Добрый ангел

- Володя, ты знаешь  Полонскую с четвертой квартиры? - спросила Галина Осиповна.

Володя отрицательно покачал головой. Как ему курортнику-отпускнику, жарящемуся  весь день на пляже, разбираться в  жильцах?
- Полонскую, ну ту, которая   вообразила, что ее дочка - Ойстрах. 
- А-а, эту, - скучно протянул Володя.
- Так Полонская  желает тебя видеть.
- Зачем?
-  Как зачем. Ты же врач. А у нее что-то с ее Ойстрахом

Володя неохотно поднялся из-за стола, напоследок глотнул компота и поплелся на вызов. Теперь понятно, почему сегодня  не слышно скрипки.  С одной стороны хорошо. За десять дней своего отдыха, он скрипки наслушался на всю катушку.  А отпускнику нужен покой и тишина. А ведь в прошлый  его приезд скрипки не было. Тогда его очаровал тихий одесский дворик недалеко от моря. Все его удовлетворяло. Пожилая одинокая  хозяйка.  Очень приятная, очень опрятная. Отдельная комната. И хозяйка еще покормит

 Разведенному относительно молодому приезжему, отдыхающему, расчитывать на  курортные романы нужно с  поправкой на жилье.  Галина Осиповна сдает ему отдельную комнату.  Но о том, чтобы водить женщин уговору не было. А попробуй, раскрутись на стороне за три недели. Курортные дни уходят, как одесский песок сквозь пальцы.  На одесском песке женщин достаточно. Но эти женщины на песке, как замки на песке. А что соседки Галины Осиповны? По крайней мере, Полонская, у которой ребенок грает на скрипке, никак не входила в сферу его интересов. Володя все больше подумывал о вакансии, подсказанной Славой, другом, который и сосватал ему этот одесский адрес.  Некая Соня из подъезда напротив. 

Ради этой Сони  Володя, за ужином то и дело поглядывал в окно, ведя наблюдение за двором. Все те, кого он  успел запеленговать –  на ту Соню, о которой говорил друг, не похожи.  И  попробуй их оцени на коротком  пространстве малюсенького двора, да еще в  тени огромной черной шелковицы. Слава был прав. Город хорош. Море. И хозяйка берет недорого. Одна неувязка - Володя у Галины Осиповны уже второй раз, а  так и не вышел на воспетую Славкой Соню. И  сейчас он идет к соседке, да не к той. К скрипке Соня не имеет никакого отношения, хотя бы потому, что живет в одном из подъездов напротив, а скрипка доносится откуда-то снизу.

Лето, окна открыты. Бедный  ребенок терзает скрипку и соседей. И, наверное, свою маму. Только  игра остановится, раздается голос: мама все слышит, каждую  фальшивую ноту. В прошлый приезд хоть скрипкой не терзали, подумал Володя, спускаясь.  Ему открыла полноватая женщина лет под сорок. Точно, не дама его мечты. Толста и намного старше

- Проходите. У нас несчастье,
В комнате девочка лет двенадцати смотрела  на него с испугом, как нашкодившая.

- Вот, пожалуйста, мое горе, - сказал женщина, -  Сегодня должна прийти  Ирма Марковна, а этот кусок Махно  понесло на шелковицу.
- Вы объясните, в чем дело, - спросил Володя.
- А я и говорю. Шелковицы ей захотелось. Полезла на дерево. Нормальный человек лезет на дерево? Теперь посмотрите ее руку. Может она играть?

 Рука девочки от локтя к кисти была ошкарябана. Полонская хотела услышать квалифицированное мнение, катастрофа  с ребенком, или не катастрофа. Конечно, подмывало сказать ей, что ребенку ближайшие десять дней, те, что ему оставались до отъезда, играть категорически запрещено..

