Осенние размышления у окна с котом

Воскресенье, конец августа. Проснулся как всегда, в шесть утра. Накормил путающегося под ногами и мурлыкающего кота. Принял душ, приготовил себе кофе.
За окном сумрачно, сплошь темно-серые, местами почти черные с синим отливом тона. На землю опустилась какая-то странная, навевающая тоску, мгла. Словно по указке повелителя тьмы, свинцовые облака заслонили небо темно-серой скорлупой, злобно пряча от природы и людей солнечный свет. Созерцаемый из моего окна пойменный лес по берегам реки Тобол утопает в мягком белесоватом тумане, из которого выступают размытые контуры верхушек деревьев. Пространство наполнено флюидами надвигающейся осени…
Открываю настежь окно. Лицо неожиданно омывает прохладная свежесть. Настолько приятная и чистая, что умиротворяет. Будто какой-то волшебник трудился всю ночь и очистил атмосферу от пороков человеческих деяний.
Странная и непривычная тишина. Вокруг ни души. Все доступные площади между многоэтажками заполнены автомобилями. Видимо их хозяева еще спят. Сладким утренним сном. Наверное, они счастливы, у них есть машина, дом, работа. А что еще нужно для счастья? Ловлю себя на мысли, что в чем-то завидую им. У них все просто. А может счастье и должно быть именно таким, неказистым? Может быть… Но что-то подсказывает, что его формула не может быть универсальной. У каждого она своя. Есть категория людей, для которых перманентного счастья не бывает в принципе. Это как в известных стихах:

Вечный покой сердце вряд ли обрадует:
Вечный покой - для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг.

