С ума сойти!

Не знаю как у вас, но у меня реальное ощущение накатившейся волны реформ, ассоциируется как со звучавшими некогда речами политиков  смутно-свободного времени и яркими экранными лозунгами «Прожектора перестройки», если помните, была такая телепередача, так и с появлением в городе первых платных туалетов.
     Прежние - общественные, как-то в одночасье были оприходованы новоявленными бизнесменами, впрочем, как и многочисленные ларьки-павильоны на рыночных  площадях. В определенном ракурсе именно они и явились первыми ласточками внедрения рыночной экономики, подкрепленной повальной прихватизацией былого общенародного достояния. 
     Реформы стали делом обыденным: что ни день, то новые проекты и программы, широко освещаемые средствами массовой информации. Освободившись от контроля властных структур, они обрушили такой вал известий и сообщений, статей и комментарий к высказываниям кремлевских  преобразователей жизненных устоев, что обыватель не в состоянии был их просто переварить, не говоря о том, чтобы задуматься о бурях и ураганах  ожидаемых после этой волны социально-экономических нововведений.      
     Звучавшее штурмовое предупреждение из уст обеспокоенных резким креном государственного корабля, развернутого рулевым в сторону от прежнего курса, не вызывало массовых откликов и глохло в говорливом потоке нового мышления.    
     Амплитуды голосовых колебаний реформаторских речей со своего столичного пика постепенно ослабевали, но их децибелы, проникая во все  уголки обширной территории от северных окраин до южных границ,  холодных вод Балтики до дальневосточного побережья, побуждали местные власти радикально менять сложившиеся стереотипы управления, как уже отжившие и не отвечающие новым подходам.
    Одним словом, глава администрации небольшого городка районного значения, как по-новому официально стали величать руководителя исполнительной власти, опираясь на депутатский корпус демократического созыва, задумал провести переустройство муниципального хозяйства.
     Чтобы, так сказать, шагать в ногу со временем и явно было видно, что лицом власть повернулась к насущным проблемам горожан. Данный вопрос вынес не на рассмотрение очередной сессии городского совета, а для оперативного решения на совместное совещание представителей депутатов и своего аппарата.   
     Совещание затянулось, время близилось уже к обеду. Начавшись с первого часа утренней работы, оно никак не могло определиться по приоритетам, а главное по финансовой стороне вложений. Все предложения по этой причине сами по себе отпадали, как только после них брал слово начальник финансового отдела, он же главный бухгалтер и распределитель городской казны.
     В закромах городского бюджета, не то чтобы мышь повесилась, а кое-какие крохи имелись, но на запущенную и годами по-настоящему не ремонтируемую систему водоснабжения и отопления, естественно, денежных средств не хватало, на ремонт дорог -  тоже, что уж там говорить о затратах на приведение в порядок жилого фонда?!
     Так что пыл депутатов всякий раз остужал начальник финансового отдела: мол, на зарплату учителям, медикам и прочим слоям, что состоят на нашем финансовом довольствии и питаются из казны, еле-еле вытягиваем. Налоги полностью не собираются, а что приходят, то копейки! Никто из новоиспеченных бизнесменов платить не желает. Прежние законы не работают, приказы и инструкции устарели, а те, что недавно вышли из-под пера соответствующих ведомств – с такими огрехами и дырами, что говорить не хочется! В общем, механизм пополнения бюджета, как следует, не прописан и  на практике не отработан.  Так что предлагайте подъемное, а не витайте в облаках уважаемые господа-товарищи, народные избранники!         
     Чиновники из аппарата задумчиво кивали, соглашаясь с этим неотразимыми  доводами главного казначея города. 
     Чешут затылок депутаты: мнений много, задумок гора, да вот как с ними быть?! Что еще предложить?!
     Подумали, подумали и предложили - обустроить дикий пляж у водоема, который находился  на окраине, но в черте города.
     Водоем этот представляло собой небольшое озеро в окружении  лиственного леса, начинавшегося сразу от шоссейной дороги, идущей из города. Около него в летние месяца загорали горожане, которые не имели дачных участков и возможности отдыха за рубежом. Один пологий берег озера, вперемежку с землей и глиной, вел прямо к воде, все остальные были обрывистые, густо заросшие высокой осокой.
     Вот на этом пологом берегу, разослав покрывала, и подставляли свои тела под обжигающие лучи небесного светила те, кто на выходные выбирался из городской духоты. Вечерами и перед дождем квакающим хором заливались на его берегах лягушки, тучи комаров кружили и облепляли каждого, кто в это время находился у водяной глади. Озеро как озеро, ничего выдающегося, но оно было единственным водоемом, доступным для определенной категории  жителей.   
     Обсудили, что для приведения в надлежащий вид пляжа необходимо  расчистить пологий спуск к озеру и навезти мелкого речного песка, построить несколько деревянных укрытий с навесом от дождя и солнечных лучей, наподобие грибков. Полюс ко всему соорудить кабинки для переодевания, а также оборудовать спортивную и  детскую площадки. А еще,  заботясь о чистоте окружающей природы и борясь за экологию, предстоит построить туалет для отдыхающих.         
