Великая Княгиня Мария Павловна. К 100-летию со дня

100-летие со дня кончины Великой Княгини Марии Павловны Старшей

6 сентября 2020 года исполняется 100 лет со дня кончины Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Павловны, Августейшей прабабушки ныне здравствующей Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны.

Великая Княгиня Мария Павловна Старшая (Людвигслюст (Мекленбург-Шверин), 2/(14)15 мая 1854 – Контрексвилль (Франция), 24 августа/6 сентября 1920) - урожденная Принцесса Мария-Александрина-Елисавета-Элеонора Мекленбург-Шверинская, дочь Великого Герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха-Франца II (1823-1883) и Великой Герцогини Мекленбург-Шверинской Августы (урожд. Принцессы Рейсс-Кёстриц).

16/29 августа 1874 в Санкт-Петербурге Принцесса Мария вступила в брак с Великим Князем Владимиром Александровичем. В браке у них родились дети: Великий Князь Александр (1875-1877), Император в изгнании Кирилл I (1876-1938), Великий Князь Борис (1877-1943), Великий Князь Андрей (1879-1956), Великая Княгиня Елена Принцесса Греческая и Датская (1882-1957).

Мария Павловна была назначена шефом 137-го пехотного Нежинского полка.  Прославилась широкой благотворительной деятельностью.

Приняла Св. Православие в день рождения своего Августейшего супруга 10/23 апреля 1908. После кончины Великого Князя Владимира Александровича (1909) унаследовала его обязанности шефа лейб-гвардии Драгунского полка и Президента Императорской Академии художеств.

Во время Русско-японской войны и I Мировой войны активно занималась организацией сети санитарно-военной помощи. В Петрограде основала Владимирский офицерский лазарет, солдатский лазарет, организовала отправку санитарных поездов, летучий автомобильный отряд для оказания экстренной медицинской помощи (под руководством ее невестки Великой Княгини (буд. Императрицы) Виктории Феодоровны), склады белья для раненых, питательные пункты для нуждающихся. Через Международный Красный Крест способствовала розыску военнопленных, использовала свои семейные связи для облегчения участи и условий содержания русских военнопленных, заботилась о создании братских военных кладбищ. В 1916 создала Комитет по снабжению солдат, выписываемых из лазаретов и госпиталей Петрограда.

Критически относилась к некоторым аспектам официального политического курса, но всегда хранила преданность и верноподданническую любовь к свв. Императору Николаю II и Императрице Александре Феодоровне. Подвергалась клеветнической травле со стороны придворных интриганов, стремившихся посеять рознь в Императорской Фамилии.

В феврале 1917 года выехала на лечение в Кисловодск.   Проживала также в Анапе. Эмигрировала в 1920 из Новороссийска в Константинополь. Некоторое время жила в Швейцарии, затем во Франции. Скончалась в Контрексвилле (департамент Вогезы, Франция). Погребена в основанной ею православной часовне во имя Святых Равноапостольных Марии Магдалины и Великого Князя Владимира в Контрексвилле.

***

Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, рабе Твоей Благоверной Государыне Великой Княгине Марии Павловне, и сотвори ей вечную память!


***


ИСТОРИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ

Династический акт в связи с браком Великого Князя Владимира Александровича, 16 августа 1874 года

[Л. 1] «Разрешив сыну Моему Великому Князю Владимиру Александровичу вступить в брак с Ея Великогерцогским Высочеством Герцогинею Мариею Мекленбург-Шверинскою; и изъявляя согласие, чтобы Ея Высочество Герцогиня Мария, по особым семейным Ея обстоятельствам, не была обязана при предстоящих обручении и браке восприять Православное исповедание, - Я признал за благо установить в настоящем Фамильном Акте, для непременного, в будущем, исполнения, следующие, в отношении // [Л. 1 об.] сего брака, правила.

1. Если, по неисповедимой воле Божией, наследие Престола перешло бы к сыну Моему Великому Князю Владимиру Александровичу, а Супруга Его до того времени оставалась в лютеранском исповедании, то сын Мой Великий Князь Владимир Александрович, по разуму ст. 142-й Основных Законов, не иначе может получить право на Престолонаследие, как по восприятии Его Супругою Православного исповедания  ;

2. Если бы Супруга Великого Князя Владимира Александровича, при переходе к Нему права Престолонаследия, не восприяла // [Л. 2] Православного исповедания; то Он должен быть признаваем добровольно отрекшимся от означенного права, с точным соблюдением постановлений, содержащихся в ст. 15-й   и 16-й Основных Законов  ;

3. Если бы, по неисповедимой воле Божией, Супруга Великого Князя Владимира Александровича, не восприяв Православнаго исповедания, кончила жизнь прежде перехода к Нему права Престолонаследия, - то, за прекращением Его брака с лицем иноверного исповедания, Он сохраняет право на наследование Престола;

4. В случае, указанном выше в ст. 2-й об отречении Великого Князя Владимира // [Л. 2 об.] Александровича, равно если бы, по неисповедимой воле Божией, Великий Князь Владимир Александрович кончил жизнь до восприятия Супругою Его Православного исповедания, - дети, от брака сего рожденные, сохраняют все права Престолонаследия, Членам Императорского Дома принадлежащие, по порядку установленному в Основных Законах.

