Глава 28

   
   Глубокой ночью по лесной просеке ехали два всадника. Причем они двигались, стараясь по возможности не шуметь. В первом можно было признать молодого князя Симеона Гневаша. Во втором - его телохранителя Алчбу.

    Когда днем по единственной дороге он выбрался из страшной чащи, то первым делом поскакал к поселению, где вместе с дружиной остановился на ночлег молодой князь. Гневаш радушно встретил своего телохранителя в большой полуземлянке, усадил за стол и накормил.
 
   После еды Алчба поведал молодому Симеону долгую и печальную историю о злоключениях, участником которых он оказался. Вручил он и онуч с непонятными письменами, которые передал ему мальчишка-дурачок.

   Гневаш повертел в руках холщовую портянку, будто не знал, что с ней делать, занервничал и отпустил гридина. Чем потом занимался князь гридину было неведомо. Однако через некоторое время Гневаш опять вызвал его к себе и велел сопровождать к сожженному капищу волхва-отшельника.
 
   И вот сейчас тот, кто ехал первым по лесной просеке, неожиданно указал на яркий диск луны и с сумрачным выражением лица промолвил, обращаясь будто бы к себе:
– Месяц прибылой не по нраву мне!
– Князь, это все суеверие! Поверь, разве я когда-нибудь подводил тебя?
Помолчав, Симеон Гневаш отрицательно покачал головой.
– Нет, вот токмо волкодлак…   
– Тогда прошу слово молвить еще раз! Слуга Чернобога сам назначил время и место. Мы не сразу, но согласились, как будто побаиваемся…
– Никто не смеет…
– Конечно, только глупец может сомневаться в твоей силе и храбрости! Так вот, будто неуверенные в своих силах и якобы лишь по принуждению твоей дружины мы едем, чтобы сразиться с ним.
– Срам один!..
– Не позор, а твоя воинская хитрость! Волкодлак потеряет бдительность, а мы его…
– Еще мальчиш! – нетерпеливо перебил невидимого собеседника молодой князь.

   Однако здесь услышал ответ, который заставил его потерять последние крупицы осторожности.
– А нас – двое взрослых!
– Но-о-о!
– Князь…, княже! Остановись, прекрати стегать коня! Нам нужно беречь свои силы!
– Возомнил слово молвить против! Запорю…, изничтожу! – Разгневанный князь в безудержной отваге, не слушая никого и ничего, пустил коня галопом, оставив далеко позади гридина. Через некоторое время показалась огромная поляна, которая была ярко освещена холодным лунным светом. Именно здесь, на этой поляне, прежде неизвестный Гневашу враг назначил ему встречу.

    Всадник, взбешенной неосторожной фразой своего «советника», на всем скаку пролетел под нависшими над дорогой раскидистыми ветвями столетних вязов. Затем сбавил темп и теперь медленнее проскакал до середины пустоши. По ней в беспорядке были разбросаны распиленные вековые дубы, выкорчеванные пни и завалы из веток. Там и сям на месте поваленных деревьев неясно угадывались глубокие ямы.
   
    Пока Гневаш осматривался, на поляне наконец-то показался Алчба. Буквально через минуту он уже проезжал под естественной аркой, которая образовалась из переплетения больших ветвей двух вязов, растущих на краю поляны.
Вот здесь-то и раздался треск ломающихся веток. Вот здесь и послышался шум при падении крупного тела, который сопровождался повизгиванием испуганного зверя. Да! На плечи гридина с ворохом листьев и обломками сухих мелких сучьев рухнул… огромный волчище!
 
    Под дикое ржание лошади, которая буквально обезумела от страха, хищник вцепился в открывшуюся ему шею всадника. Через несколько минут все было кончено. Испуганная донельзя лошадь без седока унеслась прочь, а всадник с растерзанным горлом неподвижно распластался на сырой земле.
 
   Симеон Гневаш, оглянувшись на шум, увидел, что на фоне темных деревьев и кустов орешника, в сиянии лунного света над трупом гридина оскалил окровавленную морду громадный серый волк. Однако то, что князь увидел позже, заставило его растеряться.

   С огромным телом хищника начало происходить что-то непостижимое. Под шкурой волка заходили-задвигались, сбиваясь буграми, мышцы. Клубок из них то свивался, а то расплетался. Конечности волка изменились в объеме и вытянулись в длину.
   Увеличились лапы, а суставы у задних и вовсе претерпели трансформацию. Хотя слышалось легкое потрескивание шкуры зверя, она нигде не порвалась.
Туловище волка в этот момент изогнулось таким образом, что зверь упал на опавшую с деревьев листву, и сухая «подстилка» зашуршала в такт судорожным движениям его тела. Наконец шум стих.

