Работайте!

   Алексей Римов стоял на остановке, корпоративный стритбус появился из-за поворота. Римов смотрел сквозь мельтешащий транспорт, медленно вдыхая утренний наэлектризованный воздух.
   Стритбус плавно затормозил и открыл свои двери, десятки человек не торопясь зашли и встали в свободные ячейки. Римов занял ячейку у выхода, он всегда так делал, чтобы быстрей выйти на своей остановке. Окон у стритбуса не было, ячейки были стоячие с автоматическими удерживающими ремнями, так что можно было расслабить ноги и тело. При отсутствии свободных ячеек стритбус не останавливался и двигался дальше. Система стритбуса считывала информацию о пассажирах и определяла, кому где выходить.
   Движение по дорогам было плавное, и многие дремали. Алексей использовал это время для размышлений и мечтаний. В стенах компании такое уже не разрешалось, нельзя было отвлекаться и поддаваться каким-то эмоциям в течение рабочего дня. Так каждый работник выдавал максимальную производительность. За этим следили очень тщательно, и любые нарушения приводили к увольнению.
   Чтобы не думать о чем-то неразрешенном в рабочее время, Римов думал о каком-нибудь цвете. Он решил, что сегодня это будет красный, хотя на этой неделе уже был красный.
   Через нужное время двери буса открылись и Римов вышел. На него смотрели два больших глаза-иллюминатора входных дверей. Надписей и указателей не было никаких. Двери бесшумно раздвинулись перед работниками и заглотили их в пустой коридор. Здесь под ногами Римова высветились направляющие стрелки, и он не думая направился по ним. Указатели вели к рабочему месту, которое может быть изменено когда угодно. Так произошло со всеми вошедшими, и происходило день за днем.
Пройдя гормональные рамки, контролирующие эмоциональный настрой, Римов достиг рабочего места и одел шлем. Взгляд в шлеме ограничивался со всех сторон, чтобы работник не отвлекался ни на что, ни сверху ни сбоку. Шлем также не позволял слышать внешние шумы, а перед глазами было узкое пространство, куда концентрируется внимание и все усилия.
   Алексей начал работать. Передвигал таблицы, создавал новые, заполнял, закрывал, считал проценты, вносил новые задачи, рассылал таблицы и получал новые незаполненные. Шлем как будто прирастал к голове, и Римов к середине дня его уже не замечал.
   В свободные моменты между появлением новых незаполненных таблиц Римов приучил себя не думать ни о чем неразрешенном, представляя мяч, крутящийся вокруг своей оси. Сегодня он был красным.
   Обеденный перерыв сводился к 4 минутам, за которые необходимо по правилам принять пищевую капсулу и запить кофе. Кофе был свежим и качественным и доставлялся к рабочему столу автоматически. В начале недели можно было выбрать сорт кофе для обеденного перерыва. Римов выбирал наугад и не всегда мог отличить один сорт от другого. Поскольку шлем в обед не снимался, то Римов не позволял себе о чем-то размышлять или вспоминать, это сразу стало бы известно, и он бы получил штрафное сообщение и увольнение. А безработица была второй проблемой в городе после дорожных пробок.
   Гудок в шлеме известил о том, что начальство покинуло рабочие места. Можно было закончить работу или продолжить, зарабатывая дополнительные баллы к отпуску. Римов помедлил, и ему тут же пришло пять новых незаполненных таблиц. Алексей закрыл глаза и увидел светлое пятно, по инерции оставшееся от экрана. Он снял шлем и завершил рабочий день. На столе стоял остывший недопитый кофе и лежала нетронутая пищевая капсула. Под ногами засветились указатели на выход, и автоматически открылись окна на проветривание. Блестящий робот-уборщик зашумел своим механизмом и начал ловко маневрировать между столами.
   Алексей спустился в выходной коридор и остановился. Роботы-уборщики шуршали по всем углам. Пройдя еще раз гормональную рамку, Римов при выходе получил лист советов по улучшению настроения и увеличению производительности. Не читая, сунул его во внутренний карман куртки и вошел в корпоративный бус, только что подошедший. Оставалась одна свободная ячейка в конце буса. Ремни обхватили тело со всех сторон, и Алексей расслабил тело, свесив руки как плети.
   - Ну как день прошел? - кто-то спросил из смежной ячейки справа. – Удалось не думать?
   Римов молчал, в приглушенном свете салона транспорта мысли возвращались медленно.
   - Не помню, - почти шепотом ответил Римов. Голосовые связки за молчаливый день утратили свою гибкость и не сразу могли работать. – Кофе помню, гудок и уборщиков.
