Глава 1

          Шаман-таракан Ахав ослабел так, как ещё недавно невозможно было бы себе даже вообразить. Наверное, то, что ему вообще удалось в некий момент очнуться в спасительной тёплой щели недалеко от мусоропровода, было чудом, ибо задняя половина туловища, которое постепенно парализовывал яд, уже отмерла. Цепляясь за неумолимо ускользающую жизнь, он в полузабытьи пополз куда-то, используя только четыре передние лапки, и полз так долго, что в этом занятии, казалось, прошла целая вечность. Несчастья, обрушившиеся на бедного скитальца между мирами, похоже, вот-вот должны были окончательно завершиться, ибо для продолжения борьбы за существование требовались силы, коих в данном состоянии осталось кот наплакал.
          Кот?.. Кот!    
          — Шшш! — зашумел ветер, невесть откуда взявшийся в закрытом помещении. — Шшш... Шшша-а-анти-и...
          Сознание Ахава угасало. Конечно, друг Шанти наверняка сумел бы помочь выкарабкаться из беды, но Шанти был где-то очень далеко, во всяком случае шаман-таракан его, к сожалению, совсем не чувствовал. Зато неожиданно почувствовал нечто другое — необъяснимое притяжение, источник которого находился поблизости. Что-то властно манило Ахава к себе. И он рванулся туда в последней надежде обрести либо спасение, либо вечный покой.
          На первом этаже типовой многоэтажки никто из здешних жителей даже и не заметил, как хитиновый трупик шамана-таракана Ахава, чуть помедлив, полетел вниз с интернетовского кабеля, проложенного по стене в коридоре, и закатился в пыльный уголок...
          Как появляются в неведомом мире? Вероятно, должны быть некие закономерности. Правила. Ну, что-нибудь в этом роде. Ахав хотел открыть глаза, но... глаз не было! И вообще, по ощущениям, не было ничего! Кроме осознания того, что он всё ещё существует. Но где и как? Демоны редко впадают в панику, ведь по большому счёту они сами и есть паника, разрушение и смерть, однако тут имелся совершенно необычный случай, было от чего растеряться. Та могучая сила, что призвала Ахава и утянула за собой, вероятно, как-то изменила его. Или он просто ослеп в конце концов от действия яда? Но ведь демоны, и тем более шаманы, могут прекрасно обходиться и без так называемых органов зрения!
          "Что же в итоге осталось от нашего героя? Да и героя ли? Ведь герой, он всегда на белом коне..."
          Ахав ухмыльнулся несуществующим ртом. Хуманские образы и штампы кружились в его отсутствующей голове бесполезным осенним листопадом. Единственное, что радовало — боли больше не было, впрочем как и голода-жажды, и других раздражающих факторов. Пожалуй, следовало бы попытаться как-то себя проявить. Только вот как, если ты теперь непонятно кто и непонятно где? Ни вокруг, ни внутри не имелось абсолютно никаких элементов, относительно которых можно было бы хотя бы что-нибудь предпринять.
          Правда, постепенно Ахав уже начинал испытывать что-то вроде неприятного зуда. Или это был зов? А может — Призыв? Сущности, подобные ему, на планете Индиг-Рал имели иммунитет к магии Призыва, но здесь, на Земле, никаких гарантий не было. Вдруг нахлынули воспоминания, словно лавина, заставив почему-то всплыть в памяти полузабытые легенды и предания далёкой родины. Ахав поёжился бы, если бы было чем. Происходящее с ним сейчас, подумал он, ежели не сон, то вероятнее всего — чрезвычайно сложная игра сознания.
          И тут внезапно Ахав прозрел! Резко. Место, открывшееся взору, было незнакомым и не похожим ни на что ранее виданое. Сфокусировать взгляд на себе самом не получилось, зато окружающий мир предстал во всём своём великолепии. Это был широкий коридор, или прямоугольный туннель, уходящий в бесконечность. Слева, справа, внизу и вверху вдоль его поверхностей тянулась череда не то дверей, не то люков. По коридору взад-вперёд с изрядной скоростью неслись какие-то тела, внешне напоминавшие кирпичики. Кирпичики эти влетали и вылетали из открытых в данный момент люков-дверей.
