Узелок аленький в памяти девичьей

   В пустынном уголке гудящего ритма скоростной цивилизации, где магистраль пересекает междугородная трасса, а в небе белеют очертания дорожек ближлежащего аэропорта, в том заброшенном месте находится моё поле идей.

   По утрам, гуляя с собакой, ежедневно я прихожу на тот пустырь безлюдный и брожу неспешно под шум пролетающих машин, под гул ползущих самолётов, выгуливая полупроснувшиеся фантазии. Иногда, случается, наступлю на затвердевший ком земли и молнией тело пронзает нечто новое, пульсируя в голове неотчётливым видением. Свежий образ бережно несу домой, складывая в коллекцию личных находок, где каждый самородок ожидает своего ювелирного превращения в творческое украшение.

   Не далее как сегодня повеяло с поля идей некой жаждой новых открытий, неиспробованных потрясений, непережитых восторгов. И вступило прямо в сердце острое чувство, хорошо забытое памятью, но сохранившееся в шкатулке прелестных ощущений.

   Ещё задолго до того, как впервые познала любовь, случился в моей жизни единственный раз экстаз высоченного полёта. Ожившие воспоминания взорвали блокировку, и брызнул прорвавшийся родник, выплёскивая фантан эмоций...

   ... Мне было четырнадцать лет, стрёмный возраст для бойкой девчонки, когда ума не хватает сдерживать порывы, а дерзкая личность как лошадка тёмная копытом бьёт и рвётся ввысь, вдаль, в невесомость — обязательно туда, куда приличия не позволяют.

   Тем летом скучала моя матушка без дочери строптивой, отправив чадо в прионерский лагерь сроком на три месяца. В разгаре второй смены наш отряд старший попал в очередное дежурство по территории, с противными обязанностями уборки и занудством наведения порядка, а мне досталось мыльное место в общей столовой. Целый день  дежурным предстояло обслуживать посудомоечную линию с правом выбора: ставить на ленту грязную посуду или же собирать чистую.

   Конечно, отбывать наказание за возрастную близость к пионервожатым я начала со сборки огненно-горячих тарелок, шеренгами атаковавших разленившуюся девушку, отдыхавшую от семейного домашнего быта в весёлой компании беззаботных сверстников. Наверное, я бы умерла через час, надорвавшись жалостью к себе несчастной, если бы не придумала чрезвычайное развлечение, скоротавшее ответственное дежурство и взбодрившее азартную личность.

   Игриво во мне проснулись гены Золушки, экстремально поднятые по тревоге, трубившие набат и звавшие в бой рукопашный  не принца томно очаровывать, но славно победить рутину кухонной повинности.

   К первому часу обеденной гонки я заправляла и грязной посудой, и чистой, пританцовывая вокруг паром дышащей мойки. Ещё через час на кухне стало не хватать тарелок и принцесса-кухарка, собирая посуду со столов пищеблока, расставляла использованную утварь на ленту,  снимала и подавала на раздачу.

   Последовавшая ночь длилась меньше минуты, а однообразная утренняя линейка какзалась ненужной традицией перед весёлым завтраком. Однако, здоровый аппетит улетучился в тот момент, когда услышала я своё имя с почётным приглашением поднять знамя нашего пионерского лагеря.

   Отличившаяся на дежурстве девчонка, салютуя победе, вышла из строя и торжественно шагая в полной тишине, всего-то дёрнула несколько раз шелковистую верёвочку флагштога, поднявшую яркое полотно с эмблемой лагеря. Но чувство, пробежавшее от подушечек пальцев через всю душу, впервые в жизни подбросило сознание до небес невиданных!

   Это была не радость от мысли "я самая - самая". Вовсе нет! Меня вырвали на минуту из огромной детской массы и наградили всеобщим одобрением за то, что расплескала свой безграничный потенциал, удивляясь собственным резервным способностям.

   Почему этот узелок аленький заполыхал в памяти сегодня, напоминая о скрытых возможностях, озаряя желания и стремления чистой силой духа?

   Потому что время пришло вспомнить...