Женя Романова

Пролог


       Женя всегда любила мечтать. Огромное впечатление на неё производили сказки, которые ей на протяжении всего детства рассказывал папа перед сном. Девочка часто видела сны, в которых представала то прекрасной принцессой, которую спасал принц из лап дракона, то феей, способной творить чудеса, то крохотной Дюймовочкой. Родители не чаяли души в дочке, стараясь сделать жизнь любимого чада как можно счастливее, настолько, насколько это было возможно в условиях брежневского застоя. В 1984 году Женя пошла в первый класс, и с первых дней учёбы в школе увлеклась литературой и поэзией. Мама и папа, Вячеслав Владимирович и Елена Евгеньевна Романовы, увидев пристрастие дочери, отдали её заниматься в литературный кружок, и, будучи пятиклассницей, Женя победила на региональном конкурсе поэтов, параллельно учась и в музыкальной школе по классу фортепиано, достигая там не меньше успехов. Единственной вечно недовольной жениными достижениями была бабушка по отцовской линии, Лидия Викторовна, которая всегда находила повод в чём-то упрекнуть внучку, старалась всегда во всём выставить виноватой именно её. Естественно, родители всегда заступались за любимую дочь, и сварливая бабка с поистине дьявольским характером оказывалась в проигрыше.                Время шло, Женя росла, взрослела, превращаясь из девочки в девушку. В 1992 году, спустя год после крушения СССР, ей исполнилось 15 лет. На день рождения она получила в подарок от одной из одноклассниц большой сувенирный макет корабля с алыми парусами, который был сделан дядей этой одноклассницы собственноручно, до мельчайших деталей. Жене подарок, разумеется, понравился, ведь она очень любила книгу Грина «Алые паруса», и, глядя на парусник, стоящий на полке, начинала задумываться о своей любви, что было вполне естественно для её возраста.
      
Тот поистине чёрный, роковой день, 2 июня 1993 года, Женя запомнила навсегда. Как уехавшие по делам мама и папа долго не возвращались. Поздно вечером к ним домой пришёл милиционер и объявил, что родители четыре часа назад разбились насмерть, врезавшись в дерево на обочине. По официальным данным, их «девятка» потеряла управление. Причиной ДТП был объявлен несчастный случай. Женя плакала сутками напролёт, казалось, что она начинает сходить с ума, когда звала папу и маму во сне, и часто прислушивалась к шагам на лестнице и к звукам работающего лифта. Лишь только бабушка сохраняла видимое спокойствие, и на её лице была даже некая ехидная ухмылка. Казалось, что для неё потеря сына и невестки – вовсе не горе, и смерть сына и его супруги её никоим образом не задела, а даже наоборот, обрадовала. Присутствовавшие на поминальных обедах родные и близкие не могли не заметить, как убивается Женя, а Лидия Викторовна почти и не скрывает того, что рада.
    
  С гибелью родителей жизнь Жени переменилась в худшую сторону. Бабушка начала контролировать каждый её шаг. Обязывала являться в одно и то же время, словно поезд или самолёт по расписанию, запрещала гулять и заниматься любимыми хобби, такими, как сочинение стихов и музыки, а запреты даже самого банального отдыха стали обыденным явлением. Ну а общение с парнями вообще приравнивалось чуть ли не к особо тяжкому преступлению. Девушка постоянно грезила о свободе, о крыльях, которые она расправит и улетит из этого дома и этого города навсегда в те края, где никто не будет мешать ей жить и совершенствоваться, любить и быть любимой.
    
  По достижении Женей восемнадцати лет нападки бабушки только усилились. Лидии Викторовне было плевать на совершеннолетие внучки. Она считала, что любой молодой человек рядом с «чадом» – потенциальный убийца, насильник и террорист, способный отнять у неё и всячески развратить единственную надежду и опору в старости. Поэтому любые встречи и разговоры с однокурсниками в музыкальном училище, случайными прохожими или даже двоюродными братьями, бабушкой тщательно контролировались, вплоть до абсурда, и малейшее подозрение в близких отношениях с кем-то являлись следствием постоянных скандалов, криков и побоев. Женя замкнулась в себе, со всеми общалась робко, немногословно и неуверенно, ей стало трудно даже улыбнуться, когда кто-то рассказывал какую-то весёлую историю или анекдот. Девушка становилась с каждым днём всё боязливее и опасливее. С парнями, с которыми волей судьбы пересекалась на занятиях и в коридорах училища, Женя чувствовала себя ещё скованнее, её общение с ними сводилось лишь к робкому «Привет…» при встрече и смущённому взгляду. При этом сердце начинало бешено колотиться от волнения и страха, что прилетит нагоняй от бабушки. Вместе с этим Романова не оставляла надежд, что найдёт того самого суженого, и вместе с ним покинет ставшую ей тюрьмой квартиру, город и бабушку-кровопийцу.
               
   В первый день учебного года Женя, как и обычно, поехала в музучилище
на автобусе. Жёлтый «Икарус» с загрязнёнными вследствие езды по лужам
бортами  натужно ревел двигателем и поскрипывал «гармошкой», которая то
и дело крутилась, когда автобус поворачивал. Выйдя на нужной остановке,
Женя бегом перебежала улицу на зелёный мигающий сигнал светофора.
Отдышавшись,  девушка перешла на шаг и направилась в сторону музыкального училища. В это время некий молодой человек поравнялся с ней и окликнул её.
            
            
             
            
            
               



           Глава 1

           Ранним утром 1 сентября 1995 года Максим, как обычно, собирался на работу. Потянув руку к календарю, он привычно оторвал лист с уже закончившимся месяцем. Вот уже и август пролетел, и начинаются рабочие будни в уже ставшим вторым домом курганском музыкальном училище. Вообще ничего особенного сегодня не ожидалось – традиционная линейка первокурсников, ну и посвящение в студенты. Отработать эти две программы, и можно быть на сегодня свободным. Пойти прогуляться по парку, полюбоваться природой, да и, наконец, просто получить удовольствие от созерцания осеннего города, ведь Максим очень любил это время года.
-Макс, на работу не опоздай! – послышался голос мамы из кухни.
-Я уже выхожу, мам! – крикнул Максим из комнаты. – Я на троллейбусе поеду.
-Ну, смотри! На работе тогда поешь!
-Конечно! – заверил Макс, глянул на часы и стал спешно собираться.
       
   На остановке «ДК Химмаш» уже собралось достаточное количество людей, ожидавших свой автобус или троллейбус. Весь транспорт шёл переполненным, и Максим уже заранее был морально готов ехать в ужасающей давке. Когда подъехал старенький красный троллейбус «ЗиУ» и со скрипом и  грохотом распахнул двери, толпа принялась остервенело штурмовать его, в результате чего молодому человеку пришлось сначала повиснуть на подножке, а потом всё-таки протиснуться в салон. Он нащупал у себя в кармане проездной. На месте. Значит, контролёров можно не бояться, и покупать и компостировать абонемент также не придётся. Остальные пассажиры то и дело суетились, стремясь оплатить проезд кто честным, а кто и не очень, способом.
-Мужчина, абонемент закомпостируйте мой! – кричал кто-то с передней площадки.
-А я вообще уже недели три по одному и тому же абонементу катаюсь, и контролёры верят!
«Вот халявщики, а?», - подумал Макс, пытаясь найти поручень. В это время троллейбус снова тронулся со светофора и набрал скорость.
      
   Доехав до Дома Быта, Максим вышел из троллейбуса и зашагал по направлению к музучилищу. Позади него спешно перебежала дорогу и затем обогнала одетая в чёрную болоньевую куртку невысокого роста девушка с длинными прямыми тёмно-русыми, завязанными в хвост, волосами, острым носиком и тонкими миниатюрными губками, казавшаяся ему знакомой: похоже, что видел её неоднократно в стенах родного учебного заведения, сейчас она должна быть курсе на третьем. Максим поравнялся с ней и убедился, да, это студентка музучилища, и сейчас она на все сто процентов идёт именно туда. Весьма милая и симпатичная девушка, стройная и хороша собой, но в её поведении невооружённым взглядом были видны застенчивость, неуверенность, боязливость, страх сделать что-то не так и получить наказание. Всё это читалось не только в глазах и выражении лица, но и в походке, когда каждый шаг делался быстро, но осторожно и с опаской. Максим вспомнил. Видел он эту девушку. Учится она не то на фортепианном отделе, не то на теории музыки. Не то Александра, не то Аня…во всяком случае, красивая, симпатичная, потому познакомиться будет не лишним. И заодно разузнать, отчего же она боязливая такая?
-Привет, - Максим поравнялся с незнакомкой. – Девушка, Вы сейчас случайно не к музучилищу идёте?
-Иду, - ответила она и смущённо опустила глаза вниз. – А откуда Вы знаете?
-Я там работаю звукооператором, ну и общего фортепиано класс веду у струнников. Меня зовут Максим. Меня там все знают. И я почти всех знаю. Кстати, можно на «ты», не велик я дядя.
-Женя, - робко представилась девушка и сжалась, как ёж. – Учусь на третьем фортепианном.
-У Анны Владимировны Гусевой, угадал?
-Да, - подтвердила Женя. – Максим, я тебя раньше в училище, кажется, видела…
-Не могла не видеть, - подтвердил Максим, - Вообще работаю уже три года как. Я в 1992-м окончил институт в Питере по звукорежиссуре, ну и консерваторию заочно одновременно, как пианист.  Сегодня начало очередных рабочих будней. Но работы особой у нас ещё пока нет, поэтому закончу работать в пять. Женя, какие планы на это время?
Девушка смутилась и остановилась.
-Домой собираюсь идти, - проговорила она.
-Пошли гулять сегодня по парку? – предложил Максим. – Будем наслаждаться осенней порой.
-Не могу, - ответила Женя. – Если явлюсь хоть на минуту позже, бабушка меня убьёт.
-Не убьёт, - заверил Макс. – Женя, тебе лет-то вообще сколько?
-Восемнадцать…
-И после этого она тебя ещё и убьёт? – ахнул Максим. – Ты уже совершеннолетняя девушка, имеешь право жить полноценной жизнью!
-Бабушка так не считает, - Женя погрустнела.
-Жень, не переживай, - утешил девушку Макс. – Если что, я за тебя заступлюсь перед твоей бабушкой, ну а если всё совсем плохо будет, придумаем что-нибудь.
Женя промолчала и, недолго подумав, коротко кивнула.
-В общем, встречаемся в пять-пятнадцать в фойе первого этажа, - решил Макс. – И пойдём гулять.
-Да, давай, - согласилась Женя.
      
   Максим проводил девушку до гардероба, помог ей раздеться, и затем побежал в свой кабинет, где его уже ждал друг и коллега, звукорежиссёр Витёк, высокий худощавый парень, в этом году закончивший ВУЗ и принятый на работу в музучилище. Отличали его высокий рост, причёска, чуть закрывавшая уши – остатки прежней рокерской «гривы», и неизменные синие джинсы и чёрная футболка. Витёк время от времени устраивал у себя квартирники, на которых исполнял песни, как собственного сочинения, так и любимых групп, как сам, так и совместно с пришедшими к нему гостями. Обычно на людях был общителен и весел, но бывали дни, когда он отдыхал от компаний в гордом одиночестве, не отвечая даже на звонки.
-Здорово, Макс, - Витёк поприветствовал напарника, вытаскивая из шкафа смотанные в клубок провода. – Пройдёт посвящение первашей, и ко мне? Посидим, пива попьём…
-И тебе не хворать, Витёк, - ответил Максим. – Нее, на твой очередной квартирник не пойду, без обид. Не могу.
-Чего так?
-С девушкой иду гулять, - похвастался Макс. – Сегодня познакомились. Женя с третьего фортепианного.
-А-а, Женька Романова? Да, знаю, - кивнул Витя. – Она всё ещё без парня ходит, а причина одна – сумасшедшая бабка, которая её затюкала уже до такого состояния, что она боится всего и всех. Ну, раз с тобой идти гулять согласилась, значит, ты ей реально понравился, и даже страх ей в этом не помеха. Но мой тебе совет: встречайтесь подальше от посторонних глаз. Если кто-то стуканёт её бабушке, и она и Женьку поколотит, и тебе жизнь усложнит.
-Не усложнит, - заверил Максим. – Я Женю защищу, если что.
-Ну, смотри, - подытожил Витя. – Пошли в зал, аппаратура готова, скоро там уже начнётся всё.
      
   В капустнике участвовали старшие курсы. Представление больше напоминало КВН – шутки, пародии на политиков и звёзд эстрады, чередующиеся с песнями, среди которых прозвучал исполненный сборной студенческой группой кавер на одну из композиций Джо Дассена, с текстом Ободзинского. Собравшиеся в зале первокурсники были в большинстве своём в восторге, однако для Максима это было уже далеко не в новинку. Одна и та же программа обкатывается, наверное, уже год второй, если не третий. По окончанию представления Макс смотал провода, а Витёк накрыл чехлом пульт и принялся собирать микрофоны, чтобы отнести их обратно в кабинет. Спускаясь по лестнице, Максим заметил, что впереди идёт Женя. Он хотел, было, окликнуть её, но передумал, свернув в противоположную сторону.
-Витя, ты кабинет закроешь? Я уже пошёл, - уведомил напарника Максим, вернув шнуры и провода на верхнюю полку шкафа.
-Закрою, не переживай, - Витёк принялся раскладывать микрофоны, а Макс спустился на первый этаж. Женя стояла в холле, уже одетая и снова вся сжавшаяся, как-будто чувствовала какое-то неудобство и дискомфорт.
-Ну что, идём? – Максим протянул ладонь, собираясь взять Женю за руку. Женя потупилась, было видно, что она мечется перед выбором: идти за руку или же сохранить безопасную дистанцию, дабы кто-нибудь не увидел и не сложил негативных впечатлений, и уж тем более не донёс бабушке. В конце концов, она подала ему свою хрупкую ладошку в ответ.
-Не бойся, я не кусаюсь, - улыбнулся Максим, и они вместе вышли из здания музучилища.
      
