Дебют и финал боксера

    Оговорюсь сразу – значительных успехов в боксе я не достиг, но ринг был в моей жизни. И хоть прошло уже пятьдесят лет, я помню почти все, что тогда пережил.
  Мой путь на ринг был прост и закономерен для пацана двенадцати лет. К этому возрасту я уже был нормальным пацаном – дрался, покуривал, и прочее.
Но один случай все перевернул. Мы шли с парнем моей сестры Юрой, и вдруг навстречу нам вышла пара пьяных отморозков.
    Предлог обычный – к Юре: «Дай закурить!» «Не курю!», «Ах ты еще и не куришь?!» и тут же ему удар в лицо. Брызнула кровь.
    И такой ужас меня вдруг обуял, я такого в жизни не переживал, даже когда прыгал с моста. Даже когда переплывал Туру,  и мою ногу свела судорога. Я подхватил шапку, которая, как мне показалось, была сбита с головы Юры, и убежал. Не помню, как добежал до дома.
    Через какое-то время домой пришел Юра. Как оказалось, шапка была не его. Он сказал: «Я думал Юрка с одним останется, а со вторым я разберусь! Гляжу, а его
 уже нет!». Он продолжил: «Завтра отведу тебя на бокс! Тренера я знаю».
   Надо сказать, что Юра занимался в «Динамо» баскетболом, а секция бокса была там же. И вот я иду с ним на бокс, в спортклуб. Тренер Казанцев Юрий Александрович.
    Посмотрел на меня и сказал: «Рыхловат, но подсушим! Куришь? Если почую, в секунду вылетишь из секции! А пока иди на ринг, попрыгай, побегай, поприседай, посмотрю, как двигаешься». Сердце, кажется, бьется где-то в горле и того и гляди выскочит, когда протискиваешься между канатами  и встаешь на брезент ринга. До сих пор я помню это ощущение. Как я там двигался, не помню, но перчаток мне не дали, а тренер просто сказал: «Придешь, завтра и принесешь дневник. Учти, если есть двойки, то к тренировкам не допущу!»
    Двоек у меня не было, и поэтому я с чистой совестью, собрав сумку (майка, трико, кеды), явился на тренировку. Индустриальный институт, второй этаж, двери с надписью «Зал бокса». Робко протиснулся в двери. Юра сказал тренеру: «Вот привел, как договаривались». «Иди в раздевалку» - сказал тренер.
   Во рту пересохло, зато спина была мокрой. Зашел в раздевалку. До сих пор я помню тот запах – тяжелый запах пота, мокрых тряпок и чего-то еще неуловимого.
    Тренер сказал мне: «Давай дневник, а потом переодевайся — вот твой шкафчик» и пошутил: «Будет твой - пока ты жив. Переоделся и бегом на весы». Взвесив меня, он задумчиво сказал: «Подсушим, а потом будем делать из тебя тяжа - надеюсь, потянешь».   Я зашел в зал. В центре был ринг. Стены сплошь в зеркалах. С потолка свисают мешки, груши, а вокруг ринга бежит друг за другом группа ребят моего возраста. «Давай пристраивайся и повторяй все, что они делают». Пристроился, побежал и так и бегал до конца тренировки. Помню, что несколько дней мы только и делали, что бегали, прыгали на скакалках, поднимали блины от штанг.
   К концу тренировок майка была мокрой, но я заметил, что мой жирок уходит, а мышцы крепнут. Нам выдали капы, предупредив, что заниматься будем только в них. И примерно тогда же началась азбука бокса. Учили, откуда и как начинается удар, как правильно держать стойку. Помню, что одно из первых заданий было следующим - надо было провести тренировку, прижимая носовой платок подбородком к плечу.
   Непростое это было дело. Платок все время выскальзывал и падал, что не ускользало от внимания тренера. «Что-то он у тебя все время падает! Надо плечики и бицепсы с трицепсами подкачать! Давай - ка отжимайся разков тридцать, с платочком конечно, а потом пару кружков по залу в хорошем темпе пробегись для восстановления дыхания».
   Так что плечо держать я научился на всю жизнь. Одновременно учили наносить удары на мешках и грушах — джебы, боковые, апперкоты. Учили, что мешок должен вздрагивать, а не раскачиваться.
    И вот пришло время спаррингов. Разбили по парам, выдали маски со следами запекшейся крови у рта и носа, что показало - на маску не надейся, защищайся, как учили - плечом, уходами, нырками, уклонами! Одновременно научили, как правильно бинтовать кисти.
Начались спарринги. Наконец, на ринг!

