Чудесное в повседневном

       Вчера, накануне скорбной даты – пятой годовщины ухода в мир иной моей боготворимой доченьки Сашеньки – я проснулась в семь утра, что для меня очень рано. Я подумала, что должна сходить в храм, но мне надо было срочно положить наличные на карту. Ерзая от нетерпения на стуле, дождалась, пока придёт время открытия Сбербанка и поехала туда.  Увы, Сбербанк был закрыт, несмотря на будний день. И находящийся рядом круглосуточный банкомат не принимал деньги. Матерясь, я поехала домой. Стала ждать, пока откроется торговый центр, где тоже есть банкомат. Дождалась. Поехала туда. Банкомат не принимает наличные! В отчаянье я обратилась к двум мужчинам, стоящим рядом и оживлённо беседующим, с вопросом, нет ли где ещё неподалёку банкомата. Оба с удовольствием стали мне объяснять, как проехать к другому офису Сбербанка. А я вспомнила, что другой офис был в трёх автобусных остановках от торгового центра, и поехала туда. Никакого офиса нет! Мужчины мне сказали, что офис возле станции электрички, и я пошла туда. И тут вспомнила, что там же рядом наш храм Николы Мирликийского, а сегодня я как раз собиралась в храм! Я дошла до Сбербанка, там было целых шесть банкоматов, и все работали. Успешно положила деньги на карту и пошла к автобусной остановке. Я устала и хотела поскорее вернуться домой. Но в моей голове вдруг всплыла фраза Христа: «Не хлебом единым…» И душа моя повела меня прочь от остановки в сторону храма. Вот и хорошо, решила я, поставлю свечку за Сашеньку. Дошла до храма, но церковная лавка, где продаются свечи, была закрыта на полчаса (висела записка). Мои мыканья мне дико надоели, тем не менее, я решила ждать и села на каменную ступеньку. Прикид у меня был совсем не для похода в храм: рваные джинсы, яркие кроссовки, белая рубашка навыпуск, джинсовая безрукавка, джинсовая же бейсболка со стразами. Сижу я, сижу, и вдруг из храма выходит благообразная старушка и, увидев меня, манит меня рукой и говорит: «Пойдёмте, пойдёмте в храм!» - «А свечи там можно купить?» - спрашиваю я. «И свечи там есть», - отвечает старушка и куда-то пропадает. Я вхожу в храм, но не вижу, где продаются свечи. Спрашиваю у тихо молящейся женщины. «Да вот там, направо в окошке!» - говорит она. Я иду направо, и в окошке вижу ту самую благообразную бабушку. Она смотрит на меня с приветливой доброй улыбкой. При виде цен на свечи у меня глаза вылезают на лоб: такой дешевизны я не припомню. Огромная свеча стоит всего тридцать рублей! Я беру пять свечей и желаю бабушке здоровья и долгих лет.
       В храме полумрак, от чего огонь свечей только ярче. Я подходу к иконе праздника. Успение, ну конечно! Прикладываюсь к иконе и ставлю свечу перед алтарём. Смерть моей Сашеньки тоже была успением. И вдруг я начинаю рыдать в голос. Как будто открылись шлюзы. Я говорю Богу, как я тоскую по моей доченьке, как мы с ней друг друга любим. Я говорю Богу, как я тоскую по моим ушедшим родным и друзьям. Всё это я произношу в полный голос, что в церкви не принято, но меня никто не одёргивает. Я в храме как будто одна. Нарыдавшись и выговорившись, я выхожу на улицу. И вдруг понимаю, что с самого утра меня просто-таки тащили в храм. И была я не в обычном мире, а, по терминологии Карлоса Кастанеды, в нагуале или в одном из миров тоналя.