Александр . Цесаревич Александр . Владимир .

С. Петербург 16-го Августа 1874 г.»

Примечания к династическому акту:

Особая статья (article s;par;) брачного контракта, подписанного представителями императора Александра II (отца жениха) и великого герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха-Франца II (отца невесты) в Петербурге ещё 30 июля (12 августа н. ст.) 1874 г., гаратировала, что «Son Altesse Grand-Ducale Madame la Duchesse Marie, devenue par Son mariage Grande Duchesse de Russie, ne sera g;n;e en rien dans l’exercice du culte Evang;lique-Luth;rien, dans lequel Elle est n;e et a ;t; ;lev;e” („Её Великогерцогское Высочество государыня герцогиня Мария, став в результате своего брака Великой Княгиней Российской, не будет иметь никаких препятствий в отправлении евангелическо-лютеранской религии, в которой она родилась и была воспитана»).

При этом оговаривалось, что великая княгиня Мария Павловна будет присутствовать на православных церемониях вместе с супругом, а дети от этого брака будут воспитаны в православной вере, в соответствии с законами Российской империи («ils seront ;lev;s dans la r;ligion orthodoxe, conform;ment aux lois de l’Empire de Russie» .

Из династического акта  16 августа 1874 года проистекают нижеследующие неоспоримые выводы.

1) Отречение (окончательное или условно-предварительное) члена Российского императорского дома от принадлежащего ему от рождения права на наследование престола может быть только добровольным и не может быть, по какой бы то ни было причине, «автоматическим».

2) Право определения, к кому применять, а к кому не применять действие статьи 185, принадлежит исключительно царствующему императору как главе Российского императорского дома.

3) Давая разрешение на брак с иноверной особой члену Российского императорского дома, не обладающему непосредственным правом на наследование престола, глава императорского дома может взять с него письменное обязательство исполнить определенные условия в том случае, если ему, все-таки, суждено будет унаследовать права и обязанности главенства в императорском доме.

4) Целью статьи 185 является обеспечение православного исповедания императрицы-супруги. В связи с этим царствующий император может предъявить члену Российского императорского дома следующие требования: вступивший в брак с инославной особой, не принявшей православное исповедание и после заключения брака, в случае перехода к нему прав престолонаследия, обязан либо обеспечить переход своей супруги в православие, либо подтвердить свое персональное добровольное отречение, которое никоим образом не касается его потомства, рожденного и воспитанного в православии.


5) Сам по себе брак с инославной принцессой не лишает члена Российского императорского дома прав на престолонаследие и не побуждает его отречься добровольно. В случае принятия супругой православия после заключения брака или смерти инославной супруги до перехода к нему этих прав, вопрос просто отпадает, и данный член династии становится главой императорского дома без всяких условий и оговорок.

6) Статья 185 никоим образом и ни при каких обстоятельствах не затрагивает право на наследование престола потомством от браков членов Российского императорского дома с инославными принцессами: «дети, от брака сего рожденные, сохраняют все права престолонаследия, членам императорского дома принадлежащие, по порядку установленному в основных законах» .

Применительно к линии Владимировичей дело обстояло следующим образом. Если бы престолонаследие дошло до великого князя Владимира Александровича, то он должен был либо убедить свою супругу великую княгиню Марию Павловну принять православную веру, либо подтвердить свое добровольное обязательство окончательно отречься . В этом случае императором стал бы его сын великий князь Кирилл Владимирович.

Когда в 1905 году по поручению императора Николая II секретное совещание обсуждало вопрос, какие санкции можно применить к великому князю Кириллу Владимировичу в связи с заключением им брака без высочайшего соизволения, никто не подвергал ни малейшему сомнению наличия прав престолонаследия ни у великого князя Владимира Александровича, ни у великого князя Кирилла Владимировича .

После того, как великая княгиня Мария Павловна 10 апреля 1908 года приняла православие, Фамильный акт 16 августа 1874 года в отношении линии Владимировичей утратил актуальность, так и не вступив в силу.  Но он сохранил свое значение для правильного понимания брачного законодательства Российского императорского дома в целом и, в особенности,  порядка применения статьи 185 .

***

Манифест св. Императора Николая II о принятии Великой Княгиней Марией Павловной Православного исповедания, 10 апреля 1908 г.

Объявляем всем верным Нашим подданым.

