Первый раз в первый класс

Наше поколение 70-х бесполезно переубеждать и упрекать в наивности. Мы навсегда останемся верны своим воспоминаниям и уверенности в том, что у нас было самое замечательное, самое счастливое советское детство….
На улицах было абсолютно безопасно, мороженое стоило 20 копеек, билет в кино 25, родители у всех работали, мы были предоставлены сами себе и пользовались таким преимуществом по полной.
Дел было невпроворот! Светлого время суток едва хватало, чтоб успеть все сделать. Гоняли по лесу на великах, который начинающийся сразу за кварталом новостроек, устраивали опустошительные вылазки в содовые кооперативы, после обеда томились в тенечке, обсуждая наболевшие темы, а по вечерам затевали остросюжетные игры или пекли картошку на ближайшем пустыре, добытую тут же на частных огородах. Усталые возвращались домой, замертво валились спать, чтоб наутро подорвать с постели, как только родители соберутся на работу и хлопнет входная дверь в коридоре.
Вопрос самостоятельности у нас решался просто и без лишних сантиментов: веревочка с ключом на шее, еда в холодильнике, свобода под личную ответственность.
Еще в конце мая нам торжественно вручили «Набор первоклассника», сказали напутственные слова и, на прощанье расцеловав воспитателей, мы без всякого сожаления выпорхнули из детского сада в беззаботное лето….
До начала учебного года было далеко, и мой папа решил, что подготовить ребенка к школе еще успеется. Почему папа? Потому, что у мамы по тем временам считалась весьма «ответственная» работа – заведующая гастрономом, что подразумевало определенные обязательства, большой круг знакомых и особое внимание к себе - портниха, парикмахерская, маникюр - в общем, ей было некогда.
Более ответственные родители отнесли документы еще в апреле, остались только такие, как мы, недавно переехавшие и дети из неблагополучных семей.
Хоть и считалось, что классы формируются территориально, но почему-то весь «цвет» собрался именно в самом последнем «Е» классе. По счастливой случайности моя лучшая подруга Ленка Бочкарева оказалась со мной в одном списке – видимо, тёте Тамаре и дяде Мише тоже было некогда.
Это потом я поняла, что от «А» до «Е» уровень социально-семейного благополучия стремительно падает, но тогда эти классовые пережитки меня мало беспокоили, я редко вспоминала   о предстоящем событии, важность которого мне подробно так   никто и не объяснил. 
Мое смутное представление о школьной жизни ограничивалось опять же опытом старшего брата. Домашние скандалы после вызова к директору с угрозой отчисления, его наплевательское отношения к учебе, драки, перекуры в туалете, придирчивые училки и сногсшибательная англичанка Марина Юрьевна. И главное, что отложилось у меня в голове - девочка должна быть красива и всем нравится. Это важно!
Но даже с таким андеграундом к концу лета меня охватило беспокойство. Все чаще на слух попадало слово «школа», подружки хвастались покупками, и я начала подозревать, что упустила ключевые моменты….
Мне пришлось смириться с невзрачным шерстяным платьем самого простого покроя, оставшимся в ассортименте Центрального универмага, куда мы успели заскочить перед самым закрытием за неделю до сентября. С трудом пережить не гипюровый фартук без рюшей и воланов. Но когда после работы отец принес ужасный коричневый портфель с тремя светофорными кругляшками, я поняла - произвести первое незабываемое впечатление, у меня нет шансов….
Последним ударом ниже пояса стал букет из персиковых гладиолусов, который Ленкина мама накануне принесла из цветочного магазина для предстоящего события, а у меня в то время стояли несчастные астрочки по тридцать копеек.
Это вовсе была не зависть – мое взрощенное самомнение не позволяло опускаться до такого жалкого чувства, просто папа не понимал, насколько важны для девочки такие репутационные мелочи – возмутительно обидно! 
Но я не собиралась сдаваться. Знала я один беспроигрышный вариант…. Придумав, как сразить всех наповал, я с чистой совестью крепко уснула, нисколько не волнуясь по поводу завтрашнего вступления во «взрослую» жизнь.
Ровно в шесть утра по радио заиграли Куранты. Я уже была начеку, меня всегда будоражил дух предстоящей авантюры. Слышала, как заглянул отец, тихонечко пробрался и положил дежурный рубль, осторожно прикрыл за собой дверь и ушел на работу.
Ровно через полчаса мама скомандовала подъем, проходя мимо моей кровати с чашечкой на балкон: 
-  Поднимайся! Если хочешь, чтоб я тебя красиво причесала.
В комнате распространился аромат кофе. Конечно же, я хочу!  Ведь я должна быть неотразима.
Зачесав высокую Мальвинку и завязав широкой лентой бант, мамуля чмокнула меня в макушку, напомнила, что нужно отыскать табличку «1Е», пожелала удачи и незамедлительно испарилась.
