Глава 4. Предпоследняя глава

***

Фелликефарро.

Истина ходит большими шагами,
Истину трудно поймать руками,
Мелкими кажутся истине слёзы!
Истина строже, истина - розги;
Истина ложна, истина схожа истерике в мозге.

Свёртка истин под кожей.

Гуффаркулас.

***

Этот снег звучит, как "хрусть-грусть".

Понимаешь, по своей природе я хомячок, я очень запасливый, я всё держу в себе, пока не рванёт.

Какой странный сон. Многие сны странны, но мысли последнего настолько неторопливы и выжидательны, что больше всего хочется связаться с верхними ветрами. Диалоги, оставшиеся во мне, не успевшие покинуть сон тянут и тянутся мимо звуков. "Медленяк жив по утрам внутри," - нет, слишком длинное имя, хе-хе.

Чего же я жду? Искать Свету, искать зацепки, следы, париночки этого яркого облачка! Но перед трудностями надо разогреться сластями.

Не изменяя традициям, лучезарная матушка будит всех на завтрак. И когда она успевает просыпаться, собрать нужных специй к столу, да и предотвратить растаскивание специй ветрами? И всегда движется она тихо-тихо, ниразу не нарушила чей-либо сон. Приближается, надо сделать сонные завихрения, люблю её щекотку.

— Вставайте, мои облачата, поднимайте свои тёмные голодные пузики, завтрак уже готов.

Быстряк, как обычно, первым откликнулся на призыв:

— Доброе утро, мама; а мне приснилось, что мы уже завтракали, и завтракали мы на Венере!
— Когда пригласишь нас к себе в гости на эту далёкую планету, сам нам ещё завтраки готовить будешь, заодно обучишь меня туземной кухне. Твой младший брат ещё не проснулся? Вставай, малыш.
— Хи-хи, доброе утро, мама! А где Быстряк?
— Уже убежал. Он всё в грёзах о Венере. Наверное, нас на завтрак не дождётся, прямо вижу, как сейчас колышет отца о планах дальнего путешествия.
— А ты не страшишься возможностей брату попасть не туда или не вернуться?

Было видно: мама задумывалась над подобными исходами, но наше лучезарное облачко даже не стала хмуриться, немножко порозовела, улыбнулась и направила меня к завтраку, попутно отвечая на вопрос:

— Я верю ему, знаю, что у него всё получится! Как бы трудно и далеко не было странствовать, я знаю - он уже там, и ему нет жизни без движения к своей мечте. Ему нужна моя поддержка и уверенность в успехе, о другом не может быть и речи.

Прекрасное, туманно-питательное утро. Тут и там уже проливались объевшиеся облачка, от удовольствия покалывая позитивными разрядами дно Великого океана.

Послышался оживлённый крик Молчуна. Явно послышался, обычно он не привлекает к себе внимания. Ах, вот он несётся ко мне, хорошо не кричит при всех "Медленяк-Медленяк", правда, как именно он ко мне обращался, разобрать трудно.

Мы встретились взглядами, я помахал ему своё расположение. Треть завтрака ушло на этот крупный жест, ну да ещё много вкусненького осталось, хватит и Молчуна угостить.

— Молчун, присоединяйся к завтраку, матушка и на тебя порцию выделила!
— Океанное ей спасибо! От Северного холма ощущаются её фирменные блюда, приятно, что она готовит с запасом.
— Слушай, а как ты меня позвал? Я совсем слов и не разобрал, но почему-то чувствовал тебя издалека.
— А это меня папа мне ещё давненько научил, знает, что я не очень люблю разговаривать, показал, как посылать мысли почти напрямую другим облачкам через быстрые пары. Только я этот навык почти никому не показываю, оставляю в секрете. Там много интересных приёмов!
— Хихих, Молчун, ты в своём театре ветра! Слууууууушай...
— Чего?
— Нет, ты посмотри!
— Куда?