Любезнейшая Тетка Наша, Великая Княгиня Мария Павловна, познав и испытав, в согласии с Своим Супругом, истину Православия, возжелала, по душевному влечению Своему, соединиться с Нами в Вере и в общении церковных молитвословий и Таинств.

Сегодня восприяла Она к великой Нашей радости, Православную Нашу Веру и Святое Миропомазание.

Возвещая всем верным Нашим подданным о сем желанном событии, повелеваем именовать Ее Императорское Высочество Благоверною Великою Княгинею.

Дан в Царском Селе, в 10 день Апреля, въ лето от Рождества Христова тысяча девятьсоте восьмое, Царствования же НАШЕГО в четырнадцатое.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

Николай


***

Из Дневника Великого Князя Андрея Владимировича. Описание встречи св. Императрицы Александры Феодоровны и Великой Княгини Марии Павловны 3 сентября 1915 года

"На днях Аликc заехала к Мама в Царское Село с двумя дочерьми чай пить. Следует отметить, что за двадцать лет это первый раз, что Аликc без Ники приезжает к Мама. Но самое интересное, это разговор, который происходил.

«Аликc горько жаловалась, что все, что бы она ни делала, все критикуется, в особенности в Москве и Петрограде. Все восстают против нее и связывают ей этим руки. "- Приехали теперь из Германии сестры милосердия, для пользы дела мне следовало бы их принять, но я этого не могу делать, т.к. это будет снова истолковано против меня".

«Мама спросила, правда ли, что она и весь двор переезжают в Москву? "- Ах, и до тебя это дошло. Нет, я не переезжаю, и не перееду, но "они" этого хотели, чтобы самим сюда переехать (тут она дала ясный намек, кто это "они": Николай Николаевич и черногорки), но, к счастью, мы об этом вовремя узнали и меры приняли. "Он" (Великий Князь Николай Николаевич – прим. ред.) теперь уедет на Кавказ. Дальше терпеть невозможно. Ники ничего не знал, что делается на войне; "он" ему ничего не писал, не говорил. Со всех сторон рвали у Ники власть. Урывали все, что было возможно. Это недопустимо в такое время, когда нужна твердая и непоколебимая власть среди этого развала во власти. Я умоляла Ники не гнать Горемыкина в такое время. Это верный и преданный человек, твердых убеждений и правил. Нельзя же ему гнать от себя людей, ему преданных. Кто же тогда останется у него?"

«Мама, передавая мне этот разговор, говорила, что Аликc производила глубокое впечатление искреннего горя по поводу текущих событий. Большое впечатление производило ее негодование относительно "черногорок" и их замыслов; она не передала, в чем было дело, но ясно сквозило, что она узнала нечто важное, угрожавшее не только ей лично, но и самому Ники. Это дает ключ к тому загадочному, как тогда казалось, ее поведению у тети Minny (вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны – прим. ред.), когда она говорила с Ксенией.

«Мама несколько раз повторяла, что Аликc произвела на нее глубокое впечатление. Тут было действительно отчаяние; Аликc смотрела на вещи именно так, как мы смотрели, и все, что она говорила, было ясно, положительно, верно. (...)

«Этот эпизод в нашей семейной жизни важен в том смысле, что дал нам возможность понять Аликc. Почти вся ее жизнь у нас была окутана каким-то туманом непонятной атмосферы. Сквозь эту завесу фигура Аликc оставалась совершенно загадочной. Никто ее в сущности не знал, не понимал, а потому и создавали догадки, предположения, перешедшие впоследствии в целый ряд легенд самого разнообразного характера. Где была истина, трудно было решать. Это было очень жалко. Фигура Императрицы должна блестеть на всю Россию, должна быть видна и понятна, иначе роль сводится на второй план, и фигура теряет необходимую популярность. Конечно, приведенный выше разговор не может восстановить все то, что было потеряно за 20 лет, но для нас лично, конечно повторяю, этот разговор очень важен. Мы увидели ее в новом освещении, увидели, что многое из легенд не верно, что она стоит на правильном пути. Ежели она и не сказала больше, нежели она это сделала, то, надо думать, причин к этому у нее было достаточно. Но видимо все же, что у нее накипело много на душе, и потребность хоть часть вылить побудила ее приехать к Мама" .

***
Сенько-Поповский Л.А. Светлой памяти Её Императорского Высочества Великой Княгини Марии Павловны

*

Публикуемый исторический источник – некролог, опубликованный в 1921 году к первой годовщине со дня смерти Великой Княгини Марии Павловны Старшей в эмигрантском журнале «Двуглавый Орел».

Статья содержит некоторые субъективные оценки и сведения, подлежащие дополнительному изучению. Но её ценность заключается в живости восприятия событий очевидцем, в неподдельной искренности автора, в приведении им собственных впечатлений, в передаче общей атмосферы, воцарившейся после Революции. Это красноречивое свидетельство отношения к личности и деятельности Великой Княгини Марии Павловны её современников.

