Странная попутчица

Первая утреняя электричка медленно тянулась к конечной остановке. В такой ранний час народу в ней почти никогда не было, все ехали в другую сторону, в город, а уж на конечной и вовсе редко кто выходил.
Эти трое вошли в вагон на предпоследней станции. Они были уже изрядно подгулявшими, а позвякивающие в пакете пивные бутылки говорили о том, что ночь для парней еще не закончилась.
 
В вагоне сидели только две бомжихи. Пожилая, плакавшая пьяными слезами и уже клевавшая носом, и молодая, державшая ее за руку.
- Ого! Вот нам и компашка! – обрадовался Бурят, самый веселый из всех троих. – Девчонки! Пивца будете? Мы угощаем!
- Тише. – обернулась к нему молодая. – Дайте ей заснуть. Ей успокоиться надо.
- А девчоночка-то ничего, а? – ухмыльнулся Шаман, отхлебывая из начатой бутылки. – Может, пригласим?
- Ты и приглашай. – буркнул Седой, отворачиваясь к окну. Он всю ночь был не в настроении, почти не пил и сам не понимал, отчего так нервничает.
- Пойдемте все, а говорить я буду. – предложил Бурят.

Трое молодых людей подошли к лавочке, на которой сидели женщины, и уселись напротив. Пожилая уже спала, молодая тихонько похлопывала ее по руке и не обращала на ребят никакого внимания. Всем троим она показалась хорошенькой, не похожей на бездомную, только вот одетой не по январской погоде: длинная юбка в цветочек, вязаная кофта, как с бабушкиного плеча. Может, цыганка? Они, говорят, холодов не боятся.

- Мамка твоя? – спросил Бурят, осклабившись и кивая на пожилую бомжиху.
- Нет. – тихо ответила девушка.
- А чего едешь с ней?
- Ее обокрали. А я с тем еду, кому это надо.
- О! – подхватил Шаман. – Тогда поехали с нами! Нам, знаешь, как  надо!
Все трое загоготали.

Девушка бросила взгляд на спутницу, и убедившись, что та не проснется, посмотрела на ребят. Спокойно посмотрела, без тени страха или смущения. Будто что-то прикидывая в уме.
- Хорошо. – сказала она. – Вам, и правда, надо.
- Понятливая девица! – оценил Шаман. – Проблем не будет. Тебя зовут-то как?
- Вера.
- Веруха, значит. Ты откуда будешь-то?
- Оттуда я. – Вера махнула рукой в сторону движения электрички.
- Ну, так и мы оттуда. – хохотнул Бурят. – К кому пойдем тогда? К тебе, Седой? А то ты смурной всю дорогу.
- Ко мне никак. – буркнул Седой, продолжая вглядываться в совсем еще ночную темноту за окном.

- К нему, и впрямь, нельзя. – сказала девушка. – Ему невесту в больницу везти надо.
- Чо? – очнулся Седой. – Ты обкуренная, что ли? Какую невесту?
- Беременная она, худо ей. – спокойно продолжала девушка.
- Кто? Томка, что ли? Ничо она мне не сказала... Я те ща как врежу... – Седой приподнялся, но вдруг оттолкнул Шамана, сидевшего рядом, выхватил мобильный телефон и выскочил в тамбур.
- Ты ее знаешь, что ли? – слегка опешив, спросил Шаман. – Томку-то?
- Знаю. – кивнула девушка.
- Так ты наша? Поселковая? Черт, я тя прям видел где-то.
Вернулся Седой. Он почти протрезвел. Посмотрел на Веру, потом на приятелей, в глазах его была растерянность.
- Томуха не отвечает что-то. – он грязно выругался.
- Ты на площади бери сразу такси, на нем и вези ее в больницу. – сказала девушка. – А то до Скорой не успеете, обоих потеряешь.
Седой снова выругался и выскочил в тамбур, пытаясь дозвониться до дома.

- Злая ты, Веруха! – пьяно захохотал Шаман. – Чего пацану дурь гонишь? Вон застращала его, он и так всю дорогу, как... Ты бы чего доброго сказала!
- Можно и доброго. – обернулась к нему девушка, - Вот с твоим сыном все в порядке. Отличник, хороший мальчишка.
- Чо? Какой сын?.. Ври ты! Витька? Не мой он сын! – припечатал Шаман.
- Вон ты как! – усмехнулась девушка. – Доброго-то и слушать не хочешь.
- Чего тут доброго? Неправда одна. – Шаман пнул пустую бутылку и полез в пакет за новой.
- А тебе правду кто сказал? – спросила девушка.
- Какая тебе разница? Люди врать не станут! – хмыкнул Шаман, открывая бутылку и делая большой глоток. – У меня таких сыновей – полпоселка.
- Люди говорят, ты – дурак дураком.
Это была правда, такое поговаривали, и Шамана задело услышать это от незнакомой девушки.
- Кто это говорит?? – он хотел приподняться, но электричку качнуло, и он не смог, только облил куртку пивом.
- Какая тебе разница? – снова усмехнулась девушка. – Люди врать не станут. А детей у тебя больше нет. И не будет.
- Вот ты сссс... – электричку дернуло, Шаман упал на пол и пролил на себя еще полбутылки.

