Нарцисс в переделке

  До чего же Гера ненавидела амазонок, - этих вздорных развращенных женщин, вообразивших себя мужчинами и создававших всем, начиная с самих себя, множество проблем! Они уступали воинам-мужчинам в открытом бою, брали врага подлостью и уловками, убивали жестоко и грязно, а при поражении бесцеремонно пускали в ход остававшиеся женские черты, предназначенные для совершенно иного применения. Они без сожаления избавлялись от правой груди в обмен на пустоту. Их хитрость и коварство ничего не давали им по части стратегии, так что отряды диких баб бесславно гибли, едва выполнив свою роль в союзе. Выпив, полководцы поносили их самыми отвратительными словами, подкрепляя речь презрительными плевками. А ведь сколько нелицеприятного стояло за этими полководцами!
  Однажды чаша терпения видавшей виды Геры переполнилась, и она обратилась к супругу с просьбой одним крепким ударом выбить из несчастных амазонок их дурь, на что он ответил безразличным отказом: у него и без этих глупостей забот хватает. Гера надулась, хоть и понимала, что организация бесконечно следующих друг за другом пиров и участие в них действительно было делом непростым и утомительным. Не потому ли злилась она на амазонок, что им, в отличие от неё, не приходится играть роль примерных жен, соответствуя статусу своих заносчивых мужей? Она всячески гнала от себя мысль, что хоть в чём-то завидует глупым варваршам.
  Гера обернулась сильным ветром и отправилась в страну амазонок, понадеявшись на свой находчивый ум, способный придумать на месте способ покарать неугодных своей хозяйке. Уж на этот раз вздорным воительницам придет конец, дай только повод!
  И повод нашелся. В стране как раз подходил к концу большой праздник обновления: амазонки родили отпрысков последнего праздника великой случки и теперь критически оценивали результат.
 - Фу, да это же мальчишка, и какой уродливый! - презрительно скривилась Патромахия, ворочая своего ребенка. Разочарованная воительница достала длинный кинжал из ножен, но остановилась и зажмурилась, пораженная внезапно налетевшим на неё сильным порывом ветра. Когда же Патромахия вновь открыла глаза, она увидела перед собой уже немолодую женщину с искаженным гневом лицом.
 - Будет он казаться совершенным любой земной женщине и самому себе, если увидит себя, - прошипела Гера. - Моё проклятье будет держаться до тех пор, пока ваш род не заживет по-человечески, и пока держится моё проклятье, твой сын будет маяться на этой земле.
  Едва только Гера исчезла, ветром улетев домой, её страшное пророчество начало сбываться. Патромахия взглянула на сына и очаровалась им. Она закрыла глаза руками: какой позор для амазонки так смотреть на мужчину, и стократ ужаснее, что этим взглядом смотрит на сына мать! На ощупь вернулась она в свой шалаш, спрятала младенца среди шкур, затем выбежала обратно на улицу, вскочила на лошадь и помчалась к оракулу за советом. Путь предстоял не близкий, однако несчастная женщина совершенно потеряла голову. Она думала лишь о том, что должна спасти себя и - о ужас! - своего отпрыска. "Быть может, он умрет от голода за это время", - с сожалением надеялась она.
  Через два дня, загнав лошадь, Патромахия прибыла к маленькому роскошному дому оракула. В её глазах было темно, а в ушах стоял ужасный гул, когда она переступала порог. Один из помощников оракула подхватил её под плечи, второй поднес ковш холодной воды, а третий провозгласил:
 - Оракул знал об этой встрече. Он ответит и не будет повторять, поэтому слушай внимательно.
  Из-за затянувшей вход в другую комнату ширмы раздался мрачный бесчувственный голос:
 - Всем пригодится замок с ключом, но никому не нужен замок, из которого ключ нельзя вынуть. Торопись назад навстречу неизбежному, чтобы приблизить миг избавления.
  Патромахия покинула дом оракула, понимая не больше, чем при входе в него. Она с сожалением взглянула на издохшую лошадь, бывшую ей верной и надежной спутницей в боях. Вторую половину дня женщина потратила на похищение лошади подвыпившего в местной забегаловке вояки с длинным языком, которого приятели следующим утром обнаружили в канаве уже без языка.