   В тот же самый момент с земли поднялся… высокий нагой здоровяк с хорошо натренированной мускулатурой и очень развитым волосяным покровом темно-серого окраса на спине и постепенно светлеющего к бокам и на груди. Здоровяк сверкнул по сторонам необычно блестящими налитыми кровью глазами, нагнулся над убитым, поднял меч с земли и только тогда взглянул на Симеона волчьим оскалом. Со зловещей улыбкой незнакомец уставился на князя и издал клич, очень напоминающий звериный рык.

   Поначалу Симеон смог только вымолвить, – Волкодлак! – Но через минуту, рассмотрев в руках страшного врага меч, до боли знакомый предмет из привычного мира, опомнился, – а может, кто подсказал? – и решил действовать. Пустив коня в намет, князь выхватил из ножен меч и во все горло заревел:
 – Во имя Перуна, смерть ему придеше!
 
   Глядя на несущегося во весь опор всадника, оценив его посадку в седле и уверенность в движениях, Волков понял одну простую истину. В предстоящем поединке его силы с противником не равны!
 
   Во-первых, Гневаш на коне. Во-вторых, князь гораздо лучше, чем он, владеет искусством боя на мечах. Поэтому «страннику» в его теперешнем человеческом обличье придется полагаться лишь только на звериную изворотливость. Эта ловкость должна была достаться ему в наследство от «спутника».

   Попутно «странник» прощупал окружающее пространство и обнаружил «уокера». В свою очередь, последний, когда почувствовал остронаправленный луч интереса к своей персоне, немедленно закрылся мысленной завесой. Ее плотное облако мгновенно окутало скачущего всадника.

   Правда, «странник» все-таки успел уловить «запах» эмоций «уокера», который показался ему странно знакомым. Тут сознание Волкова вынуждено было отвлечься из-за того, что неожиданно конь Симеона резко остановился. Он будто бы увидел перед собой непреодолимое препятствие. Вован объяснил нерешительность боевого коня Гневаша тем, что животное явственно почуяло волчий дух, который исходит от него.

   Напротив, Симеон, нимало не смутившись заминкой, моментально спешился и кинулся на врага. Опасения Волкова по поводу исхода поединка были не напрасны.
Князь на бегу вскинул меч, и буквально через несколько минут его клинок со свистом обрушился на оборотня. Симеон с первых ударов меча показал, что противник он опытный и опасный.

   В самом начале боя Вован получил несколько легких ранений, да только крови на обнаженном теле не было видно. Однако настал момент, когда удар меча Гневаша пришелся по голому бедру перевертыша, с кем бился князь не на жизнь, а на смерть. Казалось, удар должен был нанести ужасную рану, но ничего подобного не произошло.
 
   Сталь клинка, как нож по маслу, свободно прошла сквозь кожу, мышцы и даже без лишних усилий князя пронзила кость противника. Потом лезвие свободно вышло наружу из тела волкодлака, а страшная рана затянулась прямо на глазах!
 
   Конечно, теория о метаболизме оборотня была неведома Гневашу. Вот только наглядность случившегося заронила в сердце князя первые сомнения в благополучном исходе поединка.

   В следующий раз меч в ловкой и твердой руке молодого Симеона поразил тело оборотня в область сердца, что не вызвало у волкодлака абсолютно никаких реакций.

   Напротив, князь, увидев, что удары от него не достигают цели, потерял хладнокровие и совершил несколько грубых ошибок в фехтовании. Это еще больше разозлило его и, словно в наказание, он тут же пропустил удар. Следом он получил рану в правую руку, причем довольно серьезную. Князю, чтобы продолжить бой, пришлось быстро перехватить меч в левую руку.

   Победа, которая поначалу казалась Симеону неоспоримой, тихо ускользала, а фимиам, курившийся от нее, медленно растаял. Дело приняло для князя дурной оборот.

   Тогда Гневаш воззвал к слуге Перуна за помощью, которую последний клятвенно обещал оказать в случае опасности. Но, так и не дождавшись ответа, князь, тяжело дыша, смахнул со лба кровь и затравленно попытался оглядеться.
 