     Короче говоря, пришли к единому мнению, что данный проект заслуживает внимания и непременно стоит его претворить в жизнь. Даже начальник финансового отдела, покачав головой и что-то прикинув в уме,  согласился с этим прозвучавшим предложением. 
     Вскоре, изыскав из бюджета кое-какие средства, приступили к освоению принятого проекта социального значения, о чем во всю протрубили местные  средства массовой информации, подчеркнув, что городская власть и депутатский корпус в первую очередь беспокоятся о нуждах и чаяниях жителей и своих избирателей. Правда, о том, что изысканных финансов хватило лишь пока на туалет, из-за пикантных обстоятельств, скромно умолчали.       
    К этому времени в городе появились биотуалеты. От прежних,  взятых в аренду, предприниматели предпочли отказаться, перейдя на новый уровень  бизнеса. Зачем за аренду платить, да еще за коммунальные услуги в виде отопления, воды и электричества? За  посещение  плата мизерная, а аренда и коммунальные услуги стоили недешево, так что большой выгоды не поимеешь.
     А тут, пожалуйста – отдельная кабина и никаких отчислений за аренду и прочие коммунальные услуги, так что дело стоящее. И выросли кабинки индивидуального пользования, словно грибы после дождя, на городских  тротуарах и площадях, правда, больше у летних кафе и пивных павильонов, как говориться ближе к потребителю. 
     Так вот, посчитав затраты, в администрации пришли к выводу, что установка биотуалета на будущем пляже будет не столь затратным вложением, чем строительство летнего деревянного, да извинит меня читатель за подробности, с выгребной ямой и обязательностью ежедневного хлорирования. 
     То памятное совещание проходило в феврале, а уже в начале апреля приобретенный из городской казны туалет нового поколения повезли к озеру, но к нему по причине весенней распутицы на грузовом транспорте было не подъехать. Дабы не везти обратно водрузили прямо на лесной лужайке в отдалении от берега, рассудив, что может временно постоять и здесь,  пока разные работы по обустройства пляжа будут вестись, да к тому же чтобы одиноко не маячил на виду и своим видом не портил окружающий ландшафт.
К нему отдельным распоряжением главы администрации приставили для обслуживания и взимания платы за вход уборщицу, переведя  последнюю на новое место трудовой деятельности, исключив из штатного расписания одного из детских садов. При этом, готовившие данный документ чиновники глубокомысленно рассудили, что мол, с воспитателями там ничего не случиться – могут и сами взять в руки тряпку.         
     Уборщицу в детском саду все звали баба Маня, и было ей за шестьдесят. Получала она не ахти какую пенсию, а в детском учреждении подрабатывала.    
     Вначале здорово огорчилась, когда объявили о предстоящем переезде в лесную местность вместе с биотуалетом, даже хотела уволиться. Но, посовещавшись с дедом, своим супругом, которому также как и ей, шел седьмой десяток, согласилась: не терять же, хоть маленькую, но зарплату, прибавку к пенсии. Ко всему, работа не пыльная, не со шваброй за детишками полы подтирать и выносить разный мусор, да и на природе  быть полезно для здоровья. 
     Привезти туалет то привезли,  и бабу Маню к нему определили, но дальше этого руки у чиновников и депутатов не дошли.
     Все лето баба Маня провела возле одиноко стоявшей  на лужайке среди берез кабинки биотуалета. Посетителей не было, да и откуда им взяться в этой чаще? Горожане, что отдыхали на берегу, загорали и купались, даже не догадывались, что буквально метрах в трехсот от них скрывается в листве деревьев сей предмет для естественных человеческих нужд, которые справляли, отбежав под прикрытие ближайших кустов.
     Правда, бывало несколько случаев, когда вглубь уединялись парочки или кто прогуливался по лесу и, наткнувшись на это чудо воплощения административно-депутатской задумки, изумленно таращились на обнаруженное.
      Нет, перед ними не избушка на курьих ножках в лесной чащобе, хоть и рядом с автомобильной трассой, и бабуся была не из сказки. Все было настоящей явью, и глазам своим не верилось. Некоторые даже щипали себя за ухо, дабы удостовериться, что виденное им не приснилось. В лиственном укрытии стояла кабина отхожего места, по-современному - биотуалета,  рядом  с которым восседала на раскладном стульчике под зонтом настоящая, самая что ни на есть живая бабуся, ловко орудуя спицами. 
     Баба Маня обычно занималась вязанием шерстяных носок, которых уже приготовила ни один десяток пар для своего деда, хоть иди и продавай на базар. В начале лета, не сидеть же просто так, сложа руки, на лужайке разбила клумбу с цветами и сделала грядки, на которых выращивала редиску, морковь и всякую прочую нужную для стола зелень. 
     Те немногие, кто забредал к биотуалету, им не пользовались. Лишь удивление не сходило с их, почему-то казалось, сразу поглупевших лиц и всегда отчего-то интересовали одни и те же вопросы:
     - Это что?!
