Запись сто семьдесят восьмая. Неадекват

 12.02.10. На «Автографе» гость - некий Геннадий Сергеевич Г. Ольга Геннадьевна сказала, что у него вышла интересная книга, а так он приверженец новой религии, выпускает свою газету, неординарный человек и т.д.

Народу было много, весь стол усажен. С ним пришла его жена и ещё кто-то из сотрудников по редакции «Добрята» (или как-то так – название детской цветной газеты).
Начали с издательской деятельности - сначала жена, мол, я его вечная поклонница и помощница. Вполне симпатичная женщина и никаких претензий – только почтение: роль женщины – быть наперсницей мужа.
Но он долго молча не мог, вмешался, заглушил и началось почти театральное действие с монологом главного героя: «Газета «Добрята» – единственная и лучшая в мире», «Ещё одна газета – «Знамя (или как-то ещё столь же пафосно) Матрейи».

Сам из Васюгана, филолог, закончил ТГУ, начинал журналистом, даже написал книжку на автобиографичном материале… Сейчас у него несколько знакомых в зарубежье, которые, похоже, материально его начинания и поддерживают.
Впечатление неадекватного человека: «Служить добру и красоте» - как красная нить, через слово. С напором, почти с криком: «Я люблю людей горячих, тёплых не люблю». «Православная церковь – это секта, торгующая табаком и алкоголем. Когда Русь крестили, сколько они умертвили людей! Разве Христос этому учил?»

На вопрос анкеты – «любимые писатели?» - назвал Колыхалова («Это же гениальный писатель») и Макшеева. Любимая книга: Соловьёв, «Ходжа Насреддин». («Да, он хитрит, но он против богатых хитрит, а в конце всё равно побеждает добро»).

Про книги: «Нельзя говорить – герой произведения, надо говорить – персонаж. Это Лермонтов всё – «герой нашего времени». А слово «герой» - оно другое значение имеет. Это борец, победитель. А разве Печорин – герой? И вообще, в русской литературе нет героев. Кто герой? Онегин? У Толстого – Анна Каренина? Ну, Татьяна Ларина – она – да, она героиня. Но кто ещё?» Задаём вопрос: «А почему Татьяна - героиня?» Водопад какой-то лишенной логики сентенции. Начал что-то по этимологии слов, разбирает слово «красота»: «Нельзя так писать. Надо «красата» - от «краса», а «красота» - это от «красоток» А кто у нас – «красотка? Распутная женщина». Ольга его остановила...

Имена любимые – «Ярослава, Доброслав…» и т.д. Стихи – сплошной лубок из берёзок и синего неба. Утомил. Беседы не получилось.