Из темноты к свету. Часть 3. Глава 25

            - Всё, теперь он точно умер, - первой нарушила тишину Люба, внимательно всматриваясь в лицо отца, так и оставшегося сидеть с откинутой головой, изначально положив её на спинку дивана.       
 
            Николай Иванович очень торопился покинуть этот мир, устроив своим близким настоящий переполох, от которого все они пришли в недоумение. Обычно люди боятся уходить из жизни, а он, наоборот, изо всех сил рвался в неизвестность, и почему-то он должен был сделать это именно в положении сидя, откинув назад голову.

            Увиденное событие всех сильно удивило, поэтому слёз ни у кого не было, но возникло сильное сожаление о том, что ушёл из жизни замечательный, близкий и родной человек.      

            - Так, девчата, хватит стоять, - сказала Валентина Ивановна дочерям и, обратившись к внуку, дала команду: - Женька, а ну-ка, давай, положи деда  на место, как он лежал.

            Люба сразу же отошла от дивана в сторону, а Оля вместе с сыном осторожно наклонила тело только что умершего отца, уложив его так, как он лежал изначально.

            - Нужно вызвать скорую помощь, чтобы составили документ о смерти, - сказала Оля.

            - Подожди, пока никого не вызывай, - возразила Валентина Ивановна, предложив Ольге другой план действий: - Для начала беги к Толику, разбуди его, пусть придёт и обмоет тело, – мужчину должен мужчина обмывать, но только не из родственников; заодно он его и переоденет, пока ещё тело не остыло.

             На самом же деле, кто именно будет омывать тело умершего человека, не имело никакого значения, просто это было одно из убеждений Валентины  Ивановны.

            Не произнеся ни слова в ответ, Оля поспешила выйти из комнаты, чтобы исполнить поручение, а Люба, усевшись на стул рядом с креслом, в котором расположилась мать, спросила её:
            - Мама, как ты думаешь, сколько Толику денег дать?

            - Я уверена, что он будет рад любой сумме, так что смотри сама, - ответила Валентина Ивановна, зная, что дочь бедного соседа не обидит.

            
           Выйдя на улицу под покровом ночи, Оля увидела в окне соседнего дома, к которому она направлялась, свет от работающего телевизора. Подойдя к чужой калитке, она достала из кармана куртки сотовый телефон и, отыскав нужный номер, сделала вызов.

            - Света, извини, что так поздно звоню, отец умер. Позови, пожалуйста, Толика, - сказала Ольга соседке, номер телефона которой она однажды взяла на всякий случай.

            Родители Толика давно умерли, оставив в наследство дом. Его старшая сестра Лида, которой уже было под пятьдесят лет, жила со своим мужем в селе Каиры, в километрах сорока, и в свою половину дома она отправила жить взрослого сына с невесткой, имя которой Светлана.   

            Сам же Толик никогда женат не был, он был всегда один и с женщинами его никто не видел. Он как мог, так и зарабатывал, никогда не отказываясь ни от какой работы, принимая от людей всё то, что ему давали.

            - Толик, привет, - поздоровалась Оля, когда сосед подошёл к калитке, - Отец умер, нужна твоя помощь, чтобы его обмыть и переодеть.

            - Хорошо, подожди меня здесь, я сейчас вернусь, - сказал сосед и направился обратно в дом.


            Наконец Толик принялся за порученное ему дело, а Люба и Оля в это время удалились в зал, оставив с ним Женьку и бабушку, чтобы было кому наблюдать за происходящим процессом и, в случае чего, оказать необходимую помощь.

            - Оля, - обратилась Люба к сестре, устроившись на диване, - хочу тебя попросить кое о чём.

            - Я слушаю, говори, - ответила настороженно Ольга, присаживаясь  рядом с сестрой.

            - Папа умер и теперь нужно, чтобы с мамой остался кто-то из нас, её нельзя оставлять одну, - сказала Люба прежде, чем объявить своё решение. – Хочу попросить тебя побыть с мамой пару месяцев, а после Нового года я приеду и уже останусь здесь навсегда.

