Дети Небесного острова. том 2. глава 36

"Открывая маски..."

Шинго вздохнул, положив на место трубку громоздкого стационарного телефона. Мисс Гертруда, или, вернее, Герда, вновь позвала его, чтобы он, как обычно, занёс ей очередную чашечку её любимого крепкого кофе, и засланный шпион мигом перевёл утомлённый взгляд на краешек рабочего стола, где уже поблёскивала хрупкая и дорогая деталь фарфорового сервиза – к счастью, он, зная привычки руководительницы, совсем недавно приготовил такую, так что теперь торопиться не следовало.
Недолго думая, он быстро сунул в карман ухоженной деловой рубахи письмо, что с таким усердием пытался написать госпоже Анн уже больше двух часов, пренебрегая всеми своими сторонними официальными делами – Энцберга не было на «Вивет» около трёх дней и тайный лазутчик наконец-то смог отведать бодрящее и безмятежное чувство покоя, а это значит, что пора бы отчитаться госпоже Небесного острова о результатах своего достаточного пребывания здесь.
Он не был ни поэтом, ни прозаиком, даже человеком, как таковым живой осколок от неба не являлся, ему были совершенно чужды такие понятия, как «красота слова», но он всё это время водил по тонкому бумажному листу таким странным, для его понимания, пишущим инструментом – шариковой ручкой, томимый единственным желанием – произвести на прекрасную, статную и изящную правительницу Небесного острова хоть какое-то положительное впечатление, чтобы она ни на секунду не усомнилась в правильности выбора команды Небесного острова, который, по воле судьбы, пал на него в качестве шпиона, помня её взволнованное, крайне озабоченное лицо, покрытое толстым слоем аристократических белил, и напряжённую улыбку, коей она одаривала его и остальных членов экипажа при их последних встречах.
 Анн безоговорочно понимала, что оставить Небесный остров без поддержки её главных сторонников и верных слуг очень небезопасно, но элеметаль солнечного света – заключительный и самый сильный из цепочки священных столпов, способных развеять тьму, скопившуюся над безобидным и мирным островом в облаках, словно тяжёлые сизые тучи, готовые в любой момент обрушиться на него и сравнять с землёй, бесспорно, был главным залогом к благополучной развязке нагнетающегося конфликта и их основным и мощнейшим оружием в борьбе против опасных мотивов станции.
 С глубокомысленным серьёзным видом, Шинго взял аккуратную чашку, стоящую на расписном крохотном блюдечке, и направился прямиком в кабинет руководительницы и прошагал в её кабинет, путь к которому уже давно выучил наизусть.
 В отсутствие капитана Люциуса Энцберга, работа на «Вивет» была тихой и расслабленной. Десятки сотрудников сновали от буфета до зданий общежития, выстроенных опрятными маленькими домиками на дальних платформах, не забывая вежливо кивнуть «уважаемому мистеру Шину», обсыпая его различными приветствиями и похвалами, но в зависти поджимая губы, чуть только оказавшись за его спиной – это было здесь в порядке вещей, ведь все работники на станции, особенно юные амбициозные натуры, только прошедшие свой испытательный срок в наземном мире, мечтали о таком стремительном подъёме по карьерной лестнице, как у него – всего за две недели скромный и безропотный Шинго был замечен Гертрудой и очень скоро возведён её в секретари, хотя отдел канцелярии всё ещё оставался на нём.
Но жизнелюбивый «мистер Шин» едва ли сердился в ответ на такое двуличие и лицемерность – ему, отнюдь, и не следовало угождать этим высокомерным людям, похожим на слабые, но различимые отражения капитана Энцберга – тот явно смог окружить себя такими же корыстными нечестными людьми, умеющими подстраиваться под обстоятельства. Однако, про самого капитана и помощника Гертруды тут говорили сбивчиво и боязливо, сквозь зубы. Стоило кому-то из случайно проходивших мимо людей хотя бы ненавязчиво шепнуть его имя, фамилию, или звание, как все обитатели станции немедленно вытягивались по струнке и настороженно втягивали голову в плечи.
А ведь шпион мог их понять: Энцберг был очень суровым капитаном, его приказы должны были исполняться неукоснительно, иначе на незадачливого исполнителя могли обрушится целый шквал гневной критики, высказанной в весьма грубой форме, за которым следовало беспощадное длительное наказание. Капитан был очень скуп на благодарность, редко чем был доволен (с тех пор, как команда сопротивлением стала «лезть» в его дела, на его лице навсегда застыла холодная расчётливая безжалостность), а со своими подчинёнными, да и с самой Гердой, которую он посредством внушения и бесчисленных обещаний смог превратить в Гертруду. Он будто бы вёл какую-то хитроумную игру, и Шинго это пугало.
Ещё со своих самых первых часов на «Вивет», Шинго удалось усвоить, что главным виновником всего этого переполоха вокруг острова был именно Люциус – «Гертруда», которая по всем формальностям была главой станции, по сути так и оставалась простой островитянкой и заботливой матерью, искренне жалеющей о том, что ввязалась в эту жестокую игру, да ещё и очутилась в кресле руководительницы, поневоле выступив против собственных дочерей. Безусловно, Энцберг продумал весь свой план очень детально, используя мисс Гертруду лишь как пешку, марионетку, управляющим коей он был и она это понимала, но Энцберг не мог позволить ей уйти, подкрепляя её сомнениями лестью и лживыми убеждениями. У скромного секретаря ноюще сжималось сердце каждый раз, когда она в отчаянии металась между родным островом и семьёй и грозным капитаном, способном рано или поздно причинить им вред.