          Шаман (более не таракан) с любопытством проник в один из открытых люков. При помощи чего ему удавалось передвигаться в здешнем пространстве Ахав сказать затруднился бы, тем не менее он оказался в большой комнате, все поверхности которой состояли из непонятных символов. Влетавшие в комнату кирпичики ударялись в стены, пол и потолок в разных местах, после чего отскакивали от них и вылетали вновь куда-то в коридор.
          Зрелище этого процесса буквально заворожило Ахава. Забыв обо всех своих былых неприятностях и проблемах, он принялся внимательно наблюдать за происходящим и анализировать увиденное.

          Отныне он представлял из себя некий энергетический сгусток, проникший непонятным образом именно в то пространство, где он только и мог существовать в подобном состоянии. Ахав осознал это по истечении некоторого времени и не нашёл ничего плохого в столь странном нынешнем своём бытии. Более того, он вдруг понял, что произошедшая с ним метаморфоза является подлинным благом, ибо в этом удивительном мире есть всё, чего требовал его пытливый разум. Туннель-коридор, уходящий едва ли не в бесконечность, перекрещивался множеством других коридоров. Количество расположенных в них дверей-люков казалось неисчислимым, за каждым таким люком таилась комната, полная хитрых символов. Любая комната, как постепенно выяснялось, являла собой компьютерную программу, которую шаман очень вдумчиво вначале прочитывал изнутри, осмысливал, затем пытался воздействовать на летящие туда-сюда кирпичики-импульсы, и в случае удачи нарушал предопределённый неизвестными программистами ход некоего процесса, получая от всего этого занятия подлинное наслаждение. Вначале шаман даже понятия не имел, что в этот момент где-то там, снаружи, у людей, останавливались налаженные производственные линии, нарушалась логистика, отказывали надёжные вроде бы машины, и происходили другие непонятные сбои в работе компьютерных систем. Ахав просто скрупулёзно осваивал виртуальное пространство, учился справляться с закодированными замками на люках, постепенно осмысливал получающиеся в результате его действий следствия, и приходил во всё больший восторг от нынешнего своего существования. Эта вселенная, до отказа наполненная энергией и информацией, была создана именно для него! Здесь он мог развернуться при необходимости вовсю! А постепенное осознание того, что результаты его скрытой деятельности к тому же ещё и сказываются во внешнем мире хумансов, лишь добавляло остроты в нынешнее бытие Ахава. В конце концов, на то он и демон, чтобы окружающие его существа не дремали. ХА-ХА-ХА!


          — Мурр. — кот открыл сначала один глаз, потом другой, зевнул, показывая розовое нёбо и острые иглы зубов. И вдруг резко, с переворотом в воздухе, подпрыгнул вверх, чтобы зацепить лапами солнечного зайчика, который как раз по неосторожности проник в комнату. Добившись своего Интик беззвучно упал на пол, энергично вертанув хвостом для устойчивости. Оно и понятно, сохранять равновесие вообще присуще любому существу кошачьей породы, а кроме того солнечного зайца нужно вкушать именно в состоянии равновесия, иначе от него нет никакого толку, за исключением далеко не благородной отрыжки. Конечно, солнечные зайцы не так питательны, как хотелось бы, но Шанти старался не упускать любой возможности пополнить свои энергетические ресурсы. К тому же, пока хозяйка сладко спит, можно чуточку побыть самим собой, это тоже важно.
          — Ммурф? — Шанти вдруг замер, потому что вот уже в который раз у него появлялось странное ощущение таящейся где-то совсем рядом опасности. Когти кота удлинились, шерсть вздыбилась и поменяла свой цвет на стальной. Он крутнулся волчком. Определённо, след чужеродного проникновения висел в атмосфере, подобно легчайшему, очень быстро тающему завитку табачного дыма. Несколько мгновений спустя Шанти, поняв, что и на этот раз не удалось ухватить причины происходящего, расслабился и сам не зная почему внимательно посмотрел на куклу Далию, которая молча улыбалась ему застывшей фарфоровой улыбкой.
