Глава 23

Теперь молодая женщина и ее смущенная воспитанница остались… наедине друг с другом. И акустически… И физически-присутственно. На секунду между ними повисла неловкая пауза… Каковую, впрочем, миссис Эллона Мэйбл прервала, обратившись к девочке. Она просто обозначила, прежде всего для самой себя, некоторые выводы – например, в части своих собственных полномочий, подтвержденных в ходе этого телефонно-личного разговора. Голос ее звучал теперь вполне серьезно, без капли иронии.

- Значит, только что ты подтвердила мое личное право воспитывать тебя и даже наказывать… по моему личному усмотрению, - сказала она. – То есть так, как мне вздумается. Причем, без протестов с твоей стороны, без стенаний и жалоб на мою жестокость. Я права?

Она испытующе глянула на свою юную собеседницу. Девочка совершенно стушевалась, оробела и смогла в ответ только молча кивнуть головой.

- То есть… Ты сама, без малейшего принуждения с моей стороны, решила вернуться к повиновению… и даже готова принять наказание, за то, что успела наговорить мне в этом кабинете.

Миссис Эллона Мэйбл констатировала для себя некоторые факты, которые были очевидны и понятны из нынешних слов и поведения ее подопечной. Ни содержание реплик, ни голос молодой женщины не давали ни малейшего намека на наличие даже малой толики гнева или раздражения. Но Лиза все равно отреагировала на ее слова слезами.

Она попытались их скрыть, обозначив визуальную покорность воле своей Старшей тем, что положила свой телефон на внешний край стола, потом отступила на шаг и опустилась на колени – в довершение ко всему, склонив перед Старшей свою голову. Причем, в финале этого самого движения, девочка замерла, потупив очи долу, в попытке скрыть свои эмоции от владелицы дома сего – кстати, попытке безуспешной. Девочка даже зажмурилась, стараясь удержаться от плача – не хотелось казаться жалкой… И даже достойной жалости.

В ответ, молодая женщина поднялась и вышла из-за стола, обогнула его, подошла к своей воспитаннице и положила ей руку на плечо.

- Я хочу видеть твои глаза, - сказала она.

Лиза подняла лицо и взглянула на нее снизу вверх. И всхлипнула, не без того.

Элли поймала ее взгляд и вздохнула.

- Тебе сейчас стыдно. Мучительно стыдно. Как никогда в жизни. Так, что… идея вытеснить стыд обычной болью, начинает казаться вовсе не такой уж и глупой. Вдруг станет… легче? Так? Ты ведь… именно это сейчас почувствовала?

Лиза в ответ на ее слова даже кивнуть не рискнула… Просто крепко зажмурилась, обозначив тем самым свое согласие с высказанным - а заодно попытавшись загнать внутрь-обратно все эти мучительные слезы! Вышло… с точностью до наоборот – все это хлынуло наружу, по щекам, до подбородка и быстро.

Элли сочувственно вздохнула.

- Добро пожаловать в клуб, моя дорогая! – провозгласила она. – Теперь ты понимаешь, что именно я ощутила, когда уложила тебя в постель и вошла потом к себе в спальню. Меня… скрутило изнутри так, что… В общем, я даже не смогла пойти к тебе, чтобы снова тебя проведать… Пока не навестила одно… памятное место, времен моего детства.

Лиза в ответ только и сумела всхлипнуть. Ни слов… ни даже сил на то, чтобы их произнести – если бы эти самые слова нашлись! – у девочки уже не было.

Элли протянула ей руку и девочка судорожно уцепилась за нее – подобно тому, как утопающий хватается за соломинку. Впрочем, здесь опора была куда как более основательная. Молодая женщина молча подняла ее на ноги и снова подвела к дивану. Уселась сама, усадила рядом свою воспитанницу. Прижала девочку к себе и шепнула ей на ушко одно только слово: «Плачь!» То ли приказала ей, то ли просто разрешила. А потом совсем уж коротенько коснулась ее ушка своими губами, подтверждая сказанное.