Он также не отпускал и госпожу Анн, с которой не слишком-то давно водил дружбу, посылал дары и вёл доверительные чистосердечные беседы, об искренности взаимных отношений «Вивет» с Небесным островом. Однако теперь, вместо чудных коробок и шёлковых узелков, наполненных украшениями платьями и мелочами дамского туалета, к ней приходят лишь озлобленные послания, где прямым текстом было освещено то, что если благоразумная правительница не пойдёт на поводу у станции «ей же будет хуже». Однажды Шин, разбирая некоторые бумаги прочитал одну такую записку, значившуюся ко дворцу, прочитал, ужаснувшись, и поспешил уничтожить её, дабы не тревожить и без того беспокойную владычицу…
У самой двери кабинета, он вдруг столкнулся с аккуратным Альбертом, молодым и нервозным сотрудником «центра изучения», коего он знал гораздо больше, чем взвинченный юноша мог себе предположить – впервые с ним он встретился ещё несколько месяцев назад, когда в составе команды Небесного острова, проник на сперва на станцию, а затем и в сам мнимый «центр», имеющий далеко не то предназначение, что указано в документах «Вивет».
Тогда, испуганный трепещущий паренёк вполне мог выдать их присутствие, и им пришлось повязать его Рининой жёлтой ленточкой для волос, которая хоть и была обычным атрибутом юной малышки, но проявила себя очень тугой и прочной. Шинго приставили присматривать за ним в облике овчарки.
Альберт оказался ещё опасливее Эми, его страхи порой граничили с настоящей паранойей, и заметно, что то столкновение с сопротивлением Небесного острова оставило неизгладимый глубокий отпечаток в его памяти, и, после этого, он стал ещё более замкнутым и нерешительным чем всегда. Однако, несмотря на это, Альберт оставался очень плодовитым работником, на станции о нём отзывались исключительно в положительном ключе. Как только «мистер Шин» прилетел на «Вивет» их связали довольно тесные деловые отношения и общение.
Правда, в последнее время, юноша стал посматривать на него необычно косо, словно с каким-то предубеждением, и это ставило лазутчика под прикрытием в тупик, ведь он не помнил, чтобы хоть раз давал коллегам и начальникам повода для сомнений. Но… быть может, он, не зная его истинной личности, волнуется лишь из-за таинственного шпиона, который до сих пор оставался для жителей станции одной большой загадкой?..
- приветствую, мистер Долтер, - учтиво поздоровался с ним Шинго, проходя мимо – как идут дела?
Юноша неловко замялся, опустив взгляд на ровную толстую стопку бумаг, что он бережно нёс на руках по направлению к выходу из здания «центра управления». Потом начал что-то усиленно бормотать про себя, будто начисто забыв все слова мира и стараясь подобрать хоть одно корректное. 
-здра-дравствуйте, господин Шин! – кое-как выдавил из себя робкий работник – спасибо, весьма недурно. Вот! – он с гордостью приподнял стопку отложенной макулатуры – сегодня я был в ночной смене в центре изучения, написал подробный отчёт о проделанной работе и, в частности, состоянии Небесного острова. Осталось чуть-чуть отредактировать. Вы же к мисс Гертруде идёте?.. скажите ей, что спустя день я представлю ей свои заметки по этому поводу.
- разумеется, - понятливо сказал Шинго.
Но он не успел и толком распрощаться с закрытым Альбертом – юноша робко мотнул головой и шустро ринулся своей дорогой, оставив его один на один с дверью кабинета.
Когда засланный шпион-секретарь бодро откашливался перед торжественным входом, он услышал за ней раскатистый голос, похожий на залп грома, с отвращением проехавший по его слуху, словно тысяча осколков битого стекла. Шинго вздрогнул, узнав в нём капитана «Чёрной флотилии» и правую руку руководительницы Люциуса Энцберга, что, вероятно, только вернулся из своей вынужденной отлучки и поспешил предстать перед Гердой-Гертрудой.
Трясущимся кулаком, Шинго осторожно постучал в дверь, желая получить призыв от начальницы, или же, наоборот, отклонение. Голос самоуверенного капитана тут же оборвался и зазвучал другой, гладкий, нежный и доброжелательный – это мисс Гертруда великодушно попросила его войти.
Он медленно повернул позолоченную ручку и отворил дверь.
 Тогда же и сбылись его худшие опасения: капитан Энцберг, «верный слуга» Герды и её искусный манипулятор, в действительности вернулся и уже был у неё, вкрадчиво отчитываясь о своей временной отлучке. Заслышав застенчивого секретаря, он осёкся и нахмурился, однако не посмел в открытую выказать своё видимое недовольство, а лишь смерил его острым, пристальным взглядом.
 Шинго постарался не выдавать всего того страха, что в этот момент стал угрожающе неторопливо распространяться по его нутру, он почтительно опустил голову перед капитаном, надеясь, что учтивым поведением сможет пускай чуточку, но растопить тяжёлые холодные ледники, плавающие в его ясных расчётливых глазах. Но тщетно: даже по прошествии нескольких секунд, что секретарь-шпион провёл в жалостливой любезности, преподнесённой двум влиятельнейшим фигурам на станции, лёд во внимательных глазах Люциуса категорически отказывался таять.
- прошу, дорогой Шин, - уважительно произнесла руководительница, радушно раскинув руки, приглашая его пройти вперёд – я очень рада видеть вас.
Он сдавленно мотнул головой, казалось, что всё пространство вокруг стало расплываться и уходить куда-то вдаль бесцветными мутными пятнами. Неизменно чётким оставалось лишь пасмурное лицо Энцберга с жёсткими угловатыми чертами.
- благодарю вас, уважаемая руководительница, - с неописуемыми силами смог выдавить из себя тайный лазутчик – я тоже премного рад.
Шинго прошагал до самого рабочего стола мисс Гертруды, едва ли чувствуя свои ноги, поскольку настороженными недоверчивыми мыслями был ещё рядом с капитаном (который, к слову, относился к нему ровно с таким же настроем) пока не упёрся в него, а после, смутно смотря перед собой, поставил на него чашечку с мелко подрагивающим тёмным напитком, окантованном по краям бледной пенкой.
Шпион пообещал себе не рассматривать убранство рабочего стола Герды, стараясь сконцентрировать своё внимание исключительно на крохотном элегантном предмете бесценного сервиза, но, краем глаза всё-таки скользнул по беспорядочно лежавшим там документам и, с содроганием сердца, заметил крупную папку название на которой было запечатлено жирным шрифтом.
«Доклад» - глухо прочитал он про себя, и сердце его почти что остановилось.
