увиденного немного растерялась, выронив ложку из рук.

     Она тихо подошла к окну, положив ладонь на стекло. Белый голубь с интересом, поворачивая резко головой, рассматривал двух улыбающихся женщин.

     – Дороти, прости меня, дорогая, и помоги! Мой сын болен настолько, что медицина бессильна. Осталось лишь поверить в чудо – чудо исцеления. Спаси моего мальчика!

     Голубь вспорхнул и перелетел на карниз соседнего окна.

     – Это комната Ганса, – прильнув к окну проследить, куда он улетел, вскрикнула Хильда.
     – Она согласна помочь… – еле сдерживая слёзы, сказала Марта.

     *   *   *

     Ганс Беккер стал самым преуспевающим молодым предпринимателем Германии ХХ века по версии журнала «Ein talentierter Unternehmer» («Талантливый предприниматель»).

     Марта Беккер и Хильда Шефер учредили два благотворительных фонда: в помощь матерям-одиночкам «Wei;e Taube» («Белый голубь») и детям с онкогематологическими заболеваниями имени Дороти – Илины Рихтер.