340 конфуций - суждения из бесед 2. 12

учитель говаривал –
царственное дитя* не грааль**


*намереваясь расшатать и обрушить устоявшиеся штампы я преднамеренно выбрал такой режущий слух перевод и вот по какой причине – дело в том что конфуцианскую идеологему «цзюнь-цзы» традиционно переводят не иначе как «благородный муж» что в корне неверно поскольку его буквальное значение «сын – дитя – правителя» (кстати сказать иероглиф переводящийся как «учитель» а так же «философ» «мудрец» это всё тот же самый знак – поэтому с таким же успехом можно было бы перевести как «учитель правителя» или скажем его «мудрец-советник» – означающий собою ребёнка младенца дитятю – того самого надо полагать не став которым по свидетельству христианского благовестия не войдёшь в царствие небес ибо хотя и в совершенно ином контексте но тем не менее именно о нём же сказывается в речении гераклита: «дитя играющее – правит» а в другом его изречении уточняется: «всем управляет молния» в свете которой совсем иной смысл обретает до сих пор совершенно непонятое учение конфуция о так называемом «исправлении имён» ) при том что правителем является так сказать космогонический «медиатор» (что очевиднейшим образом явлено самим начертанием этого знака) подобно молнии вертикально соединяющий в себе и собою три вселенских начала «небо-человека-землю» в целостное три-единство на со-участие в каковой медиации как раз и дерзает конфуцианский «престолонаследник» по замыслу первоучителя китайцев ученики которого такие же «дети правителя» как христиане – «царственное священство» (1Пет. 2:9) поэтому до сих пор не зная как адекватно перевести эту идиому предлагаю оставлять её без перевода (как не переводят например ни «гностика» ни того же «даоса»)

** этот иероглиф обычно переводят как «вещь» или «инструмент» навязывая тем самым конфуцию ту мысль что «благородный муж» не вещь во-первых и не инструмент во-вторых которого и которым можно было пользоваться или использовать но если бы первоучитель хотел сказать именно это он конечно же воспользовался бы соответствующим иероглифом однако учитель выбрал именно этот означающий соответственно «ритуальную чашу» и я полагаю вот почему: продвинутому человеку – рождённому так сказать свыше – негоже впадать в чувство собственной важности строя из себя этакий священный артефакт перед которым другие стояли бы образно выражаясь вытянувшись по стойке смирно благоговейно преклонив колени или распластавшись ниц и это с одной стороны а с другой уместно было бы вспомнить речение иного мудреца – чжуан-цзы – говарившего однажды в том смысле что лучше быть живой черепахой влачащей свой хвост по грязи нежели мёртвым панцирем у жрецов который те бережно хранят как некую драгоценность но мысль первоучителя ещё более тонка тем более учитывая его ревностное отношение к ритуалу и одну из граней этой тонкости можно было бы уловить взглянув на неё например глазами мастеров чань с их очень парадоксальной логикой согласно которой «горы это не горы – и потому горы» однако здесь не время и не место погружаться в подобного рода «эзотерические» глубины – опять же в этом суждении я усматриваю некую тонкую полемику конфуция с лао-цзы согласно которому «каждая вещь» как «сущее-всё» (в том числе и воплощённый человек) является «чашей-вместилищем» (а так же «лоном» «ущельем» «просветом» «долиной») дао-пути с его благой мощью-дэ опять же лев николаевич толстой глубоко проникшись учением первоучителя считал что человек отнюдь не «рождён для счастья как птица для полёта» но призван страдать (здесь важно расслышать «страду» как упорный на пределе возможностей труд а не душевно-психосоматические мления) являясь со-работником творца всяческих – смею предположить даже что толстой явился русским аватаром первопросветителя китайцев

учитывая всё вышесказанное данный афоризм будет выглядеть так:

учитель говаривал:
цзюнь-цзы не (порожний) священный сосуд