      На что баба Маня невозмутимо отвечала:
     -  Туалет, платный. Заходите, пожалуйста!               
     Никто не изъявлял желание, лишь снова любопытствующий взгляд на увиденное: 
     - Зачем он здесь?
    Последующий ответ вгонял в стопор и затем побуждал быстрее ретироваться, уйти подальше от этого места: а вдруг перед ними тронувшаяся умом? Сумасшедшая, от которой всякого можно ожидать?
     Баба Маня лаконично поясняла:      
     - В целях экологии и пополнения городского бюджета.
     Она не кривила душой: именно так и сказал один из чиновников администрации, когда направлял ее на лесную отсидку у приобретенного и поставленного на городской баланс специфического предмета  индивидуального назначения.
     После этих слов обычно люди молча уходили, стараясь больше в этой стороне не появляться, как говориться, быть от греха подальше: мало ли что.      Перестройка и грядущие за ней реформы изменила взгляды на многое, другим совсем стал ритм жизни, как и она сама, а у некоторых от происшедших перемен крыша точно поехала. Может и у этой набекрень мозги повернулись...?      
     Между тем баба Маня добросовестно рабочее время проводила у туалета, занимаясь своим небольшим огородом и вязанием. Отлучалась домой только в вечернее время, да на положенные по Конституции и Трудовому кодексу выходные, запирая его дверцу на замок.
      Для пущей сохранности, дабы не набедокурили, не перевернули кабинку, дед обвязал ее крепким железным прутом, край которого привязал к куску рельсы и  закопал в землю.   
     Ежемесячно она появлялась у кассы администрации, где по ведомости получала заработанные, и никто ею не интересовался, никто ни о чем не спрашивал, как будто была забытая  начальством, определившим ее часовым у лесного туалета. Впрочем, по существу так и являлось.             
     По этажам городской администрации гулял ветер новых перемен – приближались очередная кампания выборов. Чиновники зорко следили за ситуацией, понимая, что их аппаратное благополучие и дальнейшая карьера зависят не только от непосредственного начальства, но и тех, кто придет в параллельный исполнительной власти выборный орган.   
     Депутаты же, державшиеся за свой мандат и те, кто метил на их место, разъезжали по учебным заведениям, советам ветеранов, недавно образованным товариществам собственников жилья взамен жилищным конторам, а также по разным предприятиям и организациям. Как говориться, встречались с избирателями, обещая решение всех насущных проблем – лишь бы пришли на избирательный участок и проголосовали - за них,  радетелей за народное благо. 
     Ну, а после того, как вся шумиха с выборами завершится и сумевшие отстоять или пробраться в депутатские кресла рассядутся по кабинетам, можно им и передохнуть, не утруждая себя выполнением всего, что клятвенно наобещали добиться во имя улучшения жизни горожан.
     Конечно, есть отступления от правил, и даже появлялись депутаты, действительно болеющие за трудового человека и что-то делающие для него, но таких по истечению лет после начала перестройки и катившихся валом по стране реформ становилось все меньше и меньше. Ряды депутатского корпуса все чаще пополнялись ради получения мандата неприкосновенности,  лоббирования интересов различных компаний и холдингов, партий и общественных организаций, а также для обеспечения себе личного благополучия.
      К этому уже за последние годы простой люд привык и на избирательную кампанию смотрел уже  как на очередное устроенное шоу, не очень-то доверяя заверениям претендентов, рвавшихся на эти места под солнцем.    
      На выборы ходили все реже и реже, в основном еще по старой закалке пенсионеры, веря, что их голос может что-либо изменить, еще молодежь из числа студентов, посещаемость избирательных участков которыми находилась под неусыпным контролем преподавательского состава, да бюджетники, коим их непосредственное начальство строго-настрого  указало на обязательное участие в этой кампании.       
     В общем, накатывалась осень, а с ней очередные выборы, и мыслей о реализации принятого плана по обустройству городского пляжа ни у городского чиновничьего аппарата, ни у занятых своими избирательными схемами депутатов, не возникало. Не вспоминали они и о бабе Мани, которая коротала время в лесном одиночестве, стойко и добросовестно проводя дни возле вверенного ей предмета жизненной необходимости человеческого существования, где, не стоит вдаваться в подробности, проходил определенный процесс, обратный усвояемости пищи организмом.       
     Все чаще моросил дождь, налетавшие порывы ветра сбрасывали с веток деревьев листву. Находиться в лесу стало холодно и неуютно. Порой ей  приходилось, надев дедовский ватник и укутавшись в шаль, подолгу сидеть внутри самой кабинки, спасаясь от разгулявшейся непогоды.
     Дома дед неоднократно задавался мучавшим его вопросом, обращаясь к ней:
     - Неужели и в зиму заставят сидеть? Если летом никто не пользуется  туалетом, то кто станет в стужу, когда мороз под тридцать стукнет? Притом, в таком месте, где людей то нет? Может пойти узнать?
     - Если надо, то скажут, - отмахивалась баба Маня, - начальству виднее!
