Cardinal Risheliey

  Историко-приключенческий

              РОМАН


             1 часть

        Подчинение знати

1 Вступление

Франция. Весна 1626г. Флери — летняя резиденция кардинала близ Фонтенбло. Кабинет первого министра. За большим письменным столом в глубоком кресле сидел человек, облаченный в пурпурную мантию и красную шапочку на голове, украшенной темно-русыми волосами с проседью. Челка, зачесанная назад самым тщательным образом, говорила о том, что этому человеку по долгу службы часто приходилось внимательнейшим образом изучать переписку самого различного характера. Широкий, гладкий лоб явно свидетельствовал в пользу человека недюжинного ума, которого невозможно смутить или застать врасплох. Большие серые глаза имели завораживающую силу и могли очаровывать или пугать до смерти. Недаром Александр Дюма говорил в романе «Три мушкетера»: "Кардинал был для короля, как гипнотизирующая змея для кролика".  В портрете Ришелье немаловажной деталью был его большой с горбинкой нос. Особенно он преобразился в форму клюва хищной птицы в старости. Такие носы имели натуры честолюбивые, властные, что в полной мере соответствовало характеру кардинала. Ришелье носил усы. Закрученные по-армейски, они украшали его тонкие губы. А испанская бородка заостряла и без того острый овал лица. Вот, пожалуй, и весь портрет человека, игравшего в первой половине семнадцатого века первую роль в истории и политике Франции и далеко не последнюю — в Европе.
Арман-Жан дю Плесси де Ришелье родился по некоторым источникам, коим мы и поверим, в Париже в 1585 году 5 сентября. До девяти месяцев ребенку не давали имени, имея серьезные опасения на счет его здоровья. Наконец в мае 1586 его покрестили. Крестными отцами будущего великого кардинала стали маршалы. Его мать Франсуаза де Ришелье родила пятерых детей, и юный Арман-Жан был третьим ребенком, третьим сыном в семье. После него были еще две сестры. Отец Армана был ближайшим другом Генриха Третьего, который за особые заслуги перед отечеством и королем, жаловал семье Франсуа дю Плесси де Ришелье епископство Люсон. Обычно монаршей милостью раздавались аббатства, но герцогу Ришелье сделали исключение.
Старший сын Генрих де Ришелье наследовал главный замок и принадлежавшие ему земли. Второго сына, после неожиданной смерти Франсуа Ришелье, мать готовила в епископы. Будущему кардиналу была уготована карьера простого военного, на которую он вступил маркизом де Шиллу. Юный Арман успешно закончил Наваррский коллеж и поступил в академию Плювинеля, как вдруг узнал, что его брат Альфонс отказался от епископства и вступил в братство простым монахом. Франсуаза не могла допустить, чтобы епископство, приносящее 12 тысяч ливров в год, (сумма не большая) ушло из ее рук. Арман не долго колебался. Он стал готовиться к епископству, с непостижимым рвением постигая науки, необходимые для посвящения в сан. Франсуаза выпросила у Генриха 4 отсрочку, назначив временно на пост епископа своего человека. К двадцати годам аббат Ришелье завершил обучение в академии Плювинеля и был готов принять сан. Однако по закону епископом мог стать человек не моложе 23 лет. И тут на помощь будущему епископу Люсонскому пришел один из его покровителей - его родной брат Анри де Ришелье, великолепно принятый при дворе и располагавший фавором Генриха 4. Король нарушил закон и разрешил Ришелье отправиться в вечный город к Папе за конгрегацией. Арману де Ришелье пришлось обмануть Папу, сказав, что ему уже минуло 23 года. Когда же епископская мирта была возложена на голову Ришелье, он признался Папе Павлу 5-ому, который изрек пророческие слова: "Этот человек станет большим плутом!"
Мы не станем утомлять читателя всеми перипетиями восхождения кардинала к власти, скажем только, что он терпел поражения и совершал ошибки, заискивал перед ничтожествами и забывал тех, кто помогал его продвижению. В жизни Ришелье была самая большая ошибка — он стремился приблизиться к королеве-матери, а следовало искать сближения с королем. На его пути стояли такие личности, как Сюлли, Пюизье, Люинь, Вьевиль. Первых двух он предал, со вторым никак не мог сойтись, не смотря на все перенесенные унижения, третьего... Третьему он вырыл яму, а потом столкнул и растоптал. Ришелье считал, что на пути к власти, которую он собирался употребить во благо короля и отечества, ему подойдут все средства. «Цель оправдывает средства» могло бы быть девизом кардинала. Итак, к тому времени, с которого начинается повествование нашего романа, кардинал имел неограниченное влияние на короля, его полное доверие, замечательную агентуру, полицию, сильные мигрени, периодически атакующие его, и кучу врагов всех мастей и партий. Кроме этого: пустая казна, вольнолюбивая знать, которая в крупных провинциях чувствовала себя чуть ли не сюзеренами, слабая торговля, отсутствие флота, как военного, так и торгового, и вследствие этого опять же слабая торговля, и непозволительно низкий авторитет юного короля в Европе. Этого хватило бы на пятерых деятелей, таких как Ришелье. Плюс к этому гугенотское государство в государстве и гегемония Габсбургов в Европе, чего Ришелье как дальновидный политик никак не мог допустить, ведь если австроиспанцы окружат Францию кольцом своих завоеванных владений, ничто не помешает им захотеть проглотить и ее, Францию, которая, как он считал, еще не готова к войне. Почему мы взялись описывать жизнь и деятельность этого человека? Чем он восхищает нас? Наверное, тем, что он, как лев расшвыривает стаю гиен, одерживает победу в борьбе с многочисленными врагами и кладет жизнь во имя великой Франции!


2 Продажная шпага

Взгляд Ришелье, полный пристального внимания и умственного напряжения, скользит по склонам Альп, изображенных на карте, лежавшей на столе перед ним. Кардинал стремится узнать, каким путем, посланный им в Швейцарию маркиз де Кевр, с армией наемников, числом в 4 тысячи солдат, сможет подойти и занять Вальтелину и отрезать испанцев от австрийцев. Похоже, Ришелье придавал Вальтелине большое стратегическое значение и был прав. Оказавшись без поддержки Испании, Австрия в будущем могла быть лишена своих позиций в Европе. Как мы видим, у Ришелье были далеко идущие планы. Вдруг он отвлекся от карты и посмотрел в окно. На самом деле он не смотрел никуда. Он вспоминал разговор с королем относительно его брата герцога Анжуйского, который совсем недавно стал совершеннолетним, отчего непомерно выросли амбиции дофина, как такового, ведь у Людовика от Анны Австрийской, кроме двух дочерей нет детей и в случае чего... Вот этого случая и не хотел допустить кардинал, понимая, что он жив, пока жив король Франции. Киноверсия американских «Трех мушкетеров» о том, что Ришелье якобы хотел узурпировать трон короля - более чем смешна. Ришелье погладил кошку, сидевшую у него на коленях, и стал разгадывать очередной ребус: кто из окружения Гастона Анжуйского  так дурно влияет на него? И вдруг Ришелье припомнил историю убийства маршала д'Анкра, застреленного прямо в лицо людьми капитана королевских мушкетеров Витре. Когда убивали маршала д'Анкра, епископ Люсонский, если нам не изменяет память, был духовником молодой королевы, и стало быть, знал все подробности того события. Именно маршал д'Орнано, воспитатель молодого короля, а теперь Гастона, услышав выстрелы на мосту, приподнял и поставил Людовика на подоконник, произнеся: "Свершилось!"
«Почему нет?»- сказал сам себе Ришелье и вслух сказал:
— Дебурне, как только виконт явится - немедленно ко мне.
— Монсеньер, виконт спрашивал аудиенцию полчаса назад. Сейчас он за этой дверью,- с важностью той должности, какую он занимал, ответил камердинер.
Ришелье сделал жест рукой. Через две секунды в кабинет, бряцая шпорами, в начищенных до блеска сапогах, в черно-фиолетовом костюме вошел молодой человек выше среднего роста, явно принадлежавший ко второму сословию. Войдя, он отвесил поклон и обратил все внимание на кардинала.
— Виконт,- произнес Ришелье, взглянув на вошедшего,- достаньте мне бумаги маршала д'Орнано. Меня интересует его переписка с Венецией и Савойей.- Чувствую, они затевают заговор против меня.
— Еще бы, монсеньер, с тех пор, как вы отстранили знать от управления делами, им нечем больше заниматься, как только устраивать заговоры.
— Устами младенца...- произнес Ришелье, не имея обыкновения сердиться на бестактность своего преданнейшего шпиона.- Интересно, за что я вас терплю при себе?
— За ту самую истину, которую я имею бестактность вам говорить, монсеньер,- ответил виконт, кланяясь и выходя.
— Возьмите двести пистолей у моего казначея, быть может, придется пойти на подкуп!- сказал вдогонку кардинал.
Виконт прошел к казначею и, получая золотые монеты достоинством в десять ливров, про себя подумал: «Маршал д'Орнано обойдется и без золота - не велика честь!»
Теперь перенесемся со скоростью мысли в Париж в кабачок «Козочка» на улице Сент-Антуан. Довольно приличное заведение: просторное, чистое, с достаточным количеством свечей, прислуги и посетителей, принимало у себя клиентов из самых разных слоев общества. Здесь могли позволить себе позавтракать дворяне, обедали стряпчие и мастеровые, а ужинали в основном постояльцы гостиницы, принадлежавшей этим же хозяевам и в этом же доме, а также могли забрести смельчаки, не боявшиеся ходить по ночам в одиночку — этакие мастера шпаги, продававшие свое мастерство за хорошую плату. Просторная комната по периметру окаймлялась довольно изящными для такого заведения столами, посередине оставляя свободное пространство для танцев. Хозяин кабачка держал для этой цели своих музыкантов: скрипача и валторниста.
Было уже десять вечера. Постояльцы, поужинав, расходились к себе в комнаты; оставались только несколько подозрительных типов и монах капуцин, скромно жующий ломоть черного хлеба, запивая его водой - на большее капуцинам рассчитывать не приходилось. Вдруг дверь открылась, и в кабачок вошел молодой человек выше среднего роста в сером кабане, явно не принадлежащий ко второму сословию. Он выбрал свободный стол и, проходя мимо капуцина, бросил ему пистоль с обрезанными краями.
— Закажи себе выпивку, не то помрешь тут, постясь!- весело произнес вошедший. Он бросил свою обшарпанную шляпу на край стола и сел на скамью. Капуцин рассмотрел монету и швырнул ее обратно, не произнеся ни слова. Обрезанные края монеты говорили ему: «это они».
 Из внутреннего помещения вышел хозяин кабачка. Увидев нового посетителя, он поспешил к нему.
— Чего изволите, господин Ариэль?
Погруженный в свои мысли, Ариэль не сразу откликнулся.
— Что можно изволить, когда у тебя в кармане одна монета?!- ответил молодой человек, указывая взглядом на обкусанный пистоль.
— Что, плохи дела?- осведомился кабатчик, мужчина лет сорока, невысокий, но крепкого телосложения.
— Бывали и получше. Помнится, я заплатил вам за три месяца за комнату.
— Да, господин Ариэль, было дело.
— А теперь мне не на что поужинать, черт побери!
— Неужели такой доблестной шпаге нет работы?- шепотом спросил кабатчик, чуть наклонясь к посетителю.
— В том то и дело.
— Ладно, я сейчас принесу вам яишницу, и мы обсудим мое предложение.
— Яишницу и бутылку вина божанси!
Кабатчик ушел, а господин Ариэль принялся с большой любовью поглаживать и без того отшлифованный бронзовый эфес своей длинной шпаги, приговаривая при этом:
«Кажется, для тебя найдется работа»
Тем временем капуцин ушел, а со стороны кухни вернулся кабатчик с яишницей в одной и бутылкой вина в другой руке.
Ариэль делал вид, что не спешит узнать о своей работе, и с завидным аппетитом уминал яишницу и запивал вином, произнося: «за здоровье короля». Наконец сам кабатчик не выдержал паузы и первым начал разговор.
— Вы, наверное, знаете, что я имею честь поставлять в королевский дом кое-какую провизию и вина.
— Я что-то слышал на счет этого. Дальше что?
— Так вот, я на короткой ноге с маршалом д'Орнано, воспитателем Гастона Анжуйского.
- Вы что, хотите, чтобы я таскал вино в дом герцога Анжуйского?! Увольте!
— Нет, я этого не говорил! Этот маршал набирает себе людей для одного дела... - Кабатчик подозрительно посмотрел на Ариэля, не доверяя ему до конца.
— И сколько он платит?
Этот вопрос сразу развеял все сомнения кабатчика.
— Щедро,- ответил он, отходя от стола.
— Отлично, как мне его найти?
— Нужно прийти завтра в восемь вечера, в дом с решетками в виде лилий на улице Эшель и сказать привратнику пароль.
— Ну и?- спросил Ариэль, искоса поглядывая на кабатчика.
— Прежде договоримся.
— О чем?
— О том, что вы, получив деньги, заплатите опять за три месяца вперед.
— Договорились.
— Пароль таков.- Кабатчик осмотрелся по сторонам и сказал:
— Дофин и Конде!

3 Кабатчик и кабатчица

- Великолепно! Дофин и Конде, вот это парочка!- тихо произнес Ариэль. Он вдруг притих, взгляд его голубых глаз обосновался на прелестном личике молодой кабатчицы. Небольшого роста, статная и обаятельная она подошла к мужу, видимо за советом. Очарованный кабатчик хотел было поцеловать жену, но та увернулась со смехом, а затем подставила для поцелуя щеку.
Ариэль видел ее раньше раза два, и не упускал случая полюбоваться ее лицом. Обаятельная шатенка имела миндалевидные глаза с радужной оболочкой. Трудно было судить, чего было больше: голубого или серого, но эти глаза дарили теплотой любого приличного посетителя. К чести кабатчицы надо сказать, что она помимо кабачка еще имела лечебницу, где на свои скромные средства лечила людей. Ариэль остановил взгляд на прелестной шее Марты (так звали кабатчицу) и понял, что его взгляд более чем нескромен. Марта смущенно глядела на Ариэля, пожиравшего ее глазами. Вдруг, воспользовавшись заминкой, когда кабатчик относил блюда, какой-то мужлан, видимо заскучав за столом группы игроков, подкрался сзади к Марте и шлепнул ее по мягкому месту. Женщина покраснела и отскочила в сторону с визгом. Ариэль в мгновение ока был на ногах. Он вскочил на стол, прыгнул к наглецу, схватил его левой рукой за грудки, а правой нанес отменный удар в челюсть. Мужик выкатился из дверей на улицу.

4 Непредвиденная ситуация

- Я убью каждого, кто посмеет сделать то же самое!- воскликнул Ариэль, придерживая эфес шпаги правой рукой. Четверка игроков оживилась. Они повернулись лицами к храбрецу и один, по-видимому, самый наглый, изрек:
— А что если я и в самом деле сделаю это?!
— Что ж, если тебе охота получить дырку в брюхо, пожалуйте, а леди Марта посмотрит, как я это сделаю!- с вызовом сказал Ариэль.
Типчик, по виду наемник, и в самом деле шагнул вперед, подкрутил усы и направился к Марте, которую Ариэль почему-то именовал леди. Марта с ужасом наблюдала, как незнакомец приближается к ней, потирая руки. Женщина побледнела, отодвинулась к стене и подняла руки на уровень шеи не то для обороны, не то для молитвы. Она бросила умоляющий взгляд на Ариэля, который держал руку под плащом. Наглец тем временем подошел вплотную к кабатчице, дерзко взял ее правой рукой за плечо и повернул от стены. Его правая рука так и повисла в воздухе, когда в кабачке прогремел выстрел, слившийся с пощечиной. Негодяй рухнул навзничь.
— Вот это удар!- задорно вскричал Ариэль. – Кто-нибудь еще желает измерить силу пощечины этой достойной женщины?
Леди Марта прижалась к стене, трепеща от ужаса. Трое наглецов выступили вперед обнажая шпаги. В это время из внутренних покоев вышел кабатчик. Он едва не упал, запнувшись о труп.
— Что здесь происходит?- спросил он, при виде четырех обнаженных шпаг.
— А то и происходит, милейший, что эти негодяи оскорбили твою жену, а я за нее вступился. Берите скамью и защищайтесь!
— Что?- Растерянно пробормотал кабатчик.- Но быть может, нам удастся все уладить?
— Еще бы! Если вы мне поможете, мы быстро все уладим! - Ариэль отвел левую руку назад и изогнул ладонью вверх. Трое негодяев набросились на Ариэля разом. Молодой человек встретил их клинки в терце и, сместившись влево, оттолкнул всех троих в сторону кабатчика. Пока двое поднимались, третий успел получить кулаком в челюсть и упасть в объятья кабатчика, который по истине оказался не в том месте и не в то время. Двое атаковали молодого забияку, в то время как третий, пребывая видимо в последней стадии ярости, попросту зарезал палашом кабатчика. Бедная Марта! Она схватила со стола кувшин с вином и опустила его на голову убийцы своего мужа. Негодяй рухнул прямо на тело своей жертвы. В это время второй из четверки картежников скрючился от боли, пропустив удар шпагой. За то последний навалился всей тяжестью на Ариэля и старался во что бы, то ни стало его задушить. Противник был довольно тяжелый, и Ариэлю никак не удавалось его отбросить или перебороть. На помощь своему защитнику пришла Марта. Она взяла второй кувшин и, подойдя, спросила:
— Вам нужна помощь?
— Если только он пуст!- произнес Ариэль, силясь достать из ножен кинжал. Ему удалось на какое-то время оттолкнуть противника. Ариэль уже взялся за рукоятку кинжала, как вдруг на голову его противника обрушился тяжелый кувшин с вином. Мужчина обмяк, и Ариэль не стал его добивать.
— Я же вам говорил, если кувшин пуст!- с упреком сказал молодой человек, поднимаясь.- Такое вино этим свиньям задаром!
— Как вы можете шутить в такую минуту, сударь!
— Что же мне остается делать, сударыня?!
— Но ведь убили моего мужа!
— А за каким чертом он стоял, сложа руки, как болван, когда надо было защищаться?!
— А что же ему было делать?
— Драться! Ему следовало взять несколько уроков фехтования.
— У вас.
— Да, у меня. А вы, сударыня, в следующий раз, когда будете выходить замуж, будьте осмотрительнее. Я бы хотел, чтобы ваш муж, был более смелым и более ловким.
— Таким как Вы!
— Да, я...- Ариэль осекся, голос его обычно звонкий и чистый, задрожал. Он понял, что совершил две ошибки: был бестактен с женщиной и выдал ей свои чувства. Марта хотела дать молодому петуху полный отпор, как вдруг в кабак ввалилось пятеро полицейских. Главный из них быстро окинул взглядом комнату и бросил свирепый взгляд на Ариэля, который невозмутимо достал из кармана штанов красный жетон и показал его полицейскому так, чтобы никто кроме самого сыщика его не видел.
— Что тут произошло? - спросил он. Ариэль спокойно сел за стол и налил из бутылки вина.
— Я вам все объясню,- промолвила Марта, издерганная всем произошедшим. Но, несмотря на все свое мужество, она не могла сосредоточиться. Тогда Ариэль, успевший промочить горло, сказал:
— Сидели, ужинали, вдруг один нахал возымел наглость шлепнуть... да шлепнуть леди Марту по за...
Леди Марта вспыхнула до корней волос
— Короче, я заступился за Марту, отправив одного из этой компашки кулаком на улицу. Эти черти решили попробовать моего угощения и конечно же они его получили. А этот - ее муж, умер нелепой смертью. Его зарезали как...
Марта бросила быстрый взгляд на Ариэля.
— В общем, как смогли, так и зарезали.
— Ясно.- Пробормотал сыщик.- Понесли!

5 Двое

Полицейские утащили за ноги незадачливых искателей острых ощущений. В кабачке остались двое. Ариэль откинулся на стену и сделал вид, что очень устал и хочет отдохнуть. Марта, убедившись, что мужу ничем нельзя помочь, села за один стол с молодым человеком напротив его. Они молчали несколько минут, не находя общей темы. Наконец Марта глубоко и громко вздохнула. Ариэль открыл глаза. Их взгляды встретились: Испытующий взгляд женщины и пылкий взор мужчины. Ариэль обратил внимание на губы, оставив без внимания безукоризненный носик Марты. Губы этой женщины сохраняли детскую форму и манили к своей девственной чистоте. Ариэль опустил глаза.
— Вы шпион?- наконец спросила Марта. Ариэль был всегда готов к подобным вопросам, поэтому он не выдал себя ни вздрагиванием, ни бледностью. Он широко расплылся в улыбке и ответил вопросом на вопрос:
— Что, неужели похож?
— Я спрашиваю вас потому, что обычно в таких случаях полицейские забирают всех, а потом уже выясняют суть дела.
— Зачем им меня забирать, тут и так все ясно. Марта,- Ариэль нагнулся над столом, в упор рассматривая черты лица молодой женщины,- Я бы хотел продлить наш контракт еще на три месяца. Завтра я внесу плату.
Марта опустила голову, потом гордо вскинула и ответила:
— А я не хочу, чтобы вы более одного дня оставались здесь.
— Почему?
— Потому, что вы стали причиной ссоры, из-за которой погиб мой муж.
— Значит, я должен был преспокойно смотреть, как эти наглецы шлепают вас по заду....по попе, так? Да поймите же, наконец, что я не мог позволить им этого! Мало ли, что им этого хотелось! Может мне тоже этого... О, черт! - Ариэль в изнеможении опустил голову.
— Завтра же съезжайте,- резко произнесла Марта, перешагнув одной ногой скамейку. Ариэль вдруг схватил ее за руку и удержал.
— Мне очень нужна комната. Если хотите, я заплачу за нее двойную цену и на полгода вперед!
— Нет!
— Вы не можете меня выгнать, сударыня!
— Интересно, это почему же?
— Ваш покойный муж затевал заговоры против кардинала, и стоит мне сказать кое-кому в полиции, как ваше заведение арестуют!
— Вы не сделаете этого!
— А вы не прогоните меня!
— Еще как прогоню!
— Еще одно слово и я поцелую вас!
— И получите кувшином по голове!- Марта схватила кувшин, но Ариэль сумел отобрать его и вылил в рот остатки вина.
— Пустым,- хладнокровно изрек молодой человек и подал кувшин кабатчице.
— Пьяница!- воскликнула Марта и разбила кувшин об пол.
— А вы видели меня пьяного, сударыня, чтобы так изящно отзываться о моей романтической натуре?
Ариэль специально отвернулся, чтобы скрыть краску досады. Он заметил, что непроизвольно перешел на дворянскую лексику. Вскоре он повернулся к Марте и уже серьезно сказал:
— Марта, мне очень нужна моя комната, и я имею право оставить ее за собой. Слушайте дальше. Завтра я заплачу вам за три месяца вперед и, возможно, меня не будет месяца два, три. Если же больше, не отдавайте ее никому, а по приезду я вам возмещу все. Спокойной ночи! Бедный кувшин, он пострадал зазря!
Ариэль обошел Марту, открыл дверь и прошел по коридору до своей комнаты, открыл ее ключом и вошел. В его комнате было все просто, как у какого-нибудь подмастерья.
«Пройти к себе, или здесь заночевать?» - спросил сам себя молодой человек и лег на кровать.

6 Наемник д'Орнано

Утром следующего дня Ариэль вышел в кабачок улыбаясь, как ни в чем не бывало, заказал себе завтрак, молча отдал кошелек с деньгами за комнату Марте и часов в одиннадцать покинул заведение Марты. Ариэль пересек улицу, зашел во двор дома напротив, вошел в подъезд, поднялся на второй этаж и, открыв ключом дверь, проник в квартиру. Обстановка в этой квартире указывала на то, что в ней обитал не подмастерье и не бретер, а настоящий знатный дворянин. Мебель дорогая обставляла квартиру со вкусом, стены обиты дорогими гобеленами, на стенах висели картины. Ариэль разделся и прилег отдохнуть. Здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем в гостинице Марты. Вечером он зашел в кабачок «Козочка» чтобы перекусить, и к десяти часам отправился на улицу Эшель в назначенный дом. Найдя этот самый дом по характерным признакам, Ариэль стал, не спеша прогуливаться возле крыльца, пока его персоной не заинтересовался привратник.
— Тебе чего надо?- небрежно сказал привратник.
— Сказать вам пару слов, милейший!- произнес молодой человек, не спеша подходя к дверям.
— Уж будьте любезны,- с улыбкой изрек привратник, думая в случае неудачи резко переменить тон.
— Дофин и Конде,- прошептал Ариэль на ухо привратнику.
— Пройди,- еле разжимая челюсти, ответил тот.
Молодой человек, выдающий себя за бретера, прошел по коридору в комнату, тонко подмечая расположение всех комнат, определяя их по дверям. В одной из гостиной его встретил колючий взгляд человека средних лет, одетый по военному. В руке он сжимал палочку, судя по которой Ариэль принял его за маршала д'Орнано.
— Пароль вам дал хозяин кабачка, Ришар?- спросил маршал без предисловий.
— Да, ваша светлость,- спокойно ответил бретер.
— Как он поживает?
— Он приказал долго жить.
Маршал, до этого сидевший на софе откинувшись, весь подался вперед.
— Рассказывайте!
— Вчера, когда я ужинал, какие-то бродяги устроили в кабаке бойню. Они зарезали его как барана.
— А вы? Почему вы не помогли?
— Я уложил троих, но четвертый!
— Жаль Ришара, он поставлял мне хороших мастеров по части шпаги.
— Возьмите меня, и вам не придется больше искать никого!
— Хорошо, сколько вам платили раньше?
— Смотря с кем приходилось иметь дело. За шевалье — десять луидоров, за графа - пятьдесят.
— Вы так еще молоды,- с недоверием спросил д'Орнано.
— Вы сомневаетесь, ваша светлость, в том, дрожит или не дрожит у меня рука, когда я убиваю человека? Напрасно. Я горю желанием доказать вам, как хладнокровен!
— Хорошо,- с удовлетворением сказал маршал. Приходилось ли вам убивать священнослужителя?
— Еще нет, но вам не следует сомневаться во мне. На всё воля божья, если он не хочет смерти своего раба, так он ее и не допустит.
— Слова капуцина,- с подоплекой сказал д'Орнано.
— Я воспитывался у иезуитов,- поправил маршала молодой человек.
— Ваше имя?- с удовлетворением от итога беседы спросил маршал.
— Ариэль, ваша светлость!
— Сегодня, Ариэль, будете охранять меня, а когда придет время, я заплачу вам так щедро, что ваша рука забудет о дрожи.

7 Воровская ночка

Когда маршал укладывался спать, Ариэль стоял за дверью как часовой, обязанный его охранять. Он наблюдал за передвижениями в доме, и вычислил, что преданный камердинер маршала проверяет все посты каждые полчаса, что под окнами с обеих сторон стража, что вооруженное нападение обречено на провал. Ариэлю оставалось надеяться на случай, чтобы выполнить свою задачу. И этот случай представился. Примерно без четверти три утра маршал проснулся, и ему захотелось пить. Он негромко крикнул:
— Ариэль, вы здесь?
— Да, ваша светлость.- отозвался наемник.
— Принесите с кухни бутылку вина и два бокала, мне чертовски хочется пить.
— Я к вашим услугам, ваша светлость,- ответил Ариэль и отправился в поисках кухни. В коридоре его встретил камердинер, которого Ариэль уже успел возненавидеть за его предупредительность.
— Куда это вы? Разве вам не поручено охранять покой маршала?
— Его светлость захотели пить и велели мне принести бутылку вина и два бокала!
— Зачем же два? Разве у его светлости два рта?- с издевкой спросил камердинер.
— Вероятно, жажда его светлости измеряется двумя бокалами. Позвольте пройти!
— Идите на свой пост. Я принесу сам.
Ариэлю ничего не оставалось делать, как вернуться на место. Малейший протест мог вызвать подозрение у недоверчивого камердинера. Вскоре последний оказался у двери спальной маршала. Он явно хотел пройти, не спрашивая разрешения войти.
— Пустите меня,- наконец произнес он, раздраженный тем, что часовой не освобождает дорогу.
— Не имею разрешения его светлости!- отказал Ариэль. Наконец послышался голос маршала:
— Ариэль, в чем дело? Неужели так трудно сходить на кухню за вином?
Наемник вошел в комнату и позволил войти камердинеру. Ариэль объяснил маршалу суть дела и тот приказал камердинеру отправляться к себе, а охраннику, налить в оба бокала. По плану Ариэля д'Орнано должен был уснуть, чтобы не мешать осуществлению задуманного, но как подсыпать снотворное под самым носом маршала. Д'Орнано взялся за ножку бокала, как вдруг Ариэль сделал испуганное лицо и бросился к окну. Узкий проем не позволял глядеть в окно одновременно двоим, поэтому маршал поторопился спросить:
— Ну, что там?
— Кажется, кто-то прячется под кустом у дома напротив.
— Дай, я посмотрю!- воскликнул маршал, и отшвырнул наемника. Ариэлю только этого и надо было. Он сделал еще шаг назад и оказался у столика, где стояли наполненные бокалы. Ариэль вскрыл перстень и всыпал в бокал маршала порошок белого цвета, который в тот же миг растворился. Когда маршал, не найдя подтверждений своим опасениям, обернулся, Ариэль был уже подле него.
— Вы чересчур осторожны, молодой человек!- произнес д'Орнано, усаживаясь на кровать.
— Я бы хотел, чтобы все тревоги были для нас напрасными!- произнес Ариэль, отходя от окна.
— Вот за это и выпьем! Вы знаете, я не люблю пить в одиночку, а эта каналья камердинер вбил себе в голову, что ночью пить вредно!
Маршал поднял бокал. Ариэль последовал его примеру, про себя думая: «Так это его предрассудкам я обязан моим успехом».
Через две минуты маршал мирно спал. Ариэль выглянул за дверь, не подглядывает ли кто в замочную скважину, вышел из комнаты и встал за дверью. Через минуты две должен был пройти камердинер Брилар, который мог все погубить. Он и в самом деле появился перед спальной маршала.
— Его светлость спит?- спросил Брилар.
— Спит, и пожалуйста потише.
— В таком случае сделаем так.
И предусмотрительный камердинер закрыл дверь на ключ  и положил его в карман штанов.
— Вы закрыли маршала?
— Так и есть, закрыл.
— Тогда что делать мне?
— Охраняйте,- невозмутимо изрек Брилар и было повернулся в сторону кухни. Ариэль, горевший желанием придушить камердинера, неимоверным усилием воли заставил себя принять самое дружеское настроение. Он обнял левой рукой камердинера и ласково заговорил с ним, рассыпаясь в похвалах. А тем временем его правая рука сползала в карман брюк, достала острозаточенную серебряную монету и распорола карман брюк камердинера на такую ширину, коей хватило, чтобы ключ выпал и оказался к руке Ариэля.
Камердинер ушел, а мнимый наемник почти сразу отпер дверь, проник в спальную маршала и подошел к комоду, сделанному из черного дерева с инкрустациями из серебра и золота. Требовался ключ. Ариэль нашел его в кармане камзола маршала. Вскоре в руках ночного вора, каким по долгу службы пришлось на время стать Ариэлю, оказалась шкатулка. Единственная свеча, горевшая в углу на подставке, позволяла Ариэлю рассмотреть письма, оказавшиеся у него в руках. Шпион кардинала, которого наши читатели давно раскусили, четко различил вензеля Савойского дома и Венецианский штамп. Он взял только эти письма, аккуратно закрыл шкатулку, положил ее в комод и закрыл на ключ. Затем положил ключ обратно, вышел из комнаты маршала и закрыл ключом, который бросил на мягкий ковер, расстилавшийся возле коридора. Теперь нужно было незаметно покинуть дом. Двери тщательно охранялись, на окнах - чугунные решетки и наглухо закрытые с внешней стороны ставни. Оставаться до утра и рисковать своей жизнью Ариэль был не намерен. Оставалось одно. Пройти на кухню и... Идея понравилась молодому человеку. Его также устраивало, что маршал был закрыт и не мог сбежать. Ариэль шагнул в коридор, подобрал ключ и прошел в кухню – штаб-квартиру камердинера.
— В чем дело? Почему вы не на посту?- холодно спросил Брилар.
— Пить захотелось,- ответил Ариэль без особого энтузиазма. Он взял с полки бутылку вина, откупорил ее и налил в рюмку. Затем всыпал остатки порошка.
— Что вы делаете?- в страхе спросил Брилар, попятившись к стене.
— Пейте или умрете!- произнес Ариэль, приближаясь к камердинеру маршала с бокалом в левой и кинжалом в правой руке.- И не вздумайте кричать - я всажу вам кинжал в глотку прежде, чем вы издадите звук.
Брилар оказался припертым к стене, в его горло упирался дирк - длинный, узкий кинжал.
— Что это?- только и спросил камердинер, поглядывая на бокал с вином.
— Снотворное. Если бы я хотел вас убить, я не стал бы предлагать вам выпить яд. Вы всю ночь не спали, вам следует хорошенько выспаться. И не говорите мне, что ночью пить вредно! Еще как полезно!
Брилар взял рюмку дрожащей рукой и медленно выпил. Ариэль наблюдал, как страх постепенно угасал в глазах достойного камердинера, как он обмяк и присел на пол. Глаза его закрылись.
— Умаялся, сердешный,- в своей насмешливой манере прошептал Ариэль. Он бросил быстрый взгляд на большую печь, давно остывшую. Через несколько секунд шпион кардинала скрылся в дымоходе и вскоре показался на крыше дома. Оглядевшись, он негромко свистнул. В ответ с улицы раздался такой же свист. Охрана, обратившая внимание на звук, увидела, как черное существо спрыгнуло с крыши дома, пробежало несколько шагов и вскочило на спину коня. Стражники маршала видели, как существо, похожее на человека, ехало на коне задом наперед. Конечно, это был не черт, а наш герой, прокопченный в трубе и выдававший себя за нечистого, чтобы сбить с толку любопытных или бдительных. По свисту, раздавшемуся со стороны улицы, Ариэль понял, в какой стороне его ждет верный слуга Август с добрым и быстрым конем, на которого Ариэль легко вскочил, используя все свое умение наездника. Было около четырех часов утра. От Парижа до Фонтенбло в лучшем случае можно было доскакать часа за полтора, что и сделал Ариэль. Четверть шестого он стоял в приемной кардинала Ришелье.

8 Арест маршала

Де Бурне вынужден был разбудить кардинала. Ришелье ждал появления своего доверенного лица, поэтому не ложился в кровать, а дремал в кресле.
— Пусть войдет,- разминая плечи, сказал кардинал. Через мгновение в комнате появился черный человек, в котором он узнал Ариэля.
— Это вы, виконт?- насмешливо спросил кардинал.
— Трудно сказать, я ли это. Охрана маршала д,Орнано приняла меня за нечистого.
— И была, вероятно, права. Человек в такой одежде не может считать себя чистым, не правда ли?
— Ну разве я могу спорить в таком вопросе с таким знатоком теологии?!
— Давайте письма,- Ришелье даже не допускал мысли, что его лучшему шпиону что-то не удалось. Ариэль протянул кардиналу два конверта. Министр нетерпеливо вскрыл их и пробежал глазами по обоим письмам.
— Вы замарались не зря, виконт,- с одобрением сказал кардинал.
— Я чувствовал, ваше преосвященство, что здесь пахнет порохом.
— Здесь пахнет изменой, виконт!- торжественно произнес Ришелье.- Немедленно арестовать маршала д'Орнано! Поторопитесь, виконт,- заметил Ришелье, видя, что шпион оглядывается по сторонам, с намерением присесть отдохнуть.
— Он не сбежит,- ответил Ариэль, показывая Ришелье ключ.- Маршал спит и к тому же заперт. Через окно он тоже не сбежит.
— Прекрасно, возьмите у моего казначея двести пистолей и приступайте к аресту д'Орнано.
— А я их уже взял. Маршал мне обошелся даром.
— Поразительная честность,- заметил Ришелье.
— Как приятно сознавать, что тебя считают честным! Клянусь честью, в доме маршала д'Орнано с вами не согласятся!
— Ступайте!
— Только переоденусь!
В восемь часов утра, когда в доме маршала обычно все еще спали, в это утро в доме происходила настоящая паника. Камердинер мертвецки спал на кухне, дверь маршала была заперта и до него невозможно было докричаться. Наконец Брилара растолкали. Он не мог понять, что происходит, а когда понял, закричал измена! Наконец проснулся и маршал и попытался выйти, но безуспешно. В довершение на улице послышался дробный топот множества копыт лошадей. Кавалькада полицейских спешилась у дома и, взяв штурмом крыльцо, ворвалась внутрь. Ариэль был впереди. Достойного камердинера он нашел в той же кухне.
— Вы что-то ищете, милейший?- спросил Ариэль и достал ключ.- Это? Как вы могли потерять такой важный предмет! Я вам говорил, не надо пить по ночам!
И, обращаясь уже к полицейским, сказал:
— Не трогайте его, он всего лишь старательный слуга изменника Франции.
Трое полицейских прошли к спальной маршала, Ариэль открыл ключом дверь и его взору предстал растрепанный с испариной на лбу воспитатель Гастона Анжуйского.
— В чем дело, Ариэль? Кто меня запер?
— Сейчас уже не важно, кто вас запирал, важнее узнать, кто на этот раз запрет. Вы арестованы, маршал! Взять его!
Двое полицейских ворвались в комнату и скрутили сопротивлявшегося маршала.
— Я не спрашивал вашу шпагу, потому, что вы более не маршал. Вы — изменник Франции!- гордо произнес Ариэль.- В Бастилию,- замогильным тоном добавил он.
— Позвольте мне надеть мой камзол!
На эти слова Ариэль вошел в комнату, достал из кармана камзола ключ и бросил камзол на руки маршалу. Пораженный Орнано смотрел, как Ариэль открыл ключом комод, затем открыл шкатулку и вытряхнул ее содержимое на столик, где еще стояли два бокала и пустая бутылка вина. На стол выпали какие-то драгоценности и несколько писем. Ариэль стал просматривать конверты и вслух называть адресатов.
— Так, письмо от тетушки д'Орнано, письмо от его кузины, письмо от графа Суассона... а это письмо посла Испанских Нидерландов.
Ариэль взломал печать и прочел письмо.
— Это уже интересно!- воскликнул он. Ариэль посмотрел на маршала и заметил его изумление.
— Вас удивляет, что на столе нет писем от герцога Савойского и из Венеции?
На лице арестованного нарисовалось еще большее удивление с примесью страха.
— Вероятно, их сейчас читает его высокопреосвященство, на пути к его величеству!- Эта фраза подкосила ноги маршала. Полицейским пришлось нести арестанта до тюремной кареты, ожидавшей его на улице. Полицейские сели верхом и стали сопровождать карету с арестованным маршалом. Конвой выехал на улицу Сент-Антуан, по которой можно было прямиком достичь Бастилии. Ариэль ехал впереди. Увидев карету кардинала, он приказал конвойным следовать в Бастилию, а сам, поравнявшись с каретой министра, поехал рядом подле левого окна кареты.
— Ваше преосвященство еще что-нибудь желает?- спросил Ариэль.
— Я желаю, чтобы Ариэль превратился в барона де Жезе и стал придворным дофина,- ответил кардинал из кареты.
— Де же зе ,- произнес Ариэль, замедляя ход лошади,- как это романтично! Де Жезе! Одно это слово делает меня придворным Гастона и ближайшим другом герцогини де Шеврёз!

9 Придворный герцога Анжуйского

Париж. Тюильри, приемная Гастона Анжуйского, заполненная до предела знатью, сочувствовавшей принцу и ненавидящей кардинала Ришелье за то, что всемогущий министр оставил для знати такое положение, при котором от нее решительно ничего не зависело. Среди знатных господ был некий барон де Жезе, пользующийся расположением принцев и благосклонностью дам благодаря едкому остроумию и смелости говорить о кардинале все, что ему вздумается. Дожидаясь пробуждения дофина, придворные тихонько разговаривали в приемной, но словоохотливый маркиз де Жезе, привыкший громко говорить и громко смеяться, в окружении принцев Вандомов и других господ, находился в галерее и взахлеб отзывался об отношениях кардинала Ришелье и его племянницы. Но, видя, что Вандомы чем-то серьезно озабочены, де Жезе умолк, вернее, его заняла беседа с одним из придворных. Одним ухом он слушал придворного, а другое навострил в сторону Вандомов. Один говорил другому:
— Сегодня утром арестовали д'Орнано!
— Что?- шепотом крикнул юный герцог де Бофор - сын  Генриха 4 и Габриели д'Эстре.
— Да, письма к Византийскому послу были выкрадены.
— Известно кем?
— Неким Ариэлем, нанятым маршалом накануне.
— О, трижды неосторожный! Откуда вы узнали?
— Полчаса назад прибежал его камердинер Брилар. Он-то все и рассказал.
— Нужно действовать, брат, иначе Орнано всех выдаст!
— К воспитателю герцога Анжуйского не станут применять пыток. Но ты прав. Нужно действовать!
Можно смело предполагать, что все эти слова долетели до чуткого слуха де Жезе. Он стоял боком к входу в галерею и затылком к Вандомам, но все прекрасно слышал, делая вид, что увлечен беседой с придворным.

10 Провал де Жезе

Вандомы первыми заметили приближавшуюся к ним женщину в простой одежде, какую могли себе позволить купчихи, или бедненькие дворяночки. Вошедшая не была из числа тех и других, но одевалась всегда опрятно и достойно, тем более отправляясь в Тюильри. Она рассматривала придворных, и вдруг внимание ее привлек один молодой человек в роскошной шляпе с белыми перьями и большими полями, в синем камзоле с галунами, из которого на грудь выползали прованские кружева, Отложной воротник также украшался кружевами, что по тогдашним понятиям было очень модно. Перевязь, шитая золотом поддерживала красивую с сапфирами на эфесе шпагу. Дворянин носил такого же цвета брюки с подвязками и светлые чулки, не позволявшие сомневаться в красоте ног. Парчовые башмаки служили довершением блеска этого придворного, в котором вошедшая кое-кого узнавала. Марта, а это была действительно хозяйка кабачка Марта Гийом, узнала великолепный подбородок Ариэля, выражавший смелость, его полные красивые губы, оттенявшие угол лица таким образом, что создавалась гармоничная картина всего лица, и его глаза. Но вот, что поражало Марту: Ариэль был безусым, а на этом господине великолепно смотрелись лихозакрученные усы. Де Жезе увидел ее и вздрогнул, а потом поспешил отвернуться.
— Ариэль, ведь это вы!- произнесла Марта, совсем не думая навредить молодому человеку. Вандомы обратили взгляд на барона де Жезе.
— Это к вам обращаются, сударь!- произнес Вандом старший.
— Простите, господа, но я не знаю, почему этой женщине взбрело в голову назвать меня этим именем.
Марта многое поняла. Еще секунду и она сказала бы, что ошиблась, но кто-то из придворных крикнул:
— Держите его, это шпион кардинала!
Де Жезе пришлось спасаться бегством. Он бросился по галерее, но кто-то очень ловкий метнул в него свою шпагу. Клинок прошел выше правой лопатки и вышел спереди ниже ключицы. Все остановились, ожидая развязки. Остановился и де Жезе. Он обернулся в сторону погони, выдернул шпагу из тела и бросился бежать. Двое пустились за ним. Ариэль оглянулся и метнул шпагу в первого, кто приближался. Раненый, он не добросил клинок до намеченной жертвы, однако, вонзившаяся в паркет шпага, на которую налетел гнавшийся за бароном дворянин, разорвала ему все панталоны. Освободившись от панталонов первого, шпага, выпрямляясь с угрожающей скоростью, ударила эфесом второго, который, корчась от мук, проклинал, на чем свет стоит несчастную шпажонку.
— Несчастный де Шале, если я по милости вашей шпаги лишусь наследника...! Проклятая шпажонка!
Тем временем Вандомы устроили настоящий допрос Марте.
— Вы узнали этого человека, не правда ли?- спрашивал Вандом старший.- Отвечайте, от вас зависит ваша безопасность и благополучие вашего заведения. Вы - Марта Гийом, хозяйка кабачка на улице Сент-Антуан. Вы пришли сюда, чтобы получить очередной контракт от герцога Анжуйского, не так ли?
— Да, это так,- промолвила женщина, не поднимая глаз.
— Успокойтесь, дитя мое, вас никто не обидит, если вы скажете правду. Этот человек — Ариэль, тот самый, что снимает у вас комнату?
Марта не имела обыкновения лгать, тем более таким высокопоставленным господам, но и выдавать этого человека, у которого были свои интересы в этом доме, она не хотела
— Он был очень похож на моего постояльца. Но Ариэль не носит усы, и он простолюдин... - Марта поймала себя на мысли, что Ариэль недостижимо высоко стоит своим положением, он дворянин, тогда как она принадлежит к третьему сословию.
— Прекрасно, дитя мое!- изрек герцог Вандомский.- Значит, если мы поймаем этого де Жезе и оторвем его приклеенные усы, вы сможете его опознать?
— Вы его поймаете?- робко спросила Марта.
— Непременно, дитя мое!
— Да, конечно! - «Господи, пусть его не поймают!»

11 Кабачок «Козочка»

Барон де Жезе, как наверное предполагает читатель, искал убежища. До Фонтенбло ему было доехать невозможно. Он потерял немало крови. А в Париже, кроме своего дома и комнаты в кабачке ему негде было спрятаться. Но, если в свой дом он мог пройти незамеченным, то в кабачок просто так войти было невозможно. Посетители всегда могли его заметить, а потом выдать. Поэтому де Жезе ехал к своему дому, имея на хвосте погоню, отстававшую на несколько сот шагов. Дворяне видели, как де Жезе завернул во двор своего дома. Ариэль спрыгнул на всем скаку и взбежал в подъезд. Открыв свою комнату, барон де Жезе закрыл ее на ключ, снял окровавленный камзол и выбросил его в окно, выходившее на улицу. Затем другим ключом открыл потайную дверь, тщательно спрятанную в кладовке, вошел внутрь и прикрыл дверь, служившую с другой стороны вешалкой. Барон де Жезе спустился в подземелье, прошел шагов двадцать и поднялся по лестнице. Вверху он взялся за ручку люка и, напрягая все силы, открыл потайную дверь в подполе своей комнаты в кабачке. Люк застилался ковриком, поэтому шпиону кардинала приходилось тяжело вдвойне. Едва он снова закрыл люк, как услышал шум в кабаке. Происхождение этого движения ему стало понятно сразу. В кабак вломились люди Вандомов. Ариэль вышел из своей комнаты в коридор, но вынужден был сразу закрыть дверцу. В коридоре показалась Клементина - служанка Марты, несшая, в отсутствие хозяйки, блюда в кабак. Де Жезе сделал еще попытку, и ему повезло. Коридор был пуст. Быстро, как молния, он прошмыгнул к комнате Марты и скрылся за дверью как раз в тот момент, когда шум и громкий разговор приблизились к внутренним помещениям. Ариэль огляделся, увидел  туалетные принадлежности Марты, ее ночной головной убор и удобную кровать. Прятаться было негде. Можно было спрятаться в подземелье, но при ранении он долго не протянет и окоченеет от потери крови и холода. Перспектива остаться под землей навеки его не прельщала. Поэтому он пошел на риск, надеясь на благоразумие и доброту Марты.
В кабачок на самом деле вошли люди Вандомов и герцога Анжуйского. Они привезли и Марту. Обшарив все комнаты, разочарованные люди Вандомов вернулись в кабачок.
— Ну что?- спросил Вандом старший.
— Его нигде нет.
— Все обыскали?
— Все, даже комнату хозяйки. Кстати, кто там у вас храпит?
Марта вздрогнула раньше, чем это заметили бы придворные и сам герцог Вандомский.
— Моя тетушка. Надеюсь, вы не потревожили ее сон? - Марта сделала над собой невероятное усилие, чтобы не выдать себя. Вандом пронизывал ее глазами и, вероятно, ему на ум пришла бы мысль об укрывательстве, но в эту секунду с улицы зашел какой-то человек, держа окровавленный камзол де Жезе.
— Это мы нашли возле дома напротив. Он все-таки ускакал, дьявол! Обманул нас и ускакал!
Вандом старший скорчил кисло-задумчивую мину, как будто верхняя челюсть прилипла к нижней, и ни слова не говоря, вышел. Он только сделал жест своим людям ступать за ним. Только один остался наблюдать за передвижениями в кабачке. Марта спросила, что ему нужно, расспросила обо всем Клементину и не спеша удалилась к себе. Взволнованная, она вошла в комнату и обратила внимание на постель. Под одеялом лежало нечто в ночном чепчике, из-под которого выбивались якобы седые волосы, имевшие на себе огромное количество пудры.