Под этим напечатанном наименованием стояли чётко различимые инициалы жестокого капитана. Конечно, Шинго в сию же минуту понял, о каком именно докладе шла речь – о тех бумагах, что Энцберг с самодовольной ухмылкой предъявлял Герде, прося оценить его безупречные, беспроигрышные планы. Планы, по надлежащему своевременному устранению великой правительницы Небесного острова, госпожи Анн Элайзы леди де Грассии.
Герде, бывшей её давней подругой, его намётки не понравились. Шинго, регулярно приносивший ей кофе после полудня, своими глазами видел, какой руководительница была безутешной и слабой, как казнилась из-за того, что избрала этот неблагонадёжный безобразный путь, в бесконечных угрызениях загадывая, чтобы Энцберг пробыл в наземном мире как можно дольше. Но время, как известно, способно лететь безжалостно быстро, порой не оставляя никаких надежд, разрушая их. Его невозможно остановить, однако сегодня, видно, всё должно наконец-то решиться.
Мисс Гертруда коротко поблагодарила его, взяв чашку с блюдца и, взмахом свободной руки, разрешив ему удалиться, и вернувшись к разговору со своим главным помощником. Люциус же бросал жёсткие предупредительные взоры холодных глаз в Шинго до тех пор, пока он неловко, заметно смущаясь и робея, не исчез в тёмном проёме, накрепко закрыв за собою дверь. Только лишь после этого он продолжил вполне спокойную беседу с руководительницей.
Шпион крайне осторожно, не привлекая к себе ненужного внимания, остановился у самого входа в кабинет мисс Гертруды, чувствуя, как сильно и неукротимо бьётся его сердце, что у него никак не получалось успокоить. Оглядевшись по сторонам, и вскоре к невероятному своему облегчению убедившись, что коридорные дороги, похожие на извилистые лабиринты с частыми поворотами, были беззвучны и совершенно пусты, он в испуге и окаменении прислонился спиной к запертой двери, давая себе возможность отдышаться и привести в порядок сковавшие его разум мысли.
Посредством нескольких глубоких и плавных вдохов и выдохов, немало встревоженному осколку от неба удалось вернуть себе самообладание. Спустя полминуты, он ощутил, что связавшее его оцепенение стало постепенно ослабевать свою железную цепкую хватку, впуская к нему новый прилив сил и энергии, но усмиряя слишком обострившиеся эмоции.
Шинго хотел поспешно удалиться подальше от места пребывания озлобленного решительного капитана, рядом с которым он испытывал лишь отталкивающие чувства – как правило, панический ужас вперемешку с ярчайшими нотками отвращения, распиравшими его душу всякий раз, когда он заприметит его физиономию, как всегда грубую, отчуждённую и целеустремлённую, желал закрыться в выделенной ему комнате, попросив кого-нибудь сообщить руководительнице о лёгком недомогании, дописать письмо госпоже, извещающее об обстановке на станции, и тайком отправить его на Небесный остров, в нерушимой надежде, что госпожа не испугается адреса «Вивет» на конверте и соблаговолит раскрыть его и прочесть…
Но голоса Энцберга и Герды словно заставили его в одночасье прирасти его к двери, в это же мгновенье развеяв все его потаённые желания и неотложные дела. Он знал, что покуда Энцберг грезит о скором поражении Небесного острова, в предвкушении потирая ладони, над госпожой не рассеется томящаяся опасность, а лишь наоборот, лишь сильнее будет окутывать её. И хоть он прекрасно осознавал, что слово руководящей здесь мало, что значит и, в основном, станция использует её только для создания видимости управления, и что Энцберг, в любом случае, будет действовать исключительно по своей собственной беспощадной указке, ему показалось важным выяснить, уступит ли суровому диктатору «Вивет» её руководительница, или же решит открыть ему правду о своём истинном мнении насчёт всего происходящего.
Шинго так же, не торопясь, тщательно обдумывая каждое своё движение, какие он старался делать как можно более бесшумными и осмотрительными, повернулся, машинально отыскав искромётными глазами замочную скважину, которые, благо, во всех помещениях зданий «центров» была весьма крупными и заметными. Шинго мгновенно нагнулся к ней, стараясь сохранять чрезвычайную чуткость ко всему тому, что происходило по ту сторону двери.
Небесный шпион скоро наметил для себя два силуэта – высокий и отточенный, и фигурку пониже и постройнее, сидевшую в груде бумаг. Но уже через несколько секунд он смог объять своим деликатным взглядом всё обустройство комнаты, что смогло обхватить собой довольно большое отверстие для ключей. Далее он затаился и, оборвав прерывистое возбуждённое дыхание, стал прислушиваться к тому, о чём именно они говорили.
- я несказанно довольна, что ваш обратный путь на станцию прошёл без особых происшествий, - торопливо заверила мисс Гертруда своего подчинённого, отпив ещё немного кофе – меня также известили, что вы вернулись на «Вивет» не один, а в сопровождении сына… - она задумчиво опустила голову – как мальчик?.. ему что-нибудь требуется?..
- благодарю за беспокойство, мисс, - всеми силами изображая порядочную вежливость, выдавил капитан, однако, если напрячь слух, можно было вполне отчётливо уловить, что в ней проскальзывали едкие слащавые отзвуки фальши – мой сын будет жить вместе со мной, сейчас он только начал осваиваться, но он всем доволен.
Герда рассудительно кивнула и резко подняла взгляд на Люциуса, будто бы в ожидании чего-то важного и неотложного. Энцберг сразу же прочитал её думы и, нагнувшись к своему портфелю, незамедлительно вынул оттуда одно портативное устройство, напоминающее две плоских дощечки скреплённые воедино, причём верхняя из них могла свободно откидываться наверх и имела широкий экран со внутренней своей стороны – живой осколок от неба целых две недели напряжённо ломал голову, пытаясь запомнить его название – ноутбук!..