    На что дед сокрушенно мотал головой:
     - Совсем они там, что ли без мозгов?! Снегу наметет, не пройти – не проехать,  и ты собираешься в мороз там куковать?!   
     - Не ворчи, а подумай, что сделать, - отзывалась баба Маня, -  как-никак мне за это денежки платят, а если уберут кабинку, тогда что?! Ты лучше построй мне там наподобие небольшого домика, чтоб с печуркой. Валежника много, заранее заготовим. Глядишь, зиму то и пересижу.   
     Короче говоря, баба Маня со своим дедом начали готовиться к зимней поре, которая была уже не за горами.
     Дед с помощью соседа откуда-то приволок  старые шпалы, еще доски, собранные  со стройки  возле их жилого дома. Из этого материала соорудил будку с одним окном, навесил дверь. Сосед отдал самодельную старую печку-буржуйку, которая давно лежала у него в гараже.    
     - Только место занимает, а выбросить жалко. А вот твоей бабке пригодится, так что забирай, -  великодушно заявил он, вытаскивая наружу поржавевший бак и к нему сделанные из жести трубы.          
     В общем, к ноябрю будка была справлена. Сложенная из шпал, оббитая досками, да еще с железной печуркой, она, конечно, для жилья не подходила, но вполне годилась для обогрева в студеные дни. Приближение их отслеживалось не только в календарном исчислении, но и чувствовалось по погоде, а еще по простреливающим болям в пояснице из-за застарелого радикулита, которым  мучилась баба Маня.   
     - Как же будешь сидеть в своей будке? Дровишек в печку подбросить и то нагибаться надо, а тебе не наклониться, не выпрямиться. Давай-ка зимой я посижу. А ты дома по хозяйству похлопочешь, - предложил дед, видя, как ее крючила болезнь.
     - Ничего, оклемаюсь, - возразила она. - Поясница шерстяным шарфом замотана, на ночь растираюсь, чай пройдет!   
     - Сейчас, может, и пройдет, а если застудишь? На больничную койку тогда? – снова гнет свое дед. -  Поди, не молодая уже, шутить с болячками негоже. И так, все дни на промозглом ветру у туалета, будь он не ладен! – в сердцах чертыхнулся. - Давай все-таки я буду дежурить! 
     - Что ты, старый! - замахала руками баба Маня. - А если кто проверит из начальства?! А меня там нет?! Выгонят - и думать нечего! 
     - А может, ну его к бесу, этот туалет?! - устремил на нее вопросительный взгляд дед. - Если уж летом никто не заявился с проверкой, так кто зимой по сугробам туда потащиться? Будем с тобой приезжать раз в неделю, дабы убедиться, что на месте, да и ладно.
     - Чем черт не шутит, а вдруг как раз и проверят? Нет уж, работа есть работа. Без нее очутиться, сам понимаешь, чем грозит. На наши пенсии не протянем. А устроиться еще где - кто по нашим годам возьмет?! Так что как-нибудь отсижусь. Дровишек ты заготовил, валежник насобирал - есть чем огонь поддерживать.
     - Еще снег пойдет, очищать надобно будет, - не сдается дед,  -  вокруг будки разгребать, дорожку к туалету чистить. Как сможешь со своей спиной-то? Подумай хорошенько, а-а?! 
     - И то правда, - грустно вздохнула она, - еще с дороги добираться до него, а как по снегу?
     - На этот счет не огорчайся, - утвердительно провозгласил дед. - В чулане детские лыжи стоят, внуки еще катались, как раз две пары, на них и добираться можно. 
     - Они маленькие, - недоуменно посмотрела на него бабка.
     - А нам что – эстафету с тобой на них бегать? – усмехнувшись, проговорил дед. – Доковыляем как-нибудь.
     - Может, и доковыляем, - вслед за ним тихо промолвила бабка.
     По произношению последних слов, он уяснил, что она уже вроде бы согласилась с его мнением насчет совместного дежурства у предмета ее работы.      
     -  Ну вот, я рядом с тобой буду, - категорично, чтобы вслух закрепить это мысленно принятое решение, проговорил дед. -  Ты займешься вязанием, чаек согревать будешь на печке, я рядышком газеты читать, место для двоих на лавке найдется, ну и от снега стану очищать территорию. Лады?!
     - Хорошо, - ласково посмотрела на него супруга. – Вдвоем веселее.
    На этом и сошлись, договорились.
    Всю зиму в будние дни с раннего утра на автобусе добирались они до остановки, что на окраине города, благо проезд для пенсионеров введен был бесплатный, по специальным выдаваемым карточкам.
      Надев детские лыжи, на которых дед сделал соответствующие по размеру крепления, не спеша, как на снегоступах, шлепали по белоснежному настилу к занесенному за ночь снегопадом туалету и своей караульной будки.
     Баба Маня разводила в печке огонь и грела воду для чая, а дед чистил от снежного заноса небольшую территорию вокруг строения и самой кабинки. Затем, попив чайку, готовили на следующий день дрова, которые были сложены под настилом и отнеся их во внутрь своего обогревательного пункта, собирались в обратный путь.