Для них счастье – не состояние умиротворения, а эмоциональный взрыв, яркая вспышка, очередная покоренная высота, которые наполняют его вдохновением, заряжают страстью двигаться вперед, творить, развиваться. За ними может последовать драматическое падение, даже пустота, но точно будет новый взлет, новые вершины... И так всю жизнь…
Внимание на секунду отвлекает запрыгнувший на подоконник и усевшийся рядом кот. «Странные размышления для половозрелой особи мужского пола, - угадываю его мысли, - я бы даже сказал, несколько перезрелой…». Это он по поводу моих инфантильных размышлений о счастье. Да что с него взять? Разве сможет тебя понять тот, кто приземлен настолько, что ест мышей? Фуууу…
Несмотря на конфликт мировоззрений, созерцаем городской пейзаж вместе. Смотрит внимательно. Как классический хищник, он, навострив уши, вертит головой туда-сюда, выискивая в пространстве движения. Через минуту замирает. Уставился в одну точку. Напряженно вглядывается в сторону одиноко стоящего частного дома под моими окнами, который, словно сирота, затерялся среди многоэтажных громад. Его хозяин единственный, кто устоял перед натиском застройщиков. Сразу становится ясно, что приковало к себе внимание хвостатого. Это яблоня с толстым и корявым стволом рядом с ветхим домиком. Половина ее кроны высохла и напоминает протянутые к небу костлявые руки старухи. Ветки второй половины, словно побеги плакучей ивы, прогнулись под тяжестью обилия желто-оранжевых плодов. Яблоки густым ковром лежат и под ней. Несмотря на свой преклонный возраст, она пытается убедить людей, что еще может приносить им добро. Прилетев неизвестно откуда, стайка неугомонных воробьев уселась на нее и, беспардонно нарушив тишину, устроила там разборки, громко чирикая и прыгая с ветки на ветку. Это давние обидчики моего кота, у него свои счеты с ними.
Кстати, вы не заметили, что воробьи вернулись? Я не знаю, где они были и чем занимались, но в последнее время они стали заметны вновь. Дело в том, что сидеть на подоконнике и наблюдать за происходящим снаружи – любимое занятие моего кота. А я иногда составляю ему компанию. Так вот, заметив его, они подлетали, садились на козырек и дразнились. А он, ведомый инстинктом охотника, начинал неистово ходить туда-сюда и нервничать, испуская странные звуки, что-то среднее между мяуканьем и мурлыканьем. Одно время мы с ним даже вынашивали планы пленить одного мелкопернатого и спросить с него за всё и всех. Правда, нашим планам не суждено было сбыться, они странным образом куда-то исчезли. И вот, во время пандемии появились вновь, из ниоткуда. Не думал, что без этих прохиндеев будет так скучно.
Боковым зрением улавливаю что-то необычное. Поворачиваю голову и вижу сказочную по красоте картину: угол верхнего этажа стоящего по правую руку здания залит ярко-оранжевым светом, да таким насыщенным, будто его обмакнули в сусальное золото. Это солнце, пробив брешь в свинцовой толще облаков, послало на землю пучок живительного света. Наперекор силам тьмы. Смотрится настолько живописно и контрастно с окружающим сумраком, что напоминает игру света в картинах А. И. Куинджи.
Единственно освещенным оказался угловой балкон последнего этажа. Его дверь открылась и из нее вышел мужчина лет сорока. Подтянутый, голый торс, волосатая грудь. Явно довольный. Разведя руки в стороны, закрывает глаза и подставляется солнечным лучам. Улыбается, гад… Стоит неподвижно, минуту, вторую… Ловлю себя на мысли, что начинаю нервничать. Кот тоже. Это в нас просыпается завистливый демон. Убеждаем себя, что это случайность, что солнышко просто-напросто не заметило нас и послало лучик не по адресу. Дальше - больше. Хочу, чтобы его укусила пчела. Или чтобы у него открылся понос. И вдруг… солнце исчезает так же неожиданно, как и появилось. Мужик, огорченный, постоял немного, затем зашел в дом.
И тут внутри что-то защемило, да так, что стало не по себе. Меня посетила не поддающаяся объяснению, какая-то странная смесь печали, грусти и тоски. За более чем полвека сосуществования со своей психикой, я достаточно хорошо изучил ее. Для таких состояний неопределенности где-то в глубинах мозга, там, в подкорке, у меня сформировался интуитивный центр, который я назвал очагом мудрости (маленький, но какой есть…). Его предназначение – искать логику там, где серое вещество сделать это не в состоянии, и превращать хаос и неопределенность в объяснимую закономерность. На этот раз ему долго напрягаться не пришлось. Через считанные минуты он выдал: «Увы, мой господин, в Вас опять проснулась ностальгия по родной Ивановке!». Да такая сильная, что быстро отобрала покой, заполнив душу тоской и грустью.
В детстве я был по уши влюблен в двух девушек. Звали их Весна и Осень. И любовь эта, как мне казалось, была взаимной. С первой пастельные тона наших чувств сочетались с застенчивостью и сентиментальностью в  отношениях. С Осенью же мы понимали друг друга с полуслова, поэтому наше с ней общение было раскованным,  ярким и насыщенным.
Родительский дом располагался на окраине Ивановки. Лес начинался буквально в паре сотен метров от него. Когда он окрашивался в желто-багровые тона, я начинал улавливать доносящийся оттуда шепот. Это звала Осень, которую я трепетно ждал целый год. Сделав уроки, я мчался в ее объятия. Взявшись за руки, мы подолгу бродили под сладкие звуки шуршащей под ногами листвы. Она водила меня по утопающим в яркой мозаике цветов лесам, которыми были сплошь покрыты все окружающие деревню холмы, приводила к тихим родникам и журчащим речкам, на прибрежной полосе которых качалась пёстрая лента из опавших листьев, показывала грибные места, заросли орешника и сладкой ежевики, вела к верхушкам величественных скал, с высоты которых, обдуваемые пьянящей чистотой осеннего ветра, мы наслаждались бескрайними просторами холмистых долин Грузии, упирающихся в седые громады Триалетских гор… Мне казалось, что наше с ней общение было настолько ранимым, что не предполагало иного присутствия. Поэтому только наедине друг с другом мы могли дать полную свободу эмоциям, чувствам, мыслям, не боясь постороннего упрека или косого взгляда.
Из таких мгновений и был соткан внутренний мир того ребенка. Воспоминания о них, словно волшебные светлячки, по сегодняшний день дают о себе знать мерцающим внутренним огоньком, в котором, уверен, скрыта неказистая на первый взгляд, но великая по своей сути сила, сравнимая разве что с Благодатным Огнем. В самые тяжелые моменты, когда казалось, что сам бог отвернулся от меня, и что я окружен чудовищами в образе людей, в глубинах памяти появлялся тот самый огонек и слышался голос ребенка, который убеждал уже приласканного сединой человека, что зло не может быть сильнее добра. Никогда! И он всегда оказывался прав. Увы, жизненные трудности и невзгоды с годами оставляют в наших душах шрамы. Сплетаясь, они превращаются в твердые коконы вокруг тех самых светлячков. Однако их неказистый свет наперекор всему способен просочиться сквозь любую толщу, освещая нам праведную дорогу по жизни. В вечной погоне за комфортом и роскошью мы зачастую теряем восприимчивость к тому волшебному свету. Так мы отрываемся от матери-природы и становимся рабами темных сил. Одни эту связь теряют уже в детстве, другие позже. Тех, кому удается сохранить ее до конца дней своих, единицы. Мы должны беречь свой внутренний свет. Эта драгоценность родом из детства, достающаяся нам в наследство от нас же самих, но гораздо более искренних и чистых помыслами…
«Опять Остапа понесло, – читаю мысли кота, – детство, видите ли, вспомнил. Романтик, блин! Лучше бы он рассказал, как просыпается по утрам и находит в постели загадочный песок. И якобы не знает, откуда он берется. Оттуда, хозяин, именно оттуда!».
Достал меня этот критик! Циник он, уважаемый читатель. Циник и провокатор. Сам-то он чем лучше? Когти точил на новой кожаной сумке жены. Еле отмазал, а то досталось бы по полной. Никак не приемлет критики, чуть что – знает, где мои тапки… И, главное, ни в какую не признает, что это он. А как жрать, так элитные консервы ему подавай, от другого высокомерно отворачивается. Да много чего еще…
А насчет песка, увы, он прав. Есть такое, не скрою… Так обидно! Ведь уже 57 лет. Лучшие годы позади. И так бездарно прожиты! А что дальше? Максимум 10 дееспособных лет, не больше. А там… деградация интеллекта, потеря памяти, слабость клапанов, недержание одного и второго… Как ни крути – финал рисуется незавидным. И забвение… Будто тебя и не было на этой грешной земле…
Нет-нет, так не должно быть! 10 лет! Это ведь немало! Надо попытаться выжать из них максимум, оставить хоть какой-то след. Но не такой, какие оставляет этот критик. Наследить попытаемся благородно, а там уж, извините, как получится…