            - Хорошо, я согласна. Только сначала мне нужно будет съездить в Киев, чтобы обо всём поговорить с Виктором и уладить дела с работой, - ответила Оля, особо не раздумывая.

            - Олечка, ты можешь поехать сразу после похорон, а назад вернёшься, когда отца на девятый день поминать будем, потом я сразу же уеду в Москву, закрою по возможности все вопросы и вернусь обратно.

            - А как же Коля? Он тоже к нам жить переедет? – решила уточнить Оля, недоумевая, что именно надумала старшая сестра.

            - Не знаю… не всё так просто, - опустив глаза, ответила Люба, скрывая от сестры свои давние переживания. - Николай о моём решении пока ничего не знает, я ему ещё не звонила... А ты своему Виктору сообщила?

            - Нет, я тоже пока не звонила. Вот хочу Владу позвонить... Я подумала, что хотя мы и в разводе, но он тоже должен попрощаться с батей.

            - Всё правильно, - поддержала сестру Люба.

            
            Завершив все необходимые процедуры, Анатолий взял предназначенную ему оплату за оказанные услуги и удалился. После его ухода Оля сразу же вызвала «Скорую», сообщив о кончине отца, и, перебравшись в другую комнату, стала обзванивать родственников и знакомых.

            После разговора с сестрой Люба тоже решила позвонить Николаю, чтобы сообщить ему прискорбную весть, а так же о своём решении покинуть Москву.

            «Мне сорок восемь, а Коле через две недели шестьдесят два будет, вряд ли в таком возрасте он на мне женится, если до сих пор не решился, - подумала Люба. - Если что, найти мне замену ему не составит труда, один он не останется».

           - Коля, здравствуй... Извини, что звоню среди ночи... Папа умер в половину второго... Сейчас мы ожидаем приезд «Скорой», чтобы зафиксировать факт его смерти, - сказала Люба негромким голосом, прижимая к уху свой сотовый телефон слегка дрожащей рукой, – сказывалось сильное волнение, так как помимо всего ей сейчас предстояло объявить о своём решении. 

            - Понятно... Этой ночью я долго не мог уснуть, - ответил Николай и, как бы спохватившись, спросил: - Деньги на похороны нужны? Сколько надо?

            - Нет, не надо ничего, - как можно убедительнее ответила Люба. - У меня достаточно осталось из тех денег, которые ты мне дал в дорогу на непредвиденные расходы.

            - Ясно... Я обязательно к вам приеду, но на похороны попасть не успею. Сегодня воскресенье, а мне нужно с работы отпроситься, придётся ждать до завтра. Вы отца во вторник хоронить будете?

            - Да, - ответила Люба, совсем не ожидая, что Николай собирается к ним приехать. – Положено на третий день хоронить.

            - Жаль, что не смогу с ним проститься... Я приеду во вторник только к вечеру. Из Херсона я доберусь сам, ехать встречать меня не нужно.

            Все предыдущие дни Люба отзванивалась Коле в Москву, чтобы держать его в курсе событий. Этот звонок должен был стать для неё роковым, потому что она собиралась сказать Николаю о том, что пришло время им расстаться, но узнав о его намерении приехать, этот разговор решила на время отложить.

            Николай оказался для Любы тем самым мужчиной, который был похож на её отца и с которым она хотела бы прожить остаток своей жизни. А был он такой же строгий и одновременно добрый, ответственный и надёжный, всегда много работал и очень многое умел делать своими руками... Однако за восемь лет он так и не решился узаконить их отношения.

            И вот пришло время сделать Любе окончательный выбор между Колей и Богом, потому что жить в грехе она больше не хотела; именно грех блуда не давал ей приблизиться к Господу. И этот выбор она, наконец, сделала, решив расстаться с Николаем навсегда.

            Она всем сердцем желала помочь погибшему сыну в его дальнейшей посмертной участи, понимая, что без Божьей помощи сделать этого она не сможет.  Её сердце ей упорно подсказывало, что без истинного приближения к Богу достичь такой цели ей будет невозможно.