- Вы знаете, я не специалист игры на скрипке.  Но никакой катастрофы нет, - сказал Володя.
- Нет? – не поверила Полонская, -  Вы прощупайте ее пальцы. Она жалуется, что у нее пальцы болят.
Володя послушно взял кисть девочки. Щупал – щупал, и потом произнес уклончиво.
- Вообще-то я гинеколог. Но мне кажется…, -  и тут он увидел молящие глаза девочки, и сделал оговорку, - Ну, по крайней мере, до свадьбы заживет.
- Мне не надо до свадьбы заживет. Мне надо сегодня, - в тяжелом сопрано  Полонской прозвучали трагические нотки, - Сегодня придет Ирма Марковна. Она отбирает детей.
- Я конечно не знаю ваших  одесских тонкостей, - произнес Володя, - Как можно у матери отобрать ребенка?
- Нет, она отбирает детей на класс скрипки. Вы знаете, что такое школа Столярского?
- Столярная?
- Ха. Не смешите меня.  Сразу видно приезжий. Вы откуда?
- Из Ленинграда.
- Из Ленинграда и не знаете о школе Столярского? Это музыкальная школа. Ну, надеюсь, Ойстраха вы знаете.
- Лично не знаком, - усмехнулся Володя, - Но  знаю.
- Вы были в нашем театре?
- Я тут отдыхал в позапрошлом году. Тогда ходил в театр. Прекрасный театр. Почти как наш, ленинградский. А в этот раз –ходить незачем. У меня каждый вечер театр во дворе? Скрипичные упражнения.
- Это не театр. Это мое проклятие.
- А может быть это проклятие для ребенка?
- А Ирма Марковна думает совсем не так.  У ребенка идеальный слух. Должен же ребенок получить хоть какую-нибудь профессию. Не всем же быть гинекологами.
- Да, но пока ребенок научится… - Володя хотел намекнуть, что за это время соседи сойдут с ума, но Полонская перебила.
- Я сойду с ума, - сказала она, - А ваша мама не сходила с ума пока вы учились на врача?
- Нет.
- Счастливая женщина. Ей повезло с сыном. А я – несчастная женщина. Из сострадания к несчастной женщине – я вас прошу – вы должны остаться и сказать  Ирме Марковне за состояние ребенка.  Я вас прошу.
- Что я могу сказать?
- Вы скажете, что ребенок сейчас не может играть по временной короткой и уважительной причине, -  Полонская повернулась к дочке и пообещала, - А тебе я голову оторву.  Скрипач  должен молиться на пальцы.
- Не пугайте ребенка, - усмехнулся Володя, - А пальцы важны не только для скрипача. Я по молодости играл в волейбол. Там пальцы – не менее важны.
- Там бесполезное бросание мячиком, – отрезала Полонская.
- Ну, хорошо, а хирург?
- Да. Хирург – это да, -  согласилась Полонская.
- А кулинар, а швея? – Володя продолжил этот ряд, - А  карточные шулера? Они карту пальцами чувствуют. А щипачи?
- Кто?
- Воры - карманники. Чтобы из кармана выщипнуть кошелек нужна, знаете, какая ловкость рук. Не хуже, чем у скрипача
- Да, - покачала головой Полонская, - Я вам сочувствую, сложная у вас жизнь была. Вы ближе знакомы с ворами, чем с Ойстрахом. Вот у нас напротив живет одна, так она….

Задребезжавший звонок оборвал речь женщины в самом интригующем месте. Пришла Ирма Марковна. Володя заранее нарисовал себе портрет женщины, отбирающей детей. Отбирать детей на скрипку доверяют обязательно пожилым, неповоротливым  и некрасивым дамам. А на пороге появилась  достаточно интересная и вовсе не старая женщина.