Седой метался по тамбуру, пытаясь дозвониться до Тамары. Один раз он всунулся в вагон и со злостью процедил:
- Убью, тварь, если натрындела зря!
- Слышь, Веруха, ты какая-то... Может, тебе денег дать и пойдешь ты отсюда куда подальше? – предложил Шаман, пытаясь подняться с пола.
- Да больно шальные они у тебя, деньги-то... – задумчиво проговорила Вера. – Ну, да какие ни есть! Матери пошли.
- А чего с ней? С матерью-то что? – Шаман смог только кое-как встать на колени и так и остался, глядя на девушку.
- Да все хорошо у нее. – улыбнулась та. – Скучает только. А тут – деньги от тебя придут к празднику.
- К какому празднику?
- Найдется праздник, Коля. – заверила его девушка.
- А откуда ты имя мое знаешь? А? Ты кто? Ты с поселка?
- Ну как же! Вы меня позвали с собой, как я неизвестно с кем поеду?
- Шла бы ты Христа ради, а? – Шаман отшвырнул бутылку, она покатилась по полу, проливая остатки содержимого.
- Вот и Христа ты вспомнил, Коля. Только не к месту как-то.
«Черт, где-то ж я ее видел!..» - мелькнуло в голове у Шамана.
- Вот черта ты чаще поминаешь. – услышал он голос Веры.

Электричка замедлила ход, приближаясь к конечной остановке. Вагон мотало из стороны в сторону по переходным путям.
Бурят, сидевший до этого с глупой улыбкой на лице, вдруг схватил девушку за плечи:
- Всем в душу наплевала! – от его веселости не осталось и следа. – Я тебя зачем позвал, а?
- А зачем ты меня позвал, Миша? – ничуть не испугавшись, спросила Вера, и глаза ее потемнели. – Я ли вам в души плевала, а?
От этого ее взгляда Бурят как-то сник и разжал руки.
- Ну? – спросил он, все еще храбрясь. – А мне-то что скажешь?
- А что мне тебе сказать, когда тебя и на свете-то нету? – тихо ответила Вера, глядя ему в глаза.
- Как это – нету? Чего это? Умер я, что ли? – Бурят растерянно оглянулся на приятелей, ища у них поддержки. Но Седой так и бегал по тамбуру, а Шаман тоже кое-как встал и вышел.
- Умер? – переспросила девушка. – Да ты и не родился вовсе.
Бурят, задыхаясь, смотрел ей в лицо, а оно то расплывалось перед его глазами, затуманенными парами алкоголя, то снова проступало. Он хотел что-то сказать, но тут вагон дернулся в последний раз и стал.
- Приехали, Миша. Выходи. Там все и услышишь. – донесся до его сознания голос девушки.

Все трое вывалились на перрон. Седой, одним махом перескочив через невысокую ограду, тут же бросился к единственному на темной площади такси, будто только его и ждавшему и уже заводившему мотор. Шаман поскользнулся и упал бы, не ухватись он за перила моста. Бурят, вышедший последним, оглянулся.
По перрону в сторону вокзала брела только пьяная сонная бомжиха. Девушки нигде не было.
- Эй! Эй, тетка! – Бурят догнал бомжиху. – А где девка?
- Какая тебе девка? – удивилась тетка.
- Ну, что с тобой ехала.
- Никто со мной не ехал! Обокрали меня сегодня, вот что!
- А тебя в вагоне девчонка утешала, помнишь? Вера. Молодая такая.
- Алкаш ты! – закричала тетка. – Чего пристал? Не было никого! Обокрали меня! Дай мне сколько не жалко, а?
Бурят сунул тетке пакет с бутылками, и бросился к Шаману.
- Не видел ее? Куда она ушла?
- Куда она могла уйти? Весь перрон запорошен, тут одни наши следы. Не выходила она. – как-то незнакомо, рассудительно и толково, сказал Шаман, и вдруг спросил, - Мишка, а какой праздник скоро будет?

Бурят посмотрел на него, как на незнакомого. От того ли, что впервые за много лет тот назвал его по имени, а не по кличке, или же от того, что Шаман как-то переменился. Стоял он, облитый пивом, грязный, едва державшийся за перила моста, но появилось в нем что-то новое, разумное.

В этот момент в церквушке, что виднелась прямо за вокзальной площадью, ударил колокол.
- Ты крещеный, Мишка? – спросил Шаман.
- Неа. – мотнул головой Бурят, и тут же вспомнил слова девушки: ты еще и не родился... иди, там все услышишь.
Он еще раз оглянулся на пустую электричку, ползущую в депо, и подхватив Шамана под руку, стал подниматься на мост.