  Ещё издали, приближаясь к своему поселению, Патромахия увидела клубы дыма и прорывавшиеся сквозь него проблески огня, а когда взволнованная девушка въехала через сгоревшие ворота внутрь, ещё более жуткая картина предстала её глазам: на площади в окружении истлевших руин дрались смертным боем её соплеменницы, спотыкаясь о тела уже погибших и через миг разделяя их участь. Сколько ни кричала несчастная вернувшаяся на сестер, сколько ни умоляла их прекратить безумную бойню, она лишь навлекла опасность на себя и вынуждена была защищаться. Этот бой оказался последним для Патромахии: сраженная копьем, упала она недалеко от своего дома, где безмятежно спал юноша Нарцисс - её чудесным образом выросший за несколько дней сын. Именно из-за него разгорелась между амазонками вражда, едва вошли они в дом Патромахии в поисках пропавшей сестры.
  Сегодня Нарцисс принес гибель всему роду амазонок, хоть и не знал об этом. Лишь одна девушка выжила и отправилась за своим призом. Полуживая, вошла она в юрту, подошла к кровати и нежными прикосновениями разбудила юношу.
 - Чего тебе надо? - недовольно буркнул он, продирая глаза.
 - Взгляни на меня, о прекраснейший из когда-либо ступавших по земле от начала её времени! - срывающимся шепотом произнесла девушка. - Я истекаю кровью и мои кости переломаны. Мои любимые сестры лежат мертвые там, за порогом, и мне они больше не соперницы. Ни одна амазонка не дала бы за мужчину и кривой медной монеты, а я заплатила величайшую цену! Я добилась права на тебя в бою, а сама лишь желаю стать твоей рабыней. Прими же меня, о прекраснейший, иначе вся моя жизнь, мой последний бой и страшный позор сегодняшнего дня станут прахом и я умру!
  Нарцисс ничего не сказал в ответ: он бесцеремонно отвернулся и продолжил смотреть прерванный сон. Через минуту несчастная амазонка, облившись слезами, умерла у его кровати.
  Вскоре путешественники и купцы разнесли весть о чудесной гибели племени амазонок по соседним племенам и государствам, и она вызвала волну гуляний и праздников, потому что никто не жалел "сдуревших баб", а особенно племя суровых спартанцев. "Сдохли, наконец, куры, считавшие себя петухами!", - говорили они и презрительно плевали под ноги. Радовалась со своей высоты и Гера. Она совершенно забыла о последнем представителе ненавистного рода, по её горячности получившем незаслуженное бессмертие...
  Долго спал Нарцисс, а когда же проснулся, обнаружил вокруг себя жалкое пепелище. "Если таков мой дом, то он мне не нужен!", - возмутился юноша и покинул поселение. Голода он не испытывал, так как не мог умереть от него, жажда, болезни, жара и холод также обходили юношу стороной, и он беспечно шагал по дорогам. Встречавшиеся ему по пути девушки напрочь теряли рассудок от непреодолимой любви к нему, а его вызывающее безразличие к их откровениям разбивало их несчастные сердца. Нарциссу было ужасно скучно, поэтому он проявлял некоторый интерес к ремеслам, однако мужчин почему-то воротило с него, так что в итоге он оказался не у дел.
  Отторженный людьми Нарцисс попытался вернуться домой, но немного сбился с пути и забрел в дремучий лес, соседствовавший с поселением амазонок, поглощенным песком по желанию Геры. Бесцельно перебирая ногами, парень забрел на небольшое круглое озеро, посреди которого возвышалась скала с плоской вершиной. Нарцисс взобрался на эту скалу, лег на живот и свесил голову вниз; когда же он увидел в зеркальной поверхности своё отражение, проклятие Геры усилилось. "Люди мне не нужны. Это я им нужен! Мне же вообще никто не нужен, достаточно лишь этого прекраснейшего образа, что вижу я перед собой!", - подумал он и забыл обо всём на свете.
  Миновала тысяча лет, и многое поменялось в мире: сгинули великие древние империи, уступив место неведомым ранее народам; даже сама власть Зевса над разумом людей ослабла, и вскоре они вообразили, будто не он правит их жизнями, а, наоборот, сказители древности, перепив меду, правили истории о нём, отчаянно путая факты и время. В бессилии опустила Гера руки перед пришедшими ей на смену молодыми богинями, однако живо её проклятие, оставившее след в истории. Так и лежит очарованный Нарцисс на скале, и то спит, то смотрит вниз на своё отражение. Много воды перетекло под ним, но он не замечает этого движения, а видит лишь своё лицо, представляющееся ему совершенным.