- Вы извините, Ирма Марковна, -  виновато пролепетала Полонская, - Тут горе случилась. Ребенок неожиданно повредил руку. Упала с  шелковицы.
- С шелковицы? – улыбнулась Ирма Марковна, - У нас во дворе тоже росла шелковица. И я на нее лазила.
- И что руки повреждали? - не поверила Полонская.
- Всяко случалось.
- А родители вас не ругали? – спросила Полонская
- Ругали . Но я и маме набирала Это же вкусно..
- От шелковицы только грязь, - заявила Полонская, - А вот это врач. Он из Ленинграда. Он говорит, что играл в волейбол. И он говорит, что  в волейбол руки важны. Он умеет  щупать руки. Он щупал Жене. Он может подтвердить, что ребенку сейчас играть трудно.
- Печально, - произнесла Ирма Марковна, - Впрочем, я ведь  раньше слышала вашу девочку. На концерте. Так что мнение имею.  Думаю, у нее есть данные.
 - Мы можем сыграть вам через неделю? Мы сами к вам придем, куда скажете.
- Вы знаете, я тоже в руках разбираюсь. Как скрипач, и педагог. Дайте-ка я пропальпирую.
 Ирма Марковна  села за стол. Женя села рядом и протянула руку. Ирма Марковна пощупала и  затем   посмотрела на Володю.
- Ну, что вы считаете, товарищ врач?
- Я ведь не скрипач, я не знаю, может ли в таком состоянии ребенок играть. Мне кажется, тут больше страхов. Немного потянута кисть, - сказал Володя, - Через неделю все будет в порядке.
- Ты можешь и сейчас что-нибудь сыграть, - предложила Ирма Марковна, -  Паганини на одной струне играл, и ничего.
Девочка  играть не хотела. Но мать настояла. Ребенок из-под палки исполнил пару пьес. Ирма Марковна вдруг сказала.
- Вот видишь, все нормально. Но нужно учиться дальше. Данные-то у тебя есть, - и  спросила Володю -  А вы травматолог?
- Нет, вообще-то гинеколог. Я просто тут в отпуске. Снимаю комнату в соседней квартире. Вот меня, как врача и попросили.
- Понятно, - сказала Ирма Марковна.
- Да вы знаете, какой он интересный человек! – вставила Полонская, - У него такие знакомства.
- Ну, я понимаю. У гинеколога, - усмехнулась Ирма Марковна.
 - Да нет. Совсем другие. Карманники.
- Карманники?! – подняла брови Ирма Марковна.
- Ничего подобного, - вставил Володя, - Это я просто сравнение привел.
- Ничего себе  сравнение! Он считает, что у карманника пальцы должны быть лучше, чем у скрипача.
- Вполне возможно, - усмехнулась Ирма Марковна, - По крайней мере, карманник  больше рискует. Ну ладно. Давайте я приду через три дня, опять к семи.  Еще раз послушаю.
- Куда же вы? У нас такой интересный гость! Чай уже вскипел, -  Полонская сделала заградительное движение, показывая, что без чая гостью не отпустит..
 
Володя дожидал, что Ирма Марковна, пришедшая по делу, от чая откажется, и он вернется к себе. Он двинулся, было, на выход. Но Ирма Марковна не только не  отказалась, а сказала,
- Куда же вы, интересный гость?
- Я интересный? – удивился Володя, - Мне казалось, что это вас назвали – интересным гостем.
- Ну, вы мне льстите, - улыбнулась Ирма Марковна, - А я вам скажу никогда прежде не пила чай в компании врача –гинеколога, знакомого с карманниками. Кроме того, я, бывало, езжу в Ленинград, на концерты. Но чтобы тут, в Одессе  за чаем  разговаривать с ленинградцем – это редко.

Володя и не слишком рвался к себе. Скучно торчать в маленькой комнатке. А тут, чай, приятная компания, симпатичная женщина. Полонская, как видно, готовилась к ее приходу. На столе появились пирожные.

Зашел разговор о Ленинграде. Ирма Марковна говорила, что время от времени  бывает там. Возит детей с концертами.
- А Володя мне сказал, что еще не ходил в наш оперный.
 После этих слов Ирма Марковна удивленно  посмотрела на Володю,  решительно встала из-за стола. В первый момент Володя испугался, что она не желает сидеть за одним столом с человеком, не посетившим театр.
- Куда же вы, Ирма Марковна? –  воскликнула Полонская.
- Все нормально. Вы позволите? – и Ирма Марковна  потянулась рукой к скрипке, лежавшей на крышке комода. Взяла скрипку, улыбнулась Володе, - Специально для врача-гинеколога из Ленинграда. Знакомство с гинекологом никогда не повредит.

Скрипка пела. Ирма Марковна играла и поглядывала на Володю, как бы проверяя, нравится ему или нет. Володе стало даже не по себе от ее испытывающих взглядов. Ему,  конечно, нравилось. Но не льстить же исполнителю откровенно, хлопая в ладоши, как Полонская.  У нее, наверное, слух идеальный.  Она почувствует фальшь.