            Теперь же Люба чувствовала ответственность не только за своего  сына, но и за умершего отца, поэтому другого пути она для себя уже не представляла...

            
            - Я позвонила Владу, он сейчас подъедет, - сказала Оля сестре, вернувшись в зал. – Ещё я позвонила дядьке Витьке, говорю: приезжайте, отец умер. Он же спрашивает у меня: а что, приезжать обязательно? Услышав такое, я была в шоке, отвечаю: ну как хотите, умер ваш родной брат... Пообещал утром приехать.

            - Николай тоже приедет, - сообщила Люба, - но приехать на похороны он  не успеет.

            В это время раздался звук подъехавшей машины и лай собаки.

            - «Скорая» приехала, - сказала Ольга и выбежала из комнаты.


            Сотрудница скорой помощи не стала долго задерживаться, взглянув на тело Николая Ивановича, лежавшее на диване, и полистав документы, она выписала справку о смерти без лишних вопросов, поинтересовавшись:
            - А милицию вы вызвали, чтобы составить протокол осмотра тела?

            - Нет, - ответила Оля, встревожившись, - сейчас вызову.

            - Не беспокойтесь, я вызову сама, - сказала женщина и, совершив звонок, сразу же покинула скорбное место.

            Милиция прибыла достаточно быстро и так же быстро уехала, вручив Валентине Ивановне необходимый документ.

            Не успела отъехать милицейская служба, как на своей машине подъехал Влад, с приездом которого стали легко решаться последующие вопросы.

             По просьбе бывшей тёщи, он отыскал во времянке под кроватью деревянный щит, который часто использовался в разных целях, особенно для лечебного лежания. Когда у Николая Ивановича болела спина, он этот щит доставал и укладывал поверх кроватной металлической сетки, чтобы как следует на нём вылежаться.   

            Теперь щит был занесён в дом и положен на двух табуретках, поставленных у стола, стоявшего рядом с дверью, ведущей в соседнюю комнату. Когда Валентина Ивановна накрыла щит покрывалом и белой простынёй, Влад вместе с сыном перенёс на него тело тестя, руки и ноги которого были плотно связаны верёвкой.

            Мучаемая собственной совестью, Люба не могла смотреть на отца без содрогания в сердце: «Папа до последнего не знал, что он умрёт... Он верил каждому моему слову... Верил, что болезнь отступит, что мы его вылечим... Я так и не смогла сказать ему правду».

           С наступлением рассвета началась беспрерывная суета, вызванная  решением множества вопросов, связанных с погребением. Первым делом Влад отвёз Любу в церковь, чтобы заказать необходимые требы и купить свечи, которые должны постоянно гореть, сменяемые одна за другой, пока в доме находится умерший человек.

            Затем Влад привёз Ольгу и Любу к участковому терапевту прямо на дом, так как было воскресенье и поликлиника, в которой Николай Иванович состоял на учёте, не работала. Чтобы выдать медицинское удостоверение о смерти, врач предложила проехать в медучреждение, имея свои собственные ключи.

            Как только Влад отвёз врача обратно домой, они втроём направились в ритуальный магазин, расположенный недалеко от этой же поликлиники. В нём Люба купила гроб, оббитый синей тканью, деревянный крест, венки и всё необходимое. Она была приятно удивлена, когда от сестры узнала, что мимо Влада случайно проезжал его знакомый, машина которого позволяла сделать доставку такой большой покупки, и, вдобавок ко всему, он решил помочь им совершенно бесплатно.

            К этому времени к Валентине Ивановне приехали два Виктора, один из них был родным братом её мужа, а второй – муж медсестры Риты, которая следила за состоянием её здоровья. Отец Ритиного мужа дружил с Николаем Ивановичем и звали его Василием.

            Василий очень любил консервированные персики, которые Николай Иванович выращивал на своём участке, а его жена закатывала их на зиму в трёхлитровые банки. Поэтому, приходя к другу в гости, он всегда просил угостить его этим деликатесом, хранящимся в глубоком и прохладном подвале. Не так давно Василий умер, теперь умер и его друг Николай.