Текст принадлежит перу Л.А. Сенько-Поповского

Леонид Александрович Сенько-Поповский (13 апреля 1885 – до 22 августа 1931).

Окончил Московский Императорский лицей. С 1907 г. служил по ведомству МВД. Чиновник по особым поручениям при Министре внутренних дел (1911-16). Откомандирован в распоряжение товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов. Исполняющий должность секретаря при П.Г. Курлове и В.Ф. Джунковском.

 Исполняющий должность Черноморского вице-губернатора (1916-1917). В годы Гражданской войны - последний Городской голова Новороссийска. Коллежский асессор, подполковник.

Публицист и общественно-церковный деятель. Действительный член Общества возрождения художественной Руси (с 1915). Сотрудник Российского Красного Креста.

Эмигрировал в Грецию (1919), затем переехал в Германию. Товарищ председателя приходского совета православного храма в Гамбурге. С 1923 жил также во Франции в Ле Пекк (под Парижем). С 1923 член Союза ревнителей памяти Императора Николая II. С 1926 член Общества в память Императрицы Александры Федоровны. Скончался в Гамбурге (Германия).

*

Светлой памяти
Ее Императорского Высочества
Великой Княгини Марии Павловны

24 августа текущего года наступает первая годовщина дня, когда чуждая хладная земля покрыла останки безвременно угасшей в изгнании ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ МАРИИ ПАВЛОВНЫ СТАРШЕЙ, ещё одной жертвы Российского лихолетия, не вынесшей всех выпавших на её долю тягот.

В эти дни каждому русскому сердцу, любящему свою Родину, хочется вспомнить Почившую ВЕЛИКУЮ КНЯГИНЮ, Имя которой тесно связано со всем тем добром, которое делала для Русского народа Царская Семья.

Кто из нас не знает и не помнит той широкой благотворительности, которой много лет тому назад, в дни былой славы и величия России, той России, пред которой дрожал весь мiр, в дружбе которой заискивали, мощи которой боялись, начала свою работу в новом своем Отечестве Красавица Супруга ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА АЛЕКСАНДРОВИЧА, в новом Отечеств, к которому она засим горячо привязалась и полюбила.

Помощь нуждавшимся оказывалась по-царски, щедрой рукой. Богадельни, приюты, дом трудолюбия – вот то, что мне здесь на чужбине приходит сейчас на память.

А кто из живших в Петербурге не вспомнит тех ежегодных грандиозных благотворительных базаров, которые устраивались Почившей ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕЙ, привлекавшей к участию в них все Петербургское общество!

Занимаясь широкой благотворительностью, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ одновременно стоит во главе Российской Академии Художеств.

Но вот бьёт грозный час, наступает Великая война. Народное бедствие тотчас находит отклик в любвеобильном сердце ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ, которая немедленно формирует и посылает санитарный поезд, санитарные автомобильные отряды, лазарет на передовые позиции и т.д. Все участники Великой войны знают, какую помощь нашей армии, ранены и больным воинам оказала числившаяся в рядах её Августейший Шеф Драгунского Её Имени полка ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ МАРИЯ ПАВЛОВНА.

Но этим ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ не довольствуется. Её доброму сердцу всё кажется мало. Она устраивает в своем дворце склад белья, работать куда сзывает Петербургских дам, устраивает особый склад готовых вещей, которыми одевает всех выходящих из лазаретов, а также  воинов, возвращающихся из Германского плена.

Щедрой рукой помогала ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ и беженцам, покинувшим родной кров. Мне вспоминается зимняя стужа, вьюга и мороз в Оренбурге зимой в конце 1915 г., куда с прифронтовой полосы попало много десятков тысяч беженцев, раздетых и не обутых. Помню счастье, слёзы и радость тех, кому в эту тяжёлую минуту роздали полушубки и др[угую] тёплую одежду, присланную МАТУШКОЙ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕЙ.

Работая не покладая рук, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ в феврале рокового для России 1917 г. едет полечиться в Кисловодск, где Её и застало начало смуты и где пришлось остаться и испытать на себе всю неблагодарность обманутого кучкой предателей русского народа. Тяжело жилось ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕ, вскоре завоевавшей себе в районе Минеральных Групп большие симпатии и популярность среди лояльного туземного населения.

Пишущему эти строки известны случаи оказания Ей, даже в эту ужасную годину, Царских почестей при посещении ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕЙ окрестных жителей, что приводило в ярость большевиков, только что начинавших тогда своё злое дело. Можно представить себе впечатление, какое должно было производить на обнаглевших воров и убийц эскорты всадников-туземцев, присылавшихся к Ней для охраны во время Её редких выездов куда-либо в окрестности, почетные караулы и титулование полным, по закону присвоенным, титулом.