      Вышел на первый бой и тут же пропустил прямой в лицо! Почувствовал запах штукатурки. С тех пор любой удар у меня ассоциировался с этим запахом. Но, тем не менее, спарринг прошел успешно. Тренер досконально разобрал бой - указал на ошибки, на что надо обратить внимание. Так и продолжались тренировки. Я их ждал с нетерпением.
    Замечу, что одновременно с боксом я ходил на занятия по фортепиано. Туда меня записали родители. Каково мне это было, идти по нашему не вполне благополучному району со спортивной сумкой через плечо, а на следующий день с нотной папкой в руке.

    Слышишь - сзади раздается топот, догоняют. Кричат: «Жирный, с папочкой он идет, маменькин сыночек! Ну-ка исполни нам что-нибудь - не стесняйся! Ах, инструмента нет, а мы сейчас гитару принесем! Или на ней - западло?» И еще и еще, пока не подойдет на расстояние удара. Врежешь, получишь в ответ, но хоть отстанут до следующего раза. Когда шел с сумкой, почему то не приставали, а переложить ноты в сумку не мог - нельзя, помнутся.
   Но однажды они меня все - таки допекли. Это было так — я иду с папкой, слышу топот нескольких ног. Рассчитал, что первый уже рядом и с силой развернувшись, выбросил правый прямой. Как же хорошо я попал.
   Передний зуб выплюнут, кровь заливает лицо. К счастью это оказался самый гнилой из пацанов, его кажется, звали «Папул».
  Компашка застыла: « Уря(моя уличная кличка), ну ты чо!?» «А ничо! Еще раз подойдете — или изуродую, или убью». Отстали. Но периодически все — таки приставали, и приходилось «махаться».
     Тренер, однажды увидев свежую ссадину, сказал: «Я Вас учу не для уличных драк, а боксу! Так что, если увижу новые следы на лице, будешь отрабатывать защиту, но только после пары неделек отдыха! Погуляешь, подумаешь». Надо ли говорить, что тренировки я никогда не пропускал. А потом начались соревнования. Сначала межклубные.
    На первое взвешивание и первый бой я пошел в настоящих спортивных трусах, которые мне для этого случая дал Юрий. Атласные, зеленые с красным рантом. Пока я добирался до зала, во рту постоянно пересыхало, а в голове крутились мысли - с кем мне предстоит драться. Помню, что воображение почему-то рисовало здоровенного негра, которого я видел на обложке журнала в раздевалке.
   Тренер успокаивал. Он говорил, что это такие же ребята, только клуб носит другое название, и все. Учили их так же, как и нас, и соревнования у них тоже первые.

