1879 год - скальпелем по глазу

Прекрасным днем 3 ноября 1879 г. Герхард Хансен неожиданно резанул ничего не подозревающую 33-летнюю женщину грязным скальпелем по глазу. Женщина была пациенткой подведомственного Хансену лепрозория, и потому сбежавшиеся на ее крики люди не бросились вязать Хансена, а стали успокаивать раненую. На улице был XIX век, жаловаться было некуда, тем более прокаженной в Норвегии, и это преступление вполне могло сойти Хансену с рук. Но перепуганная пациентка беспрестанно умоляла больничного пастора хоть что-нибудь сделать, и после третьей такой просьбы он все-таки доложил наблюдательному совету. Дело дошло до суда, но тот повел себя необычайно мягко – Хансену грозил немаленький тюремный срок, но ему лишь запретили заниматься медицинской практикой и лишили медицинского диплома. Более того, король Норвегии оставил его в должности главного лепролога страны – должность была организаторская, не медицинская. Спустя сто лет это дело взял на пересмотр Верховный суд Норвегии – с явным намерением реабилитировать Хансена – но заключил, что и в наши дни человек, содеявший подобное, однозначно сел бы в тюрьму.

История этого преступления началась за 30 лет до того дня, когда Хансен смочил скальпель в гное из язв прокаженного и ткнул этим скальпелем в глаз пациентки. Тесть Хансена Даниэль Даниэльссен, вроде бы, доказал, что проказа – это наследственное заболевание, хотя до последнего дня своей жизни в это не верил. В результате его опытов над собой погибла жена Хансена – вместе с матерью и сестрами погибла, так что это дело стало для Герхарда личным. Теперь уже Хансен пытался заразить себя проказой – но не втираниями гноя в царапины на коже, а введением гноя шприцем. Лепра однако настолько малозаразна, что, как и тестю, вызвать болезнь у себя не удалось.

Хансену на свадьбу подарили микроскоп, и он засел за изучение лепроматозных узлов. Уже через три недели ему удалось разглядеть едва заметные крошечные палочки. Они были аккуратно уложены рядами, будто папиросы в пачке. «Наивный» период микроскопии к тому времени уже закончился, и нужно было доказывать, что то, что ты увидел, реально существует и что оно на самом деле имеет отношение к тому, что ты думаешь. Для первого нужно было найти краситель, который бы делал эти «палочки» яркими, хорошо видимыми, четко выделяющимися. Для второго было бы неплохо эти палочки научиться выращивать вне организма и вызывать ими проказу. Хансен не знал, ни как сделать первое, ни как сделать второе.

Хансен не опубликовал свою находку – он ведь ничего не доказал, но охотно демонстрировал ее всем желающим. И сразу же получил «удар ниже пояса». Один из людей, заглядывавший в микроскоп Хансена, ветеринар из Швеции, вернулся в родной город и сделал доклад, что он обнаружил бактерию, вызывающую проказу. Ветеринар действовал настолько нагло и непродуманно, что надавать ему по рукам не составило труда. Но тут Роберт Кох (тот, который под влиянием истории Хансена открыл через 3 года возбудитель туберкулеза) прислал на помощь Альберта Нейссера (который только что обнаружил в выделениях больных гонореей бактерии в виде спаренных шариков, гонококки). Нейссер был очень талантливым и упорным ученым, полгода он бился над окраской препаратов Хансена и сумел-таки разработать метод, делающий «палочки» хорошо видимыми.

И тут произошло два события – публикация Нейссера и порез глаза пациентки Хансеном. Преступление одного позволило преступлению второго остаться безнаказанным.

Теперь, когда палочки были хорошо видны и их реальное существование можно было считать доказанным, нужно было еще доказать, что это они вызывают проказу. А палочки, как назло, не хотели расти вне человеческого организма (лишь в 1971 г. обнаружат единственное животное, в котором может размножаться возбудитель проказы, – девятипоясный броненосец). А как заразить проказой человека, если ни втирания гноя (Даниэльссен), ни инъекции лепроматозного материала (сам Хансен) болезнь не вызывали? Тут Кох предположил, что проказу можно вызвать у человека, который уже доказал, что к ней восприимчив, – у прокаженного! Если у больного «безузловой» формой лепры удастся вызвать на здоровом органе – на здоровом глазу, например, – появление лепрозного узла, это и будет доказательством. А узел потом можно будет с роговицы легко удалить.

Получить согласие больного на подобный эксперимент было нереально. Это же глаз! Вот Хансен и решил застать врасплох ничего не подозревающую пациентку. За что и загремел под суд. Глаз у пациентки, кстати, через месяц зажил, и никакого лепрозного узла на нем не образовалось.

Сидеть бы Хансену в норвежской тюрьме, если бы в Германии не вышла статья Нейссера. Нейссер опубликовал описание бациллы лепры, не забыв честно упомянуть, что, возможно, ее ранее видел некий Хансен, но ни окрасить, ни доказать, что это действительно бактерия, этот Хансен не смог. В статье даже приводились слова старика Даниэльссена, что «я ее (бациллу) пока не видал».

Эта статья вызвала ярость не только у Хансена. От нее пришел в ярость Даниэльссон. От нее пришли в ярость все ученые (не только медицинской направленности) Норвегии. Они публично потребовали от Хансена опровергнуть инсинуации Нейссера, и Хансен разослал по Европе соответствующее письмо. Возмущение было еще свежим, когда начался суд над Хансеном, и каждый свидетель и эксперт заявлял, что Хансен, конечно, не прав с этой пациенткой, но действовал он во славу родины! На волне «научного» патриотизма Хансен и получил столь мягкий приговор.

У всей этой истории было несколько последствий. Нейссер так и не стал любимцем Европы, несмотря на все свои открытия. Кох через 26 месяцев после суда открыл туберкулезную палочку, которая внешне точно такая же, как палочка Хансена (и та, и другая – микобактерии). Парадоксальным образом авторитет Хансена взлетел до небес, и он довольно легко добился обязательной изоляции прокаженных (если надо – силами полиции) с одной стороны и создания больших и хорошо финансируемых больнично-изоляционных комплексов для больных лепрой с другой. Эти меры были настолько эффективными, что стали основой борьбы с проказой по всему миру. И, наконец, проказа потеряла свое название. В историях болезни в большинстве стран мира уже не найдешь диагноз «проказа» или «лепра», только нейтральное – «болезнь Хансена».