Молчун сощюрился и вместо оглядок по сторонам стал внимательно сверлить меня взглядом, явно выгадывая задуманное. А задуманное постепенно облекалось в осязаемую форму. Хвать, её нельзя упустить! Нужно срочно поделиться с Молчуном, быстро и шёпотом.

— Молчун, вот скажи мне, почему ты вечно всех подозреваешь? Видишь ли ты осуществление замыслов или подмечаешь общие движения?
— О-о-о-о-о, тут ты попал в десятку! Ты замечал, как многие взрослые, не сговариваясь, носятся за Старым Где-то?
— Да, буквально позавчера видел одну такую грозно настроенную компашку.
— У-у-у-у-ух. Иногда он им отвечает. И это парически поэзия таинств! Тучки сгущают позднее заката. Старый Где-то медленно-медленно раскачивается из стороны в сторону. Останавливаясь и ускоряясь. В сторону, в сторону, в сторону, во все стороны! Взрослые повторяют за ним, сгущаясь и чернея, наливаясь грозами, расширяются, сереют, становятся, как один, чуть больше первых размеров Старого Где-то, растянувшегося уже до самого горизонта! Тучи статично вращаются друг вокруг друга без признаков ветра, по краям скрываясь плотной-плотной водянистой дымкой.
— Атас.
— Это ещё не всё! Я умею иногда подслушивать диалоги на расстоянии, но в этом тумане, ууух, дрожь берёт от этого тумана, в этом тумане как будто нет диалогов, все мои сигналы проваливаются внутрь и не находят никакого отражения. Я аккуратен, боюсь, что заметят моё присутствие, но я сам теряю своё присутствие в столь туманной обстановке. Оттуда лишь гром и тишина, гром и тишина, будто не было никакого грома. После чего я оказываюсь в совершенно другом месте, где всё перепутано. Старый Где-то разделяется на две части, одна что-то бурчит и пляшет со взрослыми, вторая убегает, после чего первая растворяется, а взрослые с лёгкой беспечностью разбредаются по своим делам. Это всё не просто так. Это всё так не просто.
— Как же ты потом находился?
— А ты попробуй неделями созерцать ветры. Они странны и интересны, по знакомым ветрам я прекрасно понимаю, где нахожусь, и как вернуться в Бухту.
— Да-да, папа тоже говорил: "С ветрами можно подружиться, пусть и, не поверишь, каждый со своим характером". А часто такое повторялось со взрослыми?
— Видел лишь однажды.

Моя идейка кажется уже не столь внушительной. Хотя она всё активнее подпитывается. Надо бы ещё расспросить Молчуна, пока он разговорчив. Видно, уже начинает чуть сереть, не сравнить с довольной белизной после завтрака. Снова сверлит меня взглядом, хочет узнать идейку, хихих, нравится её поскрывать ещё немного.
— Молчун, мы немного отвлеклись.
— Так вот, самое страшное, что я иногда угадываю взрослых, которые будут тянуться к Старому Где-то. Внутри них та же проваливающаяся в себя туманность. Кстати, а ты никогда не чувствовал ничего подобного?

От зоркой наблюдательности Молчуна не скроешь, насколько вопрос меня зацепил. Мне нравится узнавать что-то новенькое извне, но сам себе подчас, например, на вопрос имени я ответить не могу.

— А почему ты спрашиваешь?
— Да так... Всё же, что у тебя там за идейка? Хихих.
— Молчун, а сам не видишь?
— Не-а, лучше скажи, там нечто ошеломляющее.
— Вот именно ошеломить я тебя и хотел! Почему ты ведёшь себя, как герой романа, только всех вечно подозреваешь? Сломай свою ролевую функцию, давай вместе станем подозрительными, кое-что задумаем и даже до некоторой степени не будем утаивать!

