* ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!! Текст с гомосексуальной тематикой. Предназначен для чтения аудиторией старше 21 года. Те, кому не исполнилось 21, покиньте эту страницу!!!
История 5 "Дело Немезиды"
«Дело Немезиды» глава 1
Can you see my vision? When love was the
feeling.
Jakatta & Seal;My Vision;
Видите ли вы моё видение?
Когда любовь была чувством.
(Эпиграфом к главе взяты слова из песни, клип можно посмотреть по ссылке: https://youtu.be/Vpc3lFR0AwY).
Цяо Кенан вошёл в следственный изолятор. Посещение следственного изолятора для адвоката обычное дело. Иногда, если повезёт, можно переговорить с персоналом, поставить человека на учёт и увести с собой, иногда можно встретиться с клиентом внутри, либо внести выкуп… вернее, залог. В СИЗО люди уже давно знают адвокатов в лицо, а знакомого могут ещё и спросить:
- О, вы сегодня опять пришли кого-то защищать?
Цяо Кенан смиренно улыбался:
- От этого никто не застрахован, даже я могу сюда попасть, и мне понадобится защита.
Он назвал номер дела. О нём не слышал только ленивый. Очень скандальное дело, три месяца назад первые полосы всех крупных изданий были посвящены ему. В самом разгаре этой шумихи СМИ и интернет разделились во мнениях: споры главным образом вращались вокруг вопроса сохранения или отмены смертной казни, его муссировали все и всесторонне, незаинтересованных не было.
Он вошёл в комнату для свиданий. Там сидела женщина. По всей вероятности, подозреваемая не имела склонности к агрессии, поэтому охрана сочла возможным снять с неё наручники. Разумеется, они были необходимы лишь при передвижении внутри СИЗО и имели скорее назидательное значение, нежели реальный смысл.
Худенькая, миниатюрная, когда-то по всей вероятности яркая и красивая, сейчас она словно углубилась в себя и выглядела безжизненной и серой; это впечатление усиливалось невзрачной, неряшливой одеждой. Пустые глаза женщины словно смотрели в никуда, она просто сидела и источала вокруг себя глубочайшее отчаяние, насыщая воздух густым негативом.
Непонятным образом его клиентка вызвала у Цяо Кенана ассоциацию с образом Джоанны, героини фильма «Угадай, кто придёт к обеду?» * (трагикомедия Стэнли Крамера 1967г., подробнее в сноске под главой). Стараясь держаться нейтрально, он отодвинул стул, сел и положил на стол свою визитку:
- Здравствуйте, я ваш адвокат Цяо Кенан, я буду защищать вас, вы можете сообщить мне всё, что считаете нужным.
Тусклые, как стоячая вода, глаза женщины невнимательно скользнули по визитке, губы шевельнулись, пропуская равнодушные слова:
- Дайте мне смертную казнь.
Ещё до прихода сюда предполагавший нечто подобное, Цяо Кенан спросил:
- Почему вы так настаиваете на смертной казни?
Джоанна:
- Я убила человека.
Цяо Кенан:
- Ну, жизнь за жизнь, это правильно.
Только теперь Джоанна подняла на него глаза, в них появилось недоумение. Теперь Цяо Кенан понял, почему Люй Шуно;н просила его взять на себя это дело. Люй Шунон работала до него в конторе Юйвэнь, и она была против смертной казни.
Борьба против смертной казни подразделяется на множество аспектов. Их преподаватель права в университете был убеждённым противником смертной казни, неоднократно заостряя внимание на формальной справедливости, что же до Цяо Кенана… Простите, тут у него не было отчётливого мнения, но если бы его заставили встать на какую-то сторону, он бы выступил за смертную казнь.
Однако, Джоанна не заслуживала смерти, во всяком случае Цяо Кенан так считал, поэтому ему предстояло пройти долгий путь оказания психологической помощи. А в этом нынешние юристы не столь хороши. Чувствуя внутреннюю беспомощность, Цяо Кенан стал приводить доводы, стараясь казаться убедительным:
- Раз уж вы желаете смертной казни, то на суде мы должны в полной мере доказать, что вы заслуживаете высшей меры наказания, в противном случае вынести смертный приговор в Тайване очень затруднительно. Убейте вы хоть дюжину и даже двадцать человек, даже если вас приговорят к пожизненному заключению, вам нужно только показывать хорошее поведение, и через несколько лет вы сможете выйти и продолжить жить, как все…
Джоанна наконец-то проявила какие-то чувства, можно сказать, настоящую ненависть и презрение:
- Всё верно, поэтому я и убила его.
***
Эта история началась однажды вечером. Цяо Кенан уже собирался домой, когда к нему пришла Люй Шунон. Увидев, что он ещё не ушёл, она облегчённо вздохнула:
- Слава Богу, ты здесь!
- Что случилось, коллега? – весьма удивился Цяо Кенан.
Адвокат Люй всегда поддерживала с людьми ровные отношения и не задирала нос, она была в числе тех немногих, кого уважал даже Лу Синьчжи. Женщина едва слышно проговорила:
- Я пришла к тебе за помощью… Вернее, за спасением.
Цяо Кенан удивился ещё больше. Коллега специализировалась на делах женщин, пострадавших от насилия, как гражданских, так и уголовных, она стабильно показывала богатый опыт и завоевала уважение и доверие клиентов, с чего бы ей искать у него спасения? Она вздохнула:
- Это… очень сложное дело.
Прямо в конторе Чешэн Цяо Кенан пролистал дело, принесённое коллегой. Да… Десять лет ненависти, это действительно сложно. Клиентка не соглашалась на помощь адвоката. Весь вопрос состоял в том, будет ли это просто уголовное дело или же такое уголовное дело, которое вызовет большой общественный резонанс. Суд назначил Люй Шунон адвокатом в обязательном порядке, чтобы ситуация не получилась похожей на одностороннее избиение подсудимой… Ещё более важной была причина, по которой клиентка совершила убийство, это не могло оставить равнодушным. Но это равносильно безжалостной пощёчине всем этим корифеям от правосудия.
Люй Шунон:
- Она полна решимости умереть, по закону она не должна быть приговорена к смертной казни, в противном случае это будет истолковано так, что в обществе нет справедливости... Каждый раз, когда я прихожу беседовать с ней, она твердит только одно: если ей не вынесут смертный приговор, она покончит с собой. Я ничего не могу поделать, вся надежда на тебя.
Цяо Кенан не переставал удивляться:
- Если ты не смогла ничего сделать, как же я смогу?
Люй Шунон:
- Ты смог пробить даже такой айсберг, как адвокат Лу, а тут какая-то жалкая подозреваемая? Ладно, это шутка. На самом деле я всегда считала тебя очень сильным и способным… Мне кажется, ты умеешь проникать в мир клиентов, ты умеешь понять их, подстроиться под них, ты умеешь заставить их довериться тебе и говорить правду, а у меня это не получается.
- Ты так думаешь? - Цяо Кенан совершенно не чувствовал в себе ничего подобного, - Наверное, я просто красивый и поэтому вызываю симпатию…
Люй Шунон кивнула и с лёгкой улыбкой заметила:
- Болтун ты красивый. Короче, соглашайся, хотя бы попробуй, если уж не получится, то так тому и быть.
Люй Шунон вздохнула. Цяо Кенан:
- Я подумаю.
Он не спешил соглашаться, ибо это дело затрагивало слишком много уровней. СМИ сообщали о нём каждый день, и давно уже измусолили все детали, включая приобретение оружия и способ, которым оно было доставлено на место преступления – всё это здорово смахивало на криминальные комиксы про мафию. Лу Синьчжи ругался на чём свет стоит:
- Ох уж эти шкуры-газетчики, сыщики недоделанные, кто только дал им право трезвонить обо всём, а-а, всю тайну следствия вывалили на обо-зрение.
Обычно Цяо Кенан улаживал простые житейские конфликты между двумя хозяйками на одной кухне и никогда не сталкивался с такими тяжёлыми уголовными делами… либо просто избегал слишком громких процессов над уродами в человеческом облике. Тот сын влиятельных родителей, который когда-то на своём суперкаре задавил насмерть его родителей, в то время не ответил за своё преступление и продолжал жить в своё удовольствие…
Однако, некоторое время назад прошёл слух, что он был арестован за незаконные биржевые махинации. Родители этого мажора переживали за сына и обратились к Лу Синьчжи, предложив просто заоблачный гонорар, но кровопийца Лу против обыкновения отказался.
Цяо Кенан никогда не рассказывал ему подробностей дела о гибели своих родителей, но что-то ему подсказывало, что мужчина сам обо всём узнал. Неизвестно, зачем.
Люй Шунон ушла, Цяо Кенан пришёл домой, они с Лу Синьчжи поужинали и уселись в гостиной смотреть телевизор. Вернее, это он смотрел телевизор, а Лу Синьчжи, надев очки, просматривал иски. В их доме отсутствовало кабельное телевидение. Установив в своё время модуль-приставку, Цяо Кенан наслаждался семейкой Симпсонов. Не отрываясь от просмотра, он как бы между делом спросил:
- Ты не помнишь это нашумевшее убийство… Дело Немезиды?
Немезида, так называли главную фигурантку этого дела в статьях жёлтой прессы. В некотором смысле это было правильно. Конечно же, Лу Синьчжи помнил:
- К тебе приходила Люй Шунон?
Цяо Кенан:
- А что?
Лу Синьчжи перевернул страницу иска:
- Это я предложил ей обратиться к тебе.
Цяо Кенан:
- …
Лу Синьчжи был вторым крупным адвокатом из конторы Юйвэнь, который открыл собственную юридическую контору в том же здании, где находилась контора Юйвэнь. Обе конторы поддерживали связь, иногда передавая друг другу дела и обмениваясь информацией. У Люй Шунон уже голова пухла от этого дела, и она решила спросить мнение Лу Синьчжи. Он ей посоветовал:
- Обратись к Цяо Кенану, он наверняка сможет уладить это дело.
Люй Шунон удивилась. Лу Синьчжи:
- Это дело затрагивает сферу человеческих чувств, его невозможно решить формально, тут от адвоката требуется умение сочувствовать и сопереживать… Пожалуй, только он может справиться с этой задачей.
Цяо Кенан слушал и не верил собственным ушам, вот как, оказывается, всё обстояло на самом деле. Лу Синьчжи покосился на него и нахмурился:
- Что за выражение?
- Ну-тк… Это?.. А?
Он провёл ладонями по щекам и упал ничком на колени Лу Синьчжи. Тот сидел нога на ногу, и Цяо Кенан, поймав его покачивающуюся ногу рукой, заглянул снизу-вверх в его глаза:
- Вообще-то мне очень приятно… Фактически, ты признал, что доволен мной, так ведь?
Лу Синьчжи невозмутимо ответил:
- Мы не будем это обсуждать.
Цяо Кенан разочарованно цыкнул. Лу Синьчжи поджал губы, тая усмешку, и запустил пальцы в его волосы, почёсывая и поглаживая. Конечно же, он был им доволен, именно поэтому он и порекомендовал Люй Шунон обратиться к нему:
- Так что, ты берёшься за это дело?
Цяо Кенан:
- Я пока думаю.
- Что тут думать?
Цяо Кенан надул губы:
- Дело слишком большое, я боюсь, что не справлюсь с ним должным образом. Но раз уж ты меня порекомендовал, надо как-то попробовать, чтобы люди потом не говорили, что ты оказался недостаточно проницателен.
«Хе-хе, это всего лишь отговорки, на самом деле я уже на 80% решил, что возьмусь за это дело». Лу Синьчжи усмехнулся, «насколько я знаю этого парня, с его ореолом Бога-отца – утешителя страждущих, только глядя на причину этого дела, он определённо за него возьмётся». Это преступление века, которое привлекло внимание не только СМИ, но и всего народа, и судьи с радостью его футболят, перекидывая с рук на руки. Некоторые судьи так боялись приниматься за него, что даже скрывались под предлогом дополнительного изучения деталей этого дела, и только один Цяо Кенан с его глупым прямодушием собирался стать вратарём, поймавшим этот мяч, наполненный говном.
- Это превосходная работа, - Лу Синьчжи погладил его по голове.
Не важно, насколько хватит его поддержки, но в любом случае большого беспорядка в их жизнь это дело не внесёт. Цяо Кенан, посматривая на весёлую семейку Симпсонов, прокручивал в голове материалы дела и никак не мог понять:
- Почему люди совершают убийства?
Лу Синьчжи:
- А почему ты, дорогой, так разъелся? Ты за эти полгода набрал три килограмма. Разве я не велел тебе идти в спортзал, чтобы больше двигаться? У меня в запасе есть ещё два килограмма до нормы, так что смотри у меня.
Цяо Кенан:
- …
Он опустил голову и пощупал свой живот, кажется, есть немного… и какой-то рыхлый стал. Совсем чуть-чуть!
Лу Синьчжи:
- Сегодня перед сном прокачаешь пресс сто раз.
- Сто! – вскричал Цяо Кенан, - Лучше бы ты велел мне заняться любовной акробатикой.
Лу Синьчжи снял очки и задумчиво приложил их к нижней губе:
- Хм… Звучит заманчиво.
Цяо Кенан:
- Нет, нет, я прокачаю пресс сто раз, с удовольствием, с превеликим удовольствием!
Лу Синьчжи:
- А если ты вставишь винтовую анальную пробку, я уменьшу задание до пятидесяти.
Цяо Кенан упал на колени:
- Тренер, я хочу сделать сто…
В «Коронном броске» (манга о баскетболе, автором Такэхико Иноуэ, есть одноимённое аниме режиссёра Нобутака Нисидзава) Митсуи терпел… Нет, Митсуи вечно стоял на коленях, даже если потом тренер Анси возвращал его в игру. В «Неверном пути» … хотелось бы вспомнить, где Лу Синьчжи был таким сговорчивым.
*Американский фильм «Угадай, кто придёт к обеду?» имел 10 номинаций на премию «Оскар», Американским институтом киноискусства он признан одним из самых страстных и вдохновляющих фильмов в истории. В 2017 году фильм вошёл в Национальный реестр фильмов для хранения в Библиотеке Конгресса США как «культурно, исторически и эстетически значимый». Сюжет: главная героиня ленты Джоанна (Кэтрин Хотон) возвращается домой в Сан-Франциско после каникул на Гавайях и представляет родителям молодого гениального врача-исследователя Джона Прентиса (Сидни Пуатье), за которого она собирается выйти замуж. Одна проблема, он — негр. Это вызывает большой переполох и скандал... Подробнее см. в Википедии. Фильм можно найти на русских сайтах с русской озвучкой.
Отступление автора:
Я очень довольна этой историей, она подвергалась изменениям и сокращениям, от полного неприятия главным редактором до разрешения и одобрения; после всех сложностей я надеюсь, что мне удалось передать основную мысль: любовь – это вечная тема. Ещё очень много сырых мест, я приветствую все точки зрения, прислушиваюсь ко всем советам, но не хочу спорить. Я не отвергаю ничьих мнений и вместе с тем прошу вас запомнить: только любовь и есть центр всего.
«Дело Немезиды» глава 2
Цяо Кенан беспомощно наблюдал, как Лу Синьчжи освобождает от одежды его низ, как пропитывает смазкой странный предмет Т-образной формы и боролся с подступающими слезами:
- Босс, мы ведь обсуждаем такой серьёзный вопрос…
Лу Синьчжи:
- Это тоже очень серьёзный вопрос: ты так растолстел, что я скоро не смогу тебя обнять!
«Сам ты толстый! Вся твоя родня толстая! Ты сам жирный тигр!!» Вслух Цяо Кенан возмущённо возразил:
- Я называю это нормальной комплекцией!
Лу Синьчжи, не дрогнув лицом, приподнял подол футболки, демонстрируя восемь крепких кубиков пресса, без стероидных добавок это обходится дешевле, чем семейный обед в KFC. Цяо Кенан попытался изобразить презрение:
- Какие-то восемь кубиков, тоже мне невидаль…
Лу Синьчжи:
- Тогда больше не трогай их.
Цяо Кенан:
- …
Ладно, пятьдесят не так уж много. Он разделся до конца и лёг на пол, раздвинул согнутые в коленях ноги так, что они стали похожи на букву М и крепко обнял их, прижав к животу. Лу Синьчжи слегка растянул его вход. Небольшой предмет не превышал толщиной палец Лу Синьчжи, его лобовая часть была округлой формы, основная часть ступенчатая, закрученная волнообразно, как крупная винтовая резьба, а заканчивался предмет обычной ручкой типа буквы S.
Цяо Кенан слышал о таких стимуляторах, но никогда ими не пользовался, ему казалось странным, неужели такая вещь, которая не имеет даже функции вибрации, может по-настоящему возбудить даже у натурала страстное желание быть жёстко выебанным в зад, подобно похотливому пассиву? Это же явное преувеличение, не так ли? А-ах…
Когда Лу Синьчжи медленно ввинтил в него предмет, Цяо Кенану стало не до смеха. Сначала он даже не почувствовал, что в него что-то вошло, предмет не был толстым и создавал лишь небольшое давление внутри. Однако, когда рукоятка осталась снаружи, а сам предмет не дошёл до дна, это показалось… несколько неправильным. Потому что гладкая, округлая головка предмета была неподвижна и просто тупо давила на внутреннее чувствительное место, а внешняя скруглённая рукоятка упиралась в промежность, аккурат в простату, только с наружной стороны.
Лу Синьчжи вытер руки бумажным полотенцем и натянул на Цяо Кенана специальные плотные трусы, а затем прижал его ноги к полу:
- Итак, пятьдесят подъёмов корпуса, начинай, отсчёт пошёл… Да, я засчита;ю только те разы, когда ты поднимешь корпус, дотянешься до меня и поцелуешь.
Цяо Кенан вспыхнул, как маков цвет, и с укором посмотрел на Лу Синьчжи. Лу Синьчжи:
- Давай, начинай.
Подъёмы корпуса из положения лёжа не такое уж сложное упражнение, но проблема в том, что при этом большая доля усилий приходится на ноги и поясничную область, а поскольку ноги зажаты, все движения отдаются в анус. Совершенно неподвижный предмет внутри под воздействием мышечных усилий снаружи словно ожил. Удвоенное сжатие изнутри и снаружи заставляло содрогаться его живот.
- Ай-я…
С тихим стоном Цяо Кенан сдержал желание немедленно расслабиться и совершил первый подъём корпуса.
- Два… три… десять…
После десяти подъёмов его щёки горели огнём, он задыхался, но не останавливался. Попытки сильнее сжать анальные мышцы приводили к ещё более жарким внутренним колебаниям, ступенчатое тело предмета проворачивалось в кишке, не позволяя круглой головке покинуть область простаты.
- Двадцать… А-а…
После двадцати подъёмов Цяо Кенан уже весь вспотел и покраснел чуть ли не до колен. Член напрягся, но не мог выпрямиться, спрессованный трусами. Эластичная и плотная ткань напоминала плавки, под ней отчётливо просматривались контуры члена, а в области головки расплывалось тёмное пятно, глядя на которое Цяо Кенан испуганно воскликнул:
- Что это… что за хрень… что…
- Это медицинская продукция, - невозмутимо ответил Лу Синьчжи, - они предназначены специально для лечения эректильной дисфункции… Детка, ты только что забыл меня поцеловать, этот раз не засчитывается.
«Да ****ь тебя!!»
- Два… О-о…
Цяо Кенан хотел сесть, но винт беспощадно вгрызался в его нутро, инстинктивные мышечные сокращения только усиливали его воздействие, заставляя предмет двигаться туда-обратно. Сжатие мышц втягивало предмет внутрь; расслабление прокатывало его вдоль простаты. Казалось, что это живой организм, способный дышать! С ума сойти можно!
Довольно с него этой циркуляции… Цяо Кенан понимал, что внутри него творится чёрт-те что, и он не может это контролировать. Цыкнув, он с тяжёлым вздохом сел и обнял Лу Синьчжи за шею:
- Гэ… Я больше не могу…
Лу Синьчжи решил проявить снисходительность (?):
- Давай, я уменьшу задание до тридцати подъёмов.
Цяо Кенан закивал головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы сомкнуть руки на шее мужчины и придушить. Он судорожно вздохнул и сменил тему:
- … Скажи… Вот какая связь между тем, что я люблю поесть… и убийством?
- Всё дело в генетике, а отсюда и в характере человека. Ты можешь в трёхлетнем возрасте выглядеть, как старик, но это не изменит твоей внутренней сути, ты всё равно будешь ребёнком. Что же касается способности убить другого человека, я считаю, что это связано с системой торможения.
Цяо Кенан удивился:
- С системой торможения?
Лу Синьчжи:
- Если объяснить популярно, у каждого человека с рождения в мозгу имеется тормоз, и у большинства людей не возникает проблем с тормозами, они чётко знают, что можно делать, а что нельзя. Но у некоторых людей в системе торможения иногда возникают сбои, которые могут подталкивать их к совершению преступлений или даже вынуждать совершать преступления, это особый вид людей… с испорченными тормозами, они такими родились.
Лу Синьчжи принял от него двадцать второй поцелуй и продолжил:
- Характер даётся человеку от рождения, конечно, образование и воспитание могут скорректировать этот недостаток, но с большим трудом, поэтому коэффициент рецидивов у освобождённых условно-досрочно преступников такой высокий… Следует добавить, что и давление социума в этих случаях приводит к полному разрушению тормозной системы, которая изначально имела лишь незначительные искажения. Примером тому является Немезида.
- Что касается тебя… - Лу Синьчжи усмехнулся, - твои тормоза сконструированы с нулевым дефектом.
Цяо Кенан:
- Откуда ты это знаешь?
Лу Синьчжи:
- Потому что я до сих пор жив. Ну что, отдохнул? Давай двадцать третий.
Цяо Кенан:
- …
Последние восемь подъёмов дались Цяо Кенану неимоверно трудно, он был на грани обморока. Импульсы удовольствия, исходящие снизу, пронизывали всё его тело, включая даже поры кожи, и приводили его в состояние бессильной истомы, зажатый тугим эластиком трусов член изнывал от удовольствия, смешанного с болью. После двадцать пятого подъёма Лу Синьчжи расстегнул ремень своих брюк и вынул готовое к бою орудие с багрово-красной головкой и вздувшимися венами, глядя на которое Цяо Кенан невольно проглотил слюни, страстно желая, чтобы мужчина сейчас же, немедленно взял его.
- Любимый, ещё пять раз, - напомнил Лу Синьчжи.
Его голос сочился порочной сладостью, мокрой головкой он потёрся о набухший под тугими трусами член Цяо Кенана.
- Пять… А-аах, а-ах! – испуганно вскрикнул Цяо Кенан и вдруг крупно вздрогнул всем телом, закрыл глаза и расслабленно откинулся на пол. Его грудь бурно поднималась и опускалась. Он кончил.