- мистер Гифт ежедневно присылал мне свежие новости, - сообщил он, с торжествующим видом протягивая аппарат Герде – и, надо признать, одна другой краше: недавно он отписал, что выследил детишек на некоем новом острове и предполагает, что они уже добрались до элеметаля солнечного света – ему остаётся лишь похитить его. Но вы понимаете, какие границы это перед нами откроет?.. – лидер «Чёрной флотилии» заискивающе заглянул в её глаза с чувством восхищения и восторга, так что и Герда поневоле содрогнулась от его натиска – едва мы закончим опустошать земли Небесного острова, как на нашем горизонте откроются другие!..
Взгляд Шинго расширился в закипающем гневе и недоумении. За командой Небесного острова всё это время следили?! Ему становилось невыносимо больно при мысли о том, что его милая задорная Рина, её сестра Эми, пилоты Дарен и Марго, а также их господский сопровождающий в это время находились под не меньшей угрозой, что сейчас притихла около великолепной госпожи. Надо же… этот Гифт работал, как настоящий профессионал, раз даже он со своей обыденной бдительностью не смог его вычислить…
Ах, если бы он сейчас был там, подле своей любимой команды, он бы непременно отстоял солнечный элеметаль и навсегда бы отвадил этого подопечного «Вивет» подальше от сопротивления Небесного острова, а теперь… он вряд ли сумеет отправить им хотя бы малозначительную краткую весть – местонахождение бывшего союзнического острова в точности было ему неведомо.
Невидимая узда сдержала порывистую реакцию Шинго, заставив её притихнуть где-то глубоко в его нутре. Пересилив свою злобу, которую он так хотел обрушить на капитана «флотилии», он, крепко стиснув зубы, привлёк всю свою внимательность и спокойствие.
- что же, отлично… - достаточно равнодушно отозвалась Гертруда, делая ещё один мелкий глоток.
Это повергло шпиона в искреннее ошеломление, он не мог узнать в этой отрешённой женщине ту Герду, которая больше пяти дней отсутствия Энцберга смело изливала ему свои неподдельные переживания, с большим трудом сдерживаясь, чтобы не зарыдать. Неужели, на неё так повлиял приход Люциуса?.. Может быть, она вновь решила спрятаться за ширмой холодной леди, без сочувствия и капли эмоций распоряжавшейся станцией, чтобы не показаться ему слабой и неспособной быть той, кем она здесь является, совсем отличной от его взглядов и впечатлений?
Люциус Энцберг принялся с жадностью метать глазами злорадные искры, нетерпеливо постукивая каблуком обуви об пол и то и дело косясь на недавно подготовленный им же доклад, вероятно, думая, что мисс Гертруда соизволит сама начать о нём разговор, но та лишь напряжённо молчала, попивая кофе ровными глотками. Было заметно, что она сама хорошо увидела и поняла намёки капитана, но особенно не торопилась реагировать на них, пусть выглядела напряжённой даже издалека.
У Шинго подкосились ноги, ему стало казаться, что из скользкого, но малость запылённого паркета в момент пробились гвозди и иглы с заострёнными сверкающими наконечниками, тут же впившиеся в его ступни. Становилось невообразимо душно, видно, так сказалась повисшая вдруг тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием требовательного капитана.
Поняв, что Герда и не планировала обращаться к этой теме, Энцберг раздражённо оскалился и решил обратиться к ней напрямую.
- перед моим отъездом вы обещали прочесть мой доклад и высказать мнение, мисс, - он ещё старался, чтобы его настойчивое напоминание звучало учтиво, но крохотная чаша его терпения уже не мешкая опускалась вниз – вы готовы им поделиться?..
Гертруда, судя по всему, всё это время отчаянно боролась со своей светлой стороной – ласковой, мягкосердечной и порядочной преданной островитянкой, разом вздрогнула от его бесцеремонного вопроса. Энцберг сурово поморщился, с шумом положив широкую ладонь на папку с докладом, пытливо поглядывая на неё.
 Герда, до этого сохранявшая образцовое хладнокровие, впервые проявила испуг в своих движениях и мимике: пальцы её затряслись, и последние капли остывшего кофейного напитка рухнули вниз, бледно-коричневым маленьким пятном растёкшись по громкому и через чур самоуверенному произведению Люциуса. В глазах руководительницы яркой звездой всплыло какое-то странное, неизвестное чувство – чувство решимости сделать что-то и возникших из-за этого непосредственных колебаний.
- я прочла… - медленно и внятно промолвила она – но, скажите, Энцберг, вам не кажется, что эти идеи… - руководительница в стеснении потупила взор, всё ещё одолеваемая сомнениями – слишком радикальные?
- радикальные?.. – грозно поднял подбородок «верный слуга» - что вы хотите сказать?
Герда болезненно зажмурилась – в её душе бились две половины, две личности, взращённые в ней самой в определённые периоды её жизни. Всякий раз, когда коварная руководительница, подпитанная честолюбием, которое в ней назойливо сеяли красноречивые доводы манипулятора, выбивала из рук простолюдинки, мало что имеющей в своём родном мире, шпагу и скрещивала её со своей прямо над её головой, та неуступным рывком вскакивала с колен и вырывала оружие из рук соперницы. Ожесточённый бой не прекращался.
- правду, - уверенно-непоколебимым тоном выпалила Герда – в своих записях вы говорите, что госпожу Небесного острова Анн следует полностью изжить и предлагаете для этого несколько вариантов. Все они очень жестокие и кровопролитные, и все заканчиваются одним и тем же – смертью правящего лица. Но, не думали ли вы, что это может раз и навсегда растоптать отношения станции и Небесного острова?.. я бы сочла более верным просто сместить госпожу Анн с трона, отправив её в пожизненную ссылку, а на престол возвести более полезную и преданную нам креатуру…
- я бы хотел здраво оценить вашу мысль, мисс, - не позволил договорить ей Энцберг – поддержать её, но просто… не могу. Приведение во исполнение вашего предложение может вызвать целую массу дополнительных проблем: отрицательный отклик местного населения, их же отказ принимать нового правителя… я не говорю о том, что сверженная госпожа может попробовать вернуть отнятую власть и обязательно наберёт себе порядочное окружение приверженцев, что нам вовсе некстати. И даже если она на это не осмелится и будет смиренно коротать свои дни в отдалённой провинции в какой-нибудь усадьбе, рано или поздно на острове может объявиться команда сопротивления и мерзкие детишки, имеющие на неё огромное влияние, могут побудить её заняться этой борьбой и всячески поспособствуют её началу.