            Виктор приехал к Николаю Ивановичу, чтобы попрощаться с ним, сделав это в память о своём отце Василии. Однако он не только смог попрощаться, но и помочь Владу переложить тело усопшего свёкра со щита в гроб. Приподняв тело Николая Ивановича вместе с покрывалом и простынёй, на которых оно лежало, они опустили его вместе с подстилкой в деревянный ящик - его последнее пристанище.

            Приезд Виктора Ивановича, брата отца, стал для Любы настоящим спасением, с ним она обсудила один из важных вопросов, касающихся проведения похорон.

            - Сделаем так, - сказал он с особой важностью, - завтра понедельник и прямо с утра я заеду в Управление Северо-Крымского канала, где работал Николай. Я сообщу руководству о случившемся и обо всём с ними договорюсь, они меня хорошо знают. Поминальный обед приготовят там же, в производственной столовой. Уточню, какие продукты нужны поварам, и вместе с тобой всё закупим и им завезём... Начнём с мясокомбината, у меня там знакомые работают, мясо мы у них купим.

            - Спасибо, дядя Витя, - сказала Люба с великим облегчением. – Вы окажите нам большую помощь.

            Уже ближе к вечеру Люба и Оля выехали вместе с Владом на Малую Каховку, чтобы договориться о покупке земельного участка на кладбище. Человека, отвечающего за продажу земли, они разыскали довольно быстро. Заплатив деньги и получив на руки квитанцию, они забрали его из дома и проехали на кладбище, где он указал им место будущей могилы.

            - Можете отмерить себе двойной участок, проверять вас здесь никто не будет, - вдруг предложил мужчина, удивив всех своей неожиданной щедростью, при этом взяв с покупателей деньги всего лишь за один участок земли.

            Но на этом Люба не собиралась останавливаться, она стала просить его о помощи решить проблему с копанием могилы за отдельную плату. Оказать помощь мужчина, конечно же, согласился, пообещав, что в понедельник к обеду яма будет уже выкопана.


            Во вторую половину воскресного вечера Люба вместе с матерью и сестрой проводили всех гостей, оставшись у гроба совершенно одни.

            - Так, Люба, давай, неси сюда Серёжкины носки и клади их отцу в ноги, чтобы впопыхах не забыть за них, - дала установку Валентина Ивановна. – Я уже положила отцу его любимую рубашку, пусть она с ним останется.

            - Да, сейчас принесу, - ответила Люба и направилась в спальню за носками.

            Отыскав нужный пакет, лежащий среди сумок и вещей, скинутых в углу комнаты, она вынула из него тёплые чёрные носки с высокими голенищами, купленные ею по просьбе матери и, вернувшись назад, подошла к гробу, приподняла покрывало и положила их к отцу в ноги.

            - Вот теперь дед и передаст внуку носки, - сказала Валентина Ивановна. – И ты скажи, сон мне приснился почти два года назад, сразу же как только Серёжка погиб. Во сне он жаловался, что у него ноги мёрзнут, и просил у меня носки.

            - Мама, представляешь, Сергей уже тогда знал, что его дед умрёт, на том свете ему было всё известно, - подхватила разговор Люба, - поэтому с просьбой он обратился именно к тебе.

            - Точно, - согласилась с сестрой Оля, - за это время у моих знакомых состоялось несколько похорон, и они все знали, что мне нужно передать носки с покойником для моего племянника, но сделать это так и не получилось, то забыли за меня, то ещё что-нибудь. Вот и выходит, что передать Сергею носки должен был именно наш отец.

            - Да-да, это так и есть, - подтвердила слова дочери Валентина Ивановна. – Покойный Серёжка незадолго до дедовой смерти приходил за ним. Я видела во сне, как он с улицы в окно заглядывал, всё высматривал кого-то... Это же он своего деда и выискивал.