          А Лике тем временем снился сон. Удивительный. Там было всё так сказочно, красочно и непонятно, что трель будильника, по случайности оставленного вчера включённым, превратилась в изумительную волшебную музыку. Однако, волна этой музыки постепенно нарастала, нарастала, нарастала, заполняя собой всё ближайшее пространство, музыка становилась невыносимой, пронзительно тревожной, потом неожиданно замерла, крутнув в воздухе гулкое эхо, которое оказалось похожим на невиданную птицу, что сидит на ветке дерева под названием Вечность. Налетел ветер, качнул дерево, птица встрепенулась и беззвучно взмыла в багрянец туч. Лица Анжелики коснулось лёгкое пёрышко, обронённое из крыла той птицей. Скользнув по коже оно упало куда-то вниз, где не было видно ничего, кроме серых теней, дрожащих на тёмном, мерцающем фоне. Неожиданно из них соткалось нечто... Нечто безликое, непонятное, оно, тем не менее, безглазо уставилось прямо на Лику и стало шептать что-то такое, отчего сердце её то замирало, то принималось болезненно-учащённо биться в груди.
          Вскрикнув, девушка проснулась и резко села в постели. Ох!.. Вот это да!.. Ой-ё-ёй...
          А в комнате было светло и спокойно. И всё-таки утро доброе! Доброе! Хотя в этом вполне можно было усомниться после подобного пробуждения.
          Впрочем, день, каким бы он ни был, начинать следует с приведения себя в порядок. Овладев своими эмоциями, Лика поднялась с дивана, машинально отбросила чёлку со лба и направилась туда, куда даже королевы ходят без свиты.
          А Интик, прикончивший ещё одного солнечного зайца, прыгнул на постель, продолжавшую хранить тепло хозяйкиного тела. Ему тоже нужно было совершить утренний ритуал, вернее, обновить его. Кот прокатился по простыне, побарахтался в пододеяльнике, боднул подушку и спрыгнул на пол, уверенный, что теперь всё будет в порядке.


          ..........Кое-кто считает, что всё в жизни должно быть разложено по полочкам. И он, в общем-то, прав. Но есть определённые нюансы. Жизнь такая штука, что не пойми где какая полка может находиться, и удастся ли на этом огромном складе вообще отыскать нужную тебе вещь, а то вдруг в итоге поисков выяснится, что аккуратно лежащее перед тобой Нечто абсолютно не нужно не только тебе, но и большинству суетящихся вокруг граждан.
          Другое дело — холодильник! В холодильнике всегда порядок. Овощи, фрукты, мясные изделия, сыры, всё находится на своих полках. Смотри да радуйся. Но и тут есть исключение — да, да, представьте себе! — и называется это исключение: Бутылка! Да не просто какая-нибудь пузатая дурында с молоком, маслом, или там кефиром, нет, совсем другая бутыленция.
          Торопливый человек изречёт:
          — Водка это зло.
          Да кто же спорит! Но тут явное недоразумение, ведь бутылка в холодильнике была отнюдь не с водкой. Там находился джин, вернее даже — джинн. Чтоб вы знали, джинны, во-первых, не любят бутылки, а во-вторых, холод не любят ещё больше. Потому-то им в холодильнике самое место! Двойная страховка, так сказать, от потенциальных магических сюрпризов.
          В этот вечер всё было как всегда. Тихо гудел кулер, жалюзи щелкали от лёгкого ветерка, что проникал в чуть приоткрытое окно. Вахтёр общежития номер 34, что на улице Политехнической, скучал. Вообще, надо сказать, работать вахтёром это большая морока. Тем более, когда постояльцы все как один шалопаи и сорванцы. Однако Алексей Брянников был привычный. Дисциплину поддерживал в свою смену железную. Раньше он служил на флоте, поэтому порядок знал и понимал чётко. Но сегодня на объекте царили покой и тишина. Постояльцев почти не было, да оно и понятно — выходные. Кому охота рано возвращаться в общежитие, когда в мире столько соблазнов? Тем не менее Брянников честно предупреждал своих подопечных: воля волей, но после 23:00 двери — на замок. И ни гу-гу, ночуйте потом хоть в парке на лавочке! Дисциплина это вам не мороженку трескать или девок по кустам лапать! Тут всё серьёзно!