- Ха… ха…
Лу Синьчжи стянул с него плотные тренировочные трусики, но поздно, там уже царил весенний разлив реки Хуанхэ, вся внутренняя поверхность трусов и лобковые волосы были покрыты липким эякулятом; торчащая из заднего прохода рукоятка предмета шевелилась, следуя за волнами, порождёнными его оргазмом, а сам предмет продолжал немилосердно давить на его простату, заставляя уретру из последних сил выплёскивать остатки семени.
- Да… да…
Волны кульминации следовали одна за другой, и Цяо Кенан неосознанно сжал пальцами соски, чтобы боль смягчила мучительное наслаждение. От перегрузок он обливался потом, и в тот момент, когда Лу Синьчжи уже направил в него свой главный реквизит сексуальной игры, готовый к проникновению, Цяо Кенан медленно выдохнул:
- Подожди.
Лу Синьчжи:
- ?
Цяо Кенан указал на свой бессильно опавший член:
- Я вошёл в рефракторный период.
Лу Синьчжи:
- …
(Рефракторный период, или период невосприимчивости ко вторичному раздражению, от франц. refractaire — невосприимчивый; период половой невозбудимости у мужчин, наступающий после эякуляции).
Рефракторный период порой называют временем просветления, или режимом просветления. И действительно, мужчина, получивший разрядку, впадает в состояние небывалого опустошения, уподобляясь плывущему высоко в небе облаку, он способен смотреть благосклонно на любую вещь, имеющую отношение к сексу, а потом погружается в философские размышления об основах мироздания и смысле человеческой жизни.
Он сел, погладил головку члена Лу Синьчжи, похожую на морду лютого зверя, и очень добрым голосом проговорил:
- Бедняжка, обидели тебя.
Лу Синьчжи:
- … - «А как же я?»
Цяо Кенан встал, прошёл на кухню, достал из холодильника банку пива, открыл и со сладострастным стоном присосался к ней:
- М-м-ха-аа… Ничего нет лучше холодного пивка после тренировки!
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан:
- Я пошёл мыться, а ты там со своим дружком пока сам разберись, так сказать, в приватном порядке… М-м? Не бросай своего орла на произвол судьбы, ла-ла-ла…
(Прикол в том, что пенис частенько называют «петухом», и не только китайцы; у Лу Синьчжи явно не петух, у него орёл!)
……
Приняв душ и переодевшись, Цяо Кенан всё ещё не остыл после «тренировки». Он задрал футболку и направил на живот воздушную струю от вентилятора, смутно пытаясь вспомнить проблему, которую они только что обсуждали. Врождённые свойства характера человека, тормозная система – действительно, когда-то он размышлял над этими вопросами, когда был в Нью-Йорке. Он представил, что было бы, если бы Лу Синьчжи родился и вырос в таких же семейных обстоятельствах, что и Джулиан, стал бы он тогда таким же жизнерадостным, тёплым и добрым, как Джулиан? И убеждённо ответил себе: нет.
Характер человека формирует его судьбу, и сейчас Лу Синьчжи, наверное, находится в самом оптимальном состоянии: он не пресыщен жизнью, не завидует суетным мирским достижениям других, и даже иногда проявляет… первозданное простодушие. Он смог приручить этого дикого мужчину, хотя это далось нелегко.
Лу Синьчжи подошёл к нему и одёрнул подол футболки:
- Перестань дуть, ребёнка простудишь.
Цяо Кенан покачал головой:
- Твоего ребёнка только что слили в канализацию, прикинь?
И этот типа «отец» даже ничего не возразил на такой скверный комментарий! Лу Синьчжи:
- Ну что, отдохнул немножко?
Цяо Кенан пнул его, их «обсуждение» такой серьёзной проблемы закончилось так, что вся общественность должна рыдать. Однако, он понимал, что таким образом Лу Синьчжи просто успокоил его… хотя метод был довольно спорным.
Цяо Кенан:
- Моя тормозная система не до такой степени стабильна.
Лу Синьчжи:
- Да?
Он просто всё забывал. Не анализировал, избегал негатива, чувствовал бессилие и поэтому ничего не делал. Цяо Кенан:
- Честно говоря, я восхищаюсь ею.
Он имел в виду Джоанну. Лу Синьчжи произнёс тоном приказа:
- Возьмись за это дело.
- Угу.
Это не дело, а головная боль. Цяо Кенан придвинулся к Лу Синьчжи и мстительно укусил за плечо. Ведь это именно благодаря его посредничеству оно свалилось ему на голову, и он боялся, не принесёт ли оно ему лишние неприятности? Мужчина понял его тревогу и успокаивающе погладил его по щеке:
- Ничего, даже если небо обрушится, я подниму его на своих плечах для тебя.
Цяо Кенан заключил его в объятия и с улыбкой поцеловал. Конечно, он не собирался возлагать небо на плечи Лу Синьчжи, но и спорить не хотел. Иногда позволять себе быть зависимым – это тоже любовь, и Цяо Кенан не возражал против его поддержки и любви.
«Дело Немезиды» глава 3
Цяо Кенан отрапортовал Люй Шунон, что берётся за это дело, и отправился в следственный изолятор на первую беседу с Джоанной. Он искренне хотел понять, что она за человек. Утверждения бессовестных журналистов о том, что она жестоко и расчётливо воплотила в жизнь давно разработанный план убийства он сразу отбросил в сторону, целиком и полностью. Прежде, когда он возмущался некоторыми фактами дела, Лу Синьчжи всегда посмеивался над ним:
- Какой же ты ленивый, ты так легко ведёшься на поверхностные провокации, ты не хочешь проверя;ть факты и думать самостоятельно.
Цяо Кенан намотал на ус науку и в дальнейшем научился не подпадать под влияние посторонних мнений, и судить обо всём самостоятельно. Сторонник смертной казни, он использовал эту позицию, чтобы завоевать расположение Джоанны и хотя бы так вызвать её на диалог. Закончив допрос, Цяо Кенан внезапно что-то вспомнил и спросил:
- У меня есть к вам личный вопрос… Вы можете не отвечать, если не хотите.
Джоанна:
- ?
Цяо Кенан:
- Неужели никто не убеждал вас забыть и простить?
Джоанна сначала замерла, а затем рассмеялась:
- Все вокруг меня так говорили… и те, кто знал, и те, кто не знал.
- В таком случае…
- А с какой стати? – Джоанна улыбалась, но в глазах не было смеха, - Он убил моего мужа, однако, сам остался жив. Почему я должна забыть? Почему простить? Более того…
Она немного помолчала и пояснила:
- Забывают те, кто мертвы, забывают те, у кого нет сердца.
Цяо Кенан был потрясён. Джоанна прижала ладонь к левой стороне груди и произнесла:
- У меня есть сердце, и оно никогда не умрёт.
В тот день, десять лет назад, она поссорилась с мужем. На самом деле, спор вышел не из-за чего-то важного, но в последнее время непонятно почему, её настроение скакало вверх-вниз, и в какой-то момент оно лопнуло, как взрывчатка. Её муж был выходцем из юго-восточной Азии, если точнее, то из Тайланда. Они познакомились, когда он приехал на заработки в Тайвань. Красивый, жизнерадостный весельчак, он хорошо говорил по-китайски, и с ним было интересно.
Ради мизерной зарплаты молодой человек тяжело трудился на стройках Тайваня, занимаясь монотонной и непрестижной работой, к которой у него не лежала душа. У него не было семьи в Тайланде, и прибыв на Тайвань, он решил попробовать поработать здесь, а потом, возможно, уехать в другое место, но не обязательно. Он сказал:
- Ведь я встретил здесь тебя.
Разумеется, их брак столкнулся и с препятствиями, и с противодействием. На словах Тайвань провозглашает себя либеральным и демократическим государством, без разделения людей на классы, но на деле разделяет людей географически на жителей высших государств и низших. Если бы она захотела выйти замуж за японца, европейца или американца… она уверена, что не встретила бы слишком много возражений. Но если человек из Камбоджи, Тайланда, Мьянмы – все, как один, не сговариваясь, твердят одно и то же:
- Он же хочет обмануть тебя, чтобы за счёт брака с тобой получить гражданство, разве нет?
Джоанна холодно усмехалась. Все эти советчики смотрят на небо со дна колодца, *современный Тайланд активно строится и развивается по всем направлениям, а Тайвань уже зазнался сверх всякой меры. И вовсе не все иностранцы женятся с единственной целью получить бумажку с видом на жительство, её муж, например, совсем не собирался менять Тайландское гражданство.
(*Идиома;;;;, zu;j;ng gu;nti;n, смотреть на небо со дна колодца образно в значении: обладать ограниченным кругозором).
Короче говоря, они поженились. Без благословения родных и друзей, без более-менее приличного свадебного банкета, потратив всего лишь сто юаней в качестве взноса за регистрацию брака; служащая мэрии сверлила их недоверчивым взглядом, как будто собиралась немедленно проверить свои подозрения, не является ли брак фиктивным.
В тот день повод для ссоры был действительно ничтожным. Он хотел предстать перед её родителями, и, как того требовала его честь и этикет, нанести им визит вежливости, но Джоанна была против. Она не хотела позволить своим родителям продемонстрировать такое же отношение к её любимому мужчине, как и всё остальное общество.
Её супруг заявил, что вполне способен выдержать это испытание, но для Джоанны это было выше сил. Они разругались и легли спать порознь, и Джоанна всю ночь слушала вздохи своего мужа. Его бригада строила фундамент, и вставать приходилось очень рано. Утром следующего дня Джоанна специально сделала вид, что спит, муж тихонько поцеловал её и сказал:
- Я ушёл.
Джоанна не ответила. Муж ушёл, а у неё весь день было паршивое настроение, она решила, что это наверно ПМС… Пошла в туалет проверить запасы гигиенических прокладок и тут её пронзила мысль: а когда она в последний раз пользовалась ими? Застыв в ужасе, она сопоставила даты и помчалась в ближайшее отделение акушерства и гинекологии. Результат теста показал всё очень быстро, врач сказал:
- Поздравляю, вы беременны.
Джоанна обрадовалась настолько, что должна была немедленно поделиться хоть с кем-нибудь своим счастьем и поэтому позвонила родителям:
- Я беременна.
После недолгого молчания мать вздохнула:
- Выберите время, пообедаем вместе. Что он любит? Я постараюсь приготовить это.
Дочь вышла замуж, остаётся только надеяться, что супруг хорошо к ней относится; сейчас появится ребёнок, и связь между ними укрепится. Им придётся открыто и искренне принять зятя-иностранца. Радостное событие требовалось отметить. Джоанне не терпелось сообщить мужу добрую весть, но она сдержалась, решив подготовить ему сюрприз.
Тем вечером она постаралась на славу, приготовила обильный ужин, чтобы извиниться перед ним, но в тот вечер муж домой не вернулся. Он не вернулся и ночью.
***
Цяо Кенан вспомнил: в тот год, когда погибли его родители, его тоже все призывали забыть, потому не в его силах сделать приговор таким, как ему хочется. Обстоятельства дела были таковы, что вождение в нетрезвом виде, повлёкшее смерть двух людей, было расценено, как причинение смерти по неосторожности, окончательный мягкий приговор к заключению на семь месяцев заменили штрафом сто тысяч юаней, и на этом дело закрыли.
Его отец всю жизнь твёрдо верил в правосудие, но в конце концов оно не дало ему даже простой справедливости. Слишком грязная история, по мнению Цяо Кенана. После этого несчастья Цяо Кенан решил пойти по стопам отца и по окончании школы подал документы на юридический. К сожалению, не в его характере было вершить великие дела, и ему пришлось стать простым адвокатом. Он знал законы и понимал, что справедливость или несправедливость закона зависит от тех людей, которые им пользуются.
Цяо Кенан перерыл в доме все шкафы, все тайные полочки, чтобы найти вынесенный в том году приговор. Наконец, он обнаружился в кладовке, в папке, лежавшей в чемодане между вещами, оставшимися после родителей. Цяо Кенан был не мастер наводить порядок, однако, раскрыв чемодан, обнаружил в нём редкостную чистоту и опрятность. Вещи были сложены не комом, как обычно делал Цяо Кенан, а аккуратно уложены плотно друг к другу, рационально заполняя пространство чемодана, и в этой метаморфозе явственно просматривался почерк Лу Синьчжи.
Придя в себя от потрясения, он достал этот приговор, уже слегка пожелтевший от времени. Имя человека, указанное в приговоре, он уже едва ли мог вспомнить. Он забыл его, но не по своей воле. С тех пор его взгляды на жизнь изменились, он не хотел мстить и преследовать.
Подержав бумагу в руках, он вернул её на место. Теперь он был твёрдо намерен не допустить того, чтобы Джоанна рассталась с жизнью. Она хотела осуществить свою собственную справедливость; он не одобрял месть, но и не хотел, чтобы она умерла. Теперь самый большой вопрос: как сделать их убеждения совместимыми.
Цяо Кенан вышел из кладовки и разместился в гостиной, включив интернет и обложившись материалами; он просматривал сайты с информацией, читал, то и дело что-то записывал и делал пометки в документах. Вернувшийся с работы Лу Синьчжи застал его кипучую деятельность, столь не свойственную Цяо Кенану в это время суток (обычно он проводил вечера за телевизором) и невольно подивился:
- Надо же, какое рвение!
Цяо Кенан скупо бросил:
- Не мешай.
«Опять? Что за отношение?!» Лу Синьчжи не знал, сердиться или рассмеяться.
- Не хами. Тут тебе подарочек.
И он бросил на стол большой плотный конверт размером А4.
Цяо Кенан:
- Что это?
- Посмотри и всё поймёшь.
И Лу Синьчжи скрылся в спальне. Цяо Кенан вскрыл конверт, увидел содержимое и широко раскрыл глаза. А затем ворвался в спальню с криком:
- Гэ! Гэ!
Лу Синьчжи нахмурился:
- Чего ты вопишь, как свинья недорезанная.
Цяо Кенан остолбенел. Раньше, бывало, стоило только назвать его «гэ», и Лу Синьчжи набрасывался на него, как альфа, охваченный гоном, и трахал три дня и три ночи, не слезая, а теперь вон оно как.
- Да-а, годы жестоки и неумолимы… - сокрушённо пробормотал Цяо Кенан.
Лу Синьчжи довольно ухмыльнулся, привлёк его к себе, обнял и поцеловал. Цяо Кенан углубил поцелуй, развернул Лу Синьчжи и опрокинул на кровать, продолжая целовать. Потом резко встал, прищёлкнул языком и спросил:
- Так ты поможешь мне?
Лу Синьчжи был удивлён его властным поведением… но недолго.
- Я и другим тоже помогаю.
О да, помогает, в лучшем случае он может дать «намёк», но никогда не даст настолько ясной информации. Цяо Кенан улыбнулся и погладил его по щеке:
- И что, эти другие тоже ТАК благодарят тебя?
Лу Синьчжи:
- Я не принимаю ТАКУЮ благодарность.
Цяо Кенан:
- Да?
Лу Синьчжи молниеносно схватил его за руку, повалил на кровать и подмял под себя:
- Но от тебя приму.
- В следующий раз я даже позволю тебе сделать мне почечное кровотечение.
С этими словами Цяо Кенан выбрался из-под Лу Синьчжи и ушёл в гостиную. Там он взял конверт и принялся просматривать находившиеся в нём документы. Он всё придумал, теперь он знал, как заставить Джоанну сотрудничать с ним.
«Дело Немезиды» глава 4
- Хай, я снова здесь.
Цяо Кенан снова пришёл в следственный изолятор, чтобы встретиться с Немезидой. Джоанна хмуро пробормотала в ответ:
- Не имеет значения, сколько раз вы придёте, результат будет тот же.
Неглупая женщина, имеющая за плечами опыт реабилитационной психотерапии, она давно поняла, что своими словами и поступками Цяо Кенан надеется заставить её отказаться от стремления к смертной казни. Цяо Кенан вздохнул и закатал рукава рубашки. Мышцы на его руках заметно потемнели. Он сразу пошёл в атаку:
- В Тайдуне и правда слишком солнечно.
(Тайдун – город, уездный центр в Тайване).
Джоанна вздрогнула, ледяная маска на её лице словно разбилась на мелкие осколки:
- Что ты там делал?
Цяо Кенан:
- Ничего, просто посмотрел на ребёнка… Не волнуйтесь так, я не сказал ей, кто я, и как ни странно, она оказалась ребёнком из нашего учреждения.
Джоанна:
- Что?
Цяо Кенан:
- Южный детский приют, это же вы отправили своего ребёнка туда к нам? Это учреждение находится в собственности моего… друга. У вас очаровательная дочка, тихая, не капризная, она очень любит слушать древнегреческие мифы. Она сказала, что у её мамы есть важные дела, которые необходимо сделать, поэтому мама отправила её в приют… Немезида, ты настоящая эгоистка.
Джоанна молчала.
- Это её дневник, который она писала для вас и просила передать вам.
Цяо Кенан передал тетрадь сотруднику СИЗО, чтобы тот проверил, что внутри нет ничего запрещённого или опасного. Джоанна, не говоря ни слова, долго смотрела, как тетрадь, пройдя через руки охраны, передаётся ей. Цяо Кенан следил за её лицом и видел, как в безжизненных глазах появляется свет. Свет ожившей надежды.
Цяо Кенан:
- В настоящее время о ней заботится пожилая пара в Тайдуне… Они хорошие люди, но уже в возрасте, рано или поздно они уйдут, и тогда у вашей дочери появится другой опекун. У неё нет отца, теперь вы хотите лишить её и матери?
- Замолчите! – Хлопнув ладонью по столу, Джоанна вскрикнула так громко, что охранник испугался и уже думал, не следует ли ему поспешить и успокоить заключённую.
- Я убила человека! Я заслуживаю смертной казни! Если за убийство не приговаривать к смерти, тогда есть ли справедливость в этом обществе?
Цяо Кенан:
- Я хочу задать вам один вопрос.
Джоанна молчала. Цяо Кенан вздохнул:
- Принимая во внимание то, что я специально ездил в Тайдун и какое-то время заботился о ней, принимая во внимание и её чувства… я надеюсь, что вы ответите мне.
Джоанна стала похожа на сдувшийся мячик:
- Что?
- Скажите правду… Вы ведь искренне пытались и хотели его простить, да или нет?
Джоанна:
- …
Цяо Кенан:
- Я прочитал это в Википедии. В греческой мифологии богиня Афина уговорила Немезиду изменить свой облик, и она превратилась в защитницу процветания, будучи переименованной в Богиню милосердия. Вы очень хорошо воспитали своего ребёнка, она очень добрая и всегда всем помогает в приюте. Она произвела на меня чрезвычайно глубокое впечатление, когда однажды сказала: «Если ты кого-то ударишь, болеть будет твоя рука, что же в этом хорошего?» Я не думаю, что у того, кто так воспитал ребёнка, в сердце живёт одна только месть. Дети всё чувствуют, если бы вы лгали ей, она бы это почувствовала.
- Вы можете всё прочитать в её дневнике… Не беспокойтесь, я не читал его. Она написала открытки мне и всем воспитанникам детского приюта. Она настоящий ангел, Лу… кхм, директор приюта, человек довольно своенравный, но даже ему она нравится.
Именно под этим впечатлением Лу Синьчжи собрал материалы и передал ему.
Джоанна по-прежнему молчала, но теперь её глаза постепенно наливались слезами, и вот они уже потекли неудержимой лавиной, сметая последние рубежи обороны. Срывающимся голосом она проговорила:
- Я пыталась… Честно, честно, я пыталась…
В тот вечер её муж так и не пришёл домой. Несмотря на то, что в Тайване имеется регламентированное время для строительных работ, иногда подрядчики ради того, чтобы форсировать производственную деятельность, неизбежно заставляли по ночам, тайно заниматься внутренней отделкой, так что периодическая работа по ночам была своего рода нормой. Но муж всегда предупреждал её, что не вернётся на ночь, кроме того, сегодня она слишком хотела поделиться с ним радостью. Она решила сама позвонить ему, но на звонок ответил незнакомый мужчина.
Она подумала, что это кто-то из тех, кто работает вместе с её мужем и спросила: где её муж? В телефоне послышался шум, кто-то истошно кричал, кто-то требовал порядка, в этом шуме было ничего не разобрать, и незнакомый мужчина, ответивший ей, похоже куда-то отошёл от телефона. Потом в трубке наступила тишина, было слышно, что её снова взяли и после некоторого молчания мужчина шаблонным тоном, каким обычно опрашивают свидетелей при заполнении протокола, спросил:
- Такой-то господин – это ваш муж?
В телефоне её супруга её номер был забит под простеньким названием «жена»; муж неоднократно хотел добавить к этому что-то романтичное, например, «любимая», но она не соглашалась. Мужчина на том конце вздохнул и наконец сообщил:
- Я полицейский, примите мои соболезнования, ваш муж… скончался.
Цяо Кенан:
- Я слышал, его зарезали, когда он защищал школьника от нападения.
Джоанна горько улыбнулась:
- Да, он был таким, всегда и во всём полагался на свои силы. Он восхищался этими героями из американских боевиков, у него вся комната была заклеена их плакатами… Он был очень экономный и ходил в магазины только вместе со мной, но в тот день… Возможно, он хотел со мной помириться, и зашёл в магазин за подарком.
И встретил свою погибель. Подарком ей был шёлковый шарф, залитый кровью, липкий, влажный, пропитанный запахом смерти. Она потратила немало времени, чтобы отстирать его и увидеть рисунок на ткани… её любимые цветы.
Посреди торгового центра её мужу перерезали горло, этот случай потряс весь Тайвань. Администрация торгового центра предлагала ей компенсацию при условии, что она не подаст на них в суд. Родители преступника в присутствии репортёров и телекамер прямо в торговом центре преклонили колени перед народом и просили прощения, но в ритуальный зал не пришли… Всё это не имело значения, она только хотела знать, почему, почему этот человек совершил убийство? За что этот человек убил её мужа? Что тот сделал не так?
Преступник объяснил, что ему ненавистен этот разрыв в обществе между богатыми и бедными. Он выбрал торговый центр, потому что его возмущало, что есть ещё люди, занятые безразличным потреблением, в то время, когда вокруг столько безработных. Этот мир слишком абсурден, пусть его казнят, ему всё равно.
Брошенный камень вызвал тысячи волн, общественное мнение разделилось. Некоторые говорили, что его нельзя казнить, нельзя позволить ему получить то, что он хочет, что его необходимо изучать, потому что у него психическое расстройство, он слишком жалок, родители в детстве его недолюбили…
Она не понимала этого, разве он не убил человека? Её муж не сделал ему ничего плохого, они не были врагами, и он безвинно и так трагически погиб – неужели убийца не заслужил смертный приговор?
