Бойченко

Александр вышел из подъезда и позвонил жене.
-Сань, здорово тезка…
-Да, виделись… Ну, как они встретились?
-Обыкновенно. Как встречаются внук с дедом?.. Обыкновенно.
-Что ты мне Санаева цитируешь? Может, весь фильм расскажешь?
-Никак тебя не обмануть. Я хочу в кафешку зайти, перекусить, кофе попить. Может и ты подойдешь?
-А давай, а то неохота обед готовить. В бывшую «Ромашку»?
-Ага.
-Ну давай, двигай, я соберусь и подойду. Без меня не заказывай. Я где-то через час.
«Значит, через полтора…» зная свою жену подумал Александр.
…Он прокручивал в голове лавину событий последних дней. Встречу с Натальей во Дворце спорта, свое письмо Сереге Белову, его бессвязные звонки, вчера аж четыре раза позвонил. Встретил на автостанции, - Сергей позвонил с дороги. Проводил к дому… Их ждали. Здесь же, к изумлению обоих, оказалась и жена Белова. Сергей ей вчера сообщил о письме, о внуке, телефон Натальи (у Бойченко узнал). Вера примчалась раньше всех… Сели за стол. Выпили за встречу. Александр, посидев пяток минут для приличия, встал из-за стола.
-Так друзья. У вас тут свои тары-бары, а я пошел, пожалуй.
Все вышли в коридор проводить.
Белов, который никогда не отличался сентиментальностью, неожиданно порывисто обнял друга.
-Спасибо тебе, Саня.
-Спасибо, Саша. Спасибо, Сан Саныч, - отозвались и жена с Натальей.
-Ладно, пока.
…В кафе подошла официантка. Объяснил, что ждет жену, придет она нескоро. Попросил чашку кофе.
К столику подошли двое.
-Можно, Александр Александрович?
-Павел? Чикин?
- Я самый.
…Несколько лет назад бывший «подопечный» Бойченко Павел Чикин, известный в определенных кругах общества, как Крин, вышел на свободу. Встретились тогда они с Бойченко случайно. В парке на скамейке шибко пьяный, но абсолютно не потерявший рассудка Чикин, поведал о своих проблемах.
-Понимаешь, Сан Саныч. Нас четверо пока. «Бывшие»-отбывшие. Все местные. Должен еще один подтянуться через три месяца, а там и еще трое через пару календарей. Хотим мастерскую металлоремонта «забацать», а лучше две. С металлом-то обращаться умеем.
-То, как ты, Крин, с ключами и замками дружишь, я помню.
-Все, Саныч, нет больше Крина… Так вот. Остальные кореша по металлу-то еще покруче меня будут. Один есть по часам спец великий… Знаю еще, люди сказали, что есть еще такая «маза». Ключи теряются, двери захлопываются, в дом не попасть. Вызывают слесарей криворуких, а те им замки, двери курочат… Ну, там и обычный металлоремонт хотели работать. Дубликаты ключей, ножи-ножницы точить, инструмент разный-всякий, рыбакам буры зимние. По машинам тоже можем. Да мало ли.
-На этом ведь много не заработаешь.
-Это как работать. У хозяек швейные машинки ломаются, мясорубки старые летят…
-За чем же остановка?
-А все дело в том, как чиновник, чье разрешение нужно, глядит на тебя. Одни «бабла» ждут за подпись, другие (их меньше) боятся, что темные дела будем творить под вывеской «Металлоремонта». Помог бы, Сан Саныч.
-Ладно, подумаю… Как найти?
-Да ты что, аль хватку потерял. Наверняка ж нашел бы при нужде. Но, чтоб без хлопот, вот номер.
Расстались.
Через некоторое время в городе появились две мастерские. Сразу расползлись слухи, что работают там просто кудесники, ремонт любой сложности, качество изумительное. Цены вполне адекватные.
А еще через месяц в дверь квартиры Бойченко позвонили. Перед взором открывшей двери жены предстала объемистая коробка. Через несколько секунд Александру позвонили. На телефоне определился Чикин.
-Сан Саныч. Посылочку можно распаковать смело. Это от нас благодарность. Саперов не вызывай.
…И вот новая встреча.
-Садитесь.
-К тебе жена тут должна подтянуться, так мы ненадолго. Знакомьтесь.
Спутник Чикина широко улыбнулся, подал руку.
-Николай.
Рукопожатие вышло каким-то неловким. Новый знакомый хмыкнул
-Мне Крин строго-настрого запретил с вами шутки шутить…
-Я те дам Крин. Привычка у него… Руку жмет так, что потом впору к врачам… На зоне так и звали – Пресс.
-А подкову?
-Разогнуть? Не пробовал. А колоду карт рвал!