Молчун вспыхнул ярко оранжевым светом! Происходящее заинтересовало даже Солнышко, неожиданно выглянувшее из-за холмов и других тучек. Давно пора! Как же смиренно и холодно была произнесена дальнейшая фраза:

— Это очень интересно, продолжай.
— План ещё не выстроился в деталях, но но будет связан с поисками Светы. Дожди ничего не помнит?
— Да, у неё шок, до сих пор наэлектризована сильнее Молненосца, хотя тот даже закрылся с ней, что бы аккуратно сбросить напряжение.
— Как я не раз подмечал, Дожди Молненосцу не безразлична, он часто поддевал её шаровыми молниями, может, оттого и зарядилась?
— Не знаю. В общем, сказала, что проливалась с подругой слёзками смеха на прогулке, а потом та буквально исчезла, растворилась. Долгие испуганные поиски лишь сбили след, и Дожди теперь не может сказать, где это было, скорее всего неподалёку, но Света может быть где угодно.
— Ты сможешь передавать сообщение вниз через капли дождя?
— Проще простого, я даже тебя могу научить меньше, чем за минуту. Так ты думаешь ..?
— Да. И мне хотелось бы собрать побольше облачков, дабы передать сообщение на дно Великого Океана. Сообщение по типу "Света, дай знак". А ещё мне кажется...
— Ну же!
— Мне кажется, она находится за дном.
— П-п-под землёй?
— Да нет, конечно, вулкан тебе в глаз. Думаю, Света затерялась в отра...
— Братишка!

Быстряк летел разве что не скорее звука, мы с Молчуном переглянулись и решили обговорить позже.

— Братишка, папа дал добро! И в самом деле возможно разогнать меня до Венеры, но нужно проконсультироваться со стариком, подобных массовых операций уже давно не проводилось. Потребуются усилия большого числа облачков, ты поможешь?
— Это очень радостная новость, конечно помогу, только что мы будем делать?
— Для начала нужно найти Старого Где-то, после этого, когда мы всё уточним, будет более ясно, как покорять другие миры.
— Отлично, у меня как раз есть специалист по его поиску. Молчун, справишься? Приведи его к нам, сюда, ориентируйтесь на меня, соберёмся вместе, обветруем вопрос со всех сторон.
— Хорошо!

Молчун бодро зашагал в неизвестном направлении, а я попробовал перенаправить энергию Быстряка в усреднённый поток:

— Быстряк, Быстряк, я знаю, как помочь всех собрать. Приведи сюда маму, папу и всех, кто согласится, но особо за ними не бегай. Сначала попроси маму, пусть наготовит своего фирменного супчика как мо-о-ожно больше. Пускай наготовит и в дорогу, и нашим, и венерианам на пробу. Устроим пир на весь хотя бы наш мир, и уже там соберём побольше согласных помочь в путешествии на Венеру.
— Отличная иде …

Вспышка ярче Солнышка осветила Бухту, а характерный гром сигнализировал алыми вихрями: брат на радостях преодолел звуковой барьер.

Все облачка в округе начали приходить в движение, некоторые в моём направлении, большинство в противоположном, возможно, созывая новых зевак на представление. Шутка ли, мы собирались отправлять Быстряка на Венеру.

Матушка неподалёку начала уже основные съестные приготовления, несколько оживив совсем слившиеся в однородные массы кучки. Выделялась только фигура отца стремительно, но неторопливо приближающаяся ко мне.

— Папа, папа, как ты, со вчера не виделись?
— Да я отлично, вели с командой всякие переговоры и приготовления, даже достали и соорудили инерционную катапульту, осталось её правильно использовать.
— Здорово! А что вы собрались делать?
— Чем больше соберётся быстрых облачков, тем лучше, нам нужно оттянуть и зафиксировать точно настроенную катапульту для погрузки в неё твоего брата. Всё нужное оборудование мы уже собрали, но облаков пока категорически не хватает. Ты старика не видел? Нужно у него поспрашивать, делалось ли что-то подобное раньше и за чей счёт.

Старый Где-то подкрался с Молчуном как раз в конце последней фразы.

— Ааааа, здравствуйте, наша скоростная семеечка. Молчаливый бледняш попросил поделиться с вами всякими древностями.