   Несмотря на то, что вчера ещё было лето, осень уже вовсю вступила в свои права. Жёлтые листья, кружась, медленно опадали на землю, и лёгкий ветер тихонько поигрывал ими. Стоял тот самый запах увядающей природы, который не передать ощущениями. Казалось, что в этом месте время остановилось. Тишина создавала ощущение спокойствия и умиротворения. Здесь уже ничто не могло отвлечь и потревожить. Женя шла, по-прежнему сжавшись в комок, и неуверенно держа Максима за руку, а потому Макс решил дать ей понять, что ему можно доверять и не стоит бояться.
-Женя, постой-ка, - Максим остановился и вынудил сделать это и Женю. Девушка внимательно смотрела на него.
-У тебя соринка на глазу, - как можно спокойнее и доброжелательнее проговорил Макс, и Женя машинально потянулась к лицу, но молодой человек опередил её, проведя пальцем между носа и правого глаза и устраняя мнимую «соринку». – Вот теперь пошли, - Максим снова взял девушку за руку, и они отправились дальше. Женя шла, по-прежнему опустив глаза вниз, но периодически поглядывала на Макса. Она хотела, было, начать разговор первой, но это желание пропало так же быстро, как и появилось. Максим тем временем рассказывал ей различные интересные истории из жизни, произошедшие как с ним, так и с людьми, которых он когда-либо знал. Женя с увлечением слушала, и на её лице время от времени появлялась скромная улыбка. Полностью рассмеяться она не могла, даже когда ей очень хотелось сделать это.
-Жень, ну а теперь ты расскажи о себе! – попросил Максим.
Женя смутилась. Было видно, как её терзают противоречия, она колеблется, стоит ли посвящать в детали своей биографии и жизни. Но, в конце концов, заговорила.
-Я в музучилище два года назад поступила, - начала она. – Ещё со школы хорошо писала стихи, сочиняла музыку, даже на городском конкурсе поэзии победила. Но теперь я это почти забросила, все силы на учёбу теперь…
-Как это? – не понял Максим. – А в свободное время?
-Бабушка всё пресекает на корню, - вздохнула Женя. – А мама и папа к моим увлечениям вот нормально относились…
-А где же они сейчас?
-Погибли. Два года назад, - Женя погрустнела. По её щеке пробежала слеза. Затем ещё одна. И ещё.
-Жень, прости, не знал, - смутился Макс. – Ну, не плачь, не плачь, - он достал носовой платок и вытер ей слёзы.
-Максим, проводи меня, пожалуйста, до остановки, - попросила Женя. – Если я явлюсь хотя бы на минуту позже, меня убьют. Я тебе рассказывала.
-Пошли, - согласился Максим. – А завтра после занятий погуляем снова.
-Давай, - согласилась Женя.
-Встречаемся у Дома Быта в полшестого.
-Я как раз смогу, - подтвердила девушка.
-Отлично, - одобрил Максим. – А вот мы уже и на остановке. Кстати, Женя, ты мне так и не оставила свой номер телефона.
-Ах, да, - спохватилась Женя и достала из кармана куртки вырванный из блокнота лист и ручку. – Только звони лучше днём, до четырёх часов, когда бабушки нет дома. - Она записала пять заветных цифр и протянула листик Максиму. Тот, в свою очередь, написал ей свой номер на корочке тетради по сольфеджио.
К остановке подъехал, покачиваясь с боку на бок и издавая двигателем булькающие звуки, жёлтый старенький «ЛиАЗ».
-Мой автобус, - заторопилась Женя.
-Пока, Жень! До завтра! – Максим легонько приобнял девушку.
-Пока, Максим, - Женя сдержанно, но искренне улыбнулась. Она вбежала в автобус, на ходу показывая водителю проездной. «ЛиАЗ» со скрипом и стуком закрыл двери и тронулся с остановки. Не менее довольный и счастливый, Макс отправился в сторону Дома Быта, места завтрашнего свидания, чтобы оттуда поехать домой. По пути он размышлял о судьбе Жени, оставшейся без родителей со злой бабушкой, которая, по её же словам, готова убить за минутное опоздание. И во что перейдёт общение с Женей в дальнейшем? Ведь она, помимо того, что симпатичная, ещё и скромная, чистая, честная, хоть и закрепощенная, и этим-то в себя и влюбляет. С этими мыслями Максим сел на нужной остановке в троллейбус и поехал домой.






Глава 2.

       Женя открыла дверь квартиры и вошла вовнутрь. Бабушка уже вернулась с работы и встречала её в коридоре.
-Что-то ты припозднилась сегодня, - заметила Лидия Викторовна. – Занималась?
-Да, - подтвердила Женя. – С утра сначала, а потом ещё около часа после занятий.
-Вот это молодец, - похвалила бабушка. – А чего счастливая такая? Улыбчивая на редкость, а?
-Погода хорошая, - смутилась Женя. – И красиво осенью…
-Ага-а, парень тебя какой-то провожал, да? – глаза Лидии Викторовны налились кровью.
-Никто меня не провожал, - соврала Женя и опустила глаза.
-В глаза мне смотри! – прорычала бабушка. – Что, думаешь, я совсем тупая? Не понимаю ничего? Ты до сегодняшнего дня по струночке ходила, вся боязливая донельзя, а сегодня лыбишься стыдливо! Ты что, думаешь, я не знаю, что это означает?
-Бабушка, но я правда…
-Молчи, тварь такая! - Лидия Викторовна размахнулась и отвесила Жене пощёчину. – Значит так, если, не дай Бог, мои опасения подтвердятся, я тебя так отделаю, что мать родная не узна… - бабушка осеклась и остановилась.  Женя всхлипывала, по её щекам бежали слёзы. Плакала она даже не только из-за очередного удара, но ещё и из-за циничного упоминания мамы. Лидия Викторовна и при жизни ненавидела невестку, а когда случилась трагедия, вся ненависть обрушилась на внучку. Слёзы Жени бабушка видела не в первый раз, и ни единого раза они её не разжалобили. Не разжалобили они её и сейчас.
-Так вот, - продолжила женщина как ни в чём ни бывало. – Если опасения мои подтвердятся, не только отделаю тебя, но и водить за руку буду везде, как в первом классе!
      
   Женя проплакала в своей комнате достаточно долго. Она думала, как ей быть дальше, ведь Макс ей уже успел очень понравиться.. Долго скрывать отношения не получится. Тогда вся надежда на Максима, ведь он и есть тот самый суженый, который вызволит её из бабушкиных лап.
      
   Лидия Викторовна тем временем ушла к себе в комнату. Она давным-давно хотела сгладить себе одинокую старость, в то время, как сын женился и собирался в дальнейшем уезжать из Кургана, затем у них с невесткой родилась дочь, её внучка. Гибель Вячеслава Владимировича и его супруги стала для Лидии Викторовны шансом осуществить своё желание. Пожилая женщина всегда отличалась агрессивным характером, и теперь она пустила его в ход против Жени, желая сделать из неё покорную, запуганную, забитую девочку. Ту, которая была бы занята исключительно учёбой, выполняла любой наказ, и в целом являла бы собой безвольное инфантильное существо, не способное самостоятельно принимать решения, а потому постоянно находящееся рядом с ней. Женя постоянно чувствовала себя как в клетке, словно тюремный узник. Однако радостное предчувствие говорило девушке, что очень скоро это всё кончится, и она будет на свободе. Убежит если не из города, то от бабушки точно.
      
   Чтобы как-то отвлечься, Женя села за фортепиано и начала играть ре-минорную фугу Баха, которую учила на первом курсе, однако любила её играть до сих пор для себя. Лидия Викторовна незамедлительно ворвалась в комнату внучки, Ничего не объясняя, она со всей силы опустила крышку фортепиано Жене на руки. Девушка вскрикнула, выскочила из-за инструмента, словно ужаленная, потирая руки, упала на диван и разрыдалась. Романова-старшая злобно зыркнула на неё и, по-прежнему ни слова не говоря, вышла из комнаты.
      
   ...Максим открыл дверь своей квартиры и прошёл вовнутрь.
-Что-то ты задержался сегодня, - мама вышла в коридор. – Работы много было?
-Нет, мам с работой я очень быстро управился, - Максим снял пальто и начал разуваться. – Я познакомился с девушкой, мы гуляли сегодня в парке.
-Да? – мама неподдельно удивилась. – И как её зовут, кто она вообще? Приводи знакомить хоть!
-Её зовут Женя, она учится на фортепианном, на третьем курсе. Ей восемнадцать лет.
-На третьем курсе, восемнадцать лет? – ахнула мама. – Что же ты, дипломированный специалист и преподаватель, со студентками шашни крутишь?
Тем более с такими малолетними!
-Вообще-то, восемнадцать – это совершеннолетие, - аргументировал Макс. – И потом, сейчас не девятнадцатый век, чтобы осуждать отношения людей из разных слоёв. Да и слоёв нет сейчас как таковых, демократическая страна же! И потом, Женю я от учёбы не отвлекаю, и она меня от работы тоже…
-Ну, смотри сам, - сдалась мама. – Потом не обижайся, если кто-то из руководства училища на мозги капать начнёт.
-И что, уволят? – ухмыльнулся Макс.
-Вряд ли, - ответила мама. – Но плешь всю проедят. И тебя заедят, и Женю твою.
-Не заедят, - заверил Максим. – Нет там у нас таких дураков, чтобы прямо-таки заедать, - с этими словами молодой человек прошёл к себе в комнату, держа в руке заветный листик с пятью цифрами, написанными Женей. Будучи предупреждённым, что по вечерам из-за бабушки звонить не стоит, Макс не стал набирать номер. Надеясь встретить Романову завтра в училище, а затем и возле Дома Быта, Максим лёг спать и спустя минуту забылся сном.
      
   На следующее утро Женя снова ехала на учёбу на автобусе. Всё тот же жёлтый «Икарус» - гармошка был битком набит пассажирами, которые то и дело передавали друг через друга абонементы на компостирование и постоянно толкались промеж собой. Девушка, стоя в самом хвосте, время от времени осматривала свои руки. На каждом запястье отпечатался синяк продолговатой формы. Женя боялась признаться кому-либо в том, что это – дело рук её бабушки, ведь тогда ей точно не поздоровится. Были бы сейчас живы мама и папа, они бы её защитили! Но теперь защищать Женю было некому. Разве что Максиму. Но они с ним знакомы-то всего день! Впрочем, день или час, значения уже не имело. Женя поняла, что влюбилась.
      
   В течение всего рабочего дня Максим ни разу не встретил Женю в училище. Вылавливать её из всей группы, у которой шли занятия как групповые, так и индивидуальные, времени не было, и Макс решил дождаться окончания рабочего дня, чтобы в назначенное время прийти к Дому Быта. Когда рабочий день был окончен, все занятия со студентами проведены, молодой человек собрался и направился к месту свидания. Сегодняшняя погода была полной противоположностью вчерашней: похолодало, то и дело моросил дождь. Опавшие листья ковром устилали дорогу. Автомобили, автобусы и троллейбусы, проезжая по лужам, поднимали веера брызг и окатывали не успевших отскочить прохожих. Всюду слякоть и серость. Дойдя до Дома Быта, Максим глянул на наручные электронные часы. 17:25, даже дата выставлена верно – 2.09.1995. Женя должна подойти через пять минут, а пока стоит подождать внутри, дабы не торчать под дождём на крыльце. В назначенное время Максим вышел на улицу и увидел, как со стороны улицы Зорге идёт Женя, неуверенно ступая по островкам между лужами и старательно прячась под капюшоном.
-Привет! – Максим аккуратно приобнял Женю..
-Привет, - Женя смутилась, опустив глаза.
-Погода сегодня явно не для прогулок, поэтому идём в кино, – Максим взял Романову за руку, как вдруг обнаружил на её запястье синяк.
-Жень, кто это тебя? – возмутился Макс. – Бабушка, небось?
-Нет, - Женя снова опустила вниз глаза. -  Крышка рояля нечаянно захлопнулась…
-А кто мне рассказывал, что за опоздание убьют? – Максим посмотрел девушке в её красивые тёмно-серые глаза. – Женя, ты же не умеешь врать. Доверься мне, и я смогу помочь тебе.
Женя молчала.
-Дай-ка угадаю, - предположил Макс. – Тебя всё-таки избила бабушка, да?
Девушка продолжала молчать. По её щекам бежали слёзы.
-И после этого ты ещё не сбежала от неё? – Максим округлил глаза. – Да как же ты терпишь всё это?
Женя не отвечала. Она продолжала плакать, уткнувшись Максиму в грудь.
-Значит, так, - распорядился Макс. – Кино отменяется. Сейчас пойдём в кафе, ты выпьешь чаю, успокоишься. Это здесь, на первом этаже. Идём.
-Но меня бабушка дома потеря… - начала, было, Женя, как вдруг из дверей Дома Быта вышла пожилая женщина лет 65-70 в бордовом пальто и сером берете. Она недовольно взглянула на них, после чего пошла дальше.
-Максим, отведи меня, пожалуйста, на остановку, - попросила Женя. – Мы с тобой завтра лучше в училище увидимся!
-Попьём чаю, и отведу, и даже посажу на автобус, - решил Максим. – Или откажешь мне в удовольствии полюбоваться такой симпатичной девушкой, как ты? – с этими словами молодой человек взял Романову за руку, и они направились в кафе, располагавшееся на первом этаже курганского Дома Быта.
      
   В кафе, что располагалось напротив лифтов, Максим и Женя заняли единственный свободный столик. Наспех заказав два стакана чая и пару небольших булочек, Максим помог девушке раздеться и сел с ней рядом.
-Жень, ты торопишься? – осторожно спросил Макс, заметив, как Романова периодически бросает взгляд на свои наручные часы. – Не волнуйся. Я же сказал, что посажу тебя на автобус. Ты не волнуйся, попей чаю, расслабься.
Максим продолжительное время наблюдал за Женей. Казалось, она уже начала успокаиваться. Когда они уже вышли на улицу, Женя внезапно со словами «Прости, Максим, завтра увидимся в училище, пока!», побежала прочь.
-Жень, куда же ты? – крикнул Макс, пытаясь догнать девушку. Нагнал он её уже у самой остановки. Там уже стоял бело-красный «ЛАЗ», называемый в простонародии «Львовским», и чадил бензином. Женя подбежала к автобусу и заскочила внутрь.  Максим подбежал тогда, когда «ЛАЗ» со скрипом захлопнул перед носом двери, и понял, что опоздал. Женя уехала. Автобус отъехал от остановки и скрылся за поворотом. 




Глава 3

        Женя неторопливо шла по направлению к дому. Она понимала, что бабушкиного гнева не избежать, и объяснять что-то бесполезно. Лидия Викторовна ещё до гибели родителей дала понять, что встречаться с парнями или даже просто общаться с ними, категорически запрещает, и в противном случае возмездие последует незамедлительно. Она даже из-за беспочвенных подозрений регулярно била девушку, ну а после того, как лично видела внучку с парнем, так вообще наверняка разойдётся по полной. То, что дома Жене снова влетело, значит, не сказать ничего. Едва она переступила порог квартиры, как прямо с порога была встречена ударом ладонью по лицу наотмашь.
-Мразь такая! – рыкнула Лидия Викторовна. – Никто не провожал, да? Я сама всё видела! Тебя с парнем каким-то! О себе не думаешь, так хоть обо мне подумай! Мне думаешь, приятно видеть, как ты там хвостом вертишь налево и направо? Совсем от рук отбилась, тварь бесстыжая! - Бабушкины оскорбительные тирады лились рекой. Лидия Викторовна перешла затем и на другие оскорбления, сначала цензурные, а затем и не очень. Не обошлось снова без тасканий за волосы. В порыве гнева старуха уже схватила табурет и собиралась, было, с лихвой солдата-десантника обрушить его на голову девушки, но Женя вовремя скрылась в своей комнате. Бабка заперла дверь комнаты на ключ и, пробурчав напоследок «Есть захочешь – по-другому запоёшь!», ушла к себе в комнату.
      
   Наутро Лидия Викторовна, горя желанием оградить внучку от ухажёров и заодно выставить её посмешищем в глазах однокурсников, чтобы уж никто наверняка с ней не связался, поехала вместе с Женей в училище, вызвав специально для этого такси.  Погода разыгралась на редкость ненастная, и водитель «Волги» постоянно держал дворники включёнными, которые беспрестанно тёрли лобовое стекло. У Жени же на душе скребли кошки. Девушка чувствовала себя особо опасной заключённой, которую конвоируют к месту отбытия наказания. И чем же она провинилась? Тем, что познакомилась с парнем, который на несколько лет старше её, и влюбилась в него? Подобное нередко случалось как в России, так и в мире в целом, но нигде не встречало подобных реакций. Бабушка устроила ей в буквальном смысле слова тюрьму. Самую настоящую тюрьму. Причём абсолютно ни за что.
-Чтобы в пять была здесь, на первом этаже! – ультимативно рявкнула Лидия Викторовна. – И только попробуй слинять!
      
   Все пары Женя просидела в подавленном настроении. Ей не хотелось не то, что общаться со сверстниками, но и даже слушать преподавателей. Специальность удалось пережить только благодаря выученной до автоматизма программе. Гусева похвалила Женю за старания, но не могла не заметить, что её всю коробит и трясёт. На вопросы преподавательницы о том, что же произошло, и нужна ли помощь, Романова  лишь отмалчивалась. Когда закончились групповые занятия, Женя взяла на вахте ключ от кабинета и отправилась учить программу по специальности. Пальцы не слушались, постоянно попадали не по тем клавишам. Наконец, Женя не выдержала, облокотилась на рояль и расплакалась. Время подходило к пяти часам, и Романова, движимая страхом перед бабушкой, закрыла рояль, выключила в классе свет и, заперев кабинет на ключ, рванула по лестнице вниз. Больше всего Жене не хотелось попасться Максиму, дабы ему не пришлось видеть, как её встречает бабушка. Максим ей так и не попался, зато Лидия Викторовна уже ожидала в коридоре, зорко выслеживая внучку, словно снайпер.
-Явилась? Пошли, такси ждёт, - буркнула бабушка, дождалась, пока Женя оденется, схватила её за руку и вывела на улицу, где их уже дожидалась белая «Волга» с шашками на дверцах.
      
