Рассказ Ласточка

Когда-то давно я, как и многие из вас, был маленький. Я учился в школе, которая была недалеко от моего дома, и ходил в нее пешком. Это было замечательное приключение: от дома до школы, а потом обратно. Я, как и большинство ребят моего возраста, не очень-то любил школу по многим причинам. Не то чтобы там было плохо, или надо мной кто-то сильно издевался. Напротив, у нас был очень хороший школьный коллектив, но все равно спать дома до обеда было намного лучше.

Да, на первых порах старшеклассники немного издевались над нами. Но это было даже не страшно, потому как они просто заставляли нас приседать и отжиматься. Кто не выдерживал такие физические нагрузки, был вынужден делиться мелочью, которую родители давали нам с собой, и с которой не очень-то хотелось расставаться. Но когда мелочи не находилось, ничего плохого не случалось.

Тогда мы решили, что, наверное, наших обидчиков подослал учитель по физкультуре, и что это вообще какой-то заговор. Именно поэтому мы никогда не жаловались. Откуда мы тогда могли знать гласные и негласные законы школы? Мы только вчера пришли из детского сада и мало в чем вообще разбирались.

И, так как мы были еще маленькие, нам постелили в конце класса ковер с изображением города и большим количеством дорог. Все мы, как один, после каждого урока бежали не куда глаза глядят, а именно к этому ковру. Ну мальчишки то точно, а про девчонок не помню. Какие-то вроде бы с нами играли, а остальные сбивались в кучу и что-то обсуждали, смеялись. Наверное, над нами, ведь девочки взрослеют побыстрее, и они уже обсуждали такие темы, до которых нам пока было далеко. Ведь у нас был ковер, а это дорогого стоило.

Помимо доставления нам удовольствия, ковер, как я думаю, выполнял роль магнита, удерживающего нас в классе и не дающего нам разбежаться по всей школе и облегчающего работу преподавателям и дежурным, так и норовившим нас изловить и мешающим нам веселится. Наверное, поэтому и было решено положить ковер, и мы стали намного реже куда-либо выходить.

Со временем все вроде как наладилось, я ко всему начал привыкать. И теперь, когда я приходил в школу, мое настроение поднималось, а ведь с утра и до прибытия в школу его не было совсем. Поэтому до я очень любил ходить самой длинной дорогой до школы. Это, конечно, не всегда получалось, так как требовалось просыпаться раньше положенного, но это того стоило, ведь когда идешь длинной дорогой, школа кажется где-то далеко. Ты думаешь, что пока идешь до нее, то может уже и весь учебный день подойдет к концу, и, когда прибудешь, то уже все побегут прочь, и ты вместе с ними.

Но нет, ноги несли меня вперед, а школа становилось все ближе, а значит состояние мое становилось все хуже и хуже. И вот в какой-то момент показываются ступеньки. Я понимаю, что мне конец, руки начинают трястись, внутри все сжимается, челюсть стиснута, глаза в пол. И вот он пик: я на грани. Но тут я вижу кого-то из своих, и все - тревога отступает, все улыбаются, бояться нечего. Новый день в школе начался.

Несколько часов, немного веселья и скуки, и уже можно идти обратно домой. Самой короткой тропой, ведь дома опасаться нечего, и туда хотелось попасть побыстрее.

По дороге домой я мог купить себе съесть что-нибудь, потому как кушать в школьной столовой было для нас зазорно, равно как и ходить в туалет по большой нужде, поэтому все естественные человеческие потребности нужно было справлять дома. И вот, выходя из школы, погрустив и посмеявшись, я отправлялся домой мимо магазина со всякими вкусностями, которые мне запрещали есть. Но я все равно их покупал, потому как никто никогда не сможет узнать, что я съел. И, отдавая всю свою мелочь, ты получаешь детский деликатес, который взрослые почему-то не едят, ведь это не полезно. И вот ты кушаешь первый раз за день, если, конечно, в школе никто ничем не угостил. Оттого недолгая прогулка до дома становится еще более радостной. А чего грустить? Идешь себе домой беззаботный. Придешь, переоденешься, и на улицу, или за приставку. Рай! И уж пока мама с работы придет, времени вагон.