В день суда она видела, как остальные члены семьи укоряли преступника, который всё время молчал, низко склонив голову. У подсудимого был листок бумаги и ручка, которой он безразлично черка;л на листке какие-то каракули; он вёл себя, как больной психическим заболеванием. Он сказал судье:
- Я признаю себя виновным, я раскаиваюсь, я готов принять смертную казнь.
Казалось, она могла вздохнуть с облегчением, но адвокат подсудимого продолжал подавать апелляции, и на повторном слушании судья вынес приговор о пожизненном заключении, потому что подсудимый признал свою вину и чистосердечно раскаялся.
Она даже не узнала, что было повторное слушание. В этот период она вернулась в дом родителей в ожидании родов, отец с матерью боялись, что она будет страдать от напоминаний о случившемся и скрыли от неё пришедшее судебное уведомление. Когда она нашла его после родов, у неё закружилась голова и ей стало плохо. Ей привиделся муж, но она никак не могла разглядеть выражение его лица. Когда она пришла в себя, её мать плакала, сжимала её руки и уговаривала:
- Забудь, забудь это всё и просто живи…
Нет, она не забыла. Разве можно забыть? Все близкие её мужа умерли рано, единственные, кто остались у него, это она и ребёнок, если даже она его забудет, кто же будет помнить о нём? Забвение – это и есть настоящая смерть, именно это означает потерять надежду. Забывают те, кто умер, забывают те, у кого нет сердца.
Она признала, что ещё не дошла до такого состояния и поэтому начала изучать уголовное право, активно желая разобраться в причинах и необходимости отказа от смертной казни. Потому что тот, кто защищал убийцу, был известный адвокат, выступавший принципиально против смертной казни.
Она записалась в университет вольнослушателем, там профессор права заявил:
- Народ имеет право на гнев, люди могут поступать неразумно, слепо следуя своим эмоциям, но властные структуры так поступать не могут. Власть, которой обладает правительственный орган, не должна превалировать над народом, а тем более лишать его жизни, это ужасно. Взгляните на историю, сколько людей погибло от необоснованных репрессий и судебных процессов? Подумайте, какие ужасные последствия принесёт с собой правительство, если оно получит законное право убивать людей. Нормы правового общества предполагают, что власть не имеет права делать с нами всё, что вздумается, в то время, как мы об этом ничего не знаем.
Да, власти нельзя убивать людей, но люди могут убивать людей и при этом оставаться живыми. Слишком большое противоречие, оно не укладывалось в сознании Джоанны, тем более, что этот человек лишил жизни её мужа. Кто вернёт ему жизнь? Кто вернёт ей мужа?
Она провалилась в полное непонимание, словно попала в замкнутый лабиринт, а вокруг непроглядная тьма, и невозможно найти ни выход, ни решение.
***
Забудь. Кажется, любой человек, столкнувшийся с несчастьем, с горем, вечно слышит от окружающих: «Забудь, отпусти». Даже Цяо Кенан иногда говорил это своим клиентам, просто у него были несколько другие аргументы, старые, как мир: «Забудьте плохое, помните только хорошее».
Иногда мы говорим себе забыть о каком-то событии, но на самом деле оно всё равно продолжает существовать, как гвоздь, вбитый в стену: гвоздь можно вытащить, но дырка от него останется. И некоторые люди значат для вас так много, что их забыть невозможно, потому что это не дырка от гвоздя в стене, а огромная чёрная дыра. Она пожирает твою душу, твою жизнь, твои радости и печали. Как сказал однажды Лу Синьчжи, человек, утративший веру, не более, чем труп.
Сегодня Лу Синьчжи припозднился, и Цяо Кенан ужинал один. Он сидел в гостиной и с ясной головой смотрел новости по телевизору. Кадр сменился, переходя к недавно нашумевшему крупному делу о незаконных биржевых махинациях. Рассеянное сознание Цяо Кенана, витавшее где-то в отвлечённых размышлениях, внезапно резко вернулось в реальность. Он не слышал слов женщины-диктора и только смотрел на лицо мужчины на экране… Он не забыл его.
Это тот мажор, разъезжавший тогда на суперкаре, а ныне председатель совета директоров какого-то концерна. Биржевые махинации в Тайване редко наказывались тюремным заключением, но этот богатый господин слишком долго ходил тёмными путями. Неизвестно, у какого духа он вызвал неудовольствие, но все его тайные дела были разом разоблачены, в том числе изнасилования известных актрис с применением одурманивающих препаратов, и связи с криминальными элементами, занимавшимися контрабандой наркотиков, короче, этот ублюдок от вседозволенности утратил всякое чувство меры и осторожности.
В интернет-сообществе сплошная брань, по всем сайтам то и дело публиковались свежие сплетни. Цяо Кенан трясущейся рукой щёлкал мышкой и просматривал новостные колонки одну за другой.
«Дело Немезиды» глава 5
В дальнем кабинете офиса в Южном районе сидел мужчина в очках в тонкой оправе, попивал кофеёк и тоже смотрел новости по телевизору.
- Уникальный случай, когда ты добровольно решил сотрудничать со мной.
Лу Синьчжи хмыкнул и многозначительно посмотрел на «гостя»:
- Погрязшие во зле сами себя обрекают на погибель.
- Надеюсь, это ты не обо мне? - Сюй Шан’ян улыбнулся, и чёрная родинка на его щеке шевельнулась. Его чёрные глаза были непроницаемы, - Мне сверху приказали взять это дело и уничтожить человека, присвоившего деньги концерна. Очень плохо, когда у человека чрезмерные аппетиты, это вредно для здоровья… и для жизни.
Он полагал, что этот спокойный и безопасный парень из влиятельной семьи с неплохими связями будет хорошим управляющим, но вопреки ожиданиям в сердце у того зрели злые намерения: он занялся присвоением ценностей, сначала понемножку, а потом начал что называется воровать вагонами. Кроме того, собирался устроить руководству подставу и навести на них полицию – вот этого уже Будда не вынес. Это совпало с желанием Лу Синьчжи поучаствовать в одном из его процессов, он созвонился с соперником, и они быстро нашли общий язык. На вопрос Сюй Шан’яна «почему?» Лу Синьчжи ответил:
- Ты встречал за последние десять лет хоть один пример, чтобы кого-то посадили за махинации на бирже?
Сюй Шан’ян задумался:
- Пока нет.
Лу Синьчжи сказал резко, как будто гвоздь вбил:
- Но я хочу, чтобы он сел крепко и надолго.
Таким образом, они достигли консенсуса и образовали кратковременный альянс. Сюй Шан’ян облизнул пухлые губы, поставил чашку и встал:
- На этот раз я должен поблагодарить тебя, некоторые материалы я бы не смог получить без твоей помощи. Сверху отдали приказ казнить, нужно только довести дело до суда, а потом… мы просто не сделаем свою работу.
Последние слова Лу Синьчжи предпочёл бы не слышать, в любом случае он хотел просто посадить подонка, но так, чтобы никто не знал о его причастности к этому делу. Впрочем, предполагаемую смертную казнь можно расценивать, как неожиданный приятный бонус.
Сюй Шан’ян:
- Э-э, а позволь полюбопытствовать, чем тебя так достал этот парень?
Лу Синьчжи ответил с плохо скрытым раздражением:
- Он меня бесит так же, как и ты.
Сюй Шан’ян довольно быстро отошёл от неприятного шока, затем снял очки и рассмеялся:
- Я так и понял, ты просто заботишься о своём детёныше.
- И защищаю его от твоей крепкой защиты.
Сюй Шан’ян ни слова не говоря, продолжал смеяться, конечно, его защита самая крепкая. Человек, который не держит слово есть просто скотина. Тот человек, который направлял его деятельность и отдавал приказы, покровительствовал ему всю первую половину жизни, поэтому он поклялся тоже защищать его интересы всю оставшуюся жизнь. Он поднял брови:
- Будем сотрудничать?
Лу Синьчжи немного помолчал и кивнул:
- Будем сотрудничать.
(Примечание переводчика: второстепенный персонаж Сюй Шан’ян – адвокат, соперник Лу Синьчжи, работает на мафиозные структуры. Именно к нему приревновал Цяо Кенан в сиквеле «Правильные люди», именно он улаживал дело с Ли Яояном в новелле «Счастливая жизнь». В данном эпизоде речь идёт о свершении возмездия мажору, сбившему насмерть родителей Цяо Кенана, на этой почве Лу Синьчжи и объединился с Сюй Шан’яном)
***
В тот день контора Чешэн принимала одного неожиданного посетителя. Это был профессор университета, у которого учились Цяо Кенан и Люй Шунон, авторитетнейший специалист по уголовному праву, в настоящее время активно лоббирующий идею отмены смертной казни. Несмотря на расхождение во взглядах на эту проблему, Цяо Кенан до сих пор относился с большим уважением к этому довольно комичному старику. Увидев его на пороге конторы, Цяо Кенан очень удивился:
- Профессор, Вы здесь, какими судьбами?
Профессор:
- От нечего делать иногда не помешает пройтись, пробздеться.
Цяо Кенан:
- …
И это говорит профессор. В обсуждениях в интернете идея отказа от смертной казни подвергалась сокрушительным атакам несогласных, и он один мог остановить десять тысяч единственно только силой своего острого языка. Будучи профессором, а значит, учителем, он разумеется не мог избежать нападок от плебса, его крыли все, кому не лень, от кошек до собак, вдоль и поперёк, проклятия сыпались, как из рога изобилия, только успевай отбиваться. Короче говоря, человек был настолько занят, что не мог прийти просто так по определению.
Цяо Кенан пригласил его в комнату для приёмов и вытащил особо ценный чай, приберегаемый для дорогих гостей. Этим чаем его снабдил Лу Синьчжи, и Цяо Кенан, откровенно говоря, не особо понимал, в чём его ценность. Лу Синьчжи не сказал, сколько он стоит, только сказал, что это для особых посетителей, по крайней мере, угостить дорогого клиента лучше приличным чаем, нежели дурным растворимым кофе.
Пророчества мужчины всегда сбывались с непостижимой точностью, неужели ему всё-таки пригодился этот чай? Цяо Кенан был неплохим мастером по заварке чая. Старый профессор понюхал, отхлебнул и пошевелил бровями, выражая удовлетворение. Цяо Кенан перевёл дух, а то он уже опасался за выбор своего мужчины – вдруг чай не понравится? Лу Синьчжи ведь кофеман, однако, за это время он тоже кое-чему научился у Цяо Кенана. Старый профессор поставил чашку на стол и прямо спросил Цяо Кенана:
- Теперь ты ведёшь дело Немезиды?
Цяо Кенан сокрушённо вздохнул:
- Да.
Профессор помолчал.
- Строго говоря, она тоже моя ученица.
Цяо Кенан удивился:
- Она изучала право?
Профессор:
- Нет, она была вольнослушателем, но относилась очень серьёзно, была очень внимательна, интересовалась дебатами в интернете и подробно расспрашивала меня. Её интересовала идея отмены смертной казни, поэтому десять лет назад я порекомендовал ей вступить в мою организацию, чтобы лучше понять умонастроения основной массы населения… У меня есть организация, которая занимается интенсивным консультированием и одновременно опекой преступников, в ней работают специалисты всех профилей. Иногда заключённые нуждаются в простом человеческом участии, а не в том, что можно назвать профессиональным попиранием прав человека.
Здесь он вздохнул.
- Вдова жертвы, она тем не менее была готова понять психологию преступника, понять и простить, вразумить, воззвать к совести. Я радовался, что их общение вошло в позитивное русло и так хорошо развивается… И преступник наконец сдался, перестал сопротивляться, и уже готовился вступить в общество, начать новую жизнь. Но я и предположить не мог, что её истинной целью является примитивная месть.
Цяо Кенан дослушал, не перебивая, потом спросил:
- Вы с ней виделись?
Профессор вздохнул:
- А как же, конечно виделся. Я спросил её, зачем она совершила такой глупый поступок?! Она ничего не стала объяснять, только упорно твердила, что требует для себя смертной казни.
Потом он обратился к Люй Шунон с просьбой взяться за её защиту, но это не имело успеха, и теперь дело перешло в руки Цяо Кенана.
Отец Цяо Кенана со студенческих времён дружил с профессором, поэтому последний считал правильным проявлять заботу о сыне своего однокашника. Но этот ребёнок не проявлял особых способностей и казалось, достиг своего предела в науке юриспруденции. Тем не менее, профессор всё-таки продолжал поддерживать молодого человека и даже определил его на практику в контору Юйвэнь. Он и не предполагал, что теперь Цяо Кенан возьмётся за такое крупное дело.
Профессор:
- Что она вам рассказала?
Цяо Кенан:
- Я не имею права разглашать информацию, касающуюся клиента.
Профессор понимающе кивнул. Цяо Кенан с интересом спросил:
- Профессор, а Вы даже в таком деле будете выступать против смертной казни?
Если предположить, что у суда найдутся основания для вынесения смертного приговора, Джоанне не придётся вершить над собой самосуд, существующий миропорядок не будет нарушен: курица несёт яйца, из яиц вылупляются новые куры, всё идёт своим чередом. Профессор сердито зашевелил бровями:
- Телок неразумный, ты что, хочешь меня разозлить?! Ты не прочитал ни одного слова из моей статьи? ****ь, да я ночей не спал, всю душу в неё вложил, а для вас это всё пустые слова, верни мне это дело!
Цяо Кенан, сдерживая рвущийся смех, скромно кашлянул:
- Раньше не читал, но недавно прочёл.
Профессор изумлённо уставился на него:
- О?
Цяо Кенан припал к чашке с чаем и так долго молчал, что профессор занервничал:
- Чёрт бы тебя побрал, ты можешь хоть чуть-чуть поделиться впечатлениями?
- А? Что? – Цяо Кенан выглянул из-за чашки, не зная, что сказать, на самом деле у него не было никаких впечатлений, - Безусловно, это китайский текст, но я пока его не настолько понял, чтобы сформировать своё мнение.
Профессор:
- …
Поскольку под руками профессора не было мела, которым он имел обыкновение швыряться в бестолковых студентов, Цяо Кенан опасался, что в него сейчас запустят чашкой с недопитым чаем, и невольно забе;гал глазами, ища, в какую сторону ему следует отклониться, если такое произойдёт.
- Ну, ведь у Вас же отличная идея, профессор, - торопливо заговорил он, - Отмена смертной казни позволит поднять общество на новый уровень, в результате изменения к лучшему затро;нут и другие аспекты; Вы хотите, чтобы закон был по-настоящему справедливым и соответствовал ожиданиям людей, служащих закону, чтобы он воспитывал людей разумно и без вмешательства, без дискриминации… Профессор, насколько я помню, Вы и Ваша жена – ревностные христиане?
Раздутые ноздри профессора трепетали, словно выпуская пар.
- При чём здесь это?
Словно сбрасывая с себя тяжёлый груз, Цяо Кенан внезапно произнёс:
- Я гей.
Профессор:
- …
Цяо Кенан:
- Вы выдающийся человек… Нет, профессор, как Вы относитесь к моей ориентации?
Профессора словно заклинило:
- Это… ты… это…
Впрочем, Цяо Кенан вдруг почувствовал неожиданное облегчение:
- Я знаю, что Вы никогда не станете вмешиваться в вопросы религии и пытаться изменить их, но Вы же не будете отрицать, что Ваша вера говорит Вам: «это неправильно». Таким образом, даже если Вы вдруг откажетесь от борьбы за отмену смертной казни, Вы никогда не примете участия в борьбе за права геев и никогда не скажете ни слова по этому поводу. Моё отношение к отказу от смертной казни аналогично Вашей точке зрения на движение за равноправие для ЛГБТ.
Он говорил и не мог остановиться:
- Общество велико, а мы маленькие люди, мы можем заботиться только о том, что касается нас самих. Я восхищаюсь Вашим энтузиазмом в непрерывном содействии законодательным реформам, но профессор, я считаю… простите, это чисто моё, субъективное мнение, но я считаю, что Вы слишком оторваны от жизни и пари;те где-то высоко…
Профессор:
- …
Цяо Кенан продолжал:
- Наверное, я должен сказать, что Ваши идеи родились слишком рано? Возможно, лет через сто, концепция, выдвинутая в Вашей статье, станет правильным решением для всего мира, но сейчас это преждевременно, мы, наше общество, ещё не достигли такого высокого уровня и… я сам тоже не достиг такой высоты.
Он вдруг почувствовал себя ужасно уставшим. Человеческая природа, ах, человеческая природа. Невозможно мановением руки сделать человечество святым, как невозможно заставить ястреба перестать питаться мясом, это из области сказок. В лучшем случае люди могут только забыть. Но забывают только мёртвые, забывают только те, у кого нет сердца.
Жизнь людей, переживших горе от утраты любимых, уже никогда не будет полной; убийца убивает не одного человека, он косвенно отнимает жизнь и у супруга убитого, у его родителей, детей. Они обречены влачить по жизни свои бренные тела, умирать и жить без сердца.
- Вы, конечно, правы в Ваших идеях, но есть законы разума, а есть законы любви. Иногда я думаю о предназначении закона, не для того ли он существует, чтобы дать человеку выход, чтобы пострадавшему возместили его потерю, чтобы у него не осталось обиды или даже желания отомстить?
Профессор заметно успокоился, он впервые слышал такие пространные рассуждения от своего ученика, и в нём невольно зарождался интерес:
- А как ты относишься к осуждению невиновного?
- М-мм… Это ужасная неприятность.
Профессор:
- …
Цяо Кенан хотел всего лишь разрядить слишком серьёзную атмосферу, однако, во взгляде профессора вновь засверкали молнии гнева, и он, невольно отодвинувшись, снова заговорил:
- Чтобы избежать несправедливых приговоров, я считаю, что нам следует провести судебную реформу и радикально изменить доказательное право, чтобы все судьи строже относились к рассмотрению доказательств. Практика показывает, что судьи в большинстве случаев неохотно выносят смертные приговоры. Видите ли, первое судебное разбирательство является бессрочным. Если во втором и третьем судебных процессах не будет существенных доказательств, то кто будет выносить смертный приговор? Никто этого не захочет…
Цяо Кенан развёл руками:
- Некоторые сторонники отказа от смертной казни говорят, что мы прячемся за смертной казнью, чтобы жить беззаботно и не задумываться о причинах происходящего, но с другой стороны, разве те, кто это утверждают, сами не прячутся за отменой смертной казни с целью скрыть процесс, над которым нужно работать?
- Многие юристы заостряют внимание на процессуальной справедливости, и я не считаю это ошибкой. Мы все должны усердно работать, чтобы правосудие вернулось к своему первоначальному предназначению, но до этого момента нельзя отменять смертную казнь, это то же самое, что ставить телегу впереди лошади.
Профессор:
- В чём же, по-твоему, суть проблемы?
Цяо Кенан задумался.
- В равновесии. Очень маленькая часть людей обладает слишком большой властью, которую ничто не сдерживает и не уравновешивает. Например, если смертную казнь воспринимать как разновидность власти, то её должно уравновешивать полностью отлаженное справедливое судопроизводство. Есть множество нелепых случаев, которые не должны возникать, в противовес им суровых наказаний тоже слишком мало.
Он помолчал, вспоминая того отпрыска из богатой семейки, задавившего его родителей… и тот смехотворный приговор. И продолжил:
- Немезида нарушила закон, но она считала, что закон не дал ей положенной справедливости, поэтому её доверие к закону разрушилось, и она сама свершила своё собственное правосудие. Это как восстание рабочих против хозяина, притеснявшего их, мне кажется, это одно и то же.
Профессор не знал, как отнестись к услышанному:
- Бред. Софистика.
Цяо Кенан потёр нос и улыбнулся:
- Кое-кто называет меня заурядным и несерьёзным человеком, вот поэтому такие выдающиеся учителя, как Вы, профессор, должны руководить такими, как я. Сейчас я не могу поддержать Вашу точку зрения, но не могу ручаться, возможно, в будущем Вам удастся переубедить меня.
Он не удержался и добавил:
- Сдавайтесь, состязание закончено.
Профессор вспылил:
- Кто должен сдаться?!
Цяо Кенан:
- Признайте, что дело Немезиды нанесло Вам сокрушительный удар.
Профессор молчал.
Цяо Кенан:
- Но этому обществу требуется множество голосов, истину требуется доказать в споре, как Вы всегда позволяли нам спорить на Ваших лекциях… Нет, я приглашаю Вас к дискуссии, не сомневайтесь в себе. Хоть я не до конца одобряю Вашу позицию и концепцию, но я буду твёрдо защищать Ваше право на свободу слова и уважать Ваше мнение.
- Ты ребёнок, - вздохнул профессор, и на глазах у него показались слёзы, - Ты должен понять, что мы способствуем не просто отказу от смертной казни, но посредством этого отказа мы противостоим несовершенству социальной и судебной систем.
Тут профессор хлопнул себя по коленям:
- Да! Ты очень вырос, по крайней мере, научился использовать свой мозг в дебатах и умеешь убеждать. Раз по твоей просьбе это дело передали тебе, я практически уверен, что ты справишься.
Цяо Кенан смутился, когда это он просил? Разве это не профессор толь-ко что орал: «Верни мне это дело!»? Однако, смущение и недоумение так и остались невысказанными, и Цяо Кенан вежливо склонил голову:
- Благодаря поддержке моего партнёра.
Теперь профессор обратил внимание на кольцо на его безымянном пальце левой руки. Он помолчал и медленно проговорил:
- Найди время и вместе со своим… партнёром, кто бы он ни был, мужчина или женщина, приди ко мне. Как твой учитель, я и моя жена, должны посмотреть на него и одобрить твой выбор, вместо твоих родителей.
Цяо Кенан аж вспотел:
- Это нехорошо.
Профессор:
- Почему не хорошо? Я не хочу, чтобы ты совершал каминг-аут. Тем более, что ты сам считаешь, что это нехорошо, но если продолжать прятаться, как вы собираетесь убедить мир в том, что на самом деле вы хорошие люди?
«О нет, почему Вы так любите рассуждать?» У Цяо Кенана разболелась голова, он так не любил выносить личные дела на всеобщее обозрение.
- На самом деле, Вы прекрасно знаете моего партнёра.
Профессор:
- Вот как?
Цяо Кенан попятился и опустив голову, прошептал:
- Это Лу Синьчжи.
Профессор:
- …
«Дело Немезиды» глава 6
Тем же вечером в доме Лу – Цяо.
Лу Синьчжи:
- Значит, ты раскрылся перед этим старым пердуном?
«Старый пердун…»
- Так или иначе, он уважаемый профессор.
Лу Синьчжи, помешивая овощи на сковородке, словно не слышал:
- Старый, и как говорится, вечный жулик.