   Максим, отзанимавшись со студентами и навестив звукорежиссёрский кабинет, уже собрался, было, домой, когда вспомнил, что сегодня ещё ни разу не пересёкся с Женей, хотя та обещала ему вчера, что они встретятся в училище. Добежав впопыхах до пятого этажа, он оглядел коридоры и прислушался к звукам, доносившимся из классов. Наконец, Максим решил действовать более разумным способом. Он спустился на первый этаж и подошёл к вахтёру:
-Нина Савельевна, Вы не знаете, студентка Романова с третьего фортепианного ещё не ушла?
-Ушла, ушла, уже час как, - ответила Нина Савельевна. – Её же бабушка сначала привела, а потом обратно увела. Вывела, прямо как конвоирша заключённую. Максим, а зачем она тебе?
-Да есть интерес, - уклончиво ответил Макс.
-А-а, влюбился? – улыбнулась Нина Савельевна. – Ну, это дело молодое!
-Ага, - кивнул Максим и пулей вылетел из здания училища.
Шокированный абсолютной неадекватностью жениной бабушки, Макс судорожно искал решения спасения Романовой. Выход напрашивался только один: забрать Женю к себе домой. У него отдельная комната, там девушке будет спокойнее. Занимайся, сколько хочешь, живи полной жизнью, твори, развивайся, и никто не будет терроризировать. Родители у Максима адекватные.
      
   На другой день всё повторилось. Бабушка снова везла Женю в училище на такси, с той лишь разницей, что не стала заводить её вовнутрь, а высадила непосредственно у крыльца, и уехала на работу. Бдительность Лидии Викторовны была убаюкана вчерашними событиями: старуха считала, что внучка всё равно никуда не денется, явится после занятий лично ей в лапы, и никакие ухажёры теперь не будут с ней связываться. Ну, а если попытаются, то уж она точно это пресечёт.
      
   Женя вышла из машины и, опасливо проводив «Волгу» взглядом, зашла вовнутрь. Когда Романова только сдала верхнюю одежду в гардероб, к ней подскочил Максим.
-Женя, привет! – он радушно поприветствовал Романову. – Что-то ты быстро позавчера убежала! А вчера мы с тобой так и не пересеклись! Ну что, сегодня снова после пяти, на Доме Быта? – Макс старательно делал вид, что ничего не знает.
-Нет, Максим, - Женя потупилась. – Не получится, к сожалению. Меня бабушка обратно на такси заберёт…
-Жень, значит, так, слушай сюда, - жёстко сказал Макс, заметив, что у Жени на руках добавилось ещё синяков, а сама она снова готова заплакать. – Тебя не бабушка на такси заберёт, а я заберу, ясно? Как только у тебя кончатся занятия, я встречаю тебя прямо у дверей класса, и едем ко мне домой. Там я снова тебя напою чаем, угощу сладостями, если нужно будет, успокоительное дам. В общем, придёшь в себя. Переночуешь у меня, а там будем решать, что делать. Может, сходим, побои снимем. Хочешь, живи в моей комнате, мои папа и мама возражать не будут. Если тебе нужно будет заниматься, у меня есть фортепиано. Там тебя никто по рукам бить не будет, у нас в семье все адекватные. Соседи, правда, с головой не дружат, но с ними мы вопрос тоже решим.
-А если ба… - робко начала Женя, но Максим её перебил:
-Не если. Она ничего тебе сделать не сможет, пока я с тобой.
Женю переполняло чувство радости. Радости, что, наконец, нашёлся тот человек, который полюбил её и вызволил из лап бестии, как в последнее время начала называть за спиной бабушку Женя. Нашёлся её суженый. Теперь она будет в надёжных руках. Теперь она сможет покинуть ставший неволей дом, сможет любить и быть любимой. Теперь мечты становятся реальностью.
-Жень, всё будет хорошо, - Максим обнял девушку. – У тебя когда пары заканчиваются?
-В четыре-двадцать…
-Специальности нет сегодня?
Женя отрицательно мотнула головой.
-У меня работа до пяти, - сказал Макс. – В четыре-двадцать я зайду за тобой, провожу в свой кабинет и принесу твою верхнюю одежду. Оденемся и уедем. Поняла меня?
Женя коротко кивнула.
-Ну, всё, Жень, иди на занятия, я за тобой зайду, - с этими словами Максим нежно приобнял Романову, и, убедившись, что она направилась на второй этаж, пошёл в свой кабинет.
      
   По пути Макс зашёл к Витьку в кабинет. Приятель сидел возле полуразобранного пульта с кучей инструментов и что-то сосредоточенно перебирал в нём. Увидев Макса, он оживился:
-Здорово, - Витёк отложил в сторону инструменты. – Ну, как успехи? С Женькой-то гуляли позавчера?
-Гуляли, - отозвался Максим. – И позавчера, и поза-позавчера.
-И как? – заинтересовался напарник. – Как тебе она вообще?
-Нравится, - не задумываясь, ответил Макс. – Да чего там нравится, я влюбился в неё! Честная она, чистая, искренняя, что ли… и красивая. Только зашуганная. И плаксивая чересчур. Ну, оно и неудивительно, если чокнутая бабка лупит каждый день и орёт за здорово живёшь…
-Кстати, бабушка её не прочухала, что вы встречаетесь? – прищурился Витёк.
-Прочухала, - буркнул Максим. – Исколотила её до синяков и начала лично на учёбу на такси возить, как маленькую.
-Во ненормальная, - присвистнул Витёк. – С училища сегодня она поди тоже забирать её собралась?
-Угу.
-И чего делать планируешь?
-К себе заберу, - ответил Макс. – У меня ей всяко спокойнее будет, а то бабушка её до психиатрической клиники доведёт, причём очень скоро.
-Подожди, как заберёшь, когда её бабка увозить собралась? А родители твои?
-С родителями договорюсь, - заверил Максим. – А что касается бабки, то не успеет она схватить её, я забираю Женьку сразу с занятий, прямо из кабинета на пятом этаже. В каком там у них музлитература, в пятьсот седьмом, кажется? Ну вот…
-Хорошо придумал, Макс, - похвалил Витёк. – Личную жизнь заодно наладишь…
-Да вытащить я её из дурдома этого хочу! – воскликнул Максим. – А хотя…ты прав. И это тоже. Женя симпатичная…
      
   В назначенное время Макс поднялся на пятый этаж и сел на лавочку напротив кабинета музлитературы. До окончания пары оставалось ещё пять минут, и он терпеливо ожидал окончания занятия, чтобы найти среди группы студентов Женю, препроводить её в свой кабинет, а затем увезти домой. Только на этот раз домой к себе. Иначе Женька пропадёт. Она и так в шаге от сумасшествия, а такими темпами и вправду с катушек съедет. Да и успел Макс полюбить её за столь короткий промежуток времени. Если существует любовь с первого взгляда, то уж со второго и третьего существует и подавно.
      
   Размышления Максима прервал скрип двери аудитории, из которой начали выходить студенты. Он тут же встрепенулся и начал глазами искать Женю. Девушка шла в самом конце потока. Её неизменные белая рубашка, длинное темно-синее платье-сарафан, черные колготки и сапоги лишний раз подчёркивали скромность и боязнь показаться яркой, что, впрочем, шло ей на пользу на фоне повального увлечения всевозможными яркими оттенками.
-Жень, привет! – Максим подошёл к Жене. – Ну что, идём? – он взял её за руку.
-Идём, - кивнула Женя, и они пошли на первый этаж. На выходе с лестницы Макс заметил, что в холле сидит, высматривая кого-то из толпы, та самая пожилая женщина, которую они тогда видели возле Дома Быта во время их второго свидания. Словно снайпер, она зорко выслеживала свою цель, стремясь, во что бы то ни стало, не упустить её из вида. Своим поведением старуха больше напоминала разведчика, шпика, присланного с заданием проследить за кем-то. Завидев её, Женя задрожала, словно осиновый лист, и прижалась к Максиму. Макс быстро понял, в чём дело. Он переметнулся на противоположную сторону коридора, увлекая за собой Романову и уводя её в проход, в конце которого располагался кабинет звукооператоров.
-Выйдём через чёрный ход, он сегодня открыт, - сообщил Максим, помогая Жене одеваться. В кабинете ещё оставалась мыть полы уборщица, поэтому закрывать дверь на замок и сдавать ключ на вахту необходимости не было. Влюблённые бросились бежать к запасному выходу, который, по счастью, оказался открыт, и через него покинули здание музучилища. Обогнув его с торца, Максим и Женя увидели, что напротив центрального входа стоит «Волга» с шашками на дверцах. Было ясно, кто на ней сюда приехал и зачем, и почему такси стоит и не уезжает. Максим, сразу решив, что делать, подошёл к водителю.
-Вы свободны?
-Вообще-то я пассажиров жду, - буркнул таксист.
-Что за пассажиры-то, если не секрет? – поинтересовался Макс.
-Бабушка тут какая-то за внучкой приехала, хочет её с учёбы домой забрать. Денег, видать, много, раз такси пользуется.
-Я их видел только что, они автобусом поехали, - соврал Максим. – Мы их знакомые.  Поэтому можете не ждать. Отвезёте нас на Северную улицу, 14? А за их поездку мы вам доплатим.
-Садитесь, поехали, - согласился водитель. Максим усадил Женю на заднее сидение, а сам сел вперёд. Таксист завёл двигатель и тронул с места.
      
   Лидия Викторовна прибыла в музучилище за полчаса до окончания пар у третьего курса фортепианного отделения. Она сидела и зорко высматривала внучку в толпах учащихся, но так и не могла её отыскать. Время меж тем подходило к окончанию музлитературы. Никто из сокурсников Жени так и не смог внятно ответить, куда она направилась после окончания занятий. Когда прошло ещё двадцать минут уже после пары, Романова-старшая вышла на улицу и обнаружила, что ждавшая её машина такси уехала. Начавшая понимать, что происходит, старуха вернулась в здание музучилища, и там наткнулась на мывшую полы уборщицу.
-Чё? Вы о Романовой что ли? Она с хахалем своим убежала, - хриплым голосом прошепелявила уборщица. – Я же видела, как они к чёрному ходу сломя голову неслись!
Лидия Викторовна побагровела и, выйдя на улицу, направилась в сторону ближайшего телефона-автомата. Ни секунды не сомневаясь, старуха твёрдой рукой набрала «02».


Глава 4

       Таксист высадил Максима и Женю прямо около подъезда. Макс рассчитался с водителем, в подъезде пропустил Романову вперёд и вошёл следом за ней.
-Ну, вот мы и на месте, - сказал Максим, когда они уже прошли в квартиру.
 – Родители скоро с работы придут, но ты располагайся, а я пока поставлю чай и приготовлю что-нибудь поесть. Вон там моя комната, проходи туда, - Макс рукой показал направление.
      
   Женя прошла в комнату Максима, с любопытством оглядывая всё вокруг. Квартира являла собой обычное среднестатистическое жилище. Оставшиеся ещё со времён Советского Союза ковры, как на полу, так и на стенах, телевизор «Горизонт», пара списанных с баланса училища колонок, недавно купленное в ЦУМе пианино «Элегия», стеллажи с книгами и различными приборами. И виниловый проигрыватель возле окна на столе.
-Жень, ты пока располагайся. Гречку с мясом будешь?
Женя кивнула.
-Отлично, тогда сейчас сообразим, - Максим прошёл на кухню и достал из шкафа коробку с гречневой крупой, а затем поставил на плиту чайник, кастрюлю с водой и сковородку с мясом.
-Макс! – Женя подошла к Максиму и смущённо встала рядом.- А проигрыватель твой?
-Да, - подтвердил Макс. – Хочешь, музыку поставлю?
-Хочу, - улыбнулась Женя.
-Джо Дассен подойдёт? – поинтересовался Макс. – Мне очень нравится его творчество.
-Да, - подтвердила Женя. – Знаешь, я тоже обожаю песни Джо Дассена.
Максим прошёл в комнату. Сняв с проигрывателя крышку и протерев её тряпкой, он вытащил из шкафа пластинку. Спустя полторы минуты из старых советских колонок  зазвучала лирическая песня французского певца о вольной птице – альбатросе. Женя прошла к креслу и аккуратно присела на край, глядя на Максима и переводя взгляд с него и на проигрыватель.
-Женя, - Макс подошёл к девушке. – Ты никогда не танцевала медляков?
Девушка покачала головой.
-В таком случае, я приглашаю тебя на танец, - Максим протянул Жене руку. – Не бойся, это совсем не сложно. Ничего сверхъестественного не нужно делать. – Он посмотрел на девушку. Она сидела в кресле, вцепившись руками в подлокотники, раздумывая, принять ли ей приглашение или нет. Пересилив себя, Женя подошла к Максиму, и они принялись танцевать. В это время с кухни раздалось шипение – в кастрюле и чайнике вовсю выкипала вода. Максим чертыхнулся и бросился стремглав на кухню, выключая конфорки. «Чайник вскипел, гречка сварилась, мясо разогрето. Теперь можно и самому поесть, и возлюбленную накормить. «Так, стоп! С каких пор Женя стала мне возлюбленной? – одёрнул себя Макс. – Да, собственно, с той поры, когда от бабушки сумасшедшей её вытащил, - мысленно ответил он сам себе на риторический вопрос».
-Жень, готово всё! – позвал Макс
Из комнаты, откуда всё еще доносились песни Джо Дассена, послышались торопливые шаги, и в проёме кухонной двери показалась Женя.
-Присаживайся, - Максим жестом указал на стул рядом с собой. – Я пока чаю налью.
      
   В это время раздались три настойчивых звонка в дверь. Было слышно, как на лестничной клетке переговариваются между собой несколько мужских голосов, причём обсуждают что-то достаточно бурно.
-Я открою, - Макс подошёл к двери. – Кто? – поинтересовался он.
-Милиция, откройте! – строгий голос милиционера сразу дал понять, что с ним шутки плохи. – К нам поступила информация, что Вы похитили и удерживаете в квартире девушку!
-Никого я не удерживаю и не похищаю, она сама пришла, - буркнул Максим и открыл дверь. В квартиру ворвались омоновцы в масках. Следом зашли несколько обычных милиционеров и Лидия Викторовна.
-Ах, вот ты где, курва! – бабка, завидев на кухне Женю, тут же ринулась к ней. – Я её забирать приехала в училище, деньги потратила, а она сбежать вздумала! Дожили! Теперь с милицией забираю от маньяков и насильников, которые тут надругаться над тобой вздумали!
Завидевшая бабушку Женя вскочила, словно поражённая громом, и отшатнулась в сторону. На её глазах заблестели слёзы.
- Вы Женю не троньте! – Максим загородил девушку собой. – Маньяк и насильник – это скорее Вы, поскольку житья ей не даёте, ещё и бьёте её и терроризируете. Женя ушла от Вас ко мне сама. И по обоюдному согласию. И ещё: она к Вам не вернётся. Это я могу гарантировать!
-Тебе слова не давали, сволочь! – рявкнула Романова-старшая. – Быстро собралась домой, скотина! – она снова переключилась на внучку.
-Гражданка Романова, пыл умерьте! – осадил старуху один из милиционеров.
-Капитан Петренко. Девушка, документики предъявите! – потребовал другой милиционер, по видимости, командир патруля.
Женя полезла в карман платья за паспортом, и затем протянула документ капитану.
-Совершеннолетняя, - резюмировал Петренко, глянув страницу с фотографией и датой рождения. – А мы тут группу по тревоге подняли. Теперь Вы, молодой человек, покажите документы! – Капитан повернулся к Максиму. Макс похлопал себя по карманам, в одном из них нашёл паспорт и отдал на проверку.
-Угу-угу, - милиционер пролистал документ. – Теперь вот что. Евгения Вячеславовна, - командир патруля повернулся к Жене. – Вы к Максиму Михайловичу Бурову по обоюдному согласию пришли?
Женя кивнула.
-И всё, что Ваш молодой человек сказал, что бабушка Вас бьёт и унижает, правда?
Женя посмотрела милиционеру в глаза, кивнула и снова заплакала, уткнувшись Максу в грудь и крепко обняв его.
-Что ж, гражданка Романова, выходит, ложный вызов, - подытожил капитан. – Да ещё и синяки на руках у внучки, Ваших рук дело, по всей видимости! Пройдёмте-ка, Лидия Викторовна, в отделение, штраф оформим, и объяснения по поводу синяков возьмём с Вас. А вы, молодые люди, отдыхайте. Приносим извинения за нарушенное нами спокойствие. Всего доброго, - Петренко вернул паспорта,  приложил руку к козырьку и вместе с патрульными милиционерами и отрядом омоновцев вышел из квартиры. Выходящая следом Лидия Викторовна выпалила, глядя на Женю:
-Вот что, милая моя, домой ты ещё вернёшься! Устроили тут, Ромео и Джульетта, - напоследок буркнула Романова-старшая и вышла вон.
Женя продолжала сидеть на кухне и плакать. Максим закрыл за милиционерами дверь и подскочил к девушке.
-Жень, солнце моё, они больше не тронут нас, понятно? – Макс прижимал её к себе, гладил и утешал. – Ты больше не вернёшься в этот ад, ясно? Давай я всё же дам тебе успокоительное, как и обещал. – Молодой человек принялся копаться в кухонном шкафу, на одной из полок которого располагалась семейная аптечка, наконец, вытащил пузырёк с каплями валерианы, отсчитал ровно тридцать, залил водой и протянул девушке. Та с жадностью выпила содержимое, а затем снова принялась за тарелку с гречкой.
      