И в таком духе время все шло и шло. Один день был в точности как предыдущий. Как будто кто-то запускал этом мир каждый день заново, все по одному и тому же шаблону. А в моей голове этот мир запускали лично для меня, и это очень завораживало. Представляете, столько людей стараются, чтобы я прожил свой день? И куда бы я не пошел, они везде при своем деле. Наверное, они иногда отдыхают, потому что не знают, что я могу пройти мимо. А они не в курсе, ведь у них перерыв. И меня вообще здесь не должно быть, ведь я должен быть в школе или дома.

Я частенько их проверял, но никто не оставил своей службы. И жизнь как будто шла своим чередом, словно это все было не для меня. Но я не верил в это и старался ходить разными дорогами и в разное время. Ничего не помогало, видимо, они очень хорошо знали свою работу.

Я потратил очень много времени на это, и в итоге мне стало лень постоянно стараться их всех проверять. Я решил найти себе жертву поближе к дому и установить слежку за ней. Моей жертвой оказался старик. Вы не подумайте, что я выбрал его специально, мол он старый и может забыть отведенную ему роль и наконец перестать заниматься своим обычным делом. И тут я его поймаю. Нет, просто он оказался как нельзя кстати. Он жил недалеко от моего дома, и я частенько видел его с утра, когда шел в школу и, возвращаясь домой, тоже видел его, практически постоянно. Он либо курил, либо, чаще всего, мыл свою «ласточку». Это были старенькие жигули вишневого цвета, которые стоят, как я потом узнал, почти в каждом дворе.

Отойдя от темы, скажу, что машина была не новая, если только он не приобрел ее новую давным-давно. Она уже немного пожухла, но всегда блестела. Вне зависимости от времени года и текущей погоды. Он всегда, как по сигналу тревоги, выходил во двор и приводил свою ласточку в порядок, особенно когда шел дождь или снег. Он не покладая рук приводил ее в первоначальный вид.

Мне даже иногда казалось, что он лучше других выполняет свою работу. И вообще зря я его выбрал, как цель разоблачения заговора. Уж кто-кто, а он никогда не отступит от своей работы, даже когда было очень холодно, и я просил родителей оставить меня дома, потому что думал, что превращусь в сосульку. Все тело стонало от холода, а коленки замерзали до боли и отказывались нести мое тельце в школу. А он, как заведенный, порхал вокруг своей ласточки, сметая с нее снег, заваливший весь наш городок.

Я так и не смог понять, способна ли она ездить, потому как никогда не видел, чтобы он ее прогревал или хотя бы сидел за рулем. Словно что-то останавливало его, или он чего-то боялся, потому как стремился навести только внешнюю красоту. Будто это была не машина, а старинная скульптура, доставшаяся с большим трудом своему хозяину, и ему остается лишь сдувать с нее пылинки, чтобы ни в коем случае не причинить ей какой-то вред.

Он всегда был один, и я решил, что он одинок, потому что, если кто-то бы его навещал, то я бы хоть раз увидел его в компании кого-то, или ласточка бы его успела порасти снегом, пока он был бы занят гостем. Но нет, видимо в его жизни, кроме нее, больше ничего и не было. Он был как я: просыпался каждый день и видел одну и ту же картину. И, выходя из дома, он, как и я, делал каждый день одно и то же. Потом он возвращался домой с радостью от того, что наконец дома, и с мыслями о том, что завтра все равно придется выходить обратно. Я тогда подумал, что, наверное, и моя жизнь станет такой же, когда я постарею и пройду все жизненные этапы. Я буду вот также, по тому же шаблону, но с другими декорациями, делать одно и то же изо дня в день, неделю за неделей, год за годом.

Я думал о том, как же грустная и однообразная жизнь меня ожидает. Неужели все это никогда не закончится? Или, наоборот, не начнется что-то новое, захватывающее, то, к чему бы я не был готов.