И местный совдеп, предупрежденный верным туземным населением, что ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ их гостья и находится под их охраной, тогда ещё не смел расправиться с Царственной Пленницей так, как то ему хотелось, но большевики сделали всё, чтобы отравить и сделать нестерпимой жизнь ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ.

Двадцать два раза они производили у Неё обыск и ограбили всё, что удалось найти. Мужество ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ, самообладание и достоинство, с которым она храбро разговаривала с производившими обыск комиссарами, несмотря на угрозы убить её, производили в них сильное впечатление.

Был случай, когда после одного из очередных обысков комиссар заявил, что ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ вызвала у него чувство стыда за содеянное им.

Сколько тяжелых мыслей и дум пришлось пережить всем близким, окружавшим ВЕЛИКУЮ КНЯГИНЮ, когда как-то раз большевики явились поздно вечером, всех выгнали и оставили ВЕЛИКУЮ КНЯГИНЮ одну с комиссарами, угрожавшими Её жизни. Казалось, надежды на спасение не было. Но Бог смилостивился. И на этот раз ограничились очередными издевательствами и грабежом. Но вскоре ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕ пришлось бежать в горы, сначала на несколько дней, а потом вторично скрываться в горах в течение шести недель, причем пришлось бежать внезапно, ночью, в холодное время, легко одетой, в ночных туфлях, и искать себе приюта.

Живя в такой обстановке, сама во всём нуждаясь и отказывая себе во всём, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ и здесь не забывает других и помогает. С чувством самой горячей и сердечной благодарности вспоминают эту помощь те нуждавшиеся русские, кого она выручила в это тяжелое время. Мне известен случай, когда одна большая семья была в безвыходной нужде. Узнавши об этом, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ и тут пришла на помощь. Главе семьи поручается продать какую-то бриллиантовую вещь. Из вырученной суммы ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ даёт щедрую «комиссию», на время обеспечившую нуждающуюся семью.

Но вот, пришли добровольцы; большевики изгнаны, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ освобождена и, получив полную возможность уехать за границу, не покидает России, а остаётся переживать все невзгоды вместе с обезумевшим русским народом.

В период, когда нависла угроза над Минеральными Группами, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ переезжает в Анапу, захудалый городок Кубанской области на берегу Черного моря, и поселяется здесь в чрезвычайно скромной обстановке, полной всяких лишений, без каких бы то ни было минимальных культурных удобств.

В начале 1920 г. Анапу сменяет Новороссийск, переполненный беженцами, войсками, больными и ранеными. Наступают последние дни Добровольческой Армии.

Для ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ, к огромной скорби жителей города, быть может, никогда до Неё и не дошедшей, не нашлось в городе комнаты, и она поселилась в вагоне на полотне железной дороги близ пристани, в очень тяжелых условиях, приютив у себя даже  в этой обстановке многих оставшихся без крова.

Любовь к России удерживает Её до последней минуты на земле Её второй Отчизны, которую она покинула лишь с наступлением крайнего срока, продав последние ценные вещи и увозя на вырученные деньги на частном итальянском пароходе (на пароходе «Семирамида» - прим. ред.) многих неимущих русских беженцев, не имевших возможности уехать из-за отсутствия средств.

Большая работа для армии в период войны, лишения, невзгоды, скитания, оскорбления и тяжелые переживания в период смуты, потеря имущества, разгром дворцов и крушение Её второй любимой Родины, могущественнейшей Империи, стойкость и мужество, с которыми Она всё это переносила, подорвали здоровье ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ, и попав за границу, Она через несколько месяцев скончалась вдали от Родины, в Contrexville, в маленькой скромной гостинице, счастливая, что имела возможность провести последние дни жизни в кругу своих детей: Она похоронена там же, в церкви Св[ятого] Владимира, утроенной на Её средства и освященной в 1914 году, как бы в предчувствии, что ей придётся найти упокоение под её сенью.

Покидая землю и уходя в иной мiр, она умерла со словами о России, которую так любила и к которой была так привязана.

Спи с миром, настрадавшаяся Царственная Изгнанница, на временно приютившей тебя чужой земле! Воскресшая Россия, опомнившись от содеянного, - благодарной памятью вспомнит о Тебе и, со стыдом преклонив колена у скромной гробницы Твоей, перенесет прах Твой на Священные для нас берега Невы, под своды Храма, хранителя славы и величия той России, которую Ты вместе с нами так любила, гибель которой так оплакивала и крушение которой свело Тебя в могилу. Мир …  измученной душе Твоей!


Сенько-Поповский Л.А. Светлой памяти Её Императорского Высочества Великой Княгини Марии Павловны // Двуглавый Орел, 1921, 15/28 августа. – Вып. 14. – С. 3-6. Текст приведен в современной орфографии с сохранением особенностей авторского написания



***

2020-09-06 The 100th Anniversary of the Death of Grand Duchess Maria Pavlovna the Elder

September 6, 2020, marks the 100th anniversary of the death of H.I.H. Grand Duchess Maria Pavlovna, the great-grandmother of the current Head of the Russian Imperial House, H.I.H. The Grand Duchess Maria of Russia.