Папа обрадовался старцу не меньше, чем мне.
— Моё почтение, Старина.
— Взаимно.
— Старый Где-то, скажи, ты же видел наши приготовления. Раньше тоже пытались запускать облачка на Венеру, за счёт чего это пытались сделать?
— Ооооо, было трудно и далеко, тут мне вам не помочь. Но старшие товарищи говорят, что для этих шальных целей можно было использовать закон сохранения момента импульса.
— Папа, такой закон правда существует?
— Да, сынок, Старый Где-то ничего не путает, но что он имеет ввиду?
— Выше написанный закон проявляет себя, когда балерина ускоряет своё вращение, прижимая руки к телу.

Я не хотел оставаться в стороне от обсуждения.

— Старый Где-то, я ничего не понял, какая балерина?
— Сынок, он имел ввиду, что момент импульса замкнутой системы остаётся постоянным, и если уменьшится её момент инерции, то вырастет угловая скорость системы.
— А, точно-точно, припоминаю.

Вечно Старик использует какие-то странные или несуществующие понятия, радует, папа может доходчиво перевести его слова. Отцу не терпелось услышать побольше о давней истории:

— И всё же, Старый Где-то, как и что происходило у первопроходцев?
— Ох-ох-ох, какие древности. Да, да, соединяю. Значит, дело было много тысяч лет назад, уж сколько поколений облачков седели и выпадали в хрустящий осадок. Космические первопроходцы тогда долгие-долгие дни проливались ливнями, за чем было безумным наслаждением наблюдать со стороны. Серебряные струны, по которым музыка дождя играет в обе стороны, прочно скрепляли бесчисленные тучи и дно Великого океана, постепенно спуская воздухоплавателей к Земле. Тогда поверхность дна так же населяли древние люди. Они все крайне переполошились, узрев смываемые потоком берега. Позднее люди даже списывали водное нашествие ни то на разливы рек, ни то вообще на падение метеоритов, из-за чего под лозунги "если море закипает, значит это кому-нибудь нужно" понасоздавали себе божеств, отвечающих за потопы и прочие катаклизмы, стали поклоняться им, уважая силу праведного гнева природы. К примеру, был у людей Бог Дождя. Вернее, Бог Дожди, до Жиди, до жидкости. Люди проявляли проницательность и вкладывали первопричинность если не в первоплодный небесный камень, то хотя бы в название. Но то древние люди, сейчас они уже божеств так часто не создают.

Папа несколько прервал транс дремлюще-рассказывающего старика:

— По мне так логично: если метеорит пал не с этой планеты, то искать первопричины на планете или отсутствие первопричин в ней же лишено всякого смысла, сейчас Дожди Бог уже не нужен, пусть в него можно и верить.
— Бракдпп-в, даааа, дааа, соединяю. Правда, как обычно, люди всё перепутали. Это всемирный потоп стал причиной вылета с планеты того, кто стал первым космическим странником.

Папа воодушевлённо вновь прервал россказни старца:

— Да! Но Старый Где-то, Земля же совсем чуть-чуть ускоряет вращение от дождей, да и потом вновь замедляется в возрождениях.

Старик заплясал ни то от радости, ни то от негодования:

— Кругом одна вода, и вода эта одна, никто её не слышит! Катапульточка-то ваша прогрессивная на что, перенаправьте её на Венеру и заставьте собрать всю энергию падений!
— Чтож, пойду найду покрепче якоря, и передам остальным заветы древних.
— Папа, подожди, а как же собрание большого количества дождевых облачков?
— Об этом не волнуйся: третьего дня в нашу команду присоединился Лидер.
— Папа Светы?
— Вот именно, он уже несколько дней собирает сторонников, но у него не было достаточной материальной базы. Твой друг, Молчун, как раз поведал способ докричаться до Светы, где бы она не была.
— Так ты всё знаешь? А давно?
— Всё, мне пора, с ним и обсудите. Ветер меняется, держитесь друг друга, не теряйтесь в скоплениях.