«А ты тогда кто?», подумал Цяо Кенан, но вслух, как обычно, не сказал. Юридический мирок мал, и вдобавок ещё разбит на мелкие группировки. Как говорится, где есть люди, там есть и жулики, в конце концов, каждый ратует за своё направление реформ. Лу Синьчжи и профессор как раз принадлежали к двум абсолютно противоположным группировкам. Профессор выступал за пробуждение независимости, Лу Синьчжи следовал правилу неожиданных выигрышных ходов, его де-виз: «Кто со мной, тот процветает, кто против меня, тот погибает»; беспощадный полководец, безумный деспот.
Когда профессор услышал, что его партнёр – Лу Синьчжи, он позеленел и чуть не задохнулся от злости:
- ****ь, так это он тебя испортил!
Цяо Кенан расхохотался и успокоил профессора:
- Он ещё не до конца меня переделал.
Лу Синьчжи отключил конфорку и зло зыркнул на Цяо Кенана:
- У тебя приступ тупости? Иди, ставь тарелки.
- О-хм.
Смотри-ка, они живут вместе так долго, а он всё такой же ленивый бычок, который без кнута с места не сдвинется. Однако, иногда Цяо Кенану самому хотелось изменить это.
- Давай, в следующий раз я буду готовить?
Лу Синьчжи:
- Только не сожги кухню.
В течение года относительно свободные дни у Лу Синьчжи выпадали, только если не было слишком крупных дел; но и так он предпочитал не прерываться на отдых. Он переписывал буддийские сутры о поддержании здоровья, попутно следил за режимом работы и отдыха своего супруга, давая ему дополнительные упражнения по укреплению мышечного тонуса или, как сейчас, прочищая ему мозги:
- Эти старые педанты целыми днями сидят в душных аудиториях, по странной логике считают себя непогрешимыми и ещё горько жалуются, что современное общество не понимает, что раньше было куда как лучше.
Цяо Кенан всегда старался придерживаться золотой середины:
- Иметь высокие идеалы не так уж плохо. В большинстве своём мы все простые люди, но развитие мировой цивилизации зависит именно от простых людей. Что Платон, что Сократ, что Аристотель… Их суждения до сих пор считаются универсальными.
Лу Синьчжи подвёл итог:
- Группа геев создала современную цивилизацию, в которой в итоге геи подвергаются дискриминации.
(Считается, что античные философы Платон, Сократ, Аристотель были геями).
- Пф! – Цяо Кенан подавился бульоном, - Нет никаких доказательств, что они были геями.
Лу Синьчжи наклонил голову и покопался в телефоне:
- Платон, диалоги «Пир», он считал, что люди живут и умирают в материальном мире, но в мире идей они существуют вечно. В том мире люди существуют по двое в одном теле, это мужчина и женщина, либо мужчина и мужчина, а в этом мире их разделяют на две части. Поэтому люди интуитивно чувствуют, будто что-то потеряли и пытаются найти свою вторую половину, так рождается любовь. И он считает, что гомосексуалы более сильные и мужественные, потому что союз двух мужчин сильнее, чем союз мужчины и женщины. *
Цяо Кенан открыл рот:
- Ва-аа… И ты во всём этом разбираешься?
(*Автор не совсем точно цитирует Платона, она забыла сочетание женщина и женщина, как прототип лесбийской пары. Подробная цитата в сноске под главой).
Лу Синьчжи угукнул и ущипнул его за нос:
- Ваш муж, сударь, во многом разбирается.
Цяо Кенан схватил палочки для еды и давай стучать ими по тарелке и приговаривать:
- Хо-ро-шо, хо-ро-шо, просто офигенно!
«Очевидно, это он из Википедии зачитывал, надо будет не полениться, заглянуть и почитать».
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан:
- Чего вылупился, я вторая половинка твоей души.
Лу Синьчжи знал эту его любимую присказку и ответил:
- Наверное, это какое-то недоразумение…
Цяо Кенан пнул его под столом, Лу Синьчжи успел поймать его ногу и провёл большим пальцем по голени:
- Если бы ты действительно был моей настоящей половинкой, отсечённой от меня, я бы не полюбил тебя.
Потому что он не любил себя. С чем Цяо Кенан был категорически не согласен.
- Как ты жил летом, когда учился в старшей школе?
- ? – Лу Синьчжи не понял.
Не то, чтобы Цяо Кенан хотел вернуть Лу Синьчжи в его прошлое, в этом отношении он был реалистом, тем более, разве можно повернуть время вспять? Школьная наивность Лу Синьчжи заложена в его ДНК, но это не означает, что им было бы лучше встретиться раньше, ещё в школе. В то время он сам получил жестокую травму: родители внезапно погибли, убийца остался безнаказанным, а для родственников он был как мяч, который они перекидывали с рук на руки, пока ему не исполнился двадцать один год. У подавленного ребёнка не было сил, чтобы испускать Божественный свет, его абсолютное доверие к Лу Синьчжи возникло само по себе.
«Всё, чем ты обладаешь, хорошее и дурное, всё это пригодно для того, чтобы устроить твою судьбу» - ему вдруг пришло в голову это вычитанное когда-то в одной из книг выражение. И у него, и у Лу Синьчжи в жизни получилось именно так. Для любви нет неподходящего времени, влюбились ли вы при первой встрече, или потом поняли, что любите, всё равно, это самое лучшее время.
Люди говорят: после великого горя обязательно придёт счастье. Как ему убедить Джоанну, что план судьбы только кажется жестоким, беспощадным и нелепым, но её жизнь вовсе не сломана? От неё зависит, должна ли она бороться до последнего дыхания ради важного человека.
Цяо Кенан вспомнил, как профессор отзывался о нём, и спросил:
- Это правда, что я раньше был очень рассеянным?
- Ты никому не доставлял хлопот, - ответил Лу Синьчжи, - Твоя рассеянность весьма деликатна.
- П-фф, - Цяо Кенан рассмеялся, как это рассеянность может быть деликатной, обычно так прикрывают умственную отсталость собственного ребёнка, - Как сложно.
Но главное, Лу Синьчжи внизу довольно бодро отреагировал, а поскольку Цяо Кенан хотел вечером ещё поработать над делом Богини мести, он торопливо возразил:
- Нет, нет, нет, не говори так, не нужно так возбуждаться!
Лу Синьчжи поймал его за лодыжку:
- Почему? Если у меня уже встало, м-м?
Цяо Кенан захныкал:
- Нет, нет! А-а… Слишком жёстко… ты супертвёрдый… мне так больно…
……
Потом на лодыжке у Цяо Кенана остался синяк. Недовольный, он предоставил Лу Синьчжи мыть посуду, а сам достал из морозилки ведёрко H;agen-Dazs и приложил его к синяку в качестве компресса, попутно заедая шоколадным мороженым психологическую травму.
- Я тебе говорил, что чем дальше ты живёшь, тем больше возвращаешься?..
Лу Синьчжи:
- Куда?
Рот Цяо Кенана был занят мороженым, он прошепелявил:
- В детство.
Но Лу Синьчжи всё равно понял, шагнул к нему и схватил за подбородок:
- Что ты мелешь, а?
Цяо Кенан зачерпнул полную ложку мороженого и принялся размазывать по лицу Лу Синьчжи, приговаривая:
- Я не мелю, я говорю, что ты гениальный, мудрый, могущественный и невъебенно красивый.
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан тут же подумал, что он, наверно, поступил неправильно, H;agen-Dazs мороженое дорогое, это сколько же стоит одна ложка? И сразу же начал облизывать лицо мужчины – не пропадать же добру! Похоже, этим действием он зашвырнул бомбу в ту же самую воронку, потому что Лу Синьчжи немедленно потащил его к дивану, бросил и навалился сверху, давая понять, что он снова готов.
- Ох ты ж…
Цяо Кенан бережно прижимал к груди ведёрко с мороженым, сожалея, что оно не в состоянии охладить пыл мужчины. Лу Синьчжи быстро содрал с него штаны, задрал рубашку и принялся шарить в диванной щели в поисках смазки, но она не находилась; он перевёл недоумевающий взгляд на Цяо Кенана, который, как ни в чём не бывало, с невинным видом продолжал уплетать мороженое.
Лу Синьчжи зарычал, «да ты, братец, вконец обнаглел?» он выхватил у парня ведёрко, отобрал ложку, зачерпнул мороженое и принялся размазывать по его груди и животу. Холодная ложка коснулась соска, сосок мгновенно затвердел, от неожиданного возбуждения Цяо Кенан вздрогнул и втянул живот:
- Очень холодно…
- Сейчас будет жарко, - пообещал Лу Синьчжи и наклонился, чтобы облизать. Он ненавидел сладкое, но к шоколаду относился терпимо, тем более, на теле парня он приобретал восхитительный вкус. Две стихии, лёд и пламя соединились в одной ласке, заледеневшие жемчужинки, втянутые в рот мужчины, вспыхнули, посылая огненные импульсы во все остальные места, не охваченные нежностями. Мороженое начало таять и потекло ручейками по телу.
Лу Синьчжи подбирал эти прохладные, липкие капли пальцами и растирал по заднему отверстию Цяо Кенана. Тот чуть не подпрыгнул:
- Ты меня убить хочешь!
Так вот, что его ожидало, всю ночь его будут жарить мороженым наперегонки со спермой! Лу Синьчжи ущипнул его за задницу:
- Ты сам напросился.
- О-оо…
Лу Синьчжи раздвинул его ноги и припал ртом к его анусу; язык перемешал слюну с подтаявшим мороженым и затолкал внутрь. Цяо Кенан:
- М-мм… тебе не кажется, что шоколад… в этом месте… это несколько…
Лу Синьчжи на секунду остановился, взял диванную подушку и положил на лицо Цяо Кенана, чтобы заткнуть ему рот:
- Ну смазки же нет.
«Вот мерзавец! Как скверно!»
Всё-таки Лу Синьчжи жалел его, что бы он там не говорил, он долго и нежно вылизывал его вход, пока отверстие не стало мягким, расслабленным, пока он не стало дрожать в нетерпении, и только тогда вошёл.
- М-мм…
Большая, горячая плоть заполнила кишку Цяо Кенана до краёв. В довершение ко всему, он только что наелся, переполненный желудок не давал ему дышать свободно; поясницу парализовало, и двигаться он тоже не мог.
Лу Синьчжи не стал двигаться слишком размашисто, он лишь попробовал и остановился, потом мелкими движениями туда-обратно тонко отшлифовал простату Цяо Кенана, пока не почувствовал, что тот получил удовольствие, затем извлёк свой стержень, потёр рукой и кончил на живот Цяо Кенана. Беловатая сперма растеклась по растаявшему и уже засохшему шоколадному мороженому, картина ещё та…
Лу Синьчжи:
- Надо будет попробовать ванильное.
Цяо Кенана зло пнул его. Потом убрал ногу и прошептал:
- Спасибо.
Цяо Кенан имел в виду последние новости, он подозревал, что без участия Лу Синьчжи тут не обошлось, не зря он распивал кофе с Сюй Шан’яном. Всё-таки великая вещь кофе. Лу Синьчжи поцеловал его:
- Молчи, время ещё не пришло.
«Но оно придёт только благодаря тебе. Это ты восполнил то, чего мне не хватало». Цяо Кенан обнял его, пряча на груди мужчины повлажневшие глаза.
* О людях трёх полов говорится в разделе “Речь Аристофана: Эрот как стремление человека к изначальной целостности”. Цитата:
«Мне кажется, что люди совершенно не сознают истинной мощи любви, ибо, если бы они сознавали ее, они бы воздвигали ей величайшие храмы и алтари и приносили величайшие жертвы, а меж тем ничего подобного не делается, хотя все это следует делать в первую очередь. Ведь Эрот — самый человеколюбивый бог, он помогает людям и врачует недуги, исцеление от которых было бы для рода человеческого величайшим счастьем. Итак, я попытаюсь объяснить вам его мощь, а уж вы будете учителями другим.
Раньше, однако, мы должны кое-что узнать о человеческой природе и о том, что она претерпела. Когда-то наша природа была не такой, как теперь, а совсем другой. Прежде всего, люди были трех полов, а не двух, как ныне, — мужского и женского, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих; сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее бранным, — андрогины (гермафродиты), и из него видно, что они сочетали в себе вид и наименование обоих полов — мужского и женского. Тогда у каждого человека тело было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, глядевших в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, — так же как мы теперь, но любой из двух сторон вперёд, либо, если торопился, шёл колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперёд. А было этих полов три, и таковы они были потому, что мужской искони происходит от Солнца, женский — от Земли, а совмещавший оба этих — от Луны, поскольку и Луна совмещает оба начала. Что же касается их шаровидности и соответствующего способа передвижения, то и тут сказывалось сходство их с прародителями. Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов, и то, что Гомер говорит об Эфиальте и Оте, относится к ним: это они пытались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов.
И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как поступить с ними, и не знали, как быть: убить их, поразив род людской громом, как когда-то гигантов, — тогда боги лишатся почестей и приношений от людей; но и мириться с таким бесчинством тоже нельзя было. Наконец Зевс, насилу кое-что придумав, говорит:
—Кажется, я нашел способ и сохранить людей, и положить конец их буйству, уменьшив их силу. Я разрежу каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для нас, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах. А если они и после этого не угомонятся и начнут буйствовать, я, — сказал он, — рассеку их пополам снова, и они запрыгают у меня на одной ножке.
Сказав это, он стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по приказу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек становился скромней, а всё остальное велено было залечить. И Аполлон поворачивал лица и, стянув отовсюду кожу, как стягивают мешок, к одному месту, именуемому теперь животом, завязывал получавшееся посреди живота отверстие — оно и носит ныне название пупка. Разгладив складки и придав груди чёткие очертания, — для этого ему служило орудие вроде того, каким сапожники сглаживают на колодке складки кожи, — возле пупка и на животе Аполлон оставлял немного морщин, на память о прежнем состоянии. И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. И если одна половина умирала, то оставшаяся в живых выискивала себе любую другую половину и сплеталась с ней, независимо от того, попадалась ли ей половина прежней женщины, то есть то, что мы теперь называем женщиной, или прежнего мужчины. Так они и погибали. Тут Зевс, пожалев их, придумывает другое устройство: он переставляет вперёд срамные их части, cкоторые до того были у них обращены в ту же сторону, что прежде лицо, так что семя они изливали не друг в друга, а в землю, как цикады. Переместил же он их срамные части, установив тем самым оплодотворение женщин мужчинами, для того чтобы при совокуплении мужчины с женщиной рождались дети и продолжался род, а когда мужчина сойдётся с мужчиной — достигалось всё же удовлетворение от соития, после чего они могли бы передохнуть, взяться за дела и позаботиться о других своих нуждах. Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу.
Итак, каждый из нас — это половинка человека, рассечённого на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину. Мужчины, представляющие собой одну из частей того двуполого прежде существа, которое называлось андрогином, охочи до женщин, и блудодеи в большинстве своём принадлежат именно к этой породе, а женщины такого происхождения падки до мужчин и распутны. Женщины же, представляющие собой половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их больше привлекают женщины, и лесбиянки принадлежат именно к этой породе. Зато мужчин, представляющих собой половинку преж-него мужчины, влечёт ко всему мужскому: уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные. Некоторые, правда, называют их бесстыдными, но это заблуждение: ведут они себя так не по своему бесстыдству, а по своей смелости, мужественности и храбрости, из пристрастия к собственному подобию. Тому есть убедительное доказательство: в зрелые годы только такие мужчины обращаются к государственной деятельности. Возмужав, они любят мальчиков, и у них нет природной склонности к деторождению и браку; к тому и другому их принуждает обычай, а сами они вполне довольствовались бы сожительством друг с другом без жен. Питая всегда пристрастие к родственному, такой человек непременно становится любителем юношей и другом влюблённых в него.
Когда кому-либо, будь то любитель юношей или всякий другой, случается встретить как раз свою половину, обоих охватывает такое удивительное cчувство привязанности, близости и любви, что они поистине не хотят разлучаться даже на короткое время. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно, хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради удовлетворения похоти столь ревностно стремятся они быть вместе. Ясно, что душа каждого хочет чего-то другого; чего именно, она не может сказать и лишь догадывается о своих желаниях, лишь туманно намекает на них. И если бы перед ни-ми, когда они лежат вместе, предстал Гефест со своими орудиями и спросил их: «Чего же, люди, вы хотите один от другого?» — а потом, видя, что им трудно ответить, спросил их снова: «Может быть, вы хотите как можно дольше быть вместе и не разлучаться друг с другом ни днем, ни ночью? Если ваше желание именно таково, я eготов сплавить вас и срастить воедино, и тогда из двух человек станет один, и, покуда вы живы, вы будете жить одной общей жизнью, а когда вы умрёте, в Аиде будет один мертвец вместо двух, ибо умрёте вы общей смертью. Подумайте только, этого ли вы жаждете и будете ли вы довольны, если достигнете этого?» — случись так, мы уверены, что каждый не только не отказался бы от подобного предложения и не выразил никакого другого желания, но счел бы, что услыхал именно то, о чем давно мечтал, одержимый стремлением слиться и сплавиться с возлюбленным в единое существо. Причина этому та, что такова была изначальная наша природа и мы составляли нечто целостное.
Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Прежде, повторяю, мы были чем-то единым, а теперь, из-за нашей несправедливости, мы поселены богом порознь, как аркадцы лакедемонянами. Существует, значит, опасность, что, если мы не будем почтительны к богам, нас рассекут еще раз, и тогда мы уподобимся не то выпуклым надгробным изображениям, которые как бы распилены вдоль носа, не то значкам взаимного гостеприимства. Поэтому каждый должен учить каждого почтению к богам, чтобы нас не постигла эта беда, и чтобы нашим уделом была целостность, к которой нас ведет и указывает нам дорогу Эрот. Не следует поступать наперекор Эроту: поступает наперекор ему лишь тот, кто враждебен богам. Наоборот, помирившись и подружившись с этим богом, мы встретим и найдём в тех, кого любим, свою половину, что теперь мало кому удаётся».
Все, кому интересно, могут найти диалоги Платона “Пир” по собственному запросу.
«Дело Немезиды» глава 7
Растерянная Джоанна продолжала расспрашивать профессора. Профессор знал, что она член семьи жертвы, очень ей сочувствовал и восхищался ею, он же и включил её в состав организации, которая помимо популяризации идеи отмены смертной казни включала так же психологическое консультирование, помогающее людям вернуться к жизни.
Она сменила имя, потому что не хотела, чтобы газетчики распознали в ней ту самую вдову убитого в торговом центре, она просто говорила, что её муж стал жертвой случайного убийства.
Сначала она сблизилась с несколькими преступниками. Среди них было немало таких, кто нечаянно оступился, сбился с пути, но даже раскаявшиеся, они не могли быть приняты обществом. Джоанна подумала, что возможно, настоящий ужас заключается даже не в смертной казни, а в отторжении общества, обрекающем преступника на вечное одиночество. А ведь эти люди не так уж безнадёжны.
Она беседовала с ними в тайной надежде однажды встретиться с убийцей своего мужа. Она хотела понять, что он за человек и надеялась, что сможет простить, отпустить и продолжать жить дальше. После трёх судов ему дали пожизненное, и он больше не подавал апелляций. С другой стороны, для него собеседования с Джоанной могли бы оказаться весьма успешными, главным образом, потому что она была настоящим членом семьи жертвы. Даже если она не была лицом заинтересованным, её принятие и понимание действительно имели положительные результаты.
Наблюдая за тем, как эти потерянные люди постепенно возвращаются в нормальную колею, она переставала ненавидеть, ей больше не снились кошмары по ночам; иногда ей всё ещё снился муж, но в этих сновидениях она никогда не могла разглядеть его лица. Она стала волонтёром при тюрьме, кто-то называл её ангелом, богиней, воплощением Будды на земле. Организация сторонников отказа от смертной казни приводила её в пример, подтверждающий правильность выбранной ими линии пропаганды…
Наконец, она лично встретилась с убийцей её мужа. Её руки дрожали. Так значит, именно этот человек убил её мужа? Молодой, истощённый, с застывшим, словно маска, лицом. В первую встречу они не разговаривали. Когда она уже уходила, парень скользнул по ней недоверчивым взглядом. Он не понял, почему она молчала. Джоанна тоже не понимала, что с ней, она считала, что готова ко встрече с убийцей, но оказалось, что это не так. Она испугалась.
На второй встрече парень сам спросил её:
- Ты не спросишь, почему я совершил убийство?
Бесчисленное количество раз его об этом спрашивали журналисты, полицейские, следователь, адвокат пострадавшей стороны… Даже сокамерники. Спрашивали все, но только не она.
Джоанна с трудом разомкнула губы и наконец, произнесла:
- Если твой ответ будет другим, то я спрошу, но если ты скажешь то; же самое, что говорил раньше, то лучше не надо.
Парень удивлённо поднял брови.
На третьей встречи Джоанна отметила необычную бледность парня и спросила:
- Что с тобой случилось?
Парень:
- Меня избили.
Внешний мир имеет определённую иерархию, мир тюрьмы тем более. В этой иерархии на самом дне находятся насильники. Таких как он, спонтанных убийц, если они недостаточно сильны, чтобы защищаться, тоже притесняют. Джоанна спросила:
- Тебе больно?
Парень с ненавистью выплюнул:
- Вы ещё спрашиваете.
Джоанна промолчала. Ей казалось невероятным, что человек, понимающий, что боль – это плохо, тем не менее, с удовольствием причиняет боль другим. Тем же вечером её дочка раскапризничалась, плохо себя вела, даже что-то разбила, в итоге обо что-то ударилась, расплакалась и пришла к матери жаловаться. Джоанна обняла дочку:
- Что, очень больно ударилась? Впредь подумай, если ты будешь поступать плохо, будет больно, не только кому-то другому, но и тебе тоже будет больно, и твоей маме будет больно, ты поняла?
Девочка, конечно мало что поняла, но они помирились, зацепившись мизинчиками.
Она достаточно много раз встречалась с этим парнем, прежде чем перестала трястись в его присутствии. Молодой человек явно скучал от её молчания и постепенно сам разговорился. Его речи, в основном антиобщественные и провокационные, не особо трогали Джоанну, она просто сидела и слушала его. Поработав со множеством заключённых, она знала, что для получения правдивых ответов нужно завоевать доверие парня. Подождав, пока ему надоест говорить, она спросила:
- Хочешь нарисовать что-нибудь?
Парень:
- Что?
Джоанна:
- Я учитель рисования.
И она передала ему рисунок, на котором был изображён портрет самого молодого человека. Увидев себя на портрете, парень изумился:
- Как вы можете рисовать так похоже…
Джоанна подарила ему набор безопасных восковых карандашей и альбом с рисунками-раскрасками. Он начал учиться рисовать, можно сказать с нуля. Джоанна улыбнулась, глядя на его первые рисунки:
- Моя дочь рисует почти так же.