А Ирме Марковне, казалось,  нравилось играть.  Она сыграла пять  коротких пьес. И села к столу. Чуть выпила чаю. От пирожных отказалась в пользу Володи. Она на диете. И уже собралась уходить. И тут Володя попросил ее сыграть, что-нибудь еще. Он не кривил душой. Мало того, что  исполнение очень понравилось. Когда такое было и когда еще такое будет, что в нескольких метрах  стоит настоящая артистка  и играет, можно сказать, персонально для тебя. Для гинеколога из Ленинграда. Невелика шишка. Он потом Славке расскажет. Ирма Марковна сыграла еще. За окном  стемнело. Вечер закончился. И Полонская шепнула Володе.

- Володя, проводите.
- Я вас провожу, - предложил Володя.
- Я не такая, я жду трамвая, - усмехнулась  Ирма Марковна, -  А я не против. Провожайте.

Следующим вечером Полонская вызвала Володю к себе на разговор.
- Слушайте, Володя.  Как вы проводили Ирму Марковну?
- В каком смысле?
- Вы не понимаете простого вопроса? До дому? До двери?
- До остановки трамвая.
- Вы  были не правы. Так вот, слушайте, что я вам скажу. У меня есть грандиозный план. В следующий раз вы ее проводите до дому.

- В какой следующий раз? - удивился  Володя
- Когда она придет снова. Вы ее вчера проводили до остановки? Так я вам скажу, она бы не отказалась, чтобы вы ее проводили  и до дому.
- С чего вы взяли? – спросил Володя.
- Скажите врачу- гинекологу  нужна интуиция?
- Прежде всего нужно образование и опыт.
- Так у меня есть опыт и интуиция. И они мне подсказывают, что, если проводить приятную интеллигентную женщину до дому, из этого ничего плохого не будет. Даже всем будет приятно..
- Да, но это как-то… Я с ней недостаточно знаком.
- Я вам прямо скажу, как мать.
- Как мать? – переспросил Володя. Полонская была, конечно, старше, но в матери ему никак не годилась
- Я  сначала скажу как мать своего ребенка, а потом скажу как ваша мать, - с важным видом министра проговорила Полонская, - Я ради своего ребенка лягу поперек рельсов. А вам я могу дать гарантию, что Ирма Марковна на вас поимела интерес. Да, да! И не делайте лицо. Я все вижу.  Разве я могла мечтать, что она останется на чай? А мечтать, что она  согласилась прийти снова? Да еще  через три дня, а не через неделю. А когда она стала вам играть, так все стало ясно.  Как дважды два. Как она на вас смотрела! А теперь я скажу, как ваша мать. Вы, Володя, не чувствуете момента. Женщину провожают не до остановки, а до того момента, пока она трижды не скажет, что дальше не надо. Трижды!
- Да я ее не знаю. Может быть, ей ваша девочка так понравилась.
- Мне, конечно, от ваших слов мед на душу. Но если вы не знаете Ирму Марковну, так я знаю. Я с ней таки не первый раз встречаюсь. Раньше она на чай у меня не оставалась и концерт не играла. Так что я вам скажу, она имеет до вас интерес. А это и  мне интерес. Вы меня извините за образ, я  нанижу вас, как червячка на  крючок. Шобы рыба заглотила.  Вы меня понимаете?
- Не вполне,  - хотя Володя смутно догадывался, куда гнет Полонская, но хотел от нее большей определенности.
- Что тут понимать? Я мать одиночка. Ради единственного ребенка я и на американцев завербуюсь. Не только сама завербуюсь, и вас завербую. Да и вам это ничего не  будет стоить. Одно развлечение. Вы же гинеколог вы же знаете, как с женщинами разговаривать.
- Вы мне что предлагаете?
- Я  предлагаю  прийти к нам снова и уделить больше внимания Ирме Марковне.
- Я гинеколог, но не проститутка.
- Я вам снова скажу, как ваша мама. Мне показалось, что Ирма Марковна вам понравилась. Обратите на нее внимание. Женщина с высшим музыкальным образованием.   Я думаю, у вас таких знакомых  еще не было.  А теперь будут. Это разве так плохо? Я вас прошу, послезавтра вечером будьте дома, никуда не уходите. Придет Ирма Марковна, я дам вам знать. Вы спуститесь и она заглотит крючок. И вы же видите, какая это рыба. Какая это рыба!! Царь –рыба.  А когда она заглотит  крючок это все. Удочка у меня в руках.
- Ладно, приду, - согласился  Володя, - Хотя, что вы думаете, если я ее провожу до дома, это что-то изменит для вашей Жени?
- Оставьте это мне.