  Местность, где раньше располагались земли амазонок, заняла новая страна. В голову одного из её правителей, вышедшего из простого люда, пришла однажды светлая мысль, что страна отстраивается и развивается движением рабочих рук, а не благородных языков из грязи, и потому он объявил всеобщую народную трудовую мобилизацию. Занятие нашлось всем: парни отложили в сторону бутылки с горилкой и похотливые фантазии, вооружились тяжелыми молотами, клещами, граблями, - словом, всем доступным инструментом, - и с неведомым доселе пылом принялись ковать своё счастье и опору для потомков; девки выбросили прочь лучины, сотни лет калечившие им глаза, и коромысла и, поправ предрассудки, уселись за баранки тракторов прокладывать трубы и пахать поля; детей вымыли, накормили, вылечили от цинги и проказы, а вместо воровского промысла предложили им вступить в пионеры: эти ребята ходят по лесам под бодрый клич трубы и бой барабана, поют веселые песни, сажают деревья, мастерят скворечники и паяют электрические схемы, помогают родным и незнакомым людям трудиться, катаются на лыжах, купаются в реках, закаляются... Много всего получили дети взамен лихой воровской жизни, наганов, пьянства, пошлости, насилия и смертей. Каждый день в этой счастливой стране росли к небу этажи многоквартирных домов и колосья пшеницы, запускались новые линии электросетей и ленты конвейеров, осваивались снежные пустыни и космическое пространство. В той стране было куда себя деть, чем заняться, к кому обратиться за помощью или с помощью; тогда были написаны последние полезные и интересные книги, сняты наивные, но душевные фильмы, поставлены лучшие спектакли в театрах и на радио для зрителей всех возрастов.
  Разумеется, у любой медали две стороны, и за счастье пришлось дорого заплатить. Дело не ограничилось тяжелым трудом, голодом первых лет и жертвами пронесшейся по земле страшной войны. Самая глубокая рана, саднящая и кровоточащая по сей день, была нанесена людям: они начали терять здоровье, красоту, волю и разум.
 - Посмотри-ка, жена, - весело позвал Зевс свою супругу. - Люди перестали трепетать перед моими молниями, они даже позволили себе забыть меня, но со свалившимся на их головы счастьем они не справились. Ты видишь, Гера, они превращаются в "наших" людей! Смотри: вон по лесу идет страшная и грубая баба - ну вылитая амазонка!
  При этих словах Геру передернуло: она уже давно смирилась с потерей былого могущества, привыкла к утратившим блеск редким пирам, радовалась этой "мещанской", как выражался её великий супруг, жизни, но к возврату былого и тем более возрождению амазонок была не готова. "Опять он задерет нос, снова будет безудержно гулять и буйствовать!", - ужаснулась она. - "А откуда могла взяться эта проклятая амазонка?!".
  Как только Гера посмотрела вниз, лицо её просветлело.
 - Это не амазонка, мой дорогой! - воскликнула она. - С чего ты вообще это взял?
  Гефест покачал головой.
 - Нет, Гера, это - амазонка, - возразил он. - Я сам видел, как она вылезла из трактора, накричала на своих подруг и бросилась с кулаками на рослого мужика-бригадира.
 - Всё-таки квадратное лицо подходит далеко не каждой женщине, - вздохнула Афродита. - И пальчикам её не хватает нежности.
 - С чего бы им быть нежными, когда она таскает такие ведра! - усмехнулся Посейдон. - Ишь, сколько воды войдет в её бадью!
 - Она отправилась к озеру за водой для трактора, - со знанием дела вставил Гефест. - Техника людей плохо переносит высокую температуру.
 - Я мог бы ей помочь донести эту ношу, - предложил Гермес, у которого от многовекового безделья повисли крылья на сандалиях.
 - При этом тебе понадобится моя защита, не то огреет она тебя по голове и дело с концом, - засмеялся Марс.
 - Я бы справился и один, - важно сказал Геракл.
 - Это был бы очередной подвиг на твой счет! И дело тут вовсе не в тяжести ведра, - улыбнулась Афродита. - Скажи мне, как долго мог бы ты общаться с Горгоной?
 - Горгону убил Персей, - сухо заметила муза Клио.
 - А если бы это сделал Геракл? Он ведь гораздо сильнее Персея, - подлила масла в огонь Ирена.
 - Что за цинизм! - пристыдил окружающих Дионис. - Некрасивая, грубая... Когда б мне взяться за дело, то я бы заменил воду в её ведре на вино, и мы бы вместе весело провели время!