          В вестибюле неожиданно послышался звук: "урррр-уппррр-урррр!" Это из подсобки трепеща вышел Тахо. Таким прозвищем Брянников окрестил того, кто в самую первую его вахту посреди ночи и коридора станцевал джигу. Тахо был — ТАнцующий ХОлодильник.
          — Тьфу ты! — Алексей чертыхнулся и стал кантовать аппарат обратно в подсобку. — Вот уж воистину непослушное дитя народных умельцев.
          Внезапно что-то пошло не так и Бутылка внутри Тахо громко бахнула, следом за чем из холодильника повалил сизый дым.
          — Пипец! — вздрогнув от неожиданности и чуть не повалив Тахо непроизвольным движением, Брянников с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть от досады на мраморный пол.
          — Слушаю и повинуюсь, мой господин! — раздался голос за спиной.
          Резко обернувшись Брянников увидел человечка среднего роста и среднеазиатской наружности в халате, изрядно засаленном по рукавам и отворотам, в остроносых тапках без задников, и в тюбетейке с орнаментом, напоминающим чем-то хохломскую роспись, только стилизованную под восточные напевы.
          — Кха! — кашлянул в замешательстве Алексей. — Чего вам, дедушка?
          — Слушаю и повинуюсь, мой господин! — повторил человечек и ссутулился, в результате чего стал как бы даже меньше ростом.
          Разве мог знать Брянников, что джинны предлагают свои услуги реципиенту всего три раза! Откуда ему было догадаться, что в случае неправильного обращения со странным дедушкой, вахтёр сейчас рискует умереть в страшных корчах? При лучшем же варианте развития событий джинн просто развоплотится и уйдёт от него в другое измерение, так ничем и не облагодетельствовав. Не знал всего этого Алексей! Не знал!
          ..........


          Пономарёв остановил бег своего вдохновения и почесал авторучкой за ухом. М-да. Попить бы сейчас не мешало. Чего-нибудь как раз навроде джин-тоника.          
          "И взалкал я, аки кактус, посреди песков пустынных..." — подумалось Иннокентию. Увы, за исключением воды других напитков в доме не было.
          Писательский зуд пропал, как это иногда случается, когда вдруг нагрянет некое побочное сильное желание. Немного потерзавши авторучку зубами, Кеша вздохнул, убрал тетрадь в стол и тут зазвонил мобильник.
          — Добрый день, любимая! — глянув на дисплей смартфона поприветствовал Анжелику Пономарёв.
          Из воспоследовавшего далее взволнованного монолога он узнал, что совершенно неожиданно ей сегодня позвонила Маргарита и пригласила прийти на юбилей дедушки. Лев Данилович поставил прямо-таки непременным условием присутствие его любимицы Анжелики на празднике. Рита призналась честно, что если бы не дедушка, разговор между подругами вряд ли состоялся бы, хотя, говоря откровенно, никакой неприязни к Лике она уже давно не испытывает. В свою очередь Анжелика дала понять, что с её стороны тоже нет никаких препятствий к возобновлению дружеских контактов. После чего обе почувствовали облегчение и довольно охотно поболтали на разные животрепещущие темы.
          — Короче, — сообщила наконец главное Анжелика, — в субботу мы с тобой едем на дачу к Маргарите праздновать юбилей Льва Даниловича. Будет весело, он хоть и пожилой, но очень славный дядечка!
          — А то, что я там буду совершенно чужим человеком, роли не играет? — засомневался Иннокентий.
          — Какой же ты чужой, если ты мой любимый мужчина? — удивилась Лика.
          "Действительно. Как это мне сразу в голову не пришло?" — удивился в свою очередь собственной недогадливости Пономарёв и усмехнулся.
         

          ..........— Нет в жизни справедливости, Васенька! —  Жорпыгыл посмотрел в окно на небо и вздохнул.
          — Как это нету, когда есть! — в качестве доказательства Василий вынул из кармана штанов поллитровку.
          — Тебе бы только пить! — огорчённый прозаичностью друга Жорпыгыл грустно наблюдал, как там, в небесной вышине, от большой тучи оторвалось маленькое кудлатое облачко и остановилось на месте, словно на минуту задумалось о чём-то.