Он не верил в проекты Полонской, но не имел ничего против продолжения знакомства с Ирмой Марковной. И решив внести свою лепту в  званый ужин, он полез с ведром  на шелковицу, собирать ее  черные плоды. Во дворе появилась  Женька. Заметила его и полезла вверх.

- Тебе нельзя, слазь. Мать поругает, - сказал ей сверху Володя.
- А  вы меня защитите, - гибкая девочка через мгновение оказалась рядом  и стала помогать.
 
 И пока они вели сбор плодов,  в проходе между домами появилась девушка.  С такой короткой юбкой и такими  стройными ногами, что Володя пожалел, что залез на дерево.   Без сомнений, это та Соня, о которой говорил Славка. Ее путь лежал прямо под шелковицей. Но она не глядела вверх. Володя  сорвал  и кинул сочный черный  плод. И удача, плод попал на ее белую грудь. Точнее на ее белую блузку.  Пятно  гарантировано. Девушка подняла голову.

- Тарзан проклятый, - произнесла и пошла мимо.
- Извините,- успел сказать Володя, - Замочите в воде с содой.
-Тебя замочить надо, - и она скрылась в подъезде.
- Нашли в кого пулять. Она дура набитая, -  сказала Женька, и в ее голосе прозвучали нотки Полонской.

 Володя не стал спорить с ребенком. Может быть, и дура. Но Славка был прав, Хороша. Такой грубость и глупость можно простить. Ребенок, может быть, не прощает, а он  простит. А теперь у него есть зацепка для продолжения знакомства.

 Набрали шелковицы  больше, чем полведра. Теперь спускаться по веткам нужно было осторожно, чтобы не вывалился их сбор. Первым на землю спрыгнул Володя. Женька подала ведро.

- Помогите, а то  снова руки обдеру, -  Володя протянул руку, и девочка прыгнула. Вышел не совсем тот прыжок, которого ждал Володя. Ребенок оказался на мгновение у него на груди. В это мгновение ребенок смотрел прямо на него глазами взрослой женщины. Такими глазами, что Володя на миг оторопел и подумал, как рано на юге созревают дети.

- Ты руки отмой с содой. А то мама заметит, поругает, что ты опять на шелковицу лазила, - своим практическим советом он постарался стереть неожиданное удивительное запретное чувство, внезапно волной, нахлынувшее на него.
- Подумаешь,  - отчаянно бросила Женька, словно не она недавно боялась всего на свете.
- Мама поругает не только тебя, но и мне достанется, за то, что я тебе разрешил лазать на дерево.
- Ладно, помою. Тогда вы сами принесете шелковицу без меня.

Званый вечер был ровно таким, как предвидела Полонская. Ирма Марковна в этот раз навела макияж. Заметно похорошела. А стол украшало блюдо с черной шелковицей.  И Полонская, конечно, трижды подчеркнула, что это Володя специально для Ирмы Марковны насобирал.
- Это я попросила его собрать, -  сквозь губы, произнесла Женька. И говорящим взглядом посмотрела на Володю.
- Ну, вот и молодец, - вдруг обрадовалась Полонская, - Вы видите Ирма Марковна, как вас у нас любят. Женечка вспомнила, что вы любите шелковицу. Самой ей я запретила на дерево лазать. Она  и попросила Володю. А он не поленился, собрал.
- Ну, вы … не стоило так стараться, - смутилась Ирма Марковна.
 Смутился и Володя, боясь, что женщины сейчас разгадают Женькин взгляд, которым она смотрела на него. Но все шло ровно.
- Давайте, я сыграю, - предложила Женька.
- Ну, молодец,  сыграй, -  похвалила ее за инициативу Ирма Марковна.
 Женя взяла скрипку, стала перед взрослыми и объявила, откровенно подражая Ирме Марковне:
-  Исполняется для нашего  ленинградского гостя.

 Володя не был способен отличить хорошую игру от плохой, но видел, как  довольно улыбалась Ирма Марковна.  И даже захлопала в ладоши. А потом  немного сыграла сама. Как не сыграть, когда  для нее собрали шелковицу.