 - Превращать воду в вино, щенок?! - взревел, вскакивая, Посейдон и ударил в пол своим трезубцем. - Я не позволю тебе превращать моё царство в пьяный рассадник!
  Зевс окинул разволновавшихся родственников гневным взглядом, все стихли и далее наблюдали молча.
  Трактористка меж тем углубилась в лес. Размахивая пустым ведром, она бубнила себе под нос и смачно материлась. "Глупые курицы", оставшиеся возле её стального коня, довели её за считанные минуты, а этот "болван"-агроном и вовсе дурак набитый. Надо же было удумать: "Картофельные поля необходимо удобрять, иначе ничего не вырастет, а если и вырастет, то сгодится лишь на корм скотине, на два её зуба"! Удобрения как таковые вообще придумали неудачники-зазнайки, чтобы создать видимость работы и не остаться без хлеба. Трактористка нарочно не пошла в академию; она искренне считала лучшим удобрением один только труд, кроме которого земле никакая другая помощь не требуется. Ну разве что навозом сбрызнуть время от времени...
  Девушка подошла к озеру, зачерпнула воды в ведро, немного помялась на месте и решительно бухнулась в траву отдыхать. Возвращаться к товарищам ей положительно не хотелось. "Пусть-ка пока пораскинут мозгами", - злобно пыхтела она. - "Без меня им никакой картошки не видать - хоть с удобрениями, хоть без них! Завтра пойду к председателю с требованием назначить бригадиром меня".
  Трактористка осмотрелась кругом и увидела на краю протянувшегося к середине озера от берега валуна лежащего человека; судя по его слабым и медленным движениям, его силы были на исходе, он вот-вот мог соскользнуть вниз и захлебнуться.
 - Эй, товарищ! - закричала вскочившая на ноги девушка. - Держись! Сейчас я тебе помогу!
  Она скинула туфли и быстро зашлепала босыми ногами по раскалённому солнцем камню, неловко балансируя руками. Она кричала, пытаясь подбодрить спасаемого, но он не обращал на неё никакого внимания. "До чего хилый!", - подумала трактористка. - "Да это же баба!".
  Нарцисс уже так давно не общался с людьми, что считал себя последним человеком, причем самым красивым из когда-либо существовавших; поэтому когда рядом с ним что-то грузно упало и принялось тормошить за плечи, он подумал, что на него напал дикий зверь, например, крупная обезьяна или средних размеров медведь.
 - Оставь меня в покое, несчастное! - гнусавым голосом сказал он по-гречески и отстранил трактористку, даже не взглянув на неё.
  Девушка опешила. "Да это же интуристка! Бедняжка! Она либо ударилась головой о камень, либо её напекло". Она повторила попытку наладить контакт, но опять безуспешно. "Посижу пока здесь", - решила спасительница. - "Может, после ей станет лучше".
  День Нарцисса прошел по обычному распорядку: он то спал, то любовался собой в отражении. Трактористка успела его внимательно рассмотреть и поняла наконец, что перед ней лежит не девушка. "Тьфу ты, срам какой!", - подумала она и собиралась было уйти, но замешкалась. - "Мне бы получить хоть часть такой красоты - я свела бы с ума всех парней с хутора!".
  Вместо красоты природа наделила трактористку напористостью, поэтому через некоторое время она нашла ключ Нарцисса, и, когда он в очередной раз уснул, повернула его один раз, но не смогла вынуть. Проснувшийся к очередному осмотру парень почувствовал себя плохо, и ещё хуже стало ему, когда он глянул на своё отражение в воде. "Что за уродливый мужлан смотрит на меня из воды!?", - ужаснулся он и огляделся, не признав себя. Рядом лежала задремавшая трактористка. "Наверное, это её я сейчас видел", - предположил Нарцисс, хорошо разбиравшийся только в одном лице и не различавший другие. "Чего надо от меня этой несчастной?! Нужно поскорее от неё избавиться!". Он огляделся вокруг и заметил оставленное на берегу ведро. "Наверное, она пришла сюда за водой. Я наберу её ведро, и тогда она уйдет прочь".