Молодой человек покраснел, и она подумала, что он рассердился, но нет. Со временем он стал рисовать всё лучше и лучше, он рисовал тюремные интерьеры и даже портреты сокамерников. И тот заключённый, что вначале бил его, увидев рисунки, пришёл в восторг и попросил нарисовать для него несколько картинок. Парень был не промах и себе на уме, некрасивых он изображал красавцами, толстых рисовал худыми и стройными, и все были довольны, и посылали эти рисунки домой, жёнам, чтобы те смотрели и вспоминали о них.
Вспоминал ли он сам о ком-то? Парень кривил губы, кому он нужен на воле, родители от него отреклись, родственники тем более, для всех он словно умер. Всё, что ему осталось, это часами лежать на нарах и рассматривать себя на портрете Джоанны.
Время шло, его перестали третировать и больше не избивали. Некоторые заключённые даже работали вместо него, чтобы он мог рисовать их портреты. У него появилось много свободного времени для совершенствования, он считал, что рисовать – это круто и совсем не трудно. Хорошо, что он послушался своего адвоката и усиленно прикидывался сумасшедшим, благодаря этому его не приговорили к смертной казни.
Однажды он рисовал, рисовал, и тут один из его сокамерников посмотрел на рисунок и засмеялся:
- Скучаешь по женщине? Это твоя подруга?
Молодой человек испугался, он только в этот момент заметил, что рисует не лежащее перед ним яблоко, а образ Джоанны, заполонивший его мысли. Тот единственный раз, когда она улыбнулась. А другой заключённый, который давно относился к нему неприязненно, возразил:
- Ха! Подруга? Да кто будет якшаться с таким, как ты, разве что та, которой жить надоело!
Он пришёл в ярость, отложил рисунок и набросился на обидчика. С того момента, как он оказался в тюрьме, это был первый раз, когда он не контролировал себя и вновь применял насилие. Но заключённые в тюрьму преступники – это не то же самое, что беззащитные люди на воле, сокамерники просто окружили его и избили, мало этого, его ещё и в карцер посадили, потому что он был зачинщиком.
Лёжа на голом топчане лицом к стене, он злобно бормотал в темноту: «Я убью их, я убью их всех, изничтожу до последнего ублюдка…» Но на этот раз он был бессилен до тошноты. «Однажды я вам отомщу».
……
Вернувшись в камеру, он вновь ушёл в себя, каждый день подолгу рисовал, и у него очень хорошо получалось, но каждый раз, передавая Джоанне свои новые рисунки, он боялся, что она решит, что уже достаточно хорошо научила его и перестанет приходить. Жизнь в тюрьме скучна и монотонна, она единственная ниточка, связывающая его с большим миром… можно сказать, его единственная надежда. Он жил ожиданием встречи с ней раз в неделю, иногда ему казалось, что этого мало, и он требовал дополнительных свиданий, мотивируя это тюремной депрессией.
Поначалу тюремное начальство не обращало внимания на его просьбы. В тюрьме у всех депрессия, и все сидят тихо и не ноют. Тогда он исподтишка напал на того негодяя, который издевался над ним, а потом снова прикинулся сумасшедшим, и в итоге добился желаемого.
Увидев Джоанну, он непонятно почему расплакался, надеясь добиться её нежности и понимания, он жаловался, как плохо ему в тюрьме, как он одинок, а этот мир такой равнодушный, как он хочет выйти на волю… Джоанна спокойно посмотрела на него и сказала:
- Ты как ребёнок.
Лживый ребёнок, у которого ничего не болит, который совсем не страдает, однако, он плачет и капризничает, чтобы вызвать сочувствие. Наконец, она спросила его:
- Зачем ты тогда убил человека?
Молодой человек обхватил голову руками:
- Я не знаю… Мне было плохо, эти люди казались такими благополучными, они раздражали меня, мне хотелось убить их, чтобы они не бесили меня. Меня не приговорили к смертной казни, ведь не я один убил человека. Здесь рядом со мной много убийц… Я не один такой…
Извращённое мышление этого человека сделало её одинокой, а у её ребёнка нет отца. Джоанна достала альбом для рисования и передала его парню. Пока тот перелистывал альбом, Джоанна спросила:
- Тебе знакомы эти люди?
Парень долго смотрел на лица пустыми глазами и наконец сказал:
- Нет.
Джоанна:
- … Ясно.
В альбоме были портреты жертв, она разыскивала родственников пострадавших, срисовывала с фотографий, включая и своего мужа, но он никого не помнил. Никого.
Профессор объяснял ей, что это психологический механизм защиты. Это касалось серийных убийц, те из них, кто не был одержим этой страстью и не получал удовольствия от процесса убийства, закрывали своё сознание словно ширмой, выбрасывая из памяти непереносимые эпизоды. Но проблема в том, что… Забывают мёртвые, забывают те, у кого нет сердца. Но для тех, кто пострадал от причинённого им горя, разве это правильно?
Джоанна сжала в кулаки дрожащие руки и снова спросила:
- Ты раскаиваешься?
Парень долго молчал, потом поднял голову и абсолютно спокойно посмотрел на неё:
- Если я раскаюсь, это поможет мне выйти из тюрьмы?
Джоанна ничего не ответила. Она не могла ответить, потому что слова раскаяния – это не инструмент, при помощи которого можно снискать прощение.
После этой беседы молодой человек, кажется, нашёл новую цель в своей жизни, словно человеческая жизнь для него была неким подобием компьютерной игры. Он изменил свои жестокие повадки, всячески демонстрировал хорошее поведение, его показатели ответственности росли всё выше и выше, его расторопность и трудолюбие начали радовать начальство тюрьмы. Адвокат посоветовал ему снова подать апелляцию, и после рассмотрения её в суде его пожизненный срок превратился в тридцать лет.
Не имея доступа к интернету, он не видел резко отрицательного резонанса общественности, и ему было всё равно, он мечтал только об одном: отсидеть десять лет, подать прошение об условно-досрочном освобождении и после этого жить в своё удовольствие.
Когда Джоанна выслушала всё это и спросила:
- Предположим, тебя освободят условно-досрочно, что ты будешь делать дальше?
Парень:
- Не знаю, но во всяком случае здесь я не останусь. Эти сытые буржуи меня бесят, хочется взять пистолет и всех перестрелять.
Джоанна:
- Ты знаешь, как трудно вернуться к нормальной жизни? Тех, кто вышел из тюрьмы, там, на воле, ожидает ещё бо;льшая тюрьма, ты всю жизнь будешь нести на себе клеймо убийцы, люди будут презирать тебя, найти работу тебе будет ещё сложнее, чем раньше…
Она хотела, чтобы молодой человек ясно представил ту реальность, которая его ждёт, но не предполагала, что тот придёт в ярость:
- Почему даже вы говорите мне всё это! Разве вы не на моей стороне? Вы…
Вне себя от злости, он вскочил и замахнулся кулаком. Надзиратель сразу шагнул к нему, чтобы удержать, но парень вырывался, сопротивлялся, не отводя от неё мутного взгляда … Из его глаз на неё словно смотрела бездна… Мрачная бездна. Джоанна вся дрожала от страха.
Только сила дюжего охранника удерживала его, он задыхался:
- Как ты можешь так со мной… Как ты можешь…
По его лицу потекли слёзы, он не мог справиться с эмоциями:
- Сейчас у меня такое хорошее поведение, и судья сказал, что у меня хорошие показатели, я столько труда положил, чтобы сократить срок, я… так старался…
- Что; ты старался?
- Как что? – он опешил, - Я должен выйти отсюда, поэтому я стараюсь накопить баллы…
Он старался копить баллы, но не старался раскаяться. Её чуть не вывернуло наизнанку, Джоанна положила руку на живот, пытаясь успокоить клокочущий желудок, и глухо спросила:
- Неужели тебе нечего сказать тем, кого ты убил?
Молодой человек ничего не понял:
- Что… что я должен сказать и кому? Он же умер! Это был один мужчина, темнокожий, кажется, он приехал из Тайланда. Такие как он приезжают на Тайвань из Тайланда, чтобы отнимать у нас рабочие места, отвратительный, шумный, ещё показывал, какой он храбрый, выбесил меня, и я его зарезал, я ударил его ножом много раз, я не помню, сколько…
Тридцать восемь. Парень не помнил, но Джоанна помнила. Только благодаря тому, что парень сосредоточился на её муже, и бил, и бил его ножом, множество людей избежали смерти…
«Дело Немезиды» глава 8
На очередном свидании Джоанна спросила Цяо Кенана:
- Адвокат, вы видели отчёт о смерти моего мужа?
Цяо Кенан замялся и как бы извиняясь, ответил:
- Я только принял дело, у меня нет таких полномочий, разве только с вашего согласия.
Джоанна:
- Хорошо, я попрошу вам его предоставить.
Через пару дней Цяо Кенан получил отчёт. Тридцать восемь ножевых ранений, большей частью в спину, последним, смертельным ударом ему перерезали горло. Фотографий не было, только сухое, формальное описание и стандартный рисунок-схема, на котором были отмечены места ранений. Их было так много, что они даже не все поместились на рисунке, поэтому к нему прилагался дополнительный лист с последовательным описанием всех ударов. Чтобы перерезать горло, преступник в конце схватил жертву за волосы, заставив поднять подбородок, как будто приводил в исполнение смертный приговор по закону.
Цяо Кенан посмотрел фотографии в гугл и пришёл в ужас, сожалея, что соблазнился посмотреть, а теперь срочно хотел «развидеть» всё обратно. Это очевидное желание преступника именно убить человека заставило его содрогнуться. Бесспорно, столь жестоко убитый муж Джоанны мог претендовать на первое место среди пострадавших. Если бы тогда при подаче апелляции Джоанна продолжала преследовать преступника и наняла для повторного слушания адвоката такого уровня, как Лу Синьчжи, ему ни за что не заменили бы пожизненный срок тридцатью годами, однако, Джоанна не стала этого делать… Она объяснила:
- Я только ждала, что он назовёт хоть какую-то причину.
Цяо Кенан:
- Почему он убил?
Джоанна кивнула:
- Я уже поняла, что никакой причины не было, он просто хотел убить, он родился убийцей, но я хотела только одного…
Цяо Кенан:
- Чего?
- Я думала, что он сможет заставить меня отказаться от этого всего, ведь если его не казнили и не дали пожизненное, может быть, он чистосердечно раскаялся? Ничего другого я не хотела, но как минимум, чтобы он был человеком, но… - она словно обессилела, - Адвокат, я очень устала. Я хотела простить, хотела уйти, хотела отпустить всю ненависть, я старалась, правда, старалась, но… Я не нашла эту точку.
Одну-единственную точку снисхождения, прощения, терпимости и принятия.
Джоанна:
- Он сказал судье, что раскаялся… Но это не было настоящим раскаянием, я видела, адвокат, вы же знаете, это всегда видно. Он просто хотел избежать наказания и не хотел нести ответственность. Сначала он прятался от общественности, потом укрылся в тюрьме, на суде изображал невменяемого; потом, чтобы увидеться со мной он проделывал то же самое, он всегда лгал и изворачивался. Когда он избежал неизбежного… Адвокат, я не могу описа;ть вам, как я испугалась… И как была возмущена. Он даже сказал, что ему всё равно, кого он убил, пусть это был мой муж, он поступил правильно.
***
Цяо Кенан редко видел сны, а те, что ему снились, не отличались качеством. Однажды ему приснился сон, потрясший его до глубины души, в котором его придавила Книга шести законов Китайской республики; он начал задыхаться под её тяжестью и… проснулся.
Иногда во сне он видел себя, иногда кого-то другого, как будто смотрел странный, лишённый всякой логики фильм. На этот раз ему приснилось последнее: он бродил по торговому центру, потом вошёл в лифт, в руках у него была книга, но текст в ней был неразборчивым. Он хотел протереть глаза и прикоснувшись к ним, обнаружил у себя на носу очки. Откуда они взялись? Ведь он не страдал близорукостью.
Лифт всё поднимался вверх, на каждой остановке входило всё больше и больше людей, был как раз сезон скидок, и в торговом центре было полно народа. Двери лифта закрылись, и стало очень тихо. Лифт уже подходил к нужному этажу, но Цяо Кенан не мог оторвать глаз от книги, словно она была волшебной, он не мог прочитать ни строчки и не мог перелистнуть страницу, как будто его не пускала неведомая сила.
«Тресь!» - кто-то ударил по кнопочной панели лифта, лифт содрогнулся и остановился. Люди ничего не поняли, и вдруг раздался чей-то громкий крик, в тесном пространстве кабины лифта какого-то человека ударили ножом, и у него изо рта пошла кровь.
- У-уу---а-ааа---а-ааа-----а-аааа…
- Помогите! Убивают!
Народ начал метаться и толкаться в тесной кабине, но бежать было некуда, сигналы мобильников не проходили… Поражённый Цяо Кенан видел, что убитый человек в такой толпе не может даже упасть, ли;ца ближайших к нему людей были забрызганы кровью и даже несколько капель долетели до книги и легли на страницы жирными кровавыми кляксами. Нападавшим был мужчина в куртке-ветровке с капюшоном, в одной руке у него был длинный меч, наподобие катаны, в другой – кинжал, один за другим он наносил дальние и близкие удары; его куртка была вся забрызгана непонятно, чем, цвет жидкости был слишком глубоким, не разобрать, пока мужчина не приблизился…
Па-да! Это же кровь. Цвет крови, изливающийся из человеческого тела разный: артериальная кровь ярко-алая из-за высокого содержания кислорода, венозная значительно темнее, и капая на землю, выглядит очень ярко. Цяо Кенан, широко раскрыв глаза, смотрел на мужчину, мужчина тоже смотрел на него… Глаза мужчины были красными, как кровь, но не просто налитыми кровью, они были похожи на глаза неизвестного чудовища. Он… ненормальный.
В следующую секунду чудовище занесло над ним меч. Ужас охватил Цяо Кенана, парализованные ноги хотели бежать и не могли, да и куда здесь бежать? Камеры наблюдения в лифте записывали всё происходящее, охрана торгового центра уже начала принимать меры, но в течение пяти минут уже появились раненые и убитые. Цяо Кенан как заворожённый смотрел, как маньяк заносит над ним окровавленный меч, и невольно закрыл глаза. Но ожидаемая боль не пришла, неужели только потому, что это сон?
- А-а!
Услышав крик боли, Цяо Кенан приоткрыл глаза. Кто-то стоял перед ним, заслоняя его собой. Он не видел лица, только чувствовал болезненные содрогания тела этого человека, которого чудовище за его спиной пронзало ударами меча и кинжала, повсюду кровь и порезанная в клочья плоть. В конце концов человек не выдержал и упал на колени; лифт остановился, и человек сказал Цяо Кенану два слова:
- Скорее… беги…
Чудовище захлёбывалось тяжёлым и злым дыханием, оно отбросило меч и схватило человека за волосы, заставляя поднять голову и открыть шею. Его мутные глаза смотрели на упавшего мужчину, который с болезненным свистом втягивал воздух, было заметно, что он уже еле дышит. Рот чудовища изогнулся в радостной ухмылке, и он молниеносным движением кинжала перерезал мужчине сонную артерию.
Двери лифта раскрылись и одновременно из горла мужчины хлынула алая кровь, как будто сорвало водопроводный кран. Чудовище бросило мужчину, распрямилось и победно огляделось вокруг себя; люди стекались к лифту со всех сторон, глазели на кровавое зрелище, кто-то снимал на телефон, кто-то не сходя с места, строчил пост в интернет, а дрожащий Цяо Кенан наконец разглядел лицо лежащего в луже крови мужчины.
Это был Лу Синьчжи.
Глаза Цяо Кенана готовы были выскочить из орбит, и он издал крик величайшего в своей жизни отчаяния:
- Не-еееет!!!
***
- Детка? Детка? Проснись!
Кто-то тряс его, пытаясь разбудить, Цяо Кенан распахнул налитые кровью, слезами и страхом глаза. Не меньше него перепуганный Лу Синьчжи вытирал его холодный пот и прижимал к своей груди:
- Что случилось? У тебя кошмар?
Его грудь пылала жаром, сердце от беспокойства колотилось, как сумасшедшее. Цяо Кенан смотрел на него, всё ещё во власти ужасного сновидения, и не мог вымолвить ни слова. Его дрожащие губы приоткрылись, и язык с трудом вытолкнул единственное слово:
- Гэ…
- Что?
Внезапно Цяо Кенан разразился бурными рыданиями. Его неожиданные слёзы ещё больше напугали Лу Синьчжи, он вздрогнул и торопливо включил ночник.
- Что случилось? Что с тобой?
Лу Синьчжи испытывал беспримерное смятение, впервые в жизни он не знал, что делать, ведь он практически никогда не видел плачущего Цяо Кенана… не считая слёз негодования. С такими отчаянными слезами он ещё не сталкивался и радовался этому факту, иначе он не смог бы возвести вокруг своей совести неприступные железные стены.
От огорчения он лишь крепче прижимал к себе любимого человека, его никто никогда не учил утешать, и в этой науке он был крайне неуклюжим.
- Не плачь… Ну-ну, не надо плакать.
Цяо Кенан плакал так горько, что просто захлёбывался слезами. Он обнимал его, прижимался дрожащими плечами и зарёванным лицом, обмусолив всю его грудь соплями и слезами. Лу Синьчжи в полной растерянности гладил его по спине, по плечам, по голове, не зная, куда лучше отправить свои руки, чтобы успокоить его. С трудом придя в себя, Цяо Кенан обхватил ладонями лицо мужчины, посмотрел ему в глаза и запрокинув голову, припал к его устам, и не важно, что в носу было полно соплей. Для Лу Синьчжи это тоже было несущественно, поцелуй – это такая волшебная вещь, в которой материальная составляющая не имеет значения, главное, он умиротворяет сердце.
Цяо Кенан не отрывался от губ Лу Синьчжи, словно убеждая сам себя, что его мужчина живой, тёплый и настоящий, а не охладевший, бездыханный труп… Для пущей уверенности он расстегнул пижаму Лу Синьчжи и тщательно ощупывал его крепкую грудь, бицепсы, пресс, спину, нигде не находя шрамов.
Он вздохнул с облегчением. Какое счастье, что это только сон. Цяо Кенан расцеловал грудь мужчины до самого живота, желая сделать хоть что-то, чтобы стереть запечатлевшиеся в сознании картины. Он разделся сам, стащил с Лу Синьжчи пижамные штаны вместе с трусами, сел сверху и достал из тумбочки смазку. По-быстрому растянулся, смазал член мужчины, ласковыми и настойчивыми движениями разогнал по нему смазку, и доведя до нужной степени твёрдости, приподнялся, прицелился анусом и медленно опустился на член.
Лу Синьчжи ни во что не вмешивался, позволив ему двигаться самому. В тишине, при неярком свете ночника всё происходящее походило на какую-то тайную ночную беседу. Всё содействие Лу Синьчжи заключалось в том, что он поддерживал его за талию и подтянул колени повыше, чтобы Цяо Кенан мог опираться на них руками, это значительно облегчало движения в позиции сверху.
Сонный анус был совсем расслабленным и очень легко принял член, «бульк» - и проглотил до дна, а коснувшиеся яиц ягодицы защекотали паховые волосы; Цяо Кенану оставалось только шевелить поясницей.
- Ха… Ха… - не так громко, как он обычно стонал в постели, а тихими вздохами, в этом было нечто сокровенное и очень сексуальное.
Он двигался очень медленно, но каждый раз опускался до конца, кишка плотно обхватывала член, чувствуя его контуры и все мышечные связки, ладони синхронно скользили по телу мужчины, словно желая до конца удостовериться, что каждый дюйм его кожи цел и невредим. Наконец-то Цяо Кенана полностью отпустило, он лёг на Лу Синьчжи, обнял и прижался подбородком к его плечу, выдохнув ему в ухо:
- Гэ… гэ…
Лу Синьчжи обнял его и погладил по спинке. Срывающимся от переполняющей его нежности голосом успокоил:
- Детка… Твой гэ здесь…
- М-мм…
Лежащему на нём верхом Цяо Кенану стало так покойно и уютно, словно его погрузили в горячую пенную ванну, по телу сразу разлилось тепло. Он поднялся и ускорился, весь отдавшись занятию любовью. Он поднимался и вновь насаживался, стараясь каждый раз хорошенько потереться анусом о лобковые волосы. В этой непристойной позе его вздыбленный член шлёпал по животу Лу Синьчжи, брызгая на него обильным секретом.
Горячая плоть туго обхватывала головку члена Лу Синьчжи, он тихо покряхтывал от сладкой боли; одной рукой он придерживал парня за талию, а другой нежно поглаживал по животу, поднимаясь всё выше. Наконец, добрался до сосков и сжал их пальцами, теребя и покручивая. Цяо Кенан застонал громче и чаще:
- А-а… А-а…
Видя, что он уже на подходе, Лу Синьчжи схватил его за талию обеими руками и нанёс сокрушительный удар снизу-вверх!
- Ах! – отозвался Цяо Кенан, продолжая по инерции прыгать на члене; во влажном звуке шлепков плоти о плоть всё больше слышался липкий призвук; торчащий вертикально член мотался из стороны в сторону, как поливальный шланг над газоном, разбрызгивая секрет по животу и лобку Лу Синьчжи, густые лобковые волосы Лу Синьчжи уже лоснились, обильно политые соками любви.
Каждый прицельный удар Лу Синьчжи в его простату сотрясал его тело, выбивал из него короткие вскрики, концентрация сладостных ощущений в простате становилась болезненной, эти комочки боли расползались по всем конечностям, карабкались по позвоночнику; член дрожал и заливался выделениями. Он вцепился в плечи Лу Синьчжи и дрожащим голосом прошептал на ухо Лу Синьчжи:
- Хочу кончить…
«Дело Немезиды» глава 9
Цяо Кенан:
- Хочу кончить…
- Давай, - Лу Синьчжи поцеловал его в висок и выполняя обязанности искусной наложницы гарема Цяо Кенана, крепко упёрся внутри него головкой в чувствительную точку и одновременно обхватил ладонью его вздувшийся о;рган, массируя большим пальцем устье.
Цяо Кенан вскрикнул, по его животу прокатилась судорога, и он наконец выстрелил несколькими порциями спермы. Оргазм полностью лишил его сил, счастливый и довольный, он рухнул на Лу Синьчжи. Последний с трудом извлёк по-прежнему твёрдый хер, переложил Цяо Кенана с себя на постель и уже собрался самостоятельно «решить свой вопрос», но Цяо Кенан схватил его за руку и хлопая влажными глазами, спросил:
- Ты не кончил?
Так легко и непринуждённо, как будто спрашивал: «Ты не допил воду?» Но это только добавляло ему сексуальности. Лу Синьчжи огляделся:
- Куда я могу кончить, покажи мне?