Володя слушал скрипку и взвешивал. По одну руку совсем молоденькая, красивая, но хамоватая соседка, по другую руку не столь молодая, его лет, если не старше, не столь броская, но приятная Ирма Марковна. К каждой еще требуется протаптывать тропинку.  Про Соню Славка все популярно изложил. А про Ирму Марковну – есть только  фантазии Полонской.
Когда дело шло  к окончанию вечера, Полонская  отозвала Володю на минуточку на кухню и сказала.

- Так я  на вас надеюсь?  Подходите  к женщине как к скрипке. Футляр открыт, инструмент ждет, когда его возьмут в руки. Если достанете инструмент из футляра, он зазвучит, - Полонская  печально улыбнулась, - Я когда-то  тоже была скрипкой. Но попала в плохие руки.
- Вы думаете, это поможет? – снова высказал сомнение Володя.
- Поможет. Если вы поможете мне, я за вас вечно буду бога молить. И больше шарму  Покажите женщине, что она вам интересна. По дороге поговорите с ней. С такой дамой есть о чем поговорить. Помните, пока она три раза не скажет, нет – это еще да. Вам это зачтется  и на том свете, и на этом.  Я поговорю с сестрой. Так будете у нее за мой счет отдыхать в Лютсдорфе.

На следующий день Полонская поднялась к Галине Осиповне, и вызвала постояльца  «на поговорить».  Она не знала, где найти место для разговора. Боялась, их подслушают. Тут – Галина Осиповна, дома – дочка, в коридоре – вообще боже упаси. Они вышли из двора на улицу. 

- Я  ждала, когда вы вернетесь, - начала Полонская  по-шпионски приглушенным голосом, - Вас долго не было. Я  Осиповну попросила, чтобы она вас позвала, когда вы вернетесь. А вы так и не пришли. Даже теряюсь в догадках. Ну, что? Как?
- Я не думаю, что вам интересны все подробности, - сказал Володя.
- Володя, мне интересны подробности. Но как деликатная женщина, я не буду в них лезть.  Скажите мне за результат. Если будет результат, я за вас свечку поставлю.
- Какой результат вас интересует?
- Меня интересует результат с ребенком.
- Ребенка у нее от меня не будет. Это гарантия, - улыбнулся Володя.
- Ой,  мне ваши шуточки. Меня интересует мой ребенок.
- Как я вам могу гарантировать результат с вашим ребенком? Я не волшебник.  Вы сами говорили, что она женщина образованная. Неужели вы думаете, что на ней можно играть, как на скрипке?
- Если вы образованный человек, и бывали в театре,  вы поймете, почему ваши слова  мне напоминают  трагедию «Гамлет»  - тяжело вздохнула  Полонская, -  В «Гамлете» все плохо  кончается.  Ладно, поживем – увидим. Но вам Володя будет трудно в жизни. И в профессии.  Вы гинеколог и не знаете женщин.


Поживем – увидим, это правильно. В Ленинграде Володе некого было бояться. Бывшая жена уже два года как переехала  с  маленьким  сыном в Москву. А подружки не наработали прав, чтобы их качать. Так что, когда приезжая в Ленинград, Ирма звонила ему, он   готовил в своей коммунальной  конуре  ужин на двоих со всеми вытекающими. Правда, Ирма к полуночи уезжала. Боялась, что коллеги, с которыми она жила в гостинице, настучат мужу. Вечер –не криминал. Положим, засиделась у своих ленинградских знакомых. Другое дело остаться на ночь.

А приезжала Ирма дней на десять каждые два-три месяца.  Неподозрительные по частоте встречи холостого ленинградца и замужней одесситки одно время  удовлетворяли обе стороны. Но вот когда Володя сказал ей, что  летом собирается снова приехать в Одессу, Ирма заволновалась. В Одессе ее многие знают. Она боится, что узнает муж. И тут Володя немного рассердился. Из-за Ирмы он разругался с одной подругой. Но  Ирма в городе – ей полный набор удовольствий. А ему в Одессе – дырка от бублика. И комната, которую он снимает у  Галины Осиповны, покажется кельей, тюремной камерой. Днем - море. А вечерами  тоска   зеленая  и  завывания скрипки  через окно.