12 Лекарь по призванию

Марта подошла к кровати, но решительно не знала, с чего начать. Она чувствовала свою вину перед этим человеком, Марта еще не забыла, как рьяно он вступился за ее честь, но с другой стороны ее раздражало то обстоятельство, что в ее кровати, до недавнего времени супружеском ложе, лежит посторонний мужчина, пусть раненый.
— Что вы делаете в моей кровати?!- холодно спросила Марта.  Де Жезе медленно повернулся на правый бок, чтобы видеть хозяйку, при этом движении чепчик слетел с его головы.
— Это вы? А я уже подумал, что ангел.- Ариэль смотрел на чистое лицо Марты, ее спокойные серо-голубые глаза, ее детские губы, и думал, что в надежных руках. Он решил ответить на вопрос, поставленный Мартой, но в своей обычной манере.
— Я здесь лежу. - Этот можно, сказать, наглый ответ привел женщину в возмущенное состояние.
— Лежите? В моей постели! В постели, в которой лежал мой муж, еще не захороненный! Не прошло и дня, как он убит, а у меня уже в постели мужчина! Что должны обо мне думать люди? Что?
— Ну, во-первых, им совершенно незачем знать, что я здесь, а во-вторых, какой я мужчина? Я раненый, вот и все! А если вы сейчас же не перевяжете мне рану, то к концу дня в вашем доме будет второй покойник.
— Этого мне еще не хватало!- в ужасе вскричала Марта и бросилась к вешалке с платьями. Она выбрала самое новое муслиновое платье, сняла его с вешалки и оторвала подол. Затем располосовала на ленты и подошла к раненому.
— Это делается не так,- произнес Ариэль, чувствуя сильную усталость.- Принеси из кабака рюмку водки, а из моей комнаты - рожок с порохом и трут. Так нужно, Марта. Я не хочу валяться в лихорадке две-три недели. Я должен быть на ногах через два дня, это очень важно! Жизнь Ришелье в опасности!
Через две минуты Марта стояла перед Ариэлем с рюмкой водки и рожком. Ариэль взял из ее рук рюмку и выпил содержимое. Марта с ужасом смотрела на то, как раненый пьет такой крепкий напиток, не понимая, зачем это ему надо.
— Теперь возьми щепоть пороху и насыпь мне на рану на спине.
— Зачем?
— Делай, как я говорю, потом узнаешь,- произнес де Жезе, поворачиваясь на левый бок так, что рана над лопаткой оказалась наверху под небольшим углом.
— Теперь возьми трут, разожги его от свечи и поднеси к пороху. Не спорь, меня покидают силы. Я потеряю сознание, но ты не бойся, смело перевязывай.
Марта поднесла зажженный трут к спине Ариэля.
— Вы сами этого хотели...-Хозяйка кабачка не договорила, как вдруг сноп дыма и огня образовался на спине Ариэля. Он глухо вскрикнул и обмяк. Не долго колеблясь, Марта перевязала раненого и уложила на спину.
Как ни старался Ариэль избежать лихорадки, она все же случилась. Всю ночь он бредил и ворочался, откидывал одеяло, которое кто-то тщательно поправлял вновь. Ближе к утру лихорадка прошла. Приходя в сознание, Ариэль почувствовал исходящее справа от него тепло. Он осторожно пододвинулся плечом и ощутил чье-то теплое тело, согревавшее его. Де Жезе счастливо вздохнул, попытался рассмотреть лежавшего с ним человека, но безуспешно. Тогда он потянул носом и ощутил аромат от женских волос. Ариэль сладко вздохнул и стал погружаться в спокойный здоровый сон. Проснулся он уже днем и явственно почувствовал, что рядом уже никого нет. Ариэль тихо позвал хозяйку:
— Марта. Марта!
Вскоре та явилась. К удивлению Ариэля, на лице Марты не было на улыбки, ни стыдливой гримаски. Своими раскрытыми, внимательными глазами она изучала настроение подопечного и пыталась понять степень его болезни. Марта видела только улыбающееся лицо молодого человека, какое бывает после одержанной победы над женщиной. Правда, к этой улыбке примешивалась благодарность за заботу о нем.
— Вы что-нибудь хотите?
— Хочу,- влюбленным тоном произнес Ариэль,- Ваши руки, которые спасли меня от смерти.
Де Жезе взял руки женщины и перецеловал прежде, чем та вздумала их отдернуть.
— Вы очень любезны,- в смущении, смешанном с возмущением произнесла Марта.
— Вы не называете меня по имени, Марта.
— Кто же знает, как вас правильно называть? Вы то Ариэль — бретер и бродяга, на которого смотреть было противно, то вы барон де Жезе, блеск которого слепит глаза.
— Милая Марта, вам я откроюсь, как на исповеди. Я не Ариэль и не де Жезе, я — Аннибал шевалье де Пуйон, виконт де Жуайез. Я законный сын внебрачного сына того самого Жуайеза, который был близким другом Генриха 3 и который пал в бою против герцога Гиза. Наш род берет начало от Людовика 11 Святого!
— Час от часу не легче,- проронила Марта, отворачиваясь.
— Марта, я хочу поблагодарить вас за то тепло, которое вы мне дарили и спасли меня,- трепетно произнес Аннибал. Хозяйка кабачка повернулась к больному, и на лице ее изобразилось выражение, непонятное для нашего героя.
— Вы о чем?- недоуменно спросила Марта. Этим она ошеломила виконта.
— Простите, меня, Марта, если я не прав, но по-моему, если женщина спасает мужчину и немножко жертвует ради его спасения своей честью, то в этом нет ничего позорного.
— Что с вами, вы бредите?
Такое простодушное отрицание не могло не ввести Ариэля в заблуждение.
— Марта, вы не можете так притворяться, вы слишком честны для этого. Так значит, ночью рядом со мной были не вы?
Лицо порядочной женщины вспыхнуло.
— Рядом с вами? Ночью? Сударь, я замужняя женщина!
— С прискорбием сообщаю вам, что вы уже как два дня свободны и вольны были поступать так, как вам подсказывает ваше доброе сердце.
— Вы осмеливаетесь утверждать, что я была здесь ночью? С вами сидела Клементина - моя служанка! Неужели вы думаете, что женщина, находящаяся в трауре по мужу, способна провести ночь в постели, где лежит мужчина!
— Клементина?- с ужасом переспросил Аннибал. Он накрыл свой лоб левой рукой и опрокинулся на подушки.
— Какой же я осел! Как я мог ошибиться?! Ведь я никогда не ошибаюсь!
— На этот раз вы точно ошиблись!- Марта повернулась лицом к раненому. Видно было, что она справилась с эмоциями. - Вам что-нибудь нужно, сударь?
— Да, поесть. Мне нужно основательно подкрепиться.
— Я принесу вам бульон...
— Ни в коем случае!
— Тогда отбивную с кровью?
— Это завтра. У меня сейчас и так мало сил, а мясо отнимает еще больше.
- Интересно узнать, Аннибал де Жуайез, где это вы приобрели такие познания?
— Вам я откроюсь. Я два года жил и воспитывался в Китае. Мой предок вынужден был скрываться от мести Лиги и особенно герцога Майенского.
— Поэтому-то вы и решили, вернувшись во Францию, служить тому, кто вернет вам все ваши земли и титулы?
Аннибал ласково посмотрел на кабатчицу.
— Поразительное совпадение красоты и ума. Я думал, что если у женщины есть красота, ум ей не требуется, а если женщина умна, то может обойтись и без красоты.
— Так что вам принести?- холодно спросила Марта.
— Овощей и фруктов, каких только можно. Я все оплачу, не беспокойтесь.

13 Душеприказчик барона де Жезе

Весь оставшийся день Аннибал подкреплялся и отдыхал. Марта искала по всему городу фрукты, какие только можно найти весной и не где-нибудь в Аравии или Персии, а во Франции, в стране, где не растут даже апельсины. И все-таки она сумела найти хоть и не свежие гранаты и лимоны и несколько видов овощей. На следующий день больной попросил приготовить ему цыпленка и яичницу и сделал особый заказ.
— Марта, милая Марта Гийом.- Хозяйка кабачка хотела изобразить оскорбление на своем лице, но выражение, с каким к ней обращался молодой человек, не заслуживало гнева. Марта сидела на табурете, причем, сидела всегда очень прямо, положив руки на колени.- Марта, то, о чем я вас попрошу, очень важно.
— Говорите, я сделаю все, что от меня зависит,- с готовностью ответила хозяйка кабачка.
— Мне нужно, чтобы вы сходили в монастырь святого Франциска и передали вот эту монету привратнику этого монастыря.- Аннибал достал из кармана брюк серебряное экю с тремя обкусанными краями.- Потом вам нужно будет подождать несколько минут и привести монаха капуцина сюда, якобы для отпущения грехов. Это очень важно, так как сам я еще не могу передвигаться. Вы сделаете это?
— Да, сударь, я сделаю то, что вы просите.
— Марта, вы добрейшее существо!
 Через час после этой сцены явился монах капуцин. Он попросил всех выйти и склонился к больному. Аннибал взглянул на вошедшего и подскочил на кровати.
— Отец Жозеф!! Лучшего душеприказчика мне было бы и не сыскать!
— Тише, сын мой,- спокойно сказал монах.- Во-первых, мне показалось, что эта женщина посвящена в некие тайны. Что она знает?
— Она знает столько, сколько должна знать о человеке, которого она спасла.
— Хорошо. Что вы хотели мне передать?
— Неутешительные новости. Де Жезе раскрыт...
— Пусть де Жезе умрет. Он больше не нужен.
— Вы отпускаете ему грехи, отец мой?
— Перестаньте шутить, негодник. Что еще?
— Его преосвященству следует поберечься. Вандомы и Гастон что-то замышляют против него. Я узнал, что в их компании не последнюю роль играет герцогиня де Шеврез и некий граф де Шале. С последним мне очень хотелось бы встретиться где-нибудь в Венсенском лесу. Но вы ведь знаете, что дуэли запрещены. Отец мой, мне нужна карета. Я не хочу подвергать опасности хозяйку кабачка Марту и подвергаться опасности сам. Эти заговорщики обыскали весь кабачок и всю гостиницу. Я чудом уцелел. Я бы хотел подлечиться во Флери, где общество такого просветленного теолога, коим является кардинал, сразу исцелило бы меня. И потом, я мог бы быть ему полезен.
— Хорошо, сын мой, я помолюсь за вас. А де Жезе пусть умрет.- Проговорил аббат дю Трамбле, вставая с табурета и выходя.
«Как убить де Жезе, когда оно означает: я люблю! А ведь я и в самом деле Зе».
Вскоре после ухода отца Жозефа в комнату вошла Марта.
— Какой странный этот капуцин!- в тоне женщины чувствовался страх.- Какая борода! А какие выросты на лбу! Мне кажется этот человек не простой капуцин. Он ведет себя как... как кардинал, хотя одет в простую власяницу.
— Успокойтесь, дитя мое, борода, как борода. А выросты... Это из-за его раннего развития. Этот человек в шесть лет уже знал латынь и греческий. Его мозгам тесно в черепе, вот они и полезли на лоб. А то, что он ведет себя странно, то, поверьте мне, он достоин этого. Что-то не так?- Аннибал смотрел на Марту и пытался разгадать ее мысли.
— Вы назвали меня дитем.
— Ну так что же?
— А то, что мне кажется, что я старше вас.
— Не может быть! Мне двадцать семь лет, тогда как вам всего...
— Я на три года вас старше. У меня есть две дочери, которые в данный момент воспитываются в пансионате.
— Это все предрассудки, Марта. Я читал в одной книге, что когда на Земле появилась Ева, Адаму было уже, по нашим меркам, ему было пора умирать. Но ведь не смутило же это Еву. Она стала его женой. Видимо это и послужило причиной начала патриархата, ведь Адам уже многое понял и был старшим. Аннибал этими словами надеялся смутить достойную женщину и выведать ее чувства к нему, но Марта на редкость владела собой.
— К чему вы заговорили о Еве и Адаме? Разве у них был выбор?
— У вас поразительное чувство юмора, Марта!- Аннибал расхохотался. Он думал, что Марта вот-вот растает, засмеется и это чуть-чуть сблизит их души, но достойная кабатчица только покраснела от своих слов и, сказав: меня ждут пациенты,- вышла из комнаты.
«Иди, иди, снежная, ледяная, ты все равно будешь моей! Но как она владеет собой! С каким неподдельным искусством она отрекалась от того, что так очевидно и так невинно! Можно обмануть мой разум и мои уши, но мой нос! О, такие запахи, такое благоухание могло исходить только от Марты! Марта, моя любимая Марта, ты сама не понимаешь, что мы провели с тобой первую брачную ночь, наполненную спасением, невинную брачную ночь! А то, что ты так горячо все отрицаешь, говорит только о твоем недоверии ко мне, а не о скромности, и это горько».
Примерно через полчаса в комнату постучали. Вошел монах капуцин.
— Ваша милость, одевайтесь, карета ждет вас на улице.
— Помогите мне,- произнес Аннибал, вставая с кровати.- Нужно пройти по коридору в мою комнату, там я найду плащ.
— Как в вашу комнату? А это чья же?- спросили в один голос монахи.
— Хозяйкина!- с издевкой произнес Аннибал.
Капуцины оставили раненого и принялись усердно креститься, произнося «Отче наш» чуть ли не задом наперед.
— Черт бы вас подрал, держите меня, или я сейчас упаду!
Можно себе представить, какое впечатление произвели эти слова на капуцинов. Все же они подхватили Аннибала де Жуайеза под руки, свободными руками не переставая креститься. Капуцин, что был слева от раненого, крестился левой рукой, поддерживая своего подопечного правой. Втроем они вышли в помещение кабака, в котором как раз находились Марта и ее служанка Клементина. Марта не без тревоги спросила:
— Зачем же вы уходите, вам еще рано передвигаться?!
— Моему сердцу нужно слегка остыть. Иначе меня будет мучить лихорадка. Но разве оно может остыть, если вы рядом?! Надеюсь вскоре поправиться и отужинать в вашем прекрасном заведении. Благодарю вас за все! Зайдите в мою комнату, там в сундуке вы найдете деньги. Возьмите сколько сочтете нужным. Ключик вы найдете под подушкой.
Затем, обращаясь к Клементине, сказал:
— И вам спасибо, сударыня!
— За что?- недоуменно спросила Клементина.
Аннибал не стал вгонять Марту в краску своей догадкой, он сделал вид, что ничего не подозревает, и ответил:
— За тепло вашего кабачка.
Марта с облегчением вздохнула.

14 Командор Валансе

В резиденцию кардинала Аннибала де Пуйон Жуайеза привезли к вечеру, боясь разбить его дорогой. Очень усталого его отнесли в комнату, законно ему принадлежавшую, уложили в постель и позвали доктора. Лекарь осмотрел рану, остался доволен процессами заживления и сделал перевязку. Затем уже к Аннибалу вошел кардинал.
— Лежите, виконт,- повелительным тоном сказал Ришелье.- Лежите, но ради бога не молчите. Расскажите мне, что с вами произошло утром в приемной герцога Анжуйского.
— Ваше преосвященство, вам угрожает опасность. Мне удалось подслушать некоторые детали заговора. Вам угрожают Вандомы, Конде и конечно же дофин. Исполнителем же заговора по всей видимости будет де Шале маркиз.
— Откуда такие сведения?
— Когда меня разоблачили и погнались за мной, я слышал проклятия и вот такие слова одного из догонявших меня: «Дай, Бог, Шале, чтобы ваша шпага в следующий раз была более удачлива!»
Кардинал на некоторое мгновение отвернулся, обдумывая вероятные версии произошедшего. Затем, не поворачивая головы, спросил.
— Чем же она на этот раз не угодила?
— Она как раз угодила, монсеньер. Сначала она воткнулась мне в спину, а потом, когда я швырнул ее в них, первому, Шале, она разорвала панталоны, а второму ударила по месту, которое мужчине дороже, чем его собственная голова.
— Значит Шале,- пробормотал Ришелье.- Отдыхайте, виконт, вы нужны мне, а значит, нужны Франции.
— Благодарю вас, монсеньер.
Выходя от виконта, Ришелье припоминал некоторые фамилии, связанные с именем Шале. Наконец он вспомнил и сказал, обращаясь к камердинеру:
— Дебурне, пригласите ко мне командора Валансе, если не ошибаюсь, он состоит в родстве с неким маркизом Шале.
— Он его дядя, и он здесь,- с удовольствием ответил камердинер.
— Валансе здесь?- обрадовано изрек Ришелье, чуть приподняв брови.- Введите.
Кардинал сел в кресло возле камина и беспрестанно играл четками. Через минуту его взору предстал седовласый мужчина, одетый как мальтийский рыцарь.
— Садитесь, командор,- в тоне кардинала нетрудно было уловить нотки угрозы. Глаза его вонзились в душу старого командора. Чтобы не упасть со страха, Валансе поспешил сесть. Ришелье потушил свой огненный взор и обратил его в никуда.
— Что привело вас ко мне, милостивый государь?
— Простите, простите моего племянника!- Валансе бросился перед кардиналом на колени и молитвенно сложил руки.
— Прощать и отпускать грехи — моя прямая обязанность. Встаньте, дитя мое, и расскажите мне как на исповеди, о своем горе.
Валансе продолжал стоять на коленях.
— Мой племянник... Он так еще молод! Он поддался дурному влиянию! Это все герцогиня! Это она его подстрекает! Он не понимает, что творит! Бедное дитя! Бедный ребенок! Я надеюсь, ваше высокопреосвященство, что вы простите его!- Слезы текли из глаз дяди маркиза де Шале.
— Чтобы простить, надо знать, за что прощать,- произнес кардинал в своей обычной медлительной манере. Валансе посмотрел на кардинала. Его взгляд встретился с леденящим душу взором всемогущего министра, и командор уже не смог промолчать. Большие серые глаза кардинала имели гипнотическую силу, особенно на слабые души.
— Ваше высокопреосвященство, обещайте мне простить моего племянника!
Ришелье ничего не говорил, он выжидал, пока командор решится. Отступать уже было поздно, можно было запросто оказаться в Бастилии, а главное, за зря.
— Мой племянник, маркиз де Шале — один из заговорщиков герцога Анжуйского. Он - главный исполнитель. Он замышляет прийти к вам под предлогом объявления прихода Гастона Анжуйского, и не далее, как послезавтра. Я ни за что не выдал бы вам моего Анри, если бы он не покушался на жизнь священнослужителя, на кардинала Франции!
— Вы честный человек, командор Валансе!- похвалил кардинал. - И раз уж вы заговорили, то вам не следует умалчивать об остальном.
— Спрашивайте, ваше высокопреосвящен-ство! Я все расскажу, что знаю!- изрек Валансе, вытирая слезы платком.
— Кто вам рассказал о заговоре?
— Анри, мой племянник. Он сам похвастался мне перед этой мегерой герцогиней де Шеврез.
— Ну зачем же так о даме? Герцогиня де Шеврез красивая женщина, остроумная, ей хочется быть в центре событий, влиять на политику, заслужить восхищение мужчин. Помешательство такого рода свойственно не только ей одной.
Кардинал вдруг замолчал и спросил, испытывая сильный интерес:
— Известно ли вам об участии в заговоре королевы Анны?
— Ее имя произносилось раза два в разговоре герцогини и Анри.
— Благодарю вас, Валансе, вы послужили примером преданности королю и церкви. Ступайте домой и ни о чем не беспокойтесь.
— Благодарю вас, ваше высокопреосвященство. Смею надеяться, что вы помилуете моего племянника, ведь правда?
Ришелье вдруг переменил позу и тон. Он подался вперед и устремил на командора пламенный взор.
— Вы просите помиловать преступника, который замышлял совершить убийство отца галликанской церкви с тем, чтобы потом вырвать трон под неугодным знати Людовиком и подставить его под Гастона, эту марионетку в руках Вандомов! И это еще не все преступления, командор! Заговорщики затеяли переписку с Венецией, Голландией и Саксонией с тем, чтобы заручиться поддержкой этих стран в свержении Людовика - помазанника божьего! А теперь поразмыслите, заслуживает ли ваш племянник прощения?! А даже если бы я и простил, судить его будет королевский суд!
Потрясенный Валансе пятясь, выскочил из кабинета и опрометью бросился вон из замка.
— Ваше преосвященство,- вступил в разговор камердинер,- он может рассказать Шале о грядущей беде, и тот скроется.
— Ваша беда в том, Дебурне, что вы еще плохо знаете своего господина,- произнес кардинал, откидываясь на спинку кресла.- Валансе не расскажет о своем откровении никому. У него есть стыд перед племянником и обязанности перед королем. Позовите ко мне де Бара.
Вскоре в кабинет вошел средних лет человек, вооруженный длинной шпагой. Он снял шляпу, довольно потертую, на которой галуны уже не сверкали позолотой, и встал в позу ожидания приказа.
— Де Бар, мне нужна надежная охрана, человек двадцать. И не далее, как завтра днем. И мне нужен не какой-нибудь сброд, а надежные люди, на которых я могу полностью положиться.
— Будет исполнено!

15 Встреча маркиза де Шале

10 мая 1626 года в Флери прибыла делегация от Гастона Анжуйского, возглавляемая маркизом де Шале. Его пропустили в дом, как гостя от дофина и приняли со всеми почестями. Маркиз содрогался при виде усиленной охраны кардинала. Прежде при нем был один телохранитель — де Бар. Теперь же у всех дверей стояло человека по четыре, не меньше. Кардинал был деланно любезен.
— Прошу вас, маркиз,- сказал Ришелье, указывая на стул.- Я к вашим услугам. Мне весьма интересно узнать, что хотел мне сообщить его высочество герцог Анжуйский.
Бледный Шале не мог слова вымолвить. О покушении уже нечего было и думать — прежде, чем он выхватит шпагу, его искромсают на куски. За спиной у кардинала стоял преданный де Бар, держа левую руку на рукоятке шпаги. Наконец Шале вымолвил.
— Я только хотел сказать вам, ваше высокопреосвященство, что его высочество переезжает на летнюю квартиру в Фонтенбло и он хотел засвидетельствовать вам знаки глубочайшего уважения.
— Прекрасно, маркиз. Я никогда не сомневался в подлинности чувств герцога Анжуйского! Особенно в его доброжелательности. Скажите ему об этом, когда увидитесь вновь.
— Непременно. А теперь, поскольку свою миссию я выполнил, позвольте откланяться.
— Не смею вас задерживать,- с улыбкой, понятной только кардиналу, ответил тот.
Вся группа придворных покинула дом кардинала в скверном настроении. Шале решил не идти прямо к дофину, а уехать в Париж и написать о неудаче оттуда. Так, он считал, безопаснее. Кардинал считал иначе.

16 Посещение герцога Анжуйского

- Дебурне, приготовьте мою карету и скажите де Бару, чтобы он сопровождал меня,- приказал кардинал. Через пять минут Дебурне доложил, что карета готова и де Бар с небольшой охраной ждет его возле экипажа. Ришелье быстрым шагом спустился по лестнице к дверям, ни слова не говоря, сел в карету и закрыл дверцу. Де Бар вскочил на коня и подъехал к оконцу кареты.
— В Фонтенбло,- приказал кардинал. Де Бар пришпорил коня и поскакал впереди кареты. Кучер правил лошадьми, стараясь не отстать от всадника. Через несколько минут карета его высокопреосвященства вторглась в пределы королевского замка в Фонтенбло. Привратники, увидев гербы кардинала Ришелье, не посмели не впустить его карету. Только в дверях была небольшая преграда. Камердинер Гастона Анжуйского сказал, что его господин почивает. Это совершенно не остановило первого министра. Его мантия не знала преград и никто не посмел преградить кардиналу Ришелье дорогу. Министр вошел в спальную Гастона и подошел к кровати. Дофин сладко потягивался и намеревался потереть глаза, но увидев перед собой кардинала, вытаращил глаза и отодвинулся в глубину алькова.
— Ваше преосвященство? Что вам угодно?
— Мне угодно спросить вас, ваше высочество, за что вы так не любите меня? Меня и своего старшего брата — короля Франции! Почему вы позволяете вашему воспитателю переписываться за моей спиной с врагами Франции — Испанскими Нидерландами и Венецией! И, наконец, я хочу спросить вас, что я вам сделал, что вы подсылаете ко мне убийц?
Ошарашенный Гастон ничего не мог ответить и сообразить. Пользуясь заминкой, Ришелье продолжал.
— Ваше высочество, как вы могли сомневаться в том, что я, занимая столь высокий пост, буду заниматься тем, что может принести вред государству? Кто вас ввел в заблуждение относительно моей политики укрепления королевской власти? Я призываю вас образумиться и не верить сплетникам. Как вы могли желать погибели своего старшего брата? Не оправдывайтесь, я знаю, что вы вели переговоры с Анной Австрийской и что она согласилась в случае устранения выйти за вас замуж, чтобы остаться королевой! Неужели вы не понимаете, что все эти междоусобицы в королевской семье на руку только врагам Франции?!
Насмерть перепуганный герцог Анжуйский укрылся одеялом с головой.
— Ваше высочество, взамен на мою лояльность к вам,- я не расскажу Людовику о ваших планах,- вы выдадите мне всех заговорщиков, начиная с Анны Австрийской и кончая маркизом Талейраном-Периге де Шале. Ваше высочество, я прошу немного взамен того, что может повлечь за собой раскрытие всего заговора перед королем. Возьмите лист бумаги и напишите имена всех заговорщиков. Возьмите себя в руки.
Красный, с испариной на лбу Гастон выполз из-под одеяла.
— Вы даете мне слово, что король не узнает о моем предательстве?
— Будьте уверены, герцог.
Ришелье пододвинул к Гастону столик и вложил в руку перо, перед этим обмакнув его в чернила. Гастон написал имена всех заговорщиков, включая и Анну Австрийскую.
— А теперь, ваше высочество, мы с вами простимся, как хорошие друзья. Прощайте.
Ришелье вышел из спальной, но через неплотно прикрытую дверь услышал истерику:
— Да провались ты, дьявол!

17 Доклад королю и прошение об отставке

Спустя несколько дней Ришелье получил от Гастона меморандум, в котором дофин обязывал всех членов королевской семьи беспрекословно слушаться короля. После этого Ришелье отправил королю письмо в Париж. В письме назывались фамилии всех участников заговора, а также прошение об отставке. Попробуем воспроизвести письмо кардинала, где говорилось об этом.
Сир, заговор, к счастью раскрытый мной, наглядно показал, как Ваша семья недовольна мною. Из-за политики, которую мы оба избрали верной и единственно правильной, я стал ненавидим вашей супругой, вашим братом и вашими кузенами, а из-за меня коренным образом и к Вам, сир, отношение изменилось. Я очень устал, ваше величество, скажу больше, я болен, и прошу дать мне отставку, чтобы Вам, сир, кому я был рад служить, не приходилось в дальнейшем ссориться с вашей семьей.
20 мая 1626 года Кардинал Ришелье.

Кардиналу Ришелье был нужен мандат с более широкими полномочиями, поэтому он сознательно пошел на обострение с Людовиком, который, поведя политику Ришелье, уже не мог без него обходиться. Ришелье все правильно рассчитал. 9 июня 1626 года в Флери прибыл королевский курьер, который привез пакет. Кардинал спешно вскрыл его:
«Я знаю все причины, по которым вы хотите уйти на покой. Я желаю вам быть здоровым даже более, чем Вы сами этого хотите... Благодаря Господу все идет хорошо с тех пор, как Вы здесь; я питаю к Вам полное доверие, и у меня никогда не было никого, кто служил бы мне на благо так, как это делаете Вы. Это побуждает меня просить Вас не уходить в отставку, ибо в этом случае дела мои пошли бы плохо... Не обращайте никакого внимания на то, чтО о вас говорят. Я разоблачу любую клевету на Вас и заставлю любого, кто желает быть членом моего совета, считаться с Вами. Будьте уверены, я не изменю своего мнения. Кто бы ни выступил против Вас, Вы можете рассчитывать на меня. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы королева-мать содействовала Вам во всем, что касается моих дел.
8 июня 1626г. Мы, божьей милостью Людовик 13».
«Это его почерк,- с удовольствием подумал кардинал,- он написал письмо лично, это хороший знак!»
Итак, Ришелье получил подтверждение, что он по-прежнему главный министр, а пока он бездействовал, Людовик по своей инициативе сделал преобразования в королевском совете, удалив оттуда неугодных кардиналу. Так Марильяк стал хранителем печати, маркиз д’Эффиа — сюринтендантом финансов, Шомберг и Бутилье стали государственными секретарями. Наконец пришла очередь и заговорщикам. 11 июня по королевскому указу были арестованы братья Вандомы. После этого Людовик вызвал кардинала Ришелье в Блуа, откуда двор отправился в Нант — главный город Нормандии, где собирались провинциальные штаты. Выезжая, Ришелье дал конкретные инструкции полностью поправившемуся виконту де Жуайезу относительно всех заговорщиков, которые еще оставались на свободе. Управившись с делами, Аннибал нагнал Ришелье и весь двор в Блуа, где собирался получить дополнительные инструкции.

18 Письма Анны Австрийской

- Монсеньер,- произнес вошедший в комнату кардинала виконт.
— Как ваше здоровье, Аннибал?- осведомился Ришелье тоном отнюдь не отеческим.
— Благодарю, монсеньер. Вашими молитвами.
— Вы знаете такого Ла Порта?
— Доверенное лицо королевы? Прекрасно знаю, монсеньер.
— По моим сведениям сей человек отправляется в Лондон с письмом Бекингэму, а оттуда с письмом Бекингэма к королеве.
— И вам нужны эти письма, монсеньер.
— Да, но чтобы перехватить оба письма, письмо королевы должно дойти до адресата. Вы поняли, виконт?
— Признаться, не совсем.
— Вы похитите письмо королевы и вместо него подсунете вот это, которое написал под диктовку мой каллиграф. Также вы поступите и с письмом Бекингэма. Если вы выполните поручение, считайте, что королева у нас в руках.
— Мне то что от этого,- пожимая плечами, ответил Аннибал.
— Я вас не понимаю,- с неудовольствием произнес Ришелье.
— Возможно, мой провал с де Жезе и не стоит того, чтобы просить от вас особого благоволения, но я все же осмеливаюсь просить у вас титул баронессы для одной женщины, которую я люблю.
— Титул баронессы,- вслух размышлял Ришелье.- Признаться, я думал вы попросите у меня титул герцога, который издревле принадлежал Жуайезам.
— Я обойдусь и виконтом.
— А зачем вашей даме титул? Вы не хотите замарать свое имя родством с простолюдинкой?
— Нет, монсеньер, я боюсь, что моя возлюбленная слишком горда, чтобы выходить за дворянина.
— Докажите мне это, и я так и быть выпрошу у короля титул баронессы. А пока что поспешите на дорогу в Гавр, в гостиницу «Золотая подкова». Прикиньтесь путешественником, войдите в доверие. Не мне вас учить, виконт. А чтобы прикинуться путешественником, найдите гостиницу «Белый конь». Там для вас графиней Карлейль будут оставлены вещи. Английские товары, разная мелочь.
— Где вы будете завтра и послезавтра?
— В Нанте, и, по-видимому, задержусь надолго. Начинается ассамблея генеральных штатов.
— Как мне кажется, вы обеспокоены результатами работы штатов?
— Есть от чего беспокоиться, виконт! Эти три сословия никогда не найдут общий язык и все придется решать мне.
— Что вас ни в коей мере не огорчает, не так ли. До свидания, монсеньер.
Будучи хитрым в таких делах, виконт де Жуайез резво погнал свою лошадь, а имея на пути подставы, прибыл в Гавр на день раньше Ла Порта, причем въехал в город со стороны моря, как будто только сошел с корабля. Виконт обосновался в гостинице «Золотая подкова» и гулял в трапезной гостиницы на широкую ногу. Аннибал преспокойно дождался приезда Ла Порта и попытался войти к нему в доверие, но подозрительный слуга Анны Австрийской был начеку и сторонился знакомств. Аннибалу не удалось усадить Ла Порта за стол, но он не отчаивался, Аннибал знал, что порт закрыт, и никто не перевезет Ла Порта через Ла-Манш. Так и случилось. Разочарованный Ла Порт вернулся в гостиницу и сел за стол, вздыхая.
— Ваша милость!- восторженный тон незнакомца заставил Ла Порта присмотреться, а главное, прислушаться к нему.
— Что же вы не уехали? Неужели Ла-Манш пересох, и все корабли сели на мель?
— Хуже, порт закрыт,- с досадой ответил человек королевы, один из немногих, кто преданно служил ей.
— Какой ужас! Особенно для путешественника! Благо, я только что оттуда. Ха, черт возьми, позавчера я видел Бекингэма на королевском балу, а сегодня закрыли порт! Что творится в королевстве! Этот кардинал доведет Францию до краха!
— Тише, прошу вас,- шепотом сказал Ла Порт.- Здесь, как и в Париже, полно шпионов!
— Что вы говорите!- Ухмыльнулся виконт.- Трактирщик, вина мне и этому достойному человеку!
Ла Порту ничего не оставалось, как принять общество почтенного путешественника. Виконт поднимал бокал за бокалом, произносил один тост за другим, все дерзостнее и омерзительнее, так что к вечеру, когда Ла Порт уже засыпал, Аннибал воскликнул:
— Я пью за то, чтобы герцогиня де Шеврез станцевала танец живота на поминках кардинала!
После этих слов кабачок опустел. Все попрятались куда могли. Остались только двое: Ла Порт, который уже лежал под столом и ничего не слышал, и наш шпион кардинала, которому такие слова безусловно сойдут. Видя, что цель достигнута, Аннибал, хоть и был пьян, взялся за дело. Он крикнул хозяина гос-цы и велел отнести Ла Порта в свою комнату. Сам зашел следом и бухнулся на диван, отдав кровать Ла Порту, но как только слуги вышли, Аннибал проснулся, подошел к Ла Порту и шлепнул его тихонько по щеке. Результат был положительным. Преданный слуга королевы, что называется, вырубился. Тогда виконт обыскал карманы камзола Ла Порта и нашел письмо с вензелем Анны Австрийской.
«Какая неосторожная, если не сказать, ду... впрочем, это моя королева и нужно ее уважать. А вдруг это не то письмо?»
Аннибал вскрыл незапечатанное письмо и при свете одной свечи рассмотрел нарисованную фигуру из трех пальцев.
«Вот это бы и отправить Бекингэму! Однако, за это письмо кардинал не жалует моей возлюбленной титул баронессы. Где же настоящее письмо?»
Аннибал прощупал весь камзол и нашел письмо зашитым в подклад. Виконт распорол подклад воровской монетой и вытащил письмо. Он сунул его в свой карман и стал искать иголку с ниткой. Вложив в эту же прореху письмо сочиненное кардиналом, Аннибал применил все искусство портного, чтобы Ла Порт ни о чем не догадался. Шпион кардинала не удержался и прочел письмо королевы, благодаря чему мы имеем возможность его предъявить читателю:
«Милорд, со дня нашей последней встречи меня преследуют неудачи и опасности. Мой муж подозревает меня по каждому пустяку, а кардинал Ришелье не  дает и шагу шагнуть без его шпионов. Я не знаю, дойдет ли до вас это письмо, но очень надеюсь на это. В этом письме я хочу просить вас оказать помощь Ла-Рошели, которая служит главным предметом для раздоров в королевстве. Если кардиналу не удастся взять Ла-Рошель, король, быть может, возненавидит его также горячо, как ненавижу я.
С благосклонностью, Анна Австрийская, королева».
«С благосклонностью! Одно слово спасло все письмо, которое было бы совершенно бесполезно! Однако, королева осторожна!»

19 Господин Пардон

Утром, просыпаясь с сильнейшей головной болью, Ла Порт первым делом ощупал свой камзол. Все письма были на месте. Наконец проснулся и наш путешественник. Приятели решили отобедать в кабачке, после которого Аннибал предложил Ла Порту воспользоваться его фелукой, чтобы переправиться на тот берег. Ла Порт был несказанно рад и обещал на обратном пути остановиться в этой же гостинице и взять на себя расходы за пирушку, которая им предстояла.
Ла Порт уплывал, увозя к первому министру Карла 1-ого, совсем недавно ставшего королем, с письмом примерно такого содержания:
«Милорд, события, произошедшие в Амьенских садах, не дают вам права думать, что королева Франции потеряла стыд и честь. То, что вы вернули мне бриллиантовое колье - подарок Людовика на день свадьбы и которое я по неосторожности подарила вам, говорит о вашей порядочности, и я прошу от вас соблюдать эту порядочность и в дальнейшем. Вам не следует больше приезжать во Францию и искать свиданий со мной, или я не королева Франции. Я прошу вас также не оказывать помощь гугенотам Ла-Рошели. Это наше государственное дело, это дело короля Франции. Питайте уважение к королеве Франции, как я питаю к вам.
Анна Австрийская, королева».

Пылкого англичанина такое письмо только взбеленило. Он разгорелся таким пылом, что плохо совладал с чувствами. Разумеется, его письмо было наполнено страстью и являло собой драгоценность для хитроумного политика, каким был кардинал Ришелье. Аннибал получил от кардинала другие инструкции. Ему не нужно было подменять письма, а просто — арестовать Ла Порта. Кардинал прекрасно сознавал, что Бекингэм рано или поздно узнает, что скомпрометировал королеву Франции своим письмом и лишится одного из козырей — ее доверия. А то, что Ла Порт будет арестован и королева узнает об этом, Ришелье ничуть не беспокоило. Поэтому Ла Порт сильно удивился, когда на пороге гостиницы он увидел вооруженных людей, а не своего приятеля.
— Господин Ла Порт, вы арестованы по приказу Ришелье,- сказал человек, вооруженный шпагой и одетый в черный костюм,- Я знаю, что вы везете письмо от милорда Бекингэма. Отдайте добровольно, или мы применим силу.
На эти слова Ла Порт вынул из кармана камзола письмо и с легкостью отдал солдатам.
— Обыщите его,- приказал все тот же человек. Ла Порта скрутили, содрали с него камзол, вспороли подклад и достали второе письмо. Офицер сунул этот конверт себе в карман, а первый конверт отдал Ла Порту.
— А это заберите себе на память! Подайте карету!
Подъехала карета с железными жалюзи и замками на дверях. Офицер открыл дверцу и показал Ла Порту садиться внутрь. Какого же было удивление преданнейшего слуги королевы, когда внутри он увидел своего знакомого путешественника. Ла Порт сел рядом, дверца закрылась и карета тронулась.
— А вас то за что, господин Пардон?
— Наверное, вы помните, как я неосторожно отзывался о кардинале Ришелье. Так вот, я пострадал за язык. А вас за что, Ла Порт?
— За письмо королеве. Они думают, что взяли у меня настоящее письмо, а я их ловко провел! Вы не представляете, как я горжусь тем, что провел людей кардинала! А это значит только одно - я обманул самого Ришелье!
— Толку то что, вас везут прямиком в Бастилию и ваше письмо сгниет вместе с вами,- разочарованно изрек Аннибал.
— Да, черт возьми, это так! А мне нужно передать его королеве! Как же быть?- Ла Порт готов был взмолиться.
— Нет ничего проще. Я подкуплю охрану и сойду где-нибудь в Блуа. У меня есть для этого деньги. Я не такая важная птица, как вы, поэтому, я думаю, что меня отпустят. Давайте письмо, Ла Порт!
— Но могу ли я вам довериться?
— Кому же вам еще довериться, как не мне?
— Ладно, только отвернитесь, письмо надежно спрятано.
Аннибал отвернулся и вскоре получил от Ла Порта настоящее письмо. Увидев вензель Бекингэма и уловив запах дорогих английских духов, Аннибал выхватил письмо и велел кучеру остановиться. Карета и в самом деле остановились, дверь открыли, и виконт де Жуайез выпрыгнул из кареты.
- Кажется, здесь указан адрес не королевы, а кардинала Ришелье.
Побледневший Ла Порт потерял дар речи.
— Кажется, вы хвастались, что обманули самого кардинала? Поздравляю, Ла Порт, вы превзошли всех — вы обманули самого себя! Уютного вам новоселья в камере Бастилии! Pardon!
Ла Порт разразился проклятиями, но дверца быстро закрылась, и бедному Ла Порту ничего не оставалось, как расплакаться. Он понимал, что, возможно, погубил королеву.
Виконт отвязал от кареты свою лошадь и пустился по направлению к Нанту, унося два драгоценнейших письма высокопоставленных особ.

20 Арест маркиза де Шале

От Гавра до Нанта подать рукой, и Аннибал очень скоро порадовал кардинала двумя прелестными письмами. Виконт стоял перед министром, задыхающимся от продолжительной скачки, но радостный. Его высокопреосвященство, увидев на столе перед собой два конверта, внутренне, наверное, облизнулся, как кот при виде мышки, но внешне не выразил никакой радости. Он едва потер руки и встал из кресла так, что письма якобы остались без внимания.
— Вы хорошо потрудились, виконт,- с одобрением сказал Ришелье, взглянув на письма.- С этими бумагами можно просить аудиенции ее величества. К сожалению, Анна не понимает, какую выгоду она могла бы извлечь из союза со мной. Жила бы себе в полном счастье, в полном блеске. Глядишь, у Франции появился бы дофин, и не этот безвольный ветреник, а настоящий наследник престола.
Ришелье обернулся к виконту.
— Что скажете, виконт, я вас последнее время не узнаю! Куда девалась ваша болтливость, ваш несносный юмор?
— Я сам себя не узнаю, монсеньер. Наверное, устал, монсеньер.
— А отдыхать нам некогда, виконт. У нас куча дел. Это только зеваки полагают, что кардинал занимается одними интригами и заговорами, чтобы удержаться у власти. Но ведь мы с вами знаем, что это только верхушка айсберга, что Франция как никогда нуждается в крепкой руке и далеко глядящих глазах. Что-то я с вами разоткровенничался, виконт. Что новенького от отца Жозефа?
— Ничего нового, монсеньер, больше нет никого, кто участвовал бы в заговоре Шале.
— Приступайте к главной части этого заговора. Арестуйте Шале и его сподвижников. Герцогине де Шеврез передайте вот эту грамоту, ей предписывается поселиться в Пуату, в Туре, воздух которого так пользителен для заговорщиков. Лично проследите за тем, как будет проистекать суд над Шале и лично выпроводите герцогиню из Парижа. Все распоряжения в этом ларце. - Ришелье указал на меленький черный ларец, стоявший на комоде справа от виконта.
— Кстати, передайте отцу Жозефу мою глубочайшую просьбу навестить Папу. Рим нервничает из-за нашего вторжения в Вальтелину. На него, в свою очередь, давит герцог Оливарес,  которому мы перекрыли проход в Австрию через территорию, традиционно принадлежавшую Граудюнбергу. Отец Жозеф - знаток богословия, им с Папой очень интересно будет проводить время вдвоем.
— Я поиздержался в дороге, мне нужны деньги,- скромно изрек Аннибал.
— Деньги у моего казначея. Думаю, прежняя цифра вас устроит?
— Цифра — нет, сумма — да,- произнес виконт и, отвесив поклон, удалился. Оставшись один, Ришелье задумался.
«Когда я был твоим духовником, Анна, ты высмеяла меня с моим танцем «Сарабанда». Как знать, не поменяемся ли мы ролями?»
Теперь перейдем к конкретным действиям, обозначенными названием этой главы.
Виконт де Жуайез прибыл в Париж, разыскал там своих людей и узнал от них, что маркиз живет на тихой улочке с названием Феру в доме с двумя выходами и занимает все два этажа. Надо сказать, что за маркизом тщательнейшим образом следили лучшие шпионы кардинала, и у бедного Шале не было никаких шансов ускользнуть, спрятаться. Он кожей чувствовал слежку, но верил, что никто его не выдаст, а в случае чего герцог Анжуйский заступится за него. Какое дело было герцогу Анжуйскому до какого-то Шале, если ему приходилось спасать свою свободу!
Итак, посовещавшись, виконт решил брать Шале ночью. В традиционном способе ареста виконт был разочарован, в нем не было никакого азарта. Другое дело — охота! Загонщики, зверь, охотник. Такая схема нравилась Аннибалу, и он решил на этом остановиться. По сигналу виконта главную дверь взяли приступом — топорами и алебардами. В окна полетели горящие головешки, шторы сразу загорелись, загорелись обои. Аннибал ждал: сейчас из горящего дома должен выскочить преступник. Опыт и интуиция его не подвели. В дверях показался Шале с обнаженной шпагой, он торопился спуститься с крыльца по ступенькам, и стоявший сбоку от двери Аннибал ему очень в этом помог. Виконт поставил подножку, Шале запнулся и скатился с лестницы, при этом шпага его вонзилась в землю, перегнулась и сломалась по полам. Он хотел подняться, но увидел перед собой человека. В ту же секунду Шале почувствовал острую боль в правом плече. Маркиз узнал де Жезе.
— Кажется, сюда вы нанесли мне подлый удар сзади,- резюмировал виконт, удерживая Шале у земли.- Не беспокойтесь, я не стану вас дырявить, я предоставлю топору поиздеваться над вашей шеей!- О, если бы знал Аннибал, что его слова окажутся пророческими, разве бы он стал так говорить!
Тем временем те, кто был причиной пожара в доме, его же и потушили. К виконту подвели еще одного обитателя дома.
— Взять маркиза!- приказал Аннибал своим людям. Он увидел знакомого человека и воскликнул:
— Опять напился, бродяга!
— Я не пью ночью, и вы это знаете!- вскричал бедняга.
— По одной этой фразе, я узнаю в этом бродяге камердинера маршала д’Орнано! Милейший господин Брилар! Как я рад вас видеть!
— Поверите ли, я тоже рад вас видеть,- пробормотал  Брилар,- Моя кузина Марта Гийом справлялась о вас. Вы давненько не захаживали в «Козочку».
— Марта - твоя кузина?- в ужасе переспросил Аннибал. Наконец он отошел от шока и в свойственной ему одному манере, сказал:
— Какая она тебе кузина, собачья морда?! Где ты видел, чтобы в роду у лебедей была макака? В Бастилию его!