   Спустя полчаса Женя пришла в комнату. Она уже почти не плакала, лишь только изредка всхлипывала.
-Женя, не плачь и не печалься, - улыбнулся Максим. – Они больше к нам не придут. Хочешь, покажу свой фотоальбом студенческий из Петербурга? - Макс вытащил из стеллажа фотоальбом.
-Да, - кивнула Женя. Она почти успокоилась, и теперь с интересом рассматривала фотографии. Взору Жени предстали фотографии Исаакиевского Собора, Дворцовой площади, Литейного моста, видов на старинные улицы Петроградской стороны, Невского проспекта, множества рек и каналов, дворцов и парков, памятников архитектуры. Всё это было заснято на обыкновенный плёночный «Зенит», но чувствовался зоркий глаз и умелая рука фотографа. Помимо видов города, на фотографиях был запечатлён и сам Максим, как отдельно, так и с сокурсниками, а в день своего выпускного – ещё и с преподавателями. Женя никогда не была в Санкт-Петербурге, и, несмотря на то, что ей неоднократно доводилось видеть этот город в книгах и кинофильмах, она зачарованно любовалась фотографиями Максима, словно видела всё в первый раз.
-Ну, конечно же, твоё желание отгадать нетрудно, - сказал Макс, продолжая листать альбом.
-Да, было бы здорово там побывать, - подтвердила Женя. – А ещё…
-А ещё одно желание я тоже смогу отгадать без проблем, - похвастался Максим.
-Да? – удивилась Женя. – И чего же я хочу?
-Знаю, - улыбнулся Макс и поцеловал Романову в губы. Затем ещё раз. Женя вздрогнула от неожиданности, ведь для неё это был первый поцелуй в жизни. Девушка покраснела, смутилась, её охватило непонятное чувство страха, но в то же время её наполняла эйфория и радость. Романова понимала, что её влюблённость в Максима теперь точно не останется безответной.
-Я угадал? – улыбнулся Макс.
Женя робко улыбнулась и часто-часто закивала.
В это время в дверном замке завозился ключ.
-Жень, это отец, наверное, с работы пришёл, - Максим ещё несколько раз поцеловал Романову и встал из-за стола. В это время в прихожую прошёл отец Макса. При своём возрасте в пятьдесят шесть лет он выглядел максимум на сорок пять, был высокого роста и в неплохой физической форме.
-Привет, папа, - Максим поприветствовал отца. – Вот, познакомься, это Женя, моя девушка.
-Здравствуйте, - смущённо поздоровалась Женя.
-Очень приятно, - улыбнулся отец. – Я – Михаил Михайлович, также известен как Буров-старший. Звучит, правда? – представился Михаил Михайлович. – Макс, а ты не говорил, что у тебя девушка появилась! Молчишь, как партизан, понимаешь ли, и в детали своей жизни никого не посвящаешь!
-А разве тебе мама не говорила? – удивился Макс.
-Нет, - пожал плечами Буров-старший. – Не успела ещё, значит.
-Пап, можно тебя на пару слов? – Максим отвёл отца в сторону.
-От девушки секреты есть? – ухмыльнулся Михаил Михайлович. – Ну, говори, раз такое дело!
-В общем, - начал Макс, - у Женьки судьба непростая. Родители её погибли, а бабушка сумасшедшая, всю жизнь её била, шпыняла и запрещала чуть ли не воздухом дышать. Сегодня Женя сбежала из дома.
-И что же ты предлагаешь? – ухмылка отца стала шире. – Чтобы она жила  у нас?
-У меня в комнате, - уточнил Макс.
-Знаешь, сын, честно говоря, я не против, - смягчился Буров-старший. – Я в твоём возрасте тоже девушек водил на квартиру к родителям, а с мамой твоей вообще познакомился на танцах в Ленинграде. Но имей в виду. Заботиться о Жене сам будешь.
-Само собой, - кивнул Макс и вернулся к Романовой. Она снова пересматривала Петербургский альбом Максима.
-Вижу, тебя зачаровал этот прекрасный город, - улыбнулся Максим, подсаживаясь рядышком к Жене. Та продолжала рассматривать фотографии, время от времени возвращаясь на предыдущую страничку. – Мы обязательно поедем туда, Женя, с тобой вдвоём, - Макс наклонился к девушке и поцеловал её. – Я скоро приду, - с этими словами он собрался и вышел на лестничную площадку, намереваясь дойти до почтового ящика и забрать газету. Когда Максим возвращался, на лестничной клетке столкнулся с мамой. Сдержанно поздоровавшись с ней, дойдя вместе до квартиры и объяснив, что уже ел, а потому не голоден, он прошёл в свою комнату. Женя спала, уронив голову на спинку кресла. Раскрытый фотоальбом выпал у неё из рук и лежал на полу. На столе Макс обнаружил один из  раскрытых студенческих конспектов Жени, на задней корочке которого было написано стихотворение. В нём девушка объяснялась в любви к Максиму. Молодой человек восхитился тем, как красиво Женя пишет стихи, и как трепетно и трогательно признаётся в чувствах к нему.
Разобрав диван, он подхватил Романову на руки и перенёс её на постель. Отправившись, было, в ванную, чтобы умыться, Максим наткнулся на маму.
-Макс! – зашипела, стараясь никого не разбудить, мама. – Дожили! Вчера ты говорил, что со студенткой из своего училища познакомился, а сегодня уже её домой привёл! А завтра что? Поженитесь и внуков нам с отцом настругаете? У нас и так дышать нечем!
-Мама, мне уже не пятнадцать лет, чтобы ты мне тут такое выговаривала, - рыкнул Максим. – А студентка она, спортсменка или комсомолка – дело десятое, она совершеннолетняя, и имеет право на свой выбор. Так же, как и я. И потом, если хочешь знать подробности, то знай их: она сирота, её родители погибли в автокатастрофе,  а до недавних пор её била и истязала бабка просто за ни за что! И она же выгнала Женьку из дома после того, как узнала, что Женя ко мне приехала. Так что не дам я её в обиду. Женя под моим крылом будет. Да и люблю её я.
-Ну ладно, - махнула рукой мама. – Но если вздумаете пожениться, съезжайте на отдельную квартиру. А еще лучше в Питер, там бабушка Соня хорошую жилплощадь перед отъездом оставила. До сих пор пустует.
-А почему бы и нет?  – улыбнулся Макс. Умывшись, он вернулся в комнату, где сладко спала Женя, лёг рядом, обнял её и уснул.






Глава 5

       Женя проснулась от пронзительного звона будильника. Оглядевшись, она поняла, что спит дома у Максима, но, быстро вспомнив вчерашние события, успокоилась. Девушка глянула на часы. Времени было ровно 6:30, а через два с половиной часа должны были начаться пары. Спавший рядом Максим тоже уже пробудился и сладко потягивался. Времени хватало на то, чтобы привести себя в порядок, приехать в училище и ещё и позаниматься по специальности, ведь программу Гусева нынче задала сложную. Но те произведения, которые учила Женя на данный момент, ей нравились, а потому Романова достаточно быстро выучила их, и теперь доводила до блеска, совершенствуя каждую ноту и каждый аккорд.
-Доброе утро, Жень, – Макс нежно поцеловал девушку. – Ты вчера так сладко заснула!
-Я даже не успела раздеться, - улыбнулась Женя. – Доброе утро, Макс! – она робко поцеловала его в ответ. – Давай выйдем пораньше, я ещё на утреннюю самоподготовку хотела успеть!
-Тогда иди умываться, а я собираться начну. И успеем.
      
   В училище, когда Женя уже сидела за роялем в кабинете и учила программу по специальности, время от времени останавливаясь и прорабатывая мелкие ноты, к ней вошла её однокурсница, Аня Матвеева.
-Женька, привет! – поздоровалась Аня. – Ты на гармонию сегодня идёшь?
-Да, пойду, - подтвердила Женя.
-Слушай, тут среди наших ребят слух пошёл, - Матвеева прищурилась. – Что ты там к Бурову съехала? Что бабушку из-за него на произвол судьбы кинула? Это правда?
Женя опустила глаза вниз, потупилась.
-Максим сам меня привёз к себе, а я согласилась, - выдавила из себя Романова. – И вообще, он очень хороший…
-Слушай, мне на самом деле без разницы, с кем ты там и что, - махнула рукой Аня. – Не моё это дело. Просто та же Гусева тебя не поймёт. Да и заведующий отделом, Штольц, тоже может не понять. Или понять, но не так… в общем, будь осторожна. Моё дело – тебя предупредить, - с этими словами Матвеева вышла из кабинета.
      
   Женя сидела за фортепиано и лихорадочно соображала, что пыталась донести до неё однокурсница. И как она узнала, что Женя переехала к Максу? Неужели он сам рассказал обо всём? Да нет, вряд ли. Разве что их могли увидеть кто-то в училище, и потом растрезвонить…или бабушка явилась в училище…
Чтобы отвлечься, Романова снова заиграла любимую сонату, полностью погрузившись в процесс исполнения и наслаждаясь музыкой. Случайно бросив взгляд на часы, девушка поняла, что скоро опоздает на пару, в спешке закрыла рояль и кабинет и бросилась на четвёртый этаж, где с минуты на минуту должна была начаться гармония. Подойдя к кабинету, Женя увидела, что толпа её одногруппников всё ещё кучкуется около дверей, а преподавательница так и не пришла. Студенты что-то активно обсуждали между собой. Завидев Романову, две подружки предложили ей присесть на скамейку рядом с собой.
-Ну, чё, Женька, как там личная жизнь? – Вера Чернова, некогда лучшая подруга Жени, смотрела на неё с удивлением. – Буров парнем твоим стал?
-Да кто тебе вообще об этом всём сказал? – удивилась Женя.
-Да вот, понимаешь, говорят, бабушка твоя в училище приходила с утра, - пожала плечами Вера. – Причём прямо к Штольцу. Рассказала, что ты сбежала от неё к преподавателю, который старше тебя, что живёшь с ним, а у неё самой, ну, у бабушки в смысле, вчера ночью инфаркт был, «Скорая» приезжала. Наломала ты, Женька дров, всю зиму топить хватит! Нет, если ты действительно Бурова полюбила, рада за тебя! Нет-нет, серьёзно рада, без сарказмов! Но мой тебе совет: возвращайся к бабушке, раскайся и возвращайся! Она без тебя погибнет.
Женя в ответ лишь отрицательно мотнула головой.
-Дурочка с переулочка, - буркнула Вера. – Впрочем, решай сама, не маленькая уже…а, вон Кондратьева идёт. Всё, пошли в класс, - Чернова встала со скамейки и подошла к двери.
      
   Теперь все точки над «I» были расставлены. Рассказал об этом вовсе не Макс. Очевидно, бабушка, движимая жаждой мести внучке за уход из дома, пришла в училище и методом «сарафанного радио» разболтала, что Женя сбежала от неё, причём всё это было подано в весьма извращённом виде, да ещё и с шантажом в виде слухах об «инфаркте». Если и вправду инфаркт, как Лидия Викторовна тогда ещё нашла силы и здоровье в училище приехать? Значит, и правду шантаж. Значит, бабушка лихорадочно ищет пути для её возвращения, потому что способ привлечь милицию не сработал. Сама она, в одиночку, также не в состоянии вернуть Женю. Поэтому Лидия Викторовна и ищет другие пути,  пытается воздействовать на окружение, чтобы оно повлияло на «непутёвое дитя» и смогло убедить девушку вернуться. Но Женя уже твёрдо знала, что к бабушке не вернётся ни за что. Она останется с Максимом, сможет любить и быть любимой, станет свободной от бабушкиного гнёта и издевательств. Её мечта уже сбылась. 
      
   В коридоре, по окончанию пары, к Романовой подошёл завотделом, Сергей Владимирович Штольц.
-Женя, - обратился он к ней. – До меня дошли сведения, что ты сбежала от бабушки к Максиму Михайловичу Бурову, преподавателю общего фортепиано. Что ты там от него уже чуть ли не беременна.
-Что? – Женя отшатнулась в сторону. – Нет, я не беременна.
-Но ты ведь теперь у него живёшь?
Женя промолчала.
-Значит, живёшь, - нахмурился Сергей Владимирович. – Ты хоть понимаешь, что этим ты позоришь наш отдел, да и училище в целом? Никогда такого не было, чтобы студентки крутили романы со взрослыми преподавателями! А о бабушке ты подумала? Ты её одну бросила! У неё из-за этого с сердцем плохо стало вчера!
-Но ведь она же к Вам как-то пришла и рассказала, - Женя подняла глаза на Штольца.
-Пришла, не пришла, какая разница? – огрызнулся завотделом. – В общем, так, либо вы с ним расстаётесь, и ты возвращаешься к бабушке, либо будем разлучать вас принудительно.
-Как?! – Женя вздрогнула.
-Придумаем, - бросил Штольц и пошёл прочь по коридору.
      
   Женя сидела в дальнем углу коридора и тихо плакала. Плакала от обиды, от того, что за её вполне себе объяснимый и обоснованный поступок на неё ополчились подруги, а потом и отдел в лице Штольца. Девушку, беспрестанно всхлипывающую и утирающую слёзы платком, обнаружила проходившая мимо её преподавательница по специальности, Анна Владимировна Гусева.
-О! Женя! Что ты здесь делаешь? И почему плачешь? Что случилось?
-Штольц… - сквозь слёзы выдавила Женя. – Штольц мне Макса бросить велел!
-Как бросить? – Гусева оторопела. – И кто этот Макс? Парень твой? Кстати, это не Буров случайно? Я что-то слышала краем уха.
Женя кивнула.
-Он преподаватель  и звукооператор, - проговорила Женя.
-Знаю, знаю,  – кивнула Гусева. – Он у меня учился же. Нормальный парень, дисциплинированный, всегда старательно занимался, на пятёрки всё сдавал, студенты у него сейчас все на высоте…странно, чего Штольц на тебя из-за него взъелся. Ну, ничего, я с ним поговорю, может быть, удастся переубедить. Не плачь. Всё будет хорошо.
Женя продолжала всхлипывать.
-Женя, не плачь, успокойся и иди спокойно на занятия, - улыбнулась Анна Владимировна. - Сегодня на специальности ещё поговорим, - с этими словами Гусева ушла, а Женя, продолжая плакать, направилась на четвёртый этаж, где должна была начаться следующая пара.
       