Он сидел на пляже, когда кто-то  легко толкнул его в плечо. Женька!
- Мы с девочками пришли на море, а я вижу –вы, - объяснила она случайную встречу.
Володя, ходивший  на море, как на скучную работу, был рад, что Женька его окликнула. Она за эти два года подросла. Стала  девушкой. Стройной, хорошенькой юной девушкой. И грудь уже появилась. Все честь по чести. Джульетта. Мальчишки, наверное, заглядываются.

- А я слышу, как ты играешь. Ну как успехи?
- Нормально. А давайте плавать наперегонки. Спорим, вы меня не обгоните.

Спорный заплыв договорились проводить между  буйками. Чтобы другие пляжники не мешали. Володя без труда обогнал ее и ждал у финишного буйка.
- А я  не думала, что вы так плаваете. Устала, жуть, - сказала она, когда подплыла, и  вдруг, словно тонущая,  обхватила руками Володю и прижалась так, что он испугался. Испугался он вовсе не того, что уставшая Женька утонет. Он боялся утонуть в ее недетских объятиях. Это свершено ни к чему.
- Держись за буек, - сказал он строго.
 Но Женька вроде его не слышала. Она висела на нем и откровенно ждала его ласк, чуть раскрыла рот, как запыхавшаяся от плавания. Но, и не скрывала, что ждет поцелуя.
- А где же твои подруги?  - спросил Володя.
- А подруг нет. Я вам наврала.  Мама сказала, что вы приехали. А я знала, что вы на Отраду ходите. Вот и нашла вас.
- А тебе не рано, Отрада?– спросил Володя.
- Нет, не рано.
- Нет,  рано, - категорично произнес Володя,

Он с усилием оторвал ее руку от своей шеи и уложил на буек. И поплыл к берегу, дав самому себе жесткий приказ – отряхнуться от  наваждения. Он быстро собрал свои вещи и не оглядываясь, где там Женька, ушел с пляжа, решив, что беспокоиться за нее нечего. Уже показала, что не ребенок. Не пропадет.

 День был перечеркнут. В последующие дни он стал  ездить в Аркадию. Подальше от искушения.

  Но каждый вечер в окно вплывали звуки скрипки. Те мелодии, что два года назад  Женька играла на просмотре с шелковицей. И наваждение возвращалось. Кто мог его сбросить? Как в Одессе найти Ирму, он не знал. И сняла бы она наваждение? И не стоило дергать женщину. Не дай бог, муж ее прибьет.

Скрипка уже отыграла положенное. Он сидел вечером на кухне у раскрытого окна. Лениво колыхалась марля – призрачная защита от летящей на свет мошкары. Но вдруг ему показалось, что что-то в темноте за окном происходит. Выглянул. Ничего, никого. Но нет, копошится в ветвях что-то странное. Кошка?  Нет. Он разглядел на ветке  шелковицы фигуру. Женька. Пролезла по  ветке поближе к окну и смотрит на него своими глазищами, как ночной зверь.

- Ты что там делаешь?  - спросил Володя.
- Шелковицу кушаю.
- Кто ночью по деревьям лазает? Давай  вниз. Упадешь.
- А вы мне помогите слезть, - было поставлено условие.
- Хорошо, - согласился Володя, - Я  тебе помогу, и к маме отведу. И скажу, что ты вытворяешь. В окна подглядываешь. И про пляж. Хочешь?

 Еще не хватало ему связываться с ребенком. Да ладно бы на пляже. Там их никто не видел. А тут, во дворе. У соседей и глаза, и уши. Но другого выхода нет. Он подошел к шелковице. Женька снова исхитрилась спрыгнуть ему на грудь и не собиралась опускаться.
- Ну ладно, - сказал Володя, - Я тебя сейчас к маме в таком виде отнесу. И все ей расскажу.
- Ну, несите, - пожала плечами  Женька и только крепче обвила рукой его шею.

Она была легенькой. И нести ее Володе не составляло никакого труда. Он  позвонил в дверь Полонских. Никто не открыл.
- Так и будем стоять? – спросила Женька с усмешкой. Ее глаза совсем рядом, смотрели  в его глаза пристально, пытались угадать, что он предпримет, в какой момент он не устоит,  - А мамы нет. Она уехала к тете Вале в Лютсдорф. Завтра приедет. А ключ вот тут, - она ткнула пальцем себя в грудь.
- Ну ладно, шутки кончились,  - как завуч в школе,  произнес  Володя.