     Так проходили дни, недели, зимние месяца.
      Но ни разу ни одна живая душа, кроме них, не появилась возле стоявшего в оголенном и застывшем в зимнем наряде лесу привезенного строения, куда по нужде ходят.
      Ни одна нога человека не оставила свой след на снежном покрове в этом загородном лесном массиве, в который росчерком пера чиновников на официальном документе и задумкой слуг народа была определена баба Маня с экологически чистым туалетом, созданным в век инженерно-технического прогресса и взлета научной мысли.               
     Наступила долгожданное тепло. Весенние солнечные лучи растопили снега, зазеленела первая трава, радостно защебетали лесные пернатые. 
     Пошел второй год нахождения бабы Мани у туалета, с которого намечалось местной исполнительной и законодательной властями  создание городского цивилизованного пляжа.
     Но то ли еще не оттаяли замороженные прошлые задумки депутатов, которые о них попросту забыли, то ли повальная амнезия поразила чиновников, погрязших в текучке срочных и значимых вопросов, впрочем, как и не особенно важных дел, но никто из них не вспомнил о былом принятом решении. 
     После избирательной компании, новая волна депутатского городского корпуса, переливаясь  различными красноречивыми голосами своих выступлений, вещала о своем внимании к горожанам и их проблемам, администрация города озвучивала очередные проекты повышения благосостояния жителей. Но никто ни слова не обмолвился о прежнем проекте социальной направленности.
     Не напоминала о себе и баба Маня, добросовестно продолжая  бдение у кабинки и возделывание грядок подсобного лесного огорода. По всей видимости, так бы для нее и прошли нынешние лето с осенью, да и перезимовала бы она, как в минувшую стужу, если бы ни один случай.....          
     В администрации города устроили инвентаризацию, которая, следует отметить, проходила всегда ежегодно и была плановым мероприятием. Проверялось и сличалось по списку все имущество, находившееся на бухгалтерском учете. Вот тут-то и вспомнили про этот биотуалет, когда очередь дошла до проверки его фактического наличия.               
     И вот, в один из весенних дней комиссия из трех сотрудников аппарата администрации направилась к озеру убедиться в наличии на берегу вышепоименованного инвентарного имущества, да и проверить его использование.   
     Выражения глубочайшего изумления и полной растерянности приняли их лица, когда прибыли на место своего целевого выезда.
      Вот оно – озеро, вот и берег, на котором, как значилось в документе, должно находиться данное имущество городской собственности, но лишь ветер гулял по пустынному берегу, колыхая прорезавшуюся из земли у водяной кромки молодую осоку. Ничего не указывало на присутствие здесь туалета, впрочем, как и работника, приставленного к нему для организации использования по прямому предназначению.
     Пройти  дальше в лес, примыкающий к берегу, дабы поискать предмет своей проверки члены комиссии как-то не дошли умом, ни одна мысль не сверкнула на эту тему. Действительно, кто бы мог додуматься поставить туалет в видневшемся невдалеке лесу? Тем более, что ясно написано в документе, что он предназначен для отдыхающих на пляже, а значит должен находиться на берегу.
     Ради истины стоит отметить, что никто из них в прошлогоднем водружении туалета на эту территорию участие не принимал, а посему они  не ведали истинного его местонахождения.
     Убедившись, что на берегу его нет и здраво рассудив, что эксплуатируется, наверняка, в каком-либо другом  месте, ко всему предположив, что не без извлечения  личной выгоды отвечающего за него работника, проверяющие убыли обратно в администрацию. О результате поездки, а также свою догадку отразили в соответствующей докладной записке, скрепив ее подписями.      
     О выявленной недостаче и не обнаруженного назначенного к сему инвентарному имуществу работника начальник финансового отдела, содрогаясь в раздумьях о возможных последствиях, в первую очередь для своей устоявшейся чиновничьей жизни, с дрожью в голосе сразу же проинформировал главу администрации.   
     - Когда видели его в последний раз? – впился суровым, не предвещающего ничего хорошего взглядом тот в начальника финансового отдела. 
     - Никто не знает, - тихо промямлил главный финансист.   
     - Выходит, он пропал вместе с туалетом?! - грозно переспросил глава администрации. - И вообще, где он может находиться?!   
     На что последний лишь недоуменно пожав плечами, развел руки, не в состоянии чего либо пояснить.
     - Немедленно начинайте поиск! – гневно сверкнув глазами, не услышав вразумительного ответа, бросил глава города. - Это вам не иголка в стоге сена, а человек! Притом, с казенным имуществом! Представляете, какой жареный факт побрасываем газетчикам?! Писаки так раздуют, такое накатают, что мало не покажется! Мало того, что на смех курам выставят, так о программе по благоустройству затараторят, благо основание мы сами преподнесли в забвении плана по обустройству пляжа, будь он не ладен! Это понимаете?!