Отец обнял меня и полетел готовить космическую катапульту. Молчун со старцем шушукаются о былом или будущем случиться, разбрасывая и вбирая обратно дымку. Старик же никогда не становится дождевым облачком, почему же он не уходит из эпицентра? Молчун заметил мой вопрошающий взгляд. И почему же он не сказал, что уже поддержал мою идейку поиска Светы через капельные послания?

— А ты уверен, что это твоя мысль, а не навеянная погодными условиями?
— Ох уж эти твои игры, Молчун. Старый Где-то, ты ведь останешься с нами на поиски Светы?
— Будь уверен, юный графоман, только я с вами всегда и остаюсь! А теперь беги, помоги взрослым в тушении психбольницы, гляди-ка, что творится за границей.
— Молчун, я попробую уйти в дожде полностью, иначе я не смогу оказаться в отражении. Не дай им закончить слишком быстро, так я смогу вернуться дождём с обратной стороны, но если вдруг, ты ведь меня не забудешь?
— Не переживай, наша дружба сохранится не до первой, а минимум до второй смерти. Удачи!
— Пока, Молчун, не обижай старика!
— Я сам вас всех ещё обижу! Смелей, крокозяблик, тебя ждёт отражение, развращайся скорее!

Я подхватился ближайшим маршрутом ветров. Взрослые уже соорудили сцену, где выступали некоторые, оглашая свои мысли по поводу предстоящего мероприятия, например сейчас выступает сам Лидер:

— Я бы уже сейчас был готов вынести на повестку образования курс прикладной теории информации. Мы начинаем сильно отставать в развитии! Посмотрите, ещё вчера люди только и делали, что бултыхались на дне, укрываясь зонтиками да в парках развлечений, но при этом они всё чаще прорывают стратосферу, уносясь намного дальше в космическое пространство, чем мы могли бы себе представить! И это они ещё не расчувствовали по-настоящему вкус ветра. Каждый из вас уже начинает терять фокус своей уникальности, ваши границы пронизаны другими людьми. Все проходят мимо, не способные заметить и ощутить тонкую структуру внутреннего мира каждого из индивидуальностей. Открытые ко всему новому вы всё даьше погружаетесь во мрак и бездну отторжения. Кто со мной объединится и найдёт тот спасительный лучик света, способный отозваться каждому из нас? Ну же, давайте все вместе: дай знак самого яркого и прочного света, дай знак, Света, Света, дай знак!

Быстряк начал кружить с Молненосцем вокруг толп подбадривающих и наливающихся маминым супчиком туч. Подыгрывая громогласным заявлениям Лидера, Молненосец метал во все стороны свои яркие зарядики, всеми указывая на дно великого океана, к земле.
— Мы идём на землю!
— На землю!
— Света, дай знак!
— Дай знак, Света!
— Давайте вместе спасёмся от внутренней тьмы!
— Света!!

Кажется, будто ветры так же разом начали приходить в движение, дожди всё активнее погружались до самого горизонта, дно Великого океана стало постепенно покрываться тонкой-тонкой отражающей корочкой. Мне очень хотелось сбросить чисто формальное расстояние, приблизиться, проникнуть вглубь отражения и найти тот маленький, яркий, тянущий весь мир к своему сердцу огонёк. Не чувствую пути назад, я войду в отражение и найду её, себя, нас - уже нет никаких различий; мы общая сферка с пылающими краями, мы бесконечность, стянутая в точку на конце первого разряда молнии, мы наполняю собой бездну, покоряя любые мыслимые вершины. Выше и глубже. Проникновенные мечты и воплощение общих желаний. Оставь моё имя нами, таяние. Блаженство близости и отчаяния.

***

Как любопытно ты видишь эту дождливую неделю, дорогой читатель. Мне бы твои разыгравшиеся фантазии, н-да.

Вернёмся к нашим песцам.