21 Прево Парижа

Говоря, что Марта Гийом — его кузина, Брилар ни капли не приврал. Они действительно были двоюродными сестрой и братом. Этим и объяснялась связь мужа Марты с маршалом Орнано.
Потеряв из виду своего кузена, Марта решила отправиться на его поиски. Изыскания привели ее в дом герцогини де Шеврёз, которая рассказала очаровательной кабатчице, что арестован маркиз де Шале, и ее брат, по-видимому, тоже отправлен в Бастилию. Марта пыталась все разузнать и, возможно, добиться свидания у полиции, но в полиции ей ответили, что в этом деле может помочь только Парижский Прево, и отослали ее в малый Люксембургский дворец. Каких только аргументов не нашла Марта по пути в Люксембургский дворец! Наконец она вошла в кабинет Парижского Прево и, увидев его, забыла все, что собиралась ему сказать. На стуле из красного дерева за небольшим изящным столом сидел человек лет двадцати семи, одетый не как чиновник, а как придворный щеголь. Умный взгляд его скользил по бумагам с донесениями, левой рукой он подбоченился, сам весь изогнулся вправо и чуть откинул голову назад. В такой изящной позе Прево предстал перед вошедшей. Он не отрывался от бумаг, видимо, занимавших его, видел только подол платья, и небрежно произнес: - Кого еще черт принес?
— Аннибал?- оторопело спросила Марта.
Прево так вздрогнул и резко выпрямился, что карандаш из его правой руки выскочил и упал на стол. Шляпа съехала на нос.
— Марта? Вы ли это?- Аннибал снял шляпу, вышел из-за стола и отвесил поклон. Это был действительно Аннибал де Жуайез, которого кардинал, желая иметь в Париже в свое отсутствие свою длинную руку, временно назначил на эту должность, за которую он взялся охотно, так как владычествовать в таком городе как Париж было весьма лестно и интересно.
— Я прошу прощения за мои слова, сударыня, к вам они не имеют отношения. Прошу вас, присядьте.- Аннибал усадил женщину на стул напротив стола, сам занял свое место и устремил взгляд, полный восторга и любопытства на Марту.
— Аннибал,- начала она,- вы, наверное, знаете, что бывший камердинер маршала д’Орнано Брилар — мой кузен.
— Значит это правда!- краснея ответил Аннибал.- Я не хотел этому верить — слишком вы разные.
— Я хотела вас спросить, что ему угрожает?
— Видите ли, Марта,- начал Аннибал, поудобнее усаживаясь на стуле,- ваш кузен был при аресте маршала и при задержании главного заговорщика маркиза де Шале. Он сильно скомпрометировал себя. Ведь это он дал приказ вашему му... вашему покойному мужу найти человека для одного важного дела. Теперь я знаю, для какого дела нужен был тот человек, которым, к счастью для кардинала и к несчастью для вашего му... жа был я.
Аннибал глядел в глаза Марты и был очарован чистотой ее взора.
— И какой приговор могут вынести Брилару?
— По меньшей мере - Бастилия.
Марта вздрогнула, взяла себя за руки и решилась задать вопрос.
— Когда же можно будет увидеть его вновь?
— Я могу посодействовать вам, хотя свиданий с заговорщиками...
— Я не о свидании, сударь. Когда он выйдет на свободу?
— Простолюдины, как правило, на свободу из Бастилии не выходят,- мрачно изрек Аннибал.
— Как так?- растерянно спросила Марта.
— А так. Вы хоть знаете, что такое Бастилия? Вы знаете, что значит дышать воздухом Бастилии?
— Нет, сударь, я не знаю, что такое эта ваша Бастилия, но я знаю, что мой брат не виновен. Он не мог участвовать в заговоре! Я вас прошу, очень прошу, отпустите его, он ни в чем не виноват!
— Виноват Брилар или нет, решит суд, а у суда есть веские основания упрятать заговорщика, впрочем, никто с ним не будет возиться. Ему отрубят голову вместе с Шале.
Марта встала со стула, молитвенно сложила руки и обратила на Аннибала взор полный мольбы.
— Отпустите Брилара, я вас очень прошу! Ведь вы можете!
— Сударыня, вы находитесь в кабинете блюстителя закона!- слегка пожурил Марту Аннибал.
— Возьмите деньги, здесь две тысячи ливров!- сказала г-жа Гийом, протягивая виконту кошелку. В ответ на это Аннибал раскрыл стол, достал оттуда кошелек и протянул Марте.
— Здесь двести пистолей, возьмите и отстаньте от меня!
— Я подпишу купчую на мой кабачок, и он будет ваш!
— Лучше лечебницу! Не смешите меня, Марта! Герцогиня де Шеврез, за то, чтобы я помог бежать Шале, предлагала мне полмиллиона ливров!
Жуайёз думал, что этот аргумент остановит женщину, но он ее недооценил.
— А себя герцогиня де Шеврез не предлагала?
— Нет, но это было бы преуморительно! Постойте, что вы, черт возьми, делаете?- Аннибал с ужасом наблюдал за тем, как Марта, верная своему долгу спасительницы, скинула шляпку, развязала косынку и стала порывисто расстегивать пуговицы кофточки.
— Марта, остановитесь! - вскричал Аннибал после того, как на пол упало платье, и прелестная кабатчица осталась в нижнем белье.
— Сумасшедшая, что ты делаешь!
— Я подкупаю тебя, Прево!- гордо произнесла Марта, покраснев слегка от стыда.
— Чего ты добиваешься? Меня нельзя подкупить! - Аннибал задыхался и, сам не замечая того, приближался к Марте.- Ты же будешь меня потом ненавидеть!
Аннибал упал перед женщиной на колени, обнял ее за бедра и прижался щекой к ее животу.
— Сумасшедшая, разве ты не знаешь, как сильно я хочу этого? Разве ты не знаешь, что я люблю тебя и мечтаю о ночи с тобой? Ночи, полной неги и любви, а не этой сделки,- прошептал Аннибал, снизу вверх глядя на Марту.
— Ты любишь меня, а я люблю своего брата, по-моему, все честно.
— Ты не оставляешь мне выбора, Марта! Если я откажу тебе, ты меня возненавидишь, а если приму твое условие — будешь презирать. Но знай, что не жажда обладания заставила меня изменить моим принципам, а моя любовь к тебе!- Аннибал встал на ноги и подхватил на руки Марту, в которой до последнего момента боролись стыд и сострадание к брату. Наконец и то и другое начала перебарывать истома, разливавшаяся по телу. Виконт положил Марту на кровать и, покрывая поцелуями лицо, нежно дотрагивался до тех мест, о существовании которых ее покойный муж не подозревал.
— Помоги мужчине раздеться,- нежно, но твердо сказал виконт. Он расстегнул все крючки камзола и поднял руки вверх. Марте пришлось подчиниться, раз она решила играть по его нотам. Но, сняв камзол и затем рубашку, неопытная женщина почувствовала от этого чрезвычайное удовольствие. Марта сама испугалась своей страсти и своих вздохов. Она вдруг заметила, что осталась без корсажа, но когда ее красивая грудь коснулась кожи мужчины, она забыла о своем брате и о своем стыде. Страсть захлестнула все ее существо. Аннибал устремил пылкий взор в глаза Марты. Они излучали желание. Виконт опустил взор ниже и увидел губы Марты, такие пленительные, такие волнующие в тот миг. Он захватил их в плен и заключил женщину в плотное кольцо объятий рук и ног. Это была уже не вынужденная сдача своих позиций, а полная добровольная капитуляция.
Когда первый порыв прошел, Аннибал, лежа рядом с Мартой, сказал ей:
— Я люблю тебя, Марта, верь мне, никакой другой женщине не удалось бы то, что удалось тебе.
— Ты сделаешь то, о чем я тебя просила?- серьезно сказала Марта.
— Да, я прикажу освободить твоего брата.
— Ты даешь слово?
— Я тебе его уже дал.
Марта ни слова не говоря, вылезла из-под одеяла и, испытывая стеснение, подошла к тому месту, где лежала ее одежда. Аннибал тоже поспешил одеться, так как он был на службе и вдруг вспомнил, что не закрыл дверь. Он успел надеть штаны и сорочку, как вдруг дверь открылась. Виконт успел задернуть полог кровати, прежде чем вошедший заметил бы, что постель смята.
— Это что такое?- спросил  вошедший, при виде одевающейся женщины. Марта нервничала, и руки плохо слушались ее, поэтому главный судья застал ее в нижнем белье.
— Что, что!- невозмутимо ответил Аннибал.- Не видите разве: женщина раздевалась, теперь одевается!
— А зачем она раздевалась здесь?- спросил полный пожилой мужчина, занимавший высокий пост.
— Я делал обыск, личный обыск.
— Только и всего?
— Только и всего!
— И что-нибудь нашли?
— Я нашел ее прелестной!
— И больше ничего?
— Больше ничего!
— В таком случае пусть она поскорее оставит нас — у нас срочное дело!
— В таком случае помогите даме зашнуровать корсет.
— Кто я? Боже меня упаси!- Толстяк выронил на пол бумаги из папки, которую держал под мышкой.
— Тогда я позволю себе оказать даме свои услуги,- произнес виконт и подошел к Марте сзади, зашнуровать корсет.- Не туго?
— В самый раз,- дрожа, промолвила женщина. Приход судьи ее ошеломил и напугал.
— Милейший, у меня мало времени, поэтому начинайте!- приказал Аннибал.
— Это касается заговора Шале,- проговорил главный судья, раскладывая на столе бумаги.
— Ну?- спросил Аннибал, надевая на женщину платье и поправляя его.
— Камердинер маршала д'Орнано под пыткой признался, что являлся участником заговора против кардинала Ришелье.  Теперь его повешают!
Марта круто развернулась и обратила умоляющий взгляд на Прево. Аннибал, казалось, окаменел. Он то бледнел, то краснел, не зная, что сказать женщине, чья жертва оказалась напрасной. В глазах Марты сверкал упрек и обида. Сдерживая рыдания, она выскочила из кабинета Прево и убежала куда глаза глядят. Аннибал не мог себя выдать и дать повод к сплетням на счет занятий, не характерных для его должности.
«Как скверно!»- только и подумал Аннибал, глядя вслед убегавшей Марте.
— Маршала д'Орнано допрашивали? Что он говорит по поводу своего камердинера?
— Орнано сдал своего камердинера со всеми потрохами!
«Это конец! Конец Брилару и моей чести! Дьявольщина!»

22 Король Людовик 13

У романистов 19 века бытует мнение, мы имеем в виду их бессмертные произведения, что король Людовик 13 был притесняем кардиналом Ришелье, что в глубине души король ненавидел своего министра и играл жалкую роль подставного лица. История же показывает, что Людовик полностью разделял взгляды кардинала Ришелье и поддерживал своего первого министра во всех его делах. Конечно, Людовик пребывал в иллюзии, что он делает все сам по своему усмотрению, и потому вовсе не желал отставки кардинала и не питал к нему тайной ненависти, ведомый хитроумным политиком. Ришелье как паук плел свою паутину - внешнюю политику, политику внутреннюю, используя прекрасную агентуру и прекрасно зная, где что не так. Поэтому у жертвы, попавшей в сеть Ришелье, не было никаких шансов выйти победителем из борьбы. Людовик 13 пребывал в полной иллюзии относительно свободы действий, но история явно показывает, кто дергал за нитки эту могущественную марионетку. У каждого человека есть некие слабые струны — тщеславие, честолюбие, самолюбие. И король не был исключением. Особенной его слабостью было самолюбие, и на этой струне кардинал Ришелье успешно наигрывал свои любимые "мелодии". Одного только боялся хитрый политик — что Людовик подпадет под дурное влияние, лишенный влияния его, кардинала. Поэтому Ришелье, как бы прекрасно он не обходился без короля, всегда призывал Людовика к себе, мотивируя необходимостью в нем. Наверное, невозможно написать исторический роман, что мы и пытаемся сделать, не описав подробно их отношения. Королевский совет в Нанте предоставляет такую возможность. После неудачной попытки обрести поддержку провинциальных штатов, где три сословия не нашли общего языка, король собрал совет в одном из королевских замков. В небольшом зале, где стулья, довольно сильно походившие на кресла, располагались полукругом перпендикулярно королевскому креслу, заняли свои привилегированные места несколько человек, некто король, кардинал, королева-мать, хранитель печати, сюринтендант и два госсекретаря. Тем для обсуждения и принятия решений — хоть отбавляй. Обсудили плачевное положение финансов, незавидное положение в Европе и угрозу Англии. В частности явный провал англо-французского брака и дипломатии в связи с этим, откровенно вызывающее отношение первого министра Карла 1 к королеве Анне Австрийской, о которой тоже не забыли упомянуть плохим словом, и, конечно же, кардинал затронул вопрос веротерпимости по отношению к гугенотам. Также речь шла о неповиновении по отношению к сюзерену. Подводя итоги работы провинциальных штатов, король выразил сожаление по поводу несогласия трех сословий в вопросах внутренней политики и с глубоким вздохом возложил эту заботу на своего первого министра. Кардинал смиренно принял этот тяжкий груз на свои изворотливые плечи и на том решили закончить совет. Мы не стали передавать все подробности этого совета, дабы не утомлять читателя деталями полемики и прений, не являющимися сутью интереса, а вот о партии в шахматы мы вам расскажем.

23 Партия в шахматы

- Ваше величество,- произнес Ришелье, когда все члены королевского совета разошлись,- не откажите вашему преданному слуге в удовольствии сыграть с вами в шахматы.
Король в ответ громко высморкался. У него был насморк. Преданнейший Ла Шене тут же принес королю новый платок. Людовик взял платок, отмахнулся им от слуги и жестом пригласил Ришелье в другое помещение.
— Зачем этот этикет, кардинал, мы же одни! Прошу вас, чувствуйте себя моим другом.
— Позвольте мне лишь быть преданным, какими бывают друзья, а во всем остальном - вашим слугою,- Ришелье поклонился монарху и последовал за ним в королевские апартаменты. Людовик уселся в кресло и ожидал, пока Ла Шене не расставил фигуры и пешки в боевой порядок.
— Ваше величество, сегодня вы наверняка победите господина кардинала,- изрек услужливый блюдолиз.
— При условии,- подчеркнул кардинал, садясь,- что его величеству не будут мешать.
Ла Шене удалился, а Ришелье, радуясь, что Людовик остался с ним тет-а-тет, взял две пешки в руки и спрятал за спиной. Затем предложил королю выбрать. Таким нехитрым приемом он уравнивал себя с монархом за шахматной доской. Людовик выбрал белую пешку. Он уверенно сходил классически Е2-Е4. Кардинал выставил коня с правого фланга. Игра началась! Король обратил все внимание на доску, а кардинал на психологическую борьбу, которую думал начать.
— Ваше величество, вывод этого белого слона,- сказал кардинал, выводя вперед левого коня,- мне кажется неспроста, не правда ли? Тем более, что он сделал ход от половины королевы.
— О чем это вы, господин кардинал?
— Мне кажется, сир, что здесь кроется заговор.
— Ах, вечно вы, ваше преосвященство, о заговорах!
Король поправил кружева на груди и расправил черные локоны своих волос.
— Как же мне не говорить о заговорах, если они, вернее один из них касается прямо вас,- Ришелье съел конем передовую пешку короля, взял ее в руку и поднял на уровень лица.
— Шале - всего лишь пешка.
— Примитивная аллегория,- изрек король, убирая из-под удара слона.- А кто же тогда этот слон? Быть может, я не все знаю о заговоре, господин кардинал?
— Я не решался вам сказать всю правду, сир.
— И напрасно, ваше преосвященство!- с ноткой негодования изрек король.
— Дело в том, что это касается вашей семьи...
— Все равно! Выкладывайте!
— Это очень интимная сторона дела, она касается вашей августейшей супруги и вашего брата.
— Так та-ак,- пролепетал Людовик, давая понять кардиналу, что многое понял. На самом же деле он понял сравнительно мало.- Продолжайте, ваше преосвященство.
— Королева имеет причины злиться на вас, сир. Она обижена на отсутствие знаков внимания с вашей стороны; вы давно не делали ей подарков...
— Нет уж, увольте! Что еще?
— Безусловно, королева имеет причины вас не любить. Вспомните только эту ужасную историю в Тюильри, когда вы, охотясь на птиц, совершенно случайно...
— Прострелил ее прическу,- улыбаясь, произнес Людовик.- Давайте же подходить к главному, кардинал!
— А главное в том, что королева, не смотря на нелюбовь к вам, желала бы всегда оставаться королевой.
— К чему это вы, ваше преосвященство?
— Вы спрашиваете, сир, только потому, что слепо доверяете тем, кто вас окружает, иначе бы с вашим умом, вы давно разоблачили бы тех, кто завидует вашей славе и вашему положению. Скажу прямо — не прочь был бы занять ваше место.
Король, заносивший ферзя, нечаянно выронил его на доску так, что белый слон под натиском ферзя отскочил на место рядом с королем.
— И в случае... не приведи Господь...- Кардинал уже разжевал и в рот положил, а Людовик всё не мог понять о ком идет речь. И все-таки ему пришлось проглотить заваренную кардиналом кашу.
— Но в том случае, не дай бог, на мой трон может претендовать только Гастон! А потом уже Конде и этот, как его, герцог Ангулемский!
Ришелье всем своим видом показал, что Людовик 13 на правильном пути.
— Вы хотите сказать, что герцог Анжуйский за моей спиной сговорился с королевой?- Король был бледен, как снег.
— Это весьма вероятно, сир.
— У вас есть доказательства этому, кардинал?- воскликнул Людовик, встав.
— Если бы их не было, разве бы я осмелился навести вас на эту мысль?
— Господин кардинал,- серьезно произнес король, глядя куда-то в пространство,- немедленно подготовьте приказ, к которому я поставлю подпись! Моего брата — сослать в Блуа, мою жену — в монастырь!
Ришелье не двинулся с места.
— Почему вы медлите?- нервно спросил король.
— Я, скорее приму отставку, но вынужден буду отказаться готовить такой приказ, который на долгие годы лишит Францию законного наследника.- Ришелье встал из-за стола и отвесил поклон.
Людовик услышал разумные слова и ждал, что же посоветует ему хитрый министр.
— Что же вы предлагаете мне сделать, ваше преосвященство?- спросил король, садясь.
— Чтобы раз и навсегда отбить у Гастона охоту занимать ваше место на троне и, простите, в алькове, дофина нужно женить. Королеве же сделать устное замечание, показать, что вы лучше, чем кто-либо осведомлены о ее планах и простить, выказав при этом благородство вашего величества.
— Ва-аше преосвященство,- произнес король, довольный своим министром,- я благословляю тот день, когда вы стали моим министром! Так хитро развести моих противников! Ла Шене!
— Я здесь, ваше величество!- Лакей вырос будто из-под земли.
— Принеси нам с кардиналом по бокалу анжуйского.
Лакей мигом исчез, а Ришелье спокойно уселся за стол и приступил к шахматам. Однако, Людовик больше не хотел играть. Он думал о своем брате.
— А если герцог Анжуйский не согласится?
— Ваш брат обязан подчиниться воле короля. К тому же от щедрот ваших пусть он получит герцогство Орлеанское.
— Отлично, пусть он будет герцогом Орлеанским. А кого он получит в жены? А, господин кардинал?
— Я думаю, герцогиня де Монпансье могла бы составить ему партию.
— Хорошо, за то, что Гастон женится, я ручаюсь, а вот Монпансье?
— За Монпансье ручаюсь я, ваше величество.
— Хорошо, господин кардинал, здесь я спокоен, а вот королева!
— А что королева?
— Она презирает меня, своего мужа, и ненавидит вас, кардинал! Устраивает всяческие заговоры!
— Королева чувствует себя покинутой вами, поэтому, скорее от скуки, нежели из-за убеждений, она и устраивает интриги. А эта ее подруга герцогиня де Шеврез охотно ей помогает.
— Ах, если бы я не знал, что ваши советы весьма для меня полезны, видит Бог, я не простил бы Анну!
— О, что вы такое говорите, сир! Благодаря отцу Жозефу все капуцины во Франции молят Господа, чтобы у вас родился наследник!
— Отлично, отлично, господин кардинал,- проговорил Людовик, расстегивая верхний крючок камзола. Ла Шене принес анжуйского вина, и сильные мира сего выпили за женитьбу его высочества.
— Кстати, ваше преосвященство, надежная ли у вас охрана?
— С позволения вашего величества, я бы хотел иметь своих мушкетеров, человек пятьдесят.
— Почему бы нет? С тех пор, как вы служите мне, у вас появилось много врагов! Если мне не изменяет память, герцогиню де Монпансье хотел взять в жены граф Суассон - ее кузен. А когда прольется кровь Шале, а она непременно прольется, ваших врагов добавится.
— У меня нет личных врагов — это враги Франции и королевской власти, сир,- произнес Ришелье, покручивая рюмку за ножку. Он едва пригубил кисленького винца с анжуйских виноградников.
— Да, интересно, на что вы их будете содержать,- задумчиво проговорил Людовик 13.
— Мне бы не хотелось черпать из королевской казны, ваше величество. Если вы позволите, я сообщу вам один простой и надежный способ, как обеспечить жалованьем моих мушкетеров.
— Позволю, конечно, позволю, господин кардинал,- добродушно ответил Людовик.
— Тогда я осмелюсь вам напомнить, сир, что город Гавр не имеет до сих пор губернатора, и что такое положение дел вредит самому Гавру и не приносит дохода тому, кто занялся бы реформами в этом славном порту. Нужно усовершенствовать систему торговли, нужно строить новые корабли, в особенности, военные, чтобы воспрепятствовать аппетитам Англии и ее первого министра.
— Хорошо, господин кардинал, я подумаю над этим по приезду в Париж. Думаю, в первых числах августа все решится.
Кардинал вышел из-за стола и поклонился монарху. Людовик устал от разговоров, но один вопрос его сильно волновал, и он спросил Ришелье.
— Ваше преосвященство, еще одну минуту.
Ришелье встал возле стола и словно застыл в ожидании.
— Как вы думаете, кто из священнослужителей согласится обвенчать, и не просто обвенчать, а силком заставить дофина жениться?
— Кто, как не ваш слуга, сир?

24 Казнь

Первые числа августа ознаменовались стуком молотков на Гревской площади — сооружали эшафот для Шале и его приспешников. Кара первого министра, надо признать, была беспощадна.
Накануне казни судьи в присутствии Парижского Прево обсудили все детали "церемонии" казни, предупредили палачей, а на утро этой самой казни оказалось, что палачи похищены, а кое-кто из обреченных на казнь сбежал из-под стражи. Срочно созвали совет и позвали Прево. Было уже восемь утра, а казнь назначена на десять. Аннибал приехал в Дом правосудия в половине девятого.
— Найдите палачей, где хотите — казнь не должна откладываться! Именно сегодня должно свершиться правосудие!- Жуайез ходил из угла в угол, позвякивая шпорами.
— Но где же взять палача?- все взоры обратились к молодому Прево, которого назначил сам кардинал и который олицетворял собой десницу кардинала, а стало быть, и провидения.
— Ну, найдите какого-нибудь ублюдка- убийцу, пообещайте ему свободу! И вообще, я не понимаю, зачем нужно было посылать за мной?! Дело не стоит выеденного яйца! Мне некогда, я уезжаю! Я еду к кардиналу, вместо меня пусть управляет делами Парижа Обюссон. Все!
Аннибал вышел из дворца правосудия. Все заметили его  необычайную нервозность, но все без исключения отнесли ее на счет важности такого дела, как казнь знатного дворянина.
— Как мы поступим?- спросил оставшийся в роли главного Прево Обюссон. - Мне бы не хотелось выпускать на волю отъявленных негодяев. Не лучше ли поручить это дело двум дезертирам, которых собирались казнить на следующей неделе?
Судьям понравилась эта идея, о которой они впоследствии ничуть не пожалели, а следовало бы.

С девяти утра площадь Сен-Грев-Л’Оксеруа была заполнена народом. В ту пору невежества и варварства, в которой, ради правды надо сказать, проблескивали и искры настоящего благородства, народ любил посмотреть как отделяют голову от туловища. Его, то есть его величество народ, нисколько не возмущало то, что повесят какого-нибудь вора, разбойника, или обезглавят дворянина. Для него все эти типы были одинаково ненавистны, ибо гнет высших классов и беспредел отморозков, простите за современную лексику, доводили народ до отчаяния. Вспышки злорадства, вызванного смертью одного из вышеупомянутых, как наркотик, ненадолго утоляли кровожадность простого люда, чудовищно ожесточая их души.
Марта Гийом с утра протискивалась ближе к эшафоту, в надежде увидеть своего кузена и, быть может, успеть сказать ему последнее прощай. Рядом с эшафотом высились две виселицы для простолюдинов, принимавших участие в заговоре. Одна из них предназначалась Брилару. Близилось десять часов. Барабанный бой ознаменовал приход на эшафот главного судьи, который наскоро зачитал "королевский" указ и объявил о казни первых двух приговоренных. Марта с трепетом ожидала, что сейчас судья озвучит фамилию кузена, но судья произнес совсем другие имена. Привели осужденных, со связанными сзади руками. Судья прочитал приговор. Марта дрожа слушала то, что говорится впереди, но вдруг сзади до нее донеслась ругань и шум продиравшегося сквозь толпу человека. Она не хотела оборачиваться и хоть на секунду отвлечься, боясь упустить нечто важное. Ей казалось, что она прослушала фамилию ее кузена, что его изуродовали до неузнаваемости. Марта до боли в глазах всматривалась в лица осужденных, как вдруг кто-то взял ее за плечи и сказал на ухо:
— Его не казнят.
Марта обернулась и встретилась в упор с добрыми голубыми глазами главного Прево Парижа.
— Что вы сказали, Аннибал?- дрожа от волнения, спросила женщина.
Чтобы никто не слышал его слов, виконт де Жуайез нагнулся к самому уху Марты, в то время как его руки обвили ее стан, и шепнул:
— Он ждет вас в моей карете.
Бедная сестра Брилара упала в объятья Прево. Аннибал прижал ее чудную головку к своей правой щеке и услышал, как в груди его возлюбленной женщины рождаются вздохи и рыдания, услышал сердцем своим. Аннибал благодарил небо за эти сладкие трепетные мгновения, но нужно было срочно возвращаться в карету, где без присмотра оставался Брилар, к которому верный слуга кардинала не питал доверия.
— Нам нужно уйти отсюда, Марта,- произнес виконт, с неохотой выпуская женщину из объятий.
— Да, да,- всхлипывая и утирая слезы, ответила женщина. Они с трудом протолкались из толпы к карете, стоявшей на краю площади. Аннибал открыл дверцу и помог даме войти внутрь. Через несколько секунд виконт сел в карету. Аннибал слегка удивился не застав Марту в объятьях Брилара. Марта сидела напротив брата и с упреком, смешанным с радостью его освобождения, глядела на Брилара. Последний был немного смущен поведением сестры. Они обменялись словами уже в присутствии виконта.
— Я рада, что ты жив и на свободе,- с мукой выдавила Марта.
— Да, мои друзья не оставили меня в беде, и кое-кто здорово нажился на их щедрости,- произнес Брилар, глазами указывая на виконта. Марта все поняла. Ей стало ясно, что благородный Аннибал не выдал ее брату тайны их сделки.
— Твои друзья? С каких это пор у тебя друзьями стали верные слуги кардинала Ришелье?- с ноткой презрения изрекла женщина, чье оскорбленное достоинство голосило во всю мощь. - Твои друзья забыли о тебе!
— Значит, это тебе я обязан своим спасением?
Марта молчала, не находя добрых слов для кузена.
— Надеюсь, это не нанесло оскорбления твоей чести?
— Да заткнись ты, скотина!- вскричал Аннибал, не вытерпев.
— Ах вот в чем дело?- догадался камердинер маршала.- Мне не нужны такие жертвы!
Марта опустила голову и закрыла лицо руками. Один Аннибал не терял хладнокровия.
— Ах, не нужны? Может быть, нужно было сначала спросить тебя об этом, прежде чем спасать твою шкуру?
— И спросила бы!
— И что бы ты ответил?
— Я бы ей сказал, черт возьми!- вспылил Брилар, чувствуя себя вне опасности.- Я бы ей сказал, что не стоит...
Брилар не договорил, Аннибал отвесил ему пощечину.
— Хватит!- тихо крикнул он.- Еще не поздно все исправить. Сейчас я притащу тебя на этот самый эшафот и властью, данной мне, прикажу тебе отрубить голову. Если ты скажешь, что я помог тебе бежать, тебе никто не поверит, потому, что поверят мне. Так что, ты скажешь теперь?
Брилар опустил глаза и повесил голову.
— А теперь слушай внимательно. Я дам тебе двести пистолей, Марта добавит к этой сумме еще сто. В этой карете ты доедешь со мной до Тура, откуда ты отправишься на почтовых в Ла-Рошель. Из Ла-Рошели ты отплывешь в Англию и там останешься до тех пор, пока царствует его величество Людовик... Началось!!
Аннибал увидел в окошко кареты, как первый удар меча обрушился на шею несчастного Шале. Он видел, как двое бледных и дрожащих дезертиров, вооруженных мечами, рубили с двух сторон голову дворянина. После первого удара Шале дико заорал, второй попавший по голове, оглушил несчастного. За вторым следовал третий, четвертый, пятый...
— О, что они делают, боже!- вскричал Прево. Он высунулся из кареты и истерическим голосом крикнул Августу:
— Гони!
Слуга хлестнул лошадей длинным бичом, дышло правой передней опрокинуло двух человек, правое колесо переехало чью-то ногу и, наконец, карета скрылась в улице. Аннибал откинулся на спинку кареты и молчал, стремясь справиться с эмоциями.
— Что случилось? - в тревоге спросила Марта, заметив необычную бледность на лице виконта.
— Случилось то, что ночью сообщники Шале похитили палачей, и казнить маркиза пришлось двум придуркам, которые, я вам ручаюсь, никогда не рубили даже головы курицы! О, Шале! Какую услугу оказали тебе друзья!
Марта Гийом молча перекрестилась. Вскоре карета остановилась на улице Сент-Антуан.
— Марта, будьте любезны, принесите Брилару сто пистолей, я выйду через минуту после вас.
— Пусть будет по-вашему, Аннибал,- промолвила женщина и открыла дверцу кареты. Кучер, коим был слуга виконта Август, подал ей руку.
— Сидите тихо и не вздумайте сбежать. При первой же попытке к бегству мой кучер всадит вам пулю в спину.- Аннибал вышел из кареты и громко сказал:
— Я оставляю этого человека под твою ответственность, ручаешься за него головой. Если вздумает сбежать — застрели как собаку.

25 Объяснение в любви

Виконт вошел в свой дом, что был напротив кабачка, взял в сундуке кошель с двумя сотнями пистолей, спустился в подземный ход, вышел в свою комнату в гостинице Марты, переоделся в костюм Ариэля и вошел в комнату хозяйки. Он устремил теплый взгляд на женщину, пытаясь разгадать ее отношение к нему, потом сказал:
— Сегодня ужасный день, и я совсем не должен говорить те слова, которые жгут мне сердце... - Виконт не договорил, он явно волновался, чувство вины, сострадание и любовь все перемешалось в его душе. Марта не могла посмотреть ему в глаза, ей было вдвойне стыдно. Стыдно оттого, что виконт пошел на преступление ради нее, и стыдно за то, что предшествовало совершению этого преступления.
— О чем вы, сударь?- спросила, наконец, Марта, не зная, куда девать свои глаза, только бы не встретиться взглядом с виконтом. Аннибал сделал два шага к Марте, взял ее за плечи, но это не помогло ему взглянуть в глаза женщине, тогда правой рукой он нежно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
— Я уезжаю к кардиналу, Марта, а когда вернусь, то все тебе скажу. Все, что думаю. Я не хочу осквернять мое признание этой чудовищной казнью. Скажи только: ты не презираешь меня за то, что я воспользовался твоим отчаянием? Поверь мне,- добавил виконт, видя, что Марта колеблется,- Мною руководило в тот миг не сластолюбие, не вожделение, а то высокое чувство, которое можешь во мне вызывать только ты, Марта.
Видя, что женщина никак не осмелится взглянуть ему в глаза, Аннибал запечатлел поцелуй на ее дивном лбу и заключил в объятья. Марта не противилась такому душеизлиянию, в ее душе происходила борьба между стыдом и любовью, она боялась открыться и ждала особого случая.
— Наверное, в глубине души ты хочешь меня спросить, почему я просто не помог сбежать твоему кузену и, выказав благородство, заслужил бы твою благодарность? Я отвечу: моему преступлению нужно было оправдание, а если честно - я просто не устоял перед твоей красотой, Марта. Прошу тебя, не казни меня жестоко. Прощай, мне нужно ехать!
Аннибал разомкнул объятья и быстро вышел из комнаты. Марта не успела даже слово сказать. Она сделала шаг и застыла с протянутой рукой, словно старалась удержать дорогого ей человека. В коридоре послышался голос Аннибала:
— Да черт с ним, с Шале!- Аннибал вернулся в комнату Марты, преклонил перед ней колена и взял за правую руку.
— Я люблю вас, Марта, и прошу вашей руки взамен моего сердца!
К своему удивлению Аннибал увидел в глазах Марты муку.
— Что с тобой? Ты не сказала мне ни полслова...- Виконт заметил, как слезы потекли из глаз прекрасной кабатчицы. Он поднялся с пола.
— Зачем сейчас?- сквозь рыдания сказала Марта.- Зачем ты вернулся и заговорил о своей любви сейчас, когда и трех месяцев не прошло с момента гибели моего мужа! Зачем в этот день, когда казнили маркиза де Шале и чуть не повесили моего брата?!
Марта достала из кармашка платья платок, отвернулась к окну и, глядя в никуда, утирала слезы. Аннибал тихо подошел к женщине сзади и, не смея задеть ее за плечи, как ранее, тихо сказал:
— Ты придаешь слишком большое значение этим условностям. Успокойся, родная, я сейчас уеду, а у тебя будет время подумать о нашей судьбе.
— Ты считаешь, что это возможно?- Марта круто обернулась к виконту. Жуайез обнял ее за талию.
— Еще как возможно,- прошептал Аннибал и прижал все ее существо к своему сердцу.
— Господи, что может быть прекраснее этих мгновений, когда я держу тебя в своих объятиях!
Аннибал слегка отпустил Марту, но лишь для того, чтобы заглянуть в ее глаза. В них робким счастьем мерцала лазурь. Виконт опустил взор ниже. Девственные, можно сказать детские губы Марты просили поцелуя. Он не стал нарушать целомудрия Марты жадным поцелуем, а лишь слегка приник губами к ее детскому ротику.
— Нужно бежать, иначе я не смогу расстаться с тобой!- Аннибал выскочил за дверь, но через секунду вновь был подле Марты.
— Я не знаю, сколько меня не будет, но я вернусь, как только будет возможно!
Жуайез исчез в дверях; Марта приникла к окну, в которое она видела, как Аннибал вскочил на козлы, как лакей и карета покатила по улице в направлении Лувра. Если кардинал и поручил своим тайным агентам присматривать за виконтом, то им нечего было сказать Ришелье.

26 Хозяйка кабачка

Карета остановилась возле Гревской площади, к карете подошел какой-то капуцин и, узнав виконта, приготовился сообщить ему нечто.
— Сколько ударов получил Шале?- спросил Аннибал, не глядя на капуцина. Он перенял эту привычку у кардинала, и она весьма верно служила ему в его тайных делах.
— Попробуйте отгадать,- капуцин говорил с какой-то необычной нервозностью.
— Пятнадцать,- произнес Аннибал.
— Двадцать восемь!!! Кровью был залит весь эшафот, крошки мяса...
— Да заткнись ты, мясник! Черт бы тебя побрал с твоими подробностями. Поехали, Август!
Преданный слуга отвесил лошадям приличную порцию кнута. Карета рванулась с места.
А в кабачке «Козочка» в это время подавали обед. Марта хлопотала вокруг клиентов, которые один за другим замечали ее необыкновенное лицо. Сразу поправимся, необыкновенным было выражение лица, глаз, губ — они излучали счастье. Так что к концу трапезы, а стало быть, когда работы стало поменьше, Клементина, при всем ее почтении к госпоже, не удержалась спросить:
— Госпожа, мне, почему-то кажется, что вы счастливы?
— Тебе это только кажется?- весело сказала Марта, протирая стол один за другим.
— Так значит этот молодой человек?...
— Этот молодой человек сделал мне предложение, Клементина!- Пылко произнесла Марта.
Видя, что хозяйка в хорошем,- впрочем, она почти всегда была в хорошем настроении, скажем, в отличном настроении,- хорошенькая прислужница рассыпалась вопросами. Марте же нужно было кому-нибудь открыться, излить счастье, переполнявшее ее грудь. Поэтому она охотно отвечала на все вопросы.
— А какого он роду племени? Одевается он не слишком опрятно! Да и состоятелен ли он?
— Так вот какие мысли занимают твою чудесную головку, Клементина!- шутя журила Марта прислугу.- И не стыдно тебе?
— Но все же, госпожа! Ведь чтобы содержать лечебницу, нужны средства и немалые! Как я знаю, мы и так едва концы с концами сводим.
— Ах, Клемента, Клемента!- мечтательно промолвила Марта,- Ты ничего не знаешь!- Марта перестала протирать стол, она высоко подняла голову, словно мыслями уносясь в будущее, а сама смотрела в окно на тот дом, в котором жил де Жезе.
— Видишь этот дом напротив?
— Вижу, ну и что? В нем же никто не живет!
— Ошибаешься, в нем живет...- Марта не знала, как отрекомендовать Аннибала, да и нужно ли посвящать в тайну Клементину - лицо, можно сказать, постороннее. Поэтому Марта просто сказала: - В нем живет он! И вообще, Клементина, возможно я уеду отсюда и оставлю гостиницу и наш уютный кабачок на тебя. Ты будешь здесь хозяйничать!
— Я?!- радостно вскрикнула девушка.- А как же вы, госпожа?
— Видишь ли, мой возлюбленный - дворянин. Он на службе у...- Марта оборвала свою речь. В кабачок внезапно проникла легкая изящная фигура в мужском костюме и прерывающимся голосом просила спасения.
— Помогите, ради бога, кто-нибудь помогите!
Марта с Клементиной бросились к просителю и в тот же миг подхватили его под руки. Однако, не смотря на мужской костюм, по характерным выпуклостям на груди Марта определила, что это женщина.
— Спрячьте меня, за мной гонятся мушкетеры короля!- произнесла женщина, едва передвигая ноги.
Из сострадания, а может быть из подозрения, что эта дама служит Ришелье, и участвовала в какой-нибудь политической интриге, Марта провела гостью в комнату Ариэля, наказав Клементине, чтобы не выдавала никому тайну этого происшествия. По пути она спросила:
— Вы шпионка кардинала?
Гостья несколько мгновений думала и решилась подтвердить.
— Да, я служу Ришелье.
— Тогда почему за вами гонятся мушкетеры, разве король с кардиналом не за одно?
— О, что вы, наивная женщина!- Казалось, этой женщине было трудно говорить, или она делала вид, что ей трудно, а на самом деле не знала, что сказать, не узнав, куда и к кому она попала. Вдруг снаружи послышался конский топот, кто-то с шумом открыл дверь, и в кабачке послышалась отборная мушкетерская брань:
— Тысяча чертей! Где она, дьявольщина?!
— Не выдавайте им меня, ради бога!- произнесла гостья, устремляя на хозяйку кабачка страдальческий взгляд.- Если они меня схватят, то казнят, как этого бедного Шале!
Марта и представить не могла, что женщину могут казнить на эшафоте. Она решилась.
— Здесь есть подземный ход!- горячо сказала она. Марта откинула коврик и открыла люк.
— Вам нужно спуститься вниз, пройти через улицу и подняться в дом. Там вам будет хорошо, там вы будете в безопасности!
— О, добрая душа!- сказала гостья. Она мигом спустилась в люк и ощупью пробиралась по подземному ходу. Марта поняла, что ее гостья — смелая женщина, а стало быть, в самом деле, шпионка кардинала.
Только она закрыла люк и положила на место коврик, в комнату вошел усатый гасконец.
— Где она, черт возьми?
— Кто? Вы же видите, здесь никого нет, сударь.
— А ты кто?
— Хозяйка этого заведения, и прошу вас не тыкать, разговаривая с дамой.
— Проклятье!- Мушкетер вышел в кабачок.
— Никого нет!- сказал он своему лейтенанту.
— Тысяча чертей! Бегаем за одной женщиной, как будто нам делать нечего! Не могла же она сквозь землю провалиться! Все обыскали?
— Все!!- хором ответили мушкетеры.
Бравый лейтенант дал команду жестом. Мушкетеры вывалили на улицу, построились в шеренгу по двое и отправились несолоно хлебавши.
Взволнованная Клементина, подождав, пока последний мушкетер выйдет на улицу, подошла к хозяйке.
— Госпожа, вот уже второй раз вы прячете людей, и их не находят. Почему? Где же они скрываются?
— Когда-нибудь узнаешь, Клемента.

27 Случайная "благожелательница"

Пройдя подземным ходом, герцогиня де Шеврез, так удачно избежав погони мушкетеров, выбралась в комнаты виконта Жуайеза. Она внимательно осмотрелась и, заметив богатую обстановку этого таинственного жилья, поняла, где она оказалась.
«Не удивительно, что Вандомам не удалось настичь де Жезе. Он сбежал от них так же, как сейчас я - от мушкетеров. Так значит эта кабатчица — возлюбленная Жезе! Постороннему человеку шпион кардинала едва ли доверил бы такую тайну».
Герцогиня привела себя в порядок: умылась и расчесала волосы. Она нашла для себя приличную мужскую одежду и в туалетной тумбочке — фальшивые усы. Кокетливая женщина не побрезговала примерить их. Она также спрятала волосы под шляпу, прицепила к поясу висевшую на стене шпагу и посмотрелась в зеркало.
«В таком наряде меня ни одна ищейка не поймает!»- подумала интриганка. Она ждала появления в доме кабатчицы, и в голове ее зрел план мести. Герцогиня де Шеврёз обвиняла в смерти Шале барона де Жезе. По своим каналам ей удалось узнать, что арестовывал Шале, ее близкого друга, не кто иной, как барон де Жезе. Герцогиня по природе своей была ветрена, она ни с кем не поддерживала долгих связей. Пользуясь своей красотой, а в то время она считалась самой красивой женщиной, после королевы конечно, во Франции, герцогиня имела по нескольку любовников сразу, имея при этом еще и законного супруга. Но молодого маркиза Анри Талейрана Периге де Шале ей было искренне жаль. Он не успел еще расписаться в числе ее любовников, а ведь она обещала ему свою благосклонность за убийство кардинала. И чтобы не винить себя в смерти Шале, она обвиняла Жезе и кардинала Ришелье. До последнего ее коротенькая ручка не могла дотянуться, а вот Жезе могла вполне насолить.
Обдумывая план мести, герцогиня сидела на софе, упражняясь принимать положение мужчины, как вдруг вешалка в передней отодвинулась и в комнату вошла Марта, держа на подносе разные кушанья. Увидев человека, сидевшего на софе в шляпе и при шпаге, она едва не вскрикнула.
— Не пугайтесь, дитя мое!- грудным голосом сказала де Шеврез. - Не обращайте внимания на этот маскарад. Я воспользуюсь одеждой де Жезе, отдохну и завтра на рассвете уйду.
— А кто вам сказал, что здесь живет де Жезе?- спросила Марта, ставя поднос на столик перед герцогиней.- Я принесла вам поесть, сударыня... Как вас величать?
— Меня зовут Баронесса де Туш. Вы спрашиваете, откуда я знаю Жезе? Откуда я знаю, где что лежит? Милое дитя, я столько раз здесь бывала! Здесь мы строили совместные планы, здесь мы поверяли друг другу тайные мысли. Здесь, в этой самой квартире все и происходило.
— Что происходило, о чем вы, баронесса?- Марта заметила, что сильно бледнеет, что кровь начинает сильно приливать к сердцу.
— Как вы наивны, милое дитя!- усмехнулась герцогиня.- Вы как будто бы были замужем и должны понимать, что могло происходить между женщиной и мужчиной, а тем более таким красавцем, как Жезе.
— И как давно это было?- в трепете спросила Марта, ломая руки.
— Почему было? Мы и сейчас с ним близки. Он обещал навестить меня завтра.
— Но этого не может быть! Аннибал уехал в Нант!
«Его зовут Аннибал - отлично!»
— Это он вам так сказал, дорогуша. Ах, Аннибал такой ветреник! Мне иногда кажется, что я зря связалась с ним.
— Почему?- чуть не теряя сознание, спросила Марта.
— Аннибал - настоящий альфонс! Он делает предложения женщинам, выманивает под этим предлогом у них деньги, а потом исчезает!
— Я не могу в это поверить,- прошептала несчастная.
— Я тоже не сразу поверила, но мне то он сам открылся.
— Значит те сто пистолей, которые я дала в дорогу своему кузену...
— О, как вы неосторожны! Доверить мужчине сто пистолей!
— Мне нужно было обезопасить моего двоюродного брата,- словно рассуждая, промолвила Марта.
Словно молния, на лице герцогини промелькнула улыбка. Она знала Брилара и знала, что он кузен Марты.
«Нужно будет рассказать кардиналу о том, что его верный шпион выкрал осужденного за участие в заговоре и помог бежать!» И чтобы совершенно добить несчастную, герцогиня добавила:
— Скажите, милочка, у вас есть дети?
— Есть, две дочери, а почему вы спрашиваете?- как в тумане, сказала Марта.
— Раз у вас есть дети, то вы наверняка разделяете чувство счастливой матери. У меня тоже есть ребенок, еще совсем маленький. Аннибал так любит его! Он так на него похож!
Несчастная Марта не могла допустить мысли, что человек может так чудовищно лгать. Собственная чистота не позволила ей подумать плохо о другом человеке. Едва не рыдая, Марта бросилась вон из комнаты, быстро прошла подземелье и, оказавшись в своей комнате, бросилась без сил на кровать. Обеспокоенная происшедшим Клементина послала за доктором. Тот, обследовав больную, пустил ей кровь, но лихорадка продолжалась еще всю ночь. Утром доктор вторично пустил Марте кровь. Это позволило побороть лихорадку, но Марта целую неделю после этого пролежала без сил, бледная и подурневшая от двойной болезни. Очень плохо, когда телесная болезнь сопровождается духовной, а мы с вами видим, что Марта страдала очень сильно. Спустя еще два дня Марта позвала к себе Клементину и отдала распоряжение.
— Клементина, срочно найди покупателя нашей гостиницы.
— Что с вами, госпожа? Чем могу я объяснить такое неожиданное решение?- взволновалась служанка.
— Аннибал де Жезе обманщик и подлец! Я не хочу больше видеть его! Поспеши, Клемента! Если будут предложения по купле-продаже, сообщи мне.
— Хорошо, госпожа. А как же ваша лечебница? Чтобы ее содержать, нужны средства и немалые!
— Купим гостиницу в другом районе. Побыстрее, Клемента!
Шокированная служанка всплеснула руками и выбежала из комнаты.
А в это время, вернувшаяся в Тур герцогиня де Шеврез торжествовала. Она считала, что де Жезе очень непоздоровится.