Шинго приоткрыл рот, восхитившись его ветреной, но разумной и обоснованной позиции. У Герды стали подрагивать плечи, при виде неотступности Энцберга, но она сумела выдержать его взгляд, потом поднялась со своего кресла, придерживаясь руками за стол, быстро поставила на него сервизную чашку и обдала его почти таким же суровым, немного прищуренным взором.
- раз так, - прохладно заявила она – я хочу быть с теми, кого волнует торжество правосудия! У меня нет ни малейшего желания стоять во главе порочной станции, пестрящей лжецами и циниками.
- Гертруда! – оскорблённо воскликнул капитан «Чёрной флотилии». Глаза его широко распахнулись, налившись злобой и разочарованием.
Но сильнее всего в этот миг была разочарованна именно Герда, наконец-то понявшая, что на «Вивет» она никогда не обретёт счастье – её счастье неделимо связано с её родным островом и любимыми дочерями. Окончательно прозрев, в своих мыслях она повергла корыстную мисс Гертруду наземь, наконец-то одержав над ней верх, и та распалась на миллион пылинок, разносимых ветром. Две разрозненные половины стали единым целым.
- меня зовут Герда! – укоризненно провозгласила она, ясно показывая, что если она и была управляющей станции, то теперь это осталось в прошлом.
Через щёлку шпион-секретарь смотрел на отважную женщину с неизмеримым восхищением, понимая, от кого передались Рине её самые бойкие и храбрые черты. Он так же обрисовал себе, в каком небывалом ободрении и радости были бы сейчас сёстры, если бы стояли рядом с ним и разглядывая эту обстановку. Маленький осколок от неба уже успел достаточно чётко представить себе сияющее весёлой улыбкой загорелое личико юной девочки, усеянное рыжеватой россыпью веснушек, и на душе его стало так тепло и отрадно…
- разрешите, я не буду подписывать никаких надлежащих бумаг, - хмуро проронила бывшая руководящая – уверенна, у вас давно припасена своя кандидатура на этот чрезвычайно важный пост. 
 Она гордо поправила причёску и уже собиралась выйти из-за стола, но рассвирепевший Энцберг внезапно схватил её за запястье, расплываясь в яростной ухмылке. Казалось, что натренированный, испытанный многими жизненными поворотами, крепкий мужчина, мог легко поднять тоненькую фигурку взбунтовавшейся руководительницы над землёй. Герда изумлённо ахнула, но упорно попыталась освободиться от его хватки, но её воздействия были совершенно незначительны.
- предательница!.. – взревел Энцберг в неистовстве – ты ничем не лучше того глуповатого профессора, которого я упёк в камеру: тот тоже клялся нам в вечной преданности, но когда узнал о том, что грозит острову, решился выступить против!
Этого вопиющего поступка Люциуса, что оказался для него настоящей провокацией, Шинго больше не мог вынести. Бурлящее возмущение вспыхнуло в нём с такой силой, что теперь он не мог его ни удержать, ни загасить, потому что рука шпиона сама потянулась к дверной ручке. Бушующим вихрем, не чувствуя тверди под ногами, он, без соблюдения должных формальностей, ворвался назад, в кабинет руководительницы, и в безжалостном праведном запале подскочил к озлобленному Энцбергу…
- вы не смеете этого делать! – выкрикнул он, не помня себя от обуявшей его ярости.
- мистер Шин?! – поразилась Герда, в недоумении повернув к нему голову.
Тот действительно совершил то, что хотел и разгорячённый Энцберг отпустил несчастную руководительницу, тотчас же отшатнувшуюся от него, переключившись и нацелившись на него. Впервые в шпионской практике живой осколок от неба серьёзно пожалел, что выбрал себе обличье долговязого юноши с плохо развитым телосложением, поскольку капитану было проще всего отбросить его в сторону, так что бездумный лазутчик неудачно упал навзничь.
Когда, по прошествии нескольких секунд он приподнялся, чтобы потереть ушибленный бок, он увидел истинную сущность людей, его окружавших: увидел весь тот страх и ужас, застывший в потемневших глазах безутешной и испуганной Герды, и отвратительную улыбку превосходства Энцберга, вмиг расплывшуюся по его угловатой физиономии.
- мистер Шин!.. – скоро бросилась к нему не на шутку перепуганная бывшая руководительница станции и взволнованно припала подле него на колени – умоляю вас, скажите, что вы не пострадали! Вы не обязаны были этого делать…
- я в порядке, - сухо отозвался он, подняв раздражённый взор прямиком на Люциуса. В его глазах читался плохо скрытый язвительный вызов – едва только Энцберг собрался напасть на него, как он уже был готов к опережающим действиям, и чётко показал это своими воинственными повадками.
Существа шинго, одарённые удивительной способностью – изменять облик, подстраивая его под любое живое создание, будь то зверь, рыба, птица или даже крошечное неказистое насекомое, отличались миролюбивым нравом, общительностью и возможностью быстро выходить на контакт, однако, на самый крайний случай, природа снабдила их внимательностью, повышенными ловкостью и проворностью, а также необычайной проницательностью – как раз те качества, что наиболее подходят для защиты и нападений. И наш шпион, отнюдь, не сомневался, что будет готов пустить эти и другие приобретённые свои навыки в ход при нужде.
Распаляющая, жгучая злорадность просияла на лице капитана «Чёрной флотилии», он явно ощутил небывалый прилив мощи и самоуверенности, после того, как низверг Шинго наземь и ясно показал Герде своё истинное, неподдельное отношение к ней. Она была необходима ему не более чем игрушка, удобный инструмент, посредством которого ему было комфортно и относительно легко выставлять против Небесного острова свои претензии и накопленную силу.
- мне помнится, ты уже приносил мисс её кофе, - протянул он – так что же ты тут забыл, глупец?..
- это уже не важно, - прохладно отрезал Шинго, буравя капитана грозным взглядом.