  Но Нарцисс не сдвинулся с места, так как опять уснул. Вскоре проснулась трактористка. Солнце уже заходило за горизонт, поэтому она спешила. Схватившись обеими руками за ключ Нарцисса, она повернула его ещё раз и наконец вынула. Ликующая девушка едва успела хорошенько спрятать добычу, как её опять сморил сон. В то же время проснулся Нарцисс; он находился на грани смерти и плохо соображал. Из воды на него глядел жалкий старик, который мог умереть в любую секунду. Интуитивно старик понял, что спящая рядом писаная красавица-пампушка украла у него что-то особенно важное, жизненно необходимое, без чего его минуты вскоре будут сочтены. Как умирающий от голода тянет в рот всё подряд, не разбираясь что кому принадлежит, так и Нарцисс принялся судорожно обыскивать гостью в поисках утраты, а когда он наконец нашел огромный тяжелый ключ, то повернул его, вынул и прижал к себе. Тут же парень почувствовал, как к нему возвращается жизнь, но была она какой-то непривычной ему: вместо статичного самолюбия предлагала она энергичную жизнерадостность, вместо холодного безразличия к окружающему - желание всё понять и разобрать, на место робости пришла осознанная уверенность, а взамен гнетущего бессмертия - непривычное чувство голода и жажды.
 - Наследие амазонок окончательно стерто с лица земли, и моё проклятие перестало действовать, - прошептала Гера. Искренняя радость наполнила её сердце, такая, какой не требуются специи вроде криков, плясок и возлияний чтобы быть самым вкусным лакомством во всём мире.
 - Выходит, он стал смертным?! - огорчилась Афродита, тайно посвященная в тайну Геры. - Какая несправедливость: стоило ему на самом деле сделаться красавчиком! Ах, мне так жаль!
  Зевс строго глянул на заговорщиц. Разумеется, он понимал, что без чьего-то вмешательства судьба Нарцисса не обошлась, но лишь теперь виновные сами открыли свои карты.
 - Простым смертным нельзя просто так давать бессмертие, тем более что большинству из них оно ни к чему! - предупредил он.
 - Следует наказать виновного! - зашипела Ирена. - Скажи, и я выведаю у прях судеб его имя.
  Натура громовержца на миг соблазнилась этим предложением, однако он сдержал её и ответил:
 - На этот раз я прощаю виновного, кем бы он ни был, потому что венец дела понравился и мне. - Сделав безразличное лицо, он лениво зевнул. - К тому же меня мало волнуют судьбы этих строптивых людей, забывших сначала нас, а после и новых богов. За это они страдают теперь, но главные испытания ждут их впереди.
  Прозвучавшее как угроза предсказание Зевса взволновало весь Олимп: одни передернули плечами в ожидании неприятностей, другие потирали руки в предвкушении развлечений, а прощенный, но не сломленный Прометей нахмурился: ему было что сказать и богам и людям, но мудрый титан понимал, что простые смертные и "непростые" бессмертные имеют обыкновение оставаться при своём мнении, и лишние увещевания только разжигают ненужную ненависть, приносящую новые неприятности.
 - Послушай-ка, Дионис, - загрохотал Зевс, - осилят ли твои бурдюки ещё один славный пир?
 - Скорее у тебя закончатся нектар и амброзия, чем с твоих усов упадет последняя капля моего вина! - ответил улыбающийся Дионис, которого никак не покидала икота.
 - Я принимаю этот вызов! - ответил Зевс. - Начнем же такой обильный пир, каких доселе не было даже у нас!
  Гера обреченно вздохнула.
  Афродита, до сих пор не сводившая глаз с преобразившегося Нарцисса, произнесла первый тост:
 - Я предлагаю выпить за Нарцисса, сумевшего угодить всем нам! - Она испытующе оглядела родственников. - Неужели же мы оставим его без наших даров?
  Присутствующие веселыми выкриками одобрили идею, и тогда Зевс призвал их к порядку ударом своего скипетра о пол и сказал:
 - Хорошо, но если вы будете дарить одновременно, ваш подарок превратится в страшную химеру. Я буду поочередно называть имена тех, кто станет дарить. Начнем с тебя, моя дорогая дочь Афина.
 - Я дарю ему длинную прочную нить, которую сама свила, и велю пряхам заменить ею нить его судьбы, чтобы отсчет его жизни начался только сегодня, - подумав минуту, произнесла справедливая Афина.
 - Гефест?
 - Чтобы его новая жизнь не пошла недостойным путем прежней, я подарю ему умение обращаться с различными механизмами, придуманными людьми, чинить их и изобретать новые, - не задумываясь ответил бог-кузнец.
 - Артемида?