            Так за разговорами они проводили время, расположившись в комнате, в которой стоял гроб. Оля сидела в углу в кресле, а недалеко от неё, рядом с гробом, сидела на стуле мать. Люба тоже сидела на стуле, но только с противоположной стороны гроба, с той стороны, где он стоял у края стола.

            Вдруг раздался сигнал телефона, кто-то звонил Валентине Ивановне. Не раздумывая, Люба взяла со стола телефон и сразу же передала его матери, протянув к ней руку прямо над бездыханным телом отца.

            - Ой, забери его обратно! - встревожено воскликнула Валентина Ивановна, приняв телефон и мгновенно бросив его назад в руки дочери. – Нельзя ничего передавать через покойника, примета плохая!

            - Это, почему нельзя?.. Что ещё за примета такая? – удивилась Люба, держа в руке возвращённый телефон.

            - Косточки на руках вырастут, - ответила Оля вместо матери.

            Сердце Любы молниеносно отреагировало на такую новость, поддавшись внезапному испугу. Ей не раз приходилось видеть уродливые руки женщин, у которых на нижних фалангах указательных пальцев разрастались большие костные шишки.

            - Ерунда всё это, в приметы не нужно верить, - ответила Люба, зная из духовных книг, что приметы исполняются только тогда, когда в них веришь, что все они исходят от дьявола, поэтому вера в них является грехом.

            Однако знать об этом ещё не означает, что человек будет поступать  правильно. Люба делала только первые шаги, вступив на путь приближения к Богу, поэтому её вера была ещё совсем неокрепшей, отчего сердце пришло в смятение, и она сразу же представила в уме подобные наросты на своих руках.

            Пройдёт немного времени, и шишки на Любиных руках действительно появятся и начнут расти, не смотря на то, что ни у кого в их роду такого безобразия на руках не было. Но всё это обнаружится потом, а сейчас она всего лишь на мгновение пожалела, что так легко поддалась на уловку лукавого...


            Наступивший понедельник, 26 октября, выдался ещё более  напряжённым, поэтому сёстры решили распределиться на два фронта.

            Люба занялась закупкой продуктов вместе с Виктором Ивановичем, который на личном автомобиле приехал из соседнего посёлка, расположенного вдоль железнодорожной станции, где он проживал со своей семьёй в частном доме. А Оля, в сопровождении бывшего мужа, направилась в ЗАГС, захватив с собой паспорт отца и выданную врачом медицинскую справку, чтобы получить там «Свидетельство о смерти», которое необходимо предоставить в Пенсионный фонд для оформления пособия на погребение.

            Одним из главных вопросов оставался визит к священнику, чтобы договориться с ним об отпевании на дому. И хотя внешних признаков веры Николай Иванович при жизни не проявлял, зато был он крещён ещё в раннем детстве, поэтому дочери решили провести над его усопшим телом православный обряд, совершаемый на третий день после кончины перед погребением.

            - Для отпевания вам нужно обязательно привезти с могилы немного земли, - сказал батюшка. – И ещё, гроб в комнате должен стоять так, чтобы вокруг него можно было ходить, и чтоб рядом на столе стояла поминальная кутья из пшеницы или риса, с зажжённой посредине свечой. Свечи должны гореть постоянно, пока гроб с телом не вынесут на улицу.

            В завершении разговора Люба и Ольга обговорили со священником  время, в которое на следующий день за ним заедет Влад. Договорившись, они уехали, покинув святое место, представлявшее собой обычный дом, переделанный под церковь, приусадебный участок которого находился всё в том же посёлке, расположенном в районе железнодорожной станцией.

            Весь день прошёл в заботах, и только ближе к ночи Люба смогла немного расслабиться. Поджав под себя ноги, она забралась в кресло и так долго сидела, бросая взгляды в сторону отца, лежащего в гробе, переставленного от стола ближе к дивану, тем самым подготовившись к завтрашнему приходу батюшки. 