Так уж повелось, что я постоянно все просчитываю и продумываю все возможные варианты. Поэтому, когда они случаются, я не очень-то удивляюсь или радуюсь. Я это все уже пережил своей голове, и наигрывать эти эмоции еще раз не вижу смысла. Да и актер я неважный, чтобы у меня это получалось. Из-за этого на меня часто обижаются люди, потому что меня крайне сложно удивить. Я все это уже видел и все понял.

Через какое-то время я оставил идею о всеобщем заговоре вокруг меня. Это произошло как-то само собой. Я просто перестал об этом думать, да и вообще забивать голову похожими мыслями. Наверное, это и называется взросление, когда тебе приходится отказываться от своих целей и идеалов, вот так невзначай, в один день. Да, это произошло само по себе, не то, чтобы кто-то меня в чем-то убеждал. Я вообще свои мысли по этому поводу никому не рассказывал.

Может это ласточка положила начало, когда в один из дней стояла запорошенная снегом, и никто не удосужился ее почисть. Я сначала порадовался, что хоть этот старик выбрался из порочного круга бытия. Я решил, что уехал куда-нибудь, или к нему наконец кто-то пришел в гости. Какой-нибудь дальний родственник или хотя бы сосед. Или может сын или дочь решили с ним наконец начать общаться и превратить жизнь старика в праздник. Я решил, что на одного счастливого человека теперь стало больше.

Я переворачивал множество сценариев в своей голове, потому что искренне желал этому старику всего самого хорошего. Ведь он, как никто другой, мог понять меня, мою жизнь, и что меня беспокоит.

Но, скорее всего, он просто ушел, потому как ласточка его стояла совсем заброшенная, и света в его квартире на первом этаже я больше не видел. Вскоре собрались жильцы ближайших подъездов и убрали ласточку из двора, потому что нет хозяина, а место очень ценно. Я еще потом долгое время искал ее по соседним дворам и пытался понять, куда же они ее в конце концов дели. Неужели уничтожили, вот так просто? Без зазрения совести, просто вычеркнули из памяти и все. И я остался один-единственный из тех, кто помнит ее и того человека, для которого одна была всем и дарила ему воспоминания, которые я, к своему сожалению, так и не узнал, потому что так и не решился подойти к нему и заговорить, хоть он и был мне очень близок. Такие уж мы дети, много чего боимся, сами не понимая почему.

А если бы я подошел, то он бы, скорее всего, рассказал мне о себе и о том, зачем он приводит свою ласточку каждый день в порядок. И рассказал бы мне историю, связанную ней и его семьей, которую я бы запомнил и рассказал бы еще кому-то. Ведь люди остаются жить в наших сердцах, пока мы помним их, и те истории, которые они нам рассказывали. И я пронес бы эту историю через время, а тому, кому я это рассказал, сделал бы тоже самое. Это делает людей, что дороги нам, практически бессмертными.

Но я не смог этого сделать, и поэтому он и его история остались без внимания. И вряд ли кто-то кроме меня вспомнит его, а это значит, что он исчезнет в небытии, и вряд ли когда-то появится, потому что я тоже повзрослею и забуду эту историю и все, что с ней связано. А значит все забудут и его.

Вот так мы и уходим, когда стареем - один или несколько людей улыбаются нам, желают всего самого хорошего, а на самом деле ждут того заветного дня, когда смогут поставить на ваше место уже свою ласточку. Или снесут ваш домик и построят свой.

На тот момент это очень сильно меня задело: как же так? Неужели все так просто? Живешь себе, живешь и потом раз, а на тебя уже глаз положили. Ты им «Добрый день», а они уже ждут, ручки потирают. И почему взрослые такие жестокие? Неужели наш мир настолько мал, что людям некуда ставить свои ласточки, и они так и норовят занять ваше место? Тогда я наотрез отказывался принимать этот взрослый мир. Да зачем он такой вообще нужен, если все взрослые в нем такие суровые и злые? Это несправедливо.