 - Чтобы работать с тяжелыми механизмами, ему потребуется много сил, поэтому я дарю ему умение обращаться с винтовкой и удочкой. - Она улыбнулась какой-то своей мысли и добавила: - У них в Сибири водится столько разной живности, так пусть же его время от времени будет тянуть туда!
 - Аполлон?
 - Скучна жизнь, в которой есть только работа да охота! Я дарю ему умение играть на неправильной лютне, которую называют "гитарой", а также голос, чтобы он сопровождал музыку душевными песнями.
 - Геракл?
 - Он уже имеет достаточно, - буркнул герой. - Если ему мало, за лесом его ожидает сломанный трактор и ключ девятнадцать на двадцать четыре, с которым его научил обращаться Гефест. Коли будет работать, так и силы его не покинут!
  По залу прокатился дружный смех. Боги понимали, что рожденный от простой смертной Геракл не мог ничем наградить Нарцисса, так как сам не обладал чудесными способностями и все свои подвиги совершил естественным образом, а потому никто не посмел обвинить его в скупости. Только пьяный Дионис воспользовался паузой и отпустил беззлобную шутку вне очереди:
 - Позволь моею извечной щедростью исправить твою минутную жадность. Гермес, не будет ли тебе в тягость взять вот это ведро с вином, спуститься вниз и перелить его содержимое в ведро девушки?
  Боясь прогневать Зевса, вестник богов подтвердил готовность исполнить просьбу едва заметным кивком головы.
 - Арес?
 - Рядом с ним лежит красивая девушка. Ему предстоит жить среди множества предметов в процветающей стране. Всё это лишит сна соседние страны, - он незаметно переглянулся со своей помощницей Иреной, - а потому я дам ему непоколебимую волю и исключительный боевой дух, чтобы он был способен защищать свои блага от их нападок.
  Афина, перехватившая его взгляд, нахмурилась, но промолчала: ей не хотелось портить радостный момент бесплодной попыткой вразумить кровожадного зачинщика, уничтожившего достаточно процветающих стран.
 - Афродита?
 - Мой дар он уже получил, - загадочно ответила богиня любви и красоты, поглядывая на спящую трактористку. Ей не хотелось в присутствии Зевса говорить о том, что неестественная красота, перешедшая теперь к девушке, досталась Нарциссу по просьбе Геры.
 - Гермес?
 - Я обещал Дионису доставить вино на землю, - встрепенулся бог торговли и воровства. - Это и есть мой дар!
  На этот раз по залу прокатился гул неодобрения, и даже Зевс нахмурился.
 - Ладно, ладно! - выставил перед собой ладони Гермес. - Я подарю ему ловкие пальцы, чтобы ему лучше игралось на гитаре и стрелялось из винтовки.
 - Гермес! - строго сказала Афина. - Дары богов действуют безупречно сами по себе, поэтому его пальцы справятся со всеми упомянутыми задачами и без твоего дара. Получается, ты во второй раз отказался делать подарок!
 - Ну, тогда я научу его считать деньги, - пожал плечами Гермес. Упрек Афины ничуть не смутил его, ведь покровитель торговцев просто обязан уметь изворачиваться и набивать цену.
  Пришла пора старшим богам сказать своё слово и приступить, наконец, к пиру.
 - Я дарю ему умение управляться с электрическими приборами! - гордо объявил Зевс. - Также он научится изготавливать схемы и паять.
 - Не опасно ли давать человеку твою силу? - предупредила Ирена.
 - Речь не идет о передаче силы, - успокоил её громовержец. - Мой дар в сравнении с моим могуществом подобен конденсатору в сравнении с планетой.
 - От меня он получит умение плавать и любовь к морю, - сказал Посейдон. - Сами после увидите, с какой охотой сбежит он от этой бабы и предстоящей работы на корабль!
  Зевс посмотрел на супругу.
 - От меня он ничего не получит! - решительно заявила Гера. - И так слишком много. Уж не хотите ли вы повторить историю с Пандорой?!
  Точно о том же думал присутствующий на празднике мудрый титан Прометей. Его, разумеется, радовала проявленная к простому человеку щедрость богов, однако он живо представлял себе оборотную сторону медали, на которой полученные подарки послужат ужасным целям. Единственное, что могло направить дело в доброе русло, так это совесть, а её Прометей дать не мог, ведь, как и Геракл, он всего достигал трудом и не умел пользоваться волшебством. Впрочем, совесть вообще невозможно подарить или внушить, она есть осознанное проявление зрелой души, если она, конечно, есть. Вот и оставалось Прометею с волнением взирать на избранника богов, но, пока он занимался этим, честно говоря, бесполезным занятием, к нему подлетела выпущенная Пандорой на волю Надежда и уселась на плечо; тревога сразу начала утихать, и обрадованный титан приласкал свою любимицу.
