Рассказы о войне ветерана 402

                Р А З В Е Д К А

  Мы целый день наблюдали за немцами и нашли стык между позициями двух частей, где совершенно отсутствовала полноценная сплошная линия обороны. Между двумя пулемётами имелось метров 100-120 хорошо простреливаемого пространства без боевого охранения, где была возможность ночью проскочить в тыл и взять языка.  Солдаты нашей роты: Молдаван, Блатной Бязя, Простой Бязя (родные братья погодки из Одессы), Ноготок и старший лейтенант Журавлёв были снаряжены в разведку. Сверили время, уточнили ориентиры и время выхода, снова проверили обмундирование, кинули на спички идти впереди вышло старшему лейтенанту. С двух сторон поднялась стрельба застучали эти два немецких пулемёта, в небо поднялись осветительные ракеты и группа пошла. На следующий день, в назначенный час, мы пустили две ракеты и подняли стрельбу с двух сторон, чтобы отвлечь внимание немцев от места перехода, в эту ночь разведывательной группы не дождались. Вновь снарядили новую группу, все как всегда подняли стрельбу с двух сторон, немцы в ответ застучали двумя пулемётами, в небо взвились осветительные ракеты и группа пошла, но через минут десять вернулась назад с немцем и Молдаваном.

  Пришёл комбат, пленного срочно отправили в штаб дивизии, но Молдаван на его вопросы отвечать наотрез отказался.
У нас он выпил всю воду, говорил — два дня не пил и не ел. Принесли быстро покушать, ел Молдаван не как всегда жадно чавкая, а не торопясь. Молдаван начал рассказывать:
«До дороги дошли нормально, расположились в кустах. Долго ждали добычу и поймали солдата-связиста, проезжавшего на велосипеде, сопротивления не оказал. Старший лейтенант распорядился связать немца и оставаться на месте в кустах. Целый день немцы двигались тонкой цепочкой  по опушкам леса не показываясь на открытой местности и скрывались накапливаясь в ближайших лесках. Движение танков, самоходок, бронетранспортёров и тягачей с орудиями началось с сумерек. По словам старшего лейтенанта, сейчас против нашего батальона стоит две пехотные дивизии, семьдесят танков, сорок самоходок, около двухсот бронетранспортёров и с полсотни орудий. Когда мы переползали, нас немцы заметили, но огонь открывать не стали, а бронетранспортёрами с включёнными фарами ослепили нас. Я отвернул с немцем направо, ему спасибо — сообразительный и попали в овраг, это нас спасло. Немец сыкливый, всю дорогу молчал, сопротивление не оказывал, сзади напирали немцы, когда вы подняли стрельбу мы залегли и поползли».

  В эту же ночь немцы применили тактику ночного боя, позицию нашего батальона, имевшего в наличии всего шесть сорокапяток, они протаранили и проутюжили  за семь минут. Это был элемент внезапности, не воевали раньше по ночам немцы!  Мы с Молдаваном попали в плен, меня контузило, а его засыпало еле откопали его с Винтом, причём нас никто не вёл, указали направление махнув рукой и мы шли человек тридцать-сорок в строю по двое, как будто шли на переформирование. По дороге в нашу колонну немцы впихнули Простого Бязю и Блатного Бязю.  От них мы узнали, что старшего лейтенанта Журавлёва и Ноготка немцы расстреляли, потому что у них  в карманах обнаружили комсомольский и партийный билет. К обеду вышли на большое поле, здесь стояла немецкая военно-полевая кухня на два котла, нас покормили и отправили дальше. После обеда мы сбежали, остальная колонна смиренно шла в немецкий тыл. Этому явлению я до сих пор не могу дать объяснения; может шли в поиске тишины и покоя. К нашим нас повёл Блатной Бязя, к вечеру мы выскочили на одиноко стоящий хутор, разжились жратвой и автоматом, дед с бабкой указали направление движения с единственным ориентиром — озером с заросшими камышом берегами, обогнули его, прошли еще 3-4 км и попали к своим.

  Нас сразу отправили в тыл, сопровождающий, мужичок с Алтая, не торопился, в дороге мы хорошо поспали, перекусили и отправились в Лутово. Сердитый  сержант, прочитав наши бумаги, отправил нас дальше в Архиповку, попали мы туда только на следующий день. Лейтенант с совершенно белыми бровями выглядел одновременно и страшно и фантастически комично, долго вызнавал куда дели оружие, как попали в плен, сколько пробыли в плену, отпустил нас с миром, выдав соответствующую бумагу каждому. Поплутав в тылах ещё три дня наш хитрый сопровождающий вывел нас в расположение своей роты, на последок сказав:
«Дураки, хоть и голодные, но главное — живые».

  В чужом взводе нас не в очередь отправляли вытаскивать с поля боя раненых, посылали в ночную разведку боем. Это когда мы втроём подползали к немецким окопам и кидали лимонки на немецкие голоса, а дальше, как дождевые черви, вкручивались в землю, потому что пальба с двух сторон начиналась несусветная. Командир в это время примечал пулемётные точки. Через пару недель прорыв заткнули, выровняли фронт отбросили немца, а нас отправили на переформирование.  После войны мы несколько раз встречались с однополчанами и когда нас спрашивали, чем знаменит наш батальон, мы отвечали, что батальон погиб задержав наступление врага на семь минут.

  После демобилизации в октябре 1946 года я вернулся в родное село, обрёл друга, встретил подругу жизни, воспитываю двух сыновей и трёх дочерей, работаю в автобазе. Награждён тремя боевыми и двумя трудовыми орденами, но самая дорогая моя награда — медаль «За отвагу», за тот семиминутный неравный бой.

                Капитан Сударев