            Валентина Ивановна лежала на диване рядом с покойным мужем, расположившись головой напротив его ног, что позволяло ей смотреть в его застывшее лицо и мысленно прощаться с ним и с их совместно прожитой жизнью. При этом её глаза, то закрывались, проваливаясь в сон, то снова открывались.

             К этому времени Оля ушла в свою комнату, чтобы тоже прилечь и немного отдохнуть. Её сын Евгений покинул дом ещё ранним вечером, отправившись на встречу с друзьями, и пока ещё не вернулся.

            Люба продолжала сидеть в кресле и смотреть на родителей со стороны, пока её мать, ослабевшая от перенапряжения и усталости, окончательно не уснула.

            Лицо отца освещалось довольно ярким светом, падающим на него от потолочной люстры, и выглядело оно необычно свежим и умиротворённым. Любе даже казалось, что он вовсе и не умер, а просто уснул. Она смотрела на отца с замиранием сердца и молилась о нём Богу... как могла.


            Наступило утро дня похорон. Приехал своей машиной бывший муж Ольги, он привёз в пакетике немного земли с вырытой могилы, прежде заехав на кладбище. К приёму батюшки всё было готово, и Влад отправился за ним, чтобы явиться в обозначенное время.

            Священник приехал в сопровождении двух певчих женщин, которые пели во время совершения им отпевания над телом умершего. Во время  церковного обряда Валентина Ивановна вместе с двумя своими дочерьми, бывшим затем и внуком стояла рядом у гроба, и каждый из них держал в руке зажжённую свечу, вслушиваясь в произносимые слова.
 
            Когда обряд был завершён, батюшка сказал присутствующим родственникам усопшего:
            - Когда прибудете на кладбище, перед тем как закрывать гроб крышкой, нужно будет крестообразно рассыпать эту землю, начиная от головы к ногам, а потом от правого плеча к левому. И ещё, прежде чем опускать гроб в яму, её нужно будет окропить святой водой; воду вам я оставлю. Пустую баночку вы сможете бросить в эту же яму.

            - Батюшка, скажите, а землю с кладбища можно по огороду разбрасывать в своём дворе? – спросила Валентина Ивановна, оставаясь стоять у гроба со своим семейством.

            - Дело это опасное, потому что такая земля несёт в себе сплошной  негатив. Обычно её подбрасывают тайком, отчего человек может заболеть. Особенно её используют при наведении всевозможных порч и заговоров на смерть.
 
            - Ой, а я целое ведро такой земли разбросала, - взволнованно сказала Валентина Ивановна. – Был у меня зять хороший, но больше двадцати лет назад погиб. Я тогда попросила сваху, чтобы она привезла с его могилы немного земли в память о нём, так как жили они очень далеко. Вскорости она приехала с  мужем своей машиной и привезла этой земли целое ведро, а я глаза вытаращила и не знаю, что мне делать... И как я могла её об этом попросить, ведь я точно знала, что сваха настоящая ведьма?

            - Вы так сильно не волнуйтесь, - ответил батюшка, - с тех пор уже много времени прошло, и сила её действия ослабла, однако двор нужно всё равно освятить... и дом тоже.

            Договорившись с хозяйкой о своём следующем визите, священник с певчими покинул дом. Посреди двора на бетонном покрытии лежал огромный кот красивого тёмно-серого цвета, вытянув вперёд свои пушистые плюшевые лапки, крестообразно положив одну поверх другой. Он лежал непринуждённо, преградив путь, и смотрел на батюшку каким-то человеческим взглядом.

            - Царский кот! - воскликнул священник, остановившись и внимательно разглядывая милое создание. - Это, где же вы такое чудо приобрели?
            
            - Мы его из Херсона привезли, когда отца в онкологический диспансер возили на обследование, он там при больнице жил, - ответила Оля, провожая батюшку. - Отец против был, говорил, что это примета плохая, что нельзя из больницы ничего брать. Но я не послушалась, привезла кота специально для матери, а он взял и ушёл со двора, только на третий день появился, перед самой смертью отца.
 