- ах, ну раз так… - с саркастичной задумчивостью проронил тот, судя по всему, порываясь подойти к нему, чтобы честно и отрешённо принять его необъявленное, но очевидное приглашение.
 Но вдруг кровожадный блеск его глаз заинтересованно остановился на каком-то невзрачном предмете, кой пыльно и одиноко лежал на полу в нескольких шагах от распластавшегося, но исполненного верой в справедливость Шинго. Когда взор лазутчика в волнении проследовал за ним, то сердце его чуть не остановилось от невозможности действия – там, на полу лежал сероватый, сложенный вдвое лист бумаги, то самое его письмо, обращённое к госпоже Анн!..
Шинго вздрогнул, испытав пронзительный и категорически неприятный укол вины, вины перед участливой и благодетельной правительнице Небесного острова, переживающей сейчас не лучшие времена своего правления, длительностью уже почти в три года. Она без колебаний всецело положилась на выбор преданной команды, что в роли шпиона обозначила именно его.
 Осколок от неба много работал эти три недели, не покладая рук трудился и брался за всё, что только мог, лишь бы выведать хоть что-то и подобраться к управлению «Вивет». Оттого его так быстро заметили и приблизили к «мисс Гертруде». Без своей доскональности, точности и кропотливости, Шинго бы не добился ничего, что сейчас имел на станции. Он бы не сказал, что положение дел на станции его полностью удовлетворяло, что ему нравилось находиться там, но эта запись, нечаянно им обронённая могла в следующую минуту порушить всё то, чего он сумел добиться, а тогда выходит…
Выходит, что он не оправдал сразу две надежды – не только ввёл госпожу в затруднительное положение, добавив ей пригоршню сомнительных и ненужных осложнений, но и подвёл друзей, совершив необдуманный поступок, пусть он всего лишь хотел сохранить послание и намеренно взял его с собой, чтобы оно не попало в посторонние руки, пока он в отошёл от своего места…
Да он весь Небесный остров подвёл!..
С щемящей болью в сердце он наблюдал за тем, как самодовольный Энцберг нагибается за примятым бумажным листком и в томлении разворачивает его. Шпиону безумно захотелось подняться и поспешить вырвать письмо из его рук, но опоздал – подлый капитан с напряжённым видом пробегал по тексту глазами. Очень скоро он начал зачитывать его громким шипящим от злости голосом, быть может, чтобы побольнее задеть его. Текст же был таков:
 «Достопочтенная госпожа, великая и милосердная, я, ваш скромный и усердный раб Шинго, выбранный доблестной и неустрашимой командой Небесного острова для этого опасного дела, спешу доложить вам о здешней обстановке дел.
Внешне станция выглядит весьма спокойной: люди её мечутся от различных строений к другим, довольно длинными, плотными, но размеренными толпами. Основная задача тех, кто находится под попечительством центра для изучения – следить за ситуацией на острове и вокруг, кроме дневной смены есть ещё и специально подготовленная ночная, которая не спускает глаз с нашей бесценной земли в тёмное время суток.
Помимо дозорных на «Вивет» проживают механики, главная задача которых – модернизировать их летающие суда. Да будет вам известно, что на днях я был личным свидетелем тому, как один из представителей этой специализации прикручивал к дирижаблю винт совершенно новой, невиданной мною прежде формы – с заведёнными к низу заострёнными лопастями. Что это означает я пока что не смею предположить.
 Энцберг точно не доверяет мне и не верит придуманной мною легенде. Он слывёт на станции настоящим беспощадным тираном – каждый рабочий в панике содрогается, только заслышав его имя. Сам капитан вертит руководительницей, как куклой – она абсолютная податливая марионетка в его руках. Но я вижу, что она сама не несёт никакой угрозы Небесному острову – «мисс Гертруда» в общении со мной ведёт себя мило и приветливо. Недавно Энцберг отъехал со станции по своим личным вопросам и я видел, как она отчаянно бьётся с собой, не решаясь подчиниться ему, хотя с ним она выглядит холодной и непререкаемой, даже безразличной, но лишь так она способна скрыть ту бурю, что развернулась в её душе…
Милостивая моя госпожа, с тяжёлым сердцем должен признаться, что есть одна загвоздка, о которой я не смею вам лгать. Перед своим отбытием капитан предоставил ей варварский доклад с изложением всех возможностей и предложений с целью вашего устранения, попросил прочесть и утвердить. Вероятно, в ближайшем времени он начнёт плести безжалостный заговор, чтобы избавить вас от бремени власти и накинуть его на плечи какому-нибудь стороннику «Вивет». Будьте крайне внимательны и бдительны, заклинаю вас…»
Шинго припомнил, что конце письма собирался добавить чистосердечные пожелания здоровья и благоденствия, а также передать свой самый искренний поклон для неё и её дочери-советницы Люселии. Но теперь ему, видно, это не требовалось: с каждой новой строкой, с каждым новым абзацем в голосе капитана, как снежный ком, нарастала свирепость, он становился всё громче и надрывней.
 Прочтение письма завершилось тем, что Люциус, впав в откровенное бешенство, разорвал бумагу в клочья и яростно растоптал. Затем, он устремил свои налившиеся кровью сощуренные глаза на живой осколок и сквозь зубы пророкотал:
- так вот, кто ты на самом деле! Ты – грязный пёс госпожи, наглый шпион!..
Вид у него при этом был самый разъярённый: казалось, что он спустя секунду мог с диким отчаянным рёвом неконтролируемого приступа гнева наброситься на лазутчика – лицо его всё так и перекосило от нескрываемых чувств.
Шинго напружинил мышцы, одним прыжком поднявшись на ноги, ловя на себе обескураженные взгляды бывшей руководительницы. Герда тоже быстро встала во весь рост и невольно отпрянула от него на несколько шагов, не зная, чего именно ей стоит ожидать. Было заметно, что она, задыхаясь от нависшего напряжения, хотела задать лживому секретарю немало вопросов, но всё же предпочла молчать, подёргиваясь мелкой дрожью.