28 Переписка кардинала Ришелье

В первой декаде августа, после пышных торжеств, связанных с женитьбой герцога Анжуйского, теперь уже Орлеанского, которые, надо сказать, щедро были окроплены кровью бедного Шале и не сулили молодоженам счастья, кардинал Ришелье улучил немного времени для дипломатической переписки. Вообще за его жизнь ему удалось заключить семьдесят четыре договора с иностранными державами, что характеризует его, как дальновидного политика. В эти же дни Ришелье отправил дипломатическую миссию в Испанию, написал несколько писем родственникам, в частности, герцогине де Комбалэ — своей племяннице, и приготовился перечесть два маленьких письмеца. Вдруг вошедший камердинер доложил:
— Ваше высокопреосвященство, виконт Жуайез только что прибыл из Парижа!
— Пусть войдет,- разрешил кардинал. Пока выходил камердинер, и входил виконт, Ришелье развернул одно из писем.
«Ваше преосвященство, вы заставляете высокопоставленную даму посылать вам записки, что само по себе характеризует ее не с лучшей стороны. Вы давно не навещали меня, Арман.
     7 августа 1626г.   Мария Медичи».
Интересно было бы узнать, что думал по этому поводу Ришелье. Этого, конечно, никто никогда не узнает, но писатель, это же почти волшебник! Его, ну, то есть наша фантазия дает нам шанс узнать мысль великого кардинала, которая заключалась примерно в этих словах: «Я давно уже не епископ Люсонский!»
— Ваше преосвященство, я только что из Парижа,- доложил Аннибал, представ перед патроном.
— Все ли прошло гладко?- спросил Ришелье, не поднимая глаз, а посматривая на лежащую на столе записку, оставшуюся единственной на столе. - Всех ли виновных в заговоре постигла кара?
Эти слова кардинала насторожили виконта.
«Неужели кардинал узнал? Но кто мог предать меня? Что это за записка?»
— Я задал вопрос,- твердо, но без гнева сказал Ришелье.
— Монсеньер, я должен вам сообщить, что в самый ответственный момент возникли затруднения. Кто-то похитил палачей. Нам пришлось найти волонтеров из числа дезертиров.
— Вы не о том говорите,- изрек Ришелье, устремляя на виконта проницательный взор. Аннибал с честью вынес это испытание.
— Монсеньер, я до сих пор в шоке — три дня назад маркиз де Шале получил двадцать восемь ударов мечами!
На какой-то миг Ришелье закрыл глаза, возможно совесть уколола его одной из своих пик, и в этот миг Аннибал бросил быстрый взгляд на записку. Его острое зрение обнаружило прилипшую к записке пушинку. Записка лежала к виконту торцом, и это позволило молодому шпиону понять, кто запечатывал послание. Таким способом, а виконт это знал, завертывают бумагу капуцины.
«Голубиная почта! Он все знает!»- Подумал Аннибал и вслух сказал:
— Монсеньер, я должен вам рассказать еще кое-что.
— Я вас внимательно слушаю, сударь,- Ришелье внимательно изучал лицо своего шпиона, но виконт, несмотря на свою молодость, уже умел быть непроницаемым.
— Поскольку вы назначили меня главным Прево Парижа, и это дало мне какую-то власть, я решил, что будет полезным послать в логово Кальвинизма своего человека.
Ришелье не мог удержаться от улыбки.
— Камердинер маршала д’Орнано господин Брилар, которого суд приговорил к повешенью, гораздо полезнее будет живым. Признаюсь вам, я тайно выкрал его ночью, чтобы гугеноты не узнали истинной стороны дела, и переправил его в Ла-Рошель, в это гнездо раздора.
— Вы совершили преступление,- с виду строго изрек кардинал, умиленный ложью шпиона.- Вы позволили заговорщику сбежать.
— Камердинер заговорщика еще не заговорщик, монсеньер. Честное слово, монсеньер, Брилар недостоин петли! Но, если вы считаете, что я совершил преступление, что ж, я готов подать в отставку.
— Как ловок, сукин сын!- рассмеялся кардинал. У него не было сил сердиться на виконта, проявившего хладнокровие и находчивость. Аннибал посчитал, что сердиться за сукина сына сейчас неуместно, и промолчал.
— Присаживайтесь, виконт!- добродушно изрек Ришелье. Аннибал сел сбоку от кардинала за большой стол.
— Выпейте за здоровье Брилара, оно того стоит.
Аннибал налил из бутылки в рюмку вина, поднес к лицу и сначала понюхал, потом пригубил, причмокнул, как заправский дегустатор и сделал несколько глоточков.
— Превосходное вино!- сказал виконт, поставив рюмку на стол.
— Льстец,- заключил Ришелье.- Никто из моих слуг не сказал ни одного лестного слова в адрес этого вина.
— Это дело вкуса, монсеньер. Ваши слуги — простолюдины, и им нужно простое вино, вроде бургундского. Тонкий вкус способен оценить только человек с тонким вкусом.
— Хорошо сказано, виконт. Вот, послушайте теперь, как хорошо написано: «Ваше преосвященство, барон де Жезе преступник — он помог сбежать опасному заговорщику, камердинеру Орнано Брилару!» Подписано братом Капером. Что вы об этом скажете?
— Скажу, что если ваше преосвященство не доверяет мне, то мне нет никакой радости служить вам.
— А с чего вы взяли, что я вам не доверяю?
— Зачем же тогда вы поручили капуцинам следить за мной?
— Я не давал капуцинам такого поручения, виконт. Просто у вас появился недобро-желатель. В записке есть постскриптум: «Эти сведения мы получили от дворянина по имени де Туш. Есть приметы: Рост ниже среднего, очень изящен, носит черные длинные усы. Лет примерно двадцать пять. Одет был в светлый камзол, шитый золотом. На нем была красивая перевязь с орнаментом в виде красных пятиугольников». Вам не известен этот человек, виконт?
— Человек нет, а вот перевязь показалась мне знакомой!- возбужденно произнес Аннибал.
— И кому принадлежит такая перевязь?- спросил Ришелье, думая, что виконт проговорился и сейчас начнет оправдываться.
— Это вас удивит, монсеньер, но перевязь принадлежит мне.
— Действительно удивило. Поезжайте в Париж и разберитесь с этим. Заберите с собой этого голубя,- Ришелье указал на клетку, стоявшую на полке.- Вскоре двор двинется в Париж. Вот что, сделайте все возможное для того, чтобы моя аудиенция у королевы состоялась, как только я приеду в Париж. Это очень важно, виконт!
— Значит, монсеньер, я все еще на службе у вашего преосвященства, и вы на меня не сердитесь?- весело спросил Аннибал, подходя к клетке с голубем и открывая ее.
— Вы правильно думаете,- Ришелье имел одну особенность, он иной раз говорил тоном не соответствующим смыслу речи, так что собеседник не всегда мог понять, что у кардинала на уме.
— И я по-прежнему пользуюсь вашим доверием?
— В большей или меньшей степени, это будет зависеть от вас.
Аннибал взял голубя из клетки и, рассматривая сизаря, про себя сказал ему, словно голубь был телепат и понимал речь человека:
«Маленькая пташка, а можешь наделать больших гадостей! Я ведь мог пристрелить тебя, когда на рассвете ты взлетел с церкви в Блуа. Я как будто знал, что ты не принесешь с собой ничего хорошего. Ну да ладно, пташка невинная, теперь ты в надежных руках и послужишь на благо».
Аннибал поцеловал голубя в его красивый зоб и поместил обратно в клетку.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, монсеньер!- сказал напоследок Жуайез, взял клетку и вышел из комнаты Ришелье. Кардинал, как человек не чуждый искусства, взял гитару и остаток вечера музицировал. Что он сочинял, осталось для нас загадкой.

29 Пропажа и поиски

В Париж виконт де Жуайез вернулся через четыре дня. Он сразу зашел в свой дом на улице Сент-Антуан и тщательно обследовал все помещения. Аннибал сразу же обнаружил пропажу одной из шпаг и пресловутой перевязи. Виконт порылся в шкатулке с конспиративными принадлеж-ностями и недосчитался усов. В гардеробе не оказалось также его светлого, шитого золотом, камзола и штанов. Чуть позже он понял, что нет и чулок с башмаками, а также его роскошной шляпы.
— А этот кляузник де Туш еще и отменный ворюга!- воскликнул Аннибал. Он расхохотался и сел, почти упал на софу. Аннибал погрузился в размышления.
«Так, достопочтенный господин де Туш, вам этот номер не пройдет, клянусь честью! Если вам понадобилось украсть мою одежду, то значит, ваша одежда не внушала доверия. Стало быть, вы были в одежде простого человека. Этого мало, чтобы вызвать подозрения!- рассуждал виконт.- Значит, или за вами гнались, и вы, господин ворюга, были ранены, или побоялись, что вас узнают в прежней одежде! Так-с, шпагу вы выбрали в самый раз для бала, значит не отличаетесь силой, а шляпу — самую широкополую, стало быть, вы, сударь, скрываетесь от агентов кардинала! Де Туш, де Туш, де Туш! Черт возьми, ясно как день, что это не настоящее ваше имя. Оно означает печаль! Отчего же вы печальны, сударь? Не от того ли, что были свидетелем казни несчастного маркиза?! Стало быть, он вам небезразличен? Ах, черт возьми, как здорово, когда обладаешь логикой и ясным рассудком! Остается неясно, как этот месье печаль проник сюда? Через парадную дверь он войти не мог, а вот выйти — да еще переодевшись в мой костюм — запросто! Привратник открыл ему дверь, приняв его за меня! Но это значит, что его впустила Марта! Это довольно странно! Вероятно, за господином де Туш гналась погоня, и чтобы спрятать его... Но Марта не решилась бы спуститься в подземелье с незнакомым мужчиной. Или бы решилась? Женщина! Тысяча чертей, это была женщина! Все сходится! Она выбрала самую легкую шпагу, прикрылась самой большой шляпой, наклеила мои усы!»
Аннибал похлопал в ладоши в честь этой женщины.
— Браво, браво, герцогиня!- воскликнул он, поняв, кто была та женщина, кто обворовал его, его — агента кардинала! - Во всей Франции на это способны только две женщины: графиня Карлейль и герцогиня де Шеврез! Ну, миледи не будет пакостить своему коллеге, а вот герцогиня заслужила мои аплодисменты. Надо же! Проникла в гостиницу, вошла в доверие к Марте и выведала все тайны. Нет, к счастью, не все. О нашей сделке Марта, конечно же, ей не рассказала, а то не сносить бы мне головы. Ах, плутовка! Я не откажу себе в удовольствии лично засвидетельствовать герцогине мое восхищение. Самое время пойти к Марте и обнять ее.
Аннибал как был в одежде простолюдина, так и отправился в гостиницу «Козочка», но не потайным путем, а через улицу.
Войдя в помещения кабачка, Ариэль заметил каких-то новых слуг. Мужчина и женщина лет тридцати прислуживали за столами. Ариэль пришел к мысли, что Марта наняла новых слуг и, успокоившись, шагнул прямо во внутренние помещения. Он открыл дверь в комнату хозяйки и к своему изумлению нашел там полураздетую женщину, которую не успел разглядеть, и постороннего мужика, что ластился к женщине. Ариэля не успели обнаружить, как он закрыл дверь.
— Да нет, этого не может быть!- вслух подумал Ариэль, и ворвался в комнату. Поднявшийся визг доказал Аннибалу, что это не Марта.
— В чем дело, сударь? Почему вы врываетесь в нашу комнату, как к себе домой?
— Простите, сударыня, и вы, сударь, но с каких пор эта комната стала вашей?- Ариэль покраснел от досады.
— С тех пор, как мы купили эту гостиницу, сударь!
— Что?- Аннибал никак не мог понять, что происходит. Хладнокровие оставило его.
— Да, вчера мы подписали купчую с бывшей хозяйкой госпожой Гийом, и с сегодняшнего дня мы — законные владельцы! Теперь объясните ваше странное поведение?
Жуайез видел перед собой порядочного человека, хоть и Дон-Жуана, и это не позволило дворянину выйти из себя и указать на разницу в классе.
— Видите ли, сударь,- растирая грудь, сказал Аннибал,- Я хотел жениться на хозяйке этой гостиницы Марте. Сами понимаете, что приехать к любимой и узнать, что она исчезла!
Аннибал опустился на пол словно без сил.
— Жоржетта, подай гостю воды!- сказал хозяин гостиницы. Его молодая жена, успевшая одеться, бросилась к графину.
— Воды? Водки, черт возьми!
Кабатчица посмотрела на мужа и выскочила в двери.
— Сударь, не смотря на ваш костюм простолюдина, речь у вас вполне аристократическая.
— А, это я научился в труппе, я — актер,- вывернулся Аннибал.- Надеюсь, вы знаете, где мне найти Марту Гийом?
— Нет, сударь, мне это не известно,- не очень уверенным тоном ответил кабатчик. Его жена как раз принесла водки в рюмке, позаимствованной из мужнего арсенала. Аннибал залпом осушил бокал и делал вид, будто теряет сознание.
— Сударь,- сказал он, устремляя туманный вид на жену кабатчика,- я заплатил Марте за свою комнату за три месяца вперед.
— Да, она говорила мне. Мадам Марта передала мне тридцать пистолей, и если вы не желаете снимать у нас комнату.
— Да, я съезжаю! А деньги верните Марте, я ей платил, черт возьми!- Аннибал распластался на полу.
— Как бы чего не случилось!- взволнованно произнесла супруга кабатчика.
— Давай отнесем его в его комнату,- проговорил тот.
— А что мы будем делать с этими тридцатью пистолями?
— Отнесем госпоже Гийом!
— Госпожа Гийом опасается, что сей человек может найти ее теперешнее жилище. Так как же нам быть?
— Как, как?! Отнесем его в его комнату и запрем снаружи на ключ!
— А сами в это время...
— Тсс, как бы он не услышал. Мадам Марта говорила, что этот Ариэль чертовски хитер!
— Да уж, хитер, выпил рюмку водки и свалился, бедный.
Новые владельцы гостиницы с честью справились с задачей — отнесли Ариэля в его комнату и заперли дверь на ключ. Несчастные, они не знали о потайном ходе! Кабатчик взял деньги, сунул их в карман и поспешил отправиться на улицу Сент-Оноре, что было в нескольких кварталах. Кабатчик проделал немалый путь с севера на юг, при этом он часто оглядывался, ему казалось, что монах, следовавший за ним этим же путем, следит за ним. Когда же до ворот Сент-Оноре оставалось совсем немного, Ариэль, переодевшийся капуцином, понял, что Марта купила гостиницу «Три вороных коня». Он тот час же обогнал кабатчика, послужившего ему проводником, и вошел первым в вышеназванную гостиницу. По традиции первый этаж занимала трапезная, именуемая просто кабачок. Аннибал сел за свободный столик, надвинул поглубже капюшон и молитвенно сложил руки. Краем глаза он видел, как хорошенькая прислуга вышла из помещения с разными кушаньями на подносе и, обслужив клиентов, направилась к столику, где сидел капуцин.
— Что будете есть, святой отец?- с издевкой спросила Клементина, прекрасно знавшая, что капуцины едят только хлеб и траву, а пьют только воду. Даже молоко пьют в редкие дни.
— Кусок телятины, поджарку с соусом фрикасе, бутылку вина божанси.
Клементина узнала голос и узнала монаха. Она выронила поднос и неудачно пришибла себе палец на ноге.
— Где Марта?- строго спросил Аннибал?- Что с ней случилось, что она продала свой кабачок и переехала, чуть ли не в Сен-Клу?
— Это вам лучше спросить у нее, сударь,- растерянно пролепетала Клементина.
— Клементина,- с угрозой изрек виконт,- я страшный человек, и если ты не хочешь оказаться в Бастилии, ты сейчас же выложишь мне все, что знаешь.
Бедная девушка и вправду поверила угрозам мнимого капуцина, она потрогала лоб, посмотрела на входную дверь, потом, справившись с волнением, сказала.
— Хозяйка мне запретила разговаривать с вами, но раз вы настаиваете.
— Не только настаиваю, но и разрешаю!
— Так вот, на другой день после вашего отъезда в гостиницу вошел какой-то странный человек. Он просил помощи, за ним гнались мушкетеры. Марта спрятала его в вашей комнате. Вечером она отнесла ему поесть, и ее не было четверть часа, а когда она вернулась, то была бледна, она вся дрожала! Бедная Марта Гийом! Ей стало плохо, доктор сделал ей кровопускание, но госпожа все равно бредила в лихорадке.
— Дальше,- проглотив ком и сжимая кулаки, произнес Аннибал.
— Утром доктор снова пустил кровь. Госпожа опять лежали как мертвые, и как только она смогла заговорить, велела продать гостиницу.
— Что она еще говорила?
— Я бы не хотела навлечь на себя беду...
— Да говори же!- Аннибал схватил девушку за руку и сильно сжал кисть.
— Она сказала,- бледнея, ответила служанка,- Аннибал подлец и обманщик! Вернее, наоборот: обманщик и под...
— Она не могла этого сказать!- воскликнул «капуцин», вскочив.
— Это ее слова, сударь! И отпустите мою руку, мне больно!
— Дьявольщина! Я ее убью!- вскричал виконт Жуайез, выскочив из-за стола.- Где она? Где Марта?
— Клянусь богом, не знаю, сударь!
— Ах, если бы не срочное дело!- Жуайез вышел из гостиницы. Однако, он одумался и притаился неподалеку от гостиницы Марты. Он увидел, как из дверей «Трех вороных коней» выскочила Клементина, огляделась и припустила в сторону Лувра со скоростью трех, по крайней мере, одного вороного. Капуцин подобрал подол власяницы и чесанул вслед за служанкой. Он промчался за ней по улице Вожирар, свернул на Лощильщиков и вскоре оказался на улице Могильщиков. Аннибал догадался, где была Марта. Неподалеку от этой улицы находилась лечебница. Показываться Марте в таком наряде Аннибал не хотел. К счастью, неподалеку у него имелась новая конспиративная квартира, где он смог переодеться в костюм дворянина и уже в таком виде двинулся к лечебнице.

30 Аргументы и контраргументы

Аннибал вошел в двухэтажное здание, представлявшее собой скорее казарму, нежели госпиталь. На плохоньких кроватях лежали больные, в печи колыхал жалкий огонек, чувствовалась нехватка перевязочных материалов и лекарств, но благодаря заботам Марты в палатах, вернее, в одной общей палате было чисто и аккуратно. Марта хлопотала над больными и покалеченными. Аннибал смотрел на все это с известной долей сострадания, не тревожа сестру милосердия, коей была его возлюбленная. Но вот, утерев пот со лба после очередной перевязки, Марта обернулась к дверям и села на стул. Как вдруг вздрогнула всем телом, будто на стуле выросли иголки.
— От вас никуда не деться, сударь,- с укоризной сказала г-жа Гийом, вытирая платком вспотевшие виски.
— Это неудивительно, ведь вы знаете, кем я служу и кому.
— В самом деле. Наверное, вы подняли на ноги всю полицию.
— Вовсе нет, Марта, немного хитрости, и те, кто знали ваше убежище, привели меня к вам, сами того не зная.
— Что вам еще от меня надо?- холодность Марты была предсказуема, Аннибал ничему не удивлялся, и это давало повод Марте думать, что она права в отношении виконта. - Видимо, вам мало, и вы пришли за добавкой.
— Конечно, мне мало, Марта!- с пылкостью, но очень спокойно сказал де Жезе,- Мне мало того, что я получил от вас, я желаю большего!
— Как вы циничны!
— Разве цинизм - любить вас и желать сделать вас своей женой?
— Что?- Марта протерла платком свои глаза.
— Я люблю вас, милая Марта, я уже просил у вас вашей руки и попрошу еще.
— Вот как!- усмехнулась г-жа Гийом.- А что же вы не попросите руки у вашей любовницы, баронессы де Туш?
— А, так она баронесса?- усмехнулся в свою очередь Аннибал,- меня удивляет ее самоуничижение!
— А вы и не знали! Имеете совместного ребенка...
— Что??? Ребенка? Что за бред вы несете, обожаемая! Да эта герцогиня де Шеврез - кукушка! Она не знает материнства, она создана для разврата!
— Я больше не хочу вас слушать!- воскликнула Марта, боясь сойти с ума от всего этого.
— Потому, что не уверены в своей правоте, сударыня! От чего вы бежите? Все, что наговорила вам эта герцогиня — гнусная ложь! Она мстила мне за смерть Шале! А вы ей поверили, поверили в то, что я — негодяй! Стыдитесь, Марта, как вы, с вашим умом могли поверить первой встречной!
— По вашему есть люди, которые могут вот так вот хладнокровно лгать, зная, что причиняют человеку боль?
— Вы очень наивны, дитя мое! В мире столько зла, столько негодяев!
— И один из них — вы!
— Я???
— Да, вы! Откуда вам стало известно, что... что...- Марта не могла собраться с мыслями, не могла найти нужный аргумент, но верить Аннибалу у нее не было сил, уж слишком правдоподобный рассказ поведала ей герцогиня де Шеврез. Наконец она нашла нужное слово.
— Откуда вам известно, кто была эта дама? Ведь я не называла вам ее настоящего имени!
— Все очень просто, дитя мое!
— Не называйте меня дитем, сударь! Я старше вас!
— А ведете себя, как ребенок. Все очень просто, Марта. Эта герцогиня донесла на меня капуцинам. А то, что ваш брат сбежал не без моей помощи, это уж вы сами ей рассказали. Так вот, капуцины послали голубиную почту его преосвященству монсеньеру Ришелье. Черт возьми, вы тут за два часа не вспотели так, как я за один миг, Марта! Капуцины подробно описали приметы этого доносчика. А имея аналитический ум, мне не составило труда узнать в некоем господине де Туш герцогиню де Шеврез. Где тут у вас можно сесть?! Я сегодня половину Парижа обегал, пока нашел тебя.
Казалось бы невиновность Аннибала была доказана и Марте нужно было бы попросить прощенья, но тут мы вынуждены обнаружить перед читателями один недостаток Марты — гордыню, которая, иногда маскируясь, присутствует у многих людей. Она-то и не позволила г-же Гийом просить у Жуайеза прощения, а тот, в свою очередь, чувствуя себя оскорбленным, ждал, что виновная сама раскается у него на груди. Он ошибся, с кем не бывает! Марта, признав, в глубине души, свою вину, поняла, что между нею и виконтом огромная пропасть. Он — дворянин, к тому же весьма умен и недурен собой. Она же принадлежала к третьему сословию, к тому же чувство собственной вины не позволяло ей добиваться счастья. Опять же предрассудки из-за трех лет разницы. Марта понимала, что Аннибал пользуется вниманием женского пола, что со временем у него непременно появится любовница, и он будет упрекать ее в том, что она вышла замуж в неравном браке.
— Уходите,- выдохнула она, не имея сил взглянуть мужчине в глаза.
— Это значит, что ты отказываешь мне,- резюмировал Аннибал.
— Да, сударь, я отказываю вам.
— Это твое последнее слово?
— Последнее.
— Черт создал женщину!- вскричал Аннибал, вставая со стула.
— Не богохульствуйте, сударь!- воскликнула хозяйка лечебницы, устремляя на Аннибала негодующий взгляд.
— Ни в коем разе, сударыня! Если бы женщину создал Бог, она не была бы такой...!
— Договаривайте, раз уж начали,- с обидой сказала Марта.
— Такой упрямой! Но вы, Марта, не знаете, как я упрям! Я не оставлю вас в покое до тех пор, пока вы не выйдете за меня замуж! До свидания!- Аннибал сделал отмашку шляпой и вышел. Потом вернулся.
— Чуть не забыл, вам письмо от кузена.- Виконт отдал письмо Марте и вышел на улицу. Марта порывисто вскрыла конверт и прочла несколько строк:
«Дорогая Марта! Мы расстались с этим ужасным человеком в Туре. Я держу путь в Ла-Рошель, откуда надеюсь попасть в Англию. Относительно этого ужасного человека: Держись от него подальше, он служит дьяволу в красной мантии!
Твой кузен...»

31 Королева Анна Австрийская

Анна Австрийская, родившаяся в 1601 году в стране апельсинов и гранатов, в стране Европы, от которой Африку отделяет маленький пролив, воспитанная в строгом кастильском духе, была выдана замуж за Людовика 13 в ее двенадцать лет заочно. А когда ее супругу королю Франции, родившемуся в том же 1601 году исполнилось четырнадцать лет, молодожены провели свою первую брачную ночь. Поначалу Людовик был сильно влюблен в королеву Анну, считавшуюся самой красивой женщиной в Европе, но вскоре оба поняли, что у них разные вкусы, разные увлечения и все остальное тоже разное. Анне Австрийской хотелось бы влиять на решения короля, вместе с ним управлять судьбой Франции и Европы, вести свою политику, но... Сначала выскочка Кончини и королева-мать вмешивались в политику, потом Люинь полностью завладел инициативой, а когда королева родила к ряду двух дочерей, Людовик просто перестал уважать свою жену и забыл дорогу в ее покои, что не помешало ему, однако, приревновать ее к Бекингэму. Но вот взошла звезда Ришелье! Анна Австрийская нашла в его лице своего злейшего врага. Почему? Ришелье никогда не вводил раздора в семью короля, он всего лишь последовательно проводил внешнюю политику антигабсбургской гегемонии, в то время как королева-мать и королева Анна желали сближения с австро-испанским альянсом. К чему это бы привело? Ясно,  к порабощению всей остальной Европы за исключением разве что островной Англии.
Хуже ничего нет, если женщина, наделенная определенной властью, не знает чем заняться! Она начинает делать то, что совсем делать не надо. Анна Австрийская хорошо знакомая читателю по книге А. Дюма «Три мушкетера» совсем не та невинная жертва мстительности кардинала. Она плела интриги против кардинала и короля, она была в сговоре с иностранными державами, даже готова была вступить в переговоры с Англией, все с тем же Бекингэмом. Дюма наврал? Великий романист просто из чувства тщеславия переставил, и уже не один раз, всю историю с ног на голову, и читатель поверил! Такова сила таланта Дюма. Впрочем, романистам это позволено, а вот автору историко-приключенческого романа врать уже запрещается. Можно только выдумывать. Поэтому, примите королеву на ваш суд такой, какой ее изобразила история.
Королева Анна не поехала вместе со всем двором в Нант, а, сославшись на недомогание, осталась со своими придворными в Париже, в Лувре. Генеральные штаты ее не интересовали. Король с легкостью отпустил супругу и был безмерно рад своей свободе. Кардинал тоже не расстраивался из-за отсутствия королевы. Он знал, что среди ее фрейлин есть две особы преданные его высокопреосвященству. Анна Австрийская сидела в своей комнате на подушках и слушала роман о Розе, который ей читала дуэнья. Сама королева никогда не читала, то ли из-за обычая, то ли от того, что во время оного можно думать о другом, в частности, о заговоре. Королеву окружало несколько фрейлин, кои нередко занимались вышиванием, чтобы скрасить свои скучные часы. Балы в ту пору были редкостью. Королева открыла шкатулку и будто бы нехотя достала алмазное колье — подарок на день свадьбы, стоивший Людовику миллиона ливров, а бюджету Франции огромных дефицитных дыр. Глядя на колье, королева вспоминала тот бал, ту роскошь, коей поначалу ее окружил Людовик 13. Анна Австрийская вздохнула. Она оплакивала провалившийся заговор и... мы чуть было не сказали: бедного Шале. Вряд ли королеву Анну волновали такие мелочи. Она оплакивала свою свободу и власть, которые неминуемо появились бы в случае смерти кардинала и заговора против самого короля.

32 Парламентер кардинала

Неожиданно в комнату вошла камеристка королевы и, склонившись к самому уху Анны Австрийской, прошептала:
— Там пришел человек, он говорит, что он последний, кто разговаривал с Ла Портом.
— С Ла Портом!- тихо произнесла королева.- Проводи его в свою комнату, я сейчас приду.
Камеристка вышла, а королева, поднимаясь с подушек, отдала приказ фрейлинам:
— Занимайтесь своим делом, я скоро вернусь!
Королева быстро прошла в уборную, открыла маленьким ключом потайную дверь и попала в узкий коридор, пройдя по которому Анна проникла в небольшую комнату своей камеристки, где ее ждал некий дворянин. Увидев королеву, он отвесил глубокий поклон и застыл как изваяние, высоко подняв голову.
— Вы говорите, что вы последний, кто видел моего камердинера?
— Да, это так, ваше величество!
— Что с ним? Вы можете мне сказать?
— С ним все в порядке, сейчас он в Бастилии.
— Как? Ла Порт в Бастилии, и вы смеете говорить мне, что с ним все в порядке?
— Да, ваше величество, я так говорю, потому что сам арестовал Ла Порта.
Королева вздрогнула.
— А при каких обстоятельствах вы его арестовали и за что?
— Вы хотите узнать, не было ли при нем письма вашего величества или того, другого?
Хладнокровие и наглость этого человека пугали и восхищали королеву. Она внимательно разглядывала незнакомца, но не могла вспомнить, где она могла его видеть.
— Вам и это известно?- королева не стала запираться. Она также надеялась на откровенность собеседника.
— И это и многое другое. Ваше величество, я пришел к вам с просьбой, и думаю, что вы мне не откажете.
— Вот как? Вы в этом уверены?
— Я уверен в вашем благоразумии.
— И в чем же заключается ваша просьба?
— Я выступаю просителем от лица кардинала Ришелье. Его преосвященство просит у вас аудиенцию, как только он вернется в Париж.
— А если я откажу?
— Это не в ваших интересах, государыня. Монсеньер кардинал желает вам добра, не его вина, что ваши политические взгляды противоположны.
— А если я все-таки откажу?
— Вы хотите, чтобы я открыл карты. Хорошо! Королю известно, что вы принимали непосредственное участие в заговоре против первого министра, а стало быть, против его величества. Королю также известен ваш уговор с герцогом Анжуйским и его виды на престол. Его величеству только не известно содержание письма, адресованного известному нам милорду. Ему не известно также ответное письмо милорда, которое скомпрометировало бы вас до крайности. Господин кардинал хочет согласовать с вами один вопрос во внутренней политике, чтобы ему не пришлось причинить вам вред, а в случае вашего отказа, ему придется это сделать, чтобы обезопасить себя от дальнейших происков. Что вы мне ответите, ваше величество?
— Что вы — наглец, что вы блефуете и ничего не знаете о письме, которое вез Ла Порт!
— Благодарение богу, у меня хорошая память. Вот содержание этого письма:
«Милорд, со дня нашей последней встречи меня преследуют неудачи и опасности. Мой муж подозревает меня по каждому пустяку, а кардинал Ришелье не  дает и шагу шагнуть без его шпионов». Я помню все письмо, но, к сожалению, к чести вашей осторожности оно не является прямым доказательством вашей измены, а вот подпись!
— Довольно, сударь! Прежде, чем я дам вам свое согласие, я требую, чтобы вы назвали мне свое имя!
— У меня много имен. Какое бы вы хотели услышать?
— Самое известное! То, которое вам дал ваш крестный господин кардинал!
— Вы мне льстите, ваше величество. Что ж, извольте. Меня зовут барон де Жезе.
Королева несказанно обрадовалась.
— Де Жезе! Я знаю одного Жезе, который служит кардиналу, и совсем недавно собирался жениться на простой кабатчице!
— Вы прекрасно осведомлены, ваше величество! Когда это господин де Туш успел вам обо всем рассказать? Он крепко насолил мне, этот досточтимый де Туш, и я поклялся отомстить ему! Если я не достану самого господина де Туш, я отомщу герцогине де Шеврез! Она обокрала меня, и за это я выгравирую на ее прелестном плече лилию каленым железом! Так и знайте!
— Как вы со мной разговариваете, негодяй!- вспылила Анна Австрийская. Она крепко перепугалась за свою наперсницу.
— Прошу прощения, ваше величество,- Аннибал поклонился.- Давайте же вернемся к делу. Его преосвященство просит у вас аудиенции в саду Тюильри в тот же день, когда двор вернется в Париж. Поверьте, это необходимо прежде всего вам, государыня.
— Будь по-вашему, барон де Жезе,- с презрением произнесла королева и вышла из комнаты.
«Она думает, что я и вправду нарисую герцогине де Шеврез клеймо воровки. Королева найдет способ предупредить герцогиню об опасности и та в страхе сбежит из Франции, чего мы ей и желаем! А теперь пойдем, отпустим птичку».
И довольный собой Аннибал де Жуайез покинул Лувр.

  33 Рандеву

Перед самым отъездом из Нанта Ришелье получил письмо, привязанное к лапке голубя.
«Рандеву состоится!
16 авг. в. Ж.».
«Это свидание дорогого стоит»,- подумал Ришелье.
На следующий день двор покинул Нант, где король не смог договориться с провинциальными штатами, и вынужден был передать полномочия кардиналу Ришелье, что нисколько не отяготило могучие плечи политика. К середине сентября двор вернулся в Париж. Королева Анна, как и обещала, устроила кардиналу свидание в саду Тюильри. Связным был все тот же де Жезе, которого королева после свидания с ней приказала арестовать своим гвардейцам. Аннибал провел несколько дней в тюрьме Фор-Л’Евек, но потом ему удалось выкупить у тюремщика лист бумаги, перо и чернила. На следующий день Аннибал предъявил коменданту тюрьмы приказ о его освобождении, подписанный Парижским Прево. Коменданту пришлось отпустить арестованного до особого распоряжения кардинала или короля. Таким образом Аннибал вышел на свободу, встретил в назначенный день кардинала и передал его послание королеве. Та не очень удивилась появлению перед ней этого наглеца, и милостиво согласилась назначить час и место встречи.
Теперь же, пользуясь тем, что король отдыхал после долгого перехода, кардинал получил возможность переговорить с королевой с глазу на глаз. Они обосновались в одной из беседок и постарались говорить тихо и кратко.
— Что вам нужно, ваше преосвященство?- спросила королева, отвернувшись из пренебрежения.
— Вы чем-то обижены, ваше величество?
— Кем-то, а если говорить правду, меня оскорбил ваш слуга Жезе! В жизни не встречала человека более бесцеремонного и наглого!
— Вашему величеству было угодно допустить риторические ошибки. Жезе целеустремлен и смел. Он всего лишь хорошо исполняет приказы своего начальства.
— Что вам угодно?- обиженно спросила Анна Австрийская.
— Мне угодно предостеречь вас от беды, ваше величество. Вы же знаете, как я отношусь к монархии и к королю. Я всей душой болею за ваше примирение с королем, а вы все более отдаляетесь от него. Да простит мне ваше величество мою дерзость, но я более чем кто-либо во Франции желаю вам подарить Франции наследника престола.
— Вы не находите, что предисловие чересчур затянулось?- С надменностью сказала королева.
— Быть может вы и правы, государыня, но иногда в предисловии мысль проявляется конкретнее и убедительнее. Завтра — королевский совет в узком составе. Его величество, ее величество, вы и я. Будет обсуждаться только одна тема — заговор против королевской власти. О заговоре королю известно все! И о планах герцога Орлеанского, кстати, женившегося 5 августа на герцогине Монпансье. О вашей к нему симпатии Людовику тоже все известно.
— Ближе к делу, сударь! Что вы хотите?
— Я хочу выразить надежду, что ваше величество будет благоразумно, признает свои ошибки и заблуждения и попросит прощения у его величества. Только так можно сберечь брак, которому я от всего сердца желаю долгих и счастливых дней существования!
Королева готова была вспылить, гордая испанская, а тем более королевская кровь закипела в ее венах. Предвидя это, Ришелье добавил.
— Ваш супруг, государыня, будет обвинять вас в супружеской и государственной измене, а ваша свекровь — во всех смертных грехах, и я счел бы глупым и неосмотрительным с вашей стороны полное отрицание происшедшего, вид оскорбленного достоинства и явный протест. Склоните голову перед сильными мира сего. Уверяю вас, в этом случае корона не слетит с вашей чудной головки, Анна.
Ришелье слегка поклонился королеве и вышел из беседки. Неподалеку от этой самой беседки находился Аннибал. Ришелье видел его, получил знак, что все спокойно, и удалился. Вскоре после кардинала из беседки вышла униженная, но непокоренная Анна Австрийская. Увидев де Жезе, она вспылила.
— Это опять вы, сударь?!
— Мир тесен, ваше величество!- как ни в чем, ни бывало, ответил Аннибал.
— Вы, конечно, можете вот так нахально издеваться над моей беспомощностью, но кардинал не вечен, и берегитесь тогда!
— Тогда я побежал!
— Куда?- полюбопытствовала королева.
— В церковь, поставить свечку за здравие его высокопреосвященства!- И довольный от своей дерзости, Аннибал быстро зашагал к выходу из Тюильри.

34 Унижения королевы

На следующий день, то есть 17 сентября был созвал королевский совет, на котором присутствовал король Людовик 13, королева-мать, кардинал Ришелье и супруга Людовика 13. Все остальные отсутствовали по причине узкого спектра государственных дел. Да и дело-то, можно сказать, было семейное. Обсуждалось недостойное поведение молодой королевы. Король никак не хотел занять своего места, он все ходил, то закручивая, то раскручивая усы. Королева Мария Медичи, усевшись в кресло и заняв надменную позицию, свысока посматривала на сноху. Кардинал из почтения перед королем тоже не садился, а застыл на месте, как памятник. Только его живые глаза, словно прожектора все видели, все высветили и все поняли. Анна Австрийская осмелилась сесть на свое место, но по ее лицу и позе было видно, что королева чувствует себя виноватой и что она полна раскаяния. Наконец король сказал:
— Расскажите нам, мадам, о своей роли в заговоре Шале! Ну, смелее, расскажите мне, вашей свекрови и господину кардиналу, который при дворе один еще питает к вам добрые чувства, которых вы недостойны! Как! Вы молчите?
— Что я могу еще сказать, ваше величество, ведь вы и так все знаете лучше меня,- робко ответила королева.- Вы отняли у меня моих слуг, вместо них приставили ко мне шпионов, которые ни на секунду не оставляют меня одну. Вам известен каждый мой шаг, сир.
— Надо же!- с возмущением воскликнула королева Мария Медичи.- Она же еще и оскорблена!
Анна Австрийская обратила на Марию Медичи умоляющий взгляд.
— О, не казните меня так жестоко, матушка!
Если бы Мария Медичи и смягчилась бы, то вот король как раз не желал этого.
— Да перестаньте разыгрывать из себя жертву!- вскричал он.- Королева христиан-нейшего короля за его спиной переписы-вается с врагами Франции, входит в тайный сговор с врагами короля...
— Не правда, ваше величество, заговор был против кардинала,- осмелилась вставить Анна Австрийская.
— А это одно и тоже, государыня!- крикнул Людовик, выходя из себя. Вместо того, чтобы разделять взгляды и уважать мнение супруга, вы, мадам, готовы были изменить ему, то есть мне! И с кем!
— Это ложь!- испуганно воскликнула королева.- Это неправда!
— Истинная правда!- воскликнул король остановившись возле супруги и в упор глядя ей в глаза. Наконец он разогнулся и продолжил шествие по кабинету.- Слава всевышнему, не быть рогатым мужем — во власти короля! А вас, мадам, в этом случае оправдывает то, что ваши побуждения стать после моей смерти... Да, да, после моей смерти женой Гастона — что все это имеет политический мотив, желание властвовать. Представляю,- несколько смягчился Людовик, исчерпав злобу,- что бы вы там навластвовали с этим моим легкомысленным братом.
На Анну Австрийскую было жалко смотреть. Она переживала свои самые унизительные моменты жизни. Король видимо решил поставить точку и сказал.
— С этих пор, сударыня, вся ваша переписка будет проходить через моего цензора.
Тут Людовик, на мгновение потеряв над собой контроль, подскочил к Анне Австрийской, склонился и тихо прокричал:
— Благодарите господина кардинала! Если бы не он, я бы уже потребовал у Папы развод! И я бы его получил!- Добавил Людовик, оставив королеву и сев, наконец, на свой трон.- И хороши бы вы тогда были, с позором вернувшись в Испанию! Честное слово, я много бы отдал, чтобы на это посмотреть.
Королева лила свои благородные слезы, будучи в полном изумлении. Оказывается это кардиналу, человеку которого она обвиняла во всех своих бедах, она обязана была своей короной и честью королевы. Однако это нисколько не примирило ее с человеком, которого она ненавидела. Оскорбленная гордость была единственным советчиком разума Анны Австрийской в этот момент.
Мария Медичи ничего более не добавила. Она сказала бы многое, если бы женитьба ее старшего сына на дочери испанского короля не была ее затеей. Кардинал не проронил ни слова. Он внимательно наблюдал за действиями королевы и был готов вмешаться в любую минуту, чтобы отвратить беду от молодой королевы.
— Скажите же нам что-нибудь, мадам,- изрек король, свысока поглядывая на свою жену.
— Простите,- выдавила Анна Австрийская.
— Прощение - добродетель королей!- гордо изрек король.
— Ваше величество,- вступил кардинал,- Я тоже прошу вас о снисхождении. Королева молода и неопытна, она чужда ваших привычек, она не разделяет ваших взглядов на политику, но она — королева, ваша августейшая супруга, мать ваших дочерей.
Король улыбнулся кардиналу и подошел к королеве.
— Мадам, я не могу устоять перед доводами его преосвященства, и посему прощаю вас. Надеюсь, что впредь вы будете блюсти королевскую честь и не замышлять заговоров за моей спиной против меня и кардинала Ришелье. - Людовик протянул королеве руку, которая покорно поцеловала монаршую руку. На этом первая часть королевского совета была окончена. Во второй части король милостиво назначил кардинала губернатором Гавра и генеральным сюринтендантом навигации и торговли, а также разрешил кардиналу иметь своих собственных мушкетеров.
— Интересно,- добавил король к только что озвученному,- в какую форму вы оденете своих мушкетеров.
— Я не могу пожелать для своих мушкетеров ничего лучшего, чем плащи, украшавшие ваших верных солдат, сир. Плащи будут под цвет моей мантии, а кресты без королевских лилий явятся лучшим доказательством тому, что она такие же солдаты католической веры.
— Ум-м, отлично, отлично!- улыбнулся король.- Только вот где вы наберете себе достойных телохранителей? Ведь лучших дуэлянтов со всего света собрал я!
— Безусловно, сир, лучшие должны служить королю.
— Но хватит ли вам полусотни человек?
— У Генриха Третьего было сорок пять гасконцев, и они весьма преданно ему служили.
— И все-таки не уберегли,- подчеркнул король. Он припомнил детали убийства Генриха Валуа Жаком Клеманом, и сказал:
— Кажется, ваш покойный отец был с ним в эту роковую минуту?
— Вы совершенно правы, ваше величество. Мой отец опоздал лишь на мгновение, и это опоздание привело к смене династий. От каких-то несчастных мгновений зависят судьбы государств и целая эпоха! Поистине пути Господни неисповедимы.
— Да, ваше преосвященство,- сказал король, желая сменить тему,- мы с вами не доиграли партию в шахматы, отложенную в Нанте!
— О, сир, на свете нет ничего более приятного, как партия в шахматы с таким игроком, как ваше величество!
И кардинал с королем прошли в другой кабинет.

35 Мировой судья

Где-то в последних числах сентября виконт Жуайез был на приеме у кардинала Ришелье и по-свойски беседовал с министром о разных делах, в кои был посвящен, как вдруг вошел Дебурне и доложил:
— Ваше высокопреосвященство, к вам на аудиенцию добивается какая-то дама.
— И ее зовут?- бесстрастно спросил Ришелье.
— Марта Гийом, ваше преосвященство.
Аннибал бросил на кардинала быстрый взгляд, выражавший недоумение.
— Это та самая дама, для которой вы просили титул баронессы?- спросил Ришелье, просверливая своего агента взглядом.
— Да, монсеньер, та самая.
— И вы не знали о том, что она вот уже третий день околачивает мои пороги?
— Не имел представления, монсеньер! С вашего позволения я встану за ширмой и послушаю, что она вам скажет.
— Это не совсем честно, по отношению к женщине. Лучше встаньте к стене, как часовой и дышите через раз.
Аннибал подошел к стене, что напротив стола кардинала и занял позицию, слившись с обшивкой стены.
— Пусть войдет!- приказал Ришелье. Через минуту на пороге появилась женщина, одетая в простенькое платье. Она изобразила реверанс и ждала, пока сильный мира сего что-нибудь скажет. Ришелье с минуту рассматривал ее, при этом Марта успела покраснеть и побледнеть, словно взгляд Ришелье проник в ее мозг и душу и выведал все ее сокровенные тайны. Министру Людовика 13 было просто любопытно, чем же так приворожила эта дама его лучшего шпиона, человека многих достоинств и званий.
— Присядьте, дитя мое,- наконец сказал Ришелье, указывая на стул напротив стола.
Марта тихонько подошла и села на краешек стула, словно готовясь в любую секунду с него вскочить.
— Я слушаю вас, сударыня.
— Простите меня, ваше высокопрео-священство, если я нарушаю ваши правила, но я пришла жаловаться на вашего человека.
— Вот как? Кардинал прекрасно знал о ком идет речь, и чуть было не рассмеялся.- И что же натворил этот человек?
— Он не дает мне прохода, он ни на один день не оставляет меня в покое...
— Чего же он от вас добивается?- Спросил кардинал, высморкавшись в платок. Он едва не расхохотался.
— Возможно, вы будете смеяться, монсеньер...
— Дитя мое, я уже смеюсь. Виконт де Жуайез, о котором вы говорите, не смотря на то, что ему приходится по долгу службы много лгать и обманывать — честный человек. Если бы не его занятость нашим общим делом, он бы уже нашел себе жену красивее и намного знатнее вас. Аннибал красив душой и телом, и я не понимаю, почему вы отказываетесь выйти за него замуж. Мне кажется это большая честь для вас. Неужели вы не понимаете, что он любит вас, и ради этого выпросил у меня титул баронессы для вас.
Марта опустила голову, потом гордо вскинула и сказала.
— Я не могу принять его любовь, ваше преосвященство! Для этого есть много причин, и я хотела бы умолчать о них.
— Не потому ли, дитя мое, что они неосновательны? Все ваши причины — пыль, которая рассеется под дуновением любви, которую к вам испытывает виконт.
— И все же я настаиваю на своей просьбе, монсеньер! Я прошу вас избавить меня от ухаживаний этого человека!
Аннибал стоял и слушал, с ужасом ожидая развязки. Благо в глубине кабинета было темно, и никто не видел его бледности.
— Дитя мое, на свете есть только один способ избавиться от ухаживаний человека, к услугам которого — вся полиция Франции. Монастырь! Согласны ли вы покинуть мир и уединиться в келье?
— Согласна,- решительно ответила Марта.
— Но, насколько я осведомлен, у вас есть гостиница и еще вы занимаетесь богоугодными делами — ведете лечебницу.
— Вы очень хорошо осведомлены, ваше преосвященство. Я передам все это моей помощнице Клементине. Вы дадите мне рекомендательное письмо к аббатисе монастыря госпитальерок?
— Мешать служению божьему — не в моих правилах. И все же я даю вам на выбор два конверта без подписи,- Ришелье вынул из стола два конверта, в один вложил патент на титул баронессы де Шарло, а в другой вложил рекомендательное письмо, которое быстро подготовил и подписал. Затем, опустив два конверта под стол, чтобы их не видела Марта, перетасовал и положил на стол.
— Вы доверяете провидению, сударыня?
— Бесконечно, ваше преосвященство!
— И полагаетесь на его выбор?
— Полагаюсь, господин кардинал.
— Берите один из этих конвертов. Бог вам судья. Я не вправе распоряжаться судьбами людей.
Марта протянула руку и долго не решалась выбрать. Наконец она закрыла глаза и положила руку на один из конвертов. Взволнованная, она открыла конверт и обнаружила рекомендательное письмо.
— Что вы выбрали, дитя мое?- бесстрастно спросил Ришелье.
— Монастырь,- в голосе Марты почему-то не было слышно ноток радости, скорее облегчение и обреченность.
— Нет!- раздался сзади Марты голос Аннибала.- Марта, сжалься над моим сердцем, оно разрывается на куски!
— А-а, вы подслушивали, сударь!- возмутилась женщина.
— Не подслушивал, а слушал, стоя здесь в этом кабинете на своем посту!
— Ну, это все равно!- Марта обернулась к кардиналу.
— Ваше преосвященство, где мне найти этот монастырь?
— Неподалеку от границы Франции с Испанскими Нидерландами. Поезжайте по дороге на Мобёж.
— Благодарю вас, ваше преосвященство! Я была о вас плохого мнения, простите меня.
— И не вы одни.
Марта выскочила из кабинета, едва успев изобразить плие.
— Монсеньер!- с укором сказал Аннибал.
— Я ничего не могу поделать с этим, это богова компетенция. Но я могу для вас кое-что сделать. Возьмите патент и поезжайте с Мартой Гийом до самого монастыря. Если вам удастся убедить ее выйти за вас замуж, то вручите ей патент, если нет...
Аннибал схватил патент и бросился догонять Марту.