   Боковым зрением Симеон заметил, что его боевой конь не покинул хозяина. Да, последний чувствовал присутствие хищного зверя по запаху псины, который исходил от противника его хозяина, но продолжал топтаться в десятке шагов от места схватки. Вот он, путь к спасению! Князь свистнул, подзывая боевого коня к себе. Правда, для того чтобы лучше увидеть приближение скакуна, Гневаш немного повернулся в его сторону. Но лучше бы он этого не делал!

   Волкодлак, по-звериному среагировав, прыгнул с немыслимой для человека ловкостью и силой. Свистнул рассекаемый клинком воздух. На лету оборотень нанес ужасающий силы удар мечом, который отбросил князя на несколько шагов в сторону.
Падая на землю, Гневаш схватился за бок, куда пришелся смертельный удар.

   С волчьей грацией оборотень приземлился теперь на четыре лапы. Наверное, волкодлак затратил слишком много энергии лунного света. Поэтому оборотню пришлось вернуться в волчью ипостась. Меч, который прежде он держал в руках, еще в воздухе вывалился из его лап, конечно, неприспособленных для владения оружием. Превратившись опять в волка, оборотень в ту же минуту очутился у тела князя.

   Тот едва дышал, но встретил приближение врага с открытыми взором, и ни один мускул не дрогнул на лице Симеона. Будучи отважным воином Гневаш ни за что не хотел показать, как тяжелы его страдания.

   Между тем хищник, убедившись, что минуты противника сочтены, задрал к небу морду и, глядя на луну, издал протяжный вой. Увлекшись победой, «спутник» Вована не расслышал подозрительного шума за спиной.

   В свою очередь «странник», к немалому удивлению вдруг понял, что Симеон не является «спутником» для «уокера». Волков еще не пришел в себя от обвалившейся на него новости, когда тело его «спутника» внезапно потряс сильнейший удар, и ожгла острейшая боль. Ее отголоски мгновенно докатились до сознания «странника».
 
   В эту же минуту раздалось шипение, будто на шкуру зверя плеснули кислотой, а нюх волка уловил резкий запах паленого. Болевые ощущения за левой лопаткой заставили хищника прогнуться телом, а левая передняя конечность подломилась.

   Волк медленно завалился на бок и тяжело рухнул на землю. Помутневшим от боли взором он провел по ночному небу. Взгляд невольно задержался на ярком ночном светиле, которое безучастно наблюдало сверху за тем, что разыгралось на поляне.

   «Вот те, баба Надя, и Юрьев день, а скорее Вовкина ночь, – с каким-то сожалением отметил для себя «странник». – А я всегда считал, что Хорс как-то связан с луной, и покровительствует оборотням. Тем, кто «влъкомъ путь прерыскаше», как сказано в «Слове о полку Игореве».

  – Здорово, Вован-баклан! – внезапно услышал Волков. – Что, говоря твоим поганым языком, ты все трататульки попутал? – И видимо, чрезвычайно довольный собственной шуткой, собеседник издал мерзкий смешок.
 
   В свою очередь, Волков не мог до конца поверить в реальность встречи с этой тенью «странника». Откуда взялся он, если умер как человек полгода назад?
Тут круглый диск луны от волка заслонила… крупная лошадиная морда.
 – Как тебе мое нынешнее обличье? – издевательски кокетничая, задал вопрос воскресший из небытия.
 – Значит не Сонька! – ахнул «странник». – Эх, как же я лопухнулся! А ты…, да я…!
 – Ничего ты мне не сделаешь, Вован, лапы коротки! – самодовольно заговорил бывший «странник», который, как теперь выяснилось, предательски переметнулся к «уокерам». – Да это я, и древний бог со мной, а не с тобой, Волчара! Хочу сказать, что благодаря мне «уокеры» смогут благополучно, ха-ха…, – тут предатель просто зашелся хохотом, отдаленно напоминающим конское ржание, – завершить свою операцию, а ты наконец-то перестанешь путаться у нас под ногами!
 – У нас?! Быстро же ты перекрасился! Ну, и какой ты сейчас масти?
 – Увидишь! – злобно зашипел ренегат, а его «спутник» занес ногу над телом волка. – Смотри, Вован, на смерть свою! – Здесь Волков заметил, что в лунном свете на копыте жеребца Гневаша блеснула серебряная подкова. – Ха-ха-ха! У-у-у, ну как же я ненавижу тебя, Вован, лютой ненавистью ненавижу! – гнев просто душил перебежчика.