Grand Duchess Maria Pavlovna the Elder (born in Ludwigslust, Mecklenburg-Schwerin, on 2/14(15) May 1854; died in Contrex;ville, France, on 24 August/6 September 1920), was born Duchess Marie Alexandrine Elisabeth Eleonore of Mecklenburg-Schwerin, the daughter of Grand Duke Friedrich Franz II of Mecklenburg-Schwerin (1823-1883) and Grand Duchess Augusta of Mecklenburg-Schwerin (n;e Princess of Reuss-K;stritz).

Duchess Marie married Grand Duke Vladimir Alexandrovich in St. Petersburg on August 16/29, 1874, and the couple had five children: Grand Duke Alexander (1875-1877), Emperor-in-exile Kirill I (1876-1938), Grand Duke Boris (1877-1943), Grand Duke Andrew (1879-1956), and Grand Duchess Elena, Princess Nicholas of Greece and Denmark (1882-1957).

Maria Pavlovna was appointed the honorary colonel-in-chief of the 137th Nezhin Infantry Division, and she was well known for her philanthropy and generous support of charities.

She converted to Holy Orthodoxy on her husband’s birthday on April 10/23, 1908. After his death (in 1909), she inherited his duties as honorary colonel of the Life Guard Dragoons Regiment, and as President of the Imperial Academy of Arts.

During the Russo-Japanese War and World War I, Maria Pavlovna was an active supporter of the troops. She helped organize a network of military ambulances. In Petrograd, she founded the St. Vladimir Officers’ Infirmary, as well as infirmaries for soldiers; she organized the dispatch of hospital trains to move the wounded from the front lines, emergency ambulances for on-site medical care (a program led by her daughter-in-law, Grand Duchess [and future Empress-in-Exile] Victoria Feodorovna), warehouses for the collection and distribution of bandages and other medical supplies, and meal stations for those in need. Through the International Red Cross she helped to locate prisoners of war, she used her familial connections with royal relatives abroad to help improve the conditions of Russian prisoners of war, and she supported the founding of allied military cemeteries. In 1916, she created the Committee for the Care of Soldiers Discharged from Infirmaries and Hospitals in Petrograd.

While she was critical of some aspects of official government policy, Maria Pavlovna always remained loyal and faithful to the Holy Passion-Bearers Emperor Nicholas II and Empress Alexandra Feodorovna. She was the victim of slanderous accusations from members of the Court, who sought only to sow discord among the members of the Romanoff Imperial Family.

In February 1917 she went to Kislovodsk, in the northern Caucasus, for the waters and she also lived in Anapa on the Black Sea. In 1920 she emigrated from Novorossiysk to Constantinople. She later lived for a time in Switzerland, and then in France. She died in Contrex;ville (Vosges department, France). She was buried in the Orthodox chapel of the Holy Equal-to-the-Apostles Mary Magdalene and Holy Equal-to-the-Apostles Vladimir, in Contrex;ville, which she founded.

***

In blessed repose, grant, O Lord, eternal rest to Thy servant, the Right-Believing Grand Duchess Maria Pavlovna, and may her memory be eternal!

***

HISTORICAL DOCUMENTS

Dynastic decree concerning the marriage of Grand Duke Vladimir Alexandrovich, August 16, 1874 

[fol. 1] Having given permission to my son, Grand Duke Vladimir Alexandrovich, to marry Her Grand-Ducal Highness Duchess Marie of Mecklenburg-Schwerin; and indicating my agreement that Her Highness Duchess Marie, by a special familial arrangement, was not to be required before the betrothal and marriage to convert to Orthodoxy, I have deemed it good to establish in this Familial Act, for permanent observance in the future, the following rules in relation // [fol. 1v] to this marriage.

1. If, by the inscrutable will of God, the succession to the Throne should pass to my son Grand Duke Vladimir Alexandrovich, and should his wife at that time still be a Lutheran, then my son, Grand Duke Vladimir Alexandrovich, according to the provisions of Art. 142 of the Fundamental Laws, may succeed to the Throne only if his spouse converts to the Orthodox faith;

2. If, upon the passage to Him of the rights of succession to the Throne, the Spouse of Grand Duke Vladimir Alexandrovich does not convert to the // [fol. 2] Orthodox faith, then he must be deemed to have voluntarily renounced the aforementioned rights, in strict compliance with the provisions contained in Articles 15  and 16  of the Fundamental Laws;

3. If, by the inscrutable will of God, the Spouse of Grand Duke Vladimir Alexandrovich, having not converted to the Orthodox faith, should die before the transfer of the right of succession to Him, then, after the end of His marriage with his non-Orthodox spouse, He retains his right to inherit the Throne;

4. In the context of Point 2 above, concerning the renunciation of Grand Duke Vladimir // [fol. 2v] Alexandrovich: if, by the inscrutable will of God, Grand Duke Vladimir Alexandrovich should die before his wife has converted to the Orthodox faith, then the children born of this marriage shall retain all their rights of succession to the Throne, which belong to Members of the Imperial House, according to the order of succession established in the Fundamental Laws.