Цяо Кенан без возражений согнул ноги в коленях и прижал их к груди, раскрывая себя. После совокупления отверстие было натёрто до красноты, сочилось выделениями и вслед за дыханием открывалось и закрывалось. Лу Синьчжи дотронулся до него пальцем. «Вс-сь…» - сказало отверстие и втянуло половину фаланги. Оно было переполнено выделениями, член по соседству уже висел мягкой тряпочкой, сейчас кишка совершенно не подходила для использования в качестве полового органа. Лу Синьчжи спросил:
- Ты не боишься, что будет больно?
Цяо Кенан:
- А ты потихоньку.
«Неважно, будет больно или нет, главное, я буду чувствовать, что ты жив». Конечно, Цяо Кенан не сказал бы этого, никто ведь не хочет страдать напрасно. Получив одобрение, Лу Синьчжи раздвинул половинки зада и направил орудие внутрь.
Без лекарственного бальзама в виде сексуального удовольствия, вторжение извне воспринимается совершенно отчётливо: инородное тело в кишке просто работает, как поршень. Мужчина усвоил это очень хорошо, это не больно, но особого удовольствия не приносит. Цяо Кенан вспомнил:
- Наверное, когда я был активом, я доставлял моему парню точно такие же ощущения.
Лу Синьчжи нахмурился и укусил его за шею, сердито прошипев:
- Ты хочешь заставить меня быть жестоким или хочешь, чтобы у меня упал?
Цяо Кенан рассмеялся и обнял его:
- Чего ты боишься, ты же Волшебник, мне кажется, все, кого ты прежде трахал, всегда кончали на раз.
Опять это странное прозвище…
- И что, тогда среди наших меня правда так называли?
Цяо Кенан удивился:
- А ты не знал?
На лбу Лу Синьчжи выступили вены и обильный пот:
- … Да я особо не интересовался.
Цяо Кенан опять рассмеялся:
- На самом деле, многие так говорили, один из них даже посоветовал мне взять у тебя урок… Ай!
Лу Синьчжи нанёс энергичный удар головкой, наклонился и поцеловал любовника:
- Не имеет значения, какое у меня прозвище, главное, чтобы ты запомнил одно.
Дыхание Цяо Кенана участилось, к низу живота снова прихлынул жар:
- … Что?
Лу Синьчжи сжал губы и поднял его ноги повыше для усиления эффекта:
- Я твой мужчина.
Цяо Кенан мгновенно покраснел:
- Гэ, ты такой красавец…
Его кишка сократилась, от неё снова расползалась похоть, охватывая желанием и переднюю часть; когда ему вставили до конца, у него снова встало, в общем, Волшебник не посрамил своё звание и позволил цветам расцвести. Результат повторной эрекции не заставил себя ждать: Цяо Кенан кончил ещё раз. Лу Синьчжи не стал кончать внутрь и в финале разбрызгал семя по груди Цяо Кенана. Он пальцами согнал эякулят к соскам, было похоже на текущее молоко, настолько эротичная картина, что Цяо Кенан даже не осмелился взглянуть на себя…
Потом Лу Синьчжи обтёр его влажным полотенцем и принёс стакан бренди. Бренди имеет успокаивающий эффект, обычно его разбавляют водой, но Цяо Кенан не стал переводить продукт впустую и выпил так, залпом, отважно выдохнув винные пары.
Лу Синьчжи:
- Не расскажешь?
Цяо Кенан потёр нос:
- Мне приснилось, что ты умер.
Лу Синьчжи:
- …
Вот почему он так плакал, так обнимал его, ища утешения. Всё это, конечно, очень мило, но почему-то оставляет сложное послевкусие…
Цяо Кенан:
- Мне снилось, что я в торговом центре, в лифте столкнулся с тем убийцей, ты защитил меня, закрыл собой, а он резал тебя мечом, он резал и резал, а потом…
Цяо Кенан не договорил. Лу Синьчжи обнял его, поцеловал лоб, брови, глаза:
- Ты слишком проникся этим делом.
- … Да.
Адвокаты должны быть объективны, даже по отношению к своим клиентам. Лу Синьчжи:
- Какие у тебя идеи?
Они словно вернулись в прошлое, во времена совместной работы у Юйвэнь Бо, тогда Лу Синьчжи тоже частенько спрашивал его: «Какие у тебя идеи?», заставляя шевелить мозгами. Сейчас напротив, они очень мало дискутируют, предпочитая болтать обо всякой ерунде.
В этой области Лу Синьчжи всегда открыт к диалогу, он для него и любовник, и юридический наставник. Впрочем, сам Цяо Кенан предпочитал не будить лихо, пока оно тихо, и уже привык избегать некоторых спорных вопросов. Ему не нравились ссоры, он и так постоянно занимается бессмысленными людскими спорами и даже подчас влияет на субъективные позиции других людей, но на удивление, став адвокатом, он не проникся ненавистью к своей профессии.
Цяо Кенан:
- Сначала я не понимал, как Джоанна смогла убить его… Но сейчас я, кажется, стал немного понимать.
Лу Синьчжи:
- О?
- Такой человек ужасен, как чёрная дыра, поглотившая всё общество… Даже жизнь Джоанны. Когда я думаю о нём и о ней, мне кажется, что из них двоих в живых мог остаться только кто-то один, - Цяо Кенан вздохнул, - Он устроил в суде целое представление, его уста говорили «я виноват, я не прав, я раскаиваюсь», но в мыслях он всего лишь хотел уйти от наказания, он слишком хитёр и лицемерен.
Как и тот человек, который сбил насмерть его родителей. Тот тоже говорил «я виноват, я не прав», но как только получил приговор, широко улыбнулся и продолжил жить, как ни в чём не бывало. Цяо Кенан и хотел бы простить, но не мог найти ту точку прощения. Это мучительнее, чем столетний запор. Ни он, ни Джоанна не хотели жить с такой обидой.
Цяо Кенан налил себе ещё один стакан бренди и в конце концов выпил всю бутылку:
- Хо, - выдохнул он, - Теперь мне полегчало.
Лу Синьчжи:
- …
Наконец, Цяо Кенан спросил его:
- Почему ты поступил с ним так жестоко?
Лу Синьчжи:
- Я оказал посильную помощь, не более того. Он зарвался и совершил слишком много преступлений, очень многие хотели с ним расправиться.
Цяо Кенан рассмеялся:
- Мне правда стало так легко, как будто на мне раньше была какая-то тяжесть, а теперь – бах! – и исчезла, как мыльный пузырь.
Лу Синьчжи:
- Однако те три килограмма остались на месте.
Цяо Кенан:
- …
«Договорились же не вспоминать про лишние килограммы! Пусть будут!»
Цяо Кенан поставил стакан и без паузы заговорил о другом:
- Это дело очень противоречивое, поскольку преступник, который должен быть казнён, не умер. Мы жаждем отомстить, чтобы противной стороне стало так же больно, как нам, но мы верим в закон и справедливость… Конечно, смертная казнь сама по себе не есть справедливость, но по крайней мере, она есть способ осуществления справедливости.
Способ, позволяющий семье жертвы полностью отпустить своё горе, выстоять и продолжить как-то жить дальше. Не умереть, не остаться без сердца.
А как же быть с осуждением невиновного? Это проблема судебной реформы. И в чём смысл судебной реформы, если она не будет работать? Когда всё будет закончено и отлажено, вероятно, отказ от смертной казни будет осуществим, но сейчас это преждевременно. Более того, этот вопрос заложен в человеческой природе, точно так же, как с воспитанием детей: если ребёнка не наказывать за проступки, из него ничего путного не выйдет (в тексте идиома ;;;;; , b; d; b;ch;ngq; – не битый никуда не годится, похоже на наше “за битого двух небитых дают”).
Нестрогие, символические наказания, перепутанные нравственные ценности, неразумное «казнить хорошо» - это всё крики извне, от людей незаинтересованных, которых преступление не коснулось. Желания же пострадавшей стороны просты, люди всего лишь хотят увидеть настоящий позитив: что причинитель вреда понял и осознал свою вину и глубоко раскаивается; и наказание должно хоть немного припугнуть преступника, чтобы впредь было неповадно. Можно ли этого добиться без смертной казни? Он не знал, сейчас он не мог думать об этом.
Цяо Кенан взъерошил чёлку и упал на кровать:
- Вот же ****ство, я каждый год регулярно плачу налоги, не перехожу дорогу на красный свет, ещё и старушкам помогаю перейти дорогу, покупаю билеты благотворительных лотерей, делаю добровольные пожертвования, и в результате я не имею права вступить в брак с любимым человеком, а какая-то часть общества борется за права человека для убийц… Если достигнуть их идеального общества, мирного, разумного, без дискриминации, можно при помощи отмены смертной казни, может, есть смысл начать с предоставления прав для нас, законопослушных граждан?
Изложив претензию, он вдруг подскочил и серьёзно посмотрел на Лу Синьчжи.
Лу Синьчжи:
- ?
- Пока не примут законопроект об однополых браках, я буду твёрдо выступать за смертную казнь, - продолжил Цяо Кенан, - Похоже, у таких, как мы, очень много недоброжелателей, и если вдруг тебя кто-то случайно зарежет, я могу подать в суд на убийцу и потребовать для него смертной казни.
Лу Синьчжи покачал головой, «и как тебе только в голову пришло так проклинать своего мужа? Да ещё и во сне видишь мою смерть, тебе так не терпится!»
- Какое это имеет отношение к тому, что законопроект об однополых браках не прошёл?
Цяо Кенан щёлкнул пальцами:
- Если законопроект будет принят, мы поженимся, по закону я буду иметь право наследовать твоё имущество, и с лёгким сердцем смогу проявить толерантность к преступнику… ****ь, ёб твою мать, что ты делаешь?
Его повалили на кровать, грубо раздвигая ноги, Лу Синьчжи свирепо буркнул:
- Ебу тебя.
Цяо Кенан:
- Э-э, я, я это, я же пошутил… Нет, пожалуйста, я не смогу кончить, о-оо… Пощади меня, умоляю, я был не прав, я виноват, я не то хотел сказать, прости, а? У-уу…
Лу Синьчжи вошёл одним ударом:
- Тебя не ****ь, ты вконец обнаглеешь, считай это таким же наказанием, как смертная казнь.
Цяо Кенан закатил глаза, сейчас он и вправду предпочёл бы умереть. А Лу Синьчжи трахал его, пока не добился чистосердечного раскаяния…
«Дело Немезиды» глава 10
Пережив ночь «ободрения», Цяо Кенан собрался с духом и принялся за дело. Не осталось никакого бремени сомнений, мышление достаточно ясное, чтобы сделать хорошую работу, суд тоже содействовал, отправив герою извещение о том, что всё готово к началу боя. В уголовном праве он, как правило, подразделяется на процедуру подготовки и собственно судебный процесс. Подготовка очень похожа на систему, в которой две армии предварительно выстраиваются перед сражением, затем каждая сторона констатирует, что для судебного процесса всё готово, и он будет проведён быстро и без проволочек.
Обычно суд работает открыто, за исключением особых случаев, публика может присутствовать на судебном заседании, но не на процедуре подготовки. Поэтому сегодня в зале было очень тихо: присутствовали только назначенный судья, его помощник и председательствующий; место адвоката и место прокурора друг напротив друга; посередине секретарь, усердно стучащий по клавиатуре ноутбука, занося всё в протокол.
По сравнению с тремя следователями государственного обвинения вместе с многочисленными свидетелями, Цяо Кенан рядом со скамьёй подсудимых, где сидела Джоанна, был один против всех. Он чувствовал в себе безмолвное мужество осеннего листа перед сокрушительной силой холодного осеннего ветра.
Председательствующий уселся и провозгласил:
- Итак, начинаем процесс подготовки. Секретарь, огласите содержание дела.
Можно сказать, что этот случай сложный и неоднозначный, но можно сказать, что он простой и обыкновенный; если подходить с точки зрения чувства, разума и закона, он сложный, а если с точки зрения закона, логики и уже потом чувства – то всё просто.
Богиня мести свершила своё правосудие прямо в тюрьме. Она заблаговременно принесла с собой снотворное, подмешала его в воду и дала заключённому. Подождала, пока парень отключится, достала оружие и перерезала ему горло. Теперь о том, как же был пронесён нож? Прокурор изложил:
- Подсудимая привязала к швейцарскому складному ножу верёвку, обмотала нож скотчем и проглотила; таким образом, она пронесла нож у себя в желудке. Обманув охрану, она прошла в туалет и там достала нож, затем вернулась и пока потерпевший находился в бессознательном состоянии, дважды перерезала ему горло; потерпевший потерял много крови, скорая помощь не успела, он умер на месте…
Итак, бывший преступник стал жертвой. По правде говоря, когда Цяо Кенан прочитал в новостях описание этого исключительно замудрёного трюка, он невольно изумлённо ахнул: эту идею не так-то просто реализовать! Он спросил Джоанну:
- Как ты до этого додумалась?
Джоанна:
- Я прочитала в комиксах. Прежде, чем у меня получилось, я несколько раз выблёвывала нож, я не ела три дня, чтобы желудок был абсолютно пустым.
Цяо Кенан поднял большой палец:
- Ты молодец!
Джоанна:
- …
Этот адвокат замечательный.
Преступница была взята на месте с поличным, орудие убийства, свидетельские показания – всё имеется, кроме того, все свидетели так или иначе связаны с полицейской службой, показания дали чётко и ясно, не оставив ни малейших сомнений.
Судья зачитал материалы дела, допросил обвиняемую о её социальном статусе и семейном положении и среди прочего сообщил Джоанне о правах, которыми она обладает, в числе которых:
- Вы имеете право хранить молчание и не свидетельствовать против себя самой.
Это так называемое правило Миранды (юридическое требование в Соединённых Штатах Америки, согласно которому перед допросом подозреваемый в совершении преступления должен быть уведомлен о своих правах). В кино- и телефильмах эта реплика обычно звучит так: «Вы имеете право хранить молчание, но всё сказанное сейчас будет использовано в суде как свидетельские показания».
Однако, в Тайване эта фраза звучит так:
- Мы не вынуждаем к признанию – о как! -, всё, что вы говорите, это то, что вы сами хотите сказать… >пи-пи<… (Писк в микрофоне) …
Короче, как ни крути, но суд по-прежнему добивается от подсудимого или его адвоката вполне определённых заявлений. Разумеется, можно молчать, и наступит мирное молчание, а затем в этой тишине спокойно квалифицируют преступление и вынесут обвинительный приговор. Тем более при наличии убедительных доказательств прокурор может ходатайствовать о заключении под стражу в зале суда, а если ещё усмотрит, что обвиняемый не чувствует раскаяния, то может потребовать самого сурового наказания, вплоть до смертной казни…
Так что… Лучше просто смотрите кино- и телефильмы, в реальности никто не сажает степных ястребов за убийство.
Когда начался судебный процесс, Джоанна всё так же тихо сидела на скамье подсудимых. Она была очень худой, множество незнакомых людей видели в ней всего лишь обычную слабую женщину, а не коварную преступницу, нарушившую закон. Находясь в зале суда обвиняемые обычно невольно сутулятся и склоняют голову перед суровым законом, она же наоборот, сидела очень прямо, бесстрастно глядя пред собой, словно видела что-то, недоступное другим – или, возможно, витая где-то в отдалённых местах.
- Я скажу судье, что вы признаёте себя виновной.
Секретарь быстро стукнул молотком, судья обратился к Цяо Кенану:
- Представитель защиты желает что-то сказать?
Как положено в Тайване, Цяо Кенан встал:
- Моя подзащитная признаёт свою вину, однако, обвиняемая совершила убийство отнюдь не без причины, она заслуживает сочувствия к её горю. Её муж был жестоко убит, это всем известно, однако, она всё-таки пыталась простить и прилагала к этому немало стараний, все присутствующие здесь свидетели могут это подтвердить. Человек не стал бы делать так много, если бы его единственной целью была только месть. Мы надеемся, что суд сумеет всё взвесить и определить верную меру наказания. Пожизненное заключение будет слишком тяжёлым наказанием, тем более, она мать, у неё есть ребёнок.
В действительности, учитывая обстоятельства совершённого Джоанной преступления, в Тайване она вряд ли могла быть приговорена к смертной казни. Удивительно даже то, что на первом рассмотрении дела её приговорили к пожизненному; на втором слушании уже вынесли решение на определённый срок, и так постепенно к третьему слушанию срок значительно уменьшился, предполагалось, что он не превысит двадцати лет.
Клиентка упорно добивалась смертной казни для себя, однако, это противоречило как юридической науке, так и человеческой природе. Поэтому на свиданиях в следственном изоляторе Цяо Кенан убеждал её:
- Подумай о своей дочери и об отце с матерью.
Джоанна молчала. Она уже всё устроила, ещё в то время, когда решилась осуществить свой план. Дочь она определила в детский приют с условием последующей передачи в приёмную семью, чтобы за плечами девочки не висела тень матери-убийцы. Она считала, что для ребёнка будет лучше, если она полностью отрежет всякую связь с такой матерью. Что же касалось родителей… Она оказалась непочтительной дочерью и могла только просить у них прощения за это.
Цяо Кенан:
- Вы читали её дневник?
Джоанна:
- … Да.
Однако, в наивных каракулях десятилетней девочки было написано: «Возможно, если бы я стала послушной девочкой, мама смогла бы забрать меня домой?»
«Ничего страшного, мама сказала, что ей нужно сделать одно очень важное дело, и мне нельзя быть рядом с ней, и я должна крепиться и побыть одна. Мама, ты тоже хорошенько крепись, мама, я люблю тебя…»
Перелистывая дневник ребёнка, Джоанна наконец поняла, насколько неправильным и эгоистичным был её выбор.
Джоанна:
- Но я ничего не могу с этим поделать. Я не могу избавиться от мыслей о смерти моего мужа, он всё время стоит у меня перед глазами, мёртвый, но я никак не могу разглядеть его лица; а он был человеком, который последним видел моего мужа живым, как же он мог его забыть? Адвокат, мне стоило очень больших усилий перерезать ему горло, и он успел спросить меня, почему я это делаю? Я ответила, что мой муж умер от его руки, а я расплачиваюсь с ним за содеянное… Я Богиня мести.
Цяо Кенан вспомнил классический роман Агаты Кристи «Немезида». Она очень талантливо описала, как мисс Марпл, чтобы разоблачить истинного преступника, разыграла спектакль и громко крикнула, указывая на злодея: «Я – Немезида!». А в древних мифах Немезида на самом деле символизирует справедливость, она многолика, она не отпускает никаких грехов, особенно тем, кто пытается скрыть свои собственные преступления и с помощью лжесвидетельства избежать наказания.
Цяо Кенан:
- Ты счастлива?
Джоанна покачала головой:
- Не знаю. Но я как минимум не сожалею. Мне больше не нужно задавать этот вселенский вопрос «за что?», мне больше не нужно чувствовать себя перед кем-то в долгу, и уж тем более, не нужно забывать или отпускать и прощать. Пока он был жив, я изводила себя мыслями, я постоянно думала, кто вернёт мне моего мужа? Кто возместит мне тот несостоявшийся ужин, возможно, самый счастливый ужин в моей жизни?
Она мучилась в поисках ответа и не находила его, и все великие умы, создавшие мудрые книги, не могли ответить ей… Но Цяо Кенан понял её. Безрезультатность наказания преступника никого не сделает счастливым, смириться могут только мёртвые, только те, у кого нет сердца, ни один живой человек не смирится с таким итогом.
Цяо Кенан:
- Как в книге «Волшебник Изумрудного города»?
Джоанна:
- ?
Цяо Кенан:
- Лев хочет получить смелость, Железный дровосек мечтает о сердце, Страшила хочет иметь мозги, а Элли… вернуться домой. Тебе не кажется, что в жизни всё так устроено, мы все хотим получить то, чего у нас нет, или отнято кем-то, а получив, мы хотим счастливо жить… на том конце радуги.
Джоанна улыбнулась:
- Адвокат, да вы прямо поэт.
«Кажется, я слишком увлёкся красноречием». Цяо Кенан потёр нос:
- Если вы не против, пожалуйста, пригласите меня на ужин.
Джоанна остолбенела.
Цяо Кенан:
- Ваша дочка всё время рассказывала, как вкусно готовит её мама, лучше всех, даже главная повариха в детском приюте идёт после неё вторым номером… Я слушал, и у меня слюнки текли. Да, кстати, вот её фото, твоя дочка теперь такая. В Тайдуне очень солнечно, она загорела и стала похожа на маленькую обезьянку.
Джоанна горько усмехнулась:
- Какой вы, однако, хитрец.
Цяо Кенан весело рассмеялся:
- Вы ещё не видели настоящего хитреца, это мой наставник и учитель, вот у него рот силён, чего только он им не делает… А я искренний чело-век, я искренне надеюсь, что ты будешь жить, пусть даже сейчас тебе очень тяжело, но у тебя есть ребёнок, есть родители, вы можете вместе завтракать, обедать, ужинать, можете есть на ночь много вкусной еды и поправиться, наконец.
«Да, это звучит глупо, ну и пусть». Цяо Кенан:
- Я не сторонник насилия и мести, но я не хочу мучиться угрызениями совести, и уж тем более не хочу заставлять вас забыть… и убить своё сердце. Я считаю, что люди неправильно понимают смысл смертной казни. Смысл смертной казни не в том, чтобы насилием сдерживать насилие, это не только просто наказание, отмщение. Так же, как и удаление раковой опухоли, это шокирующий способ исцеления для семей жертв и для общества. Человеческому сердцу необходимо исцеление, а ещё больше контроль. Только когда исчезнет первоисточник злодеяния, мы можем отпустить вражду и обратиться к любви, а не зацикливаться на ненависти и тем самым вынуждая себя самих превратиться в злодеев… По крайней мере, я так не могу.
- Я не уверен, что смертная казнь на 100% может сделать это, но на современном этапе это единственный способ, и этот маятник нельзя остановить, пока не будут придуманы более эффективные меры.
Таков был вывод Цяо Кенана, которым за несколько дней до этого он поделился с профессором. Почтенный профессор перебил его:
- Ай-яй, хоть я и не вполне одобряю вашу позицию, однако, я буду отстаивать ваше право на свободу слова и уважать ваши суждения.
Цяо Кенан смутился, не означает ли это, что ему просто заткнули рот, только и всего?
- Свобода слова, м-да, - профессор усмехнулся, - Демократическое общество допускает различные мнения, и каждый вправе уважать себя и свою позицию, тем не менее никто не должен искусственно насаждать только свою точку зрения. Вы пытаетесь разобраться и естественно, верите, что нашли решение, и я не должен в это вмешиваться, но…
Профессор вдруг сменил тему:
- Я думаю, что Лу Синьчжи тебе не подходит.
Цяо Кенан шумно выдохнул, интересно, если бы Лу Синьчжи услышал это профессорское «не подходит», неужели не пришёл бы в негодование?
- Будьте уверены, профессор, он подходит, не беспокойтесь.