И мои родители, к сожалению, были такие же. Они много раз мне объясняли, почему так вышло. Они не хотели, чтобы я переживал. Но я только плакал и убегал к себе в комнату, и, закрыв дверь, отказывался ее открывать. Только после долгих уговоров, и, когда естественная нужда пересиливала меня, я выходил. У нас на тот момент в семье было своего рода табу на эту тему. Мои родители всячески старались избегать ее, да и любой другой, если она могла каким-то образом перерасти в ту. Им, наверное, было очень сложно, ведь другие дети плакали только тогда, когда их наказывали, поэтому они знали на что шли. А вот моим родителям попался я, который задавал странные вопросы и делал это слишком рано. А должен быть гулять и радоваться жизни.

Мир взрослых очень суров, на мой взгляд. Может я чего-то еще не понимаю, пока я еще мал? Но, мне кажется, что они немного забывают о том, что когда-то они тоже были такими, как я. Они тоже думали и мечтали о совсем других вещах. Что же происходит в тот момент, когда взрослеешь и наступает такое время? Когда все, что тебе было недавно дорого, перестает иметь смысл и теряет свою ценность настолько, что ты начинаешь думать и делать совершенно противоположные своим прежним устоям вещи. Даже страшно становится, что в какой-то момент, лет через десять, кто-то или что-то придет и поставит меня перед выбором. Не знаю, будет ли он или оно угрожать мне, чтобы я в корне изменил свои представления об этом мире. Но, в моём понимании, должно произойти нечто подобное, иначе я вообще отказываюсь что-то понимать. Должно же быть всему логичное объяснение.

Это продлилось недолго, со временем я старался все меньше думать на эту тему и поменьше плакать из-за этого. Для начала, я не мог допустить, чтобы в школе кто-то узнал о моей чувствительности. Ведь это был бы позор. У нас было несколько таких ребят, которые поздно усвоили этот урок, поэтому их называли девчонками, и все перемены они проводили в девичьих туалетах. Мол там им самое место. Я никогда не поддерживал ни тех, ни других. Тех, кто плакал, я поддержать не мог, иначе оказался бы в туалете вместе с ними. Но их противникам я тоже никогда не был, потому что не был никогда злым, да и в целом это были отличные ребята, с которыми можно было общаться, и которые могут тебе помочь, когда ты вместо того, чтобы учиться, разоблачаешь заговор против себя и думаешь на слишком глобальные темы для своих лет, что даже взрослые не в силах подобрать слова, чтобы объяснить тебе что да как.

Время шло, и, когда вроде бы все мои мысли о заговорах рассеялись, я начал вспоминать старика, его ласточку и свои мысли в ту пору, но уже без какого-либо подтекста. Просто думая, насколько все скучно и однообразно. И меня ничего не ждет впереди, кроме как постоянное занятие одним и тем же, на протяжении всей жизни.

И уже эта теория, засела достаточно глубоко в моем сердце, потому что, помимо своих мыслей, я видел еще то, как живут мои родители. Да точно также, изо дня в день одно и то же. Недели, месяцы, годы тянулось одно и то же. И у других ребят я тоже спрашивал, может у кого-то не так. Но нет, все одно и то же.

Просто мы потом сменим здание нашей школы на здание университета, а его, в свою очередь, на здание, которое наши родители называют работой. Мы разобьемся по парам и будем жить с нашими одноклассницами, наверное, поэтому нас и поровну. Но, видимо, я останусь один, ведь никто из наших одноклассниц мне не нравится.

Ну и ничего, буду как мой дядя. Он тоже один. Он, конечно, иногда приходит к нам в гости с разными девочками, но это, наверное, из параллельных групп, или может с работы, если там тоже всех поровну. Наверное да, потому как раз, если ты не нашел в своем классе свою судьбу, на работе опять всех набирают поровну, и ты можешь опять попробовать кого-то отыскать. Мне кажется, что так и есть. Очень правдоподобная система. По крайней мере, мои родители, познакомились именно так. Они рассказывали, что вместе учились в школе. И до сих пор и живут вместе.

Ну а меня конечно же ждал провал, ведь я уже все продумал наперед у себя в голове. Ничего мне в моих мыслях не сулило, и я ничего и ни от кого не ждал.

Ведь это так глупо - ждать чего-то нового от этого старого мира.