Решительность засланного шпиона возрастала, Энцберг трясся от переполняющих его эмоций. Он действительно мог бы вступить с осколком от неба в жёсткую неравную потасовку, но неожиданно сумел сдержать в себе этот порыв, расслабился и приподнял плечи, будто внезапно вспомнив о чём-то. Искорёженные черты лица его быстро сгладились, на них проступило какое-то непонятное ободрение.
Шинго, весьма опешивший от такой перестановки действий, удивлённо распахнул глаза, не сводя их с оппонента. Теперь, капитан вновь смотрел на мир с выраженным превосходством и самоуверенностью, словно он в один момент стал его единоличным повелителем, а затем скривил губы в отвратительной ухмылке, режущей взор. Люциус резко поднял наверх руку со сложенными пальцами и непреклонно щёлкнул ими.
Почти сразу в коридоре послышался топот тяжёлых шагов. Когда Герда и Шинго обернулись на звук, оторопев, они увидели, как по лёгкой типовой двери пробегает тревожная волна громких толчков. Через несколько мгновений её створка с истошным скрипом отлетела назад и в кабинет чинно прошествовала небольшая толпа крепко сложенных мужчин, облачённых в громоздкую пилотскую форму «Чёрной флотилии», выкрашенную в угольно-серый цвет по типу окраса самих дирижаблей: костюм представлял собой нечто вроде грузных доспехов, состоящих из блестящих металлических пластин, плотно наложенных друг на друга, как чешуя, и со знаком летучей мыши на груди, широких сдавливающих голову непробиваемых шлемов и сковывающих движения увесистых сапог. 
Впереди, возглавляя их шествие, вышагивал их несомненный глава – мужчина лет пятидесяти пяти, воодушевлённый и серьёзный, но, в тоже время, уже с отчётливыми приметами своей очевидной немолодости – гордо посеребрённый сединой, хотя во взгляде его до сих пор пылал неугасимый огонь прожитых юношеских лет. От своих подчинённых он выделялся на целую голову, «доспехи» «Чёрной флотилии» сверкали на нём ярче всего.
 Вместе с группой своих людей, оставшихся немного поодаль, за спиной, он мерно и спокойно подошёл к капитану и кивнул ему, выказывая сдержанное уважение.
- мы ждём ваших указаний, капитан Энцберг, - ровно объявил он.
- командующий Рубен… - многозначительным, размышляющим тоном поприветствовал его тот, но быстро отогнал все сомнения, сделал пару шагов к Шинго и Герде, повелительно указав ему на них – видите ли, наша дорогая руководительница, почтенная мисс Гертруда, решила пойти наперекор всем правилам и законам станции: она осквернила их, попав под влияние своего секретаря, того самого небесного лазутчика, что мы разыскивали на «Вивет» весь последний месяц. Дабы они не воспрепятствовали дальнейшему развитию станции, их следует отстранить от власти и изолировать. Схватите этих изменников!.. – сурово и лаконично подытожил он.
Форд понимающе наклонил голову и повернулся к своим подопечным, сделав краткий и послушный жест рукой.
Один из стоящих рядом с ним пилотов метнулся к Шинго, невольно залюбовавшимся их грозными костюмами, собираясь хладнокровно схватить его за запястья, заведя их за спину, но осколок от неба предвидел этот манёвр и молниеносно увернулся, не забыв поставить противнику подножку. Когда незадачливый представитель «Чёрной флотилии» упал, он без всякого труда его обезвредил, нагнувшись, и что есть силы прижав его руками к полу.
Но тут на него накинулись ещё два пилота, поспешивших на подмогу поражённому товарищу. В руках у них мерцало что-то, похожее на кольца наручников, отливающие серебром, они собирались взять и повязать его. Тут шустрому небесному шпиону-осколку пришлось потуже: один из них подбежал к нему спереди, пытаясь удержать, пока другой пробирается к нему сзади, в надежде защёлкнуть наручники на его руках.
Шинго, с рожденья обладавший тонким слухом, быстро распознал их стратегию и решил пойти на риск ради своей защиты: он возвратил себе свой первоначальный бесформенный облик энергетического сгустка, мгновенно сбив недоброжелателей с толку, и начал кружиться в беспорядочном кружении, как маленькая ослепительная ураганная воронка, разбрызгивая кругом бесцветные капли вязкой консистенции, сверкающие ярче самых редких драгоценных камней.
Растерявшиеся пилоты приняли однозначное решение упасть на пол, заслонив головы, а победоносный Шинго, очень довольный собой, вновь перевоплотился в человека, поднял легкомысленно ими брошенные наручники и пристегнул ими соперников друг ко другу, их же инвентарём связав. На всё это у него ушло не более нескольких секунд и люди, не посвящённые в знания об умениях существ-небесных осколков, вполне могли принять его перевоплощение за мимолётную вспышку или отблеск.
Впрочем, это была ещё не победа…
Потом на него набежал ещё один исполнитель, который, однако, супротив тому азартному пламени, раскинувшемуся в его глазах, был довольно нерасторопен, словно витал в облаках. Пусть Шинго сперва и испугался его серьёзного ретивого напора, каким, как он уже успел заучить, отличались практически все пилоты-новобранцы, увидев на деле его неповоротливость и неопытность, он понял, что не всегда стоит судить о людях по первому впечатлению, отважно вытянулся, встав на носки и подняв подбородок и уложил соперника на лопатки, предварительно получив несколько отчаянных возражающих ударов от протестующего, но уже поверженного пилота.
Когда Шинго наконец-то смог позволить себе небольшой промежуток времени, чтобы отдышаться и осмотреться вокруг, первым, что он увидел, была физиономия Энцберга, явно не думавшего, что небесный шпион покажет такие небывалые способности, достаточные для того, чтобы оказать отпор и нанести противной стороне весомый урон. Ярыми искрами прищуренного взгляда он ясно продемонстрировал окружающим его личностям, что он вновь был вне себя от разочарований и провалов, кои ему предоставили его помощники.
В ушах Шинго приглушённым, назойливым эхом раздалось его воинственное восклицание, становясь всё громче и громче, но теряя при этом свою внятность – лазутчик слышал непрекращающийся звон, но не понимал ни единого слова. Внезапно он понял, что глубоко притомился: ему очень захотелось вернуться в свою комнату, отведённую ему в общежитии станции и крепко заснуть.