   Когда окончилось занятие по специальности, Анна Владимировна попросила Женю остаться, и сообщила ей, что разговаривала со Штольцем. Тот ничего не желал слышать об отношениях молодых людей, и заявил, что если узнает, что Женя в течение сегодняшнего вечера не вернулась к бабушке и продолжает жить у Макса, то он сделает всё, чтобы расстроить их отношения и принудительно разлучить.
-Женя, я наслышана о твоей судьбе, - подытожила Гусева. – Но Штольц прав. Ты должна бросить Максима Михайловича Бурова. Он на десять лет старше тебя. Наше училище, конечно, не институт благородных девиц, девчонки здесь в парней частенько влюбляются и встречаются, и в этом ничего криминального нет. Но когда влюблённость во взрослого сотрудника, а тем более преподавателя – это уже все границы переходит.
Женя молча глядела на Гусеву. Та не переставала вещать ей о том, что и она сама, и Штольц, и вообще все вокруг, не говоря уже о бабушке, только добра ей желают, и как она потом им всем будет благодарна в будущем. Слышать это всё дальше Романовой не хотелось, и она, ни слова не говоря, пулей вылетела из кабинета и стремглав бросилась по лестнице на первый этаж. Подступившие к горлу слёзы душили Женю, она чувствовала, как вдобавок ко всему начинает кружиться голова. Не контролируя себя, Романова бежала к кабинету Максима, и была встречена выходящим из противоположного коридора Штольцем.
-Чтобы сегодня же была у бабушки дома, - ультимативно заявил Штольц. – Иначе будут проблемы, - сухо добавил он и вышел из здания на улицу.
      
   Следующим, кто попался Жене, был Максим. Он был необычайно весел и бодр.
-Привет, солнце моё, - Макс нежно обнял и поцеловал Романову. – Ну что, поехали домой?
Женя кивнула, соглашаясь, но по её щекам бежали слёзы.
-Жень, что случилось? – встревожился Макс. – Тебя опять кто-то обидел?
Женя продолжала всхлипывать, ничего не отвечая.
-Снова бабушка?
Романова помотала головой.
-Ну, кто тогда? – допытывался Максим. – Преподы? Однокурсники? Кто?
-Штольц…и Гусева…, - наконец, сдалась Женя, уткнулась Максу в грудь и заплакала ещё сильнее.
-Радость моя, ну не плачь, - Буров в очередной раз утешал девушку. – Поехали домой, там ты успокоишься, придёшь в себя, - приговаривал Макс, продолжая утирать Жене слёзы. – Тебе Гусева что-нибудь говорила об этом инциденте?
-Сказала, что я тебя не пара, чтобы бросала тебя, иначе разлучат…
-Не разлучат, всё будет хорошо, - Максим приобнял Женю, и они направились в сторону автобусной остановки. Спустя пятнадцать минут они уже ехали домой в троллейбусе. Не доезжая двух остановок, Макс предложил Жене прогуляться, и они, выйдя из троллейбуса, неторопливо направились в сторону дома.
-Макс, привет! – мама Максима, Алёна Владимировна, поприветствовала сына на пороге. – Ты сегодня снова с девушкой? Жень, проходи, располагайся. Я блинчики стряпаю, будешь?
-Да, - Женя кивнула.
-Я тоже буду, - не дожидаясь маминого предложения, ответил Максим. – Мы оба голодные, как звери.
-Сейчас всё будет, - улыбнулась Алёна Владимировна и ушла на кухню.
-Макс, я пока поучу сольфеджио, - с этими словами Женя села за стол, где лежали её тетрадки.
В это время снова раздался звонок в дверь. Подошедший к глазку Максим увидел, что явилась бабушка Жени, и было очевидно, с какой целью она пришла. Громко бросив «Женщина, вы ошиблись квартирой!», Макс вернулся обратно в комнату. После ещё нескольких настойчивых звонков в дверь и бессвязных криков снова воцарилась тишина.
-Максим, это кто был? – поинтересовалась мама.
-Да дверью ошиблись. Опять сектанты видимо какие-то, - отмахнулся Макс и вернулся к Жене. Она к двери не подходила, но уже всё поняла, и дрожала, как осиновый лист.
-Жень, она ушла, и тебя больше не тронет, - Максим приобнял Романову. – Не волнуйся, я с тобой. Занимайся спокойно.
Девушка кивнула, и снова засела за учебники.
Второй раз звонок в дверь раздался ещё спустя час, когда Женя сидела за фортепиано и играла прелюдию Баха. Когда Максим подошёл к глазку, то увидел, что за дверью стоит абсолютно незнакомый бритоголовый тип и держит что-то продолговатое в руках.
-Кто там? – поинтересовался Макс.
-Соседи снизу! – рявкнул незнакомец.
-Что случилось?
-На балалайке своей не играйте, у меня ребёнок спит! – бросил сосед. – Ещё звук, и ты попал.
Максим открыл дверь и увидел, что у соседа в руках двуствольное охотничье ружьё, а из-за футболки на груди виднеется татуировка с церковными куполами, а кисти рук изрисованы другими различными наколками. Лицо незнакомца выражало агрессию и непреодолимое желание расстрелять нарушителей покоя его дитяти.
-Так это не ты играешь? – мордоворот поднял брови.
-Нет, это играет моя девушка, - спокойно объяснил Максим. – И до девяти вечера она точно закончит.
-Слышь, петухан! – мужчина вскинул ружьё. – Передай своей машкундре, чтобы загло… - договорить он не успел. Максим умело схватил ствол ружья и ловким приёмом выбил его из рук мордоворота, а затем подхватил оружие и с размаху ударил агрессивного соседа прикладом в переносицу. Бандит кубарем покатился по лестнице. Максим вскинул отобранное у разбойника ружье, держа того на мушке.
-Это тебе за машкундру, - крикнул Максим. – И за петухана! Извиняйся, а то черепушку разнесу!
-Ну, ты попал, фраер! – прорычал сосед. – Я тебя на счётчик ставлю! По ляму в день!  И девке своей передай, чтобы ходила и оглядывалась, а то я ей все кости переломаю, но тебе в первую очередь! Баклан! – бандюга орал так на протяжении всего пути до своей квартиры, пока не захлопнул за собой дверь.
-Жень, занимайся спокойно, - улыбнулся Макс, видя, как Романова снова дрожит.-Тот бузотёр уже получил своё.            
-Он и мне угрожал, и тебе, я же слышала, - проговорила Женя.
-Отугрожался уже, - ухмыльнулся Максим. – Нет, я не убил его. Но своё он
получил изрядно. Так что, Жень, не переживай. Занимайся спокойно.
      
   На другой день Женя и Максим гуляли после занятий и работы в Парке Победы. Дождливая погода не стала помехой для их прогулки. Женя уже вела себя всё ещё скованно и неуверенно, но уже чаще улыбалась, и в её глазах начинал разгораться огонёк счастья. Заметив, что дождь усиливается, влюблённые забежали под большой раскидистый клён. Асфальтовая дорожка, проходящая через весь парк, извиваясь и петляя, убегала куда-то вглубь. Вокруг не было ни души, и никто не мог помешать Максу и Жене побыть наедине и насладиться общением друг с другом.
-Похоже, дождь придётся пережидать здесь, - задумчиво проговорил Максим.
Женя в ответ лишь вздохнула.
-Жень, а знаешь, я, наверное, смогу отгадать твоё третье желание, - подмигнул Макс.
-Ну, попробуй, - улыбнулась Женя.
-Знаю, - Максим наклонился к девушке. В это время они стояли, смотря друг другу в глаза. Он аккуратно дотронулся большим пальцем её лица и мягко погладил Женю по щеке. Они снова встретились взглядами. В глазах Максима читалась фраза «Всё будет хорошо», а в Жениных – недоумение, трепет и одновременно доверие. . Максим приобнял Романову за талию, и в этот момент у неё замерло сердце, а по спине пробежали мурашки. Он затаил дыхание и приблизился ближе к её губам. В этот момент весь остальной мир для них перестал существовать.…Поцеловав Женю в губы два раза, Максим притянул её к себе, Влюблённые начали медленно тянуться друг к другу губами. Максим первым поцеловал Женю в губы два раза. Она хотела, было, смутиться, даже покраснеть, но переполнявшие её в тот момент чувства нежности и влюблённости взяли верх.
-Я опять угадал, - подмигнул Макс.
Он аккуратно наклонился к её лицу, и их губы сомкнулись в нежном, трепетном поцелуе. Женя коснулась руками шеи Максима, а он крепко прижал девушку к себе, поправив ей съехавшую на бок прядь волос. Губы Жени были слаще мёда, и этот вкус дурманил Макса, погружая в состояние неземного счастья и эйфории. Наконец, он попытался поцеловать Романову взасос. У той в голове проскочила мысль о том, что она совершает страшное злодеяние, за которое бабушка её точно прихлопнет на месте, а потому надо вырваться и убежать. Но эта мысль исчезла так же внезапно, как и появилась. Женя неумело дотронулась своим языком языка Макса, и они принялись целоваться.
-Ну как, расколдовал я тебя, солнце моё? – Максим посмотрел на Женю.
-Да… - улыбнулась Женя. – Максим, ты мой герой. – С этими словами девушка нежно и трепетно поцеловала Бурова.
-Так, видимо, мои слова не доходят, - сзади внезапно материализовался Штольц. – Женя, я, кажется, тебя предупреждал. Тебя, Максим, тоже. Ну, пеняйте на себя. Завтра директору на стол ляжет докладная.
-Сергей Владимирович, а по какому праву вы вообще Жене палки в колёса вставляете? – Макс вышел вперёд. – У неё и так судьба непростая, а тут, понимаете ли, наладилась у девушки личная жизнь, так порадоваться за неё надо, а не добивать её! На учёбу её это как-то повлияло?
-Нет, не повлияло, - промямлил Штольц, чувствуя, что начинает проигрывать.
-Ну вот, а на мою работу это тоже никак не влияет, - продолжил Буров. – Если у Жени будут трудности с учёбой, я ей помогу всегда. Если помните, я наше училище заканчивал и, между прочим, тоже в классе Гусевой. А если на учёбу и работу это никак не влияет, и личная жизнь у нас преимущественно за стенами училища и, следовательно, никому не мешает, так какого, простите, хрена вы на нас тут, как на врагов народа, ополчились?
-Женя бросила бабушку… - начал, было, Штольц, но Максим перебил его:
-И правильно сделала. Иначе бы бабушка её довела до инсульта. Или до суицида. Или до психбольницы.
-Ладно, гуляйте, - буркнул Штольц и, поняв, что окончательно проиграл, ушёл.
Женя стояла, прижавшись к Максу, и дрожала.
-Всё, Жень, и его мы победили, - с этими словами Максим приобнял Женю, и они направились в сторону автобусной остановки.
      
   Спустя некоторое время они ехали в сторону дома в троллейбусе. Женя прижалась к Максиму, склонила ему на плечо голову и задремала. Ей снилось, что она празднует свой очередной День Рождения в кругу семьи и друзей. Гостей в комнате было много, всего их Женя насчитала двадцать восемь. Вдруг девушка встала и, зачем-то произнеся слова «Если я кого-то из вас когда-то обидела, не держите на меня зла. Простите и прощайте», вышла из-за стола, направляясь ко входной двери. Максим попытался удержать Женю. Она остановилась и сказала: «Прости, Любимый. Меня мама и папа уже заждались». Проснулась Женя от лёгкого прикосновения и слов Максима: «Жень, приехали. Троллейбус дальше в парк пойдёт!».
-Так бы и уехали с тобой в парк, - улыбнулся Макс.
-Максим, мне сон страшный приснился, - содрогнулась Женя. – Будто бы я со всеми прощалась…
-Это из-за стрессов постоянных, - заметил Буров. – Женя, всё будет хорошо. Я это не раз уже говорил.
В ответ на это Женя лишь улыбнулась и робко поцеловала Максима.




Глава 6

        Летом 1996 года Женя окончила третий курс училища, а с сентября – перешла на четвёртый и начала готовиться к поступлению в Санкт-Петербургскую консерваторию. Максим решил, что когда Женя окончит училище, он уволится и переведётся на работу в Петербург, куда его уже давно настойчиво приглашали. Анна Владимировна Гусева смирилась с отношениями Жени и Максима, не препятствовал больше им и Штольц. Лишь Лидия Викторовна временами наведывалась в музыкальное училище, пытаясь надавить на преподавателей и завучей, но те лишь разводили руками и отказывали ей в содействии. Поняв, что и этим она ничего не добьётся, старуха выжидала момент, когда Женя будет одна, чтобы схватить её и увести домой, а там уже запереть в комнате и глаз с неё не спускать. И однажды ей это почти удалось. В один из снежных декабрьских дней, за две недели до Новогодних каникул, Женя сидела за роялем в одном из кабинетов училища и активно учила программу к госэкзаменам. Занималась она уже достаточно давно, и примерно через двадцать минут должен был подойти Максим. Они планировали пойти на центральную площадь, где уже была смонтирована главная новогодняя ёлка Кургана, а после отправиться домой. Внезапно дверь заскрипела, и в класс ворвалась Лидия Викторовна, немедленно бросившись к внучке.
-Попалась, скотина? – прорычала старуха, подлетев к Жене и схватила её за руку. – Нагулялась по парням? А ну, пошли домой, паскуда ты эдакая! Ух, и всыплю я тебе по первое число!
Женя оторопела. От парализовавшего её страха она даже не могла вскрикнуть или позвать на помощь. Девушку затрясло, она не могла вымолвить ни слова.
-А впрочем,…- Лидия Викторовна сменила тон на более спокойный. – Ты занимайся, занимайся. А я здесь посижу. Потом домой приедем. А уж там я покажу тебе, - садистским голосом пропела она.
Женя снова села за рояль.
-Ну? Чего не играешь? – удивилась старуха. – Играй, я послушаю.
Женя заиграла и тут же остановилась. Играть, когда рядом сидит давняя мучительница, было просто невозможно.
-Вот значит что? – Романова-старшая угрожающе подошла к Жене. – Ты как с этим
субчиком спелась, так сразу играть разучилась! Ты понимаешь, шваль, что тебя    
сейчас отчислят незамедлительно? Ах, ты, уродина! Сгинь, сволочь! – Бабка
размахнулась и с неженской силой ударила Женю по лицу, да так, что та рухнула
со стула на пол.
-Что здесь происходит? – в кабинет зашёл Максим. Увидев, что бабка стоит в классе с угрожающим видом, а сама Женя упала на пол, стул, на котором она сидела, перевёрнут, он подскочил к девушке, помог ей подняться и немедленно загородил собой.
-Ладно, голубки…вы ещё попляшете,… - пробурчала Лидия Викторовна и, поняв, что с Буровым тягаться бесполезно, вышла из кабинета.
-Солнце моё, что здесь произошло? – Макс округлил глаза. – Бабка на тебя напала, как я посмотрю?
-Ударила… - проговорила Женя и, крепко обняв Максима, вновь расплакалась.
-Жень, на будущее запирай класс на ключ изнутри, - посоветовал Макс. – Я буду приходить и ждать тебя возле дверей. Заодно и бабку чокнутую отгоню, если она опять вздумает нарисоваться.
-Да, Максим, - проговорила Женя. – Хорошо, я так и буду делать.
- Ладно, поехали домой. – С этими словами Максим вытер Романовой слёзы, приобнял за плечи и вывел из кабинета.
-Макс, - Женя посмотрела в глаза возлюбленному, когда они уже приехали домой и были у себя в комнате. – Я буду поступать в Санкт-Петербургскую консерваторию. Мы же не будем разлучены, правда?
-Правда, Жень, истинная правда, - улыбнулся Максим. – Я никогда тебя не брошу. Я переведусь на работу в Петербургскую филармонию, меня уже давно туда зовут работать и звукооператором, и концертмейстером. Жить там есть где. Квартира на Петроградке, от бабушки досталась. Бабушка в Израиль уехала, а квартиру мне оставила. Так что не волнуйся ни о чём, солнце моё, - Максим поцеловал Женю, затем ещё раз и ещё. Девушка с трепетом смотрела на него.  В порыве страсти молодой человек подхватил Романову на руки и, кружа, отнёс на диван. Они продолжили целоваться лёжа. Руки Максима устремились на Женину талию, нежно гладили её хрупкую спину. В глазах девушки читались страх и волнение, но любовь в её сердце преодолевала эти чувства. Макс аккуратно расстегнул пуговичку на воротнике Жениной рубашки, затем ещё одну, и ещё…
-Жень, всё будет хорошо, - улыбнулся Макс, и поцеловал Романову в губы, затем в шею, затем всё ниже, ниже…то, что произошло дальше, догадаться несложно.
      