Профессор немного замялся, словно почувствовал, что с этим диалогом… что-то не так?
……
Цяо Кенан через охранника передал Джоанне фотографию дочки. Она посмотрела на фото, и её глаза наполнились слезами:
- Но ведь я убила человека… Разве я тоже не являюсь раковой опухолью на теле общества?
- Это две большие разницы, - махнул рукой Цяо Кенан, - Струны твоей души не оборваны.
Джоанна:
- ?
Цяо Кенан:
- Так говорится в одной японской пьесе. В душе у каждого человека натянуты струны, и люди, творящие зло, раз за разом обрывают эти струны, так что нет надежды, что они вырастут заново. Но ты – другая, я уверен, что ещё услышу мелодию твоей души.
Джоанна с любопытством спросила:
- И что это за мелодия?
Цяо Кенан:
- «Over the Rainbow». (англ. «За радугой»)
(См. видео: https://youtu.be/1HRa4X07jdE Классическая песня-баллада на музыку Гарольда Арлена и слова Эдгара Харбурга. Написанная специально для мюзикла 1939 года “Волшебник страны Оз”, песня была исполнена Джуди Гарленд и стала её “визитной карточкой”. Песня была удостоена премии “Оскар” в номинации “Лучшая песня к фильму”).
Джоанна:
- …
Цяо Кенан:
- «Если счастливая Синяя птица смогла перелететь радугу, почему мне нельзя?» Если даже такой человек страстно желал новой, лучшей жизни, по какой причине вы отказываетесь от борьбы?
Джоанна окончательно замолчала.
- Правда, почему? – Цяо Кенан улыбнулся, - Ваша музыка прекрасна, она мне нравится.
Эта музыка даже исцелила его. Ему наконец-то удалось избавиться от этой своей привычки плыть по жизни, куда несёт волна, идти по линии наименьшего сопротивления, и пусть он пока не свершил никаких великих дел, но по крайней мере одно очень важное дело он сделал.
Цяо Кенан:
- Я обещаю, что добьюсь для вас наилучшей меры наказания, чтобы вы смогли как можно скорее воссоединиться со своей семьёй… И не забудьте, с вас причитается ужин.
Слёзы покатились градом из глаз Джоанны, она задыхаясь прошептала:
- Возможно… Когда-нибудь.
Цяо Кенан утешил её:
- Это не важно. Я буду помнить.
«Дело Немезиды» эпилог
И вот состоялось сенсационное дело века!
Начался процесс Немезиды. В Тайбэйском районном суде давно не было такого оживления. Всё пространство вокруг здания суда было плотно уставлено автомобилями; слушание уже заранее было поделено между репортёрами, не считая огромного количества просто любопытствующих, протиснувшихся во внутренний зал, как это бывает в университетских аудиториях на лекциях по самым интересным дисциплинам.
Первое заседание в зале суда началось вовремя, без задержек. Места для прессы были переполнены репортёрами, Лу Синьчжи сидел чуть поодаль, на местах для публики с совершенно невозмутимым лицом, рядом с ним – девочка лет десяти, загорелая, со смешными хвостиками по бокам головы. Подражая Лу Синьчжи, она пыталась сидеть очень прямо, но у неё плохо получалось, было заметно, что она очень волнуется. Сбоку от неё сидели бабушка с дедушкой, несколько дней назад они наконец-то забрали внучку из приюта. Постаревшие от горя, они плакали и непрерывно ругали свою дочь за то, что сломала себе жизнь. Маленькая девочка совершенно по-взрослому успокаивала стариков и говорила им:
- Не ругайте маму, для меня она хорошая.
По её возвращении Лу Синьчжи встретился с ней и очень долго разговаривал, невзирая на то, насколько ребёнок мог его понять; он не делал различий между взрослыми и детьми, если это не были совсем грудные младенцы. Девочка сказала:
- Я хочу помочь своей маме.
Лу Синьчжи:
- Сейчас у тебя не получится.
Девочка:
- А когда будет можно?
Лу Синьчжи:
- Почти через двадцать лет, тогда твоей маме очень понадобится твоя помощь.
Девочка крепко сжала кулаки:
- Хорошо.
……
Когда трое судейских чинов уселись на свои места, в зале наступила странная тишина. Судебные репортёры, давно привыкшие к правилам, навострили уши и приготовили блокноты и ручки. Встал секретарь и зачитал содержание дела, затем прокурор изложил причины возбуждения уголовного дела, обычный следователь сказал бы проще:
- Как указано в обвинительном заключении.
Коротко и по существу.
Всё шло своим порядком. После подготовительного заседания суд первой инстанции продвигался очень быстро, тем более, что в этом деле не было ни одного сомнительного момента: на поверхности ножа имелась ДНК обеих сторон, отпечатки пальцев убийцы, также имелась видеозапись с места преступления. Ничего из этого не было предъявлено на обозрение в зале суда, судья только подтвердил наличие и достоверность этих доказательств и вскоре объявил переход к той части процесса, которой больше всего ждали репортёры и общественность: прения сторон.
Прокурор:
- Обвиняемая нарушила закон, воспользовавшись своим статусом консультанта, она имела возможность свободно входить и выходить из тюрьмы, и таким образом, спланировала месть. Закон для того и существует, чтобы пресекать личные действия простых граждан. Несмотря на веские причины, толкнувшие обвиняемую на преступление, она игнорировала гражданские права и свободы заключённого, и мы не поддерживаем образ действий и аргументацию обвиняемой. Мы рассчитываем на вынесение приговора о пожизненном заключении, соединённым с пожизненным лишением всех гражданских прав.
Судья:
- Адвокат, пожалуйста, изложите аргументы защиты.
Цяо Кенан встал и окинул взглядом толпу: кроме прессы, он увидел Лу Синьчжи; увидел дочь и родителей Джоанны; увидел, как на ладони, весь зал суда, заполненный народом. Затем перевёл взгляд на стену за спиной судебного президиума, на которой были изображены весы с двумя чашами, как символ справедливости. Он набрал в грудь воздуха, поклонился присутствующим; потом поймал взгляд Лу Синьчжи, чтобы почерпнуть у него спокойствия и уверенности, и наконец, заговорил:
- Обвиняемая совершила убийство, это факт, и мы не оправдываем её, и искренне признаём свою вину. Однако, я не согласен с обвинением прокурора в том, что подсудимая якобы использовала статус консультанта, чтобы осуществить месть.
Председательствующий судья:
- Хм, однако способ, которым она пронесла оружие, вовсе не говорит об импульсивности её действий, наоборот, подтверждает наличие вполне чёткого, продуманного плана.
- Это не тот план, который вы имеете в виду, и я прошу вызвать свидетелей.
Цяо Кенан назвал несколько имён, и по залу прокатился шумок удивления: эти люди не участвовали в событиях, какие из них свидетели?
- Свидетели?
Прокурор естественно был против, председательствующий судья тоже был в недоумении:
- Какое отношение к делу имеют эти люди?
Цяо Кенан:
- Все они – заключённые, которых консультировала моя клиентка, с кем-то она работала год, есть такие, кого она консультировала три-пять лет; некоторые из них в настоящее время уже отбыли наказание, некоторые могут получить условно-досрочное освобождение, и их положение при вступлении в общество намного лучше, чем у других бывших преступников. На самом деле их количество не ограничивается только этими людьми, их намного больше, и все они, и те, кто пока ещё сидит в тюрьме, и те, кто уже вышли на свободу, все поддерживают её.
Ошеломлённая Джоанна не смела верить своим ушам.
- Тот, кто таит в душе; цель убийства, в ком живёт одна только ненависть, не смог бы так растрогать сердца людей, абсолютно не смог бы произвести такое впечатление на заблудших людей, от которых отвернулось общество. Она совершенно искренне посвятила этим людям десять лет своей жизни, она сделала очень много и спасла множество людей; не только преступников, но и вполне невинных людей, случайно впутанных в преступления, которых они не совершали.
Цяо Кенан продолжал:
- К тому же, она изначально не собиралась никого убивать, она хотела понять и простить, но к сожалению, легче переделать реки и горы, чем собственную натуру. Это общество тратит слишком много ресурсов на тех, кто сам себя сделал отбросом и совершал преступления. Если живой человек важнее мёртвого, то кто позаботится о членах семьи жертвы, кто спросит, что им нужно? Кого интересует, исчезли или нет шрамы на их душах через год, через два-три-пять и даже через десять лет?
После этих слов Джоанна закрыла лицо руками и заплакала.
- Пожизненное заключение – слишком тяжкая мера наказания, чтобы просить суд назначить её. Надеюсь, вы позволите вызвать свидетелей, чтобы убедиться, что я говорил вам правду. Я заверяю, что моя клиентка с самого начала добивалась смертного приговора, однако, вы не сочли возможным вынести такое решение. В таком случае, почему бы не оставить ей хотя бы небольшую надежду на будущее? Ведь именно в этом и заключается главная, настоящая цель закона, не так ли?
Внезапно среди публики послышались выкрики:
- Я был спасён ею! Без неё я бы наверняка снова пошёл на преступление или покончил бы с собой! Она не Богиня мести! Она – Богиня милосердия!
Судья потребовал тишины. Сидевшая рядом с Лу Синьчжи девочка вновь сжала кулачки и вдруг встала со своего места и прокричала:
- Мама, держись! Мы с дедушкой и бабушкой ждём тебя дома!
Председательствующий снова воззвал к порядку, заявив, что если снова будет шум в зале, он потребует судебных приставов изгнать зачинщиков. После того, как навели порядок, помощник главного судьи ткнул того в бок:
- Согласитесь вызвать свидетелей.
У прокурора тоже не было возражений, они все хотели, чтобы процесс был одобрен широкой общественностью и соответствовал процессуальным нормам судопроизводства. После того, как были заслушаны свидетельские показания, оставалось только разобраться со СМИ. Джоанна спокойно сидела на своём месте, и Цяо Кенан увидел, что её прежде безжизненные глаза засияли. Она вдруг сказала:
- Я вижу лицо моего мужа.
Она отпустила ненависть и наконец, увидела любовь. Что же касалось того, каким будет приговор, её это больше не беспокоило.
***
Много, много лет спустя.
Лу Синьчжи:
- Почему я должен идти?
Цяо Кенан:
- Мне велено взять с собой моего старого… э-мм… компаньона. К тому же, она давно знает, что мы женаты, и разве её дочь не проходит практику у тебя?
И сразу без перехода заявил:
- Мой благоверный самый красивый, просто крутотень.
Лу Синьчжи что-то буркнул. Но несмотря на показное недовольство, было заметно, что он бесспорно покорён. Он ущипнул Цяо Кенана за щёку:
- В чём, в чём, а в словоблудии ты продвинулся очень далеко.
Цяо Кенан улыбнулся.
Вдвоём они вышли из дома. Жизнь вокруг очень изменилась, но чем более пышным становился общественный антураж, тем проще и неприхотливее протекала жизнь двух мужчин. Погода была хорошей, и оба дружно отказались от поездки на автомобиле, предпочитая неторопливо прогуляться до ближайшего метро.
Вчера вечером они пересмотрели тот фильм 1967 года «Угадай, кто придёт к обеду?» В то время в некоторых штатах США чёрные и белые люди даже не имели права вступить в законный брак, не то, что сейчас, когда межрасовые браки совсем не редкость, в том числе и однополые браки. В фильме главный герой-негр сказал своему отцу:
- Вы считаете себя чернокожими, а я считаю, что я самый обычный человек.
И отец главной героини сказал:
- Вы оба прекрасные люди… Просто вам не повезло, что вы влюбились и столкнулись с расовыми проблемами.
В этом месте фильма мужчины крепко взялись за руки и одновременно подумали о той ситуации, когда они встретили друг друга. К счастью, развязка оказалась прекрасной, как они и надеялись.
Цяо Кенан:
- Я всегда считал себя счастливчиком.
Лу Синьчжи:
- ?
Цяо Кенан улыбнулся:
- Мне повезло родиться в такую эпоху, когда я могу видеть, как мир по-степенно становится всё лучше и лучше.
Лу Синьчжи улыбнулся в ответ и неожиданно сказал:
- Тот человек мёртв.
Цяо Кенан:
- О.
Его это не интересовало. После того, как на подонка, убившего его родителей, обрушились несчастья, после того, как он разорился и попал в тюрьму, Цяо Кенан решил больше не держать в сердце обиду. По крайней мере тот человек за всё расплатился сполна, а ему предстоит ещё долгая-долгая жизнь, и посторонние вещи в ней не нужны. Слишком много прекрасных вещей происходит с ним, чтобы тратить душевные силы на ненависть и сожаления. Единственное, о чём он сожалел, так это о том, что так никогда и не услышал, чтобы тот мажор искренне сожалел, что своими преступлениями принёс такое горе своим родителям, не услышал, что тот раскаялся и попросил прощения.
Но поскольку человек умер, тем, кто остался жить на земле, нужно думать о будущем. Лично Цяо Кенан теперь хотел только любить.
Цяо Кенан остановился перед дверью дома, куда они пришли, и поцеловал Лу Синьчжи в губы. А затем позвонил в домофон. Вскоре им ответил звонкий и энергичный женский голос:
- Кто там?
Цяо Кенан легко улыбнулся и ответил:
- Угадай, кто пришёл на ужин?
Сцена 11 «Праздник середины осени»
В этом году, на праздник осеннего полнолуния, Хризантема пожелал устроить барбекю. Цяо Кенан ещё никогда в жизни не отмечал праздник Луны шашлыками, всё-таки его родители рано ушли, а родственники считали, что это не принято. Лу Синьчжи небрежно спросил:
- Барбекю? Это жареное мясо на вертеле?
И отправился в самый лучший стейк-хаус выбирать хорошее мясо для барбекю…
От всяких воспоминаний Цяо Кенан расплакался, сердце щемило от сознания, что его близкие люди давно на небесах.
Высшее очарование праздника середины осени оказалось не в том, чтобы смотреть, круглая луна или нет, а в том, чтобы склонив головы над мангалом, весело орать:
- Горит, горит! Сейчас всё сгорит! - и тому подобное…
Ладно, хорошо пожрать – это не главное, кроме того, то, что выходит из-под рук Хризантемы просто не может быть несъедобным, и это тоже было важнейшей причиной сегодняшнего воодушевления Цяо Кенана.
- Пойдём, пойдём…
Лу Синьчжи так и не смог притерпеться к Ань Жюле. Одержимый праздниками, он, тем не менее, не интересовался шумными, многолюдными гулянками, но Цяо Кенан очень просил, и ему пришлось скрепя сердце согласиться. Но накануне он в постели измотал его физически несколькими раундами, заставляя кричать:
- Пойдём, пойдём…
И только полностью удовлетворившись, согласился пойти с ним на праздник. Бедный Цяо Кенан вышел из дома с больной спиной, на подгибающихся ногах, перед выходом из дома у него там даже не закрылось полностью.
Людей на барбекю собралось немало, явились все, кто был наслышан о мастерстве Хризантемы, его многие нахваливали. Хризантеме пришлось устроить пиршество на верхнем этаже здания редакции.
Сотрудники «Flawless» явились в полном составе и принесли с собой много отличного мяса; среди них был Гао Вэйтан, муж Жень Ий, с особенной щедростью закупивший морепродуктов в изобилии; к сожалению, некоему Лу они были противопоказаны. Хризантема в одиночку, плюс его верный «пёс» (только добавлявший беспорядка) абсолютно не справлялись:
- Эй вы, куча отбросов! Что вы как неживые? Быстрее, кто-нибудь, помогите! Иначе будете жрать канцерогены и заработаете рак!
Присутствующие только отмахивались, но Ань Жюле пригрозил:
- Не умеющим готовить подходить запрещаю!!
Ду Яньмо, как пёс с поникшими ушами переминался рядом, кроме как разжечь огонь, он ничем не мог помочь. Жень Ий вытолкнула вперёд своего мужа Гао Вэйтана, Ю Юй – своего мужа Нин Юкая, Цяо Кенан сделал ставку на своего гэ Лу Синьчжи.
Трое беспомощных мужчин вышли вперёд, разводя руками. Ошарашенный Ань Жюле обвёл взглядом толпу воинственно настроенных женщин и добрых друзей:
- Решили приятно провести время?!
Три кандидата в один голос:
- Эй-эй…
Ань Жюле кивнул и как шеф-повар распределил обязанности младшего «персонала», назначив ответственных за свинину, морепродукты и овощи, а себе оставил хлопоты с говядиной. Каждый человек предпочитает разную степень готовности этого продукта. Ань Жюле:
- Кому мясо третьей степени прожарки, поднимите руки! Пятой? Седьмой? Хорошо прожаренный… ****ь, ты что продукты переводишь?????
(Всего существует 7 степеней прожарки мяса, от почти сырого до полностью прожаренного).
Богатырского вида сотрудник редакции оправдывался:
- Люди же боятся вида крови…
Ань Жюле только жарил и жарил, жарил и жарил, как будто возвращался в студенческую пору, когда кроме экзаменов у него был только трах.
(Здесь используются иероглифы-омофоны: ;, k;o – жарить, ;, k;o – экзамены созвучны ; k;o – ****ь).
Ду Яньмо не отходил от него, всячески помогая, чем мог. Ань Жюле только командовал:
- Вытри мне пот!
- Передай ножницы!
- Отнеси тарелку!
Совсем как хирург на операции командует медсестре: «Скальпель! Тампон! Зажим!» Как-никак, желудки всех сотрудников находились в его руках, и если весь «Flawless» (особенно художественный редактор) получит пищевое отравление, то он будет единственным, кто умрёт от переизбытка хлопот.
Во всеобщем веселье всегда найдётся часть людей, для которых главное не еда, а выпивка. Цяо Кенан почёл за лучшее пристроиться на диване и теперь сидел и глушил рюмку за рюмкой со скучающим лицом. После трёх часов у мангала, пережарив всё мясо партия за партией и наконец-то накормив всех, Ань Жюле рухнул без сил, весь пропитавшись мясным запахом. Ду Яньмо спросил:
- Ты перегрелся?
- Скорее затрахался, - ответил Ань Жюле и простонал, - Я скоро умру от голода.
- Угу.
Ду Яньмо, как курица-наседка, обнял его, устроил на диване в уголочке и принялся кормить. Ань Жюле не нужно было даже двигаться, он только открывал рот, жевал и проглатывал. Ю Юй осуждающе цокнула языком:
- Какой плохой пример для окружающих!
Ань Жюле спокойно огрызнулся:
- ****ь, ты сначала говядину прожуй, а потом меня воспитывай.
Лу Синьчжи отвечал за свинину. Он как следует прожарил каждый кусок, а из остатков свинины, моркови и других овощей приготовил кастрюлю супа, накормив всех жирной похлёбкой. Гао Вэйтан приготовил пиццу с морепродуктами, Нин Юкай сделал салат… Одинокие, не состоящие в браке сотрудники редакции ели и плакали:
- Нет, так жить нельзя…
Лу Синьчжи тоже весь пропитался запахом жареного мяса, ему казалось, что это ужасно неприятно, однако, Цяо Кенан так не считал. Поскольку он по большей части налегал на алкоголь, то очень расслабился. Прильнув к своему мужчине, он поцеловал его в губы:
- Как ты вкусно пахнешь…
- …
Даже когда он пользовался самыми лучшими одеколонами, никто ещё так не оценивал его запах, как этот маленький лакомка. Лу Синьчжи ущипнул его за нос и пока никто не видит, взял его за подбородок и прильнул к губам в глубоком поцелуе.
Цяо Кенан ещё не успел оклематься от постельных упражнений накануне, от такой провокации он невольно начал тихо постанывать. Почувствовав на себе внимательные взгляды, Цяо Кенан поспешно оттолкнул мужчину:
- Он пьян! Он, когда напьётся, сразу лезет ко всем целоваться! Ай-я-яй, настоящая головная боль…
Лу Синьчжи:
- …
Ладно, они уже пережили интервью, только ленивый не знает, что меж-ду ними давняя любовная связь.
Ю Юй:
- В наши годы мы уже не боимся изменить своей гетеросексуальности.
- Да, - подтвердил Нин Юкай, схватил её в охапку и поцеловал.
Стоявшая поблизости Жень Ий, перехватив хищный взгляд своего мужа, торопливо отскочила подальше. Выставлять напоказ перед людьми свою любовь для неё было слишком.
- Покажите любовь, поделитесь скорее! – выкрикнул кто-то, и его дружно поддержали.
Как человек, с некоторых пор одержимый суевериями, Лу Синьчжи сразу присмирел, убрав руки от Цяо Кенана. Освобождённый Цяо Кенан пошёл посмотреть, как там Хризантема. Там без всяких суеверий смотрели друг на друга влюблёнными глазами. Поначалу Цяо Кенан считал их отношения невозможными, но время показало, что он ошибался, они всё так же вместе.
Цяо Кенан больше не собирался ничего ему втолковывать. Любовные чувства, как вода, если человек считает, что её стоит выпить, это его дело, и третьи лица не должны вмешиваться. И если потом человек об этом пожалеет, это его жизнь и его выбор.
Он не хотел их беспокоить, но Хризантема, заметив его, скомандовал Ду Яньмо:
- Я хочу пить, сходи, принеси мне пива.
Цяо Кенан присел рядом, у него как раз была в руке банка пива, он бросил её Хризантеме:
- Как тебе пришло в голову устроить барбекю?
Внешне Хризантеме нравилось фонтанировать весельем, но внутри у него царили тишина и покой. Последние годы он очень редко принимал участие в таких сумасшедших сборищах. Ань Жюле дёрнул за кольцо на банке и сделал большой глоток пива:
- Не знаю, я всего лишь хотел просто собрать компанию… Я думал, придут несколько человек, но чтобы столько, - он закатил глаза.
Цяо Кенан рассмеялся и потянулся к банке, их руки столкнулись, и Цяо Кенан увидел левую руку Ань Жюле.
- Ты…
- О, это… - Ань Жюле помахал в воздухе левой рукой, на безымянном пальце скромно поблёскивало кольцо, - Два дня назад он сделал мне предложение.
- Оп-па!
Ань Жюле:
- А что, тебе можно, а мне нельзя?
- Не-не, я ничего, - Цяо Кенан поднял руки, - А куда поедете регистрироваться?
Ань Жюле:
- В Штаты. Там есть компании, которые дают ему разрешение на работу, нужно сначала прожить там несколько лет, потом получить грин-карту, я в этом не разбираюсь. Ай… В Тайване тоже нормально, можно не уезжать, так даже лучше.
Цяо Кенан был полностью с ним согласен. Лу Синьчжи всерьёз собрался эмигрировать за границу, скорее всего в Нидерланды, где нужно будет прожить не менее пяти лет. Поэтому они правильно сделали, что собрались вместе, пока есть такая возможность. Цяо Кенан пошутил:
- А тогда ещё плакал, заставлял меня уехать.