Андрей ел апельсин. Апельсин был очень кислым. Ну есть такое свойство у апельсинов - быть кислыми, понимаешь? Весьма по-апельсиновому кислый и оранжевый, а так же, как это бывает у апельсинов, очень упруго округлой формы. Съедаемый апельсин ещё обладал тем безусловно апельсинным свойством, что им хочется поделиться! Многие наивно полагают, что желание поделиться - это свойство доброты, свойство нечеловеческой доброты человеческих существ, но, по-существу, вся доброта в человечках, как нетрудно заметить, если долго наблюдать за, пошла от апельсинов.

А вот и первые апельсинные проявления:

— Привет, Света, ты звучишь гораздо приятнее гудков вызова. Хочешь апельсин?
— Конечно, Андрюш! Мне нужно как можно больше оранжевого, да и вообще ярких цветов. Я начинаю скучать по чистому небу.
— Ага, именно поэтому ты забрала мою голубую рубашку?
— Ты же мне её тогда подарил. И вообще я не понимаю, как можно не носить мужские рубашки, ведь они такие кайфовые, а для девушек делают не понятно что.
— Мы можем накупить тебе ещё с десяток разноцветных рубашек.
— Это всё не то, ты же понимаешь! Твоя рубашка — это трофей на войне полов, а не дружеская подача.
— Я немножко соскучился по тебе и дружеским подачам. Не против сегодня прогуляться со мной в одно необычное место? Я угощу тебя апельсином, а после, может быть, совершим и обмен пленными.
— Мне, конечно, не принципиально, но что за место всё-таки?
— Таки это место, содержащее одного моего друга, мы как-то обсуждали с тобой Лёшку, помнишь?
— Ага, было дело.
— Ну так вот, хочу его навестить.
— Очевидно же, но ...?
— Но сижу я на днях, слушаю музыку дождя, а она, мне кажется, или в последнее время какая-то однообразная. По-прежнему насыщенная, как никогда масштабная, в общем, пустил под запись.
— И кого на ней расслышал?
— А ты не поверишь, покрутил я свои, как ты их называла, магически штучки, уловив, так скажем, послание, похожее на фразу "знак света", чётко семплированное послание.
— Отчего же не поверю, ты ещё в первую встречу учил меня знакам дождя!
— Дааааа... Ну ясное дело, я дал отдохнуть слуху от шума дождя, не стоит подолгу слушать один и тот же трек, теряется чувствительность, да и мало ли что привидится. Набил себе обе щеки всякого посаженного на конвейер рекомендованного дерьма из трендов, возвращаюсь - всё тот же сигнал на разных записях.
— Романтизма вам не занимать, молодой человек!
— Ну ладно, извини, разве тебе не интересно, какое послание Лёшка уловил, что его якобы свело с ума?
— Ага, мне потом вас двоих оттуда вытягивать.
— Я на тебя рассчитываю! До вечера?
— До вечера, с тебя апельсин!

Несмотря на все разговоры о рубашках, Света отвечала на звонок, лёжа, и без рубашки, вернее, немножко ей прикрывшись, как бы обнимая. Открытость и полуобнажённость вкупе с блистательно улыбающимися прикрытыми глазками девушки, впитывающей полюбившийся голос стремительно ставшего близким человека, составляют прекрасную картину. Одежда - странный элемент мироздания.

Одежда уже давно не просто хранитель тепла мурашечно прохладными вечерами. Она работает на привлечение внимания, причём, не просто звонко лязгающими аксессуарами, а ёмко подобранным стилем, выражающим и твоё отношение к моде, и твой социальный статус, и настроение, и даже значимость партнёра по встрече. Уровень вовлечённости растёт, партия раскручивается до бесконца, подпитываемая жадными до прибыли и внимания истинными обладателями украшений, способными либо наращивать своё благосостояние, либо рухнуть в забвение, стаптываемые ордами конкурентов. Счёт на табло: любая одежда, катализирующая первые притяжения, в решающий момент оказалась сломленной баррикадой на пути реального сближения.