   В это время «спутник» Волкова лежал на куче влажных, прелых листьев и тихо и жалобно поскуливал. Его боль, будто свою, испытывал «странник». Да только сейчас ничем не смог бы ему помочь. Неожиданно Вован случайно заметил нечто вселяющее в него каплю надежды. Тотчас его сознание постаралось забыть об увиденном, дабы враг не уловил его мысли и не заподозрил чего неладного.   
 – Ну, хорошо, я тебе не угодил, – теперь миролюбиво заговорил Вован, – а Соньку-то, зачем из окна выбросил? Она вроде как любила тебя!
 – Любила?! – поперхнувшись злостью, переспросил бывший любовник погибшей «странницы». – Да она мне всю плешь проела, какой ты, Вован, кругом правильный и со всех сторон положительный! Брать с тебя пример должен был я, из меня, понимаешь, тебя сделать мечтала!..

   По всей видимости, новоявленному «уокеру» для объяснения собственной позиции сказанных слов о Воване показалось мало, и он резко переключился на другое: – Да она всех прочих перелюбила, кроме меня! Жить ей оставалось минуту другую, а она все лопотала про еще одного своего бывшего! – и предатель злобно передразнил Соньку. – Э-э… ик, э-и… м-м-м… Ясно, что Эрика потаскуха поминала!

   «Да он сбрендил! – Волков был поражен, что за два года совместной жизни с Сонькой этот «конь» так и не уяснил, что у его подружки было лишь одно крепкое ругательство. Им она всегда выражала крайнюю степень презрения к какому-нибудь человеку, или когда тот уж особо сильно ее донимал. – Экий мозгляк, хотела она сказать о тебе», – промелькнула мысль у Вована.
 
   Утвердившись, что имеет дело со злобным параноиком, отягощенным манией величия, «странник» на всякий случай произнес: – Я тут не при делах! – И попробовал осторожно пошевелить мышцами «спутника», чтобы на всякий случай быть готовым к броску.

   «Уокер» сразу почувствовал неясное изменение в настроении Волкова, однако его успокоило жалобное поскуливание «спутника» своего врага. По иронии судьбы как раз в это минуту в организме волкодлака начались процессы по энергичному заживлению полученной раны.

   Здесь необходимо отметить, что серебряная подкова, безусловно, является страшнейшим оружием в борьбе с волкодлаком. Дело в том, что крошки указанного металла при попадании в рану оборотня, встают непреодолимой преградой, через которую присутствующий в плазме крови белок-фиброноген не может перейти в нерастворенное состояние – фибрин – и выпасть в виде плотных нитей.

   Эти нити образуют сгусток крови, который в итоге закупоривает отверстие в поврежденном сосуде. Соответственно, тромб останавливает кровотечение. Далее вступают в борьбу белые кровяные тельца, лейкоциты-фагоциты. Они способствуют быстрому восстановлению поврежденной ткани и ее заживлению.

   Поэтому, чтобы ускорить свертывание крови в ране, да и вообще форсировать собственные жизненные процессы, оборотню необходимо было принять удобную позу тела для всего организма.

   Но, к сожалению, «уокер» обязательно помешал бы задуманной «странником» трансформации. Копыто уокерского «спутника», словно дамоклов меч, нависло над неспособным к сопротивлению серым волком.
 
   Значит для того, чтобы зверь не истек кровью, «страннику» необходимо было нейтрализовать «уокера». По крайней мере, хотя бы на некоторое время отвлечь его внимание, когда оборотень начнет череду превращений.
 – Базара нет, твоя взяла! – Вован решил продолжить игру, а поставил он перед собой непростую задачу.
 
   Необходимо было не разозлить предателя, чтобы тот сгоряча не нанес второй удар серебряной подковой, который мог оказаться для волкодлака смертельным. В то же время Волков должен был заставить предателя самозабвенно болтать на какую-нибудь животрепещущую для него тему. Тогда новоявленный «уокер» не сумеет моментально среагировать на скорое изменение в поведении жеребца.

   А в том, что изменение произойдет в самое ближайшее время, «странник» не сомневался и потому задал отвлекающий вопрос:
 – Я уж тебя попрошу напоследок растолковать мне, как вам удалось трех «уокеров» переправить в определенное время и собрать в одном месте? И каким таким боком Хорс вдруг взялся помогать тебе?
 – Пойми, Волчара неразумный, – бывший сослуживец просто купался в лучах самолюбования. «Уокер» упивался собственной значимостью, а огромное тело его «спутника» – жеребца угрожающе нависло над телом волка, скрюченным на земле и казавшимся просто жалким. – Не трех, слышишь, не трех, а четырех! Запомни, че-ты-рех! И первым переправил сюда «уокера» не кто-нибудь, а я, и уж потом это повторил Леший! Причем, я незаметно контролировал весь путь дурака, чтобы он ничего не перепутал!   
  И Хорс вовсе никакой не бог месяца или солнца, а священный солнечный конь Даждьбога, который приходится сыном богу Неба и верховному властителю мира Сварогу…,  – тут неофит «уокеров» пустился в исторический экскурс на тему богов Древней Руси, что было весьма кстати для Вована.
 