   Спустя несколько часов влюблённые, обнявшись, мирно спали. Женя старалась как можно крепче обнять Макса, чувствуя себя с ним, как за каменной стеной. Теперь она ни грамма не сомневалась в своих чувствах и в том, что сделала правильный выбор, что ответила взаимностью человеку, познакомившемуся с ней на одной из улиц Кургана, и впоследствии спасшему из устроенного бабушкой ада. Девушка спала, и ей снилось, что она держит на руках новорождённую дочку. Их с Максимом дочку…
      
   Женя усиленно продолжала готовиться к итоговой аттестации и поступлению в Санкт-Петербургскую консерваторию. Лидия Викторовна больше не делала попыток вернуть внучку домой, казалось, что бабка смирилась, и больше строить козней не будет. В свободное от учёбы время Женя, как и обычно, писала стихи и музыку, и даже начала писать оперу. Один из преподавателей училища, композитор Артём Алексеевич Фотеев, узнал об этом и, глянув женины наброски, похвалил девушку, и помог ей в сочинении некоторых частей, поскольку либретто уже было написано самой Романовой, и даже порекомендовал ей поступать на композиторский факультет, помимо фортепианного.
В один из январских дней 1997 года Максим снова встретил Женю после занятий в холле музучилища.
-Жень, пошли снова на площадь, - предложил Максим. – Там ёлку еще не убрали, и горки тоже. Покатаемся, повеселимся…
Она, взяв Бурова за руку и собравшись, было пойти, вдруг остановилась и тяжело задышала носом.
-Любимая? Что случилось? – забеспокоился Максим.
-Тошнит… - проговорила Женя.
-Голова не болит?
-Нет,…только тошнит, и в животе тяжесть…
-Может быть, ты переела? У тебя в последнее время аппетит хороший, - предположил Макс. – Идём, прогуляемся чуть-чуть.
      
   После прогулки Жене лучше не стало. Уже дома, когда Максим пожарил курицу в духовке, Женя отказалась от любимого блюда, ведь некогда любимое ею мясо теперь лишь усиливало тошноту, которая время от времени то отступала, то возвращалась вновь. Ночью Женя  внезапно вскочила и ринулась в ванную. Вернулась она оттуда вся покрасневшая, как рак, вытирая рот платочком.
-Женя, что с тобой? – заинтересовался Максим.
-Всё хорошо, Макс, - заверила Женя. – Мне просто стало плохо. Теперь намного лучше. Даже аппетит есть.
-Ночью? Хм, ну поешь, - сказал Макс.
-Передай мне, пожалуйста, ту тарелку, в холодильнике на нижней полке стоит, -  попросила Женя.
-Там же огурцы солёные! – удивился Максим. – Ты же их не ела никогда!
-Ну, вот захотелось, - смущённо улыбнулась девушка и с утроенной силой налегла на поданное блюдо.
-Похоже, Женя в положении, - тихо шепнул Максу вышедший из комнаты отец. – Сначала её тошнит и выворачивает, потом огурцы солёные ночью за троих ест. Подозрительно как-то, - подмигнул Буров-старший.
-Похоже на то, - ответил Максим.
-Сын, это факт, - подтвердил Михаил Михайлович. – Всё очевидно.
      
   На другой день Макс отвёз Женю в поликлинику. Выслушавший и осмотревший её гинеколог тут же направил девушку на ряд анализов, а затем на УЗИ. Врач, который проводил процедуру, что-то долго писал в карточке, и, наконец, повернулся к пациентке.
-Скажите, пожалуйста, вы не замечали за собой изменений в чём-либо? – поинтересовался он.
-Каких именно? – не поняла Женя.
-Головокружение, тошнота, обильный аппетит? Задержка месячных?
-Всё есть, - подтвердила девушка.
-Ну вот, всё сходится, - сообщил врач. – Вы беременны.
-Что? – удивилась Женя. – К-как? И на каком сроке?
-Евгения Вячеславовна, Вы волнуетесь? – поднял брови доктор. – Ничего страшного. Срок у Вас всего месяц и одна неделя. Пять недель в общей сложности. Ни о чём не тревожьтесь и спите спокойно. Это же замечательно, что у Вас с мужем будет ребёнок! Разве это плохо?
-Нет, - возразила Женя. – Я нахожу это даже прекрасным.
-Ну, вот и чудно! – обрадовался врач. – Если у Вас есть ещё вопросы, задавайте.
-Нужна ли какая-то диета?
-Нет-нет, что Вы! – заверил доктор. – Что хотите, то и кушайте! Единственное, на что налагается запрет, это алкоголь и кофе. А всё остальное – пожалуйста. Понимаете, ребёнок в вашей утробе будет сам давать знать, что он хочет. Если захочет мяса – Вам будет хотеться мяса, если сладкого, то и Вам будет хотеться сладостей соответственно, ну и так далее. Но главное – ни в коем случае никогда не нервничайте. Тогда всё у Вас будет хорошо.
-Спасибо Вам огромное! До свидания, - улыбнулась Женя.
-Не за что! – ответил врач. – Всего доброго.
      
   Женя вышла в коридор, где её уже ожидал Максим. Он сидел напротив кабинета, нервно подёргивая ногой. Увидев супругу, молодой человек встал и подошёл к ней.
-Жень, ну как? – заботливо поинтересовался он. – С тобой всё в порядке, надеюсь?
-Макс, в общем... – Женя в свойственной ей манере опустила глаза.
-Солнце, говори, не томи! – попросил Макс.
-В общем… - продолжила Женя. – Я беременна…
-Женька! Так это здорово! – обрадовался Максим. – Ты станешь мамой, родишь ребёнка, мы его вдвоём с тобой вырастим. Мы будем одна большая дружная семья, понимаешь? – Макс беспрестанно целовал Романову и был на седьмом небе от счастья.
-Я и сама понимаю, что здорово, - согласилась Женя. – Макс, - глаза девушки светились счастьем. – Я люблю тебя.
-Я тебя ещё сильнее люблю! Женечка, я люблю тебя, и это не пустые слова! – воскликнул Макс. -  Я с тобой был, есть и буду!
      
   26 июня 1997 года Женя получила красный диплом об окончании училища. В выданном ей в торжественной обстановке аттестате не было ни одной «четвёрки», все дисциплины были сданы на «отлично». В этот день Максим и Женя решили совершить очередную прогулку по городу. В условленное время, когда преподаватели закончили поздравлять выпускников, а затем прошла совместная фотосессия, в которой принял участие и Максим, как преподаватель, Буров встретил Женю в холле первого этажа училища, и они вместе пошли по улице Рихарда Зорге, той самой, на которой два года назад познакомились, в сторону Дома Быта. Пройдя по зелёной и тенистой улице, влюблённые  направились к центральной площади.
-Жень, теперь мы начнём новую жизнь в другом городе, - мечтательно проговорил Макс, когда они сидели на скамейке в сквере неподалёку от центральной площади. - Максим, а где же я рожу? – Женя подняла брови. – Врач сказал, что в сентябре буду рожать,…а поступление?
-В Питере, Жень, в Питере, - Максим погладил Романову по волосам. – Там очень хорошие доктора. В консерваторию поступишь обязательно. Жень, солнце, я в тебя верю!
В ответ на это Романова лишь улыбнулась и поцеловала Максима.
      
   На другой день Макс подал директору заявление об увольнении по собственному желанию, долго и муторно собирая подписи в обходной лист. Ещё спустя день под надзором Бурова, Женя на свой страх и риск вернулась за вещами. По счастью, бабушки дома не оказалось. Наконец, когда дела были сделаны, билеты до Санкт-Петербурга с пересадкой в Москве куплены, а вещи собраны, Макс написал родителям записку с просьбой не терять, и влюблённые отправились на вокзал, и уже спустя десять минут сидели в купе поезда.
      
   Поезд отправился спустя четверть часа, как только объявили отправление. Максим сидел, обняв Женю, и гладил её по волосам. Он чувствовал, что его миссия выполнена: возлюбленная вызволена из бабушкиных лап. Женя снова плакала, но это были слёзы счастья: девушка была счастлива, что всё закончилось. Теперь она будет всегда со своим возлюбленным, который будет её любить, лелеять и оберегать. За окном медленно проплывали городские улицы, затем – промзоны, и уже потом начались леса. Поезд набрал скорость и выехал за черту города.
-Вот ваши два комплекта, - проводница заботливо выдала Максу и Жене постельное бельё. – Ложитесь спать, ваша станция ещё не скоро, до Москвы же едете.
-Женя, ложись, поспи, ты очень устала, - Максим застелил постель сначала любимой, а затем себе.
-Знаешь, Макс, а ведь мы с тобой за эти два года прожили несколько лет…столько событий свершилось,… - с этими словами Женя уснула. Максим ещё долго смотрел в окно на пробегающие мимо пейзажи, и вскоре выключился следом.
       
   Спустя двое суток поезд прибыл в Москву. Пересадка прошла без происшествий. Макс и Женя пересели на другой поезд, следовавший до станции Санкт-Петербург-Главный. Так назывался конечный пункт назначения, более известный, как Московский вокзал. Фирменный состав «Красная стрела» очень быстро набрал скорость, и вскоре широкие улицы Столицы скрылись из вида, и сменились бесконечно чередующимися друг с другом полями, лесами, перелесками и полустанками. Поезд останавливался лишь в Твери и Бологом, и был всё ближе и ближе к Северной Столице. Женя спала, и ей снилась свадьба. Их пышная и торжественная свадьба, где она была в белом пышном платье и фате, а Максим в бархатном чёрном костюме. Они пили шампанское до дна, а все кричали им «Горько!». Девушка кружилась в зажигательном и головокружительном танце вместе со своим мужем и гостями. На свадьбе были живые и здоровые мама и папа. Вдруг мама встала и позвала Женю за собой. «Пойдём, доченька», - твердила она.
«Мамочка, но ведь тебя нет?» - удивилась Женя. «Я есть», - отвечала мама. – «И папа есть. Сейчас мы все вместе пойдём кататься на каруселях, помнишь, как в детстве? Главное, передай Максу, что когда дочку и сыночка родишь, чтобы он их любил и оберегал не меньше, чем ты сама!». Девушка нежно поцеловала жениха, подобрала подол платья и пошла за мамой. В это время в глаза ударил яркий свет, и Женя проснулась. Проснулась от того, что проводники включили освещение. В вагоне, ещё пару часов назад спящем, уже кипела жизнь. Пассажиры сновали по вагону, сдавая бельё проводникам и наливая себе чай. К уборным выстроилась огромная очередь людей с полотенцами и умывальными принадлежностями. Кто-то уже оделся и подтаскивал к тамбуру чемоданы. Поезд медленно, но верно подъезжал к Северной Столице, городу на Неве, российскому Амстердаму – Санкт-Петербургу.
-Через час прибываем! – доложила вошедшая в купе проводница.
Максим проснулся и протер глаза. За окном уже виднелись улицы  окраин Питера. Пассажиры толпились возле туалета, занимая очередь друг за другом. Максим глянул на соседнюю койку, на которой спала Женя.
-Мы уже подъезжаем? – сонно поинтересовалась она, протирая глаза.
-Да, Жень, - подтвердил Макс. – Мы уже в Петербурге.
Женя встала с полки и начала собираться. Максим помог ей уложить и собрать вещи, и затем собрался сам. Поезд тем временем медленно, со скрипом, скрежетом и уже замедлившимся стуком колёс подъезжал к Северной Столице. Город просыпался. По улицам уже ездили автобусы и троллейбусы, неспеша выезжали на выделенную полосу трамваи, немногочисленные легковые автомобили выезжали из дворов и спешили на автострады. На часах было шесть утра, и солнце ещё не успело взойти. Было темно, и, если не знать, сколько сейчас времени, можно было и вправду подумать, что сейчас ночь.
-Как ночью, - вздохнула Женя. – И спать хочется…
-Сейчас доедем до дома, и ляжем спать, - успокоил возлюбленную Макс. – Идём, - он приобнял девушку, и они пошли по направлению к станции метро «Площадь Восстания». – Женя, ты, наверное, ни разу не ездила в метро?
-Ездила, - возразила она.  – Когда мне было десять лет. В Москве, с мамой и папой, они ещё живы были, - девушка грустно вздохнула.
-Понимаю, прости, - приобнял Женю Макс и, притянув к себе, поцеловал. Она ответила ему взаимным поцелуем. Впереди показалось округлой формы здание, над которым красовалась похожая на летучую мышь буква «М» в овале. Сразу за ним обнаружилось ещё несколько стеклянных дверей, над которыми красовалась табличка «Станция Площадь Восстания. Вход в метро». За дверьми раскинулся просторный вестибюль, в котором возле касс уже толпились люди, а напротив турникетов стояли два милиционера с сержантскими погонами. По всей видимости, они заступили на дежурство недавно, поскольку то один, то другой периодически зевали, причём делали это по очереди. Вестибюль станции начинал заполняться людьми, спешащими на работу.
-Два жетончика, пожалуйста, - Максим протянул кассирше пятитысячную купюру. – Жень, держи, - он протянул девушке медную монетку с логотипом ещё Ленинградского метро. Спустя секунду они уже стояли на эскалаторе, обнявшись. А ещё спустя полминуты на станцию с воем и стуком колёс вкатился, сверкая новенькими вагонами, голубой экспресс, и, втиснувшись в толпу, влюблённые поехали по направлению к той станции, возле которой и располагался дом бабушки Макса.
 -Максим, а в каком доме находится квартира? – осторожно поинтересовалась Женя после того, как они вышли из метро и шли по Кронверкскому проспекту.
-Сейчас прямо пройдём, и свернём на улицу Воскова, там будет пятый дом, пятиэтажный, так вот там. Это недолго, чуть-чуть осталось, - Макс снова обнял девушку и поцеловал.
       
   Женя с любопытством оглядывала Петербургскую квартиру Максима. Роскошная обстановка, старинный рояль фирмы «Беккер», лепнина на стенах и потолке, резная мебель, хрустальные люстры…девушке казалось, что она попала в Эрмитаж, про который когда-то давно рассказывали ещё в школе, классе, наверное, в пятом, а позже в восьмом и девятом…да и парадная с её широкой лестницей, чугунными коваными перилами и лифтом в сетчатой шахте произвели не меньшее впечатление. Но сейчас Женя засматривалась именно на торжественный и величавый вид квартиры, в которой, казалось бы, живут аристократы из девятнадцатого века. Жене сразу вспомнился «Евгений Онегин» Пушкина, ведь Татьяна и Ольга Ларины, кажется, жили примерно в таком доме…
      
   Девушка прошла к роялю и села в кресло напротив него. Глядя на раритетный «Беккеровский» инструмент, она начала вспоминать, как играла сонату «Аппассионата» Бетховена на втором курсе, и не заметила, как заснула. Ей снилось, что она летит во сне. Летит над морем и скалами. Парит высоко-высоко, пикирует вниз, чтобы снова взмыть резко вверх. Никаких пут и оков, только свобода, свобода и полёт на крыльях любви к возлюбленному!  Женя так крепко спала, что не почувствовала, как Максим поднял её на руки и перенёс на двуспальную кровать, а затем разделся, лёг рядом с ней и уснул.
      