36 Спор и ссора - родственники.

Старая, размытая первыми дождями дорога, ведущая к границе Франции и Испанских Нидерланд. Одинокие повозки, изредка пересекающие эту унылую местность, где жило мало народу из-за часто возникающих военных конфликтов. И одинокий всадник, неизменно сопровождавший столь же одинокую повозку. Повозка и всадник преодолели уже несколько десятков лье. Ни для кого не секрет, что в повозке, державшей путь почти до самого Мобежа, ехала Марта Гийом, а во всаднике на гнедом коне можно без особого труда узнать Аннибала де Жуайеза. Нам только нужно обратить внимание на длинную шпагу, прекрасный черный с синим отливом плащ и черную широкополую шляпу с белыми страусовыми перьями. До  самого Шоли он сопровождал Марту, не напоминая о своем присутствии. Он полагал, что женщина одумается и что в нужный момент он сумеет расположить ее к себе. Но вот уже вдали показался Мобеж, а дорога к монастырю сворачивала влево. Солнце, выглядывая из редких окошек хмурых облаков, спешило спрятаться за городскими стенами Мобежа. Кучер, погонявший лошадь, он же и хозяин повозки, никак не хотел довезти Марту до самого монастыря.
— Сударыня, простите великодушно. Меня ждут в городе, и я хотел бы еще до заката выгрузить свой товар.
— Я вас понимаю, и благодарю за то, что вы согласились меня подвезти,- промолвила женщина, сходя с повозки.- Не могли бы вы рассказать мне, как лучше и быстрее попасть в монастырь?
— Нет ничего проще, сударыня,- ответил мужчина почтенного возраста.- Пойдете этой дорогой мили две, там справа будет небольшой замок, в нем никто не живет, а еще дальше покажется монастырь. Дорога ведет прямо к нему. Прощайте!
— Прощайте,- Марта сунула мужичку два луидора и повернулась от повозки, собираясь идти, как вдруг перед ней оказалась лошадь и всадник.
— Дорога грязная. Если вы вздумаете по ней идти, то испачкаетесь по колено в грязи, так что в монастырь вас уже не пустят,- произнес Аннибал, сохраняя спокойствие,- Садитесь на лошадь, леди Марта.
— Совет хороший!- крикнул мужик и стегнул кобылку.
Прежде чем последовать совету, Марта долго изучала лицо виконта. Глаза Аннибала не выражали отчаяния, но и коварства в них тоже не нашлось. Марта уцепилась левой рукой за луку, вставила ногу в стремя и, с помощью Аннибала, подсадившего ее, оказалась верхом на коне. Виконт проворно вскочил на круп своего скакуна. Несколько секунд оба молчали, не решаясь сказать слово.
— Может быть, мы поедем?- сказала, наконец, Марта.
Виконт чуть дернул повод, конь пошел шагом. Марту это не устраивало, поэтому она сказала:
— С такой скоростью мы не успеем и к утру, сударь!
— Так что же? Я бы хотел возить вас всю жизнь, Марта.
— К счастью, мы не кентавры, чтобы проводить всю жизнь в седле.
— Но если вы хотите проводить всю жизнь в молитвах, значит вы - грешница.
— Я?- было возмутилась Марта. Она все же смирилась.- Да, я грешница. Я совершила страшный грех, который хочу искупить!
— Вы имеете в виду, Марта, подкуп парижского Прево? Да я небеса благодарю каждый день за этот ваш грех, Марта!
Женщина хотела всплеснуть руками в знак протеста, и, отпустив луку седла, потеряла равновесие. Аннибал поймал Марту, сидевшую боком, в объятья и прижал к груди.
— Отпустите меня,- прошептала Марта. Аннибалу показалось, что в ее тоне проскользнула нежность, но следующий возглас разбудил его от заблуждений.
— Да отпустите же меня!- Марта применила силу, и виконт не стал ее удерживать.
— Марта,- взволнованно изрек виконт,- прежде чем вы меня бросите, я бы хотел узнать, почему?
— А я бы не хотела вам называть тех причин, из-за которых ухожу в монастырь.
— Я настаиваю.
Марта как-то странно посмотрела на виконта.
— Если бы вы были поумней, то догадались бы сами.
— Вот как? Я глупец!- возмутился де Жезе. Но все же он совладал с эмоциями и амбициями.- Пусть так: я - глупец! Проясните же мне суть истины, сударыня!
Марта повернулась к виконту, отпустив луку, но чтобы удержаться в седле ей стало необходимо за что-то держаться, и она взяла виконта за руки.
— Да неужели вы не понимаете, что я не пара вам!
— Вот с этого места — поподробнее!- усмехнулся Аннибал.
— Хотите откровенности — вы ее получите!- в глазах Марты сквозил холодок, которым она надеялась вооружиться против пламени мужчины.
— Начнем с того, что вы — знатный дворянин, потомок древнего рода, а я... А кто я?
— Вы — женщина, которую я люблю!- воскликнул виконт. Марта закрыла глаза, и Аннибал уже подумал, что победа на его стороне, но не тут то было! Марта с еще большим упорством рыла между ними яму.
— Я женщина без роду, без племени, вдова, кабатчица, вот я кто! Ваша любовь ко мне скоро пройдет, и вы сами будете упрекать меня в том, что я воспользовалась вашей слабостью.
— Наверное, Бог творил Еву в горячем бреду, потому, что вы, Марта, несете какой-то бред!
— Бред?- возмутилась женщина.- Я еще не то вам скажу! До вашего появления, я жила счастливо с моим мужем, у нас все шло гладко, хорошо шли дела и... Я должна вам сказать, что до сих пор люблю своего мужа...
— Счастливо жили со своим мужем...- произнес Аннибал, пародируя Марту.- Вы никогда не любили своего мужа, Марта! Женщина, которая со смехом отворачивается от поцелуя, или даже уступая воле супруга, подставляет ему свои губы, не любит его!
— Вы осмеливаетесь?- возмутилась Марта, пораженная проницательностью мужчины.
— Осмеливаюсь! Да! Признайтесь, Марта, ведь вы любите меня!
— Я люблю своего мужа!
— Ложь.
— Не кощунствуйте!
— Кощунствуете вы, сударыня! Вы бежите в монастырь вовсе не потому, что на вас снизошла благодать! На вас снизошло затмение! Марта, да если бы вы не питали ко мне нежных чувств, то разве бы вы осмелились подкупать меня таким образом?
— Вы переходите все границы!- воскликнула Марта, возмутившись натиску виконта.
— Не перехожу, а перешел!- произнес Аннибал и, заключив женщину в объятья, похитил ее прелестные губы.
— А теперь ударь меня, и давай помиримся,- сказал Жуайез, отпустив женщину. Марта и в самом деле хотела завезти молодому человеку, но после этих слов, не нашла в себе сил для злости.
— Послушайте меня внимательно, Аннибал,- со слезами на глазах сказала Марта.- Я старше вас, я уже, наверное, не смогу родить вам наследника, а ваш древний род нуждается в этом. Не перебивайте меня. Мне еще много нужно сказать. Я действительно любила своего мужа... не так как вас...
— Марта!- вскричал Жуайез, разгораясь, как сухая солома.
— Я потеряла его и очень переживала. Вы, Аннибал, занимаетесь очень рискованным делом, вас могут убить в любую минуту... Я не переживу этого, если это произойдет на моих глазах, а переменить вашу жизнь я не в праве. Вы служите кардиналу, вы преданны ему, вы считаете, что ваш долг... О, как я ненавижу это слово!
Пока Марта говорила эти слова, Аннибал заглянул в себя и задал вопрос: А мог ли бы он бросить службу у кардинала и поселиться с Мартой в каком-нибудь тихом уголке Франции? И не нашел утвердительного ответа. Нет, для него жизнь без служения отечеству пуста. Пуста, даже если ее будет наполнять любовь к Марте Гийом.
Марта смотрела на Аннибала, ожидая его последнего аргумента, но тот молчал и смотрел в сторону, мучимый разными мыслями.
В полном молчании прошли последние остатки дороги. Конь подошел к монастырским воротам и остановился, выведя седоков из задумчивости.
— Прощайте,- Марта соскользнула с коня и, подойдя к воротам, постучала молотком в калитку. Пока она ждала результата, она все время смотрела на виконта и ждала его последнего слова. Аннибал молчал, тогда сказала Марта.
— Сейчас я скроюсь за этими воротами, и мы больше никогда не увидимся. Что вы скажете мне на прощание?
— Что вы беспощадно правы! Я — глупец! В вас нет веры, Марта! Любящая женщина не задумывается о том, убьют ли ее избранника! Она просто любит и наслаждается жизнью! Ступайте в монастырь, Марта, там вас научат верить! Прощайте!
Аннибал развернул коня и погнал его по дороге на Париж. Внезапно с неба хлынул дождь. Аннибал снял шляпу и подставил разгоряченное лицо дождю. Капли дождя, несшиеся со скоростью встречного ветра, хлестали его по лицу как кнут, а виконт не замечал боли и летел на коне на встречу ветру.
Наконец окошечко в монастырских воротах открылось, и чей-то нежный голосок спросил:
— Вам кого угодно?
Обессилившая Марта, прислонясь спиной к воротам, тихо произнесла:
— Откройте двери кающейся в грехах.
— Есть ли у вас рекомендация от епископа?
— У меня есть рекомендация от кардинала.
— Какого кардинала?
— Ришелье,- казалось, у Марты больше не было сил, чтобы сказать хоть еще одно слово. Но этого и ненужно было. Имя кардинала открывало все двери во Франции.

37 Монастырь госпитальерок.

Бедную женщину провели в келью настоятельницы, этакой матроны, где в ходе короткой беседы Марте было пожаловано покровительство церкви. Ее провели в келью, где молодой и полной сил женщине, предстояло провести жизнь в постах и молитвах. Настоятельница некоторое время наблюдала за новенькой. Марта перекрестилась и принялась развязывать свой багаж, как вдруг почувствовала себя хуже, у нее закружилась голова и она упала на кровать. На зов настоятельницы прибежали сестры.
— Что это с ней?- спросили сразу трое монашек. Обескураженная Марта, приходя в себя, стала заверять сестер, что это от переутомления.
— Простите меня, я очень устала в пути.
Однако, мать настоятельницу это не успокоило.
— Сестра Изабель, завтра сходи за лекарем в Мобеж.
— Хорошо, матушка,- промолвила Изабель и вышла из кельи.
— Пойдемте ужинать, дочь моя,- позвала настоятельница.
— Мне не хочется, матушка,- кротко ответила Марта. У настоятельницы возникло еще большее подозрение.
— Вы были замужем, дитя мое?
— Да, матушка. Я овдовела четыре месяца назад, а почему вы спрашиваете?
— Так положено, дочь моя. У нас в монастыре нет секретов. Я задам тебе вопрос, дочь моя. Попробуй не обижаться, а ответить искренне. У тебя был любовник до того, как ты попала сюда?
— Нет, матушка.
По дрожащему голосу настоятельница поняла, что новообращенная что-то от нее скрывает.
— Скажи честно и откровенно, дитя мое. Это обитель божья, здесь люди открываются перед богом и перед теми, кто ему служит.
— Я говорю правду, матушка, у меня нет и не может быть любовника! Я признаю возможной связь с мужчиной единственно в законном браке!
— Конечно, конечно,- снисходительно проговорила настоятельница.- Тебе тяжело открыть свою тайну. Может быть потом, когда ты начнешь верить своим сестрам, ты расскажешь мне все.
— Это не моя тайна, матушка настоятельница. Если я открою ее, может погибнуть человек, который мне дорог...
— Конечно, конечно, дитя мое. Отдыхай. Я позову тебя утром.

Утром, после молитвы сестра Изабель отправилась в город за доктором и к обеду привела его в монастырь. Пожилой врач не смущал монашек, но имел полное доверие настоятельницы.
— Ну, где ваша больная?- спросил он, едва переступив порог монастыря. Настоятельница провела его в специальную комнату и позвала туда Марту.
— Дочь моя, вчера вам было плохо, а мой долг велит проявлять заботу о своих дочерях. Это доктор Ле Клерк. Не пугайтесь и слушайтесь его.- Матрона вышла из комнаты.
— Ну, дочь моя, на что жалуемся? Говорите откровенно — монастырь это не то место, где можно лгать и обманывать.
— Я не хочу ни лгать, ни обманывать, господин Ле Клерк. Вчера мне стало плохо...
— Так-так. Головокружение? Тошнота?
— Да, а откуда вам это известно?
— Нет аппетита, неудобства в области живота,- продолжал доктор.
— Ваша правда.
— Смена настроения? Вам кажется, что все вокруг вас изменилось?
Марта в изумлении воззрилась на доктора.
— Господи, но откуда вам это известно?
— Из практики, все беременные женщины испытывают то же самое.
— Беременные? Но при чем здесь я?
— При том же, при чем и все женщины, которые стремятся стать матерями. Я вас от всей души поздравляю!
— О нет!- Марта почти потеряла сознание.- Почему ты не уберег меня, Господи, от этой ошибки?!
— Ошибаетесь, дитя мое, Бог вас уберег от этой ошибки! Нет ничего хуже для молодой и красивой женщины заточать себя в эту благочестивую тюрьму! Теперь вам придется вернуться в мир и наслаждаться всеми благами цивилизации.
— И это говорите вы — монастырский доктор?
— Я, монастырский доктор,- подтвердил Ле Клерк.- Собирайте ваши вещички и в добрый путь. В монастыре вам не место.
— Но куда я пойду?
— Бог вас не оставил в прошлом, не оставит и в будущем. О том, что с вами случилось, я ни кому не расскажу. Прощайте и передайте мою благодарность тому, кто это сделал.
Доктор указал рукой на живот Марты и вышел.
— Что вы можете сказать, лекарь?- спросила настоятельница.
— Болезнь заразная, ей лучше уйти,- ответил Ле Клерк, не смотря настоятельнице в глаза.
Вслед за доктором монастырь покинула Марта. Ее удивило то обстоятельство, что никто из монашек близко не подошел проводить ее.

38 Когда подлог бывает полезным

Солнце слегка подсушило дорогу. Марта брела по дороге, ведущей в Камбре, надеясь, что какая-нибудь попутная повозка довезет ее. До вечера ей не встретилось ни одной сколь-нибудь пригодной повозки. Наступала вечерняя мгла, когда в отдалении, позлащенный закатными лучами ей привиделся маленький замок, а если честно - большой дом, сделанный в виде замка. Марта решила попытать счастья там. Она кое-как добрела до ворот и из последних сил постучала молотком в двери. На большее ее не хватило. Словно во сне Марта почувствовала, что ее подхватил кто-то и несет куда неведомо. Вскоре она почувствовала, что лежит на чем-то мягком, на лбу ее что-то холодное, заботливая рука щупает пульс. Марта с трудом разобрала, что говорили голоса.
— Она выбилась из сил,- этот голос принадлежал мужчине.
— Нужно дать ей нюхательной соли!- сказала женщина. Марта по голосу определила, что эти люди молоды и принадлежали к слугам хозяина или хозяйки этого замка. Марта сделала движение подняться, но лишилась чувств, при этом у нее из кармана выпали какие-то бумаги.
Женщина поспешила поднять и прочесть эти бумаги, пользуясь тем, что мужчина бегал в другую комнату за нашатырем. По-видимому, женщина умела читать, потому как, прочтя первое письмо, оказавшееся рекомендательным письмом к настоятельнице, ее немного удивило, а второе, оказавшееся патентом на титул баронессы де Шарло, привело женщину в восторг.
— Шарль!- вскричала молодая женщина.
— Ну, что тебе? Что ты так кричишь?- сказал Шарль, подавая пузырек с солью своей жене.
— Ты знаешь, кого нам послал Бог?
— Откуда мне знать?
— Нашу хозяйку! Наконец-то у Шарло есть хозяйка!
— Не может быть, Шарлотта! О чем ты говоришь?
— Читай!
Марта как раз приходила в себя, и прочитанное вслух Шарлем дошло до нее:
— Сим удостоверяю, что Марте Гийом пожалован титул баронессы и поместье Шарло!
— О, Аннибал, я тебя не достойна!- прошептала Марта, поняв, кто подложил ей патент.
С Мартой мы разобрались. Будем спокойны и за дом, принадлежавший теперь ей и приносивший десять тысяч ливров годового дохода. Двое слуг - все что осталось от некогда разоренного жилища, вполне устраивали непривередливую хозяйку. А что же Аннибал? Виконт де Жуайез скакал всю ночь под проливным дождем. К утру он достиг Боэна и остановил измученного жеребца возле первой попавшейся гостиницы. Хозяину гос-цы он бросил пистоль и сказал. Крепко натопить печь в моей комнате, принесите одеяло и большую рюмку водки!
Приказание было исполнено. Аннибал разделся, опрокинул в рот рюмку крепкого и скрылся под одеялом. Вскоре печка дала о себе знать. К вечеру молодой человек вылез из-под одеяла мокрый от пота почти так же сильно, как он промок от дождя. Виконт попросил ужин в комнату, надел просушенное белье и провел бессонную ночь в тоске. Через три дня он был в Париже.

39 Воля родителей.

Оставим теперь и достойную кабатчицу с ее непростой судьбой, и страдающего виконта Жуайеза, и жужжащий, кишащий Париж. Оставим их и перенесемся в провинцию Берри, где воды Шера ласкают заливные луга языками чистых струй. В одном из замков этой провинции происходили интересные события. Интересные не с политической точки зрения, а с психологической. Владелец замка Торси виконт собирался объявить сыну свою родительскую волю.
— Сын мой!- торжественно произнес шестидесятилетний старец юноше лет семнадцати.- Ты отлично знаешь, в каких дружеских отношениях мы с семейством Пуйон. Глава этой семьи вот уже тридцать пять лет является моим лучшим другом.
— Отец!- произнес юноша, стоя перед родителем, сидящим в кресле.- Не могли бы вы яснее выразить вашу мысль?
— Ты не догадываешься, сынок!- с умилением изрек виконт де Торси.- Ты отлично знаешь, что у барона де Пуйон подрастает юная Виолетта!
— Так вы хотите нас познакомить!- встревожился юноша.
— Вот какого мнения ты о своем отце!- пожурил сына виконт.
— Только не говорите мне, отец, что вы собираетесь нас поженить!
На лице виконта расплылась улыбка.
— Сын мой, дорогое дитя мое!- вас обвенчали с Виолеттой, когда ей было два годика, а тебе — три. Всё давно решено! Виолетта приезжает завтра из пансионата! Готовься встречать свою жену, Анри!
Торси младший оставался в оцепенении. Это известие вылилось на него как ведро холодной воды с градом.
— Но как же так, отец?! Я не хочу жениться! Я еще слишком молод! И потом, я собирался пойти служить в армию!
— Ты кажется недоволен?
— Больше, виконт, я просто взбешен! Вы женили меня, не спросив, хочу ли я жениться!
— Мне казалось,- ледяным тоном сказал виконт,- что мой сын не был неблагодарным!
— Но, отец!
— Поздно что¬-либо менять — ты женат! Смирись!
— Черт возьми!
— Смирись, или я забуду, что ты мой сын!
— Ах, я в отчаянии!- Анри де Торси сломя голову бросился вон из кабинета отца. Он вбежал к матери, добродушной сорокалетней женщине, отличавшейся мягким характером и ловкостью в обращении с людьми.
— Матушка!- вскричал юноша, падая к ногам виконтессы.
— Ну, что еще стряслось, мон ми?
— Случилось несчастье! Отец женит меня на мадемуазель де Пуйон!
— Какое же это несчастье, сын мой? Виолетта, как говорят, очень красива. И ты зря так огорчился. Жить с молодой красивой женой разве не это счастье?
— Но я не знаю ее совсем! Я помню юную с веснушками, сопливую Виолку! Подумать страшно — она моя жена!
— Ну, Энрике, с тех пор прошло четыре года, девочка Виолетта стала девушкой, и весьма красивой.
— Но матушка! Я не хочу жениться! Я уезжаю в Париж и поступаю на военную службу!- Анри поднялся с колен, в его голубых глазах светилась решимость.
— Послушай меня, Энрике,- мягким, но в то же время твердым голосом сказала виконтесса де Торси.- Ты, конечно, можешь порвать отношения с твоими родителями и их родней, ты можешь обесчестить наше имя своим отказом от Виолетты, ты можешь втоптать в грязь имя самой Виолетты, сбежав от нее...
— Матушка, какие страшные слова вы произносите!
— Не перебивай!- строго сказала виконтесса.- Но ты не можешь отказаться жениться на этой чистой девушке, поскольку ты уже женат на ней! И раз уж это все равно случилось, то хотя бы прими ее в своем доме. Нельзя убегать неизвестно от чего. А увидев ее один раз, ты сам будешь смеяться над своими страхами и будешь благодарить нас с отцом за такую жену.
— Ну хорошо, я приму ее завтра здесь, но предупреждаю, что если она мне не понравится, честное слово, я сбегу из дома!
— Анри!
— Сбегу, мама! Жить с нелюбимой женой! Да что я, животное что ли?!- И с этими словами он убежал к себе.

40 Невеста и завистница

На следующее утро двери пансионата кармелиток в Бурже раскрылись, чтобы выпустить из своей обители одну из своих воспитанниц. Из дверей вышла юная красавица с золотыми волосами, томными голубыми глазами и такими привлекательными губками, что любой мужчина, увидев их превосходный узор, ловил себя на мысли, что не прочь был бы хоть раз их поцеловать.
Воспитанницу встречали родители и ее подруга детства Сюзанна. Родители горячо облобызали дочку и все вчетвером взгромоздились в карету с гербами Пуйонов. В карете родители сообщили Виолетте свою волю. Молоденькая девушка как-то замкнулась в себе, погрузившись в мысли. Ее не устраивала подобная участь, когда человека не спрашивают, хочет ли он стать чьей либо женой. Наконец она решила спросить свою подругу, тоже погрустневшую.
— Ты видела барона де Торси, Сюзанна?
Сюзанна, чтобы ее не услышали родители Виолетты, прошептала ей на ухо.
— Страшное чудовище! Костлявый, нос горбом, во рту большая щербина, он страшно шепелявит. Один глаз с бельмом! Как глянет — хоть в гроб ложись!
— Неужели это правда, Сюзанна?- У Виолетты кровь стыла в жилах.
— И это еще не всё: пальцы его толстые и волосатые, как у макак!
— Неужели это правда? Неужели мои родители отдадут меня этому чудовищу?- негромко сказала Виолетта. Ее подруга потихоньку подсмеивалась.
— Почему ты смеешься? Ты меня разыгрываешь!
— Нисколько, подруга! Я только представлю, как ты ложишься в постель с таким, как он дотрагивается до твоей белой кожи своими лапами...
Виолетту всю передернуло.
— Так ты уверена, что меня выдадут за него замуж?
— Давно выдали. Я слышала разговор между твоими родителями, они женили вас, когда вам еще было по два-три годика. Они же не знали, в какое чудовище превратится сынок их лучшего друга виконта де Торси.
Виолетта опустила голову, но в глазах ее не было боли обречения. Заметив, что ее родители заснули от тряской дороги, Виолетта сказала твердым, но тихим голосом.
— Ты поможешь мне избежать этой ужасной участи, Сюзанна!
— Я? Но как?- Сюзанна торжествовала победу.
— По приезду в Пуйон, ты переоденешься в мое платье, наденешь мой капор и намажешься пудрой так, что тебя родители не узнают! А я их предупрежу!
— А потом?
— Потом делай как хочешь!
— А ты?
— А я сяду на коня, и больше никто меня здесь не увидит! В Париже у меня живет дальний родственник, между прочим, учитель фехтования. Сюзанна, я не пропаду!
— Но когда вскроется правда...
— Никто же тебя не принуждает ложиться в постель с этим чудовищем. Дашь мне несколько часов, чтобы добраться до Орлеана, а потом меня и ветер не догонит!
«Если бы ты знала, какие глазки у этого "чудовища"».

41"Смотрины на французский лад"

Приехав в замок Пуйон, Виолетта сказала родителям.
— Дорогие мои, раз такова ваша воля, я поеду в дом моего мужа, но позвольте мне привести себя в божеский вид. Не удивляйтесь, когда увидите меня подкрашенной. Матушка, я воспользуюсь твоими румянами и пудрой, хорошо?
— Будь по-¬твоему, дочь моя,- согласилась г-жа Пуйон.
Через час из дверей замка вышли барон и баронесса де Пуйон и вслед за ними - некто в наряде мадемуазель де Пуйон. Большой капор скрывал почти все лицо девушки, остальное закрывала накидка. Через полчаса путешествия карета подъехала к замку Торси. Двери уже были нараспашку, их ожидали. Господин и госпожа Пуйон чинно прошествовали в зал, за ними неотступно шла девушка. Пройдя через большой зал, процессия остановилась в небольшой, но уютной гостиной, где томимые ожиданием находились господа Торси. Анри скрепя сердце глядел на приближавшуюся супругу, готовый в любую секунду провалиться сквозь землю, лишь бы не получить разочарования.
Последовал обмен любезностями. Невеста не говорила ни слова, жених всё время пытался рассмотреть лицо девушки, но Сюзанна, зная, что не может похвастаться красотой, не раскрывалась полностью. Все расселись кругом. Анри до боли в глазах всматривался в лицо девушки и с каждой новой деталью в его сердце вонзались иголки. Подбородок крупноват и раздвоен, губы тонки, нос недостаточно изящен, глаза хитрющие маленькие. Ко всему этому еще и намазалась, как законченная кокетка или дурочка.
«Нет, этому не бывать!»- подумал юноша.
— Я сейчас принесу подарок невесте,- еле выдавив на лице улыбку, сказал Анри. Он вышел из гостиной и больше его не видели. Родители ждали минуту, пять, десять, наконец, послали слуг отыскать сына. Через несколько минут пришел слуга и сказал:
— Барон де Торси сам оседлал лошадь, вооружился до зубов и уехал.
— Он ничего не велел нам передать?- спросил бледный как полотно виконт. Тогда слуга, приблизившись к самому уху господина, ответил: - Только одно: чтобы вы забыли, что у вас был сын.
Виконта чуть не хватил удар.
— Я обесчещен!- воскликнул виконт и упал в кресло.- Он сбежал!
— Как?- этот голос выдал господину и госпоже Пуйон, что перед ними не их дочь. Барон дрожащими руками содрал с головы мнимой невесты капор, и когда та обернулась, барон вскрикнул от изумления.
— Где моя дочь?
— Я — ваша дочь, неужели вы меня не узнали?
— Самозванка!- Барон де Пуйон лишился чувств. Сюзанна с хохотом покинула гостиную и замок Торси. Ее планы рухнули, но она от души посмеялась над сватами.

42 Беглецы

Анри де Торси беззаботно ехал в сторону Орлеана ничуть не беспокоясь о том, что происходит в его доме.
«Они сами затеяли эту возню,- успокаивал себя барон,- ну так что ж — пусть повозятся! А то, что я женат — меня ничуть не волнует! Я вообще не собираюсь жениться! Мне уже семнадцать лет — пора делать карьеру!»
И он чуть дернул мундштук своего буланого жеребца. Небо было ясное, до вечера Анри рассчитывал достичь Орлеана, и настроение у молодого человека было неплохое. Вдруг он услышал выстрел и отчаянный крик, как ему показалось, молодой девушки. Анри пришпорил коня и вскоре увидел впереди за поворотом дороги горстку бродяг, окруживших молодого человека, лошадь которого они только что убили из мушкета.
«Отлично, приключения начинаются,-подумал юноша.- Только надо действовать осторожно, чтобы первое приключение не стало последним. Если налететь прямо, то можно получить пулю. Ну что ж, господин Анри, давайте повернем».
И барон де Торси, верный инстинкту самосохранения, свернул в лес, проехал несколько сот шагов лесом и остановился как раз напротив места грабежа. Он отвел лошадь подальше, привязал ее к дереву и, вложив за пояс два пистолета, держа в руках мушкет, приблизился к месту трагедии шагов на тридцать. Он разглядел, как разбойники обшаривали карманы своей жертвы, по-видимому потерявшей сознание. Один из четырех бродяг поднял на вытянутой руке кошелек с золотыми монетами. Анри прицелился и пулей перебил бандиту руку. Золото упало рядом с его законным владельцем. Раненый с воплем рухнул на землю. Трое остальных схватились за пистолеты и стали поспешно заряжать их. Анри вернулся к своему коню, отвязал его и ловко вскочил в седло. Барон обогнул участок леса и выехал на дорогу к тому месту, где лежал без чувств молодой наездник. Разбойники тем временем углублялись в лес, в поисках нападавшего. Анри посмотрел в сторону леса, съехал по боку коня и наклонился к пострадавшему.
— Вам плохо, юноша?- Анри обратился так, заметив на человеке мужской костюм. Жертва ограбления не отвечала. Тогда молодой человек отстегнул плащ, запутавшийся удавкой на шее жертвы, и стал расстегивать крючки камзола, чтобы облегчить дыхание. Он успел заметить под камзолом дамский корсаж, как вдруг жертва ограбления очнулась и воспротивилась действиям спасителя. Анри заметил, что с молодого наездника упала шляпа, под которой прятались довольно роскошные золотистые волосы и на него глядят испуганные глаза девушки.
— Так вы не мужчина!- воскликнул барон де Торси.
— Вы угадали, так что с того?!- с неудовольствием изрекла девушка, пытаясь встать.
— Кости целы?- спросил Анри.
— К чему ваш вопрос?
Видя, что девица встала и не хромает, барон сказал.
— Садитесь на моего коня и скачите отсюда. Немедленно!
— А вы?
— Я задержусь ненадолго.- И поддержав стремя, Анри позволил девушке сесть на своего коня, а сам распластался на дороге в позе умирающего лебедя, держа в руках пару пистолетов.
Как он и ожидал, разбойники вернулись забрать добычу. Главарь, естественно, подошел первый и схватил кошель с деньгами. Он повернулся к друзьям и протянул кошель с торжествующим видом. Вдруг бандит почувствовал, что к затылку его приставлен ствол пистолета и раздался голос:
— Жизнь или кошелек?- Анри расположился сзади главаря, используя его как прикрытие. Главарь шайки чувствовал себя в дурацком положении. Его, главаря грабительской шайки, грабят по всем правилам воровского кодекса. И все же жизнь дороже - он выпустил кошель. В тот же миг его напарники разрядили свои пистолеты. Одна пуля досталась главарю, вторая просвистела возле правого уха юноши. Анри ответил выстрелом. Один из двух бродяг рухнул, как спиленное дерево. Главный этой несчастной шайки начал оседать. Де Торси бросил его, переменил пистолет и шагнул навстречу оставшемуся разбойнику. Тот стоял безоружный.
— А ну иди сюда!- приказал юноша.
— Убегать было бессмысленно. Бандит повиновался.
— Подбери кошель, подойди ко мне, встань спиной, нагнись!
Юноша давал команды, которые разбойник беспрекословно выполнял.
— А теперь поехали в Орлеан!- Анри запрыгнул бандиту на спину и держа пистолет у затылка бродяги, управлял им.
— Скачи рысью, а если вздумаешь брыкаться, каналья, я всажу тебе пулю в твою пустую башку!
Разбойнику ничего не оставалось делать. Он пробежал пару миль и упал без чувств. Юноше стало жаль беднягу. Он развязал кошель, бросил разбойнику двойной пистоль и отправился в Орлеан пешком. На счастье на дороге неподалеку от Орлеана его ожидала спасенная им девушка. Подождав, пока он подойдет, она соскочила с коня и отдала повод хозяину. Анри вернул ей кошель с деньгами.
— Корону за коня,- улыбаясь, сказал де Торси.- Кстати, как вас зовут?- Молодые люди пошли шагом.
Девушка некоторое время колебалась, потом вдруг сказала:
— Франсуаза.
— Прелестное имя,- неловко заметил Анри.
— Быть может, мой спаситель скажет, как его зовут?- с милой улыбкой спросила девушка.
— О, еще бы!- Но Анри почему¬-то соврал:- меня зовут шевалье де Траси.
— Извините, Торси?- краснея, спросила девушка.
— Нет, вам послышалось, — Траси. Я из Прованса. Еду в Париж поступать на военную службу.
— Как это интересно! Шевалье, не могли бы вы помочь и мне поступить на какую¬-нибудь службу?
— Если бы у меня были связи в Париже, я бы рекомендовал вас как фрейлину герцогине Орлеанской, урожденной Монпансье.
— Я бы не согласилась. Это ужас как скучно.
— Тогда я прошу меня простить, ведь я и сам еще не знаю, кому именно я буду служить.
— Но тогда, позвольте мне оказать вам услугу!- радостно изрекла девушка, назвавшая себя Франсуазой.
— Каким образом?
— В Париже у меня есть кузен. Он служит кардиналу.
— Я мечтаю о службе королю,- твердо отказался юноша. - А еще я мечтаю оказать какую¬-нибудь услугу королеве.
— Ну да, чтобы оказаться на эшафоте, как этот несчастный Шале! Королева и герцог Орлеанский не те люди, которым можно служить, не опасаясь за свою будущность. Они не смогут защитить от кары первого министра!
— А король? Король сможет защитить?
— Настоящий король во Франции — Ришелье!
— Вы, очевидно, более осведомлены, чем я.
— Разумеется, ведь до Прованса все новости доходят через год.
Анри кивнул в знак согласия.
— Каким же образом вы оказались на большой дороге одна, без родителей, без охраны и лакеев?- спросил Анри, желая переменить тему разговора.
— Я — сирота и люблю путешествовать одна, переодевшись мужчиной.
— Но ведь это опасно! Эти люди могли причинить вам зло!
— Я очень неудачно упала, запуталась в шнурке от плаща и чуть не задохнулась. А вообще-¬то я могу за себя постоять.
— Так говорят одинокие женщины, но вы-то, слава богу, красивы и молоды, вам ничего не стоит найти заступника.
— Моя семейная жизнь кончена, сударь!- с горечью произнесла Виолетта, которую читатели давно разоблачили.
— Отчего же?
— Меня хотели выдать замуж за урода!
— Как я вас понимаю! Родители думают, что делают нас счастливыми, на самом деле ломают нам жизнь. Они думают, что их воля это все, но наши родители не знают, что есть еще воля детей!
— Вы бесконечно правы, шевалье! Вот кажется, показался Орлеан!
— В самом деле. Как мы поступим? Я не хочу отпускать вас до Парижа одну. Если вы не возражаете, мы сделаем так: найдем хорошую гостиницу и снимем две смежные комнаты. В вашу комнату смогут попасть только через мою. Таким образом, вы — в безопасности.
— Так то так, но ведь еще есть вы? Вы думаете, что, спася меня, имеете право на мое полное доверие?
— Я не буду к вам ломиться, Франсуаза, я женат.
Анри опустил голову, кажется, он в этот миг жалел о своей женатости сильнее, чем когда-¬либо.
Молодые люди молча брели по городу, набрели на порядочную гостиницу и осуществили свой план относительно ночевки.
Утром Анри проснулся в восемь часов, постучался к своей спутнице, но не услышал ни полслова, тихонько открыл дверь, и увидел, что комната пуста. Тогда он осведомился у хозяина гостиницы и тот сказал ему, что в шесть часов утра его спутник купил у него лошадь и уехал в направлении Парижа.

43 Франсуа де Бутевиль

Весной 1627 года Ришелье издал указ о запрете дуэлей под страхом смертной казни, но несмотря на эдикт, в Париже и во всей Франции продолжалось кровопускание дворян, которых Ришелье считал главным нервом государства. Он также считал, что дворяне имеют право проливать кровь только на службе королю. Множество дворян оказалось в Бастилии, некоторые сложили головы на эшафоте, но самые ярые продолжали задирать кого ¬попало на улице и приглашать в знаменитый парк «Пре-о-Клер». Среди ярых дуэлистов был некий Франсуа де Бутевиль, родственник принца Монморанси просто-напросто игнорировавший эдикт. Надо сказать, что де Бутевиль отличался бесшабашной храбростью и слыл мастером своего дела. Даже спустя десятилетия его считали смелым человеком и ставили в пример безусым юнцам. Таким образом, Ришелье потерял терпение и несмотря на то, что Бутевиль был весьма знатен и родовит, Ришелье решил поймать дуэлиста на очередной дуэли и наказать по всей строгости. Для этого он послал своего шпиона следить за Бутевилем.

44 Неприятная история

В один прекрасный воскресный день, после утренней мессы в церкви Сен-Сюльпис на перекрестке двух улиц встретились три человека. Юноша лет семнадцати и с другой стороны молодой мужчина в расцвете лет в роскошном одеянии, гуляющим с другом тоже модно одетым. Молодой человек искал Лувр, где бы он мог навести кое¬-какие справки. Увидев двух мужчин, он поспешил к ним с расспросами, но так как он не был искушен в приемах высшего света, Анри де Торси спросил.
— Господа, не подскажете ли, как мне найти Лувр?
Такой вопрос мог быть рассчитан как наглость, но Франсуа узрел в молодом человеке провинциала и потому заменил гнев  насмешкой.
— Как видно, молодой человек спешит на свидание к королю!
Анри не знал, что Людовик Тринадцатый грешит мужеложством, иначе он тут же бы выхватил шпагу, но потому, как закатился друг этого незнакомца, Анри понял, что оскорблен и должен ответить.
— Сударь, я, кажется, вежливо спросил вас, как пройти в Лувр! Это не давало вам право отвечать мне дурацкими шуточками!
— Вот как!- рассмеялся де Бутевиль.- Львенок показал зубки!
Анри кое-как стерпел эту ухмылку столичного прощелыги.
— Я еще раз почтительнейше прошу вас, указать вам, в какую сторону мне идти!
Бутевиль быть может, и отпустил бы мальчика в нужном направлении, но тут некстати появился незнакомец выше среднего роста с длинной шпагой на боку. Он отвесил поклон мальчику и едва кивнул двум молодым людям.
— Если позволите, я укажу вам дорогу в Лувр,- сказал он, беря юношу под руку.- А эти господа знают только дорогу на Пре-о-Клер.
— Уж не хотите ли и вы прогуляться туда со мной и моим другом?- спросил Бутевиль, подбоченившись левой рукой.
— В котором часу, не угодно ли вам сказать?- хладнокровно спросил Аннибал. Анри де Торси, не наслышанный о знаменитом парке, решил вставить слово. Он обратился к Бутевилю:
— Зачем вам понадобилось прогуляться в парк с этим господином, ведь вы же не женщина, черт возьми?!
Франсуа был, мягко говоря, оскорблен.
— Какие остроты нынче в моде в провинции!- усмехнулся он.
— Кажется, вы хотите оскорбить меня,- догадался юноша. Аннибал в это время шепнул ему на ухо.
— Ни в коем случае не вызывайте его, пусть он вас вызовет.
— Хорошо, я не буду больше просить, чтобы мне показали дорогу в Лувр, я попрошу составить мне компанию пройти в какое-нибудь тихое место, где нам не помешают.
— Вы меня вызываете?- улыбнулся Бутевиль.
— Нет, но если вы откажетесь, я расскажу всему Парижу, что... как вас звать?
— Франсуа де Бутевиль, граф!- изрек дуэлянт, думая, что сейчас этот мальчик испугается и даст деру. Но де Торси не знал этого имени и поэтому ни сколько не смутился.
— Отлично, я расскажу всему Парижу, что граф де Бутевиль испугался!
— Щенок,- процедил сквозь зубы Бутевиль.
— А вот это уже смывается кровью,- с поразительным хладнокровием произнес Анри.
— Так на какой час наметим встречу?- с улыбкой коварства спросил Аннибал.
— Идемте немедленно, иначе вы найдете возможность доложить кардиналу о нашей встрече, и нам опять помешают.
— Как вам будет угодно, только подам нищему милостыню. Пусть он помолится за ваши грешные души. С этими словами виконт Жуайез бросил нищему пистоль с обрезанными краями и зашагал за Бутевилем под руку с де Торси. Нищий словно испарился. Он получил сообщение: Через полчаса в Пре-о-Клер. Через десять минут нищий был возле Люксембургского дворца, а через две минуты после этого двадцать гвардейцев кардинала спешили к парку как могли.
По дороге Аннибал успел поговорить с юношей.
— Молодой человек, вы ввязались в скверную историю. Знаете ли вы кто этот де Бутевиль?
— Совершенно не знаю. Если я буду убит — тем хуже для меня! Если мне удастся победить — я покрою себя славой.
— Предупреждаю вас, юноша, Франсуа де Бутевиль — головорез и забияка. Не прошло и дня, чтобы он не зарезал кого¬-нибудь. Будьте настороже, не пытайтесь его атаковать. Вам следует вести игру, полную обмана. Вы молоды, если продержитесь десять минут, возможно, останетесь живы. Ах, как это все скверно!
— Мы пришли!- торжественно изрек Бутевиль.- Господа, покажите нам размеры ваших шпаг!
— О, сударь, неужели вы испугались, что у этого мальчика шпага окажется на дюйм длиннее, чем вы думаете, и это приведет к трагическим последствиям?
— Хорошо, если мой друг с вами не справится, я убью вас вторым, вы мне очень нравитесь!
— Какие у вас извращенческие симпатии! Наверное, вы ночью подкрадываетесь к жене с кухонным ножом и под страхом смерти требуете наслаждений!
Бутевиль побагровел.
— Я вызываю вас, сударь!- зарычал вампир.
— К вашим услугам!- обрадовался Аннибал.
— Сударь!- обратился Бутевиль к Анри,- Я не знаю вашего имени, но прошу вас уступить свою очередь этому господину!
— Соглашайтесь,- быстро шепнул Аннибал.
— А если я не соглашусь?
— Я искромсаю тебя на кусочки!
— Я избавлю вас от необходимости кромсать меня. Я уступаю.
Бутевиль сразу пришел в себя, краска понемногу отлила от его лица. Он не спеша,  снял камзол и обнажил шпагу. Аннибал огляделся по сторонам, он уже заметил приближавшихся, крадучись, гвардейцев, но нужна была драка, чтобы этого дуэлянта можно было с полным правом казнить. Аннибал также снял камзол и сбросил ножны. Дуэлянты выбрали просторную поляну и встали в позицию.
— А вы что, юноша, прохлаждаться сюда пришли?- спросил друг де Бутевиля, обнажая шпагу.
— Я к вашим услугам, но если господин де Бутевиль победит и я не смогу уплатить ему долг чести, то я прошу его простить меня за недостаток учтивости.
— Да иди ты к черту, щенок! Серж, научи этого мальчика хорошим манерам!- вскричал Бутевиль. Он словно взбесился, метался со шпагой по поляне как демон, сыпал ударами со всех сторон с большой амплитудой, только кустарник осыпался вокруг него.
— Ах, вот, какие манеры у столичных дуэлистов?- ужаснулся юноша. Он посмотрел направо, увидел куст акации и, отражая удары Сержа, поспешил найти себе прикрытие. Атакуя из-за акации, Анри обеспечил себе хорошую защиту. Другу де Бутевиля не удавалось поразить юношу. Это обстоятельство просто бесило дуэлянта. Серж дошел до белого каления. Он сделал длинный выпад в надежде на успех, но ловкий и юркий Анри увернулся от удара и когда Серж, не удержавшись, растянулся во всю длину своего тела, Анри наступил на руку, державшую шпагу, ногой и эфесом шпаги чуть не раскроил Сержу череп. Друг де Бутевиля был выведен из строя. Анри взглянул на своего знакомого. Аннибалу приходилось тяжко. Ему попался весьма сильный противник, которого он никак не мог поразить, хотя сам не раз висел на волоске от смерти. Правая рука, слегка задетая ослабела настолько, что Аннибал едва удерживал шпагу, а демон дуэлей тем временем наносил мощные удары. Одним из таких ударов де Бутевиль выбил шпагу из руки Жуайеза. Он имел право покончить с ним и, наверное, сделал бы это, как вдруг с левого фланга на него налетел Анри де Торси.
— Защищайтесь, сударь и научите меня вашим манерам!
Бутевиль с вытаращенными глазами уставился на юношу.
— Ты откуда? А где Серж?
— Может быть, вы хотите, чтобы я вас к нему проводил?- с издевкой спросил Анри, медленно отступая и защищаясь по всем правилам.
— Ах ты, щенок!- взревел де Бутевиль, набрасываясь на юношу.
«Он убьет мальчишку!»- подумал Аннибал. Он поглядел по сторонам и крикнул:- Взять Бутевиля! Живым!
Дуэлянт огляделся по сторонам и понял, что окружен. Это движение чуть не стоило ему жизни. Анри нанес выпад да такой быстрый, что Франсуа смог только чудом избежать удара шпагой. Он развернулся в профиль, схватил юношу за руку и правой рукой наотмашь отправил его лицом на клумбу. Бутевиль перевел дух и снова огляделся. Гвардейцы в пурпурных плащах с обнаженными шпагами взяли его в кольцо.

45 Гвардейцы его высокопреосвященства

- А, псы, двадцать человек на одного! Вы увидите льва в гневе!
Бутевиль высоко поднял шпагу и приготовился отразить удары леса шпаг, как вдруг мощный удар выбил из его руки шпагу. Он обернулся и увидел Аннибала. Жуайез был спокоен и доволен своим поступком. Но вот Анри де Торси не смог по достоинству оценить этот не совсем честный поступок.
— Что вы наделали! Вы обесчестили себя! И меня тоже!- вскричал он, поднявшись с земли и отряхивая землю с брюк.
— Ах, юноша, как вы еще наивны!- с улыбкой произнес Аннибал,  вкладывая шпагу в ножны. Бутевиль стоял в кольце стальных языков и тяжело дышал от бессилия и злобы.
— Пусть я наивен, но я честен, по крайней мере!
— Юноша, как видно вы осуждаете меня. Однако, этот дуэлист мог вас убить, мог ранить одного или двух из мушкетеров кардинала и наверняка был бы сам убит. Я спас ему жизнь, а также и вашу тоже. К чему здесь мораль, если преступник должен быть арестован?!
— Я думал, что это честная дуэль, а это ловушка! Мне следовало занять сторону графа де Бутевиля!
— Не говорите так, юноша, иначе составите господину де Бутевилю компанию в Бастилии.
— Какая мне теперь разница, если я обесчещен! Сударь, я требую удовлетворений!
— Арестовать его,- со вздохом ответил Аннибал. Четверо гвардейцев кардинала обступили юношу и потребовали у него шпагу. Анри безропотно повиновался.
— И вон того в кустах не забудьте!- сказал виконт, показывая в сторону Сержа. Двое подошли к раненому и подхватили под руки.
— Капитан де Бар, прошу вас, отведите тех двух в Бастилию, а этого я провожу к кардиналу. Мне кажется, он может одуматься и изменить мнение.
— Как вам будет угодно, виконт.
Дуэлянтов препроводили в Бастилию под конвоем шестнадцати мушкетеров. Четверо из них конвоировали барона де Торси.