            - Красивый кот, царский! - повторил батюшка и добавил: - В приметы верить не стоит, все они от лукавого, кто во что верит, то тому и бывает.

            Обойдя кота, ставшего всеобщим любимцем, священнослужитель со своими женщинами поспешил к машине Влада, стоявшей при дороге, чтобы отправиться в обратный путь. После его отъезда Валентина Ивановна вместе с дочерьми стала принимать соседей и всех тех, кто приходил попрощаться с Николаем Ивановичем и проводить его в последний путь.

            Спустя некоторое время ко двору подъехали несколько легковых автомобилей, бортовая машина и автобусы с людьми. Это прибыло руководство и работники с организации «Управление Северо-Крымского канала», где работал Николай Иванович, уволившись около года назад, чуть позже своего семидесятилетия.

            - Люба, здравствуй! Вот какая ты стала, - печально улыбаясь, сказала очень полная пожилая женщина, но моложавого вида. – Прими мои соболезнования.

            - Спасибо, Наташа! Очень приятно тебя видеть, - ответила  приветливо Люба, узнав в женщине свою бывшую начальницу, когда в свои семнадцать лет она попала в озеленительную бригаду под её руководство, проработав с ней меньше года, но даже это малое время оставило в сердце каждой из них приятные воспоминания друг о друге.

            - Я слышала, что ты сейчас в Москве живёшь. Не думаешь вернуться домой? – поинтересовалась Наталья Григорьевна.

            - Да, думаю... Пришла пора осесть на постоянное место жительства, - с горестью и печалью произнесла Люба.

            - Предлагаю снова к нам на работу устроиться... на моё место, - услышала Люба неожиданное предложение, от чего даже немного удивилась. – Я по-прежнему работаю на том же месте, но уже давно живу одна, так как с мужем развелась. Вот, собираюсь уходить на пенсию, надоело работать, пора уже и отдохнуть.

            - Хорошо, Наташенька, после всё обговорим, - ответила Люба. – Мне ещё в Москву надо съездить, через пару месяцев планирую вернуться.

            - Прекрасно, запиши мой номер телефона...

            «Ну вот, всё складывается одно к одному, - подумала Люба, доставая из кармана сотовый телефон, чтобы внести в него предлагаемый номер телефона, - значит, с Колей мне действительно придётся расстаться».

            
            
            Пока Люба общалась с бывшей начальницей, стоя недалеко от будки с временно замурованной в ней собакой, люди поочерёдно проходили в дом для прощания со своим бывшим сотрудником. Многие из них опускали в трёх литровую банку деньги на пожертвование, стоявшую на столе рядом с фотографией и горящей свечой.

            Следом за ними приехал Виктор Иванович вместе с женой и двумя взрослыми дочерьми. Виктор был меньшим братом Николая Ивановича и теперь из четырёх родных братьев в живых остался только он один.

            Его жена Валентина в свои шестьдесят лет выглядела настоящей красавицей. Элегантная одежда и модная стрижка с укладкой, маникюр и  непринуждённая улыбка делали её неотразимой, несмотря на её полноту. И никто из присутствующих, глядя на неё, не мог предположить, что не пройдёт и года, как Валентина тоже покинет этот мир, оставив мужа на попечение детей.

            Дальше события стали развиваться довольно стремительно. Деревянные борта машины опустили и всё пространство кузова застелили толстым шерстяным ковром, снятым со стены. Гроб с телом Николая Ивановича вынесли на улицу и поставили у крыльца на тех же двух табуретках с тонкими металлическими ножками.

            Распределившись, кто за кем будет идти и ехать, коллеги решили, что в знак уважения к покойному сотруднику, сменяя друг друга, они понесут гроб с его телом на своих плечах до самого края посёлка, пока не выйдут на боковую трассу. И только там они поставили гроб на машину, тем самым преодолев немалый путь...


            Похороны завершились поминальным обедом в рабочей столовой, возвратившись из которой, Валентина Ивановна вышла из машины зятя и поспешила пройти в дом, невольно оставленный под присмотр соседки.

