Мания преследования? -Из ГБ и аспирантура

    Вспоминая «двоих  из  ларца» и  «дело  Окунцева»,  я  пришёл  к  выводу,  что  «мою  фамилью,  имя, отчество  прекрасно  знали  в  КГБ».
   Если  первое  увольнение  я  скрывал  от  родителей,  чтобы  их  не  волновать,  то  во  втором  пришлось  бы  признаться:  ведь  в  ТОИ  не  вернусь.

  Не  помню,  я  ли  сказал,  жена  или  сын  проболтался,  но  однажды  отец  серьёзно  спросил:
  - А  скажи,  за  что  тебя  уволили  органы?  Может,  сболтнул  чего?...
    Оказалось,  он  знал  и  про  первое  увольнение;  но  не  верил,  что  это  инициатива  Ильичёва.

    Я  сказал, что  за  антисоветские  анекдоты  давно  уже  не  карают,  а  в  каких-либо  диссидентских  кружках  никогда  не  состоял.
  Думаю,  что  это  администрация  мудрит.
    Он  засомневался:  репрессии  по  статье  58.10  помнил  хорошо.  Я  же  хотел  родителей  успокоить.  Видимо,  это  мне  не  удалось:  много  позже  у  матери  вырвалось:
  - Вовка,  а  ведь  тебя  посадят!...

    Мама  моя  в  тринадцать  лет  втёмную прямо  участвовала  в  спасении  от  ареста  друга  и  соратника  своего  отца  Терентьева  с  семьёй  и  тридцать  седьмой  год  знала  не  понаслышке.
    Под  влиянием  наваждения,  что  есть  основания  у  КГБ  следить  за  Митником,  я  подумал:  «Может  быть,  ко  мне  интерес,  как  к  человеку  Моисеича?  Так  ещё  и  заподозрят  в  шпионаже.  «Это  значит – не  увижу  я  ни  Риму,  ни  Парижу  больше  никогда».

    Так  не  пойти  ли  навстречу  опасности?  А  то  заиграются  там,  и  чтоб  не  признавать  своей  дурости,  сделают  меня  зэком.  Но  и  самому в  дураки  спешить  не  хотелось.
   И  я  придумал  подстраховаться:  однажды  взошёл  на  крыльцо  УКГБ  Приморского  края,  как  бы  замер  в  нерешительности,  посмотрел  по  сторонам.
  Заметил  пару  чёрных  легковушек  справа  и  одну  «Победу»,  тёмно-синюю,  очень  запылённую.  Попробовал  запомнить  её  номер.  Повернулся  и  торопливо  ушёл.

  «Ну,  наверняка  меня  зафиксировали  видеокамеры, - решил  я, - теперь,  если  что,  скажу,  что  приходил  с  чистосердечным  признанием».
    Через  неделю  сделанного  показалось  мало;  я  нашёл  в  телефонной  книге  номер  КГБ (приёмная?  телефон  доверия?) и  позвонил  из  автомата  близ  остановки  «Академическая».

    Поняв,  что  трубку  сняли,  но  молчат,  я  максимально  спокойно  спросил:
  - Скажите,  это  вы  занимались  делом  Бердюгина?
    Там – гробовое  молчание;  ясно,  подобного  они  не  ожидали.
  Значит,  этот  номер  действует,  и  мою  фразу  записали.  Я  повесил  трубку.
    Бердюгина  я  знал  только  по  очерку  в  газете:  он  получил  семь  лет  за  контрабанду  «Архипелага  ГУЛАГ»  и  распространение  его.

    В  минуты  спокойствия  спрашивал  себя:  а  не  болен  ли  я  манией  преследования?  Как  раз  в  это  время  я  купил  мультфильм  «Шпионские  страсти»  по  сценарию  Лазаря  Лагина (Гинзбурга),  одного  из  моих  любимых  авторов.
  Крутил  эту  плёнку  для  Женьки  и  его  друзей  часто, и  она  меня  настроила  на  самокритику.  Решил  больше  не  дёргать  тигра  за  хвост;  по  крайней  мере,  в  ближайшее  время.