Alexander. Tsesarevich Alexander. Vladimir.

St. Petersburg, 16 August 1874

Notes to this Dynastic Act:

A separate article (article s;par;) of the marriage contract signed by representatives of Emperor Alexander II (the father of the groom) and Grand Duke Friedrich Franz II of Mecklenburg-Schwerin (the father of the bride) in St. Petersburg on July 30 (August 12 new style), 1874, guaranteed that “Son Altesse Grand-Ducale Madame la Duchesse Marie, devenue par Son mariage Grande Duchesse de Russie, ne sera g;n;e en rien dans l’exercice du culte Evang;lique-Luth;rien, dans lequel Elle est n;e et a ;t; ;lev;e” (“Her Grand-Ducal Highness Duchess Marie, having become, as a result of her marriage, a Grand Duchess of Russia, shall not be troubled by any obstacles to practicing the Evangelical Lutheran religion, in which she was born and raised”).

Moreover, it had been agreed that Grand Duchess Maria Pavlovna would attend Orthodox services together with her husband, and that the children of this marriage would be raised in the Orthodox faith, in accordance with the laws of the Russian Empire (“ils seront ;lev;s dans la r;ligion orthodoxe, conform;ment aux lois de l’Empire de Russie”).

The following indisputable conclusions follow from the Dynastic Act of August 16, 1874:

1) An abdication (final or conditional and anticipatory) by a member of the Russian Imperial House of the right, belonging to him by birth, to inherit the throne can only be voluntary and cannot be, for whatever reason, “automatic.”

2) The right to determine to whom Article 185 applies, and to whom it does not apply, belongs exclusively to the reigning emperor as the Head of the Imperial House of Russia.

3) By giving permission to a member of the Imperial House of Russia who is not the direct Heir to the throne to marry a person of another Christian faith, the Head of the Imperial House may require of him a written pledge to meet certain conditions in the event that he should inherit the rights and duties of the Head of the Imperial House.

4) The purpose of Article 185 is to ensure that the Empress-Consort is Orthodox. In this regard, the reigning emperor may impose the following requirements on a member of the Imperial House of Russia: should the succession to the throne pass to a member of the Imperial House after he has entered into marriage with a non-Orthodox wife who did not convert to the Orthodox faith, either he must make immediate arrangements for the conversion of his spouse or he must confirm his own voluntary abdication, which abdication would in no way affect the dynastic rights of his children and descendants, born and raised in the Orthodox faith.

5) A marriage with a non-Orthodox royal princess does not in and of itself deprive a member of the Imperial House of Russia of the right to succeed to the throne, nor does it require him to abdicate that right voluntarily. In the event that a spouse accepts Orthodoxy after marriage or if the non-Orthodox spouse dies before the throne passes to her husband, the question of the spouse’s religion becomes irrelevant, and the dynast becomes the Head of the Imperial House without any conditions and curtailments.

6) Article 185 in no way and under no circumstances affects the rights of succession to the throne of the issue of marriages between members of the Russian Imperial House and non-Orthodox princesses: “children born of this marriage shall retain all their rights of succession to the Throne, which belong to Members of the Imperial House, according to the order of succession established in Fundamental Laws.”

With regard to the Vladimirovich line, the situation unfolded in the following way. If the succession to the throne had passed to Grand Duke Vladimir Alexandrovich, either he would have had to convince his wife, Grand Duchess Maria Pavlovna, to convert to the Orthodox faith or he would have had to affirm his voluntary guaranty to abdicate completely and irrevocably.  In that event, his son, Grand Duke Kirill Vladimirovich, would have become the Emperor.

In 1905, when, on instructions from Emperor Nicholas II, a secret meeting was convened to discuss the question of what sanctions could be applied to Grand Duke Kirill Vladimirovich in connection with the marriage he had contracted without the approval of the Emperor, no one questioned Grand Duke Vladimir Alexandrovich’s or Grand Duke Kirill Vladimirovich’s rights of succession to the throne. 

After Grand Duchess Maria Pavlovna converted to Orthodoxy on April 10, 1908, the Family Act of August 16, 1874, in relation to the Vladimirovich line, became irrelevant and never came into force. But it remains important for understanding correctly the marriage regulations of the Imperial House of Russia in general and, in particular, the procedure for applying Article 185.

***

Manifesto of Emperor Nicholas II concerning the conversion to Orthodoxy of Grand Duchess Maria Pavlovna, April 10, 1908.

