Рассказы о войне ветерана 400

                П А Л А Т А  3 8

Продолжение 2 рассказа.
Продолжение 1 – http://proza.ru/2020/08/27/1186

  Ещё одним жителем палаты 38 был Николай Бодайко, не то с Украины, не то с Кубани, не зафиксировала память. Николай был старостой палаты, мы его в шутку называли – гвардии староста, он на фронте был в гвардейской дивизии. Наш староста был и по возрасту старше нас всех, его дома ждали жена и дочь Галочка, так он её называл. Семья его была на оккупированной немцами территории, но все остались живы, он часто получает от жены письма. Галочка родилась перед самой войной, помнит её отец, как он нам говорил, всю завёрнутую в простынь. Рассказывал нам Николай о своём командире дивизиона, гвардии майоре, называлась и фамилия майора, но вот и её я забыл. У того майора тоже дома была маленькая дочка, и тоже Галочка, майор при случае иногда пел такую песню:

Любимая, далёкая,
Дочурка черноокая,
Нежно мишку укрой,
Вот окончится бой,
Твой отец возвратится домой.

  Николай вспоминал, что всегда, когда майор пел эту песню, у него на глазах  выступали слёзы. За ходом войны мы следили ежедневно. В конце длинного коридора висел репродуктор, включали его каждый вечер в 22 часа, знакомый  голос Левитана передавал сводку «Совинформбюро» о продвижении наших войск на Запад за прошедший день. Все, кто  не мог выходить из палат, просили открывать двери.  Когда перечисляли освобождённые города, раздавались аплодисменты, как в театре. К концу сентября мои раны настолько зажили, что мне разрешили купаться в море. Началась чудесная жизнь, которую до этого я даже не мог представить. И хотя я ещё не мог плавать, только потихоньку бродил возле берега, но это уже было такое впечатление, такое ощущение, что заставило меня впервые заговорить стихами.  Стихотворение было о море и достаточно большое.  Конечно, стихи были не очень звучащие, они у меня даже не сохранились, но до сих пор помню первые строки:

Узнал я край, здесь жизнь иная,
Здесь море плещет на брега,
Оно утешит, приласкает,
Из нас любого бедняка.

  В Сочи я узнал, что такое инжир и жареные каштаны. Наш госпиталь находился не далеко от знаменитого Сочинского Дендрария. Во время войны вход на его территорию был свободен, мы с ребятами ходили туда несколько раз полюбоваться деревьями и цветами, каких в наших родных краях не было. До сих пор помню дерево с названием «стыдливая мимоза», названия были на находящихся рядом трафаретах. Интересное дерево, чуть прикоснёшься пальцем к листочку, все листья сразу завяли, повисли. Через какое–то время листья оживают, дерево принимает свой прежний живой вид.

                Продолжение рассказа следует.