Офисный ноктюрн

– Это замечательно, что вы стараетесь, но нужен результат, – стараясь не повышать голос, но чувствуя, что переходит на наставительный тон, он оборвал тираду одного из ведущих специалистов и обратился к руководителю этого проекта, – так какие меры предпринимаете, что наверстать срок?

Пока тот сбивчиво, спотыкаясь на каждом слове, которое с трудом подыскивал, пытался обтекаемыми фразами обволакивать создавшуюся кризисную ситуацию, директор добавил ещё два слова в свои заметки: «срок» и «доп.рес.». Голос из динамиков ноутбука заполнял небольшой кабинет, у хозяина которого даже не было времени встать и включить свет. А за окном уже стемнело, в комнате освещалась только одна стена благодаря экрану. Дослушав неубедительный доклад и подперев лоб кулаком, он навис над клавиатурой, чтобы быть ближе к микрофону, затем медленно, почти по слогам, проговорил:

– Мне к утру нужны сроки устранения хвостов по первому и реализации по второму блоку. Если требуются дополнительные ресурсы, тогда покажите план, чтобы опять не засосало всех выделенных людей с руками и ногами...

– Да, конечно, мы сверстаем план... – с готовностью начал было докладывать ЭрПэ («руководитель проекта»), но директор прервал его:

– Всё, в 10 часов на летучке поговорим. До завтра.

Не дослушав ответные «до свидания», он дал отбой.

Наступила тишина, непривычная после рабочего дня, насыщенного переговорами и собраниями. Слух, освоившись с покоем, стал различать приглушённое жужжание миниатюрного вентилятора, скрытого где-то внутри корпуса переносного компьютера. Из спонтанного любопытства палец сам щёлкнул по клавише перевода каретки. В мгновение ожил диск и деловито затрещал, но тоже едва слышно.

Довольный произведённым акустическим эффектом, директор взял со стола мобильный телефон и компактные беспроводные наушики и, привстав, рассовал их по задним карманам джинсов. Не садясь обратно в кресло, он отодвинул его и встал в полный рост. Выйдя из-за стола, он потянулся вверх, выдыхая со стоном. Потом подошёл к двери, включил свет и вышел наружу.

В офисе стояла абсолютная тишина. Он заставал похожий фонический вакуум рано утром, когда первым приезжал на работу, и вот поздно вечером, когда собирался домой. Где-то ближе к концу коридора нервно мигала лампа дневного света, но делала она это бесшумно в отличие от старых светильников, которые ещё и гудели при этом.

Вернувшись из туалета, он не занял своё место, а захватил чашку и, вновь покинув кабинет, отправился наполнить её ещё одной порцией кофе. В этот момент в кармане завибрировал телефон. Он не стал спешить, прежде дошёл до кофемашины, поставил чашку под краник и только потом привычным движением одной рукой вытащил из заднего кармана футляр с наушниками, а другой рукой извлёк из него наушники и вставил в уши, посмотрел на экран смартфона и провёл пальцем по нему для приёма вызова:

– Да, Виталий Викторович, добрый вечер, слушаю Вас.

Он нажал на символ выключения микрофона, чтобы запустить кофейный аппарат, и быстрыми шагами отошёл от него, чтобы шум молки и варки не мешал разговору.

– Я понял, Виталий Викторович, хорошо, разберусь, почему отчёт не был предоставлен... нет, не беспокойтесь, там всё в рабочем порядке, иначе бы мне сообщили.. ясно... то есть... да, я принял Ваши слова как эскалацию, возьму под личный контроль…

Директор вышагивал по пятачку, где располагалась офисная миникухня, рассматривая рисунок на полу, имитировавший фактуру древесины, хотя постукивание каблуков выдавало искусственное покрытие. Непроизвольно он говорил, стараясь совмещать ударные гласные с шагом, чтобы стаккато обуви и легато голоса в лад утекали угасающей волной в оба крыла коридора.