- Я плакал… Погоди, ты слышал?
Цяо Кенан промолчал. Разбираясь в проблемах свекрови и невестки иногда лучше всего прикинуться дурачком, в высшей степени тёмная история. Уникальный случай – Ань Жюле покраснел, видимо, совесть его ущипнула. Вернулся Ду Яньмо. Цяо Кенан поднялся и похлопал парня по плечу:
- Передаю его тебе.
Мог бы и не говорить: куда бы ни было, в Нью-Йорк, на Южный полюс, на Луну, в любое место он заберёт Ань Жюле с собой навечно.
Он вернулся к Лу Синьчжи. Заметив его рядом с собой, мужчина спросил:
- Ну как?
- Всё хорошо.
В полнолуние люди собрались вместе, и по крайней мере в этот момент они вполне счастливы. Цяо Кенан громко спросил всех:
- Вы счастливы?
И ему ответили:
- Вполне… Прекрасно… Все довольны!
Все засмеялись, в эту минуту все чувствовали себя счастливыми. Лучше просто не бывает.
Послесловие автора:
Всем привет, опять настало время встречи влюблённых после долгой разлуки! (Думаю, это уже становится похоже на что-то вроде лейтмотива).
Выпустив «Неверный путь», я обещала, что будет второй том, но когда я написала интервью «Сто вопросов к мужчинам», я вдруг обнаружила, что слова иссякли… Оказалось, что не дописано множество деталей совместной жизни, ведь обычно, когда начинаешь писать, уже есть какой-то черновой вариант сюжета. Но пока я отвлеклась на написание «Счастливой жизни» и ещё одной истории (она пока не опубликована), ситуация в обществе изменилась.
Но то, что я хотела написать, остаётся неизменным, объём моей книги невелик, но для слов меча (Дадао – меч) места хватит. Меня вдруг глубоко задело, что кто-то стремится добиться того, чтобы король болтунов не смог болтать, это всё равно, что у GG Лу случилась импотенция, это совершенно невозможно! Поэтому, чтобы не доводить GG Лу до импотенции, я решила поболтать! Ведь я всё равно делаю правку макета! (Поэтому в итоге не имею ручного меча… XD)
Ниже поговорим о концепции произведения.
То, о чём я хотела написать в «Чжи Мин и Чунь Цзяо» (Семейное дело), это «общение». Обладая аппаратом речи, люди вместо того, чтобы щедро им пользоваться, наоборот ограничивают общение между собой, в результате, между ними растут препятствия. Мы естественно пользуемся острыми словами, чтобы ранить других, другие ранят нас в ответ; наша связь ржавеет, разрывается, не подлежит восстановлению, и мы отдаляемся. Окончательный разрыв – это не тот итог, которого я хотела, но он оказался единственным выходом для обоих.
После истории «Доверие» меня охватили сложные чувства, как буд-то персонаж справился с задачей, а справилась ли я сама? Тогда я попыталась сделать шаг и получила хорошее вознаграждение, естественно, в промежутке я полностью уступила территорию и вы-платила контрибуцию, продав потомство в ссылку за границу… (слишком жестоко) И объектом оказалась моя мать! XD
Сейчас мы очень любим друг друга, хотя ещё неизвестно, что нас ждёт впереди (смеюсь). Некоторое время назад я обмолвилась:
- Можно, я куплю тебе кулинарную книгу, чтобы вкус твоих блюд стал другим?
И тогда моя мама приготовила запечённую рыбу в молочном соусе… со вкусом ириски. =_= Поскольку она не прочитала надпись на упаковке, получилось слишком сладко (уже плачу).
В «Идеальной жизни» я хотела написать о мечте. В книге «Счастливая жизнь» я однажды уже написала: «Если у тебя нет мечты, у тебя ничего не будет». Сейчас я иногда пользуюсь этой фразой, чтобы ободрить своих друзей.
Эта история неожиданно получила больше внимания, нежели другие. Чэнь Ю получился самым реалистичным персонажем из всех, которые когда-либо выходили из-под моего пера. Он не великий злодей, но имеет отвратительные, подлые черты характера, вызывающие у читателя зубовный скрежет. И я (виновата) придумала для него достойный финал.
Фамилия госпожи Ван (королева)… Сначала я хотела взять другую, но эта оказалась на удивление подходящей, и я сохранила её ради интереса. Мне очень нравится использовать аллегории шахматной игры, я постоянно чувствую, что человек в жизни подобен пешке, которая переправляется через реку, которая может идти только вперёд и не отступать. Но реку можно переходить и поперёк, как моя пешка, нужно только стараться пересечь реку и не утонуть! Помогайте друг другу.
В «Кто пришёл на ужин?» (Дело Немезиды) я хотела написать о ценностях. Эта глава началась с моего взрывного (= трагичного) выступления. Я думаю, большинство читателей поняли, на какое происшествие я намекнула. В связи с этим делом я уже когда-то обнародовала свою точку зрения, позиции некоторых людей в этом вопросе отличаются от моей, поэтому вначале я думала сделать историю Джоанны независимой, а потом решила описать её с точки зрения Лу и Цяо.
Главный редактор вначале ругалась, лопаясь от негодования, она полоскала мой Skype, а я плевалась, сбегала в туалет и в конце концов сказала ей: «ладно, я напишу другую историю; сейчас она мне очень нравится, но когда я закончу всю книгу, я вернусь и перечитаю, возможно, впечатление будет совершенно другое; сейчас ты ругаешься, а мне наоборот ещё больше хочется оставить эту часть в книге». И она сразу заявила: «Ни в коем случае!» XD
Но главный редактор есть главный редактор, в процессе работы она внесла много предложений (трогательно), я переписывала, один раз капитально переделала, несколько раз исправляла по мелочи, и пройдя через убийственные прения, всё-таки получила возможность закончить.
В это же время я разыскала на FB многих юристов, ознакомилась (хотя до сих пор так и не поняла) с их точкой зрения на отмену смертной казни, включая их статьи в прессе и даже приобретала соответствующую литературу, чтобы изучить вопрос XD Я ещё никогда не писала так серьёзно, как в этот период! Посмотрите, я почти добровольно умерла!
Поскольку у нас разные системы ценностей, я, в силу своих глубочайших убеждений, никогда не поддержу отмену смертной казни. Я крайне редко утверждаю что-либо с такой твёрдостью, только в этом вопросе я уверена, что нельзя отменять смертную казнь, потому что я не доверяю человеческой природе. Можно исправлять неисправность, но как исправлять несуществующую неисправность, и зачем её насаждать в систему, которая взаимоотталкивает её?
Ноджима Синдзи в фильме «GOLD» (в русском прокате фильм 2010г идёт под названием “Золотой сон”, прим. переводчика) говорит, что аргументы, касающиеся преступника – это те аргументы, которых придерживается он сам. Но в своей истории я стараюсь придержи-ваться аргументов обеих сторон, как поверхностных, так и глубоких. Пожалуйста, погуглите сами и почувствуйте ту же боль, что и я (чёрт побери).
Что касается книги, то я подарила её в библиотеку и продолжаю следить за ней на FB, и периодически перечитываю. Иногда мир нуждается в другом голосе, который напомнит вам: не все согласны с вашими аргументами.
Кроме того, молодого человека торкнуло… и вопреки ожиданиям… не влюбился ли он в Джоанну? Об этом умолчу, пусть каждый сам подумает и представит себе, насколько это возможно. В конце кон-цов, когда мы перестаём размышлять и смиряемся, наша жизнь становится действительно обречённой… Не спешите расстраиваться, до этого ещё достаточно долго. XD
Короче, очень важно мыслить самостоятельно!
«Дело о розыске неизвестного» (я так и не написала XD). Здесь я хотела написать слезливую мелодраму. Я думала, что это будет просто, а в результате, это оказалась самая трудная часть… После первого написания главный редактор нашла кучу логических ошибок; обсудив со своим сожителем, как привести в порядок сюжет, я написала во второй раз и всё равно потерпела поражение, хотя я потратила на эту часть больше времени, чем на «Дело Немезиды», как ни парадоксально.
Мне всегда хотелось описать комбинацию «самоуверенный лев + несчастный пушистый белый кролик», но получилось плохо. Я чрез-мерно люблю сабмиссивов, но мои пассивы часто развиваются в странном направлении, и у меня возник вопрос, так ли хорошо уложить эту тему в рамки короткого рассказа? Пока я в описывала Лу Синьчжи в этот период, моя концепция изменилась.
Не удивительно, что корректоры, обеспокоенные этой главой, стали наперебой спрашивать меня, не хочу ли я исправить её, я ответила, что нет, в результате я стала похожа на вредную бабку, которая споткнулась и упала, мимо идут равнодушные прохожие и только ругаются, что она всем мешает… Печальная картина.
Ладно, пусть, дело в том, что я поменялась кое с кем условиями, она пишет то, что я хочу видеть, я пишу то, что она хочет видеть, выйдет ли из этого что-то путное? Не удивлюсь (если это напишу я XD), что выход этого в 2015 для всех окажется огромным стрессом! Я уверена, что обязательно напишу удивительно, плачьте!
Давайте поговорим об очень коротких главах, которые накопились за три года, каждая из которых просто маленькая шутка, и только одна «Любовь, ревность и кулинария» - это чистая случайность. Она родилась благодаря «Луку». Когда главный редактор прочитала черновик, она над придуманным мною названием кулинарной книги сделала пометку: «Книга с таким названием никогда не будет продаваться». И мы с ней обсудили интересные названия кулинарных книг, а потом… она предложила это. И как только я прочитала название, сразу сложилась глава. В названии этой книги есть доля шутки, если придумать взрывное название, то и книга выстрелит, вот так! XD
Короче говоря, я надеюсь, что вы все не забудете, что нужно общаться, мыслить самостоятельно, повышать свою самооценку, иметь мечту (цель в жизни) и двигаться к ней… Ха, это слишком. На самом деле я хотела написать только об одном: понятие семьи многогранно, и однополые браки имеют место быть. Поэтому главная тема – это брак, ведь только в браке есть медовый месяц, не так ли? (смеюсь).
Общем, как-то так. Спасибо за вашу постоянную поддержку, побуждавшую меня писать и выпускать книги, получая двойное удовольствие. Я буду стараться совершенствоваться и одолею AI (Adobe Illustrator?). Ну, по крайней мере, с печатной версией AI я немного ознакомилась, разобралась, что к чему, тоже своего рода прогресс, ха-ха… (улыбаюсь сверхсухо).
Ладно, на этом закончу (?). Поздравляю всех с годом Овцы, желаю всем радости, счастья, благополучия. ^_^ Моя благодарность бесконечна, поэтому… я буду писать ещё больше XD (настоящий Козерог).
12 декабря 2014 г.
КОНЕЦ
Немного о китайской философии
Эта статья является кратким рефератом по исследованию даосских практик, выполненному Евгением Торчиновым, «Путь золота и киновари»:
а также статьи об эротике в китайском изобразительном искусстве:
https://andreysst.livejournal.com/287687.html
Поскольку область цитирования превышает допустимые объёмы, я не публикую эту статью как самостоятельную единицу, потому что это может быть сочтено за плагиат. Хотя все эти материалы находятся в открытом доступе.
Многие сейчас читают и переводят китайские новеллы и ранобе, но правильно понять и перевести без знания основополагающих моментов китайского менталитета это подчас невозможно. Я постаралась в доступной форме и коротко изложить доктрину Дао, которая лежит в основе мышления каждого образованного китайца (а писатели относятся к образованным людям), надеюсь, для кого-то из читателей и переводчиков статья окажется полезной. Если же кого-то заинтересует материал и захочется изучить его подробнее, можно пройти по ссылкам и прочитать эти интереснейшие труды и статьи.
Энергия ци, согласно учению древнекитайского философа Ван Чуна (I век н.э.), сгущаясь, становится веществом или материей, а истончаясь – духом, подобно тому, как лёд при таянии становится водой, а вода – паром. Всё, что есть в мире – это ци, и кроме ци и его состояний в мире больше ничего нет. Ци есть изначальный дух всего сущего, в своём пер-возданном состоянии он не знает отрицательной энергии инь (тьма, женское начало) и положительной энергии ян (свет, мужское начало).
Т.е., если я правильно понимаю, ци – это и есть Единый Бог евреев, Аллах мусульман и Бог-Творец всего сущего у христиан. И согласно этой мысли, всё сущее, физическое, духовное, астральное, ментальное – есть ци, или… Бог. (Oliveyro)
Отсюда следует, что материя и дух единосущны и взаимосвязаны, здесь нет места для противопоставления духовного материальному, душевного – плотскому. Более того, духовное и материальное находится в состоянии постоянного взаимоперехода одного в другое. Наш мир – это гигантский горн, в котором всё сущее (представляющее собой лишь раз-личные формы и состояния ци) постоянно переплавляется, меняя свои очертания.
Т.е., если я правильно понимаю, духовное и плотское имеют абсолютно равные права, и в плотском нет ничего постыдного (Oliveyro).
Мы живём в мире ци, и он не только вокруг нас, но и внутри нас, и в этом случае ци означает жизненную энергию.
Для традиционной китайской культуры нехарактерна вера в бессмертие души. Реальным признавалась только психофизическая целостность живого существа. Душа – это всего лишь тонкая энергетическая субстанция ци, которая со смертью тела рассеивается в природе.
К тому же, от анархического шаманизма даосизм унаследовал учение о множественности душ: животных (по) и мыслящих, духовных (хунь). Человеческое тело выступало в роли сосуда, в котором объединяются 3 мыслящих (небесных) души-хунь и 7 животных (земных) душ-по. При-мерно таково соотношение духовного и телесного в каждом индивидууме.
Т.е., исходя из этого соотношения, животное начало в человеке преобладает. (Oliveyro)
Со смертью тела души разъединяются и гибнут. Поэтому уже в глубокой древности огромное значение придавалось средствам продления физической жизни, а долголетие (;, шоу) стало одной из важнейших ценностей китайской культуры. И хотя можно провести аналогию китайского ци и индийской праны, китайская модель мира более натуралистична, поэтому в рамках китайской культуры, китайского мировосприятия не могли появиться такие концепции, как сансара (круговорот реинкарнаций) и мокша (нирвана, полное освобождение от перерождений).
Идеи бессмертия в даосизме и буддизме различаются. Если в буддизме провозглашается бессмертным чистый дух, лишённый всего телесного, в том числе и восприятия физического мира через органы зрения, обоняния, осязания (которые, согласно учению, только мешают, отвлекают от процесса очищения духа – Oliveyro), то в даосизме бессмертие духовное тесно связано с бессмертием телесным, которое достигается как при помощи духовных практик, так и при помощи специальных веществ, дарующих долголетие и вечную жизнь. При этом изменяется человеческое тело, обретая новые свойства (например, летать по воздуху).
Отсюда исходят легенды о людях со сверхспособностями, и такие люди часто становятся героями даже современной литературы и кинематографа. (Oliveyro)
В представлении даосов о мире и строении Вселенной, Космический по-рядок есть основа порядка социального; поскольку само человеческое тело представляет собой некую копию всемирной матрицы, оно управляется теми же законами, которыми управляется вся Вселенная.
В силу неведомых причин простое беспредельное изначальное ци обретает полярность: положительный (ян) и отрицательный (инь) заряды. Это ни в коем случае нельзя понимать, как синонимы «добро – зло», или «хороший – плохой», это именно положительное – отрицательное, как заряды «плюс – минус» в объективном, естественно-научном смысле.
Вариантами сути инь могут быть: тьма, женственность, холод, покой, низ. Вариантами ян: свет, мужественность, жар, движение, верх. Таким образом, Единая сила Беспредельного ци становится двойственной, и в этом – по моему понятию – проявляется равновесие физического мира, его устойчивость, без этих свойств мир физический просто не мог бы существовать. (Oliveyro)
Энергии инь и ян не остаются в статическом состоянии, они обмениваются зарядами и переходят друг в друга. Сила ян, дойдя до предела своей зрелости, переходит в инь, а инь наоборот переходит в ян. Это состояние двуединого ци называется Великим Пределом (тайцзи) и графически изображается в виде чёрно-белой Монады. Великий Предел есть Корень и Источник всего сущего, наполняющий всё жизненной силой и энергией.
Сексуальные практики даосов представляют собой очень древний и весьма важный уровень даосского пути к бессмертию. Собрание методов даосской сексуальной практики получили название «Искусство внутренних покоев» (фанчжун чжи шу). Обозначение «шу» указывает на принадлежность этих методов к тем же даосским искусствам, что и гимнастика, боевые искусства, алхимия, регуляция ци и пр. Слова «внутренние покои» говорят об интимности, сокрытости от посторонних взоров, а упоминание об инь и ян подчёркивают связь этих практик с единением противоположных космических начал, проявлением которых в земной жизни является мужское и женское начала.
В основе сексуальных практик Дао лежит даосская картина мира, суть которой заключается в том, что единство и гармония Космоса обеспечивается единством двух полюсов единого ци – инь и ян, символом которого является Великий Предел (см. картинку выше). И поскольку единение инь и ян (в реале – совокупление женщины и мужчины) обеспечивало продолжение жизни на земле, даосы резко отрицательно относились к буддийским проповедям монашества и целомудрия.
Даже позднее, в средние века, восприняв теорию буддистских добродетелей, включая и целомудрие, китайские философы интерпретировали их совершенно иначе, нежели буддисты. По их теории соблюдение целомудрия земного требовалось для дальнейшего обеспечения «духовного брака» с «небесным бессмертным».
Человеческое тело, как миниатюрное отражение совершенного Космоса, содержит в себе Великий Предел, гармонию инь и ян, т.е. в каждом мужчине есть женские черты, в каждой женщине – мужские. Поэтому ян мужчины нуждается в подпитке женским инь, и наоборот.
Космический натурализм китайской культуры требовал от человека максимального уподобления священному Космосу, но поскольку основа Космоса – это непрестанное взаимодействие полярных сил инь-ян, она несёт в себе ярко выраженное сексуальное начало. Небо находится в постоянном соитии с Землёй, изливая на неё оплодотворяющие дожди. И поэтому человек не должен воздерживаться от половой жизни, так как этим он нарушает принципы мироустройства. Более того, воздержание предосудительно и вредно.
Отсюда проистекает отсутствие в Китае темы греховности половой жизни, свойственной европейской культуре. Могли осуждаться излишества и разврат (к которому в более поздние времена относили однополый секс – Oliveyro), но никоим образом не естественное, а следовательно, по логике культуры и менталитета, имеющее высокую ценность сексуальное поведение.
Но, несмотря на естественную необходимость половой жизни, в ней заключается смертельная опасность, а именно – растрата спермы, которая в человеческом организме является вещественным носителем небесной ци – жизненной энергии. Следовательно, её растрата ведёт к истощению организма, одряхлению и смерти.
Даосы нашли выход из этого противоречия, разработав методики совершенного полового акта без эякуляции. Все техники, описанные в «Искусстве внутренних покоев» направлены на достижение этого эффекта. Именно даосы открыли секрет независимости оргазма от семяизвержения. Т.е. оргазм не означает непременное семяизвержение.
Самым простым методом, предотвращающим семяизвержение, считалось надавливание пальцем на уретральный канал через мышцы основания члена в момент, предшествующий оргазму, но в идеале даос должен научиться предотвращать сокращение мышц уретрального канала усилием воли. При этом следовало задержать дыхание на вдохе и мысленно направить потоки ци, сопровождающие сперму, вверх по позвоночнику. В этом случае считалось, что семя, вместо того, чтобы течь вниз, повернёт вспять и «вернётся» в мозг, который и будет питать.
Слюна, так же, как и сперма, рассматривается даосами как ценнейший секрет тела, насыщенный ци. Поэтому обмен слюной во время поцелуя рассматривается как элемент восполнения энергии ци.
Сексуальная жизнь важна для человека, воздержание вредно, так же, как вредна и другая крайность – излишества. Чтобы достичь гармонии жизни, нужно придерживаться середины, избегая крайностей пресыщения и воздержания.
В менталитете современных китайцев гармонично уживаются как идеи Дао, так и буддистские концепции. (Oliveyro)
Китайское изобразительное искусство в полной мере отобразило провозглашённое даосами единение души и тела. Эротические темы в живописи, гравюрах и фарфоре Китая чаще всего связаны с даосизмом и верой в равновесие инь и ян.
В Китае, в отличие от западного мира, где христианство считало греховным и постыдным плотские утехи, духовные и телесные сущности воспринимаются нераздельно. Поскольку весь мир двоичен, то перед лицом Неба и Земли всё равно: и возвышенный пейзаж «горы и воды», и широко распространённый жанр «цветы и птицы», «травы и насекомые», и «чунь гун» — картинки с изображением эротических сцен.
Согласно китайской философии в месте слияния инь и ян возникает Великое Единое. Граница, промежуток между двумя составляющими есть путь Вселенной (дао), равный самой Вселенной и Великому Единому, где силы инь и ян пребывают в гармонии. Поэтому, если в Европе эротикой считается, когда сочленение гениталий лишь подразумевается, но не изображается напрямую, то в китайском изобразительном искусстве подобной завуалированности не было. Напротив, за редким исключением на китайских (и особенно на японских) картинках может быть прикрыто всё, но никоим образом не точка соития, которая-то и есть суть, идея изображения.
Cуществует и другая, конкретная причина, по которой точка соития на китайских эротических изображениях редко скрывалась. Дело в том, что большинство «чунь гун», создавалось или в качестве иллюстраций к сексуальным трактатам, или же сами по себе, без текстов сшивались в альбомы и служили наглядными пособиями для практикующих. Картины и рисунки эротического содержания часто делались как руководство-инструкция для застенчивых или неопытных молодых людей. Особенно часто такие вещи дарили на свадьбу. На них можно встретить подарочные надписи:
«Предлагая вам эту коробку в дар, желаю всем быть счастливыми и жить в радости», или: «Отец и мать с любовью благословляют драгоценного сына на создание счастливой семьи».
Подобными миниатюрами украшали предметы обихода: флаконы для ароматических масел (духов), тарелки, пиалы, кувшины, канцелярские принадлежности (фарфоровое пресс-папье).
Любопытно, что обычное для многих народов ассоциирование полового акта с идеями плодородия мало значило для Китая – идея преемственности, продолжения рода и культура сексуальных отношений не имели между собой прямой зависимости.
Более того, даосизм, с которым связано большинство особенностей ки-тайской эротики, не ставил перед своими адептами цели деторождения, а даже, напротив, проповедовал техники, способствующие его предотвращению.
Целью сексуальных отношений было совсем иное – не новое зачатие, но зародыш бессмертия – истинная небесная жизнь внутри самого себя.
Медовый месяц История 5, сцена 11, заключение
© Copyright: Марина Алиева 4, 2020
Свидетельство о публикации №220090301183
Свидетельство о публикации №220090301183
Рецензии