   - Чертов гудок, - сосед выругался, - чертов кофе и эти больные таблицы. Для чего это?
   - Это работа, - Римов ответил заученно. – Работа дает возможность нормально питаться и жить в этом городе, обеспечивать семью.
   - Ты употребляешь пищевые капсулы, разве это питание? Когда последний раз ты ел с семьей полноценный обед? За столом, размеренно!?
   - Много работы сейчас, - Римов опять довольно быстро ответил, так он и думал.
   - Ее будет много всегда, - собеседник замолчал.
Кто-то вышел на остановке в центре города. Дверей не было видно, но внутрь проник вечерний воздух. Он как специально обволакивал и придавал телу еще большую тяжесть. Римов тихо кашлянул.
   - Этот вечерний воздух пропитан страхом, наливает конечности и голову свинцом и не дает забыть и расслабиться. Все ждут - будут или не будут листы-штрафы, ведь уволить могут в любой день. Мы работаем 6 дней в неделю без перерывов и без возможности отвлечься и поразмышлять, посмотреть в окно. В компании нет окон, а у тебя нет времени на все остальное. И у всех страх быть уволенными, т.к. в этом городе почти нет работы для людей.
   - Мне надо свозить в отпуск на море детей и жену, - Алексей стал находить хоть какие-то оправдания своим переработкам.
   - Мы считаем себя ответственными за свои семьи, ведь именно мы их кормим. Но мы не видимся с ними, они не слышат наше мнение, не видят нашей радости, мы не делимся с ними ничем, кроме заработка. А вот это безответственно.
   Повисла пауза, Римов слышал, как сосед вздохнул глубоко.
   - Я хотел быть пожарником, но Автосистема пожаротушения справляется со всем сама. Автопожарные быстрее и не боятся огня. Автополицейские, автоврачи, все это работает замечательно и без нас. И спрашиваю тогда вас и себя – а нужна ли наша работа?
   Римов подумал, что парень перегрелся сегодня в своем шлеме и несет странные вещи. Такое бывало, людей выносили с рабочих мест автоврачи. Возвращались ли они в офис, никто не задумывался. Возможно, их увольняли.
   - Думаю, навряд ли нужна, - собеседник справа продолжил. - Эта работа – просто вариант контроля. Во время работы ты ничего не можешь: ни думать, ни задавать вопросы, ни искать ответы, ни чихать, ни кашлять. После работы – ты долго приходишь в себя и стараешься очень аккуратно использовать свое короткое свободное время, наслаждаясь просто легкими мечтами. И этого времени совсем не хватает, чтобы полноценно задать вопрос и ответить на него. Вот и весь контроль, даже не надо тебе что-то запрещать. Просто нагрузить тебя работой и страхом ее потерять.
   Ты не думал, что если учесть все ресурсы государства и наличие безотказной и не требующей затрат автосистемы обеспечения жизни (имею ввиду, автоуборщиков, автодворников, автопожарных, автосантехников, автоврачей, автополициию, автопродавцов и всех остальных), люди могут не работать…?!
   Римов не знал, что ответить. Стритбус остановился, и собеседник вышел на остановке. Лица его Алексей не увидел. Да и могло ли это помочь? Лиц никто не знал и не мог запомнить: в бусах ячейки непрозрачные, в компании окон нет, смотрят все сначала на указатели рабочего места, а потом весь день находятся в шлемах.
   Перед глазами вдруг всплыл вращающийся красный мяч, как некий защитный механизм от волнения и вторжения в мысли.
   Римов вышел на своей остановке и пошел в район. На улицах уже давно стемнело, уличное освещение плавно и равномерно стекало со всех зданий.
   Можно не работать, - эхом звучало в голове у Римова. - А что делать тогда? – это еще один уровень зависимости и контроля…
Люди не знают, что делать кроме работы. В отпусках они начинают скучать, искать развлечений, чтобы убить время. Люди работают, чтобы убить время, которым они не умеют распоряжаться. Они, т.е. мы пытаемся занять свое время, чтобы не отвечать себе, чего на самом деле мы хотим. В нас крепко засел страх этого ответа, иначе придется поставить под сомнение все, что сделано до этого момента. Нас учили, как выживать, но так никто и не научил жить.
   Римов остановился перед дверью в подъезд. Она открылась автоматически, определив присутствующего. Поднявшись на второй этаж, Алексей вошел в квартиру и присел на тумбу возле двери.
   А что я по-настоящему хочу и что могу?
   Алексей включил саундтрек к любимому фильму и глубоко вздохнул. Прозвучал сигнал сообщения, и на стенном экране появился штрафной лист увольнения с печатью и электронной подписью главы компании.