– Да, конечно, Виталий Викторович, сделаем. Хорошего вечера! – без особой прислужливости, но с подчёркнутым почтением отозвался директор, и уже поднял руку, чтобы прикоснуться к невидимой кнопочке на наушнике и завершить звонок, как задержал её на весу и, улыбнувшись собеседнику на том конце линии, закончил разговор с мягкой интонацией: – Да, действительно, уже пора желать спокойной ночи.

– Обормоты! Балбесы! – даже оставаясь с собой наедине, директор старался сдерживать свои эмоции и контролировать слова. Ладно, этой проблемой он займётся с утра пораньше, решил он про себя.

Кофемашина давно уже перестала хрустеть, разламывая зёрна, и свиристеть, готовя напиток. На решётчатом подоне терпеливо ждала своей минуты верная чашка, сохраняя теплоту своего содержимого.

И в эту секунду безмятежный воздух вокруг сотрясла серия раскатистых звуков принтера. Если быть точнее, этого белого монстра, занимавшего одну из ниш в коридоре, теперь называли громкой аббревиатурой МФУ, многофункциональное устройство.

Выходит, директор был не единственным задержавшимся допоздна, кто-то ещё пожертвовал личным временем. Скорее всего, какой-нибудь менеджер, которому завтра докладывать и потребовалось с бумаги вычитать отчёт, или аналитик готовит «раздатку», или чья-то ассистентка, проклиная начальника, добивает задания, а ещё есть вероятность застать суетливого «сейлза», которому с утра назначили аудиенцию у многообещающего клиента, и он впопыхах отыскал корпоративную подборку распечатать.

Принтер продолжал работать, воспроизводя ритмичную механическую мелодию, которую, словно хором подпевая, эхом отражали бесчисленные двери кабинетов бескрайнего коридора. Бесконечно повторяющийся короткий припев начинался со свиста подтягиваемой бумаги и после череды коротких хрустящих и шипящих манипуляций завершался щелчком вылетевшего на лоток листа.

Директор заметил, что он подпевает в такт некий мотив себе под нос.

Вспомнился концерт, который был организован для участников одной из конференций. Обычно на таких мероприятиях мало кто уделяет внимания выступлению, переговариваются шёпотом в зале, обсуждают бизнес в кулуарах или занимают кафетерий задолго до антракта, чтобы побеседовать о том о сём. В тот раз был приглашён джазовый оркестр, который сумел захватить внимание деловитой публики зажигательной музыкой. Одним из произведений было «Соло пищущей машинки с оркестром». Директор испытал детский восторг, когда слушал композицию, где ритмика стука клавиш-рычажков, звонка и треска возврата каретки была вплетена в симфоническое произведение. Да нет, наоборот, симфония была нанизана на рутинную конторскую какафонию. Он сам постоянно находил лейтмотив в работе механизмов.

Директор, прихлёбывая понемногу, заворожённо слушал музыку печатающей техники. А она не переставала. Г-м, это явно не слайды презентации и не раздаточный материал, слишком долго длится. Ему стало любопытно, и он, вместо того, чтобы вернуться в кабинет, двинулся к источнику шума.

Впечатляющее своими размерами напольное устройство, даже не содрогаясь, как это бывало с его предшественниками, поглощало бумагу, скрытую где-то в его недрах, и аккуратно складывало готовый материал стопкой сверху. Директор оглядел агрегат, но не нашёл, куда бы отложить чашку, чтобы случайно не закапать отпечатанные страницы. Никакой полочки или ровной площадочки, на которую можно было её пристроить. Недолго думая, он наклонился и поставил кофе на пол. Затем осмотрел ладони, что они чистые, и взял верхний лист. На первый взгляд, он был девственно белым с обеих сторон. Но, приглядевшись, он увидел тонкую сетку линий. Какие-то были потолще, какие-то потоньше, некоторые пунктиром. В их пересечениях несомненно была какая-то логика, но это точно не было узором. Он заглянул внутрь кипы, выборочно приподнимая углы страниц. В разных комбинациях, но всё те же ломанные и прямые линии.

