Происшествия

У дяди Геры на столе (в свободном доступе) стояла коробка с табаком и рядом с ней лежала папиросная бумага. Чесик и я стащили немного табака, папиросной бумаги, не забыли и спички, и полезли под балкон первого этажа в противоположном конце дома «курить». А дом то – деревянный. Возможно, бдительные соседи заметили, как мы забираемся под балкон, или бабуся потеряла нас из поля зрения и забеспокоилась – куда мы пропали. Надо сказать, что бабушка наблюдала за нами, играющими во дворе, в бинокль, так как очки она не носила, а театральный бинокль позволял ей нас хорошо видеть вдали.

И вот, Тютия извлекает нас из-под террасы. Самой ей, конечно, туда не залезть – очень низко и отверстие маленькое. Мы там сидим в темноте на корточках, среди какого-то мусора, и пытаемся свернуть «козью ножку»...  Услышав голос Тютии, перепуганные, мы беспрекословно вылезаем оттуда. Тютия очень сердится, в руках у неё ремень. Дома нас разводят по разным комнатам, и мы стоим в углу: за то, что взяли тайком, что пытались покурить, что чуть не наделали пожар. Точно не помню, но, возможно, это была моя инициатива. После этого случая мама Эва спрятала курительные принадлежности дяди Геры.

Во время войны и после на улицах города было много калек, просящих милостыню. Я предложила Чесику: «Давай будем просить у прохожих и отдавать нищим!» Чесик согласился. Встали мы у наших ворот, протянули ручки и просим: «Тётенька, дайте денежку!» Мимо нашего дома как раз «пролегала тропа» в сторону рынка, по которой шли, в основном «тётеньки», на базар. И подавали! Мне – больше! Даже кто-то рубль дал – вид у меня, видимо, был вызывающий жалость: платок вечно куда-то на бок съезжал, пальто было порвано гвоздём на заборе (бабуся не успела залатать).

Всего день или два продолжалась наша «волонтерская акция», как нас «засекли». К нам домой зашла женщина, знавшая нашу семью, и возмущённо сообщила: «Ваши дети попрошайничают!» Нас не ругали, не наказывали, а спокойно спросили: «Зачем вы это делали?» Мы объяснили. Тогда Тютия сшила из красного атласа два кошелёчка, которые стягивались тесёмочкой, положила в них новенькие копеечки и дала каждому, чтобы мы подавали милостыню. Было это ещё до окончания войны. Тютия тогда работала уже в городе администратором в гостинице «Интурист».

Приехали из эвакуации и поселились в нашем доме новые соседи с девочкой Таней. Мы с ней подружились и играли неутомимо вместе в мячик, классики, прыгали со скакалкой. Ранней весной играли у них на открытой террасе, когда на дворе ещё было полно снега, а так хотелось снять валенки. С Таней мы летом ходили на детскую площадку, а позже записались в бассейн на плавание. Но, это уже другая история.

В соседнем доме жила девочка Инга со своей мамой. Мама Инги была целый день на работе. Жили они вдвоём в одной комнате. В этом же доме, в другом подъезде, жили два братика со своими родителями. Старшего мальчика звали Вова, а младшего – Алёша. С ними случилась страшная история, о которой я не сразу узнала. Они были дома одни и играли в войну. Старший «взял в плен» младшего. На стене висело ружьё, Вова снял его со стены и повёл «пленного на расстрел», и выстрелил, и убил младшего братика. В ужасе он прибежал к Инге... Что было потом, остается только догадываться...