     Начальник финансового отдела понимал, ох как хорошо понимал, а пуще того, что может оказаться козлом отпущения в этой таинственной истории с туалетом и при неблагоприятном ее исходе скатиться с занимаемой ступеньки служебной лестницы. А посему, отложив все текущие дела в сторону, лично возглавил назначенное мэром служебное расследование.
     Начавшееся разбирательство сразу выявило, что, оказывается, во-первых, работник, приставленный к злосчастному туалету, был не он, а она, а во-вторых, уже второй год никто в глаза ее не видел, хотя росписи о получении заработной платы в ведомостях имелись, и она регулярно получала положенное денежное довольствие. Но никто, как не старались, не мог вспомнить ее внешность, даже кассирша, которая выдавала деньги. Мало ли приходит людей? Разве всех запомнишь, тем более через окошечко кассы?!
      Так что опрос сотрудников ясности никакой не внес. Подключили милицию, сообщив, что пропал человек, правда, умолчав о туалете, решив с этим инвентарным имуществом разобраться погодя, по результатам поиска работника.
      Заявление подали к вечеру. Домой съездить к ней как-то не удосужились или же мысль об этом не посетила? Кто знает? Но как бы то ни было, на следующий день в квартиру, где проживала баба Маня со своим дедом, уже звонил участковый.
      Дверь открыл дед. Вежливо поздоровавшись, милиционер, поинтересовался насчет проживания  указанной в ориентировке гражданки, которую разыскивают. Получив от ошарашенного его визитом деда утвердительный ответ, тут же задался вопросом:      
     - Ее увидеть можно?
     - Нет ее, - не переставая удивляться фактом появления представителя  правоохранительных органов, произнес дед.
     - А где она? - тут же насторожился участковый, почувствовав что-то не ладное. - Она жива?!
     - Господь с вами! – испуганно промолвил дед и быстро перекрестился. - Что вы такое говорите?! Где же ей быть, как не на работе! Поди, уже десятый час.       
     - Извините, - сконфузился милиционер,  - обязан был спросить. Еще раз извините, но для выяснения всех обстоятельств, все-таки, вам придется проехать со мной.      
      Какие такие обстоятельства не пояснил, Впрочем, кроме того, что ведется розыск этой гражданки престарелого возраста, он ничего толком и сам не знал.
     Короче говоря, вскоре в администрацию города позвонили из отделения милиции и сообщили, что гражданка, о пропаже которой подано заявление, жива и невредима. Больше того, вроде бы выполняет предписываемые ей служебные обязанности, находясь на рабочем месте, и что туда сейчас выезжают вместе с ее супругом, который обо всем этом и поведал.
     На полученное известие в аппарате администрации отреагировали немедленно, направив в милицию комиссию, уже ранее побывавшую на берегу озера, а с ней отправился и сам начальник финансового отдела, у которого появилась надежда на благополучный выход из сложившейся крайне удручающей ситуации.       
     И вот кортеж из трех иномарок в сопровождении со сверкающими огнями сигнальной мигалки милицейского уазика, в котором сидел дед, показывая путь, устремился на окраину города.
      Оставив машины вблизи остановки, делегация гуськом - впереди дед, за ним участковый, следом городские чиновники с начальником финансового отдела, двинулась по лесу на встречу с бабой Маней, дабы убедиться в наличии инвентарного имущества, врученного ей для сохранности и использования по специфическому предназначению.      
     Выйдя из зарослей на лужайку, представительная делегация замерла в изумлении. Кабинка биотуалета предстала прямо пред ними, рядом с ней  старушка возделывала грядки, ровняя землю граблями. Невдалеке высилось небольшое деревянное строение похожее на сарай.
     - Маня, это к тебе, - подошел к старушке дед.
     Она отставила грабли, прислонив их к березе, и недоуменно обвела взглядом молчаливо стоящих перед ней незнакомых людей.
     - Не уж то всем сразу по нужде приспичило? Тогда придется немного потерпеть, - сказала она. - Кабинка одна, так что по очереди. Кто первый? - и тут же поправилась: - Вход платный. Пожалуйста, приготовьте мелочь, а то у меня сдачи нет.
      Проверяющие на ее слова не отреагировали, а лишь молча таращились, переводя свои изумленные взгляды то на нее, то на кабинку, то на деревянное строение.      
     - Да нет, Маня, - уточнил дед: - Товарищи по работе, из комиссии.  – И не в силах скрыть улыбку, так как в милиции уже узнал о цели их посещения, усмехнулся: - Так сказать, сомневающиеся в твоем месте пребывания. 
     - Как это так? – выпучила глаза баба Маня. – Что это значит? 
     - Это значит, что нам необходимо разобраться как вы работаете и вообще чем здесь занимаетесь, - решительно выступил вперед начальник финансового отдела.   
     - Как чем?! Разве не видите?! – нахмурилась баба Маня. Слова, сказанные этим человеком, видимо, высоким начальником, обидно отдались в сердце. - Сижу  возне нее, - кивнула на кабинку, - уже почитай второй год. Как  поставили, так и не отлучаюсь.   
     - Часто ли бывают посетители? – не угомоняется начальник финансового  отдела.   