46 Вербовщик в мантии

Анри де Торси ввели в приемную Ришелье и оставили под охраной четырех солдат. Аннибал вошел в кабинет кардинала и все подробно ему рассказал.
— Введите его,- приказал первый министр.
Аннибал вышел в приемную и жестом пригласил юношу. Тот не имея представления о человеке, в гостях у которого он оказался, смело вошел в кабинет. Взгляд Ришелье полный отцовского участия и вместе с тем порицания, заставил юношу опустить взор.
— И вы говорите, что этот юноша выстоял несколько минут против Бутевиля?
— Совершенно так, монсеньер, и чуть не раскроил череп его товарищу.
— Хорошо, оставьте нас вдвоем.
— Но, монсеньер!
— Не спорьте, виконт. Я не боюсь смелых, но честных. Вы прекрасно знаете, что мои враги не отличаются подобными качествами.
Аннибал вышел, но одним ухом приник к тонкой перегородке, отделявшей приемную от кабинета.
— Садитесь,- предложил Ришелье,- вы, должно быть очень устали.
— Я не знаю, что такое усталость!- гордо изрек де Торси.
— Все равно, присядьте, спешить нам некуда. Расскажите мне, что привело вас в Париж? Впрочем,- сказал Ришелье после небольшой паузы,- я догадываюсь о цели вашего приезда в Париж. Вы приехали из провинции с целью поступить на военную службу, но попали в неприятную историю.
— Совершенно верно, ваше преосвященство, в скверную! В первый же день я обнажил шпагу!
— Обнажили шпагу,- резюмировал кардинал,- а знаете ли вы, что дуэли строжайше запрещены?
— Я был вызванной стороной.
— Не все ли равно. Вы нарушили эдикт... Но вернемся к вашим планам. Где вы хотели бы служить?
— Еще не знаю. Я мечтаю командовать ротой в каком-нибудь полку.
— Командовать ротой. Неужели это предел ваших мечтаний? Получать нищенское жалование, месяцами не видеть семьи, дышать потом и порохом в окопах, быть все время в обществе солдафонов и получить шальную пулю в расцвете лет!! Неужели это — удел молодого, смелого человека, умеющего владеть шпагой. Неужели вы приехали в Париж, бросив дом родной, чтобы обрести все это? Нет! Я не верю, что такой молодой, красивый, ценящий собственное человеческое достоинство юноша удовольствовался бы положением казарменного таракана!
— Скажу вам честно, ваше преосвященство, я льстил себя надеждой вступить в ряды мушкетеров короля. Чем не служба?
Ришелье наигранно рассмеялся.
— Вы шутите, юноша. Стоять часами в передней короля с мушкетом на плече, слушать каждый божий день придворные сплетни, получать удары шпагой вместо жалованья, наживать заплаты на старом мундире вместо того, чтобы примерять новый. В мушкетеры, юноша, обычно идут младшие сыновья дворянских семей, у которых нет ничего, кроме верной руки и острой шпаги. Их гонит необходимость — нищета. Неужели плащ мушкетера — предел ваших мечтаний?
— А, я понимаю,- проговорил де Торси,- вы хотите мне предложить стать вашим шпионом? Благодарю покорно!
— Не шпионом, а верным помощником в политических делах.
— Я слышал, они не слишком честны, ваше преосвященство!- возразил Анри.
— Что вы имеете в виду?
— Сегодняшний поступок. Ваш преданный помощник виконт обезоружил де Бутевиля из-за спины.
— И в этом нет ничего предосудительного. Он получил приказ арестовать Бутевиля, и он его выполнил. А каким образом он это сделал — разве это так важно?
— А как же честь?- воскликнул Анри.
— О, юноша, вы придаете этому слову совсем не то понятие. Де Бутевиль, кстати, во имя защиты чести убил уже тридцать человек и столько же ранил. Разве такая кровожадность указывает на честь?
Анри опустил голову, слишком тяжел для его неопытного ума был аргумент.
— И вот еще, юноша: враги Франции ведут такую борьбу, так мощно давят со всех сторон, что одна честность под их натиском лопнет как соломинка. Испанцы, австрийцы, савойцы, англичане, гугеноты, принцы, рвущие из рук короля корону! И вы хотите, чтобы я один противостоял им честно и открыто. Нет, юноша, это — борьба тайная, и победит в ней тот, кто окажется хитрее и изворотливее. Хотя в случае с Бутевилем все было честно. Я издал эдикт, он его нарушил. Я предупредил его, он посмеялся и только. А теперь скажите мне, молодой человек: разве эдикты и законы издают для того, чтобы их нарушать? Не должен ли министр покарать преступающих законы?
Анри потер переносицу.
— Что его ждет?- спросил он, глядя на кардинала исподлобья.
— Казнь Бутевиля будет поучительна. Его голова, которой не суждено будет продержаться на плечах более месяца, спасет многие буйные головы. Я заставлю бунтовщиков уважать закон!- Ришелье возвысил до гневного интонацию на последней фразе.
— Что вы молчите, шевалье де Траси?- уже спокойно спросил кардинал.
— Я жду, что вы мне предложите, монсеньер.
— Вот это правильно. Я предлагаю вам службу, полную опасностей, интриг, заговоров. Службу, где главное с вашей стороны — преданность, а с моей — достойное вознаграждение.
— Что за вознаграждение, монсеньер?
— Деньги, положение в обществе, наконец, титул и высокий чин.
— А если я откажусь?
— В противном случае, вы закончите свои дни в Бастилии.
— Почему же?- дерзко спросил Анри.
— Потому, что у вас не будет такого покровителя, как я, потому, что ни герцог Орлеанский, ни Конде, ни даже король не позаботятся о вашей участи. А зная вас немного, можно смело предположить, что вы ввяжетесь, непременно ввяжетесь в какую-нибудь опасную историю. Ну, так как?
— Располагайте мной, монсеньер! Только ради бога, если меня будут разыскивать родители, не выдавайте им меня!
— Это почему же?- кардинал с любопытством смотрел на юношу.
— Они женили меня, но я сбежал!
— Хорошо, будьте спокойны. Как вас зовут?
— Шевалье де Траси.
— А ваше настоящее имя?- Ришелье устремил на юношу проницательный взор своих больших серых глаз.
— Анри де Торси барон.
— Хорошо, будьте шевалье де Траси и не говорите никому своего настоящего имени.
— Благодарю вас, монсеньер. Что мне теперь делать?
— Я найду вам интересное занятие, а пока примерьте плащ мушкетера и побудьте под командой де Бара. Плащ моих мушкетеров без лилий, но за то не болтается на костях. У вас есть деньги?
— Да, десять пистолей.
— Я выпишу вам чек. Возьмите по этому чеку у моего казначея пятьдесят пистолей.
— Благодарю, монсеньер!
Анри пошел к выходу, увидел в приемной Жуайеза, но ни слова не говоря ему, прошел в двери. Спустя пять минут в приемной оказалась молодая красивая девушка.
— Виолетта!- Аннибал узнал кузину.
— Аннибал! Как я рада вас видеть!
— Какими судьбами, дорогая кузина?
— Я сбежала из дому. Простите, виконт де Жуайез, мне нужно поговорить с кардиналом. Не могли бы вы устроить мне аудиенцию?
— Зачем это вам, дитя мое?
— Я потом вам все расскажу, а сейчас...
— Хорошо, идемте!- Аннибал взял сестру за руку и ввел в кабинет.
— Монсеньер, простите, что я без приглашения, но...
— Что еще, виконт?- Ришелье увидел девушку и сразу понял, что это то, что надо.
— У моей кузины Виолетты есть дело до вас.
— Пусть она расскажет. Я обещаю ей помочь, чем смогу.
— Ваше преосвященство, дело в том, что я убежала из дому... это длинная история, я вам потом подробнее расскажу. Я умею ездить верхом, умею стрелять из пистолета, даже немного фехтую. Я смогу быть вам полезной, ваше высокопреосвященство, возьмите меня на службу!
Аннибал растерялся.
— Монсеньер, простите, что я вмешиваюсь, но я бы отправил ее домой к родителям!
— А танцевать вы умеете?- спросил кардинал, разглядывая фигуру девушки.
— Естественно умею.
— Я возьму вас на службу, но требую не оспаривать моих решений и исполнять приказы беспрекословно.
— Я согласна!
— Это какой-¬то кошмарный сон!- воскликнул Жуайез, проведя рукой по лицу.
— Итак, вы... кстати, как вас зовут?
— Виолетта де Пуйон, ваше преосвященство.
— Виолетта де Пуйон. С этой минуты вас зовут Орлетта де Периньон, и вы поступаете фрейлиной на службу к герцогине Орлеанской.
Виолетта ожидала, что ее пошлют в какую¬нибудь опасную экспедицию, она уже думала опротестовать решение кардинала, но вспомнила его условия и поняла, что в случае отказа ее дома ждет уродливый супруг.
— Я познакомлю вас со своей племянницей герцогиней де Комбалэ. Она через свою подругу устроит ваше назначение в фрейлины молодой принцессы Орлеанской.
— Я должна буду шпионить за ней?- с решимостью сказала Виолетта.
— Вовсе нет, сударыня. Вы должны будете научиться владеть своими эмоциями, своими мыслями и чувствами. Вы должны научиться краснеть или бледнеть тогда, когда вам это необходимо. А самое первое, что вам необходимо сделать, научиться врать. В стане врага это необходимо.
— В стане врага?- оживилась девушка.- А кто же враг?
— Ваше неумение владеть собой.  Ступайте, дитя мое. Виконт, надеюсь, вы найдете, где приютить вашу кузину.
— Найду, монсеньер. Благодарю вас, монсеньер!
Аннибал с сестрой вышли. Кардинал взял колокольчик и позвонил два раза. Вошел камердинер.
— Дебурне, будьте добры, пошлите человека за Марион Делорм. Но пусть она войдет с малого подъезда. Не нужно давать повод к сплетням.

47 Неумолимый судия

Дело Бутевиля получило широкую огласку. Узнав о грозящей беде, к кардиналу начали поступать люди, плохо или хорошо знакомые с графом де Бутевилем. Франсуа Бутевиль пользовался как ненавистью, так и любовью отдельных личностей. Немало матерей и отцов, потерявших из-¬за дуэли с ним своих сыновей, осыпали дуэлянта проклятиями, но друзья и вся родня, для которых он был символом доблести, не чаяла в нем души. Однажды днем к кардиналу пришла просительница.
— Пусть войдет, Дебурне,- ответил кардинал на доклад камердинера,- я не хочу заставлять женщину понапрасну тратить время.
Вошла молодая красивая женщина среднего роста и бывшая к тому же в положении.
— Как вас зовут, дитя мое?- любезно спросил Ришелье.
— Луиза графиня де Бутевиль,- женщина бросила эти слова, надеясь заставить кардинала расчувствоваться и сжалиться. Но Ришелье был тверд как скала. Если он сказал: казнить, значит, преступника казнили.
— Что вам угодно, сударыня?- уравновешенным тоном спросил кардинал, хотя и так догадался, зачем здесь эта женщина.
— Ваше высокопреосвященство, я пришла умолять вас помиловать моего мужа!- Графиня едва не упала на колени.- Прошу вас, верните мне мужа, а ребенку, которого я ношу под сердцем, — отца!
— На вашем месте, сударыня, я бы обратился с вопросом только к своему мужу: почему ты не подумал о ребенке, когда нарушал эдикты короля и кардинала?
— Вы правы, ваше преосвященство, Франсуа ветренен, он думал, что может делать все, что только захочет, но я продолжаю настоятельно умолять вас, простите его! Я сделаю все от себя возможное, чтобы мой муж перестал заниматься этим гнусным делом! Я потребую, наконец!
— Что ж вы раньше не потребовали от него, чтобы он одумался? Вы знаете, чем он занимался все свободное время кроме сна, еды и приемов?
— Знаю, ваше высокопреосвященство,- с покорностью ответила графиня де Бутевиль, молитвенно сложив руки,- он дрался на шпагах.
— Он убивал людей, сударыня!- этот голос был подобен раскату грома.- Благодаря его усилиям, Франция недосчиталась тридцати дворян, у которых были матери и у которых могли бы быть дети. Ваш муж не подумал о том, что будет с его ребенком, что уж говорить о детях других людей, убитых или раненых им. Ваш муж — циник, сударыня. Во время последней дуэли ваш муж дрался с мальчиком лет семнадцати! У меня больше нет для вас времени. Прощайте, графиня!
Жена дуэлянта поняла, что все унижения бесполезны. Собрав остатки мужества, графиня де Бутевиль вышла. На другой день аудиенции добилась мать осужденного.
— Ваше высокопреосвященство! Я мать! Вы знаете, какое горе матери ждать каждый день, что твоего сына вскоре казнят! Избавьте мать от таких страданий, будьте милосердны! Простите моего сына, моего Франсуа!- Женщина молила так горячо и ревела так искренне, что стены в кабинете могли бы расплакаться от сострадания, но не Ришелье. Кардинал глубоко вздохнул, повернулся к бюро и достал оттуда пачку бумаг.
— Вы знаете, что это такое, сударыня?-
— Не имею представления, господин кардинал,- с трудом выдавила женщина, захлебываясь слезами.
— Дебурне, воды!
Прибежал камердинер, дал несчастной бокал воды, и когда та немного успокоилась, кардинал начал читать.
— Жалоба от госпожи де Гемене: "Ваше преосвященство! Третьего дня в этом проклятом парке был убит на дуэли мой единственный сын Эдмон! Этот демон, я говорю о Бутевиле, вызвал моего сына на дуэль, а поскольку по законам чести он не мог отказаться, Бутевиль пронзил моему сыну грудь, а его матери — сердце! Я умоляю вас, ваше преосвященство, положите конец этой бойне!
— Я все понимаю, но...
— А вот письмо от госпожи де Монтаржи. Вот от госпожи Периньяк и так далее. Всего тридцать три письма. А теперь скажите мне честно, должен ли я услышать их мольбы, должен ли я наказать виновника страданий этих несчастных?
— Я все понимаю,- словно в бреду промолвила г-жа де Бутевиль,- но умоляю вас, верните мне сына!
— Пусть сначала ваш сын вернет сыновей этим несчастным!- грозно изрек кардинал, помахивая пачкой писем.- И скажите всей вашей родне, что ходить сюда бессмысленно! Франсуа де Бутевиль понесет наказание по всей строгости!
Вскоре к кардиналу на прием пришла сестра Бутевиля, принцесса Монморанси. Кардинал не дал ей рта раскрыть:
— Я знаю, зачем вы здесь, но прежде чем начать говорить, послушайте мою историю. Еще совсем недавно, принцесса, у меня был брат, старший брат Генрих де Ришелье, любимец женщин. Однажды его обрадовала жена, сказав, что ждет от него ребенка.
— Ваше преосвященство, я не совсем понимаю.
— Скоро поймете. Итак, через три месяца уже должен был бы появиться на свет мой племянник.
- Голос Ришелье неожиданно для принцессы задрожал.
- Как вдруг я получил известие, что мой брат убит на дуэли с капитаном гвардии де Темином. Несчастная вдова осталась без средств к существованию. Я тогда умирал в Авиньоне и ничем не мог помочь несчастной. А кончилось все тем, принцесса, что мой племянник так и не появился на свет. Невестка моя умерла.
Ришелье проглотил ком, подступивший к горлу, и если бы он не был человеком железной воли, то, наверное, разрыдался бы.
Принцесса не стала ничего говорить, она поняла, что у кардинала есть личные счеты с дуэлянтами.
Последним из числа просящих был сам король. Не проявляя большого участия, он как¬-то на балу в Лувре сказал кардиналу.
— Ваше преосвященство, может быть нам стоит помиловать этого головореза Бутевиля?
— Ваше величество, меня тоже до глубины души растрогали мольбы его жены, но если мы все же казним этого дуэлянта, то другие задумаются и будут проливать кровь только на службе королю. А стоит только помиловать, как кровь в Пре¬-о-Клер вновь польется рекой. Эта казнь нужна государству.
— Ну и не стоит более к этому возвращаться,- король махнул платком, ему поднесли бокал вина, к которому он и приложился. Ришелье слегка поклонился и отошел. Вскоре состоялся суд, на котором злостному нарушителю эдикта о дуэлях вынесли приговор: смертная казнь через отделение головы от туловища. А двадцать седьмого мая де Бутевиль распрощался с жизнью. Эта казнь наделала много шума. Дворяне слегка остыли, но друзья Бутевиля решили отомстить за смерть их товарища и выискивали отдельно гулявших мушкетеров кардинала, чтобы вызвать на дуэль и по возможности убить. Было арестовано еще несколько человек, которым предстояло провести по нескольку лет в Бастилии. Остальные пали от рук мушкетеров в честных поединках. Таким образом, Ришелье добился выполнения еще одного пункта своей программы — обуздания дворянства.

48 Вечеринка в малом Люксембургском дворце

Поняв, что волнения по поводу казни Бутевиля улеглись, Ришелье решил слегка расслабиться. Для этого он организовал в малом Люксембургском дворце небольшую вечеринку, на которую пригласил своих родственников и друзей. Ришелье был не только первым министром и кардиналом, он был большим вельможей и имел своих придворных. Пятьдесят мушкетеров воздавали ему чуть ли не королевские почести. Как священнослужитель Ришелье не имел права жениться, поэтому, хоть он и был у себя дома королем, рядом с ним не было "королевы". Поэтому за отсутствием таковой при дворе Ришелье роль принцессы взяла на себя герцогиня де Комбалэ. В этот вечер придворные красного короля расположились в большой уютной гостиной, обставленной диванами и креслами, и вели непринужденную беседу, перемывая косточки Анне Австрийской и Гастону Орлеанскому. У окна на двухместном диване расположился Аннибал де Жуайез со своей кузиной, еще не ставшей фрейлиной, но упорно занимавшейся фехтованием и метанием холодного оружия. На соседнем диване уселись две знатные дамы — герцогиня де Комбалэ и ее знакомая герцогиня Неверская. Наш юный герой Анри де Торси стоял на часах внутри гостиной и, сохраняя спокойствие статуи, внимательно следил глазами за происходящим. Лакеи носили подносы с прохладительным и горячительным, музыканты наигрывали любимые мелодии кардинала. Не было только самого кардинала. Вскоре появился и он, но не в мантии, как обычно, а в прекрасном лиловом охотничьем костюме, в котором он казался просто вельможей, а не духовным лицом. Рядом с ним был Дебурне тоже великолепно одетый. Волна рукоплесканий прокатилась по гостиной, все гости спешили подарить кардиналу комплимент и тем самым выказать свою преданность. Кардинал кивал своим верноподданным и любезно дарил комплименты знатным женщинам. Он подошел к герцогине Неверской, выразил свое восхищение и поманил к себе Виолетту де Пуйон.
— Подойдите сюда, Орлетта!- мягко сказал он. Виолетта быстро подошла и отвесила плие кардиналу и дамам.
— Герцогиня, позвольте вам представить девушку, волею судьбы искавшую моего покровительства. Это Орлетта де Периньон. Вы окажете мне услугу, пристроив ее у герцогини Орлеанской.
— Услугу,- жеманно ответила герцогиня, с благоговением смотря на кардинала.- Я просто верну вам долг любезности!
— Какая изысканная неблагодарность, герцогиня!- пожурил Неверскую кардинал.- Какой¬-то долг! Скажите лучше, что некогда я оказал вам любезность.
— Вы как всегда правы, монсеньер,- с улыбкой ответила Неверская.
— Боже, как вы жестоки! Я ваш друг и не более того.
Герцогиня покраснела.
— Дорогой Арман,- произнесла племянница кардинала, одна имевшая право так его называть,- вы вогнали герцогиню в краску своей милой бранью.
— Быть может потому, что мне нравится красный цвет,- улыбнулся Ришелье. Он оставил милых дам договариваться о назначении Виолетты де Пуйон, а сам незаметно переместился к дверям и, не смотря на барона де Торси, сказал ему.
— Вам скучно, шевалье?
— Признаться, я ждал большего,- ответил Анри.
— И вы готовы послужить Франции?
— Да, монсеньер! Я только этого и жду!
— Прекрасно, юноша, я намерен дать вам ответственное поручение.
— Я весь внимание, монсеньер!
— Вы получите у моего казначея тысячу пистолей, сядете на коня и поедете в Мадрид. Там через месяц состоится большой праздник — коррида. Иначе говоря, бой быков. В роли матадора выступит фаворит Филиппа четвертого.
— Но это опасно!
— Вы испугались?
— Не за себя, монсеньер!
— Вот и отлично. Гонсалес может упасть с лошади, бык может покалечить его, и тогда придет ваша очередь. Вмешайтесь тогда, когда создастся реальная угроза для жизни герцога Гонсалеса. Заслужите его благодарность, войдите в доверие и попытайтесь стать другом. А когда станете, постарайтесь приблизиться и к герцогу Оливаресу.
— Но что вы хотите, чтобы я сделал?
— Следите за настроениями Мадридского двора и вовремя информируйте меня через своего слугу. Если вам удастся внушить монарху Испании, что Франция не ведет никакой закулисной игры против Мадрида, если вы будете иметь доказательства того, что Испания будет сохранять нейтралитет, когда случится война с Англией, а война с Англией неизбежна, вот тогда мы с вами и поговорим о титуле и чине.
   — Я потрясен, ваше высокопреосвященство! Вы оказываете мне огромное доверие. Я не подведу!
— Я слишком хорошо знаю людей и знаю также, что вы весьма заинтересованы, чтобы послужить мне.
— Когда ехать, монсеньер?
— Завтра на рассвете. Де Бар обо всем осведомлен. А теперь пойдите, получите деньги.
Анри поклонился и вышел. Кардинал посмотрел на виконта. Жуайез сразу подошел и занял место у входа.
— Скачите в Гиень, разведайте обстановку в Ла¬-Рошели и на побережье. Переоденьтесь простолюдином. Не попадайтесь на глаза гугенотским вождям и разыщите в Ла¬-Рошели вашего беглеца. Если он согласится помогать нам, хорошо, если откажется — верните его в Бастилию.
— Ясно, монсеньер. Мне понадобятся деньги. Триста пистолей.
— У моего казначея.
Надо сказать, что Ришелье не скупился на деньги, исправно платил жалование и вознаграждал за услуги. Его должность губернатора Гавра и сюринтенданта навигации и торговли приносили ему неплохой доход, который он тратил на нужды Франции.


         2 Часть

       LA ROCHELLE


1 Гугенотское государство в государстве

Одной из основных целей внутренней политики кардинала Ришелье было централизовать государство, иначе говоря, покончить с самозваными "сюзеренами" - правителями сильных провинций, совершенно не приносящих доход государству. Одной из первоочередных задач в этом плане было подчинить Ла-Рошель, занимающую выгодное положение, которое категорически не устраивало ни короля, ни кардинала. Ла-Рошель была пристанищем гугенотов, живущих, словно в собственном государстве. Ла-Рошель получала большие доходы от торговли и рыбной ловли, тогда как Франция из этих доходов не видела ни гроша. Такой расклад явно не устраивал Ришелье. Это не приносило пользы государству, но это еще и набрасывало тень на славу Людовика 13. Король, у которого подданные подчинены только сами себе, не имеет права на уважение. Эту мысль Ришелье и внушил королю, вынудив Людовика начать военные действия. Несколькими годами ранее королевской власти удалось рассорить ларошельцев с англичанами, но теперь обнаглевшие протестанты потребовали слишком много: они потребовали у короля передать в их ведение стратегически важный форт Людовик, что находился у бухты Ла-Рошели. Кроме этого ларошельцы затребовали и острова Ре и Олерон, на что кардинал никак не мог согласиться. В конце января 1626 года герцог де Субиз (родной брат главного вождя гугенотов герцога де Роана) захватил острова Ре и Олерон. Однако принцу Монморанси с помощью голландской эскадры удалось разбить морскую эскадру Субиза и вернуть острова под власть короля. Но на этом, как догадывается проницательный читатель, дело не кончилось. Субиз вел тайные переговоры в Англии, а герцог де Роан поднимал мятеж в Лангедоке и Провансе.

2 Стратегия кардинала

Буквально накануне казни графа де Бутевиля, то есть 22 июня, Ришелье принял у себя свою лучшую шпионку, если по простому — осведомителя при английском дворе, графиню Карлейль, то бишь оставленную Бекингэмом любовницу, которая поклялась ему отомстить. Увидев ее лицо, Ришелье понял, что случилось самое худшее.
— Говорите,- властно приказал кардинал.
— Я только что из Портсмута, монсеньер,- с поклоном сказала графиня.- В порту, почти готовые к отплытию стоят девяносто кораблей. В Портсмуте полно солдат.
— Возвращайтесь в Лондон и немедленно информируйте меня обо всех изменениях при английском дворе, миледи.
Кардинал даже не встал из-за стола, не побледнел, как обычно делают нервные люди. Ришелье уже думал, какие меры он предпримет. Он выписал для миледи чек на пятьсот пистолей и даже не проводил ее взглядом, как это следовало бы сделать мужчине при виде красивой женщины. Миледи ушла, бряцая шпорами. Ей оседлали свежую лошадь, графиня слегка дала ей шпоры в бока и исчезла на улице Генего. Ришелье прошелся по комнате раза два, скорее для того, чтобы размять ноги, потом подошел к столу взглянул на карту Ла-Рошели, лежавшую на нем и взял колокольчик. Он позвонил два раза и как только Дебурне появился на пороге, сказал:
— Всех курьеров ко мне, какие только найдутся!
Через минуту в кабинет вошли четверо молодых людей. Кардинал уже заканчивал писать приказы.
— Шевалье!- торжественно произнес кардинал, передавая письмо курьеру.- Этот приказ доставить в форт Людовик, что находится подле Ла-Рошели, пусть маршал де Туара займет остров Ре и рассредоточится в двух его фортах. Это я вам сказал на тот случай, если вы потеряете письмо.
— Это невозможно, монсеньер!- ответил курьер и повернулся, чтобы уйти.
— Слишком велики ставки, чтобы верить в невозможное. Скачи во весь дух! Маликорн! Доставите приказ принцу Монморанси, адмиралу флота. Вильфор, отвезете приказы принцу Конде, маршалу Шомбергу и маршалу Бассомпьеру! Живо!
На следующий день на королевском совете, где присутствовали и все вышеназванные маршалы и адмирал, Ришелье высказал свои соображения по поводу передвижений английского флота.
— Ваше величество, господа советники, господа военные, я с  позволения его величества хочу поделиться стратегией, коей нам всем, по моему глубокому убеждению, надлежит следовать. Я получил сведения, что английский флот под командованием лорда Бекингэма со дня на день выйдет в открытое море. Я также знаю цель этой экспедиции.
Кое-кто хихикнул из военных, мол, флот еще в Англии, а кардинал уже готовится к войне, но Ришелье быстро прекратил эти смешки.
— Я так думаю, господа, что флот в составе девяноста кораблей не на рыбалку собрался. Мне также известны настроения, которые царят при дворе Карла Первого. Амбициозный монарх в первые годы своего царствования желает славы для королевства! Бекингэм со своим флотом идет к Ла-Рошели. Да, господа, это гнездо раздора, эта заноза в сердце Франции, наконец, это скопище сект и авантюристов разных мастей давно заслуживает того, чтобы этим вопросом занялись самым серьезным образом. Если ларошельцы — англичане, то им нечего делать на французской земле, но если они французы, то должны подчиняться наихристианнейшему королю! Сколько можно терпеть оскорбления, наносимые гугенотами французской короне?! У Франции достаточно сил, чтобы положить этому конец и проучить, как протестантов, так и англичан!
     — Всё это так,- вступил Людовик,- но чтобы начать военные действия, нужны деньги, пистоли! Маркиз д’Эффиа, сколько у нас в казне средств?
— Без малого полтора миллиона, сир.
— Полтора миллиона,- резюмировал король с мрачным видом,- на эти деньги можно вооружить разве что шайку разбойников и взять деревню.
— Ваше величество, я готов добавить к этому полтора миллиона своих личных денег,- сказал Ришелье. Видя, что Людовик колеблется, Ришелье добавил.- Что до денег, то они найдутся, а что касается чести королевства...
— Решено!- согласился король, махнув рукой. Господин кардинал, как дальновидный политик, наверное, уже продумал план операции?
— Безусловно, ваше величество. Я предлагаю собрать в Пуату армию тысяч в десять и послать ее под командой герцога Орлеанского под Ла-Рошель.
Герцог Орлеанский оживился, он не подозревал, что кардинал окажет ему подобную честь.
— Адмирал де Монморанси пусть соберет свою эскадру в устье Луары, она может пригодиться. Командовать частями армии я  поручаю маршалу Бассомпьеру, маршалу Шомбергу и герцогу Ангулемскому.
Все согласились. К этому времени Ришелье уже обладал непререкаемой волей и незыблемым авторитетом среди политиков и военных, не говоря уже о священниках, среди которых кардинал слыл первоклассным теологом.

 3 Начало осады

27 июня 1627 года из Портсмута вышла эскадра английских кораблей под знаменами "Великого адмирала" то бишь герцога Бекингэма. Графиня Карлейль тотчас информировала кардинала. Ришелье собирал деньги, готовясь к нешуточной военной кампании. Как он и обещал, он вложил в эту кампанию полтора миллиона личных денег и еще четыре получил у кредиторов. В Пуату срочно сколачивалась большая армия. Ришелье приказал усилить береговые укрепления и удвоить гарнизоны в портах и прибрежных городах, а все маломальские корабли в Атлантике — временно реквизировать, чтобы, вооружив пушками, создать флот, которого у Франции практически еще не было, но о котором так мечтал кардинал Ришелье!
Ветер явно покровительствовал французам, потому что эскадра Бекингэма смогла подойти к острову Ре только 25 июля. 27 июля в кабинет кардинала в Люксембургском дворце вошел молодой человек в костюме, забрызганном грязью, с лошадиной пеной на сапогах и, не испрашивая разрешения у кардинала, тяжело бухнулся на стул рядом со столом.
Ришелье узнал этого человека и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Вошедший поднялся, опрокинул в рот воду из графина и как следует отдышался.
— Говорите, виконт,- спокойно изрек Ришелье.
— Как давно я не видел вас, ваше высо...
— Оставьте сантименты для дам, виконт!- повысил голос министр. Видя, что Ришелье настроен отнюдь не лирически, Жуайез сказал:
— Монсеньер, герцог Бекингэм высадил на остров Ре десант численностью в десять тысяч солдат. Граф де Туара безуспешно старался выдержать атаку, ему пришлось запереться в форте святого Мартина.
— Откуда такие подробные сведения?
— Я был на острове, но вовремя ретировался на маленькой шлюпке. Оказавшись на берегу, я еще некоторое время наблюдал за событиями при помощи подзорной трубы.
— Дальше.
— В Ла-Рошель прибыл герцог де Субиз, но горожане пока не решаются поднять мятеж. Власти города просят его величество отдать им форт Людовик... в награду за преданность.
Ришелье хорошо понял иронию Жуайеза, прозвучавшую в последней фразе.
— Что собой представляет Ла-Рошель? У вас, виконт, ведь было время ознакомиться с местностью.
— Да, монсеньер, я отдал дань достопримечательностям этого достославного города. Если короче...
— Короче.
— Она неприступна, монсеньер!- С этими словами виконт докончил содержимое графина.
— Значит, осада,- вслух подумал Ришелье.
— И весьма длительная, монсеньер!
— А теперь — длиннее.
Аннибал вздохнул глубоко, расстегнул пару крючков на камзоле, удобнее развалился на стуле и сказал:
— Монсеньер, укрепления Ла-Рошели составляют 12 больших бастионов из тесаного камня, располагающие 150 орудиями. Кроме того, весь город окружен двойными рвами. Со стороны суши ее охраняет форт Тадон.
— Но ведь я приказал его срыть!
— Так и сделали, но совсем недавно его восстановили.
— Дальше.
— В городе из двадцати восьми тысяч боеспособными могут быть тысяч семь-восемь. Первая же атака, которая наверняка окажется неудачной, вселит в протестантов уверенность в своей безнаказанности.
— Благодарю вас, виконт. Получите триста пистолей и отдыхайте,- Ришелье черкнул сумму на листке бумаги и передал Жуайезу.
— Что-нибудь еще?
— Монсеньер,- сказал Аннибал, встав с места,- Я прошу ваше преосвященство дать мне шанс отличиться.
— Уверяю вас, виконт, этот шанс вам еще представится.

 4 Лорд герцог Бекингэм

Джордж Вильерс герцог Бекингэмский — сказочно красивый и баснословно богатый, полный честолюбивых помыслов, ищущий успеха у французской королевы и славы на ратном поле был фаворитом двух королей и первым министром Англии. В тридцать лет он уже успел сыскать дурную славу ловеласа и заслужить дурную славу человека распущенного и развратного. Одна половина женского населения восхищались им, а вторая уже ненавидела. Он считал, что мир принадлежит молодым и красивым и не смотрел ни на какие преграды на пути к успеху. В данном случае, успехом он считал завоеванную благосклонность королевы Франции и военную победу над самой Францией, которую он надеялся одержать.
Подойдя на пушечный выстрел к острову Ре, английская эскадра осыпала защитников острова ядрами из, по меньшей мере, сотни орудий. Продолжая обстреливать укрепления и форты, Бекингэм высадил на остров десант. Завязалась жестокая схватка. Три тысячи солдат маршала де Туара не смогли противостоять превосходящим силам противника. Особенно среди англичан выделялся один лейтенант по имени Фелтон. Когда Бекингэм, загнав гарнизон острова в форт Сен-Мартен, самолично оказался на острове, Фелтон отрапортовал о захвате Ре.
— Милорд, остров ваш! Позвольте мне напомнить вам о моем повышении, которое вы мне обещали.
Бекингэм пришел в бешенство.
— Солдат!- заорал он.- Английские моряки не нищие из Сити, им не пристало просить милостыню!
— Но милорд!- побледнев, возразил Фелтон.
— Прочь с глаз моих, собака!
Форт Сен-Мартен, в котором укрепились солдаты маршала де Туара, был неприступен. Он был слишком далеко от кораблей Бекингэма, чтобы его можно было разрушить пушками флота.
Бекингэм приказал перенести на остров множество знамен, провиант и запасы пороха. Длительная осада форта Бекингэма не устраивала. Первый министр Англии понимал, что он вдали от родины, и что его запасы провианта могут кончиться так же, как и запасы в форте. Поэтому на следующий день он предпринял атаку, но безуспешно. Бекингэм решил ждать.

 5 Ответные действия

Узнав о нападении на остров Ре, причем без всякого объявления войны, король сразу отбыл в Пуату, но по дороге заболел и вынужден был бездействовать долгое время. В начале кампании армией командовал герцог Орлеанский, но вялый и безынициативный, он вскоре был отстранен самим кардиналом, давшим понять всем, что Гастон ни на что не годен. Ришелье разделил армию на три части и поручил командование маршалам Бассомпьеру, Шомбергу и герцогу Ангулемскому. В близи Ла-Рошели кардинал развертывает 10 тысячную армию с целью переброски ее на остров Ре и обещает 30 тысяч ливров тому из капитанов, чей отряд проберется на остров и доставит в форт продовольствие. Гарнизон де Туара держался на одном патриотизме.
На непомерные требования Ларошельцев, касающихся также передачи Ла-Рошели форта Людовик, Ришелье ответил отказом. Так 10 сентября 1627 года на подступах к Ла-Рошели начались военные действия. Гугеноты приняли сторону Англии, которая пока ни чем особенно не могла им помочь.
Визуальный осмотр крепости показал кардиналу, что Ла-Рошель неприступна. Оставалась осада. Чтобы отрезать протестантов от моря, потребовалась огромная в полторы тысячи метров плотина. Ришелье обладал великолепной памятью. Он помнил все, что познал в академии Плювинеля, в частности осаду Тира Александром Македонским. Эта идея так понравилась кардиналу, что он приказал устроить конкурс на лучший проект, который выиграл Клеман Метезо. Строительство плотины Ришелье поручил главному строителю королевства Жану Тирио. Но это чуть позже. А пока нужно было прогнать англичан с острова Ре.
11 сентября под Ла-Рошель прибыл Людовик 13, что, несомненно, подняло дух французов. В сентябре же храбрым морякам удалось незамеченными проскользнуть в форт Сен-Мартен и передать графу де Туара продовольствие. Маршал сказал, что без продовольствия не продержится долее октября. Но, зная, что его не оставили, что к нему спешат на помощь, Туара и его гарнизон продолжал держаться до ноября. Ришелье постепенно стягивал под Ла-Рошель военные силы. Его армия уже насчитывала 20 тысяч человек. Как вдруг он получил сведения, что в Лангедоке принц Леон герцог де Роан поднял мятеж. Приходилось срочно сколачивать еще одну армию, которую он поручил принцу Конде.
Наконец Бекингэму надоело торчать на острове в ожидании неизвестно чего. Дисциплина в его армии разваливалась на глазах, не хватало продовольствия. 20 октября он бросил свою армию на форт, но потерпел поражение, понеся значительные потери. Узнав об этом, Ришелье посылает на остров десант численностью в 1200 солдат под командой маршала Шомберга. Французы с боем прорвались в осажденный форт и доставили туда продовольствие и боеприпасы.

   6 Отступление

С наступлением ночи 5 ноября 1627 года герцог Бекингэм вновь бросает свои войска на штурм Сен-Мартена. Три тысячи пехотинцев подступили к стенам форта и были моментально обстреляны из орудий крепости.
— God damnit! - Выругался Бекингэм,- откуда у них снаряды? Кто доставил им боеприпасы?!
А тем временем из крепости весьма весело палили из орудий и мушкетов, это означало, что форт может продержаться еще невесть сколько времени. Потеряв 600 человек убитыми, Бекингэм прекратил атаку. Под покровом ночи он отдал приказ возвращаться на корабли. В форте узнали об этом, и граф де Туара дал приказ идти на вылазку.
Первым вызвался бросить свой отряд молодой человек лет двадцати девяти. Туара не возражал, потому что знал, что этот новоиспеченный командир послан самим кардиналом. Виконт де Жуайез, искавший случая отличиться, обнажив шпагу, со всех ног бросился на неприятеля. За ним — весь его отряд. Едва от них отставая, спешили другие солдаты. Лагерь Бекингэма был атакован так дерзко и стремительно, что англичане, оставив лошадей, четыре пушки и 44 знамени, бросились к своим кораблям. Жуайез задержался в лагере. Он тщательнейшим образом обыскал личные вещи Бекингэма и нашел весьма ценный трофей — письмо, указывающее на связь Анны Австрийской с Бекингэмом.
Вложив конверт в карман, Жуайез вышел из палатки, поймал за уздечку первого попавшегося коня и помчался к берегу, туда, где происходили арьергардные сражения. Естественно, отступающие понесли огромные потери. Они составили около двух тысяч убитыми и ранеными. Бекингэм уплывал в Англию с болью в сердце и жаждой мести в душе. Ларошельцам он пообещал, что вернется с новыми силами.
Выполнив свое дело до конца, виконт де Жуайез переплыл на материк, нанял почтовую лошадь и отбыл в местечко Ложарри, которое кардинал выбрал своей ставкой, чтобы наблюдать за действиями герцога Орлеанского.
Вскрыв конверт и ознакомившись с содержанием, Ришелье улыбнулся своему преданнейшему шпиону.
— Письмо королевы дорогого стоит! Что вы хотите за него?
— Вы проницательны как всегда, монсеньер!- произнес виконт.- Как вы догадались, что я что-то у вас попрошу?
— На свете нет альтруистов, виконт. Даже те, кто, казалось бы, делают что-то бескорыстно, получают от этого удовольствие.
— Но ведь вы-то, монсеньер, как раз и есть альтруист! Что вам дает эта должность, на которой вы теряете свое здоровье, а нажитое честным трудом тратите на благо Франции?!
— Я — это другое дело, виконт. Итак...
— Итак, я хочу попросить вас назначить меня комендантом форта Людовик... временно. После окончания осады, я уступлю его.
— Форт Людовик? Это очень важный стратегический объект.
— Вот именно поэтому я и хочу стать его комендантом!
— Хорошо, но для того, чтобы не говорили, что вы стали комендантом только благодаря связям, вам необходимо отличиться в подобного рода делах.
— А что вы имеете в виду, монсеньер?
— Перед Ла-Рошелью стоит форт Тадон. Сравняйте его с землей. И получите форт Людовик.
— Мне потребуются солдаты. Могу я воспользоваться вашими мушкетерами?
— Сколько вы хотите?
— Человек двадцать.
— Я распоряжусь на этот счет.
— Тогда завтра же его не будет! Прощайте, монсеньер!

7 Форт Тадон

Аннибалу де Жуайезу предстояла трудная задача — овладеть фортом и уничтожить его. Весь вечер он ломал голову над тем, как овладеть укреплением гугенотов, которое, имея стены высотой в двадцать пять футов, имея четыре цитадели по углам, оснащенные пушками, считалось высшим достижением фортификационного искусства. К ночи он решил задачу и сразу приступил к ее выполнению. Под покровом ночи Жуайез с двадцатью переодетыми мушкетерами пробрался к Ла-Рошели и спрятался во втором от нее рву. Таким образом, даже утром виконта и его команду невозможно было увидеть ни с Ла-Рошели, ни со стен форта Тадон. В восемь часов утра отряд из двух рот солдат герцога Ангулемского произвели инсценировку атаки форта. Кавалерия доскакала почти до самого форта, обстреляла его защитников и, пока те собирались с силами, вышли из зоны досягаемости орудий форта. Две роты передислоцировались на другой фланг и делали вид, будто собираются начать вторую атаку. Тем временем коменданту форта доложили, что из Ла-Рошели идет подкрепление. Само собой разумеется, коменданту и в голову не пришло, что от Ла-Рошели могут пожаловать французы-католики. Малочисленный гарнизон форта был рад поддержке. Мнимым помощникам с радушием открыли ворота. Но как только пришедшие оказались в форте и заняли ключевые места, Жуайез дал команду:
— Бей гугенотов! Бей еретиков, во имя всех чертей!
Протестанты были застигнуты врасплох, они пробовали оказать сопротивление, но ошеломленные хитростью и неожиданностью, плохо владели ситуацией. Через пять минут форт был взят. Сдавшихся на милость победителей гугенотов, Жуайез приказал отпустить. Протестанты ринулись к Ла-Рошели, взывая о помощи.
Католические солдаты сделали некие приготовления и покинули форт. Они шли к лагерю королевской армии, пребывая в настроении победы. Когда мушкетеры оказались вне зоны досягаемости ядер из орудий Тадона, они пошли неторопливо, разухабисто, напевая любимые песенки. С форта донеслись выстрелы из мушкетов и даже пара выстрелов из орудий, но ядра врезались в землю далеко от них. На встречу мушкетерам выехал всадник на белом коне в кирасе и шлеме. Поверх кирасы он носил красного цвета сутану.
— Что это значит, виконт?- сурово спросил кардинал.- Почему вы оставили форт?
— Потому, что форта Тадон больше не существует,- хладнокровно ответил Жуайез и взглянул на свои часы. Едва стрелки сошлись на без четверти девять, как со стороны Ла-Рошели раздался мощнейший взрыв. Форт Тадон скрылся в тучах пыли, и когда те рассеялись, Ришелье не увидел грозных бастионов протестантской крепости.
— Господин комендант форта Людовик, примите мои поздравления,- с улыбкой изрек Ришелье. Жуайез поклонился.
— А ведь вы очень рисковали, виконт. А что, если бы гугеноты не поверили вам и потребовали назвать пароль? Вас расстреляли бы как...
— Я тронут вашей заботой о моей персоне, монсеньер,- шутливо ответил Аннибал.
— Зайдите ко мне вечером, я передам вам приказ о назначении.
— А я, признаться, подумал, что вы скажете мне: возьмите Ла-Рошель, вот тогда и...
— Я вижу, веселость к вам возвращается, виконт де Жуайез,- заметил Ришелье.- Вы больше не грустите из-за Марты Гийом?
— Что проку грустить?! Марта в монастыре, а второй такой нет на белом свете.

 8 Плотина

Строительство плотины началось 30 ноября, но из-за беспокойного Биская уже построенное постоянно размывалось. Ришелье нервничал и торопил солдат, которым платили дополнительное жалование. Он каждый день спрашивал дозорных, не появились ли в заливе английские корабли. Тех пока не было, и это позволило французам успешно построить плотину к январю 1628года. Первая часть состояла из затопленных кораблей, вторая, и самая прочная — из сваленных друг на друга камней. Посередине плотины оставили небольшой проход для приливов и отливов. В марте 1628 года строительство было завершено. Плотина высотой около двадцати метров высотой и протяженностью в полтора километра полностью перекрыла доступ в порт. С моря Ла-Рошель была блокирована плотиной, с суши — валом в километр. Двенадцать фортов и восемнадцать редутов были направлены на Ла-Рошель с суши. Здравомыслящие люди уже поняли бы, что падение Ла-Рошели — дело времени. Фанатики надеялись на Бекингэма, который не торопился отправлять эскадру, готовясь к нападению как следует. Ему с трудом удавалось отыскивать средства, чтобы вооружить флот. Такие же проблемы были и у Ришелье. Он в тайне от англичан вел переговоры с Голландией о закупке у нее тридцати боевых кораблей. Ришелье решил потрясти мошну церкви, обладавшей несметными сокровищами. Однако, как ни старался князь церкви, ему удалось выжать из всех епархий и приходов только три миллиона ливров.

  9 Отец Жозеф

В один из февральских дней в штаб-квартиру кардинала, расположенную в Ложарри, вошел человек невысокого роста, облаченный в серую власяницу. Его пропустили, не спрашивая пароля. Увидев этого человека, Ришелье, сидевший за столом у окна и с опаской поглядывая на море, встал и протянул ему руку.
— Проходите, брат мой, садитесь в кресло,- необыкновенно тепло изрек кардинал.- У меня есть к вам разговор!
Сразу скажем, что ни с кем, даже с королем Ришелье не был так искренне приветлив. Что же это за человек, который пользовался полным доверием самого Ришелье? Это был серый кардинал, его преподобие дю Трамбле, отец Жозеф, глава ордена капуцинов, по совместительству — начальник разведки и контрразведки Ришелье. Как упоминал ранее Аннибал отец Жозеф и в самом деле с четырех лет владел латынью, а в шесть уже знал греческий. Этот вундеркинд был знатоком богословия и теологии, имел неограниченную власть, данную ему кардиналом, пользовался благосклонностью Папы Римского и, по слухам, был доверенным лицом Ришелье по самым тонким и даже интимным вопросам. Иначе говоря, отец Жозеф был другом, единственным другом кардинала Ришелье. В самые неблагоприятные минуты епископа Люсонского, отец Жозеф оставался верным своей дружбе и при случае заступался за дю Плесси де Ришелье перед королем. Агентура дю Трамбле работала великолепно. Шпионы-капуцины действовали даже в осажденной Ла-Рошели, проповедовали в армии католиков, поднимая боевой дух армии, понемногу начавшей разлагаться. По этому поводу его и вызвал Ришелье.
— Мой дорогой друг, меня беспокоит моральный дух армии!- сказал Ришелье. Отец Жозеф присел на краешек стула и тепло улыбнулся своему другу и покровителю.
— Разве вы не знаете, ваше преосвященство, что я всегда к услугам вашего преосвященства? Скажите мне, брат всегда поймет брата.
— Вы же знаете, Жозеф, что у меня от вас нет тайн. Мне до смерти надоело присутствие в частях армии полчищ проституток! Они разлагают моральный дух солдат и попросту обкрадывают их! Я плачу жалованье, но его все время не хватает! Солдаты Франции, словно нищие, слоняются в поисках пищи!
— Так прогоните их.
— Пробовал уже, Жозеф! Я собрал всех шлюх и велел солдатам вывести их за пределы Пуату, но как только... Ах, Жозеф, мне стыдно говорить об этом! Проститутки совратили солдат короля и вернулись в лагерь!
— Я возьмусь за это, ваше преосвященство!- с готовностью ответил капуцин,- но мне понадобится разведчик не из монахов. Я знаю, что большинство проституток рассредоточено по кабакам и харчевням. Нужно выяснить, где слуги, а где шлюхи.
— А вашим монахам это не под силу?- с легким раздражением спросил кардинал.
— Не хватает людей. Таких, которые не выдают себя монахами. А проститутки, вы же знаете, они маскируются под порядочных дам.
Ришелье вздохнул и крикнул:
— Дебурне, здесь ли еще виконт?
— Он здесь, монсеньер!- произнес Жуайез, входя в кабинет.
— Виконт,- сказал Ришелье, садясь за стол и принимая обычный для него надменный вид,- пока не подошли английские корабли, я думаю, вам будет скучно в "Людовике".
— А, вы хотите, чтобы я развлекся? Отлично! Чем мы займемся?
- Поиском проституток,- если бы Ришелье не говорил эти слова с самым серьезным видом, Аннибал расхохотался бы. Но, видя, как серьезен тон говорящего, виконт только улыбнулся.
— Всю жизнь мечтал о такой работе!
— Эй, плутишка,- тихонько сказал отец Жозеф,- дело весьма серьезное.
— Ваше преподобие, неужели и вы будете этим заниматься?!- Аннибал было рассмеялся, но Ришелье ударил ладонью по столу.
— Хватит насмешек!- Заворчал кардинал, устремляя на виконта пронзительный взгляд.- Будете действовать сообща с его преподобием. Ступайте!
Виконт поклонился и вышел, не очень довольный тем, как с ним обошлись. Вслед за ним вышел аббат дю Трамбле.
— Ваше преподобие, я сделаю все, как вы скажете, только сначала ответьте мне: у вас появились какие-нибудь сведения о Марте Гийом?
— Только то, что Марта не осталась в монастыре. Она покинула его на другой день.
— Правда?- обрадовался Аннибал.- Но наверное она живет в замке Шарло? Вы помните, я ведь вам рассказывал, что подложил ей патент на титул...
— Нет, и в замке Шарло она не осталась.
— Так где же она?
Капуцин возвел глаза к небу.
— С чего начнем, ваше преподобие?- спросил Аннибал, тяжело вздохнув.
— Нужно обойти все приличные заведения.
— А неприличные?
— Ну, там произведем повальный обыск и делу конец!