 - Ты моя умница! Можешь ли ты пообещать мне, что и впредь будешь помогать людям превозмогать возникающие на их пути невзгоды?
 - Могу и обещаю, - ответила Надежда. - Но мне обидно слышать, как некоторые люди клянут меня и гонят, и бывает даже, что меня грозятся поймать и убить!
 - Не обижайся на них! - махнул рукой добрый титан. - Просто некоторые беды слишком велики для людей и сводят их с ума. Сумей же утешить их, и они снова смогут радоваться!
  Вниманием обитателей Олимпа всецело овладел начавшийся пир, и очень скоро за обильным угощением и возлияниями они и думать перестали о причине, положившей ему начало. Один лишь Гермес в самом начале ненадолго отлучился, выполняя просьбу Диониса, а когда вернулся назад, то уже был навеселе. Как ему это удалось? Вино бога веселья и оргий всегда было таким вкусным, поэтому покровитель воров просто не мог отдать его жалким смертным бесплатно. Он подошел к наполненному водой ведру трактористки, пнул ногой и, поколебавшись недолго, заполнил вонючей белой жидкостью из своей огромной фляги, затем сел рядом в траву и принялся не спеша угощаться "сэкономленным" подарком.
  К вечеру опустилась роса, она прервала сон Нарцисса и трактористки. Они вскочили на ноги и принялись плясать на месте в надежде согреться и обсохнуть, а затем парень ни говоря ни слова подхватил девушку на руки, словно пушинку, и понес прочь от озера; ведро с суррогатом Гермеса он также прихватил с собой. Когда же эти двое минут через десять вышли из леса по другую сторону, подруги трактористки и её бригадир сперва опешили от вида этой странной парочки, а после, когда парень усадил красавицу возле жаркого костра, приглашающим жестом поставил перед товарищами ведро с горилкой и попросил дать ему гитару, все заулыбались и дружно захлопали, словно присутствовали на захватывающем театральном действии.
 - А вы не видели в лесу нашу трактористку? - поинтересовался захмелевший бригадир. - Она ушла за водой для машины и с концами.
 - Нет! - ответила трактористка, не желавшая возвращаться к своей работе, казавшейся ей теперь такой тяжелой и пошлой, что никак не подходила к её хрупкой стати.
 - Что же делать?! - тревожно вставила одна из девушек. - Нам нужно будет отчитаться за объем выполненных работ, а работы-то и нет без этой... без трактористки нашей бестолковой!
 - Завтра утром, если ваша подруга не вернется, я сам сяду за баранку её трактора и помогу закончить работу, - сказал Нарцисс и добавил: - Если, конечно, это возможно, ведь у меня нет допуска.
 - В нашей глухомани спрашивают за работу, а не за допуски! - засмеялся бригадир. - Здесь води хоть космический корабль!
  Одна из девушек с укором глянула на пьяного бригадира, сболтнувшего, как ей показалось, лишнее при чужаке, однако он лишь отмахнулся от неё, будто от мухи:
 - А, ну тебя в качелю! Не доверять товарищу!? Ай-яй-яй, ай-яй-яй! - И, желая совершенно уничтожить противницу, обратился с разъяснениями к Нарциссу: - Дело в том, товарищ, что на этом вот самом месте, где костер наш славный горит, собираются строить не то аэродром, не то сам космодром! Будто бы и указ сверху на то пришел. Там, сверху, такие же подозренцы сидят, - посмотрел на презрительно отвернувшуюся девушку, - поэтому нам ничего не говорят. Отдали только приказ расчистить поле, а остальное наш брат сам должен выяснять! Ну да пока не перевелись у нас кумовья-то высокопоставленные, от них и знаем!
  Взвинченный собственной речью, спиртом и языками огня, бригадир вскочил на подкашивающиеся ноги и завел песню о далеких планетах и его имени, выведенном на их тропинках...
 - "Давайте дарить подарки", да начнем роскошный пир!.. - заплетающимся языком бубнил перебравший Посейдон, покидая засыпающий Олимп. - Да что это Зевс о себе возомнил, хотелось бы мне знать!