     - Никто не заходит. Кто летом на берегу у озера отдыхает, так все больше поблизости, в кустики. Вы, может быть, будете первым, - ехидно ответила баба Маня. - Желаете?  Не стесняйтесь, проходите! Думаете, что здесь  специально такое место выбрала?! Так то не я - куда определили, так тут и нахожусь. 
     Не ожидая столь резкого отпора, начальник финансового отдела оторопел.  Помолчав, перевел взгляд на строение:
     -  А это что? 
     - Будка, - ответил за нее дед. – Зимой обогреваемся. Не замерзать же возле
этого нужника, - кивнул на туалет.
     - Так вы и зимой здесь? – не выдержал участковый, вступая в разговор. – С ума сойти! Кто же до этого додумался, чтобы человека с туалетом сюда  запихать?! Да еще заставить в стужу сидеть?!
     - Наверху и придумали, -  ворчливо откликнулась баба Маня. – Осенью сыро, зимой, сами понимаете, каково. А вот приходиться быть тут, работу никто не отменял.   
     - Так ладно, - милиционер сурово посмотрел на начальника финансового отдела. Расстегнул полевую сумку, которая свисала с плеча: - Пропавшая нашлась, надо с нее взять письменное объяснение.
     - Одну минуточку, погодите! - остановил его тот и, сморщив лоб, снова обратился к бабе Мане: - Вы хотите сказать, что все это время безотлучно провели здесь, и никто не воспользовался туалетом, и что денег за пользование им вы ни с кого не брали, и их у вас нет. Я верно уяснил?!
     - Верно. Да кто сюда придет, посудите сами? Откуда у меня деньги?
     - Так, - покачал он головой, понимая что возразить что-либо, а тем более доказать обратное просто невозможно. - А кто, скажите, разрешил на муниципальной земле строить эту будку и разбивать огород? Это, извините, истинное самоуправство!   
     - А что мне здесь сиднем сидеть? -  огорченно всплеснула руками баба Маня. - Так, глядишь, занятие есть, да и польза.   
     - Что касается будки, то говорили же, не замерзать же зимой! – вмешался дед. – Можно сказать, что это подсобное строение, крайне необходимое для жизненного существования человека на служебном месте, как и та кабина для осуществления необходимых функций организма, к которому моя благоверная приставлена.   
     - Вы не умничайте, - обернулся в его сторону начальник финансового отдела, - мы еще разберемся, что и как здесь функционировало. А за самоуправство придется ответить и штраф, по-видимому, заплатить. 
     - Вот что, насчет штрафа и всякого прочего разберетесь потом, - прервав его, мрачно сказал милиционер. Ему стало жаль эту бабку, лесную отшельницу с туалетом. - Мне по долгу службы надо взять объяснение. У вас паспорт с собой? – по-доброму взглянул на бабу Маню.         
     - А как же, в сумочке, но она в будке.
     - Пойдемте туда, - проговорил участковый, - там и напишите.
     Когда он с бабой Маней, а с ними и дед, удалились, начальник финансового отдела укоризненно посмотрел на членов комиссии. 
     - А вы что молчите, будто в рот воды набрали? Не могли в прошлый раз окрестности осмотреть? Не было бы этой головомойки! Кстати, убедились, что кабинка эта собственность города?
    - Да вон, на стенке инвентарный номер краской  выведен, - сказал один из ее членов и добавил: - С бабкой как-то не хорошо вышло. Она, можно сказать, как часовой здесь, никуда не отлучается. А мы - где деньги? Кто разрешил? Не хорошо, - и покачал головой. – Притом, ведь  не сама же сюда его приперла, - метнул взгляд в сторону биотуалета.    
     - Ну знаете! – возмущенно проговорил начальник финансового отдела. - Может, еще за героическое сидение у туалета ей медаль за трудовую доблесть  вручить?!
     -  Я к тому, чтобы во всем внимательно разобраться,  - спокойно ответил член комиссии. -  Видится мне, что бабка здесь не при чем.  Туалет на месте, она рядышком. Так что считаю, что наша миссия успешно подошла к концу. 
     - Вам так только кажется, - недовольно буркнул начальник финансового отдела, - в душе довольный, что нашелся работник, а с ним и находящаяся на бухгалтерском учете эта товарно-материальная ценность, как значилось все имущество по инвентаризационной ведомости. - А относительно разбирательства, то оно предстоит непременно! 
     Не прошло и недели, как в городской администрации разобрались. Дабы не выносить сор из избы и избежать лишних разговоров, которые могли бы подрывать авторитет чиновничьей власти, мудро решили сей предмет цивилизации убрать, вывезя биотуалет из лесу. Бабу Маню, как и полагается по трудовому законодательству, за два месяца письменно уведомили о сокращении ее должности. Учитывая, что она не находилась в отпуске, отправили отдыхать, выдав положенные отпускные. За несанкционированное пользование муниципальной землей и возведенную на ней постройку, штраф не наложили, но распорядились будку снести.  Так бы и завершилась эта история, если бы....       