Девочка тут же уткнулась в грудь своей Старшей, обозначив исполнение приказа своей Старшей серией отчаянных рыданий, куда более горьких, чем те, коими она орошала многострадальную рубаху миссис Эллоны Мэйбл не далее, как вчера вечером – ту самую рубаху, по поводу которой и разгорелась у них в этот раз перепалка с шантажом и плачем…

Спустя какое-то время, миссис Эллона Мэйбл поцелуем в щечку – соленую! -  обозначила свое желание продолжить хотя бы какое-то осмысленное общение со своей воспитанницей.

- Как ты? – шепотом поинтересовалась она. – Лучше?

Адресат вопроса коротко затрясла головою, в явном отрицании такого предположения.
 
- Стыдно… - ответила она словесно, через несколько секунд. И тут же задала вопрос - весьма неудобный, вряд ли уместный и своевременный… хотя и, по-своему, логичный:
- Ты будешь сечь меня… прямо здесь, да?

- Нет, - коротко и тихо откликнулась Элли.

- Тогда, значит… там, в гостиной? Как вчера?

- Нет.

- А-а-а… - протянула Лиза, обозначив этим звуком некоторое… понимание ситуации. 

Она отстранилась от своей Старшей, взяла ее за руки. Заглянула ей в лицо своими заплаканными глазами и высказала нечто удивительное.

- Значит, ты будешь сечь меня там… в кладовке, - заявила она почти что с уверенностью, как о деле вполне решенном. – На той же самой скамейке, где тебя наказывал твой отец. Строго и без жалости. И знаешь, что…

Лиза сделала паузу – а по окончании ее, продолжила, причем совсем не вопросительной интонацией, а вполне себе утвердительным тоном голоса своего.

- Я хочу, - сказала Лиза, - чтобы сегодня… сейчас – в смысле, отныне и до нашего с тобою общего решения! – никакие просительные слова от меня, вроде «Прости!» и «Пощади!», во внимание тобою вовсе бы не принимались. Секи меня… сколько ты решишь. Даже не объявляй мне количество ударов! И так больно, как ты сочтешь нужным! Я не прошу… не стану просить у тебя ни прощения, ни пощады! Ты сама даруешь мне и то, и другое… когда сочтешь себя достаточно отмщенной! Так будет… правильно!

- Лиза… Я благодарна тебе за такое… щедрое разрешение. Я учту твое мнение, когда буду решать… по этому поводу. Но решать, все-таки, буду я. Хорошо?

Миссис Эллона Мэйбл произнесла это свое резюме медленно, раздельными фразами, очень тихим и твердым голосом. И девочка просто кивнула ей, в знак полного согласия и замерла, ожидая дальнейших ее распоряжений.

Да, она была готова отправиться в то самое место… чтобы получить там, из рук своей Старшей, все, что ей, по ее же, Лизы, мнению, причиталось – болевого и строгого! Однако миссис Эллона Мэйбл имела, по этому самому вопросу, вовсе другое суждение. Каковое она и высказала - сразу же после того, как привела лицо подопечной в порядок своим платком.

- Лиза, - сказала она, - я знаю, ты ведь и не думала рассказывать Дику Шелтону о том, что случилось сегодня ночью.

- Да, Элли, - тихим голосом ответила Лиза. – Я не могла тебя предать.

- Зачем же ты затеяла весь этот нелепый шантаж? – с недоумением в голосе спросила ее Старшая. – Ну, если ты не была готова идти в нем… до конца? С какой целью ты пыталась меня уличить вот так вот… самым очевидным образом?

- Я хотела добиться от тебя… Чтобы ты… Чтобы ты никогда так больше не поступала! – услышала она неожиданный и… несколько странный ответ. И еще более странное дополнение к нему:
- Или… чтобы ты это делала только со мною… вместе!

- Что? -  недоумение в голосе молодой женщины усилилось.

- Я хотела защитить тебя, - пояснила Лиза сказанное – причем разъяснение оказалось еще более нелепым! – Чтобы ты… не наказывала себя так, как вчера… Ну, слишком сильно!