   «Э-э, чую, Хорс страсть до чего популярен в этом странствии! Он главный и по Солнцу и по Луне, а теперь вдобавок и по коням», – данную мысль «странник» даже не попытался скрыть от врага, ибо она явилась бы своего рода лакмусовой бумажкой на возможную реакцию «уокера». Если возмущения не последует, значит, противник действительно увлекся, и сейчас мало что слышит и видит.
   
   Ивашка подполз к выкорчеванному пню. Этот оставался последней преградой, который отделял его от коня Гневаша. В свою очередь, Даша все это время молила Бога, чтобы жеребец не услышал шум от движений мальчишки. И вот когда Ивашку до лошадиного крупа отделяли какие-то два метра, «странница» отдала ему приказ. Вот только прежде перед Моревой промелькнули как на экране перипетии случившегося с момента появления двух всадников на поляне.

   Как смело спрыгнул на Алчбу серый волк. (Зато каких трудов стоило заставить его забраться по доске на сложенную из подручных средств площадку! Ее соорудили на развилке дерева, как раз там, где толстые ветки нависали над лесной дорогой).
Как Серый Волк превратился в Волкова. Как происходил бой между ним и Гневашем, и чем закончилась схватка.

   Но самое настоящее потрясение Даша испытала, когда поняла, где скрывается «уокер». К глубокому сожалению, это случилось только когда конь, нанеся коварный удар копытом, свалил на землю волкодлака. Именно тогда враг, не сдерживая более ликования, снял за ненадобностью мысленную завесу, которой прежде тщательно окутывал себя, «спутника» и Гневаша.

   Лишь в надежде, что их противник не подозревает о существовании второго «странника», Морева решила напасть на «уокера». Прикрываясь темным сознанием Ивашки, она приказала мальчишке крадучись двинуться к месту поединка.
Морщась и про себя бормоча, – «Тац, тац, тац!», – Ивашка сжал в руке свое секретное оружие. Мальчуган выдернул его в кустах на краю обширной поляны и, несмотря на боль, не выбросил по дороге.

   И вот по команде из-за валяющегося на боку огромного пня под лунный свет выскочил небольшого росточка чумазый с взъерошенными волосами «чертенок». Выскочил и с диким криком со всего размаха стегнул круп лошади пучком стеблей метровой длины от… крапивы!

   Все дальнейшее произошло буквально за минуту, а может быть две.
От неожиданной боли жеребец оглушительно заржал и встал на дыбы.
В тот же миг, превозмогая боль, волк выкатился из-под лошадиного копыта.
Уже в следующее мгновение разъяренный «уокер» отдал приказ. Тотчас его «спутник», даже не встав на передние, сделал попытку лягнуть серого волка, но вместо тела зверя по траве… рассыпались тысячи муравьев. Конечно, часть из них моментально погибли под копытами, но остальные выбрались целыми и невредимыми.

   Между тем Ивашка, войдя в раж, обрушил на коня град болезненных ударов от упругого куста крапивы с такой силой, что обрывки ее стеблей аж полетели во все стороны! К огромному сожалению, мальчишка и Даша забыли старую пословицу, которая гласит: «Бойся подходить к собаке спереди, а к лошади сзади».

   Обезумев от боли и переступив несколько шагов на задних ногах, жеребец все-таки опустился на передние. Почувствовав опору, ему удалось копытом правой задней лягнуть в грудь Ивашку, который в горячке боя кинулся за конем. Мальчишка кубарем отлетел куда-то в сторону.

   Тем временем тысячи уцелевших насекомых опять сбились в кучу. После чего опять начался процесс оборотничества. На траве закорчилось непонятное чудовище, принимавшее виды то волка, то человека. Наконец волкодлак сформировался и принял нужный облик. Моментально оценив ситуацию и убедившись, что жертва находится в пределах досягаемости прыжка, оборотень прямо с земли с какой-то звериной грацией бросился на конскую грудь.

  «Странник» четко услышал, как огромные волчьи челюсти с жутким хрустом впились в шею жеребца.
– Сейчас ты не пальцы веером раскинешь, а все копыта откинешь! – прорычал Вован.