Все! Никого! Брат не считается, будет себе спокойно дрыхнуть до своей второй смены. Прокравшись в родительскую спальню, я   отворила дверцу шкафа под грифом «секретно». От маминых нарядов донеслось тонкое благоухание рижских духов. Я быстро   нашла упаковку новых драгоценных капроновых чулок и, прижав их к груди, вышмыгнула из комнаты.
Чулки - мечта советской женщины, эталон элегантности, элемент западной «растлевающей» моды.  Достать их можно было только по блату или честно отстоять гигантскую очередь в кожгалантерее. Чулка – это вам не детские парадные белые гольфики!
То, что мне влетит, я даже не сомневалась. Но, как говориться, красота требует жертв!
Я все продумала с вечера. Примерила специальный мамин пояс, обернулась в него два раза и поняла, что он мне не поможет.  Оставался старый проверенный способ - бабушкины резинки. Со знанием дела я завязать пару узелков, подогнав по размеру, - получилось, что надо.
В положенное время перед выходом я предстала перед зеркалом.   В чулках и лаковых туфельках, с локонами ниже плеч, я нашла себя восхитительной. Даже прямое бесформенное платье, прихваченное в талии белым фартуком, мне не казалось таким уж печальным. Довольная собой, я прихватила свои астрочки и отправилась в школу….
Но мой оптимизм вскоре сошел на нет. Не успела я преодолеть половину пути, как мои чулочки предательски начали сползать. Вторую часть пути я еле переставляла ноги, боясь, что вот-вот мои бабушкины резинки покажутся из-под формы. 
Когда я добралась до школьного двора, заполненного до отказа бурлящей толпой, резинки окончательно съехали и еле держались на коленках, а чулки отвратительно сжались в гармошку. Я не придумала ничего лучше, как перемахнуть через клумбу, спряталась в кустах и разреветься. Это была катастрофа!   
Так позорно и закончился бы мой триумфальный поход в школу, если б не данное родителям слово - «Не переживайте, я справлюсь сама». Глотая слезы, я проследила, как десятиклассник пронес на плече красивую девочку всю в кружевах и с колокольчиком. Прозвенел первый звонок, и немолодая миниатюрная женщина с табличкой «1Е» повела за собой ребят. Собрав всю волю в кулак, я дождалась, когда все разойдутся, стянула с себя злосчастные чулки, сунула в портфель, напялила на босу ногу туфли, вылезла из кустов и, как ни в чем не бывало, направилась искать свой класс.
Постучавшись, я что-то промямлила в оправданье, вручила слегка подвявший букет и села на свободное место. Место это оказалось на предпоследней парте рядом с толстой стеснительной девочкой, которую явно обрадовало мое нежданное появление. Зато в глазах остальных мелькнуло молчаливое осуждение. Опоздать, явиться с голыми ногами, да еще с содранной коленкой! На задних партах одобрительно заерзали, видимо, приняв за «свою». Вытекающие отсюда последствия не заставили себя долго ждать.
-  Эй, ты с какой улицы? – услышала я шепот с задней парты и легкий тычок линейкой.
Я решила проигнорировать хамство, сложила, как все, руки пред собой, гордо выпрямила спину, всем своим видом изображая прилежную ученицу.
Первый ознакомительный урок был посвящен краткой героической истории нашего края и традиционно начался с песни «С чего начинается Родина». Проникновенная мелодия, спокойный голос учителя, одухотворенные лица портретов, уютная герань в горшочках вдоль больших окон утихомирили волшебным образом все мои душевные муки и пробудили доверительный интерес к происходящему.
Я уже чувствовала себя маленьким гражданином нашей необъятной страны, бесконечно любила свой родной край и гордилась наследием поколения Победителей…. Но не тут-то было!
Сидящий сзади переросток бесцеремонно испортил весь полет моих возвышенных чувств. На протяжении всего урока я ощущала спиной настойчивое ковыряние. Мое терпение было на исходе. Я долго сосредоточенно изучала обложку «Букваря», лежащего на краю парты, но на словах «Никто не забыт, и ничто не забыто» не выдержала, схватила книжку и со всего маху залепила обидчику по голове. Глухой удар. И воцарилась напряженная тишина….
Это потом я узнала, что Славка Бушков - отпетый хулиган и гроза района. Никто не ожидал от девчонки такой дерзости, все замерли   в предвкушении возмездия. Но на мое счастье, и сам Славка не ждал подобной выходки. В замешательстве он вытаращил глаза, потер лоб, насупился и затаился. Людмила Григорьевна не стала устраивать унизительное разбирательство, а сделала памятную запись красными чернилами в дневнике для родителей. Мой авторитет вырос на глазах. В общем, мне таки удалось произвести первое впечатление и ярко влиться в коллектив.
Домой я возвращалась, чувствуя себя героиней, чуть позади тащился Славка Бушков с моим ужасным портфелем. А впереди нас ждала долгая увлекательная школьная жизнь, полная новых историй, знаменательных событий, маленьких радостей, взлетов и падений.
Мы взрослели, а вместе с нами старели наши учителя. Огромная благодарность и низкий поклон всем тем, кто ввели нас в этот светлый мир знаний и подарил частичку своей души.