10 Таверна "Два гуся"

Молодой человек с длинной шпагой на боку, прилично одетый остановился на секунду у двери таверны "Два веселых гуся".
"Ну что ж, гуси, встречайте третьего! Вот уж повеселимся!"- подумал незнакомец и открыл дверь. Он думал увидеть полумрак и грязь, толпу проституток и кучку пьяниц, но вместо этого его взору предстала просторная комната, столы и стулья в полном порядке. Приличные люди, в основном королевские мушкетеры сидели и ужинали. Между столов сновала одна молоденькая девушка с подносами, на которых виконт Жуайез увидел вполне изысканные кушанья. Виконт уже хотел было пойти обратно, но под ложечкой засосало, и виконт остался. Он сел за столик в дальнем углу и хладнокровно ждал, когда ему предложат поесть. Вскоре девушка подошла и довольно вежливо спросила:
— Чего желаете, господин?
— А что у вас есть, о прекрасная незнакомка?
— У нас есть все, чтобы угодить вашему изысканному вкусу,- слегка жеманясь, ответила девушка.
— Тогда несите это ваше все!
Через две минуты на столе перед виконтом оказался жареный каплун, свежие овощи и бутылка бордо. Виконт бросил на стол пистоль и налил в стакан вино.
— Ваши веселые гуси и вправду хорошие хозяева!- сказал он и приложился к стакану.
— У нас не гуси хозяева, а госпожа Марта!
Жуайез захлебнулся и долго откашливался.
— Что с вами?- побеспокоилась девушка.
— Ничего, милая. Просто вино такое хорошее, что потекло в оба горла. А фамилия у вашей Марты есть?
— Конечно же, есть! Англуар!
Лицо виконта приняло безучастный вид. Но Жуайез вспомнил, зачем он сюда пришел.
— Знаешь, что, когда я закончу трапезу, я бы хотел уединиться с тобой в одну из...
— Ишь, чего захотел!- запротестовала девушка.- Вы спутали таверну с борделем!
И ушла по своим делам.
Блюда на столе, за ужин заплачено, аппетит никуда не делся. Жуайез решил подкрепиться, забывая о том, что за углом дома его сигнала ждут голодные солдаты-капуцины.
Уже доедая каплуна, Жуайез бросил взгляд на двери, ведущие во внутренние помещения. На входе ему в глаза бросился знакомый силуэт. Верный своей шпионской привычке, Жуайез нахлобучил шляпу на брови и не спеша потягивал вино. Силуэт приближался, Жуайез все больше узнавал в нем любимый облик Марты Гийом.
Двойственное чувство возникло в молодом человеке и терзало сердце. С одной стороны, он все еще любил Марту, но с другой — неразделенное чувство, отверженность и обман доливали в бочку меда одну ложку дегтя за другой.
" Ах, вот как, Марта! Ты сбежала от меня в монастырь, потом ушла оттуда неведомо куда, лишь бы меня не видеть! Ты не простила мне той услуги, которую тебе указал парижский Прево, ты все еще думаешь, что я связан с герцогиней де Шеврез! Марта Гийом... вернее: Англуар! Черт возьми! Ты, наверное, вышла замуж за какого-нибудь кабатчика или торгаша Англуара, а я думаю и гадаю, куда ты исчезла! Тысяча чертей!
В это время Марта поравнялась с Жуайезом и вежливо спросила:
— Еще чего-нибудь желаете?
— Не желаю и не мечтаю!- воскликнул виконт и снял шляпу. Увидев и узнав Аннибала, Марта чуть не лишилась чувств.
— Вы, опять вы!- пробормотала потрясенная женщина.- Наверное, я никогда от вас не избавлюсь.
— Избавитесь, еще как избавитесь, сударыня!- сказал виконт, вставая и одевая шляпу.- Уверяю вас, я вас не искал и здесь совершенно случайно!
— Что это значит?- удивленно спросила Марта.
— Это значит, что вы можете жить спокойно! Я понимаю, я вас оскорбил, вы меня презираете и всякий раз ищете повод от меня избавиться. Что ж, отлично! Наверное, вы уже успели выйти замуж, как и я успел жениться!
Марта прикрыла рот руками.
— А что мне оставалось делать?- продолжал беспощадный молодой человек.- Время идет, мне уже двадцать девять лет, пора было задуматься о наследнике! Я, все-таки дворянин! Прощайте, жаль, не успел познакомиться с вашим мужем, многоува-жаемая Марта Англуар!
С этими словами виконт Жуайез вышел на улицу и был зол как сам черт на Марту и на себя. Больше он злился на себя за свою непочтительность.
"Проклятье, я действовал, как мужлан!"
" За что?- Спрашивала себя Марта.- За что он так со мной?"
Хозяйка таверны скоро овладела собой и подозвала прислугу.
— Мариана, ты запомнила этого молодого человека?
— Этого красавчика? Ну, еще бы!
— Если он еще когда-нибудь сюда придет, если будет тебя расспрашивать, говори ему, что я замужем!
— Зачем это?
— Так надо, Мариана.

11 Коррида

Мы совсем забыли нашего юного героя виконта де Торси, которого кардинал отправил в Испанию с особой задачей: приблизиться к Мадридскому двору и информировать Францию о тамошних настроениях. В Мадрид виконт де Торси прибыл накануне большого праздника — завтра должна была состояться коррида, на которой в роли тореадора хотел проявить себя фаворит Филиппа 4 герцог Гонсалес, с которым виконту предстояло завязать отношения. Коррида состоялась. Вся площадь перед королевским дворцом заполнилась народом; в центре по периметру заняли свои позиции пикадоры. На площади появился Гонсалес на белом коне; за плечами развевался красный плащ. Он отдал приветствия королевским особам, наблюдавшим за этим событием с балкона, поприветствовал дам и приготовился встречать быка. Вот появился и бык: черный и страшный он выбежал к центру площади и стал рыть копытом землю в ожидании врага. Гонсалес как ветер проскакал мимо быка и с лету вонзил в холку зверя маленькую пику. Бык метнулся за лошадью, но герцог, умело маневрируя, обманул быка и проскользнул между быком и пикадорами, при этом воткнув в тело животного еще одну пику. За десять минут поединка в холке быка торчало уже семь пик. Зверь обливался кровью, но твердо стоял на ногах. Гонсалес выхватил шпагу; публика взорвалась аплодисментами. Анри ждал момента, надеясь, что быку удастся перехитрить человека, разгадать его маневр. Вот красавец герцог Гонсалес пришпорил своего коня и понесся галопом прямо на быка. Благо, что глаза у лошади были закрыты, иначе благородное животное ни за какие коврижки не согласилось бы идти лоб в лоб с быком весом в шестьсот фунтов. Но хорошо выезженная, она повиновалась малейшей команде мундштуком или коленями наездника. Бык рванулся вперед; Гонсалес резко свернул вправо, бык за ним, но так, что не рассчитал движений и налетел боком на пики охраны, которую решил разметать. Почувствовав боль, бык заработал рогами — раскидал трех пикадоров и полетел как стрела на публику. Впереди, на небольшом возвышении сидела группа молодых знатных женщин, среди которых находилась, между прочим, племянница герцога Оливареса — первого министра Филиппа 4. Увидев быка, дамы просто попадали в обморок. Еще мгновение, и бык поддел бы их на рога, но вдруг на его пути оказался храбрый юноша. Он отскочил немного в сторону и нанес быку удар шпагой в туловище рядом с лопаткой. Острый клинок наполовину вошел в тело зверя. Бык сделал еще только шаг и завалился на правый бок. Удар оказался смертельным. Тут же оказался сам герцог Оливарес со свитой. Он бросился к своей любимой племяннице, тер ей виски, пошлепывал по щекам. Кто-то подал воды, кто-то нюхательной соли. Мало-помалу племянница герцога Оливареса пришла в себя. Она увидела перед собой голубые глаза юноши и поняла, что он спас ей жизнь.
— Дядя,- облегченно вздохнула девушка,- если вы меня любите, наградите этого молодого человека, это он меня спас.
Оливарес повернулся к виконту де Торси и с надменным видом спросил его.
— Требуйте от меня чего хотите, юноша!
— Мне ничего не надо, я исполнил свой долг,- с гордостью ответил виконт.
— Вы - француз?
— Да, герцог.
— Что вы делаете в Испании?
— Я путешествовал, ваша светлость.
— Все французы гордецы. Ладно, я все равно найду, чем отблагодарить вас.
— Я не стану усложнять вам задачу. Познакомьте меня с этим храбрым тореадором, герцог.
— С герцогом Гонсалесом? Нет ничего проще. Идемте!
Анри бросил племяннице первого министра один взгляд, увидел огромную благодарность в ее глазах и пошел за герцогом.
— Мне нужна моя шпага,- произнес юноша, задержавшись возле быка.
— Шпагу, спасшую мою племянницу, я покупаю!- тоном, не терпящим возражений, ответил Оливарес.
— Что же вы мне за нее предложите, ведь мне не нужны деньги?
— Хотите должность?
— При мадридском дворе? Заманчиво!
— Что вас интересует?
— Я защитил сегодня вашу племянницу. Разрешите мне и впредь охранять ее светлость?
— И всего-то!- с удивлением заметил Оливарес.- Я думал, вы попросите должность моего адъютанта. Уж не метите ли вы в...
— Я женат, ваша светлость,- возразил де Торси.
— А где же ваша жена? Почему вы путешествуете один?
— Я сбежал от нее, герцог.
— Вам не повезло. Бывает. Прошу идти со мной, я обещал познакомить вас с Гонсалесом.
Таким образом, агент Ришелье влился в мадридский двор. Он стал другом герцогу Гонсалесу и телохранителем племянницы герцога Оливареса; виконт частенько виделся с самим Оливаресом и был в курсе всех событий. Своего слугу Эйприла (прозвище, данное ему), виконт отправил под Ла-Рошель передать кардиналу, что всё идет гладко.


12 Вторая экспедиция

Как и предполагал Ришелье, вскоре, то есть 14 мая 1628г. к берегам Франции приблизилась английская эскадра численностью до пятидесяти трех кораблей, из которых двадцать являлись вспомогательными. Командовал флотилией адмирал Денбиг. Целью этой экспедиции было разрушить плотину, доставить в осажденный город продовольствие и склонить Людовика 13 к примирению с гугенотами на невыгодных для Франции условиях. Англичане пытались разрушить плотину огневой мощью своих пушек, но безуспешно. Французы обстреливали эскадру батареями двух своих прибрежных фортов. Король страшно скучал до этого и на некоторое время вернулся в Париж, но как только узнал о второй экспедиции англичан, тут же вернулся в расположение армии и изъявил желание лично взглянуть на сие происходящее. Король с мушкетерами въехал в форт Людовик и вызвал коменданта. Вскоре тот явился. Жуайез отвесил изысканный поклон королю.
— Так это вы и есть новый комендант форта, носящего мое имя?
— Я с гордостью ношу это звание, сир!
— Как же это вас угораздило запереться в четырех стенах, разве вы старик, черт возьми?!
— Я стал комендантом совсем недавно, ваше величество. Мне посчастливилось взорвать гугенотский форт Тадон, и его высокопреосвященство, поняв, что я кое-что понимаю в фортификации, назначил меня на эту должность.
Король подкрутил усы.
— Ну что же, и отлично! Идемте, господин комендант, покажете мне самое лучшее место, с которого видно англичан.
— С превеликим удовольствием!
Виконт провел короля к юго-западной цитадели; он, Людовик, несколько придворных и королевские мушкетеры взобрались наверх цитадели и оказались на самом верху башни, на площадке радиусом семь метров. Цитадель имела пять орудий, стрелявших двенадцатифунтовыми ядрами. Жуайез подал Людовику подзорную трубу. Король изучил диспозицию английского флота и вдруг отдал трубу виконту, снял камзол, и к ужасу всех присутствующих, взял в руки артиллерийский фитиль.
— Заряжай!- Разве мог кто-нибудь ослушаться его приказа?
Жуайез заткнул подзорную трубу за пояс и схватился за ядро. Его помощник вложил унцию пороха, и король торжественно поднес фитиль к запалу. Ядро с грохотом, сопровождавшимся оглушительным эхом, унеслось в сторону неприятеля и разнесло в щепки фальшборт одного из судов.
— Отличный выстрел, ваше величество!- поздравил короля виконт.
— Вы находите?- улыбнулся довольный король.
— Весьма определенно!
— А я нахожу, что нашел средство от скуки! Людовик обернулся, как видно ища своего фаворита.
— Барада! Поди-ка сюда, друг мой!
Придворный его величества с лицом полным растерянности подошел ближе.
— Снимай свой шикарный камзол и бери порох, заряжай...
— Но ваше величество!- пробовал протестовать граф де Барада.
— Или ты не помнишь, как мы скучали в Лувре? Давай, Барада, заряжай, черт побери, как говаривал мой отец при осаде Парижа.
Придворному ничего не оставалось делать, как исполнить приказ. Тем временем Аннибал заметил передвижения английских кораблей. Он вскинул подзорную трубу, моментально оценил обстановку и сказал:
— Ваше величество, англичане предпринимают попытку взорвать плотину! Я вижу несколько брандеров, прицепленных к головному судну.
— Ну и что?- спросил король.
— Сир, я вынужден ненадолго оставить вас. Мне необходимо дать распоряжения.
— Ступайте и не беспокойтесь за нашу батарею.
Пока Аннибал обежал все цитадели и раздал приказы, Людовик успел отослать неприятелю с десяток снарядов. Цепь брандеров, влекомая головным корветом, тянулась к плотине, с намерением взорвать ее. У плотины маневрируя, находилось тридцать торговых судов, реквизированные кардиналом и переоборудованные в военные корабли. Они открыли огонь по головному судну. Форт Людовик заревел словно вулкан, из жерл его пушек то и дело вырывались снопы дыма. За какие-нибудь четверть часа корвет с брандерами пошел ко дну.
Король прокопченный, но счастливый обернулся в сторону коменданта.
— Что же вы, комендант, не дали мне как следует душу отвести?! Я не сделал и полусотни выстрелов!
— Ваше величество,- оправдывался виконт,- я уверен, что на этом дело не кончилось. Англичане еще не раз попытаются подойти к Ла-Рошели. А я, со своей стороны, обязуюсь сразу доложить вашему величеству!
— Быть посему,- раздобрел Людовик. Он взглянул на своего фаворита и расхохотался.
— Барада, какой ты чумазый!
Придворные, коих было немного, и мушкетеры поспешили прикусить губы и языки. Смеяться над королем, который был чернее своего фаворита, не разрешалось. Предусмотрительный комендант достал из кармашка брюк маленькое круглое зеркальце, какое обычно носят дамы и щеголи, и протянул его королю. Людовик взглянул, все понял и стал еще мрачнее, чем был до посещения форта.
— Ох, уж этот этикет!- Проворчал он.- И посмеяться нельзя!

13 Секретная операция

Этим же вечером Аннибала де Жуайеза вызвал в ставку кардинал Ришелье.
— Я к вашим услугам, монсеньер!- Виконт отвесил низкий поклон.
— Садитесь, виконт, разговор будет серьезным.
— Я весь внимание, монсеньер, и по вашему тону могу судить, что вы пошлете меня в Лондон.
— Не так далеко, виконт.
Ришелье сидел за большим столом в глубоком кресле, откинувшись. Длительная борьба за Ла-Рошель утомляла его. Кардинал прикрыл глаза, некоторое время помолчал, потом собрался с мыслями и сказал:
— Жуайез, вы знаете, наверное, что оборона Ла-Рошели еще не достигла той степени, когда за нее перестают бояться. Я договорился с Голландией о покупке у нее тридцати боевых кораблей. Но чтобы они пришли сюда, нужно чтобы отсюда ушли англичане, а лорд Денбиг, по всей видимости, намерен торчать здесь до последнего. Мне нужно, чтобы вы, виконт, подняв на галере штандарт Людовика, подошли к флагману и передали лорду Денбигу триста тысяч ливров.
— Вы думаете, монсеньер, что он возьмет эти деньги?
— А куда он денется?!- Ришелье открыл свои большие глаза и устремил на виконта надменный взор.
— Куда он денется, виконт, если Бекингэм отправил своих моряков, не заплатив им ни гроша жалования?! В Англии большие затруднения с деньгами, виконт. А пока уплывет Денбиг и придет кто-нибудь другой, уже будет существовать флот Франции! И пусть, славившийся на весь мир, флот Англии вернется под Ла-Рошель, ему будет оказан весьма жесткий прием.
— Я готов, монсеньер!
— Скачи немедленно к плотине, там в небольшой бухте стоит галера с белым форштевнем. Команда предупреждена. Деньги уже там. Пароль: время — деньги.
Виконт слегка поклонился и быстро вышел. Он вышел из небольшого домика, вскочил на коня и галопом промчался вдоль побережья до названной бухты, отдал коня на попечение тамошнего хозяина таверны и пешком спустился к пристани. Галера ожидала только его. Аннибал назвал капитану галеры пароль, и судно тот час двинулось. На флагштоке галеры развевался белый флаг с золотыми лилиями. Пробраться к флагману, окруженному множеством кораблей, было делом нешуточным. Галеру зажали в клещи сразу четыре корабля, и чей-то громкий голос спросил: - Что вам угодно?
— Аннибал, немного понимавший английский, ответил: — Лорда Денбига!
Лорду доложили о маневре французской галеры, он вышел к борту на флагмане и спросил: — Каким ветром вас принесло сюда?
— Золотым, милорд!- кричал изо всех сил Аннибал. Адмирал смекнул, что дело может быть интересным. Он отдал приказ пропустить к нему на корабль французского офицера. Через пять минут Жуайез, офицеры английского флота и сам адмирал Денбиг оказались в кают-компании флагмана.
— Мы слушаем вас, офицер!- сказал лорд.
— Я послан сюда кардиналом Ришелье для переговоров, господа.
Жуайез обвел взглядом пять старших офицеров эскадры и уверенно продолжил.
— Все мы знаем, господа, что война — это огромные расходы. Все мы знаем также, что Бекингэм, этот взяточник и распутник обкрадывает Англию...
— Ближе к делу, офицер!- потребовал лорд Денбиг.
— Предисловие закончено. Перейдем к главному. А главное заключается в том, что все ваши офицеры и матросы не получали жалование уже полгода. У короля Англии Карла нет денег, но они есть у короля Франции Людовика.
— И сколько есть у короля Людовика?- осторожно спросил один из офицеров.
— Триста тысяч ливров золотом. Взамен его величество хотел бы, чтобы эскадра, которой делает честь командование милорда Денбига, оставила берега Франции и вернулась в родной Портсмут.
Поднялся ропот. Непонятно было, кто сильнее голосил: те, кто возмущался подкупом, или те, кто пытался сделать вид, что возмущен.
— Тише!- крикнул лорд Денбиг. Он обратился к французу: - Подождите нашего решения на своей галере.
Аннибал поклонился и вышел.
— Господа!- понизив голос, начал Денбиг.- Я должен признать, что все мы с вами — нищие. У меня лично во всех карманах не найдется и центава!
— А я вообще в долгах!- выпалил офицер, вывернув карманы, из которых не выпало ни гроша.
— Я тоже!- воскликнул второй.
— А как же честь?- возмутился пожилой офицер.
— Полковник, при чем тут честь?!- зарычал капитан флагмана.- На кой черт нам сдалась эта Ла-Рошель?! Что нам, англичанам от гугенотов? Карл с Бекингэмом хотят насолить Людовику с Ришелье — это их дело!
— Короче!- прервал дебаты Денбиг.- Триста тысяч на шестерых — получается каждому по пятьдесят тысяч ливров золотом! Скажите теперь, что это не аргумент!
— Да, но что мы скажем Бекингэму?
— Скажем,- ответил Денбиг,- что капитаны кораблей неправильно поняли приказ адмирала.
Никто не протестовал. Послали за французом. Аннибал вошел и по лицам офицеров понял, что он выиграл. Однако, он и виду не подал, что торжествует, боясь уязвить самолюбие моряков и вызвать в их сердцах бунт.
— Мы согласны на ваши условия,- произнес Денбиг, покраснев от стыда.
— Мои условия: триста тысяч ливров в обмен на отказ вашей эскадры в боевых действиях. То есть, вы поворачиваете обратно к берегам туманного Альбиона.
— Мы согласны, но расписки вам не дадим, это может скомпрометировать нас.
— О, на этот счет, господа, вы можете быть спокойны. Мне достаточно вашего слова.
— Я даю вам слово, что завтра же эскадра снимется с якорей и повернет к Англии. Где деньги?
— Сейчас будут.- Аннибал вышел на палубу и свистнул два раза. Два моряка притащили бочонок в каюту и вышли. Лорд Денбиг вынул из ножен охотничий нож и торопливо вскрыл крышку. В бочонке засияло золото.
— Оставляю вас, господа,- с улыбкой произнес Аннибал, открывая входную дверь.- Надеюсь больше не свидимся.


14 Дипломатическая миссия

Утром следующего дня Аннибал завтракал в обществе кардинала в его ставке в Ложарри. Оба ели без особого аппетита и то и дело поглядывали в окно, за которым открывались морские просторы. Вдруг виконт де Жуайез вытянул шею и в оба стал наблюдать за передвижениями английской эскадры. Ришелье заметил это движение и тоже перестал есть. Кардинал и его агент увидели, как большая часть эскадры, подняв паруса, рванула в открытое море, а за ней и вся остальная флотилия.
— Англичане слово держат,- заметил Ришелье.
— А мы можем спокойно докончить завтрак, монсеньер,- произнес Аннибал, накладывая на тарелку жаркое из кролика,- тем более что вашему преосвященству пришлось заплатить за него триста тысяч ливров.
— Доканчивайте ваш завтрак, а обедать я порекомендую вам в Лондоне.
— Почему же, монсеньер?
— Вы думаете, что на этом дело закончится? Ошибаетесь. Честолюбивый и самолюбивый Карл на этом не остановится. Бекингэм тем более. Он горит желанием унизить короля Франции. Остановить Карла можно только, остановив Бекингэма. Нужно охладить пыл этого вельможи, который не понимает, что компрометирует предмет своего вожделения своей глупой и бессмысленной помощью ларошельцам.
Аннибал внимательно смотрел на кардинала. Тот перевел дух, запил водой и продолжал:
— Сейчас прибудет графиня Карлейль, вы поедете с ней в Портсмут. Благодаря ее связям и ее английскому, вы сможете беспрепятственно достичь Портсмута, где, вероятно, скоро будет английская эскадра. Вам следует найти Бекингэма и добиться переговоров с ним. Вы покажете ему копию письма, которое он оставил на острове Ре, покажете ему копию письма, перехваченного вами в Нанте, и скажете, что если из Портсмута выйдет еще одна эскадра и двинется к Ла-Рошели, я сделаю так, что причина этой войны, а именно — королева Анна, отправится с бесчестьем в монастырь.
— Ну что ж, отведаем ангельской кухни!- флегматично ответил виконт и вытер губы салфеткой.
Однако оказалось, что к Бекингэму пробиться было не так просто. Пакет-бот, на котором Жуайез и графиня Карлейль собирались переплыть Ла-Манш, сначала не выходил в море из-за шторма, потом уже у берегов Великобритании его продержали неделю из-за медлительности таможенной службы и уже на берегу Туманного Альбиона Аннибал не сразу нашел герцога Бекингэма. Жуайез узнал, что первый министр Карла находится в Лондоне. Виконт приехал туда, но не смог добиться аудиенции. Потом ему ответили, что милорд Бекингэм отбыл в Портсмут, чтобы лично руководить снаряжением кораблей. Аннибалу ничего не оставалось делать, как последовать в Портсмут. В этом главном порту Англии Жуайезу повезло встретиться с лордом Денбигом, который с неохотой, но согласился добиться аудиенции у герцога Бекингэма. А пока виконт искал встречи с премьер-министром Англии и Шотландии, подготавливалась третья экспедиция, которую Бекингэм хотел возглавить лично. Вторая провалившаяся экспедиция вызвала протест в обществе. Но, несмотря на все препятствия, Карл и Бекингэм решили послать в Ла-Рошель еще одну группу. Подготовка в Портсмуте, откровенно говоря, саботировалась, и, вместо начала августа, корабли были готовы только к концу, как ни старался Бекингэм лично руководить подготовкой к военной операции.
22 августа Аннибалу дали аудиенцию. Бекингэм принял его в Портсмуте, в своей резиденции.
— Мне сказали, что вы посланы кардиналом,- резюмировал лорд Бекингэм, высоко держа голову. Он сидел за огромным столом, возле которого больше не было ни стульев, ни кресел. Принимаемые вынуждены были стоя разговаривать с владыкой Англии.
— Совершенно верно, милорд!- Жуайез немного не дошел до стола и остановился, держа руки за спиной.
— Что нужно от меня этой кривоногой таксе?
— Его преосвященство просил меня передать вам, что он признает ваше превосходство... в надменности и грубости,- ответил Аннибал, возмущенный выходкой Бекингэма. Тот ударил рукой по столу.
— Вы пришли сюда, чтобы оскорблять меня?
— Нет, выслушивать оскорбления.
Бекингэм понял, что плохо владеет собой, и что француз превосходит его в остроумии.
— Я вас слушаю,- смягчился герцог.
— Вы хотите, чтобы я говорил вам о ваших сердечных делах стоя?- сказал Аннибал, приблизившись к столу и чуть нагнувшись.
— Дигби, принеси стул гостю!- крикнул герцог, начиная терять терпение.
Через минуту Аннибал уже сидел на стуле с видом вполне довольного человека.
— Милорд,- серьезным тоном начал виконт,- начнем с того, что письмо, которое в 26 году привез вам Ла-Порт, было подложным, и что ответ ваш, исполненный пыла и чувства, попал в руки Ришелье.
Бекингэм побагровел, но продолжал слушать.
— Продолжая, я хочу напомнить вам, милорд, ваше бегство с острова Ре. Вы капитулировали с такой поспешностью, что оставили там письмо герцогини де Шеврез. Это письмо, которое в большой мере компрометирует королеву Франции, я лично доставил его высокопреосвященству.
— Чем докажете?- Бекингэм хотел зарычать. Аннибал достал из кармана два пакета и бросил на стол. Герцог схватил письма и быстро пробежал глазами оба.
— Это копии, а оригиналы находятся у кардинала, и он в любой момент может показать их Людовику 13, который с большим интересом ознакомится с содержанием. И вы, милорд, и я, мы оба знаем, что за этим последует.
— Что?- в ярости спросил герцог.
— Ее с позором отправят в изгнание.
— Я не об этом! Что вы хотите от меня?- Бекингэм задыхался от бессильной ярости.
— Милорд, остановите подготовительные работы, попросите короля прекратить помогать гугенотам.
— Где я вас видел, сударь?- Бекингэм до боли в глазах всматривался в виконта.
— Мы виделись с вами всего один раз, милорд. Это было в 25 году, когда вы приехали во Францию за невестой Карла Генриеттой Французской.
— Вспомнил, вы стояли у дверей большого зала в Лувре в форме мушкетера. Я еще рассыпал жемчуг.
— Специально, милорд,- подчеркнул Жуайез, прищуриваясь,- вы хотели унизить французских солдат короля. Вы ожидали, что они сейчас бросятся подбирать жемчуг, чтобы присвоить себе.
— И один из них, в самом деле стал подбирать мой жемчуг,- заметил герцог.
— Да, чтобы вернуть владельцу. Это был я. Я еще ответил вам, и мой ответ поразил вас.
— Не припомню, шевалье. Наверное, вы сказали глупость.
— Я сказал: не мечите бисер, здесь не свиньи.
— Вон!- Бекингэм вскочил на ноги.
— Что вы ответите?- спросил Аннибал, вставая.
— Ответ вы получите завтра утром!- герцог первым покинул кабинет, не имея терпения слушать француза.

15 Кровавый обед

23 августа 1626 года Бекингэм обедал в компании друзей и офицеров своей свиты. Аннибал дожидался выхода герцога за дверями трапезной. Офицеры и герцог уничтожили десерт и начали подниматься из-за стола. Лорд Линдсей заметил необычайную бледность на лице морского лейтенанта по имени Фелтон. Последний, незаметно стянув со стола нож, приблизился к герцогу Бекингэму и когда тот поднялся, всадил ему нож по самую рукоятку в левый бок. Герцог вскрикнул, схватился за шпагу, но защищаться уже был не в состоянии.
- А, собака, ты убил меня!- были последние слова Бекингэма. Он рухнул на пол, обливаясь кровью, хлынувшей горлом. Аннибал все слышал и все понял. Он понял, что его могут заподозрить в подготовке убийства милорда Бекингэма.
— Что вы стоите, бегите на помощь Бекингэму!- крикнул Аннибал стражникам на английском. Те ворвались в комнату и увидели уже мертвого Бекингэма и схваченного Фелтона.
— Это заговор французов!- крикнул кто-то.
— За дверями ждет француз!- доложил камердинер.
— Схватить! Арестовать!- крикнул старший офицер. Стражники ринулись обратно, но француза не оказалось. Они обыскали весь дом, и только у входных дверей нашли камзол и шляпу. Жуайез, носивший под камзолом, расшитым золотом, кафтан простолюдина, скрылся. Он спрятал в карман усы, растрепал волосы и стал похож на простолюдина. А тем временем Фелтона допросили. Оказалось, что он был не француз и даже не католик, а самый настоящий пуританин.
— За что вы убили Бекингэма?- задал вопрос лорд Линдсей.
— Он разорил страну! Он совращает женщин! Он распутник! Он погубит Англию! Он два раза отказывал мне в чине капитана!
Два дня после этого Аннибал оставался в Англии и собирал сведения. Он узнал, что Бекингэм умер, что Фелтона приговорили к смертной казни и что третью экспедицию к берегам Франции поручили возглавлять лорду Линдсею. Больше виконта ничто не удерживало, и Жуайез, используя каналы агентуры Ришелье, смог в кратчайший срок вернуться в лагерь католической армии.
— Ваше высокопреосвященство, я не справился с задачей...
Ришелье с удивлением посмотрел на своего лучшего шпиона.
— Я не справился, потому, что лорд Бекингэм мертв. Его убил фанатик пуританин по имени Фелтон. Третья экспедиция неминуема.
— Этот достойный слез инцидент со всей очевидностью доказывает всю суетность величия!- резонно произнес Ришелье.

16 Анри де Торси – дипломат

 Через неделю после печально известной корриды, барон де Торси удостоился чести быть приглашенным на прием к Филиппу Четвертому.  Владыка Испании, благословляя свой надменно-глупый вид, затронул тему испано-франкских отношений.
— Герцог,- обратился Филипп к Оливаресу,- а ведь это вы подписали мирное соглашение с Францией, благодаря которому, мы упускаем отличный шанс завоевать ее! Сейчас Франция втянута в войну с Англией, и удар с двух сторон мог бы сокрушить Францию!
— Сир, я позволю себе заметить,- возразил Оливарес,- что Испания заключила мир и подтвердила мирный договор с Вашего согласия. К тому же, тогда мы не знали, что случится война между Англией и Францией. Кроме того, войны конца предыдущего столетия обескровили Испанию, она сама нуждается в длительном отдыхе. Вы ведь знаете, что Каталония до сих пор не подчинена нам, что Португалия доставляет вашему величеству слишком много хлопот, чтобы мы ввязались, помимо прочего, еще и в войну с Францией, которой управляет такой хитроумный политик, как кардинал Ришелье.
Филиппу 4 нечего было на это сказать; он в очередной раз убедился в том, что его министр рассудительнее его. И все же он не хотел отступать и слишком скоро сдавать позиции.
— Герцог,- торжествующе изрек король,- при нашем дворе появилась очаровательная француженка. И я полагаю, что наш двор от этого больше выиграл, чем проиграл. У нее есть свежие новости от моей сестры Анны. Будем считать, что это – мой туз в рукаве.
— Я с удовольствием послушаю, что скажет ваш туз,- с поклоном ответил Оливарес.
Из полукруга придворных вышла очень изящная дама, выполнила реверанс и с улыбкой, полной самодовольства и хитрости, сказала:
— Поскольку никто не представил меня герцогу Оливаресу, то я представлюсь сама. Мое имя —  герцогиня де Туш. Я только вчера пересекла Пиренеи, а две недели тому назад видела королеву Анну.
Герцог Оливарес с интересом воззрился на женщину. А стоявший по его левую руку барон де Торси принялся перебирать фамилии герцогов и герцогинь, но поскольку он хорошо разбирался в гербах и геральдике, то не нашел такого имени в числе герцогств.
«Имя вымышленное»,- подумал юноша. Герцогиня, между тем, продолжала:
— В Париже творятся невообразимые вещи! Кардинал вовсю преследует королеву, натравив на бедняжку всю ее семью, включая ее собственного мужа! Ришелье окружил ее шпионами и следит за каждым ее шагом, словно зверя травит!
Поднялся ропот недовольства и возмущения.
— Да как он смеет!- воскликнула придворная герцогиня.
— Смеет, сеньоры и сеньориты! Еще как смеет! Его наглость не имеет границ! Он казнил Шале, он хитростью и обманом захватил Франсуа де Бутевиля, используя какого-то мальчика, как своего шпиона!
— Это ложь, сударыня!- воскликнул де Торси. Он понимал, что ему не следовало выдавать себя, но терпеть ложные обвинения в адрес кардинала не мог.
— А вы, собственно, кто?- спросила де Туш.
— Я – тот мальчик, которого Бутевиль вызвал на дуэль и чуть не убил, не подоспей вовремя гвардейцы кардинала.
— А почему же вы не в Бастилии?
— Я был бы там, если бы во время не сбежал. Вот, собственно, почему я здесь.
— А, так вы тоже жертва кардинала!- догадалась мадам де Туш.
— Я – жертва обстоятельств, а отнюдь не кардинала. Вы возводите напраслину на Ришелье.
— А почему вы его защищаете, юноша?- спросила де Туш, прищуриваясь, словно в догадке. – Уж не шпион ли вы?
Герцог Оливарес устремил на барона пристальный взор.
— Если бы я был шпионом, разве бы я стал защищать кардинала?
Оливареса такой ответ устроил.
— Прекратите препираться, дамы и господа,- Филипп взмахнул рукой, в которой трепыхался платок.- Расскажите нам лучше, герцогиня, что вам велела передать моя сестра?!
— Ваша сестра в отчаянии, сир. Она просит ваше величество помочь ей избавиться от кардинала, хотя бы ценой войны,- со слезою в голосе промолвила герцогиня. Она ломала руки, словно это она была в отчаянии.
— Ну, молодой человек, что вы на это скажете?- спросил король Испании.
— Только то, что королева Франции ведет себя не подобающе королеве Франции.
— Объяснитесь,- потребовал король.
— Ваше величество, мне не по чину обсуждать мою королеву, простите меня,- ответил де Торси с поклоном.
— И все же!- настаивал Филипп.
— Извольте: ее величество, вместо того, чтобы разделять взгляды своего супруга, то есть короля Франции, ведет закулисную игру с его врагами, переписывается с Австрией, Испанией и Савойей. Ни для кого не секрет, что ради нее, нежели гугенотов, герцог Бекингэм развязал войну. Теперь же она хочет, чтобы вы, ваше величество, вопреки всем договорам о мире, развязали войну с Францией. Она хочет любой ценой избавиться от нелюбимого мужа и ненавистного ей кардинала. Нетрудно предугадать, во что обойдется Франции и Испании нарушение мирного договора.
— Это слова клеврета кардинала!- воскликнула де Туш.
— Это слова дворянина Франции!- твердо возразил де Торси.
— Вы хорошо осведомлены,- с подозрением заметил герцог Оливарес.
— Во Франции слухи и сплетни разлетаются со скоростью пушечного выстрела,- хладнокровно ответил барон.
Оливарес повернулся через правое плечо, чтобы дать знак своему человеку, но вдруг увидел свою племянницу. Ее лицо взволновало герцога. Девушка смотрела на барона влюбленными глазами. Барон тоже взглянул на нее, но тут же отвел глаза, не выдержав ее взгляда.
А тем временем, прием окончился. Под занавес Филипп объявил на вечер небольшое празднество – бал, который не заставил себя ждать. Мадридский двор не был таким модным, ему не хватало французского остроумия, французской легкомысленности; испанцам приходилось блюсти чистоту крови и устои нравов, что делало мадридский двор скучным. И все же там веселились.
Барон де Торси прибыл на бал в качестве телохранителя племянницы герцога Розиты. И когда заиграла музыка, Розита пригласила его на танец.
— Вы ищете ту, кто составил бы вам партию в танце, и не видите ее прямо перед собой, барон!
— Вовсе нет, сеньорита. К тому же, я здесь всего лишь – солдат, а солдатам не полагаются развлечения.
— Вы со всеми женщинами так холодны?- с упреком сказала племянница первого министра.
— К сожалению, сеньорита.
— И вы не скажете, почему?
— Стоит ли говорить, если ответ может обидеть такую прекрасную девушку как вы, Розита,- Анри произнес эти слова нежным тоном, его голубые глаза изливали пленительную лазурь.
— И все же, я прошу вас сказать!
— Мне придется сделать вам больно, Розита.
— Так что ж!
— Вы сами этого хотели. Мое сердце принадлежит другой.
Розита побледнела и глядела на юношу остекленевшим взором. Она проглотила ком, мешавший ей говорить, набрала полные легкие воздуха и спросила.
— Тогда почему вы здесь, почему не с ней?
— Я женат, Розита,- со вздохом ответил юноша и повесил голову на грудь.
— Вы – чудовище!- фыркнула сеньорита и поспешила к группе придворных, в которой центр занимал герцог Гонсалес. Герцог пригласил танцевать Розиту, и она с легкостью согласилась. Анри де Торси стал разыскивать в кругу придворных герцогиню де Туш, но случайно наткнулся взглядом на герцога Оливареса, который в этот момент указывал на него какому-то человеку. Анри заметил неладное. Он нарочно перешел в другой конец гостиной и обнаружил слежку. Тот человек неотступно следовал за ним на расстоянии. Чтобы рассеять подозрения Оливареса, Анри подошел к герцогине де Туш, которую презирал всем сердцем, и с самым миролюбивым видом пригласил ее на танец. Это несколько сбило Оливареса с толку, но слежка не прекратилась.

 25 сентября 1628 года Дебурне доложил кардиналу об испанском купце, который добивается у него аудиенции. Ришелье пригласил купца в кабинет. Войдя в помещение, купец стал раздеваться. Он скинул широкополую шляпу, разорвал пышные брыжи и глазам Ришелье предстал Анри де Торси.
Кардинал разгладил лоб, как он это делал, когда ему приходилось удивляться или выслушивать нечто чрезвычайное.
— Я вас слушаю, барон!- со вниманием изрек Ришелье. Торси рассказал ему все, что знал.
— Мне пришлось удрать из Испании, монсеньер,- в заключение произнес де Торси.- Иначе меня арестовали бы, и ни к чему хорошему это не привело.
— И за вами не было погони? Оливарес ничего не заподозрил?
— Мне пришлось еще раз ранить доброе сердце его племянницы. Я написал записку сеньорите Розите, что покидаю Испанию, так как не могу видеть, как она страдает. А сам, переодевшись испанским купцом тканями, сел на корабль, который, обогнув Пиренейский полуостров, причалил сегодня утром в Ларошельской бухте.
— И правильно сделали, иначе вас арестовали бы и допросили с пристрастием. Кстати, а знаете ли вы, кто скрывается под именем Туш?
Анри с любопытством воззрился на кардинала.
— Герцогиня де Шеврёз.
— Так это я танцевал с герцогиней де Шеврез? С женщиной, которая устраивала заговоры против вашего преосвященства!
— Что не мешает ей быть привлекательной, не так ли?
— Меня ее красота не привлекла. Я жду ваших приказаний, монсеньер!- Де Торси вскочил с места.
— Подите к казначею и получите сто экю.
— И всё?
— И отдыхайте. Вы неплохо справились со своей задачей, юноша. Я в вас не ошибся.
Молодой человек улыбнулся, отвесил поклон и не спеша, покинул кабинет.

17 Третья экспедиция

 Эскадра лорда Линдсея подошла к берегам Ла-Рошели 28 сентября. Некоторое время адмирал Линдсей изучал обстановку, не предпринимая решительных действий. Потом попробовал вызвать на открытую схватку небольшой французский флот. Однако, слабая эскадра, под командой герцога Монморанси не поддалась на провокацию и осталась в глубине бухты под прикрытием береговой артиллерии и пушек фортов. Адмирал английского флота выбрал единственно правильное решение – атаковать и разбить плотину. 3 октября 1628 года его эскадра приблизилась к плотине на пушечный выстрел и начала ее обстрел. В ответ береговая артиллерия открыла убийственный огонь из всех орудий. И конечно же, король Людовик 13 принимал самое активное участие — работал простым канониром. Только за один день с той и другой стороны было израсходовано пять тысяч ядер. Второй день перестрелки не дал Линдсею никакого преимущества. Несколько его кораблей затонуло, а плотина как стояла, так и стоит. Оставалось одно – разрушить плотину с помощью брандеров, груженых горючей смесью. И эта затея провалилась, как и все предыдущие. Лорд Линдсей понял всю бесполезность своих попыток. Через парламентера он передал его величеству Людовику 13 прошение пощадить ларошельцев, а тем, в свою очередь, Линдсей посоветовал склонить головы перед сувереном Франции. После этого, посчитав свой долг выполненным, Линдсей приказал поднять паруса, и его флот, основательно потрепанный, отбыл к берегам Туманного Альбиона.
   В лагере гугенотов царило уныние, отчаяние и голод. Последняя надежда – лорд Линдсей, покинул их. В городе давно уже кончились продукты питания. О лошадях и собаках в Ла-Рошели вспоминали не иначе как о вкусном мясе. Даже мэр Ла-Рошели Гитон начал склоняться к мысли о безнадежности положения протестантов и бессмысленности их сопротивления.

18 Наблюдательный пункт

10 октября Ришелье вызвал в ставку виконта де Жуайеза.
— Виконт,- сказал Ришелье, глядя через окно на море,- с сегодняшнего дня я отстраняю вас от управления фортом Людовик.
— За провинность?- с удивлением спросил Аннибал.
— За ненадобностью. Торчать в форте в мирное время может любой.
— Я вас слушаю, монсеньер. Честно сказать, мне уже стало надоедать осматривать окрестности с высоты цитаделей Людовика.
— Виконт,- произнес Ришелье, устремляя взгляд на своего шпиона.- Мне стало известно, что ларошельцы каким-то образом сносятся с внешним миром. Кто-то постоянно проникает в город, прихватывая мешок провизии. Вам необходимо проследить за одним весьма благопристойным заведением под названием «Два гуся». Чуете, откуда ветер дует?- Ришелье улыбнулся такой гримасой, что Жуайеза всего передернуло.
— Я сделаю все, что в моих силах, монсеньер!- Виконт поспешно вышел из кабинета. Он нахлобучил шляпу, чуть ли не на самый нос, чтобы никто из окружения кардинала не понял его настроения. А настроение у него было самое отвратительное. Он прекрасно понял, откуда дует ветер. Его возлюбленная Марта сносилась со своим двоюродным братом Бриларом. Аннибалу предстояло выяснить, кто же посредник. Виконт попал в щекотливое положение: с одной стороны – кардинал, с другой – Марта. С одной стороны долг и служба Франции, с другой – любовь.
Этим же вечером Аннибал зашел в кабачок «Два гуся», переодевшись в костюм портового рабочего. Он занял место у входа во внутренние помещения, сев к нему спиной. Таким образом, он мог обозревать весь зал и отворачиваться к стене, когда кому-нибудь захочется обозревать его. Он сделал скромный заказ, принял блюдо с пищей от помощницы Марты и не спеша, поглощал пищу. Аннибал заметил Марту, и когда она проходила мимо, сделал вид, будто поперхнулся. Заботливая кабатчица хлопнула его по спине ладонью.
— Вам лучше?- спросила Марта, задержавшись возле мнимого рабочего.
— Угу,- ответил Аннибал и потянулся за кружкой вина.
Довольная кабатчица вошла внутрь, а на смену ей пришел тот мужчина, которого Аннибал принял за мужа своей возлюбленной. Его лицо показалось виконту исполненным смысла и мужества.
«Вот кого она предпочла мне!» О, Марта, ты не смогла простить мне того, чем тебе пришлось заплатить за голову твоего кузена».
Рассматривая постояльцев кабачка, Аннибал вдруг выделил среди всех угощающихся одного молодого парня, сидевшего особняком. Именно к нему подошел хозяин кабачка и что-то прошептал на ухо. После чего молодой парень гражданской наружности допил сидр и отправился к выходу, не расплатившись за ужин. Виконт бросил на стол несколько су и вышел вслед за незнакомцем. Юноша направлялся к заднему двору кабачка. Аннибал слился со стеной благодаря грязно-серому костюму и увидел, как кабатчик сунул в руки юноше увесистый мешок. Молодой человек прошел рядом с виконтом, так и не заметив его. Жуайезу не составило труда проследить весь путь посланника Марты. В кромешной темноте оба они просочились через части католической армии и беспрепятственно достигли северной стены Ла-Рошели. Аннибал как мог, напрягал свое острое зрение и в полной темноте смог различить отверстие в стене. То был лаз, а точнее – сточная канава внушительных размеров. По ее руслу все непотребное из города выходило в небольшое озерцо и поглощалось прибрежными деревьями и кустарником. Молодой человек подошел к входу и два раза свистнул. В ответ раздался троекратный свист с другой стороны. Человек с мешком на плече вошел в лаз. Аннибал не стал его задерживать и тем самым лишать голодающих хлеба и колбас. Зато, как только незнакомец появился в отверстии лаза, Аннибал схватил его левой рукой за шиворот, а правой нанес такой резкий удар в живот, что юноша весь обмяк и осел на землю. Виконт отпустил его и обнажил шпагу. Жуайез хладнокровно дождался, пока тот придет в себя и будет в состоянии отвечать на вопросы.
— Я могу устроить вам комнатку в Бастилии, где из вас пытками вытянут признание. Но я не сделаю этого; я отпущу вас на все четыре стороны, если вы честно мне все расскажете!- грозно произнес Аннибал, водя острием шпаги вокруг носа юноши.
— Что вы хотите узнать?- согласился перепуганный парень.
— Кто вас послал сюда? Марта? Или ее муж, господин Англуар?
— Он самый,- выдохнул юноша.
— Кому вы передали продукты? Жану Гитону?
— Я такого не знаю.
— Так кому?
— Двоюродному брату Марты, Брилару.
— Когда назначена следующая встреча?
— Через два дня,- через силу выдавил незнакомец. Ему было тяжело выдавать своих близких.
— Вот что, юноша. За кабачком Марты и ее мужем установлено наблюдение. Если ты попытаешься предупредить их, то будешь схвачен и повешен, как изменник Франции. Ты хорошо сделаешь, если исчезнешь из Пуату. А теперь иди, ты свободен!
— Благодарю вас, вы благородный человек!- облегченно воскликнул юноша, поспешно ретируясь. – Услуга за услугу – он ей не муж!
— Кто, кому?- по венам виконта, словно ток пробежал.
— Он – деверь Марты!