-А ты про жену-то как прознал, что придет?
Чикин демонстративно стал рассматривать потолок.
-Да ладно тебе, Крин. Сестра у меня двоюродная – официантка, что кофе тебе принесла.
Только что помянутая официантка принесла еще две чашки.
-Тройной, как просили.
Павел достал фляжку, Николай – два серебряных стаканчика изумительной красоты.
-Давай, Сан Саныч, за встречу, за знакомство. Знал бы, что будет такое, три «стопаря» прихватил бы.
Ты что, убери, нельзя ж. Скандала хочешь?
-Давай, давай. Все будет в ажуре.
Налил. Выпили. Сам Николай прямо из фляжки. Взялись за кофе. Видя, что «криминал» окончен, подлетела официантка. Защебетала.
-У нас распитие принесенных спиртных напитков запрещено. Уберите пожалуйста.
Бойченко покраснел, а Павел с Николаем вежливо извинились, и следы «преступления» немедленно исчезли.
-Жить «по блату», конечно нехорошо, но очень удобно. Ладно… Вижу, Сан Саныч, вопрос в твоих глазах. Что же теперь этим мазурикам от меня нужно? Знаешь, ничего... Мы тебе и так по гроб жизни благодарны.
-Работы, стало быть хватает?
-Вполне. Мы сразу договорились, что никаких «леваков», все в открытую и вместе. Вон Коляна в ювелирную мастерскую тянули. Он в художественном учился. Стаканчики-то видал? Его работа! «Автомобилистов» на сервисы манили. Мы им – конкуренты. Качество наше выше, цены ниже. Гарантий не даем, но наше имя уже гарантия. Все лицензии, налоги в порядке.  Закон у нас такой  –  работа без косяков и все клиенты равны, что старуха с ножницами, что «бугай» на мерседесе. Тут как-то хохма была. Влетает дамочка. Спрашивает меня. Ей срочно-срочно-срочно ключ нужен. Говорю: «Подождите, я закончу заказ и сделаю вам ключ». А я бабуле точил пару ножей, ножницы и, тоже, ключ делал. Дамочка- громы молнии мечет. Обещает за срочность доплатить. Отвечаю, что такой услуги, как «срочность», в нашем прейскуранте нет. Обозвала нас матюгом и пошла гордо к выходу. Тут от гордого цоканья каблуками один-то и сломался. Села рядом с бабулей и за телефон. Уж не знаю, кому звонила, нас ругала, орала, чтоб приехал, разобрался. Я заказ закончил, бабуле отдал. Говорю фифе, давайте, мол, ключ. Губы поджала, отдала. Выходит Зубец, Серега Зубков. Давайте, говорит, и обувку вашу, посмотрю. Все равно время идет. Взял, починил. Отдали. Расплатилась. Сидит дальше. Спрашиваем, есть ли еще заказы. Нет, говорит сквозь зубы, но мой друг хотел бы с вами побеседовать. Подкатывает мужик с каким-то сопровождением. Двое. То ли охрана, то ли что… Так, говорит, «хто тут позволяеть себе чиво?». А у нас на такой случай сценарий заготовлен… Говорю, погодите, сейчас мы фраки-галстуки наденем. Вышли в подсобку и халаты-рубашечки сняли. Посетители как нашу галерею картинную на шкурах увидали, с лица спали. Повернулись молча и на выход. Мы за ними и перед машиной встали. Орут: «Дайте проехать». Гаишник подлетел, - что за дела. Зубец, молча, показывает на знак «Остановка запрещена» пря-амо над тачкой ихней, и мы уходим. Вот так бывает…
 По деревням еще катаемся, - у нас «Рафик» старый»,- точим, паяем. Ну, системы видеонаблюдения освоили. А в общем нормально, только мелочевка напрягает, мороки много, а дохода нет. И отказались бы от ножей-ножниц, молний, пуговиц, да бабули-дедули приходят.  Жалко…
Утомленный длинным монологом Павел отхлебнул кофе. У Бойченко чашка опустела. Он попросил еще одну.
-А у тебя как дела, Сан Саныч?
-Какие на пенсии дела? Живем – хлеб жуем. Сыну и дочери с внуками помогаем, то посидеть, то отвести-привести куда. То родителей отпустить на курорт или в турпоездку… Домишко в деревне. Вот там проблемы. Максимовка, слыхали?
-Нет.