Трудно описывать дождливую серреальность, а впереди ещё не одна серия бесцветных дней. Перенесёмся сразу на встречу, разве что отдам небольшой должок по делу доктора из предыдущей главы. Я тогда опрометчиво пообещал, мол, с доктором всё будет в порядке, попадёт он куда следует, а в него никакие снарядики попадать не станут. Ну, знаешь, эту волшебную силу слова: переподменить, перезаменить, вписать, подвырезать, и вроде бы как все счастливы. Оказалось, мир работает несколько сложнее.

Это не конкретный доктор Владимир пошёл против системы за информацией в белую комнатку, соглашаясь со всеми рисками, это система с неизбежностью своего эволюционного развития раз за разом выдвигала того, кто готов будет жертвовать собой за истину, за реакцию, за последствия. Мир до одури перегрелся, и очень символично, что он пытается остужаться бесконечными ливнями. Я официально расписываюсь в своём бессилии, давай же вместе понаблюдаем за дальнейшим и поищем, как на происходящее ещё можно воздействовать. Ты извини, что я так в лоб, я плохой автор, зато честный.

Андрей Песцов дозвонился и договорился о встрече с запертым другом. Причина такого дозволения весьма прозаична: очень быстро стало ясно, с Алексеем никто не знает, как поступить. В принципе, все были бы не против, если бы он куда-то делся. Сам же пройти и забрать его из белой комнатки персонал может, смотри выше.

Дальнейшее, наверное, в моих комментариях не нуждается.

— Фамилия!
— Песцов.
— Оба?!
— Нет...
— Не сюда, в другое окно!

— Фамилия, имя.
— Песцов Андрей.
— В первое окошко обращались?
— Да, нас сюда послали.
— Не верьте, возвращайтесь, Вам помогут.

— Фамилия!
— У меня направление.
— Оба?!
— Да, у нас, оба, да.
— Вот так бы сразу, а то Песцов, не Песцов, что я всех по именам должна знать?! 304-я, держите!

— Фамилия, имя, от-чест-во, Ваше, прошу, подпишите, и здесь, и тут, так, хо-ро-шо, подпишите, и Вы, дорогая леди, хорошо-о, и дату рождения, да, Ваш любимый цвет - белый - подчеркнуть, тут можете оставить прочерк, или вообще ничего не пишите, не утруждайтесь, я сам заполню. Ничего страшного, вы уже у первого окошка были? Тогда я не зря порвал направление, извините, нервная работёнка, держите новое, чистое, Вам в 304-а. Возьмите ещё 3 направления на всякий случай. Берите-берите, я зна-аю, что предлага-аю.

— Фамилия.
— Песцов.
— Ааааа, Песцов, мы тебя уже давно ждём, всё приготовили. Вы оба в 307?
— Направление.
— Ах, точно, жаль-жаль, из нас могла бы получиться отличная команда. Заходи, если вернёшься.

— Направление.
— Направление.
— Я смотрю, Вы тут не в первый раз, понравилось? Опишите свои ощущения.
— Держите.
— Ещё одно направление? Но оно же у Вас не заполненное.
— Держите.
— Похоже, это у вас семейное. Вы в 307 были?
— Держите.
— Так-тааак, очень интересно. По коридору крайняя дверь налево. Не обращайте внимания на красные пятна на стене, объявлялся томатный день до первой встречи с уборщицей. Уборщицей оказался первый из поваров, кто решил испытать судьбу. И возьмите свои 4 направления, чтобы не заблудиться. Секундочку. Вот северное, синеньким, видите, пометил, вот южное, держите, вот подгнивший запад, а мудрецов с востока искать по этому направлению, не перепутайте!

— Андрей, если это последний кабинет, дай, я уничтожу эти бумажки, ты не представляешь, как они меня уже бесят.
— Бери, хоть сожги их, не посеяла ещё мою зажигалку?
— Держу в твоём же кармашке ближе к сердцу, не волнуйся!
— Какая милота!
— Заходим!
— Ты видишь номер комнаты или хотя бы дверную ручку?
— Может просто постучим?
— *пш-пш* Странно, какое интересное преобразование звука...
— Ауф-ф!
— Свет, ну не сейчас же, ты не обожглась?
— Не сильно, что нам теперь делать?
— Давай подождём, уверен, у них такое не редкость. Видишь, тут все двери чёрные?
— Дверь сейчас сгорит!
— Отойдём подальше, главное, что бы никто не пострадал.