Он донес отказавшуюся спускаться с его рук Женьку до второго этажа и прошел на кухню.
- Вот, пожалуйста, вам подарок, - сказал он Галине Осиповне, - Мама уехала, а дите не знает, куда ключ дело.
- Вот беда! – всплеснула руками Галина Осиповна.
 И тут дите стало на ноги, обиженным голосом произнесло, что вспомнила, где ключ и исчезло.

Галина Осиповна причитала: Али чего не понравилось. Очень огорчилась,  что Володя недокупался, и уезжает раньше положенного.
- Все понравилось, - сказал Володя, - Но надо. Я вчера на работу звонил. Срочно вызывают.
 Другого выхода не было. Нужно уехать от наваждения. И придется в следующий раз ехать по другому адресу.



 Бандероль пришла  из Одессы, от Галины Осиповны. Володя никак не ожидал. Он уже почти десть лет не был в Одессе. Не получалось. В бандероли оказался сложенный в несколько раз большой лощеный рекламный плакат. Пока разворачивал, оттуда выпорхнул маленький листок. Письмо. Первым делом он поглядел на плакат. На него смотрела молодая женщина. О чем это? Слова внизу на английском. Володя не стал вчитываться. Перешел к  письму.

Здравствуй, Володя.
 
«Ты давно нас забыл. И я насилу нашла твой адрес в своих старых записях.  А пишу я тебе не просто так. Недавно получила  я посылку, откуда не ждала.  Из Америки.  От Полонских. Полонские уже давно уехали. Прислали недавно посылку. И  в посылке  была эта бумага, что я тебе шлю. Она для тебя. Женька, что все на скрипке играла, просила тебе послать…»

 Володя бросил читать и стал разглядывать плакат. Теперь в чертах молодой  женщины он мог разглядеть что-то знакомое, напоминающее его давние дни в Одессе. Женщина держала в руке скрипку. Прямая подсказка. Он прочитал: Джейн Полонски.  В углу было написано фломастером:  «Володе, моему доброму ангелу с любовью из Америки.»
 
Володе осталось только грустно улыбнуться. В России его так не помнят, как в Америке. Вот как получается. А он о Жене и не вспоминал. Нет вспоминал изредка, как о том старом мире, от которого отрекся.  А слышать о ней давно ничего не слышал. Одно время во время их встреч в Ленинграде Ирма о Жене рассказывала. Ирма и не скрывала, даже подчеркивала, что  в меру своих скромных возможностей проталкивает Женьку. И это в их конкурентной среде немаловажно. Женька способная, но способных много. А одной из причин, почему она так проталкивает Женьку является то, что Женя постоянно упоминает  Володю.
- Она после того лета, когда мы с тобой познакомились, заметно приналегла, - сказала Ирма.
- Ну, а при чем наше знакомство? - попробовал отшутиться Володя.
- Все тут при чем. Но она тебя, знаешь, как звала? Своим добрым ангелом.
-  Ангелом? Интересно.
- Говорила, что раз она сорвалась с дерева, и ты оказался рядом и ее подхватил. Как ангел.  Иначе бы она руку сломала.
- Это у нее девичьи галюцинации.
- Галлюцинации или не галлюцинации, - сказала Ирма, - Может быть простое совпадение. Но  она наверное расценила как чудо.  Она каждый раз ждала, что ты приедешь летом. Мы с ней как-то приезжали на конкурс в Ленинград. Так она все порывалась тебя разыскать. Не догадывалась, что я твой адрес и телефон помню наизусть.  А я не могла ей  открыться.  Ей наши дела знать не надо.

Звонки Ирмы по приезду  в Ленинград, всегда были неожиданны. Звонить из Одессы боялась. Муж узнает. Так продолжалось несколько лет.  После того, как Володя женился, встречи сошли на нет. И звонки прекратились. Может быть, она тоже уже в Америке. Вряд ли вспоминает о нем.

А Женька, гляди ты, не забыла. Она, оказывается, пробилась, раз на плакатах красуется. Обычно для  пробившихся на Олимп, прежняя жизнь закрыта. Пройденный этап. А она помнила. Значит, он у нее добрый ангел? Как там, в кино, говорили, доброе слово и кошке приятно. Ну и куда теперь он этот плакат денет. Показать жене? Что он ей скажет? А может быть, лучше не показывать?