- Там у меня тетка век доживает. За нашим домиком тоже приглядывает. За огородом. Да, только гляди-не гляди, наркоманская шпана гадит. То в дом залезли, поворовали там разное, то на огороде оборвут, саранча проклятая. Четверо их там. Не работают… Живут от бутылки до бутылки, от «дозы» до «дозы». Всем людям жить спокойно не дают. Ворованное по садам-огородам на рынок тащат, оптовикам за водку отдают. Да в открытую, средь бела дня подходят к дому. За поясом обрез. Держи, говорят, собаку, или кончим, да и тебя заодно. Что им старики-старухи… Мужиков нету, вот и хорохорятся. Сразу на огород. Огурцы оборвут, в мотоцикл и на рынок в Синьково. По осени – груши, яблоки. Сколько им ни толковали, ни грозили. В глаза смеются. Говорят: «Что, показать властям, где и у кого самогонный аппарат?»  А они у всех, аппараты. А тут, что удумали. Тетка моя съела конфету,  так бумажку подняли и в нее что-то белое насыпали, да завернули и в пакет. Вот, говорят и «закладочка» с отпечатками пальцев. Тетка в истерике… На самогонные аппараты налог свой установили. Я с ними пробовал потолковать. Ржут, сволочи. За дочку, спрашивают, и внуков не боишься? Говорят, они и по другим деревням промышляют…
-Отморозки, - выругался Николай и сунул было в рот сигарету, но, опомнившись, убрал.
-Думаем продавать дом, да только кому такое счастье надо. Если на разборку только и на перевозку.
Бойченко помолчал.
Неожиданно затрезвонил его мобильник.
-Да,..  понял,.. Что там такое? Ясно. Ладно.
-Все, други мои. Жена вызывает. Там форс-мажор. Надо внука подхватить. Пошел я.
Подозвал официантку
-Мне, к сожалению, надо бежать. Рассчитайте…
- А нам, Варь, еще по кофе, - попросил Николай и шепотом добавил, - и отвернись на пару минут, как принесешь.
-Значит, Максимовка и рынок в Синьково…
-Слышь, Крин, мы, вроде, в Робин Гуды не записывались.
-Ты, что, Колюня, мысли мои читаешь?
-Они у тебя на лбу написаны.
-Надо пособить. Кто там в Синьково рынок держит?
-Бурят.
                *                *                *
-Здорово, Крин. Сказали, видеть меня хотел.
-Мне надо с Бурятом встретиться и попросить кое о чем?
-Где найти, знаешь?
-Знаю, в Синьково, на рынке…
-Ну, «малявку» сейчас накарябаю. Когда собираешься? Посылочку ему передашь…
-На той неделе.
-Ну, в добрый час. Вот «малява», вот сверток. Кто что спросит, предъявить можно смело. Там все чисто.
-Спасибо.
-Не за что, я добро не забываю.
                *                *                *
-Так, здорово, бомжара. Давно здесь обитаешь?
-Третий день.
-Верно, не врешь. А чего ж тебе надо у нас?
-Жить где-то надо, ребята, есть что-то.
-И что ж ты ешь?
-Так еду…
- А мы думали, святым духом сыт.
- Ну, работа у людей иногда находится. Вон, забор подправил, картошку окучил. Дали еды, выпить.
-Верно. О,.. а вот и самогон от Лушки. Что ж так мало? Дешево свою работу ценишь, лох.  Знач так… Деревня эта наша. Каждые два дня – поллитруху самогона нам.
-Да как же?...
- Послезавтра зайдем…
                *                *                *
-Здравствуй, Бурят…
-И тебе не хворать, добрый человек. С чем пришел?
-Посылка и записочка до тебя имеется. Вот.
-Знаю, знаю, звонили… Как величать прикажешь? Все по-старому Крином, аль Пашей?
-Знаешь и это?
-Люди говорили…
-Зови, как хошь.
- Добро… Да садись за стол. Выпьем, закусим, чем Бог послал… Ну, говори дело, Паша.
                *                *                *
- Ну, чо, привезли бухло и бабки? О, кто ж вам хари-то разукрасил.
-Моли всех святых, Дрюня, что сам не поехал. Прибыли, сразу к нашим азерам, а они говорят, что от нас велено товар не брать.
-Ты что мелешь? Сотрясенье, что ль?
-Могло бы быть. Мы их за грудки. Говорите, козлы, кто не велел. Отвечают, Бурят какой-то.
-Да что ты несешь, идиот? Какой Бурят? Деньги и водяру закрысили?
-Сам ты долбак… Подходит чувак и вежливо так… Бурятом, говорит, меня народ кличет. Я, молодые люди, распоряжение дал. Я психанул. Ору: «Что ты тут еще за хрен с горы». А он в ответ: «Вы невежливы». Ах, думаю, я ж тебя… А он вроде рукой меня еле тронул, а в глазах потемнело, и я плюхнулся. Ох, и метелил он меня!..
-А ты Самсон?..
-А Самсона еще один «бык» отоварил.
-А товар где? Мед, варенье?