Вдруг белый зверь замер и умолк. Оставшись без аккомпанемента, человек ещё какое-то время неразборчиво бубнил себе под нос музыкальную тему, но вскоре и сам прекратил.

В полнейшем безмолвии он почувствовал себя немного жутковато. Ухмыльнулся. Хорошенькое начало для фильма ужасов, где техника восстаёт и сама себе функционирует. И эти тайные пересечения линий могли бы быть...

Но додумать он не успел. Открылась одна из дверей и донеслись шаги. Отступив назал, чтобы выйти из ниши, директор выглянул в коридор. Издали вразвалочку приближался невысокий мужчина в смешных круглых очках, которые отражали потолочное освещение.

– Добрый вечер, – подойдя ближе, он заговорил первым.

– Добрый вечер, – отозвался директор.

Они смотрели друг на друга, не предпринимая никаких действий.

– Вы извините, коллега, я не всех сотрудников знаю, а Вы..? – директор сделал вопросительную паузу, и подошедший пришёл на помощь:

– Витрувий.

– Ах вот кто у нас главный архитектор систем! –  воскликнул директор,  –  вот кому мы обязаны тем, что приходится потом расхлёбывать!

– И тем, что, вообще, есть что хлебать, – слёту парировал инженер, который проектировал самые крупные и важные проекты в компании, чей авторитет был убедителен для заказчиков.

– Справедливо! – рассмеялся директор, – Ваше имя часто упоминают, очень хотел лично познакомиться. Ваши родители таким ярким именем задали высокую планку!

– Не родители, это я в двадцать лет поменял себе имя. Витрувий был античным механиком и архитектором, придумавшим концепцию эрогономического дизайна.

Директор пожал плечами:

–  Признаюсь, как говорят молодые подчинённые, «я не в теме».

– Секунду, – собеседоник быстренько поискал в своём смартфоне и показал на экране знаменитое изображение фигуры человека в круге с разведёнными в стороны руками и ногами в разных позициях.

– Это знаю, это – Леонардо да Винчи, – радостно сообщил директор.

– Эта его иллюстрация к работе Витрувия, её так и называют: «витрувианский человек».

– Полагаю, что Вам часто приходится показывать эту картинку, чтобы обьяснять происхождение своего имени?

– Нет, – улыбнулся обладатель уникального имени, – не всегда охота это делать. А многим просто говорю, что Витя.

Наступила пауза. Мужчины всё ещё стояли напротив друг друга, боком к принтеру.

– Догадываюсь теперь, – и директор кивнул в сторону устройства, – что это Вы печатали какие-то схемы.

– В каком-то смысле можно назвать и схемой, по сути это... – вдруг Витрувий, лукаво прищурив один глаз, предложил: – А попробуйте угадать, схема чего?

Директор бросил взгляд на принтер, раздумывая, перелистать ли отпечатанные страницы, потом решил положиться на то, что успел увидеть, чтобы сделать предположения.

– Архитектура здания? Чертёж некой конструкции? – он скорее думал вслух, чем пытался дать ответ.

– Это – разметка для сгибов, – Витрувий не стал дальше тянуть интригу, – Вы слышали про модульное оригами?

– Про оригами слышал, это... крошечные садики, – принялся гадать директор, но, быстро смекнув, что перед ним нечто бумажное, задумался и вдруг вспомнил: – это всякие птички и букетики из бумаги.

–  Верно, это – японское искусство складывания фигурок из бумаги.

–  Понятно. И что будет сложено из этой стопки?

– Ар-Ту-Ди-Ту.

– Робот?!

– Он самый, – и вновь один глаз обладателя хобби озорно прищурился, – Начальство смотрит фантастику?!

Директор не стал ничего говорить про нецелевое использование офисной техники и бумаги, вообразив уже себе забавного персонажа дроида. Не переставая улыбаться, он наклонился, взял чашку с остывшим уже кофе и спросил:

– Покажите потом, как получилось?

– Конечно.

И директор, напевая в голос мелодию принтера, удалился к себе в кабинет.

август 2020