Интервью об отношении к богу. 2 часть

- Хорошо, а что Вы конкретно хотели получить от науки? Какой наукой Вы хотели заниматься?
- Я хотел заниматься мозгом, высшей нервной деятельность, нейрофизиологией. Я хотел понять про человека всё: мозг, тело, генетика, устройство, мысли, переживаниям - как это всё работает? И ВУЗ мог быть только самый главный в стране – так вернее! Но у меня не приняли документы на биофак МГУ по здоровью и посоветовали идти на факультет психологии, якобы там есть как раз такая кафедра.
Я не собирался быть психологом, хотя интерес к психологии уже возник, благодаря книгам Владимира Леви, но делать было нечего. И поступил, правда, не сразу и пришел в шок от того, чему нас учили.  Было ощущение, что нас обманывают, что это какой-то подвох, где они – тайны человека, его сознания, разума, нас учат какой-то школярской белиберде! Теперь понимаю, что на самом деле образование, которое давали будущему психологу, было слабое, неправильное, сейчас стало лучше, но всё равно остается слабым. Дипломированный специалист вынужден доучиваться самостоятельно, чтобы построить свою реальную картину мира и человека.
И кризис не заставил себя долго ждать, я был сильно расстроен, выхода не видел, забросил университет и погрузился в книги. Иногда везло и встречался собеседник, но полного совпадения интересов не было. Кстати, до этого произошло первое открытие мира неведомого и ранее отвергаемого – я прочёл «Мастера и Маргариту» Булгакова и просто обалдел от неё. Я понял, что то, что там описано, имеет какое-то отношение к реальности, что это не совсем выдумка.  Произошел слом атеистического миропонимания и что-то с  этим надо было делать.
Но мои интересы еще долго не менялись, психологом я не хотел быть, хотя самой психологией заинтересовался. Я понял, что не так много людей на самом деле могут мне помочь удовлетворить мои интересы и надо идти вперёд самому. Но, что кроме книг мне остаётся? Ведь, был социализм и с литературой было плохо. Именно в это время я, руководствуясь горячим интересом, начал собирать знания о нематериальном мире, интерес простирался от философии до квантовой физики и, конечно, все виды сакральных проявлений культур: знахарство, магия, йога, шаманизм, экстрасенсорика, буддизм, христианское учение. И уже до тридцати лет  я был уверен в существовании скрытой стороны мира и даже пытался с ней взаимодействовать. Я успел креститься по убеждению, а не просто по вере еще до развала социализма.
Однако, ритуал, в основном молитвы, не совсем был понятен, я его иногда совершал, но что-то мне мешало быть предельно открытым. Периодически я вообще забывал, что являюсь христианином. Пытливый ум требовал двигаться дальше, куда двигаться – я не знал.
- Правильно я понимаю, что Вы оказались предоставлены сами себе, когда есть вопросы, а ответы находятся неизвестно где? Как на необитаемом острове? И спросить не у кого?
- Да, было, даже, периодически ощущение безысходности. Слушайте, я по заданию одного своего наставника писал историю своей души, по примеру Августина и Руссо, там текст более художественный, чем наш разговор. Правда, он посмеялся и сказал, что меня там нет, но на самом деле события и первичная интерпретация описаны довольно точно. Я это к тому, что есть ощущение, что сейчас повторяюсь и мне не очень хорошо вспоминается и ощущаю себя дискомфортно.
- Всё-таки, я был прав, когда говорил, что разговор про Бога интимный и вряд ли стоит сильно откровенничать на эту тему!? Ведь, сейчас вы должны сами признать, что включились Ваши защитные механизмы Вашего эго, эгушки! Ну, ведь, правда?
- Скорее всего, однако мне приходилось это делать много раз и дело тут вряд ли в интимности. Может, всё-таки, эта тема вообще для осознания не подходящая? Может, этот путь и не нуждается ни в какой рефлексии?
- Но мне не нужна от Вас рефлексия, Вы же можете просто рассказать?!
- Получается, что так не бывает! Не бывает «просто». Я чувствую, что разговор сегодня еще будет короче, чем прошлый.
- А ту Историю души мы можем взять в помощь? А Вы пока разберётесь, почему наш разговор наткнулся на препятствие.
- Уже сейчас можно сказать, что дело не только в том, что люди стесняются говорить о Боге, видимо, причины этого недопущения более глубоки и серьёзны.  Там, в кабинете, я был предельно собран и сосредоточен, лишних слов не допускал, здесь свободный разговор. Видимо, говорить о Боге в суете не совсем разумно!? Нужна реально доверительная ситуация… Ведь, несмотря, что мы сидим за столом, Вы для меня – журналист, Вы пишите для других людей. А в кабинете я говорил с конкретным человеком, глядя ему в глаза.
Ладно, пусть и ваши читатели осознают, что говорить о боге действительно не просто. Но, мы всё равно после продолжим этот разговор. Мы подстроимся к этой ситуации.
---------------------------------------------------
Иван Егорович был по виду уставшим, хотя встреча прошла утром и изначально он был бодр. Видимо, мы, правда, залезли чуть дальше, чем это допустимо в таких разговорах. Хотя, прослушав запись, я явных причин такого изменения ситуации и его состояния не нашел. Зато, у меня теперь есть его текст об истории души, который он написал в своей «поздней молодости», выражаясь его словами.
Будем разбираться, почему интервью пошло не по плану и почему про Бога говорить не просто.  Мы, ведь, на интервью тратим небольшую часть времени, в основном беседуем за чашкой иван-чая с мёдом или, изредка, кофе со сливками. Может, просто, Иван Егорович сегодня утром успел устать? Посмотрим, посмотрим, следующая встреча опять в понедельник.