     Если бы не стала достоянием депутата городского совета, работавшего в одной из местных газет. Пройти мимо выявленного факта из-за  профессиональной принадлежности, а пуще возможного повышения своего депутатского рейтинга он, естественно, не мог. Подняв былое постановление об обустройстве городского пляжа,  и встретившись с бабой Маней, депутат-журналист выдал умопомрачительный, можно сказать, с ног сшибающий материал на страницах печатного издания. О положенном под сукно решении администрации и обещании прежних народных избранников, забытой в буднях напряженной работы чиновниками бабы Мани, одиноко прибывавшей в лесу возле туалета, стало известно  широкой общественности.
     От появившейся публикации в администрации схватились за голову. Мэр пришел в отчаянье. Это же удар по репутации власти! Что теперь делать?! Как объясняться перед горожанами?!    
       -  Свихнуться можно! Неужели такое возможно?! – недоуменно задавались вопросом простые обыватели, откладывая в сторону газету после прочтения сенсационной статьи.   
     Оказывается, вполне даже возможно. Обнародованный факт, как говориться, свидетельствовал сам за себя. Все жалели бабу Маню, которая вмиг приобрела невидимую популярность. От журналистской братии не стало отбоя – за интервью к ней кинулись из всех местных печатных редакций, радио и телевизионных программ. Юные представители возрождавшейся пионерской организации из соседней с домом школы пришли с цветами, и тут же принялись за уборку квартиры, чем привели ее в величайшее смятение. А кое-где на стенах домов появились отпечатанные на принтере листовки с одними только кричащими названиями: «Руки прочь от бабы Мани!», «Баба Маня мы с тобой!». Кто с ней и кто собирался протягивать к ней руки и зачем – в них не раскрывалось.
     Сама баба Маня безвылазно находилась дома. Дед запретил появляться на улице. Рассудил так - чем вся эта катавасия завершиться еще неизвестно, а покуда сиди-ка  ты лучше дома!
     И если раньше сидела в лесу возле туалета, то сейчас по неволе приходилось сидеть дома у телевизора, голубой экран которого показывал  дебаты депутатов, выступление начальников из разных отделов администрации. Речи велись по поводу проблем коммунального хозяйства, и все сводилось к тому, что необходимо ремонтировать теплотрассы, приводить в порядок состояние домов и покрытие дорог, заботься о благоустройстве мест отдыха горожан, при этом  все почему-то всегда ссылались на нее, бабу Маню, на этот произошедшей с ней случай.
     Две недели бурлили эти разговоры, и когда точка кипения достигла своего накала, вопрос по благоустройству городского хозяйства, в том числе обустройству пляжа, вынесли на обсуждение внеочередной сессии городского депутатского корпуса.
     Прежнее решение по пляжу было единогласно утверждено.  В городской казне поскребли по сусекам и выделили кое-какую сумму, правда, больше чем ту, которую в незапамятное время хватило лишь на небезызвестный уже био-чудо-туалет.
     Вскоре даже объявили субботник по обустройству территории у озера.  И на него явилось столько участников, что, наверное,  не собиралось ни на один митинг в период демократических перемен. Некоторые пришли не только с орудиями труда – граблями и лопатами, а  даже развернули транспаранты:  «Пляж – городу! Бабу Маню – на пляж!»
      А что сама баба Маня?! Она, как и положено, отдыхала в отпуске. Вечерами, сидя у телевизора и попивая с дедом чай, слушала его комментарии к происходящим событиям. Пускаясь в рассуждения по поводу ведущихся работ на берегу озера, он непреклонно в итоге резюмировал:
     - Что-то мне подсказывает, что мы с тобой, Маня, еще позагораем там.    
     Предчувствие деда не подвело: по выходу из отпуска бабу Маню пригласил к себе сам мэр. Поздоровавшись и вежливо поинтересовавшись здоровьем бабки, он объявил, что ее увольнение отменяется и если желает, то на возводимом городском пляже ей предлагается трудовая деятельность, и тут же добавил, что место деду тоже найдется.   
     Вскоре на берегу озера появился пляж. Правда, он существенно отличался от комфортабельных пляжей Турции или скажем Таиланда, но по городским  меркам был вполне приличный. На песчаном берегу построили деревянные грибки от солнца,  кабинки для переодевания, в отдалении поставили  несколько биотуалетов.
      Возле них, под навесом вы можете увидеть бабу Маню, ставшую местной достопримечательностью. Ее все знают, к ней почтительно обращаются, посещая находящиеся под ее присмотром кабинки. Должность ее называется теперь вполне по-современному - оператор биотуалета. Деда определили смотрителем пляжа, и он чинно обходит территорию, убирая оставленный отдыхающими или заносимый сюда ветром мусор.      
     В летнюю пору, отправляясь к озеру, жители обычно говорят, что идут не на пляж, а  к бабе Мане. Так что если придется побывать  в этом городке, да еще когда припекает небесное светило, приходите  туда.  Не знаете путь? Не беда, спросите, как пройти к бабе Мане - всякий покажет.