We wish to make this known to all Our loyal subjects.

Our Beloved Aunt, Grand Duchess Maria Pavlovna, having come to know and experience the truth of Orthodoxy, in harmony with Her Spouse, has desired, out of Her own conviction, to unite with Us in Faith and in unity of prayer and the Holy Sacraments.

Today, to Our great joy, She has converted to Our Orthodox Faith through Holy Chrismation.

Making known this happy and much desired event to all Our subjects, We declare that henceforth She shall be known as Her Imperial Highness the Right-Believing [blagovernaia, an element of the title of an Orthodox dynast—trans.] Grand Duchess. 

Issued at Tsarskoe Selo, on the tenth day of April, in the year of the Lord one thousand nine hundred eight, in the fourteenth year of OUR reign.

The original is signed in His Imperial Majesty’s own hand:

Nicholas

***

From the Diary of Grand Duke Andrei Vladimirovich. A description of a meeting of the Holy Royal Passion-Bearer Empress Alexandra and Grand Duchess Maria Pavlovna, September 3, 1915.

“The other day Alix stopped by Mama’s at Tsarskoe Selo with her two daughters for tea. It should be noted that this was the first time in twenty years that Alix visited Mama without Nicky. But the most interesting thing is the conversation they had.

“Alix bitterly complained that, no matter what she did, everyone always criticized her, especially in Moscow and Petrograd. Everyone has risen up against her and has tied her hands. ‘Some nurses have just come from Germany, and for the good of the cause I should have received them, but I could not do so, because it would just be another thing against me.’

“Mama asked her if it was true that she and the entire Court were moving to Moscow? ‘Oh, so that rumour has reached you too. No, I am not moving, and I will not move, but they wanted it so that they could move here themselves (here she gave a clear hint who they are: Nikolai Nikolaevich and the Montenegrins), but, fortunately, we found out about it in time and took measures. He [Grand Duke Nikolai Nikolaevich—ed.] is now going to the Caucasus. I can’t stand it any more. Nicky did not know anything about what was happening in the war; he didn’t write to him and didn’t tell him anything.’

“‘Nicky's power has been torn from him from every side. They snatched everything they could. This is unacceptable at a time when a firm and unflinching hand is needed amid this crisis. I begged Nicky not to dismiss Goremykin at such a time. He is a loyal and devoted person, of strong convictions and principles. You can't drive away the people who are devoted to you. Who then will be left?’

“In relaying this conversation to me, Mama said that Alix left the deepest impression of her sincere sorrow about current events. She was most impressed by her indignation at the ‘Montenegrins’ and their intrigues; she did not convey what the specific issue was, but it was clear that she had learned something important, which threatened not only her personally, but also Nicky himself. This gives a clue to her mysterious, as it seemed then, behavior toward Aunt Minny [the Dowager Empress Maria Feodorovna—ed.] when she spoke with Xenia.

“Mama several times repeated that Alix made the deepest impression on her. There was genuine despair; Alix looked at things exactly the way we did, and everything she said was clear, positive, true….

“This episode in our family life is important because it gave us the opportunity to understand Alix. Almost all her life with us was shrouded in a kind of fog of an incomprehensible atmosphere. Through this fog, Alix's character appeared completely enigmatic. No one really knew or understood her, and therefore people fabricated an image and made assumptions, which subsequently transformed themselves into a number of legends of the most diverse nature. What the truth was about her was difficult to decide. It was terribly sad. The figure of an Empress must shine all over Russia; it must be visible and understandable, otherwise her role recedes into the background and her figure loses the necessary popularity. Of course, the conversation recounted above cannot make up for everything that has been lost over 20 years, but for us personally, of course, I repeat, this conversation was very important. We saw her in a new light; we saw that many of the legends about her were not true, and that she was on the right path. If she did not say more than she did, then, one must think, she had reasons enough not to. But even so, she had a lot on her chest, and her need to pour out at least some of it prompted her to come to Mama.”

***

An Excerpt from an article by S. Popovskii: “Svetloi pamiati Ee Imperatorskogo Vysochestva Velikoi Kniagini Marii Pavlovny,” in the ;migr; journal Dvuglavyi Orel, no. 14, August 15, 1921

“These days, every Russian heart that loves the Motherland remembers the deceased GRAND DUCHESS, whose name is closely connected with all the good things that the Tsar’s Family did for the Russian people….

“Rest in peace, O much-suffering Royal Exile, lying, though only temporarily, in that foreign land that offered you shelter! The Resurrected Russia, having come to her senses, will remember You with gratitude and, kneeling penitently before Your humble grave, will transfer Your remains to the banks of the Neva, which are so sacred for us, under the dome of the cathedral, the guardian of the glory and greatness of that Russia that You and we loved so much; the death of which You so deeply mourned, and the collapse of which brought You to Your grave. Peace be unto Your suffering soul!”