Система отсчёта

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


  Отгрохотали взрывы, мы с друзьями устроились на ночлег. Это только так говорится "ночлег" – это куст, под которым улёгся командир со товарищи, остальные солдаты и офицеры кто где, тоже по кустам. Так мы лежали, ворочались – не спалось: "холод пробирался под кожу", так шутили солдаты, но были веселы – выжили. Не буду говорить, как это вышло, что из двенадцати солдат и офицера, выжили только – все. Увы, такое бывает нечасто, особенно на войне. Потом мы утвердились на высоте, нам было прислано подкрепление и мы остались "дежурить" – это так бы называлось, если б... а вот тут история...
Мы шли не на войну, обычная разведка, если что – пострелять бы пришлось только и всего. Я и двое из моего окружения шли, не теряя друг друга из виду, но вдруг – хлопок! Что это? Я оглянулся – нет моих солдат! Куда исчезли? На земле – нет: не убежали? Не могли. Так, озираясь, я стоял, спрятался за сосну, наблюдал. Исчезли. Что делать? Приму решение. Иду дальше. Вдруг хлопок под самыми ногами, я присел, не пойму, что происходит. Как во сне всё, понимаю, принимаю решение, но... опять хлопок, где-то сзади меня. Я осмотрелся – никого. Значит, один: что делаю? Иду дальше. Оружие на прицеле, куда стрелять – не знаю. Хлопки там и там, моих уже нет, думаю я: что с ними произошло, потом узнаю – теперь надо идти. Иду, не вижу впереди никого, вдруг забрезжило: рассвет, не рассвет, а что-то в лунную ночь отблесками идёт. Приближаюсь, вижу – стоит некто (форму не разобрал), с меня ростом (не маленький), озираясь по сторонам, никого из своих, как и я, очевидно, не находит. Что за чёрт?! Мы где? Как сюда попали? Потерялись в вечности? Шучу, но мысли такие были. Окликнул его:
  - Эй!
Он аж присел.
  - Ты кто? - спросил на своём языке (я понимал).
  - Кого потерял? - ответил встречным вопросом.
  - Тебе что?
  - Воевать будешь? - пригласил я пострелять.
  - Нет, не сейчас, - в руках нет оружия, ладно, думаю, потом, если что – встретимся, - ты понимаешь, что здесь происходит с нами?
  - Хлопки, ты имеешь в виду? Нет, не знаю.
  - Я слышу только хлопки.
  - И сколько таких насчитал?
Он осклабился, я понял – число солдат. Знаков различия его я не вижу, но по говору – не прост: Офицер?
Меня он распознал сразу по форме и фуражка на мне офицерская. "Ага, - думаю, - загадку задаёшь? Решу. Постой".
А сам поближе подошёл, он видит – не боюсь. Развернулся в мою сторону (плечом стоял) и загудел; гудок слышу, как паровоз сначала, потом тише, тише и мычанье. Как распознать сон ли это? Ущипнуть. Ущипнул – не сон, больно. Ладно, думаю, так мне и надо, буду решать за себя. Подошёл ближе, исчезает, будто пена, а потом дым. Выхожу из себя: что, я умер, и эта чертовщина надо мной издевается? Нет, не похож я на труп пока что: всё чувствую, понимаю, значит, живой. Ладно, думаю, попал так попал: где выход? Нацелил себя на выход, иду, оружие наготове держу. Вдруг выхожу к своим, те радуются: "Господин поручик..."
Как объясню, где я пропадал? Говорю:
  - Чертовщина какая-то, думал – умер.
Смеются.
  - С нами так же, - и рассказывают каждый своё.
Общее у них такое: исчез я, командир, потом ребята-сослуживцы. А сами видят тоже что и я – ничего особенного, только у меня виденье было, а у них – нет.
Вышли как-то сами: "... шли и вышли", - говорят. «А закончилось это тем, что старуха вышла к нам: "Во-о-он, - говорит, - ваши где», - и клюкой указала. Там действительно были солдаты, ждали нашей разведки. Я спросил, зачем она так нас "водила"? Сразу догадался: её рук дело. Она засмеялась».
«Тут всё такое, и время моё», - показала на полную луну.
  - Исчезла?
  - Нет. Сама ушла, потрясла клюкой: "Там ещё..." - больше ничего не сказала.
"Спросить про гудок не догадался, - посетовал я, но решил - сам, - там ещё было за железной дорогой – не наши, вот и гудок. Туда и старая ведьма показала.
Мы пошли, огибая лесной массив. Кругом кустарники, нас не видно, ходоки мы отменные – не шумим. Пришли, видно как на ладони: не таятся даже, смеются, кто-то спит, положив под себя спальники – вот такие "голубки".
Мы растянулись в шеренгу и давай палить: что ждать, когда проснуться? Выстрелы со всех концов: наступают, решили. Развернуть орудия не успели, наши стали палить (по уговору: стрельба начнётся, на выстрелы – артиллерию). Нам главное – под свой огонь не попасть, и здесь мы молодцы оказались: все действовали слаженно. Заняли высоту без потерь.
"Кто эта колдунья?" - задавался я вопросом.
Недавно узнал. Тётка эта лечила сельчан, подколдовывала не много, а так – лечила. Я обратился к ней с просьбой (рана была, не заживала долго). Будто узнала меня, покряхтывая, сказала:
  - Ты, мил чело... ты умер: понимаешь?
"Как не понять?" - хотел сказать я, явно подшучивая.
Она махнула на меня.
  - Пусть не заживает (рана), зато живой... пока что... – она не стала договаривать.
Я спросил:
  - Так это ты, старая колдунья, помогла? – прошло уж два года с этих событий, а в памяти свежо до сих пор.
  - Я, милок, я. Да не смотри на меня глазами мертвеца, - она то ли смущалась, то ли прикрывалась от меня.
  - Так мы все тогда такие у тебя?
Она пристально посмотрела.
  - Все и ты, а пятеро, что не пришли – это... не мои, тот забрал.
Я вспомнил человека-гудок, он встретиться обещал. Меня колдунья защитить смогла, но он пятерых солдат забрал у меня (были потери позже, после занятия нами высоты). Я думал об этом и не спешил уходить, колдунья мне казалась какой-то родной. Она поняла меня.
  - Ладно, - сказала она и протянула мне пучок травы, - сходи в лес, какой хочешь, воткни в землю, не поливай, - положила мне в руку, сама сжала в мой кулак, - иди, вырастет, - и махнула мне на прощанье.
Траву я посадил у себя (доехал через день), но как не поливал – не проросла.
  - Что ты тут посадил? - шутливо спросила жена.
  - Жизнь.
Она понимающе кивнула.
  - Умерла колдунья? - она знала эту историю (я рассказал).
  - Я, Елизавета, я умер.
  - Я понимала это раньше, а сейчас не хочу, - она обняла меня и заплакала.
Осенью остатки жёлтой травы садовник сгрёб в кучу и сжёг. Такая система отсчёта у меня: живой мертвец.