-Забрали… Бурят… Он еще сказал, чтоб мы людей на деревне не трогали.
- Да я ж его…
-Дрюня, стремно мне.
-Заткнись, Самсон.
-Тебя-то там не было, а то б…
-Что, « а то б..»? Кто б меня посмел тронуть? Да я бы этого козла Бурята…
                *                *                *
- Але, это я. Они вернулись. Прошли по деревне, набрали самогона, яиц.  Бухают у Самсонова.
-К тебе не заходили?
-Нет.
               
Машина остановилась за деревней в два часа ночи. Пять человек подошли к дому. Постояли, огляделись. Подошел шестой. Здоровались молча. Солидный с виду врезной замок был открыт мгновенно. В доме спало четверо пьяных. Бесшумно, заткнув рот, вынесли первого. Связали руки-ноги. Привязали к скамье… Разрезали джинсы. Вылили из бочки ведро воды на голову и начали с двух сторон хлестать ивовыми прутьями. Связанный мычал, извивался. Через две минуты непрерывного истязания остановились. Швырнули на землю, проверили веревки, тряпку во рту. Вытащили второго. Процедура повторилась… Полная тишина, лишь тихое мычание сквозь тряпку. Когда закончили с последним, всех четверых привязали к старой яблоне.
-Одной гранаты не хватит, давай две.- первые слова за все время.
-Все. Кстати, Дрюня, что ты собирался с Бурятом сделать?
-Вот что, ублюдки. Если еще раз кто словом или делом обидит людей…
Рука человека в брезентовой рукавице сжала перед лицом одного из привязанных пивную бутылку, и та жалобно хрустнула. Осколки силач швырнул в грудь.
Шестеро быстро ушли в ночь, подсвечивая себе фонариками мобильников.
-Диктофон снял с «Урала»?
-Да.
-Порядок, поехали…
                *                *                *
- Лушка! Спишь, дуреха. Скорее глянь, чего у Самсоновых творится.
Народ, собравшийся у двора Самсоновых, издали, не приближаясь, наблюдал живописную картину. К яблоне была в полном составе привязана «гроза деревни». «Хозяева», как они сами себя называли. Джинсы у всех были разрезаны сзади. На видимой части на коже виднелись следы порки. Рты заткнуты. От веревок шел шпагатик к кольцам притянутых скотчем  к скамье гранат.
Бойченковская тетка звонила племяннику.
-Сашенька. Да не ругайся ты, еще выспишься… Тут такое… Надо милицию, тьфу, полицию и саперов…
Александр мало, что понял из рассказа любимой родственницы, но полиция через час прибыла.
Вызвали саперов. Те прибыли еще через час.
-Ну, что там, мужики?
-А ничего, старший лейтенант. Зажигалки. В сувенирных ларьках продаются. На них и ценники имеются. Сейчас, на всякий случай пошарим еще, коль уж приехали…

                *                *                *
-Сашок, может твои товарищи, коллеги по старой-то службе, найдут, кто иродов наших проучил. Им бы подарок наш передать. Вот собрали.
 В огромной корзине лежали несколько бутылей самогона, запакованные соленые огурцы, грибы соленые и сушеные и еще какая-то снедь.
-Как же их найдешь-то,  Лукерья Петровна. Их и искать никто не будет. Дело ж не заведено. Потерпевшие заявления не писали. Отказались. Они, значит, даже и не потерпевшие.
-Ну, не разбирать же корзину. Сам тогда с друзьями… Уважь.
-Спасибо, конечно, да только неправильно это…
                *                *                *
-Бабоньки, а что-то бродяжки не видать, что все ходил, работу спрашивал?
-И правда… Откуда-то пришел, а вот теперь пропал.
                *                *                *
-Паша, Николай, здорово!
-Сан Саныч, какими судьбами?
-Помнишь, Павел, коробочку вы мне когда-то подарили… Очень она тогда пришлась кстати. День Рожденья я отмечал через неделю.
-Не… Не помню никакой коробочки. Что-то ты попутал.
-Ну, значит попутал… Ну, а вас просили угостить.
-Кто?
-Люди. Сходите, я на другой стороне машину оставил. «Жигуль» белый. В багажнике. Стой, Павел, а ключи?.. Ах да, забыл…
                *                *                *
-Подарок, Крин, конечно, царский, но на всех мало будет.
-Ясно дело. Я еще Буряту позвонить хочу, позвать. Так что, бери, часовых дел мастер, деньги, дуй закупаться.
-Ух, грибочки, огурчики, сало. Аж слюна течет! И мед!
-Что, никак не наешься, бомж хренов?

На следующий день две мастерские «Металлоремонт» в городе были закрыты по техническим причинам. Впервые за несколько лет.