Выяснилось, что воронка энергии, что он не побоялся применить в качестве орудия против своих оппонентов, обладает явным побочным эффектом – резкой слабостью. Взамен на беспредельную скорость и мощь, он был властен истощить у своего пользователя силы и обменять бодрый дух на сонливость.
Шинго посмотрел перед собой мутными глазами. Пилоты с подозрительностью вонзались в него своими взорами, что были острее, чем когти ястреба, над ними возвышался их немолодой, угрюмый командующий, взгляд его был мрачен и непреклонен, от напряжения всё его лицо покрылось складчатыми морщинами. В шаге от него свирепствовал капитан «Чёрной флотилии», почётный сотрудник «Вивет» Люциус Энцберг, давясь бешенством…
- вы не можете совершить этого! Подлые варвары, слепцы! Ах!..
Услышав крик, шпион от Небесного острова туманно обернулся через плечо и увидел, как двум высоким приспешников Энцберга, сумевших схватить Герду, притаившуюся на другом конце помещения, и теперь застёгивавших на ней серебристые кольца, соединённые не слишком длинной перемычкой. Та пыталась вырваться из их бессердечной хватки, но, к сожалению, все её пробы были обречены на неудачу.
Осколок от неба стремглав ринулся к ней, чтобы отвадить от неё представителей «Чёрной флотилии», надеясь на их юношескую неопытность, но так и не сумел добежать до строптивой бывшей руководительницы – тот самый пилот, с которым он справился минутой назад, встал на ноги и во весь опор горячей крови кинулся ему вдогонку, а далее, желая не дать ему осуществив задуманное, налетел на него всем телом, повалив и прижав к ковру. Вскоре он, невзирая на попытки сопротивления Шинго, с язвительной усмешкой надел наручники и на него, радуясь чрезвычайному успеху своей тактики.
Командующий Рубен взглянул на своего подчинённого с большим одобрением, слегка прищурив маленькие глаза, Энцберг же выглядел так, будто с его плеч упала неимоверная ноша. К «победителю» Шинго подошли ещё двое человек и с каменными, равнодушными лицами взяли поверженного шпиона под руки, поведя к своим неприкосновенным главам.
   Разоблачённый лазутчик понимал, что ему хватит одной только мысли, чтобы превратиться в создание посильнее, спасти себя и Герду, но не мог себе представить, как потом будет оправдывать перед ней наличие у него такого врождённого дара. Он решил, что лучше пока немного побыть на станции, пусть и в заточении, хорошенько обдумать и переварить все последние инциденты, и лишь потом принять окончательное решение, согласовав его с Гердой. Успокоив себя этими думами, он перестал биться в руках двух пареньков и самоотверженно пошёл навстречу предначертанному.
Скоро к ним с опальной руководительницей, сокрушённо понурившей голову, вышагивая рядом, направился Энцберг, снова возгордившийся своим бесспорным превосходством. Его ярость отступила, дав волю злорадным гримасам, благодаря которым он наиболее чётко и безжалостно показал, какими жалкими они выглядят в его глазах. После этого он перевёл взгляд на сияющего от своей удачной затеи, юношу, шагавшего впереди своих товарищей, оцепивших Шинго, и сделал его заметно снисходительным.
- как вас зовут?.. – спросил он его.
Осчастливленный одним только вниманием, что казалось весьма посредственным, самого капитана, юноша смущённо улыбнулся. Огонь в глазах запылал только сильнее, но у него так и не получалось сказать что-то осмысленное – язык пилота заплёлся, видимо, от волнения, и выдавал присутствующим лишь бессвязные слова.
Тогда Энцберг оглянулся на командующего Рубена, шедшего строго за ним, и пристально посмотрел на него, стремясь получить от него этот ответ.
- его зовут Питер, капитан - быстро нашёлся тот – Питер Макклифф, он второй пилот двадцать девятого дирижабля.
- что ж, Питер, - пренебрежительно и отстранённо бросил Люциус, опять развернувшись к нему – ты сослужил превосходную службу «Вивет», доказал ей свою честь и преданность. Ты получишь соответствующее вознаграждение.
- для меня нет большей награды, чем служить нашей станции и вам, капитан… - всё же сумел произнести Маккнифф и на глазах у него проступили благодарные слёзы.
Энцберг устало махнул ему рукой, призывая уйти, и тот поспешно откланялся, выйдя из кабинета, чтобы заслуженно почивать на лаврах весь оставшийся день. Когда он проходил мимо, Шинго заметил, что его сторожа мигом повернули головы, провожая его и осыпая откровенной завистью.
Затем они грубо толкнули Шинго, веля ему пройти вперёд. Так же поступили и пилоты, захватившие Герду. Энцберг был готов испепелить своим открытым презрением их обоих.
- не сочтите за дерзость, сир, - учтиво начал командующий – но как же вы изволите поступить с изменниками?..
- оставим их в качестве заложников, - хитро проскрипел зубами капитан – на волю их отпускать опасно, они слишком много знают и могут донести Анн о наших планах.
- как вам будет угодно, - смирился Рубен – я сейчас же распоряжусь подготовить для них просторную камеру.
- о, но почему же именно камеру?.. – отозвался ехидный Энцберг – таким величественным особам, как пленённая руководительница и её дружок-шпион, отнюдь не место там. Определите для них какую-нибудь отдалённую коморку, подготовьте, заприте там, и ладно будет – предательство управляющей может вызвать нешуточную суматоху на станции, лучше будет если остальные сотрудники будут пребывать в неведении и полагать, что ими всё ещё заправляет мисс Гертруда.
Герда, выслушав вынесенный приговор, на мгновенье подняла голову и опалила Энцберга искренней ненавистью, но тому теперь было совершенно всё равно. Когда их уводили, Шинго успел расслышать его амбициозные слова:
- наконец-то я добился полагающейся мне вершины на станции! А когда Квентин Гифт, вернувшись на станцию, предстанет передо мной и передаст элеметаль солнечного света, всего через несколько дней Небесный остров с его несметными богатствами окажется у моих ног!..