   На другой день, предварительно связавшись с профессором по телефону, Женя пришла в Санкт-Петербургскую Консерваторию  Римского-Корсакова, что располагалась на Театральной площади, напротив Мариинского театра. Войдя в здание, она огляделась по сторонам.
-Девушка, Вы к кому? – строго поинтересовалась вахтёрша.
-Мне нужен Меньшов Алексей Олегович, - смущённо проговорила Женя.
-Он в двадцать седьмом кабинете, на втором этаже, - проинформировала женщина. – А он Вам зачем, собственно?
-Хочу поступить к нему в класс. Я приехала из другого города.
-Ну, тогда проходите, - кивнула вахтёрша, и Женя, направившись на второй этаж, начала искать нужный кабинет. Наконец, она отыскала его в самом конце коридора. Постучавшись,  девушка осторожно зашла внутрь. Меньшов сидел за роялем, что-то объясняя своему студенту. Он поднял глаза на Женю.
-Так это Вы – Евгения Романова? Здравствуйте, проходите, - профессор жестом указал на стул у окна. – Значит, завтра приноси разобранную сонату, - Меньшов повернулся к своему студенту, когда тот уже уходил. – Итак, Вы хотите поступить ко мне в класс?
Женя кивнула.
-Женя, я не могу принять тебя, не послушав, - профессор указал на рояль.- Сыграй мне любое произведение из своей программы, которая была у тебя в училище в Кургане.
Девушка села за рояль и заиграла ля-мажорную сонату Моцарта. Меньшов, до этого находившийся в полусонном состоянии, резко оживился. Было видно, что женина игра его вдохновляла, поразила своей техничностью, беглостью, способностью чувствовать произведение и доносить его до слушателя. Ответ на вопрос о том, брать или не брать Романову к себе в класс, был очевиден. Дослушав до конца, Алексей Олегович сказал:
-Женя, ты очень талантливая ученица. Я тебя беру в свой класс. Но ты, как я посмотрю, беременная? Ничего страшного. Через год сдашь вступительные экзамены, когда родишь уже. Сейчас иди в приёмную комиссию, отдай им документы. Я сделаю всё возможное, чтобы ты поступила.
Довольная и радостная, Женя, поблагодарив Меньшова, отнесла документы в нужный кабинет, и, вызвав лифт, спустилась вниз. Там её уже ждал Макс с букетом роз.
-Любимая, это тебе, - он вручил Жене цветы. – Кстати, как успехи?
-Я подала документы на поступление, - скромно улыбнулась девушка.
-Женька, поздравляю! – Максим обнял Женю и поцеловал. – А сейчас пойдём на Исаакиевскую площадь. Погуляем, полюбуемся Петербургом, и там же я сделаю тебе сюрприз.
-И какой же? – заинтересовалась Женя.
-Сейчас доберёмся, и скажу, - заинтриговал Макс. – Но тебе точно понравится, это я могу гарантировать. Ну. Вот мы и на месте собственно, - Максим рукой указал на открывающиеся виды Исаакиевской площади и набережной реки Мойки. – Теперь можно и к сюрпризу перейти. Дорогая, любимая, милая сердцу моему и душе Женя. Мы с тобой за два года прожили уже полжизни, и достаточно узнали друг друга. Но узнавать дальше будем уже…под узами брака. Любимая, выходи за меня замуж! – Максим протянул девушке бархатную коробочку с серебряным кольцом внутри.
На лице Жени проступило радостное удивление. Она стояла, оцепенев, и не могла подобрать слова. В её душе царили счастье и восторг. Наконец, пересилив себя, она улыбнулась, произнесла «Я согласна…» и, приняв колечко из рук Макса, обняла и поцеловала возлюбленного.
-Значит, идём подавать заявление в ЗАГС, - решил Максим. – Выходит, свадьба через месяц. Подготовиться будет время. Ну что, идём?
- Куда? – не поняла Женя.
-Как куда? – улыбнулся Макс. – В ЗАГС, конечно!
      
   Максим и Женя подали заявление в ближайший к их новому дому ЗАГС, после чего отправились на прогулку, и вернулись лишь поздним вечером. Собравшись, было, на ночную прогулку, влюблённые передумали: время белых ночей в Петербурге давно прошло, а любоваться разводными мостами, когда темно, холодно и дождливо – удовольствие сомнительное. Пройдя на кухню, Максим поставил чайник на плиту, достал купленные по дороге домой фрукты, и вернулся в комнату. Женя снова сидела напротив рояля и что-то сосредоточенно писала в тетрадке. Увидев Макса, она подошла к нему и робко обняла.
-Жень, - проговорил Максим. – Ты чего-то или кого-то боишься? Не бойся, всё будет хорошо. Здесь тебя бабушка точно не найдёт. А если и найдёт, то ни с чем уйдёт.





Глава 7.

       В назначенные день и время влюблённые, являющиеся без пяти минут супружеской парой, явились во дворец бракосочетания. Женя шла на церемонию по лестнице с Максимом под руку, держа свободной рукой широкий подол белого свадебного платья, и то и дело спотыкаясь, ведь она так и не научилась ходить на каблуках. Макс постоянно поддерживал девушку. Но никаких торжественных церемоний ни один из супругов устраивать не захотели: было решено, что они просто обменяются кольцами и поцелуются, но не более. Никаких «Свадебных маршей» Мендельсона, ни торжественного выхода молодожёнов, ни обсыпания рисом и прочих присущих этому фетишей. Просто потому, что хотелось провести и отметить всё скромно. Более того, по обоюдному согласию влюблённых было решено оставить Жене прежнюю фамилию – Романова. Гостями и свидетелями были приглашены родители Макса, друг и коллега, Витя, а по просьбе Жени – две её сокурсницы.
-Женька, поздравляем! – приехавшие из Кургана училищные подружки Жени, Вера и Аня, наперебой бросились обнимать Романову.
-Макс! Женя! Поздравляю, - к ним подошёл Витёк. – Рад, что у вас так быстро всё удачно сложилось.
-Присоединяюсь к поздравлениям! – отец Максима, Михаил Михайлович не остался в стороне. – Ну что, идём теперь отмечать? Здесь неподалёку ресторан отличный есть!
-Не нужно ресторана, - возразил Макс. – Я ещё заранее прогулочный теплоход с накрытым столом заказывал. Сегодня на весь день он наш. Идём, - он взял Женю под руку. Она, собравшись, было пойти, вдруг остановилась и тяжело задышала носом.
-Любимая? Что случилось? – забеспокоился Максим.
-Тяжело идти… - проговорила Женя.
-Голова не болит?
-Нет,…только тошнит, и в животе тяжесть…
-Жень, не торопись, - попросил Макс. – Дочунька там, видимо, уже ножками бьёт. Идём, идём, - поторопил он гостей. – Мы там уже кораблик арендовали, по Фонтанке покатаемся, там же и стол накрыт уже. 
Они направились к причалу возле Аничкова моста, где как раз стоял прогулочный экскурсионный катер «Кронверка».
Когда влюблённые и гости заняли свои места на открытой палубе и в салоне, теплоход зафырчал дизелем и плавно отшвартовался. Свадебное торжество набирало обороты, многочисленные крики «Горько» постоянно вынуждали Максима и Женю целоваться. Сама Женя украдкой любовалась Петербургом, почти так же, как и на фотографиях, с той лишь разницей, что теперь она могла увидеть всё это вживую, да ещё и услышать подробное описание того или иного объекта. Девушка ликовала: она не только обрела свободу от ненавистной бабушки и уехала в полюбившийся ей город, но и встретила любимого человека и создала с ним семью, а вскоре должна была родить ребёнка. В голове Романовой одно за другим появлялись идеи для стихотворений, и, уже по возвращению домой, Женя снова достала тетрадку и начала увлечённо писать.
-Макс! – Женя позвала мужа, когда очередное её стихотворное произведение было окончено. – Почитай. Ну, как тебе?
-Жень, ты замечательно пишешь. Я бы даже сказал, превосходно, - одобрил Максим. – Слушай, а почему бы тебе не напечатать свой сборник в издательстве? – заинтересовался он. – Я считаю, что редколлегии тоже понравится, и они издадут его, не задумываясь.
-Но вдруг они не одобрят? – опасливо поинтересовалась Женя.
-Что им может не показаться не так? – Максим задал риторический вопрос. – Жень, солнце моё, если я говорю, что ты гениально пишешь, значит это так и есть! Ты ещё в детстве на конкурсе поэзии победила, если помнишь! Я помогу тебе напечататься. Завтра сношу твою тетрадку в редколлегию, и посмотрю, как они отреагируют. Хотя, я уверен, что положительно, - улыбнулся Макс и вернул рукопись Жене.
      
   Когда влюблённые уже спали, среди ночи раздалась трель телефонного звонка. Вышедшая на кухню попить воды Женя подняла трубку. Знакомый голос недавней мучительницы разразился угрозами и оскорблениями, нелепыми обвинениями в её адрес, а также обещаниями схватить её и убить её. Девушка в ужасе бросила трубку. Она не могла понять: как бабушка узнала их петербургский номер телефона? Хотя, как известно, кто ищет, тот всегда найдёт, и это сейчас вполне наглядно подтверждалось. Женя почувствовала себя плохо, острая боль пронзила низ живота, к горлу подкатил ком.
-Любимая, что с тобой? – Максим встал с кровати. – И кто это звонил среди ночи?
Женя молчала. Она снова держалась за живот.
-Это случаем не бабушка узнала наш номер телефона? – подозрительно посмотрел Буров.
Девушка продолжала молчать. Она снова тяжело задышала, как тогда во дворце бракосочетания.
-Значит, она, - резюмировал Максим. – Непонятно только, как она узнала его. На Шерлока Холмса не похожа вроде. Жень, не обращай внимания на её угрозы. Она же сумасшедшая. Так что успокойся и расслабься. Ты в положении, нервничать тебе нельзя. Это ещё врач тебе сказал, если помнишь.
-Макс, всё хорошо, - успокоила мужа Женя. – Сейчас лягу спать, и всё пройдёт, -
с этими словами Романова легла, обняла Максима, и вскоре уснула.
      
   Как и предполагал Максим, стихи Жени были прочитаны, одобрены редколлегией и изданы в составе сборника молодых петербургских поэтов. Девушка активно продолжала писать стихи и сочинять музыку, ведь теперь рядом не было бабушки, которая запрещала ей делать это, а муж, напротив, всячески поощрял её увлечения, и даже давал стимул для творчества, подсказывая всё новые и новые идеи для стихотворений и музыкальных композиций. Сама Женя уже морально готовилась к родам,  многочисленные анализы и процедуры показывали, что у неё в сентябре  родится дочь. Когда Романова сообщила об этом Максиму, тот был на седьмом небе от счастья. После подбора имён дочку было решено назвать Леной, в честь погибшей Жениной мамы.
      
   В самый разгар первого осеннего месяца, 17 сентября, Женя, лёжа на сохранении, почувствовала боли в нижней части живота, сначала незначительные, затем всё настойчивее и продолжительнее. Так начинались схватки. Это были её первые роды. В ночь на 18 сентября, превозмогая невыносимые муки, девушка, как до этого и предсказывали врачи, родила дочь. Спустя три дня Максим приехал забирать возлюбленную супругу и новорожденную дочурку из роддома. С этого момента молодой семье стало не до сна. Разбуженные криками и плачем дочери, Женя и Макс поочерёдно вставали ночью, в результате чего оба страдали недосыпом. Девушка постоянно чувствовала слабость, разбитость и недомогание. Несмотря на это, Романова находила в себе силы готовиться к поступлению в консерваторию, которое из-за рождения ребёнка пришлось отложить. Профессор Меньшов был в курсе произошедших событий, поэтому отнёсся ко всему с пониманием и велел Жене готовиться к поступлению в следующем, 1998 году. Оба родителя были с утра до вечера заняты: Женя продолжала  заниматься дочерью и готовиться к поступлению, а Максим работал в Петербургской филармонии, куда его взяли как на должность звукооператора, так и концертмейстером.  Родители Макса приехали водиться с внучкой. Женя начинала понимать, что больше она сама себе не принадлежит, и что уход за дочерью будет отнимать у неё огромное количество сил и энергии, но, тем не менее, считала себя счастливой.  Ведь лучше жить с заботливым и любящим мужем и растить ребёнка, чем терпеть ежедневные побои и оскорбления бабушки, и в конечном итоге угодить в «Жёлтый дом». 
      
   Осенью 1998 года, когда маленькой Лене Буровой уже исполнился год, Женя поступила в консерваторию. Меньшов по-прежнему преподавал там, девушка без проблем поступила в его класс в высшем учебном заведении. В свободное от учёбы время Женя, как и обычно, занималась дочерью, и постоянно умилялась, глядя на неё, и убеждалась, что не зря назвала ребёнка именно так: ведь Леночка росла не по дням, а по часам, а чертами лица, и характером была похожа на Женину маму, на свою бабушку. Заговорила девочка только в три года, и первым её словом было «страшно!», когда её водили к врачу. Женя, как и Максим, души не чаяла в дочери, и старалась дать ей ту ласку, заботу и внимание, которую с момента гибели родителей достаточно долго не получала сама.



             Глава 8.

       Бабушка Жени, Лидия Викторовна, получив весть о выпуске Жени из училища и переезде в Санкт-Петербург вместе с её молодым человеком, горела жаждой мести внучке за то, что она, по её мнению, бросила её на произвол судьбы одну. Романова-старшая достаточно долго не могла ничего предпринять. Наконец, надеясь на двоюродных братьев девушки, женщина связалась с ними и велела им, во что бы то ни стало, привезти внучку домой. Те, посмеявшись над ней, ответили отказом. Наконец, спустя три года после известия, что Женя вышла замуж за Максима и родила дочь, старуха решила действовать сама на свой страх и риск. Подробно расспросив о Максиме в училище, Романова-старшая разузнала петербургский адрес Жениного мужа, и немедленно помчалась на такси в аэропорт и вскоре вылетела ближайшим рейсом в Пулково. В голове старухи уже созрел план по вторжению в «злополучную» квартиру: подобрать ключи, ворваться в жилище, схватить Женю под белы рученьки, и обратно прямым рейсом на Курган. А уж там поквитаться за все "обиды".
      