            - Валя, я вам полы вымыла, так что мыть вам уже ничего не нужно, - поспешила отчитаться соседка Вера, которая из-за курчавых волос, подобранных кверху, была похожа на чёрную кучерявую болонку. – Пойду я домой, не могу больше оставаться, дела у меня неотложные.

            - Спасибо тебе, но не нужно было себя утруждать, мы бы сами всё сделали, - ответила Валентина Ивановна, сдерживая себя от недовольства, потому что недолюбливала Верку за то, что та ещё с молодости и до самого последнего времени проявляла повышенный интерес к её мужу.

            Оставшись наедине с дочерьми, Валентина Ивановна расположилась на диване, в комнате, где всего лишь несколько часов назад находилось тело мужа. Никому из них не хотелось верить в случившееся, но фотография на столе и занавешенные зеркала возвращали их к реальности.

            Вспоминая последние дни жизни близкого и родного им человека, они пытались в мельчайших подробностях воспроизвести все прошедшие события, связанные как с болезнью, так и с его странным поведением в момент смерти. Вдруг Любу осенила мысль и она воскликнула:
            - Мама! Я поняла, что за такси требовал папа, и почему он всё время повторял: шесть часов, шесть часов... Мы думали, что он говорит о такси, на котором мы должны были отвезти его в Херсонскую больницу, но на самом деле он говорил нам совершенно о другом такси... Помнишь, я рассказывала вам сон, который мне приснился за три дня до папиной смерти?

            - Не сон это был, а видение, - поправила сестру Ольга.

            - Ну да, - согласилась Люба. - Так вот, я видела, что за нашим отцом приехал его покойный брат Александр, и приехал он за ним именно на такси! Помните, я ещё говорила вам, что если бы меня спросили, в каком часу он приехал, то я бы ответила, что в шесть утра? Именно в это такси папа спешил сесть, чтобы уехать вместе с братом, вот почему он просил его поднять и посадить. Я читала, что умирающий человек перед смертью видит потусторонний мир, у него с глаз как бы пелена спадает...

            После такого прозрения всё стало на свои места и женщины неожиданно удивились всему произошедшему, особенно Люба.

            «Это же Матронушка всё устроила! – подумала она, обрадовавшись такому озарению. – Я просила у неё помощи для отца, просила облегчить его страдания! Он даже согласился, чтобы я положила ему в карман рубашки её иконку... Вот почему он покинул нас без всякого сожаления... и даже очень спешил».

            Однажды, читая книгу о жизни святой старицы Матроны, Люба заострила внимание на словах, сказанных ею людям, приходящим к ней: «Всех, кто обращается ко мне за помощью, я буду встречать при их смерти, каждого».   
 
            На основании увиденного сна и того, как отец покидал этот мир, Люба убедилась, что умирая, человек действительно рождается в жизнь вечную, что существует совершенно другой мир, которого она не должна бояться, а должна  встретить его достойно, распахнув ему навстречу своё сердце...


            Этим вечером приехал из Москвы Николай и все вместе они сели  ужинать, погрузившись в долгий разговор, снова и снова вспоминая Николая Ивановича и прошедшие события.

           Говорить Коле о своём намерении покинуть Москву и навсегда вернуться жить в родительский дом, Люба пока не стала, решив перенести разговор на следующий день. Когда же разговор всё-таки состоялся, его ответ её поразил.

            - Нет, я так не согласен, - твёрдо и решительно сказал Николай. – Я не хочу, чтобы ты уезжала, ты должна жить в Москве. Я считаю, что правильным будет, если с матерью останется Ольга.

            Люба промолчала в ответ, она не в силах была изменить своего  решения, тем более что Оля уже приближалась к Киеву, чтобы осуществить их план действия.

            «Поздно, Коленька... Слишком поздно, - подумала Люба, - решение  принято и изменить его уже нельзя».

            Думая так, Люба глубоко заблуждалась, так как Богом для неё был уготован совсем другой жизненный путь, который до конца она должна пройти именно с Николаем...