- Лиза… твое ли это дело? – удивленно спросила у нее Элли. – Зачем это все… тебе? Это же просто… нетактично!

- Я поняла это… - лицо девочки снова залила краска стыда. – Но поняла я это только сейчас. Вот прямо сейчас, когда увидела, что ты не испугалась! Элли… я многое поняла!

 - Хм… Например?

Миссис Эллона Мэйбл обозначила лицом своим живейший интерес.

- Я поняла, что ты действительно… вправе сама решать, что рассказать мне, а что оставить… недосказанным. И что нельзя… ни в коем случае нельзя принуждать тебя быть откровенной. Тем более так грубо, как поступила я… сегодня!

- Ну, в общем… право недоговаривать я признаю и за тобой, – услышала девочка в ответ. - И… в общем,  я тоже обещаю воздерживаться от грубостей.

Выразив вот так вот свое согласие с мнением своей воспитанницы, Элли немедленно сделала оговорку.

- Правда… всему есть пределы, дорогая моя! – поспешно добавила она. – И если я столкнусь с ситуацией, когда потребуется мое быстрое и жесткое вмешательство… Извини, я буду импровизировать!

- Хорошо! – Лиза кивнула в знак согласия - полного, безоговорочного и даже без улыбки на лице! – Ты… можешь поступать со мною так, как сочтешь нужным. Ты имеешь на это право.

- Лиза… я бы хотела, чтобы ты тоже… не боялась рисковать… в общении со мной, - Элли с трудом подбирала слова, поскольку объясняла своей воспитаннице несколько непривычные для себя возможности - из тех, которые никак не могли быть допущены во времена ее детства. – Чтобы ты тоже… училась общаться со мною резко… К примеру, говорить мне «Нет!», сопротивляться мне! При необходимости, конечно же! – сделала она важную оговорку – и Лиза кивнула в знак понимания! – Да… Я хочу, чтобы ты поступала так, как ты сочтешь правильным и справедливым… Даже зная о возможности наказания! Поэтому…

На этом месте молодая женщина усмехнулась – не едко, не зло, а по-доброму.

 - Поэтому, - продолжила она свою мысль, - я на тебя, в общем-то, не сержусь. Но я все же хочу понять, почему ты сочла возможным действовать со мною именно так, с позиции силы – более чем сомнительной! 

- Элли, я хотела заставить тебя отказаться от таких жестоких мер… которые ты применила к себе нынче ночью! – честно призналась Лиза. – А как же я еще могла заставить тебя это сделать? Только угрожать, что я все расскажу Дику Шелтону, единственному человеку, который может высказать тебе свое неодобрение! Конечно же, все в итоге вышло глупо, я понимаю…

- Глупо! – подтвердила ее Старшая.

Произнеся это слово, она как-то по-особому - жестом власти, мягкой, но необоримой! – сжала кисти рук своей воспитанницы, затребовав, тем самым, к себе сугубое внимание девочки.

- Лиза, я вправе недоговаривать тебе… многое, - сказала она. – Но знай, моя дорогая, что ты, прежде всего, имеешь право задавать мне вопросы. И еще. Ты можешь просить… вежливо просить меня о том, что тебе нужно. Вежливо. Понятно?

- Д-да… - запнувшись на слоге, ответила девочка. – Понятно…

- И… что?

Вопрос ее Старшей прозвучал и откровенно, и провокационно. И еще с намеками на…

- Элли, прошу тебя… Пожалуйста, сними свою рубашку! Пожалуйста! Ради меня!

Лиза произнесла это - как выдохнула. Причем, с эдакой странной интонацией недоверия – к себе, к ситуации… В общем, к своей способности верно слышать и правильно понимать. Смысл ее реакции можно было обозначить фразой: «А что, так можно было, да?» В ответ, ее Старшая кивнула головой, молчаливо подтверждая правоту ее внезапного прозрения, дескать, «Да, можно было! Только так и только… тебе!»

Ну, а потом…

Миссис Эллона Мэйбл взялась за верхнюю пуговицу своей рубахи и расстегнула ее…