  Из-за угла проворно и бесшумно, словно змея, вышла Ирена и прошептала прямо в ухо владыке океанов ответ:
 - Он возомнил, что он - властитель Олимпа, небес и всего того, что населяет земную твердь. - И добавила вызывающе-равнодушным тоном: - Впрочем, с этим согласны многие боги и простые смертные.
 - А я - не согласен! - взорвался седой моряк. Он остановился и нетерпеливо ударил торцом рукояти своего трезубца о мрамор пола; отборный мрамор выдержал эту атаку. - С чего он и они это взяли?!
 - А с того, дорогой дядюшка, - едва сдерживая гнев, ответила Афина, вовремя выбравшаяся на вечернюю прогулку, - что мой батюшка был единственным, кто встретил и покорил Тифона, посланного моей прабабкой Геей для уничтожения славной Олимпийской ветви семьи. Остальные, и ты в их числе, бежали в ужасе от убийцы, помнишь?
 - Это было давно, - ответила за растерявшегося Посейдона Ирена. - Воинская доблесть Зевса означает лишь то, что он должен был стать защитником Олимпа, но почему же он сделался законодателем?
 - Помолчи! - улыбнулась Афина. Её кулак сам собой крепче сжал древко копья.
 - Нет, Ирена права! - уцепился за эту ниточку Посейдон. - Править должен самый умный, а не самый сильный!
 - Править должен тот, кто готов нести ответственность за всё и всех, чем и кем он правит! - строго возразила Афина.
 - Я его брат! - закричал бунтарь. - Как он будет расплачиваться, если из-за него я лишусь власти или даже жизни!?
 - А ты береги себя, дядюшка, и всё будет хорошо. Зевс поставил на кон собственную жизнь, сделав её противовесом всему подвластному ему. Если хочешь, иди к нему и попробуй отобрать его власть вместе с его жизнью, а нет - так не порть, пожалуйста, наш мрамор своим трезубцем!
  Посейдон предпочел второе предложение. "До чего скверная девчонка!", - подумал он, нахмурился и зашагал к своей карете, запряженной морскими конями. Уткнув морды в большие доверху полные воды ведра, они страшно скучали по родным просторам океана, где можно было свободно перемещаться куда вздумается и глазеть по сторонам.
  Нарцисс и трактористка стали жить вместе, но законную семью, впрочем, не завели - всё некогда было: он устроился на стройку космодрома водителем трактора (дело о бывшей работнице, пропавшей в лесу, замяли за отсутствием тела, следов с уликами, подозреваемых с мотивами, отсутствовали и обвинители), она посидела, посидела дома да и устроилась на текстильную фабрику шить шторы, потому как и в новой жизни не нашлось места самолюбованию перед зеркалом и уютному домашнему покою.
  Едва только молодые задумали поделиться счастливой жизнью с новым маленьким человечком, как рог изобилия внезапно иссяк. Прежний правитель страны умер, а новый, насильно ворвавшийся в тронный зал, буквально на каждом шагу сыпал вздорными требованиями, обещаниями и угрозами.
 - Вы почему не хотите рожать?! - строго спросил он у Нарцисса и его жены, проезжая с инспекцией по их району.
 - Трудно! - признались граждане.
 - Я понимаю, что трудно, понимаешь, но нужно поднатужиться! - требовательно возразил правитель. От него так несло перегаром, что в голову подданных полезли нехорошие мысли.
 - Нельзя, извините, всю жизнь в раскоряку! - подтвердил первый советник правителя. - Даже я готов объединяться!
 - Вы давайте дурака-то мне не валяйте! - погрозил пальцем правитель. - Устали они, понимаешь!.. А что с вами и с державой будет, если я устану?!
  Черная бронированная карета укатила, а подавленные граждане посидели, посидели, да и не стали рожать, потому что если сегодня было трудно, то назавтра совсем невмоготу сделалось.
  Так проявилась обида забытых богов - своих и чужих - на невесть что возомнивших о себе свободных людей. Их безучастность оказалась куда страшнее их гнева. Высоко взлетев, мы в очередной раз упали и больно ушиблись!

***
  По своей воле или случайно, люди иногда раздают ключи от себя тем и тому, кому и чему не положено: себе самим, людям своего пола, животным, даже тракторам, но когда ключи оказываются в предназначенных для них местах, высвобождаемой радости хватает даже на богов, потому что нет ничего счастливее в жизни, чем естественный порядок вещей!