    Не скажу, чтобы он меня успокоил. Мандраж оставался до самого ринга. До сих пор помню, как задрожали колени, когда объявили: «На ринг приглашаются боксеры тяжелого веса (я весил 70 кг.) Трушников Юрий и….»..
Когда я нырнул под канаты, весь мандраж куда-то ушел, а когда увидел соперника, то и совсем успокоился. Размерами такой же, как я, и к тому же - белый. «Ну, этого я сделаю» - подумал я самоуверенно.
«Боксеры на середину. Ниже пояса не бить, по команде «Брек» - шаг назад», - привычно проговорил судья. И вот гонг, команда «Бокс», и понеслось. Лица в зале слились в сплошную массу, гул голосов исчез.
    Не помню, кто ударил первым. Но прекрасно помню, что увидел рядом подбородок и провел, как учили, апперкот. Попал. Команда «Стоп», и судья открыл счет - нокдаун. В углу тренер сказал: «Руки не опускай, видишь, он опустил и налетел. И не суетись». Прекрасно это помню, но потом я руку опускал, отговариваясь тем, что она устала. За это я был вынужден левую руку тренировать дополнительно с утяжелением. Но я прекрасно помню, что она не всегда уставала – просто, когда нам показывали фильмы о боях известных боксеров, я видел, что у многих в левосторонней стойке рука была опущена. Но я не понимал, что реакция у них в миллионы раз была лучше. За это я в будущем и поплатился. В общем, довыпендривался.
     Но этот бой был первым, и я его запомнил навсегда. Второй раунд протекал с переменным успехом, но я помню, что увидел, как у соперника опускается рука и, сделав шаг навстречу, провел еще боковой и вновь попал, и вновь открыт счет - нокдаун. В углу тренер сказал: «Тпррррушников - он так произносил мою фамилию, когда был доволен - только не увлекайся и не нарвись!». Третий раунд прошел без эксцессов. Правда к концу раунда левое плечо я опустил, а левая рука просто висела. Но к счастью, соперник этого уже не видел – он и двигался, как-то вяло. Понимал, что бой проигран.
       И вот триумф – рефери поднял мою руку: «В этом бою победу одержал Трушников Юрий». Какое оно сладкое, это чувство победы.
     Потом были еще бои. Были победы, не хвастаясь, скажу, что поражений не было. Помню, как однажды мой соперник просто не явился. Сказали, что сам отказался. Но тогда не было удовлетворения от победы.
   Однажды на соревнованиях я пропустил жесточайший джеб и вырубился надолго, счета не слышал, окончательно очухался только в раздевалке. После этого тренер мне сказал: «От тренировок ты освобождаешься, по правилам я должен тебя дисквалифицировать на год. Пока походи на баскетбол, волейбол потренируй реакцию. Потом придешь, когда захочешь».

      Но, увы, закрутилось все – ходил и на баскетбол - первый юношеский, и на биатлон - победил в соревнованиях среди допризывников. А в зал я больше не вернулся.
              Надо сказать, что параллельно с тренировками по баскетболу в спортзале школы я не оставлял и тренировки по боксу дома.
         Забинтовав руки обычными бинтами, я работал по косякам, по столбам ворот. Одной из жертв однажды пала портьера на дверях, в которую я случайно попал боковым, запутался, оборвал и получил карнизом по голове. «Мало реакции – не увернулся!» - резюмировал я и продолжал молотить по косякам, одновременно уходя от воображаемых ударов.

           Поскакав так до мокрой майки, умывшись и отдышавшись, я садился за пианино и, разминая разбитые пальцы, играл гаммы и разученные старые вещи. Почему то помню  «Ночь в лесу» и этюды Гайдна. Сыграть не смогу - помню названия. Потом готовил задание к следующему занятию, а были еще и школьные задания, да и на улицу, к пацанам надо сгонять. На речку, бутылки пособирать, сдать и пряников с газировкой купить  и на лодке на пляж сплавать, а там с этими сладостями покутить и порыбачить.
Кстати, в этот период я к сигаретам не притрагивался - помнил наказ тренера, вернуться надеялся.
    А на этих безлюдных пляжах я организовывал спарринги, показывая, что сам помнил и делал. Как было здорово двигаться на песке, когда нагрузка на ноги была максимальной и, шутя уходить от ударов, которые по договоренности только обозначались.
Кроме того, папа поставил мне турник во дворе и я, заходя во двор обязательно несколько раз подтягивался, но солнышко не крутил — руки были слабоваты, а вес великоват. Потом из турника сделали детские качели - уже и не помню для кого.
Правда, когда я случайно встретился месяца через три с ребятами из секции, они мне сказали, что тренер обо мне спрашивал и сказал, что ждет в зале в любое время. Вот так и закончилась моя карьера бойца. К слову, музыкальную школу я все-таки закончил.