          — Так ты чего, не будешь пить, что ли? — Василий не мог сообразить какая муха укусила хозяина хаты.
          — Почему не буду? Буду. — отвечал Жорпыгыл, не отводя раскосых глаз от заинтересовавшего его атмосферного явления.
          — Ну вот! А то я уж испугался — одному всё выпить придётся! — хитро улыбнулся Василий, ловко открутил бутылочную голову и уставился в недоумении на Жорпыгыла, который... задумчиво прихлебнул из кружки чай. — Ты это чего делаешь-то? — простонал Василий, чуть не выронив бутылку из рук.
          — Я? А что я? Я ничего. Сижу. Чай вот пью. — Жорпыгыл снова уставился на небо, где продолжало висеть упорное в своём заблуждении облачко.
          — Чай не водка, много не выпьешь. — сурово отрубил Василий.
          А Жорпыгыл, вдруг мечтательно улыбнувшись, спросил:
          — Как ты думаешь, вот почему к нам в село артисты не приезжают... с концертами?
          Василий от неожиданности хлебнул алкоголя прямо из горлышка. Крякнул и отёр губы. Задумался. А через несколько мгновений изрёк:
          — Так, ну а какого им хрена тут делать-то?
          — Ну как же! Попели бы. И поплясали. — резонно ответил Жорпыгыл. — Всё на душе веселей.
          — Где попели бы поплясали? Клуб-то у нас... тово... в лабаз переиначился. Супермаркет теперь, язви его в качель.
          — А в бане! — нашёл выход из положения дошлый Жорпыгыл. — В обчественной! Всё равно же там воды нет, зато места мно-ого! Этак... знаешь... вышла бы из парилки, например, Тина Тёрнер... с микрофоном в руке... — умильно закатил глаза фантазёр.
          — Ага! И наш завхоз вслед за ней, шайкой свой микрофон прикрывает! — усмехнулся Василий и незаметно долил другу в кружку с чаем порцию водки.
          Жорпыгыл, не заметив, хлебнул, закраснел лицом, ушами, и с досадой сказал:
          — Эх, ну чего ты меня как институтку какую спаиваешь? Лей, не жалей!
          — Во! Вот это по нашему! — повеселевший Василий до краёв наполнил кружку. — Н-ну...
          — ...выпьем же за Надюшу! — подхватил Жорпыгыл с просветлённым взором. — За родную нашу Наденьку...
          — Подожди! — перебил его Василий. — Её же не так зовут! Её же по-другому кличут, ты сам сказал.
          — Кого кличут? — недоумённо уставился на друга Жорпыгыл.
          — Ну, кого, кого! Коня в пальто! Вот кого! — нервно вскинулся Василий. — Эту... как её... ты ещё сказал — она из парилки выходит с микрофоном в руке. 
          — Тину Тёрнер, что ли? — догадался наконец Жорпыгыл. — Знаменитую американскую певицу?
          — Ну да, ёрш твою медь! — облегчённо выдохнул Василий.
          — А при чём тут Тина Тёрнер?
          — Как это при чём? — опять взбеленился Василий. — Мы же тут про баню говорили? Или нет?
          — Ну, говорили.
          — Тогда какого, извини, хрена, ты поднимаешь тост за какую-то Надюшу!
          Жорпыгыл захохотал:
          — Вот это ты даёшь стране угля, друг мой пьяный! Я же предлагаю выпить за Надюшу нашу, девушку в скромном платьице простом, за худенькую красавицу, которая умирает последней — за НАДЕЖДУ, наш компас земной!
          Василий замер от неожиданности, выпучив глаза. Затем крякнул и согласился:
          — Ну, вот это ты правильно сейчас загнул, Жора. За Надежду надо обязательно выпить, без неё хана совсем!
          — За Надюшу! — снова воодушевившись воскликнул Жорпыгыл. — За надежду на то, что, невзирая ни на что, и в наше село когда-нибудь приедет с концертом американская певица Тина Тёрнер и споёт нам какую-нибудь хрень в обчественной бане!
          — Прямо из парилки! — уточнил Василий.
          ..........