   В Пулково, снова пересев на такси, бабушка Жени добралась до того самого дома. Дверь в парадную была открыта, и старуха беспрепятственно прошла внутрь, и затем поднялась в лифте на четвёртый этаж. Номер квартиры ей был неизвестен, и Лидия Викторовна, действуя на свой страх и риск, рандомно выбрала ближайшую, и стала подбирать ключи. Оба ключа от курганской квартиры подошли как влитые.
Женщина прошла внутрь и увидела прямо в прихожей фотографию Жени ещё с первого курса училища. Она поняла, что попала по адресу. В гневе Романова-старшая швырнула её на пол, и рамка разлетелась на куски. Не разуваясь, Лидия Викторовна отправилась в комнату, где обнаружила фотографию Жени с Максимом в обнимку на фоне Ростральных колонн. В гневе старуха бросила на пол и её, однако попала по роялю, крышка которого, по счастью, была закрыта. В это время в замке завозился ключ, и Романова-старшая спряталась за шторой, насторожившись. В квартиру вошла Женя, ведя за руку маленькую трёхлетнюю девочку. До Лидии Викторовны доносились слова, которые девушка говорила дочери: «Вот сейчас покушаем, а потом будем играть. Скоро папа с работы придёт, принесёт нам вкусненького чего-нибудь».
Лидия Викторовна, подобно Ивану Грозному из известного советского комедийного фильма, отдёрнула занавеску и выскочила перед Женей:
-Ты совсем страх потеряла, тварь такая? – Лидия Викторовна замахнулась на неё найденным на кухне молотком для разделки мяса. – Меня одну умирать кинула, а здесь уже в подоле принесла, мразь? Не рановато ли тебе? И вообще, я смотрю, опять догулялась? – Старуха обратила внимание на снова округлившийся живот Жени, свидетельствующий о том, что девушка ждёт второго ребёнка. – Ах ты мразь! В общем, так, милая моя. Отпрыска своего на ухажёра оставь, и быстро за мной в аэропорт, я тебе покажу, как по подворотням ленинградским тут гулять. Устроила детский сад на лужайке! – Романова-старшая замахнулась молотком на внучку. Женя в ужасе отпрянула назад, и, по счастью, за её спиной оказалась входная дверь. В панике девушка выскочила из квартиры, увлекая за собой громко плачущую дочь, и начала закрывать дверь на ключ.
-Леночка, не плачь,… это к нам грабители залезли… очень плохие люди, - пробормотала Женя и, хотела, было, бежать вниз по лестнице к телефону-автомату, чтобы вызывать милицию, как вдруг открылся лифт, и из него вышел Максим.
-Дорогая, - ничего не подозревающий Макс обратился к супруге. – Ты уже гуляла с Леночкой?
-Макс! – Женя дрожала от страха. – Там она…бабушка…я не понимаю, как она нас нашла…
-В училище разнюхала, как ещё-то… - буркнул Максим. – Там же ещё досье моё хранится, да и друзья знают, куда я поехал, они проболтались, видимо…или нарочно сдали…Ладно, не суть. Вижу, ты ключ вынуть не успела из скважины. Так и оставь, а то она ещё снаружи откроет. Значит так, Жень. Иди с Леной вниз, чтобы не видеть всего этого безобразия, а я позвоню в милицию и буду эту бестию караулить.
       
   Женя кивнула. Вызвав лифт, она зашла в него с дочкой, и они уехали вниз. Максим, зная, что у соседки из квартиры напротив, пожилой петербурженки Татьяны Сергеевны Берестовой, есть телефон, позвонил к ней в дверь и попросил вызвать милицию, ввиду невозможности сделать это из своей квартиры, а затем остался караулить Лидию Викторовну у  входных дверей. Та орала не переставая, и Буров удивлялся, как у такой пожилой женщины хватает сил на выплеск столь огромного негатива. На шум и крик, сопровождавшиеся уже матерными словами, вышли и другие соседи, начавшие интересоваться тем, что там происходит. В ответ Макс лишь твердил: «Тетка неадекватная в квартиру забралась!». Но всем по крикам и так всё было понятно. В это время на этаж прибыл лифт, из которого вышли четыре милиционера, а по лестнице поднимались врач-психиатр и трое санитаров.
-Ну-ка, что там у вас? – милиционеры подошли к двери. Лидия Викторовна в квартире уже перешла на ультразвук и изрыгала тонны матерной ругани в адрес внучки и её мужа, чередующиеся с обещаниями избить Женю и даже убить её детей.
-Женщина, успокойтесь, это милиция! – командир патруля с лейтенантскими погонами попытался пойти на переговоры,  открыл дверь квартиры и был атакован молотком, который сжимала старуха в руке. Лейтенант увернулся и, вытащив наручники, ловко заломил Лидии Викторовне руки за спину, после чего заковал в браслеты и передал санитарам. В это время сзади снова открылся прибывший на этаж лифт, и из него вышла Женя с дочерью. Она ещё больше помрачнела, как только она увидела всё происходящее.
-Мерзавка! – орала Лидия Викторовна, завидев внучку. – Я тебя ещё погублю, тварь, за то, что ты так со мной!
      
   Женя в ужасе отшатнулась назад.  Она снова тяжело задышала.
-Девушка, с Вами всё хорошо? – к Жене подскочил врач-психиатр. – Может быть, нужна помощь?
Романова отрицательно мотнула головой.
-Я сам ей помогу, спасибо, доктор, - обнадёжил Максим.
-Под Вашу ответственность, молодой человек! – ответил врач. – А буйную – в психбольницу, на Пряжку. – Медик кивнул санитарам, и они повели Лидию Викторовну вниз. Следом пошли и милиционеры.
      
   Женя продолжала стоять на лестнице, и было видно, что её всю колотит. Она стояла возле маленькой Лены, которая громко плакала, утирая слёзки кулачками, и пыталась вытереть ей личико чистым платочком.
-Попыталась бабка нас достать всё-таки… - пробурчал Макс. – Жень, она тебя била, да? И Лену?
-Да, - пробормотала Женя. – Она на меня молотком замахивалась. Чуть нас с Леночкой не убила…
-Ого,…хорошо, что я вовремя подоспел, - выдохнул Максим. – В общем, так. Жень, успокойся, и забудь всё произошедшее. Просто забудь, как страшный сон, ясно? Бабка эта чокнутая уехала в дурку, и самостоятельно она из неё не выйдет, уж ты мне поверь. А сейчас пойдём, дам тебе валерианки две таблетки. Тебе нельзя волноваться. Леночка, иди сюда, золотце, папа тебе слёзки вытрет, - Буров подозвал дочку и подхватил её на руки.
-Макс, - Женя, подошла к супругу. – Какой ты у меня замечательный! Я благодарна судьбе за ту встречу на улице Зорге в Кургане, и очень-очень-очень, и ещё столько же очень тебя люблю!
-Я тебя ещё больше люблю, - ответил Макс и поцеловал жену.
      
   Спустя три часа Женя сидела перед кроваткой дочери и читала ей сказку на ночь, как когда-то ей в детстве мама и папа. Маленькая девочка с увлечением слушала, и, наконец, заснула. Женя подошла к Максиму. Тот сидел на кухне, не спеша потягивая чай из кружки, и любовался ночным Петербургом. Обычные ночи нравились ему куда больше, нежели белые.
-Макс, - девушка нежно обвила его шею руками. – Ты спать пойдёшь?
-Пойду, Любимая, - ответил Максим. – Что-то я засиделся и задумался. Прости.
-Лена уснула, - сообщила Женя. – В следующий раз сказку ей рассказываешь ты, - подмигнула она.
-Договорились, - улыбнулся Макс.
      
   …Ещё спустя несколько месяцев Женя родила сына, которого назвали Анатолием. Для Максима и Жени снова начались суетные дни, когда нужно было вставать к плачущему ребёнку. Отказавшись от академического отпуска, Женя продолжала учёбу в консерватории, успевая заниматься дочерью и новорожденным сыном. В отличие от своей сестры, Толик рос более уравновешенным, и Максим постоянно замечал, что сын по поведению очень похож на Женю. Это проявилось и в дальнейшем, когда мальчик подрастал. Теперь Женя и Макс были просто безмерно счастливы, но счастливее всех всё равно была Женя.
      
   В один из обычных дней, проснувшись и собираясь на учёбу, Женя почувствовала сильное головокружение, затем в глазах резко стало темно, и девушка выключилась. Максим подскочил и увидел, что супруга упала в обморок. Отыскав нашатырь, Буров поднёс его к носу Жени. Романова открыла глаза, и Макс, видя, что любимая пришла в чувство, подхватил на руки, донёс до дивана и усадил на него.
-Жень! – Максим был встревожен. – Что с тобой?
-Макс, мне плохо было… - проговорила Женя. – Голова закружилась, я выключилась,…видимо, обморок был…
-Был обморок. Значит, вот что, - распорядился Буров. – На учёбу не ходи, на работу тоже. Я сам позвоню профессору Меньшову. И вызову «Скорую помощь» заодно.
-Нет-нет, Макс… - Женя мотнула головой. – Мне уже лучше.
-Точно лучше?
Женя кивнула.
-Тогда я в гараж за машиной. Отвезу тебя сам. Успеешь ещё на автобусе наездиться.
 
   Максим отвёз супругу в консерваторию на учёбу, а сам поехал дальше на работу. С детьми оставались родители Макса, Алёна Владимировна и Михаил Михайлович, поскольку было решено не отдавать Лену и Толю в детский сад, да и сами ставшие во второй раз бабушкой и дедушкой Буровы горели огромным желанием поводиться с внуками. Женя же, добравшись до консерватории, почувствовала то же самое, что и утром. На другой день всё повторилось, и начало повторяться ежедневно. Кроме того, Романовой начало часто хотеться спать. Девушка списывала всё на ранние роды, ведь первого ребёнка она родила в 20 лет, а второго – в 23, а потому не придавала этому значения. Максим заподозрил неладное только тогда, когда вдобавок ко всему этому добавились головокружения, зачастую такие сильные, что зачастую Женя не могла идти и останавливалась, падая ему на руки. Ставшие уже рутиной анализы и УЗИ беременности на сей раз не показали. Выслушав на повторном приёме девушку, врач-терапевт выписал направление к онкологу, который прямо заявил, что подозревает злокачественную опухоль мозга, а потому требуется томография для подтверждения либо опровержения поставленного диагноза.
      
   В назначенный день Максим повёз Женю на назначенную онкологом процедуру. На тот момент ей становилось всё хуже и хуже. Вдобавок к головокружениям и мигреням подскочила температура. В музыкальной школе и училище имени Римского-Корсакова, куда после окончания консерватории устроилась работать Романова, она по настоянию мужа взяла больничный, и зачастую не могла выйти даже на улицу, не испытав мучений, когда раскалывается голова, темно в глазах и чуть ли не выключается сознание. Уже подросшие Лена и Толик наперебой подбегали к Жене со словами «Мамочка, как ты себя чувствуешь?». На что Женя старалась улыбнуться, приласкать детей, и уверить их, что сейчас всё пройдёт, она встанет, и обязательно пойдёт с ними гулять.
      
   Из кабинета, в котором располагался томограф, Женя вышла шатающейся походкой и протянула Максиму свою больничную карточку. Подозвавший Макса врач произнёс лишь одну фразу: «Не пожила она у Вас совсем!»  Буров взглянул на запись, сделанную доктором, и его прошиб холодный пот. Макса затрясло. Тогдашние подозрения онколога не только подтверждались, но и предсказывали жить его супруге ещё не больше недели. Жирными печатными буквами, обычно не свойственным медикам, в строке диагноза было выведено, словно приговор: «Неоперабельная глиобластома четвёртой стадии. Зафиксировано 01.10.2005». Лицо самой Жени выражало боль, муки, и желание поскорее выздороветь.
-Макс, у меня рак, но ты не переживай, я поправлюсь,  – Женя уже знала о своём страшном недуге, но относилась к этому на удивление спокойно.
- Жень, - Макс ласково наклонился к супруге. – Ты будешь жить. Ты будешь жить, несмотря ни на что. И обязательно выздоровеешь, вот увидишь.
      
   На пороге их встречали дети, которые на тот момент остались под контролем папы Максима. Ничего не подозревая, они бегали по квартире, играя непонятно во что. Взглянув на сына, Максим почувствовал, что хочет заплакать. Он понимал, что Жени скоро не станет, а сын рос, всё отчётливее становясь копией матери как чертами лица, так и манерами поведения.
-Мама! – Толик подскочил к Жене, обнимая её, и та крепко прижала его к себе. – Как ты? Когда выздоровеешь?
-Скоро, сыночек, скоро… - прошептала Женя, пытаясь опереться на стенку, чтобы сохранить равновесие и не упасть.
-Папа! – мальчик посмотрел на него жениными глазами. – А мы тут с дедушкой и с Леной шалаш из одеял и стульев строили!
-О-о, так вы большие молодцы! – попытался изобразить улыбку Макс, но у него ничего не вышло. – Толик, сынок, иди, поиграй пока с Леной и с дедушкой, а мы с мамой сейчас придём. Жень, ну как ты? – Максим подошёл к супруге. Та сидела, обхватив голову руками, и снова, как при беременности, натужно дышала.
-Уже чуть-чуть отпустило, Макс, - проговорила она. – Завтра мне наверняка станет лучше. Может быть, даже сходим погулять. Кстати, своди нас завтра на Елагин остров, - попросила Женя. – Я хочу полюбоваться природой, погулять, с Леной, Толиком, с тобой. Не знаю, когда ещё такая возможность выпадет…




Эпилог.

       Восемнадцатилетняя Лена Бурова, тайком сбежав с занятий в музучилище и забрав со школы младшего брата Толю, приехала на Красненькое кладбище холодным дождливым октябрьским утром. Пройдя между зараставшими травой и кустарниками участками, между неухоженных и заброшенных могил, дети, наконец, очутились на противоположном конце погоста. Здесь уже не царило то запустение, какое они наблюдали по дороге сюда. Было видно, что за могилами ухаживают и поддерживают их в надлежащем состоянии. Пройдя ещё пару проулков, Лена и Толя остановились возле одной-единственной интересовавшей их могилы. С фотографии на памятнике со скромной улыбкой на них смотрела совсем ещё молодая, даже юная, девушка. На самом памятнике значилось: «Романова Евгения Вячеславовна. 01.08.1977 – 05.10. 2005». Сегодня было десять лет, как их мамы не стало. Папа, Максим Буров, до сих пор не мог пережить смерть супруги и матери его детей, и время от времени посещал врачей и пил лекарства, прописанные психотерапевтом.
    
  Тот день Лена запомнила навсегда. Страдавшая от невыносимых мигреней и головокружений мама с самого утра внезапно почувствовала себя просто прекрасно. Она полдня провела, играя с детьми, а потом, когда вернулся папа, они всей семьёй отправились в Центральный Парк, что располагался на Елагином острове. Казалось, что мама выздоровела, и радостный отец постоянно упоминал о какой-то «Лжи в медицинской карточке». Что там была за ложь, или не ложь, Лена так и не разобралась. Но ночью маму начало выворачивать. Она попросила воды, выпила одну таблетку за другой, но они не помогли. Попросила открыть форточку, чувствуя, что не хватает воздуха, подползла к окну и тяжело дышала. Когда приехала «Скорая», врач лишь покачал головой, затем осмотрел больную, сделал какой-то укол. Спустя полчаса после того, как медики уехали, Лена пошла к маме, чтобы узнать, как она себя чувствует, и увидела, что та спит с открытыми глазами. Она тут же позвала папу и брата. Толик, ничего не подозревая, попросил не будить маму до завтра.
-Нет, мама не просто спит, - прошептал отец. По его щекам покатились слёзы.
      
  Лена первой открыла дверцу оградки и прошла внутрь.
-Здравствуй, мамочка, - прошептала она, кладя пару красных роз на могилу и невольно всхлипывая.
-Мама, нам очень тебя не хватает, - вслед за сестрой проговорил Толик, кладя на могильный памятник цветы и чувствуя, как его жжёт изнутри, а глаза начинает щипать. – Папа тоже до сих пор переживает сильно.
-А знаешь, из-за чего мама так рано умерла, всего в двадцать восемь? – Лена повернулась к брату. – Её родители, то есть, наши с тобой бабушка и дедушка, погибли в автокатастрофе. Мама осталась с бабушкой, то есть, с нашей прабабушкой. Так вот, она ей там устроила такой ад, что просто жесть. Била её, унижала, не давала с папой ей встречаться. В итоге они от неё из Кургана в Питер уехали. Ну, из-за всех переживаний онкология и развилась, там четвёртая стадия уже была, лечить и оперировать уже нельзя было. Никаких химий и прочего. Домой обратно отправили.  Мама до последнего дня в ясном сознании оставалась, и умерла тихо, как уснула. Ты же всё это тоже помнишь, чего мне рассказывать…
-Да уж, - буркнул Толик. – Я никогда бы не стал так поступать со своими детьми, как прабабка наша.
-И я, - твёрдо ответила Лена. – Хорошо, что папа хоть у нас нормальный.
-И то верно, - вздохнул брат.
      
  Они продолжали стоять и смотреть на мамину фотографию, вспоминая знаменитую фразу из романа Булгакова: «Человек смертен, но вся беда в том, что он порой внезапно смертен». Лена, помня рассказы отца, понимала, что их мама, девушка по имени Женя Романова, смогла получить свободу, но досталась она ей дорого. Ценой жизни.

12.07.2019.