— Это они снаружи чёрные, изнутри белые. Спасибо вам, Андрей, Светка, ничего про тебя ещё не знаю, но очень рад, что вы за мной пришли! Вы нарушили целостность белой комнатки, теперь она не является таковой, могу её покинуть.
— Ага, пришли спасать, и чуть не сожгли заживо, дай 5, Свет. Ты прям побледнел за это время.
— И мне ещё нужно пару дней поскрываться на всякий случай.
— Понимаю, буду ждать весточку, ты знаешь, где меня найти, удачи!

— Ну что, Андрей, поджог на себя возьму, а разбитое Алексеем окно будет на твоей совести. Я предпочту не прыгать на козырёк, а воспользоваться пожарным выходом.
— Не торопись, давай заглянем в одну из белых комнаток, скажем, вот в эту.

Следует отметить, что наша своя собственная парочка попала в по-настоящему белую комнатку и теперь хорошо экранирована от окружающей среды, за них можно не беспокоиться, но вот подсмотреть, что с ними происходит, я не смогу, пока огонь не добьётся обратно желаемого и не раскроет тайну по-настоящему белой комнатки.

Я же в силах обозначить только то, что происходит снаружи:

Вспыхнувший между Андреем и Светой огонёк стремительно развивается, отвоёвывая всё большие просторы. Он то и дело заигрывает с ещё уцелевшими стёклами, едва касаясь их и отступая, заставляя довольно потрескивать от яркой разницы температур. Огонь нетерпеливо атакует стены и потолок, сбрасывая давно преграждающие ему путь картины и обои, обнажая люстры, ох уж эти застёжки, люстры крепко привинчены к потолку. Дождь просачивается через максимально обжитые вниманием огонька участки здания, старается погасить разбушевавшийся внутри обезумевший пожар, что лишь подогревает и подталкивает к сближению стихий.
Здание, огонь и разрастающиеся пары дождя обращаются единой пульсирующейся Вселенной, взрывающейся и гаснущей в предвкушении нового и нового удара молнии. Апогеем всего вышеперечисленного становится нашествие белых комариков, жалящих сразу всю стонущую ураганами атмосферу, выжигающих последние дождевые облачка, ещё не пожертвовавшие себя на осветивший космос огонёк.

***

Старенький я стал, что-то совсем больно смотреть. Только проснулся, и в глаза попала эта, как её, реальность.
Наконец-то направил их к праотцам, ближайшие 6 тысяч лет меня никто не побеспокоит.
Проссия! Лапочка?
Неужели и ты с ними.

Тяжело быть всеми детьми сразу.
Что ты знаешь об одиночестве, певучий провокатор?

***

— Ваши границы (ваши границы), как будущее, туманны.
— В эфире "Субботние проповеди" на радио "Ваши границы ". Прежде всего, хочу поздравить наших дорогих слушателей с окончанием дождевого сезона. Напоминаю, в нашей рубрике мы читаем и обсуждаем с авторами их последние книги. Сегодня у нас в гостях Пирожки Шоу, и он будет говорить о своих границах, здравствуйте!
— Здравствуйте, Дмитр. Я исследую миры коллективно интерпретируемых трактовок отображения Вселенной.
— Вы говорили, "Обнажения Вселенной".
— Нет, это вы говорили, но в целом, да. Я вообще считаю, что сейчас нахожусь в радиоволнах, транслируемых в написанной мной книге. Представляете, насколько глубоко нужно опуститься, чтобы, наконец, хоть немножечко выражать себя... Подождите, куда вы меня уводите? Я же только...

— Чтож, автор считает, что сегодняшнюю историю и так прямо сейчас читает каждый из Вас. Давайте отдохнём и окунёмся в музыку "ваших границ". Ещё услышимся!