19 Разборка в кабачке

На следующий вечер виконт де Жуайез снова посетил кабачок Марты. Он обосновался на самом видном месте, так что, выходившая из внутренних помещений Марта, поспешила тут же уйти обратно. Виконта обслуживала молоденькая помощница.
— Я надеюсь, на этот раз вы не станете приставать ко мне, сударь?- спросила она, опасливо посматривая на молодого человека.
— К вам нет, а вот к невестке вашего хозяина непременно пристану!- запуская вилку в салат, сказал Аннибал.
— Кого вы имеете в виду?- опешила девушка.
— Марту, кого же еще!
— Но ведь она – жена господина Англуара!- настаивала девушка.
— Если она жена ему, то мне – дочь родная! Позови ее сюда немедленно!
— А если она откажется выходить к вам?
— Тогда я арестую ее деверя!
— За что же, боже милосердный?!
— Она знает, за что,- Аннибал набил себе рот съестным и преспокойно дожидался появления хозяйки. Марта не заставила долго себя ждать. Она появилась перед виконтом с самым смиренным видом, на какой только была способна ее гордая натура.
— Вы хотели видеть меня?- в тоне Марты проскальзывали нотки гнева.
— И более того, я хотел поговорить с вами,- сказал Жуайез, откидываясь на стену и устремляя на Марту с виду холодный взгляд.
— Я вас слушаю,- терпеливо произнесла кабатчица.
— Присядьте, разговор будет долгим,- почти приказал виконт.
— Но я не могу долго задерживаться возле вас, у меня посетители!
— Ну что ж, поухаживайте за ними в последний раз. А завтра заведение будет арестовано, и вы все попадете в Бастилию.
Марта устало села на скамью.
— Кабатчица, где мое жаркое?- крикнул кто-то из зала.
Аннибал встал во весь рост и, обнажив на половину длинную шпагу, крикнул на весь зал:
— Убирайся отсюда! Именем кардинала, все – вон!
Никто не рискнул сразиться с этим сумасшедшим; зал опустел.
Аннибал подошел к двери, вставил брус в проушины, тем самым, заблокировав двери, и сел на место.
— Вы злоупотребляете властью, сударь, а главное, вы ею наслаждаетесь,- с упреком произнесла женщина.
— Я наслаждался властью только однажды, когда эта власть позволила мне насладиться любовью.
— Не напоминайте мне о моих прегрешениях,- сердито сказала Марта, не выдержав взгляда юноши.
— Я хотел напомнить вам, Марта, о той минуте, когда мы были счастливы!
— Вы пришли сюда за этим? Если да, то нам больше не о чем говорить!
— Марта, милая, добрая Марта! Почему вы отвергаете меня?- Аннибал подался вперед, его глаза оказались прямо напротив лучистых очей женщины.
— Сударь, вы имеете наглость приставать к замужней женщине!
— Вы имеете в виду господина Англуара?
— Именно его, сударь!
— А тогда скажите мне, пожалуйста, ложась с ним в постель, как вы его ласково называете? Дорогой брат, или милый кузен? А может быть так: дражайший деверь!
— Сударь, вы переходите все границы!- Марте было и больно и стыдно одновременно.
— Я просто хочу справедливости и правды!
Кабатчица порывисто вздохнула, обратила гневный взгляд на юношу и бросила ему вызов:
— Тогда, ради справедливости скажите, чего это вы вдруг стали заигрывать с моей помощницей? Что, отчаялись добиться честной женщины и решили поискать шлюху?
Аннибал рассмеялся.
— Вы смеетесь?- до предела возмутилась Марта. Она вскочила со скамьи и притопнула ногой.
— Я действительно искал по кабакам шлюху, да не одну!
— Перестаньте хохотать! Как вам не стыдно?!
— Вы бы тоже смеялись, если бы знали, кто дал мне поручение искать по кабакам куртизанок!
— Уж не хотите ли вы сказать, что кардиналу понадобилась гетера?!
— Не смешите меня, Марта, а то я сейчас умру!- Аннибал давился хохотом.- Он поручил мне и отряду капуцинов искать. Я больше не могу!- Чтобы как-то бороться со смехом, Аннибал схватил рукой горящую свечу. Расплавленный воск слегка обжег ему руку. Виконт стал серьезным.
— Проститутки разлагали армию, деморализовывали солдат. Я получил приказ кардинала очистить от них все кабачки и таверны.
— Допустим,- с тяжелым вздохом сказала Марта.- Но зачем вы искали их у меня? У меня приличное заведение, и вы не имели права подозревать меня!
— Милая Марта,- спокойно ответил Аннибал, положа свою руку на руку женщины.- С того момента, когда я оставил вас у стен монастыря, я потерял ваш след. Когда я шел сюда, у меня и мысли не было, что кабачок «Два пьяных селезня» принадлежит вам.
— «Два гуся!»- поправила Марта, отнимая руку.- А теперь расскажите мне, за что вы собираетесь отправить нас с деверем в Бастилию?
— Не собираюсь, но мог бы это сделать, и должен был бы, если бы не любил вас всей своей душою! – Аннибал сел на свободное место стола, сделал полукруг по оси и оказался по другую сторону стола. Пока Марта соображала что делать, виконт успел поймать ее в свои объятья. Он приближал свои губы к губам Марты, застывшей в каком-то оцепенении неги и страха, как вдруг раздался гулкий удар, в глазах виконта все потемнело и он осел на пол.
— Жорж, зачем ты это сделал?- с упреком спросила Марта.
— Он приставал к тебе, я заподозрил неладное,- отвечал Жорж Англуар – крепкий малый, с дубиной в руке.
— Ты хоть знаешь, кто это?
— Откуда мне знать?!
— Это – агент кардинала Ришелье!
— Тогда лучше добить его и спрятать подальше!
— Ни в коем случае, Жорж!- взмолилась Марта.
Аннибал, приходивший в себя, услышал слова хозяев кабачка. Он находился как раз позади Англуара, чуть сбоку. Ловким движением ноги виконт подсек опорную ногу мужчины и тот полетел на пол. Жуайез поднялся на ноги и потрогал голову. Его пальцы явно ощутили большую шишку. Англуар еще лежа хотел схватить дубинку, но ловкий Аннибал вышиб ее ногой и оттолкнул подальше.
— А теперь поднимитесь, сударь, и соблаговолите принять благонравное состояние!
Мощного телосложения кабатчик поднялся на ноги.
— Итак!- надменно произнес Жуайез.- Мне стало известно, что ваше заведение кормит неких людей в Ла-Рошели, а именно, Брилара – кузена Марты. Я стал личным свидетелем того, что вчера вы, господин Англуар, собственной персоной вручили мешок с продуктами некому юноше, который, дойдя до одного места у стены Ла-Рошели, два раза свистнул и скрылся. Кстати, вас не удивляет отсутствие его здесь?
Хозяева кабачка переглянулись.
— Его не будет и завтра, и послезавтра.
— Где мой сын?!- потребовал ответа Англуар.
— Там, где ему следует быть!
— Вы арестовали его?- На глаза Марты навертывались слезы.
— Вряд ли это можно назвать арестом, сударыня.
— Что вы с ним сделали?- угрожающий тон Англуара не пугал виконта.
— Отпустил на три стороны. Итак, я полагаю, что у Марты от вас секретов нет. Поэтому предлагаю нам всем подумать, как нам выйти из этой ситуации. Судя по всему, Брилар не успел отплыть из Ла-Рошели в Англию, а стало быть – очень опасен. Не он, но его язык, который развяжут костоломы Бастилии. И тогда нам не сдобровать.
— Но ведь он – в Ла-Рошели!- возразила Марта.
— Падение Ла-Рошели – дело нескольких недель.
— Его нужно вызволить из Ла-Рошели и спрятать где-нибудь в Париже!- предложил Англуар.
— Ну да, чтобы его побыстрее нашла полиция!- усмехнулся Аннибал.
— Его нужно переправить в Шарло!- воскликнула Марта и тут же покраснела до ушей.
— Но кто же возьмется вызволить Брилара из Ла-Рошели?
— Я,- хладнокровно произнес Жуайез.
— Но ведь вы – агент кардинала!
— Мне тем более грозит бедой болтливость Брилара.
— Положитесь на него, Жорж,- попросила Марта.
— Ну что же,- согласился Англуар.- Надеюсь, вы не сердитесь на меня из-за шишки?
— Из-за шишки – нет, но вы помешали мне поцеловать Марту, и вот за это-о.
Добрая кабатчица тут же чмокнула юношу в правую щеку и удалилась восвояси.
— Завтра вечером я зайду к вам за провизией,- сказал Аннибал, шагнув к дверям. Он не мог скрыть радости, делавшей его лицо особенно прекрасным. Виконт снял брус и открыл дверь. На него тут же обрушились возгласы негодования.
— Какого черта вы тут стоите?! Жаркое стынет!- Воскликнул виконт и зашагал своей дорогой. Посетители ринулись внутрь и потребовали разогреть пищу заново.


20. Между молотом и наковальней

Утром следующего дня виконт де Жуайез обивал порог кардинальского дома в Ложарри. Его пустили, но не сразу, и это вызвало подозрение.
«Уж не заподозрил ли кардинал чего?»
Наконец он вошел в кабинет Ришелье и отвесил поклон, подметя длинным пером шляпы пол.
— Как ваши успехи, виконт?- спросил Ришелье, не отрывая взгляда от депеши, только что присланной депутатами Ла-Рошели.
— В каком смысле?
— Вы узнали, с кем из ларошельцев имеют сношения хозяева кабачка «Два гуся»?
Жуайез был застигнут врасплох. Кардинал, возможно, знал все, а если и не все, то достаточно, чтобы принять решение.
— Монсеньер,- сказал Аннибал,- мне удалось выяснить, что хозяева кабачка носят еду своему родственнику.
— Их имена?
— Англуар, монсеньер,- ответил Аннибал, надеясь, что Ришелье не удастся провести линию родни от Англуара до Гильом.
— Оказание помощи протестантам в военное время может расцениваться как измена королю, виконт,- нарочито сказал Ришелье.- Почему вы не арестовали их?
— Монсеньер, арестовать никогда не поздно. Правильнее сейчас, использовать их связь с ларошельцами на благо Франции.
— Поясните.
— Используя их условный знак, мы можем проникнуть в Ла-Рошель и попытаться поймать Жана Гитона. А если даже нам это не удастся, мы можем распространить в Ла-Рошели листовки с призывами сдаться!
— И они, я имею в виду Англуаров, готовы способствовать этому?
— Да, они согласны помогать мне!
— Тогда действуйте. Возьмите сколько нужно людей.
— Сегодня же ночью я буду в Ла-Рошели!- Аннибал кивнул и удалился. Проницательный взгляд кардинала, коим его напоследок наградил Ришелье, прожигал всю непроницаемость Аннибала.
«Кажется, я легко отделался»,- с облегчением вздохнул виконт, выходя из дома кардинала.
— Дебурне,- сказал Ришелье после того, как Жуайез вышел,- Позовите ко мне шевалье де Траси.
Когда тот вошел, Ришелье смерил его взглядом с головы до пят.
—  Шевалье, готовы ли вы выполнить одно щекотливое дело?
— Я готов на любые дела, которые не нанесут оскорбления моей чести!- выпалил Анри, стоя перед кардиналом удивительно прямо. Кстати сказать, его осанке позавидовала бы любая статуя.
— А разве честь служить интересам Франции не заслуживает того, чтобы из-за нее немного пострадала ваша личная честь?
— Я вас слушаю, монсеньер!
— Шевалье, с некоторых пор я не доверяю виконту Жуайезу. Аннибал преследует какие-то свои цели, пренебрегая одной единственной целью – службой Франции! Сегодня ночью виконт проберется в Ла-Рошель. Проследите за ним от кабачка «Два гуся» и до того момента, когда он вернется сюда. Постарайтесь не попасться ему на глаза.
— Слушаюсь, монсеньер!
Выходя от кардинала, Анри понурил голову:
— Аннибал де Жуайез – кузен девушки, огорчать которую я никак не могу...
Анри де Торси оказался в той же роли, что и виконт де Жуайез. Перед ним тоже встал выбор: навлечь на себя недоверие или гнев кардинала, или навсегда распрощаться с мыслью, завоевать сердце Орлетты де Периньон.

21 Опасная миссия

Оставив десять головорезов снаружи кабачка «Два гуся», Аннибал вошел внутрь. В условленное время его ждали. Увидев его, Марта исподволь просияла – этот человек передаст продукты ее двоюродному брату и поможет ему обрести свободу.
Аннибал порывисто шагнул к ней и взял ее за руки.
— Ради вас, Марта, я готов пойти хоть на виселицу, хоть в ад кромешный!
— Я бы не хотела, чтобы из-за меня вы пострадали,- ответила женщина, уклоняясь от поцелуя.
— Страдать из-за вас – блаженство!
Марта в смущении опустила глаза.
— Милая Марта Гийом, я надеюсь, что после возвращения из Ла-Рошели, мы возобновим разговор о любви?
— Вам нужно идти, Аннибал,- нежным тоном сказала Марта.
— Но вы обещаете?
— Обещаю.
Аннибал просиял и пулей вылетел в двери. Спустя секунду он был у ног Марты, стоя перед ней, преклонив колено и страстно целуя ее руку.
— Идите, Аннибал, возьмите провиант и вызволите моего брата из Ла-Рошели.
Виконт поднялся на ноги, но прежде чем покинуть помещение, еще раз взглянул Марте в глаза. В них стояли слезы.
— Я верну вам вашего Брилара, даже если у меня на пути возникнут сто чертей!- воскликнул Жуайез и выскочил в двери.
Подойдя к сточной трубе Ла-Рошели, виконт два раза свистнул.
В ответ раздался троекратный свист. Это означало, что его ждут.
— Ждите моего сигнала,- сказал виконт наемникам. Он пригнулся и, зажимая нос надушенным платком, проник в город. С той стороны его, к сожалению, поджидал не Брилар, а его посланник, который, увидев незнакомое лицо, хотел дать деру, но изможденный длительной голодовкой не в состоянии был это сделать. Аннибал в два прыжка настиг связного и повалил на землю. Протестант пытался закричать, но ему в рот уперлась перчатка, наглухо перекрыв доступ воздуха.
— Слушай меня внимательно! Слушай и молчи. Я пришел от кузины Брилара, пришел вместо его племянника. Здесь, в этом мешке, провизия. Я отдам тебе ее, если ты укажешь мне дом, где живет Жан Гитон – мэр Ла-Рошели.
— Я скажу!- с готовностью изрек связной.- За такую роскошь – все, что угодно! Жан Гитон живет на улице адмирала Колиньи в трехэтажном доме с окнами, забранными чугунными решетками в виде опрокинутых лилий!
— Хорошо, получай мешок. Отнеси его Брилару и скажи, чтобы он сегодня же ночью убрался из города и ни в коем случае не появлялся в кабачке у Марты. Спеши!
Связной поплелся вдоль по улице, на ходу чавкая от удовольствия. В руке он зажимал початую палку колбасы.
Аннибал свистнул, и вскоре из огромной трубы показалось десять человек.
— Идемте,- Жуайез махнул рукой, и все одиннадцать человек, бряцая оружием, двинулись к дому мэра Ла-Рошели.
А тем временем из той же трубы появился еще один человек в черном костюме. Он заметил, куда пошел человек с мешком и принялся преследовать его.
Этим последним оказался наш юный герой барон де Торси. Он проводил человека с мешком до самого дома и немного подождал. Вскоре из подъезда показалось двое. В одном из них барон признал незнакомца с мешком, который, что было сил, помчался по улице ближе к центру города. Второй поспешил туда, откуда пришел первый. Барон решил идти за первым. Держась на расстоянии от человека, что принес мешок с провизией Брилару, Анри де Торси прошел уже несколько улиц, как вдруг на пути его оказалась не то казарма, не то здание полиции, куда и проник тот, кого мы называли «связной». Через минуту из дверей здания выбежали, заряжая по пути оружие, двадцать солдат и бросились, если можно так назвать движение изголодавшихся протестантов, в сторону центра. Анри был не глуп, и сообразил, что Жуайезу и его команде угрожает смертельная опасность. Барон сломя голову побежал в улицу параллельно идущую этой и благодаря молодости и цветущему здоровью, смог не только сравняться с погоней, но и обогнать ее. Однако не успел он появиться перед виконтом, взявшим в осаду дом мэра, как в конце улицы показались солдаты.
— Это что еще за черт?!- Виконт успел только распластаться на тротуаре. Грянуло двадцать выстрелов, и половина команды Жуайеза была перебита.
— Сюда!- крикнул барон де Торси, махнув рукой из-за угла дома.
Пока протестанты перезаряжали, Аннибал сделал несколько прыжков и успел скрыться за углом дома прежде, чем раздался новый залп. Четверо наемников рухнуло на мостовую с криками и проклятиями.
— Теперь моя очередь!- Аннибал выскочил из-за угла с двумя пистолетами и открыл прицельный огонь. Один гугенот был ранен, один – убит наповал.
— Не время отстреливаться, виконт!- воскликнул Торси.- Нужно уносить ноги!
— Пусть лучше они уносят меня!- Сказал виконт и со всех ног бросился бежать. Конечно же, голодные протестанты даже не подумали их догонять. Они были в восторге от своей победы и с радостью приняли благодарность мэра, вышедшего к ним.
— Полный провал!- бормотал Жуайез, улепетывая во все лопатки.- Куда мы бежим, барон, и почему вы здесь?
— Остановимся, тогда скажу. Это должно быть здесь!- Барон прибежал к дому, в который, по его мнению, входил человек с мешком, и, не останавливаясь, вбежал в подъезд. Одна из квартир была не закрыта, и Торси решил, что это именно та, где жил тот, кто сообщил солдатам о планах виконта Жуайеза.
— Что это за место, барон? Почему мы здесь?- спросил виконт, падая от усталости на стул.
— Это та самая квартира, где живет человек, предавший вас. Видите, мешок? Что в нем?
— Прежде я бы хотел узнать, откуда вы здесь и с какой целью?- Аннибал с подозрением косился на юношу, благо в кромешной темноте его взглядов не было видно.
— Меня послал кардинал помогать вам.- Говоря это, барон покраснел, но его смущения опять же не было видно. – Так что в мешке? Что вы передали этому человеку?
— Вы так спрашиваете, Энрике, что мне кажется, что кардинал дал вам совсем иное задание.
— И все же, виконт?- настаивал Торси.
— Провиант. Условием, что мне укажут на дом Жана Гитона, был мешок с едой.
— Наверное, ему не понравилась кухня госпожи Англуар.
— А с чего, юноша, вы взяли, что мешок мне передала госпожа Англуар? Следили, или вам кардинал рассказал?
— Это не имеет значения, виконт. Тихо, кажется, сюда идут!
Виконт прислушался, и действительно, в коридоре послышались осторожные шаги. Вскоре в дверях появился силуэт человека. Хозяин квартиры подошел к шкафу, достал оттуда железную банку, вынул и раздул трут и поднес к большой восковой свечи. Вскоре пламя стало достаточно ярким для того, чтобы увидеть все, что творится в комнате. К своему ужасу хозяин квартиры обнаружил в ней гостей. Он хотел заорать, но лицо Жуайеза было страшнее молнии, и связной решил переменить настроение.
— Я рад вас видеть, господа,- сказал незнакомец, находясь в предынсультном состоянии.
— А уж как мы-то рады, черт возьми!- сказал Жуайез, внимательно следя за каждым движением связного.- «Придется его прикончить, или жди беды».
Аннибал встал, схватил мешок с продуктами и швырнул в догорающую печь. Гугенот открыл рот от ужаса, но Аннибал с такой злостью и силой нанес удар по челюсти, что зубы бедняги зазвенели. Протестант упал навзничь.
— Идемте, барон, здесь больше нечего делать. Скоро начнет светать.
— Идемте,- вставая, сказал юноша. Один вопрос не давал ему покоя, и он спросил: - Почему вы его не прикончите? Ведь он может вам навредить!
—  Ему не долго осталось,- произнес Аннибал, оборачиваясь в дверях.
Продвигаясь по улице к городской стене, Аннибал спросил:
— Что вы скажете кардиналу, барон?
— Скажу, что виконт де Жуайез честно пытался выполнить его приказ, но досадное недоразумение сорвало все планы.
— А вы неглупы, юноша!
— Спасибо, а вот вы недостаточно откровенны со мной.
— С чего вы взяли?
— Вы ни полслова не сказали мне о настоящей цели своей экспедиции!
— Экспедиция провалилась и говорить тут не о чем! Черт возьми! Вся команда истреблена! Мне остается просить у кардинала отставку!
— Вы напрасно не доверяете мне, господин де Жуайез. Поверьте, я вам не враг!
— Я знаю, но чтобы не ставить вас в неловкое положение, я не добавлю к только что сказанному ни слова.
— Наконец-то мы покинули этот гнилой угол,- произнес Анри, оказавшись вне стен Ла-Рошели.
— Тогда прощайте, у меня дела,- ответил виконт, направляясь в кабачок «Два гуся».

22 Допрос у кардинала.

В ставку кардинала виконт пришел в семь часов утра, он доложил о себе камердинеру Ришелье и с удивлением проторчал у дверей дома целый час. Наконец терпение Жуайеза истощилось. Он подошел к окну, принадлежавшему кабинету кардинала на втором этаже, и крикнул:
— Неужели моя отставка требует такой задержки! Плевое дело – один взмах пера!
Спустя секунды в окне показалось лицо кардинала.
— Соблаговолите подняться,- приказал он сквозь приоткрытое окно.
Ходивший под окнами, словно тигр в клетке, Аннибал мгновенно оказался в дверях. Через мгновение он стоял в кабинете Ришелье. Кардинал удобно расположился в глубоком кресле, манипулируя большим гусиным пером, которое, казалось, отплясывало сарабанду на листке бумаги.
— Монсеньер, дело, которое вы мне доверили, я с треском провалил, убиты ларошельцами все мои помощники, а посему, я больше не имею права служить вам, и прошу отставку!
— Отставку?- надменным тоном переспросил Ришелье. Он бросил перо одним из порывистых жестов и сказал.- А как же титул герцога и земли, исконно принадлежавшие Жуайезам, которые я был готов отдать вам после окончания осады?
Аннибал ничего не ответил, пребывая в скверном расположении духа. Ришелье продолжал:
— Вы заняли хорошую позицию, виконт!
— О чем вы, монсеньер?
— Ну, как же! Организовали побег Брилара, кузины Марты Гийом, спрятали его в Ла-Рошели, и в создавшемся положении, боясь угрозы разоблачения, решили, под видом захвата мэра города, вытащить Брилара из Ла-Рошели. А когда поняли, что вся ваша компания под колпаком, решили отделаться отставкой!
— Огульное обвинение, монсеньер! Докажите! Докажите, что я вас обманываю! И тогда можете дать мне пистолет с одним зарядом!
— Извольте!- спокойно, но с вызовом произнес кардинал.- Дебурне, позовите барона де Торси!
Аннибал не удержался от мимолетной улыбки, пробежавшей по его губам, что не осталось незамеченным кардиналом.
Вошел барон.
— Расскажите нам, юноша, что делал в Ла-Рошели виконт де Жуайез.
— Монсеньер, виконт в самом деле пытался организовать захват Жана Гитона, но человек, с которым велись переговоры, его предал, и у дома Гитона виконта и его солдат ждала засада.
— А вы разве не заметили человека, который спешил улизнуть из города?
— В самом деле, один человек направлялся к городской стене, но я не признал в нем никого из тех, на кого ваше преосвященство просил обращать мое внимание.
— А смогли бы вы его узнать?- спросил Ришелье.
При этих словах сердце Жуайеза, что называется, упало в пропасть.
— Да, монсеньер,- простодушно изрек Анри де Торси.
— Дебурне, введите арестованного.
К своему ужасу Аннибал увидел и узнал беднягу Брилара.
— Это он?- спросил кардинал барона.
— Совершенно верно, монсеньер!
— Вы подтверждаете, что этот человек,- Ришелье указал на виконта,- способствовал вашему побегу и переправке в Ла-Рошель, а потом пытался вызволить вас из города?
— Да, ваше высокопреосвященство!- трепеща, ответил Брилар.
— Скотина, надо было прибить тебя по дороге в Ла-Рошель!- вскрикнул Аннибал.
— Уведите!- приказал министр.- Траси, вы свободны тоже.
В кабинете остались двое.
— Кажется, вы просили у меня пистолет с одним зарядом?- жестко спросил Ришелье.
— Да, монсеньер!- воскликнул Жуайез, считавший, что для обесчещенного дворянина есть только один выход.
Кардинал хладнокровно вынул из ящика стола пистолет и передал виконту. Аннибал секунду колебался, но вдруг приставил ствол пистолета к своему виску и нажал на спуск. Курок щелкнул впустую. Крупные капли холодного пота заструились по лицу Жуайеза.
— Я не позволю вам расстаться с жизнью, но и отставку не дам. Вы мне нужны, Аннибал! А вот титул герцога вам еще предстоит заработать. Впредь не пытайтесь меня обмануть и постарайтесь, чтобы любовные дела не мешали делам служебным. Вы свободны.

23 Когда гроза миновала.

Аннибал чувствовал себя ничтожным червяком по сравнению с хитроумным кардиналом. На ватных ногах виконт покинул дом кардинала и отправился в свою гостиницу. Первое, что он сказал, встретившись с ее хозяином:
— Вина и закуски!
Вскоре стол в комнате виконта был обставлен с подобающим вкусом бутылками с вином и блюдами с жареными раками, вареной пуляркой, колбасами и куском окорока. Неожиданно в комнату вошел барон де Торси.
— А, Траси!- воскликнул Аннибал, выпростав навстречу руку,- Проходи, садись!
Анри сел на стул, но пока не решался взять поданную ему кружку с вином.
— Теперь, когда все позади, когда кардинал простил меня, расскажи все, как есть! Мне просто интересно, каким образом он все узнал? Как он захватил Брилара?
— Не знаю точно, мне один монах по секрету рассказал, что капуцины давно следили за кабачком «Два гуся» здесь и за Бриларом там, в Ла-Рошели. И как только Брилар появился вне стен города, его сразу сцапали люди кардинала. На него как следует, надавили, и он рассказал все. В частности, о побеге из Фор-Ле-века.
— Бедная Марта, ей грозит большая опасность!- Аннибал встал, но барон сразу успокоил его:
— Ей нечего бояться. Кардинал не станет преследовать женщину, которая не совершила никакого преступления. Да и Брилар, как я знаю, ничего порочащего ее репутацию не сказал.
— Боже мой, из-за этой скотины я едва не отправился к праотцам!- Жуайез опрокинул стакан анжуйского в рот и вонзил зубы в окорок.
— Теперь его наверняка повесят,- подытожил Анри, беря кружку.
— И Марта снова будет умолять меня спасти своего кузена.
— И вы снова похитите Брилара.
— Я пальцем не пошевелю, чтобы его спасти! Вы не знаете, какой стыд, какой унизительный срам я пережил в кабинете кардинала! Я обманывал, я лгал человеку, от которого зависит мое будущее!
Вдруг лицо Жуайеза просияло.
— Даже если Марта снова попытается проделать тот же фокус. Да вы пейте, юноша, ешьте, у меня сегодня праздник – я едва не отправился к чертям на сковородку! Мы с вами принадлежим к одной партии, делаем одно общее дело, мне кажется, мы подружимся. Честные люди, а тем более, умные, мне по душе!
— Да и я не против дружбы с вами!

24 Объяснение

Не получая вестей от Брилара и обеспокоенная пропажей деверя, Марта решила искать ответов у Жуайеза. Она пришла к нему в гостиницу на следующий день после описанных событий и застала его похмеляющимся.
— Боже мой, что я вижу!- в ужасе воскликнула женщина, всплеснув руками.
— Не знаю, что вы видите, а я вижу привидение!- заплетаясь, произнес Аннибал. Во рту его пересохло, голова сильно болела, ум плохо соображал.
— Вам плохо?- побеспокоилась Марта.
— Но гораздо лучше, чем было вчера в этот же час! Хвала богам, Марта, вы ли это!
— Слава богу, рассудок возвращается к вам.
— Знаете ли, когда у виска щелкает курок, сознание куда-то девается.
— О чем вы, сударь?- встревожилась Марта.
— Об аудиенции в кабинете кардинала.- Виконт налил в кружку вина и собирался выпить.- У Ришелье с некоторых пор появилась привычка пробовать на провинившихся новые пистолеты. На мое счастье, пистолет оказался негодным.
— Да расскажите толком!
— Марта, какими судьбами вы здесь?
— Вообще-то я ищу Брилара. Он не пришел ко мне той ночью, а сегодня и Англуар пропал. Помогите мне разыскать их, сударь!
На этот призывный голос Аннибал опрокинул в рот полный стакан вина.
— Ну, что вы молчите, словно воды в рот набрали!
Виконт рассмеялся бы, если бы ему не было так горько.
— Садитесь, Марта, дело принимает серьезный оборот! Вся наша компания под колпаком! Брилара схватили по выходу из Ла-Рошели, Англуара, по-видимому, арестовали тоже. Ему грозит Бастилия. Брилара, естественно, повесят.
— Что? И вы так спокойны?- Марта ломала руки в отчаянии.
— Я так спокоен, потому, что ничего не могу для вас сделать! А самое главное, я больше не могу и не хочу обманывать кардинала! И ни одна женщина не добьется от меня того, чтобы я шел ради нее на преступление и против своей совести! Я достаточно скомпрометировал себя, спасая Брилара!
— Это ваши последние слова?- возмущенная до предела, Марта готова была на оскорбления.
— Да!!- Жуайез оторвался от кружки и устремил если не гневный, то вызывающий взгляд на Марту.
— Я была о вас лучшего мнения! Прощайте, сударь!- С этими словами Марта схватила со стола стакан и разбила об пол. Затем быстро вышла за дверь.
— Как упоительны разговоры о любви!- произнес Аннибал и бросил об пол кружку. Вдруг дверь открылась и снова показалась Марта.
— Аннибал, что я должна сделать, чтобы вы мне помогли?
Эти слова, этот тон истерзали душу виконта.
— Мой вам совет, Марта, уезжайте отсюда! Вашим родственникам ничем нельзя помочь! Уезжайте, неужели вам охота смотреть, как будет болтаться в петле Брилар?!
— Значит, вы не любите меня ни капли?- в отчаянии вскричала женщина.
— О, женщины! Вы слишком многого требуете от нас, мужчин! Вы требуете, чтобы мы пожертвовали ради вас своей честью, своим именем, своим долгом перед отечеством, даже жизнью! Но если я пожертвую ради вас честью, то на что мне жизнь? А если я пожертвую ради вас жизнью, то на что мне тогда любовь?! Видно не судьба нам с вами, Марта, быть вместе, быть счастливыми. Видит бог, я люблю вас, но по-прежнему прошу вас, уезжайте из Пуату! И ни в коем случае не ходите к кардиналу – ваши слезы не разжалобят его.
Подавляя рыдания, Марта бросилась вон из гостиницы. Для нее больше не существовало слов: «любовь» и «жертва любви».

25 Что увидел Аннибал, войдя в Ла-Рошель при свете дня

Наконец, отчаяние Ларошельцев достигло предела, и сам ярый гугенот Жан Гитон пришел к единственно правильному решению, сдаться на милость победителя. И 28 октября 1628 года над Ла-Рошелью взвился белый флаг. Ришелье сразу послал гонца в Париж с просьбой королю вернуться в лагерь и на месте отпраздновать победу, а также послал в гос-цу за виконтом де Жуайезом. С большой свитой кардинал въехал в город после того, как сам Гитон отдал ему ключи от города и свою шпагу.
— А кинжал, который вы выкладывали на стол всякий раз, когда грозились расправиться с предателями кальвинизма?
Пораженный осведомленностью Ришелье, Жан Гитон отдал и свой знаменитый кинжал.
— Что вы теперь скажете, Гитон?- надменным тоном спросил Ришелье.
— Скажу, что лучше иметь господином короля, сумевшего взять Ла-Рошель, чем короля, не сумевшего ее защитить!
После этого кардинал со свитой вторгся через ворота в побежденный город. Трудно себе представить, во что превратился город! Посреди улиц чуть ли не штабелями валялись трупы, иссохшие и потому только не вызвавшие никакой эпидемии.
Оставшиеся в живых – пять тысяч из двадцати восьми, выползли на улицы и ждали только одного – пищи. Изможденные лица, висящая мешками одежда вызывали крайнюю жалость. Аннибал огляделся: Ни собак, ни кошек, ни мышей, ни воробья не осталось! Обглодана кора на всех деревьях. Позже он узнал, что один отец кормил своего ребенка собственной кровью, виконт узнал также, что несколько маленьких детей было отдано на прокорм старшим братьям и сестрам. Люди дошли до каннибализма и полного отчаяния. Жена гугенотского вождя герцога де Роана умудрилась прорваться через цепь мушкетеров и ухватиться за уздечку кардинальского коня.
— Посмотрите, что вы наделали!- гневно бросила она в лицо кардиналу. Ее тут же отогнали шпагами.
— Благодарите за это своих вождей-фанатиков!- отпарировал кардинал и продолжил шествие. Он проследовал в мэрию, где обе стороны выдвинули свои требования. Впрочем, гугеноты не могли ничего требовать, они могли только ждать милости от победителей. Кардинал приказал ларошельцам сдать все оружие и не препятствовать снесению стены, обращенной к суше. Все остальное он обещал обсудить по прибытии в Ла-Рошель короля.
Итогом всех этих переговоров стал эдикт милости, или эдикт Але, позволявший гугенотам их вероисповедание, а также разрешавший в Ла-Рошели проповедовать католицизм. С этих пор Ла-Рошель обязана была платить налоги, словом, вошла под власть сюзерена Франции.

26 Благодарственная месса по случаю окончания осады

Спустя два месяца после взятия Ла-Рошели в Париже, в церкви Сен-Сюльпис состоялась благодарственная месса, на которой присутствовал король, кардинал и все, кто принимал маломальское участие в осаде главного оплота протестантизма. Король был безмерно счастлив оттого, что почти все вассальные провинции подчинены ему одному и что с гугенотским государством в государстве, наконец покончено. Кардинал был силен, как никогда. После победы король Людовик 13 доверял ему безгранично и возлагал большие надежды на будущее, которое кардинал рисовал величественным.
Вокруг церкви, занимая всю площадь, скопилось огромное количество карет, так что, проезжавшие мимо экипажи вынуждены были останавливаться и ждать, пока кончится все это столпотворение. Какой-то дорожный экипаж попытался протиснуться между двумя каретами знатных господ, но тут же застрял. В карете завязался разговор мужчины и женщины.
— Я говорил, не надо было ехать через церковь.
— Ничего не поделаешь, Жорж, теперь придется подождать,- ответила миловидная дама, принадлежавшая, как видно по ее простому одеянию, к третьему сословию. – К тому же я собиралась зайти в церковь помолиться за Аннибала, ведь если бы не он, ты бы все еще сидел в тюрьме.
— Ну, ты у меня прямо вся святая, Марта!- фыркнул мужчина.
— Кажется, ты ставишь это в упрек? Тс!
— Что такое?
— Это он,- шепотом ответила женщина, прячась в угол кареты и задергивая шторку.
— Кто?- негромко спросил Жорж Англуар.
— Аннибал де...
В самом деле, это был Аннибал де Жуайез, выходивший из церкви после окончания мессы под руку с красивой девушкой, чей небесный взор ослеплял как солнце вдобавок к золотистым волосам, рассыпавшимся по плечам. Они с девушкой приблизились к карете, где сидела Марта настолько, что их разговор стал отчетливо слышен.
— Это какой-то Содом!- сетовал Аннибал, глядя на сгрудившиеся экипажи,- когда теперь разберут весь этот бурелом?!
— А вы куда-нибудь торопитесь, виконт?- спросила девушка.
— Совершенно никуда! Я в отпуске!
— Вот как? А как же прекрасная кабатчица, из-за которой вы чуть не погибли?
— Какого дьявола, Виолетта, вы заговорили о кабатчицах!- Проворчал Жуайез и оперся спиной о карету Марты. Он скрестил руки на груди и обратил рассеянный взор в никуда.
— Как?! Наш ловелас не хочет говорить о Марте Гийом?
— Не хочу, Виолетта. Да и здесь не место для таких разговоров.
— Ну, так пройдемте в карету.
— В карете скушно, ведь я остаюсь здесь.- Жуайез переступил с ноги на ногу, продолжая стоять со скрещенными руками. – Я слишком много для нее сделал, а получил.
— Ты считаешь себя обкраденным?- Виолетта пристально смотрела на виконта.
— Я не это хотел сказать. Она могла бы быть со мной понежнее, в то время как вела себя, как самая настоящая пуританка! Я не могу понять, почему она так себя вела?! Я пошел ради нее на преступление против своей совести, против своих принципов, я пытался обмануть кардинала, я, наконец, рисковал жизнью, а она!
— А она просто не любила тебя,- подчеркнула Виолетта.
Слышавшая весь разговор слово в слово Марта готова была крикнуть из кареты, что она любит Аннибала, но его слова заставили ее умолкнуть.
— Ну, так я освобожу ее от себя! И больше никаких кабатчиц, кузина! Множество знатных девушек спят и видят, как они идут со мной под венец. Еще немного, и я получу вожделенный титул, и вот тогда не взгляну ни на одну кабатчицу! Довольно унижений! Идемте, дорогая Виолетта, кажется, площадь проясняется.
Аннибал сделал движение, отталкиваясь спиной от кареты, но остался на месте и, взмахнув рукой, добавил:
— Самое обидное это то, что я ей нужен был лишь тогда, когда кто-нибудь из ее родни попадал в беду. Разве это не доказывает, тот факт, что она не любила меня ни капли?
— Точно,- согласилась Виолетта,- теперь, когда ее кузену не грозит и самый обыкновенный насморк, а ее деверь на свободе, она про вас забудет!
— Посмотрим, кто забудет вперед!- беззаботно бросил Аннибал и зашагал к своей карете.
«Я никогда тебя не забуду, о Аннибал!»- в слезах подумала Марта.
— Что с тобой, сестра?- обеспокоился Англуар.
— Ты же видел, какая рядом с ним красавица!
— Я не только видел, но и слышал, как он назвал ее!
— Виолеттой?
— Он назвал ее кузиной.
Марту это обстоятельство не сильно утешило.
А разговор молодых людей тем временем продолжался. Аннибал подал девушке руку и залез в карету вслед за ней, сел на сиденье, укутался в плащ, подбитый мехом, и с каким-то лукавством посмотрел на спутницу.
— А скажи-ка мне, милая кузина, тебе никто не признавался в любви?
— А с чего вдруг такой вопрос?- с улыбкой, полной очарования, сказала Виолетта.
— Ты очень красива, сестрица, и мне кажется странным, что из-за тебя еще не сломалось ни одной шпаги.
— Ну, почему же ни одной. Шевалье де Ремуль дрался на дуэли с виконтом дю Креси.
— И кому же моя обожаемая кузина отдала предпочтение?
— Никому.
— Вот как? Почему же?
— Виконт де Жуайез забывает, что я была выдана замуж.
— Так-так, расскажи-ка мне подробнее эту историю!
— История более комична, чем трагична. Мои родители издавна дружили с родителями барона де Торси…
— Ты хотела сказать, Траси?
— К сожалению, Торси. И недавно, по выходе из пансионата они заявили мне, что давным-давно, когда я еще была маленькой, они обручили нас. Благо, что со мной в карете ехала моя подруга. Она-то и сообщила мне, что этот Торси – чудовище, каких мало. Я собрала вещи и вот я здесь, в Париже. А теперь я не знаю, что мне делать. Как я могу обращать на кого-то взгляды, давать кому-то надежду, ведь я замужем, я замужняя девушка.
— Звучит глупо, не правда ли.
— Да, а что делать?
— Пойти к кардиналу и попросить его развести вас.
— Но такое по силам только Папе!
— Папа не откажет кардиналу.
— Но чтобы Ришелье стал просить у Папы развод для меня, мне необходимо очень послужить!
— Пожалуй ты права, сестрица! Кстати, а как ты познакомилась с бароном де Траси? Я видел пару раз, как он в церкви подавал тебе святую воду.
— И, конечно же, ты сделал неправильный вывод!
— Нет, я еще не делал выводы. Так как?
— Когда я удирала из дома, на меня напали разбойники...
— И он, как рыцарь без страха и упрека спас тебя.
— Именно так и было.- Виолетта тяжело вздохнула.
— Да, вот была бы подходящая партия для тебя. Честен, красив, умен, богат, как я слышал.
— Да что толку от этого!- Виолетта расплакалась и упала на грудь Аннибалу.- Его ухаживания не идут дальше комплимента и натянутой улыбки. Он словно собака на цепи, которая никак не может достать заветную кость!
— Черт меня побери, если я что-нибудь понимаю! Почему? Ты же неотразима!
— Он женат, но не любит свою жену и считает, что не имеет права на счастье с другой.
— Черт возьми! А почему бы вам просто не стать любовниками?
— Что?- Виолетту словно кипятком ошпарили. – Впредь не смей произносить при мне это слово! И вообще, я требую, чтобы вы покинули карету!
— Но это моя карета!
Виолетта сделала движение выйти, но Аннибал удержал ее за руку и вышел через другую дверь.

27 Мужчина и министр

Через полчаса Жуайез достиг малого Люксембургского дворца и попросил аудиенции у кардинала. Его просили немного подождать. И для этого были основания. В покоях кардинала находилась женщина.
— Тебе нигде нет покоя, Арман,- пожалела кардинала его гостья.
— Это моя судьба, это моя жизнь, Марион,- произнес Ришелье удивительно мягким голосом, удерживая любовницу за руку.
— Я надеялась, по крайней мере, что после окончания осады, у нас будет хоть немного времени.- Делорм подошла к креслу кардинала, где он сидел, сзади и положила свои прекрасные руки ему на плечи.
— Ла-Рошель это только начало. Еще остались Ним, Кастр, Юзес.- Ришелье взял любовницу за руку и поцеловал пальчики.
— А потом еще Вальтелина, Испания, Австрия, Италия,- посетовала Делорм.
— Если будет угодно богу, то и Австрия. Такова моя миссия на этом свете.
Делорм убрала руки, секунду помолчала и вдруг в порыве нежности обняла Ришелье.
— Но ведь ты всемогущий, ты можешь позволить себе небольшой отдых! О, Арман, мы так давно не были вместе!
На эти слова Ришелье встал, подошел к бюро и достал оттуда небольшую шкатулку. Он подошел к креслу, возле которого стояла Марион, и открыл шкатулку перед ее глазами, которые широко раскрылись.
— Возьми это колье в знак моей любви и приходи сегодня ночью ко мне.
— О, Арман!- Делорм упала на колени и поцеловала руку кардиналу. Затем взяла шкатулку, послала любовнику самый влюбленный из своих взглядов и вышла. Через минуту вошел де Жуайез.
— Ваше преосвященство!
— Что вам угодно, виконт?- это был уже не влюбленный мужчина, якобы случайно надевший пурпурные одеяния, а холодный, сосредоточенный министр.
— Мне совершенно нечем заняться, монсеньер. Прошу вас, пошлите меня куда-нибудь, зачем-нибудь, или я сойду с ума от безделья!
— Отлично, садитесь на коня, поедете в Италию. Создалась проблема из-за Мантуанского наследства, которое у герцога Невера оспаривает Австрия. Разберитесь с ситуацией и возвращайтесь поскорее. Возможно, потребуется вмешательство Франции.
— А деньги? Мантуя, это ж, как пешком до Луны!
— Возьмите тысячу пистолей у моего казначея.
Виконт поднял брови от удивления.
— Десять тысяч ливров – целое состояние! Вы не…
— Не боюсь. Ступайте.
«Он все еще злится на меня из-за Брилара, хоть я и отдал того в жертву!»- подумал Аннибал, выходя из кабинета. В приемной он встретился с бароном де Торси.
— Приветствую тебя, Энрике!
— Здравствуйте, виконт!- поздоровался Торси.
— И до свидания, юноша, увидимся мы не скоро! А очень хотелось бы поговорить!
— О чем или о ком?
— О Виолетте де Пуйон, Энрике!
— Жеманница, каких мало! Я знать ее не хочу, а уж видеть, так еще меньше! Извините, меня ждет кардинал!
Огорошенный Жуайез покинул дворец, прихватив увесистый мешок золота. Он разыскал в Париже своего слугу Августа и вместе с ним двинулся к юго-восточной границе Франции.

28 Ирония судьбы

Де Торси вошел в кабинет министра.
— Я готов выполнить любое ваше задание, ваше высокопреосвященство!- Анри стукнул каблуком о каблук и отвесил поклон.
Ришелье смотрел на огонь, слабо бьющийся в камине. Он сидел в кресле, откинувшись и сомкнув перед собой пальцы.
— Барон, я хочу сказать вам, что час тому назад здесь были ваши родители.
Анри вытянулся и побледнел.
— Они умоляли меня вернуть им сына, а жене – мужа.
— Но я не могу вернуться домой! Я не люблю свою жену и не могу сделать ее счастливой! Будет только хуже для нас обоих!
— Не торопитесь, юноша!- по губам кардинала пробежала еле заметная улыбка.- Самое интересное это то, что ваша супруга сбежала из дому в тот же день! Смекаете?
— Она тоже разыскивает меня?
— Она сбежала от вас, барон!
— Что? Я ничего не понимаю, монсеньер! Ваше преосвященство, я ничего не хочу знать о своей жене, я явился к вам с просьбой, выпросить у Папы мой развод с Виолеттой де Пуйон!
— А зачем это вам?
— Я влюблен в одну женщину, монсеньер!
— Ее имя?
— Орлетта де Периньон!
— Такой женщины не существует.
— Как, разве она не служит вам, монсеньер?
— Это имя вымышленное.
— Но какое же тогда настоящее?
— Скоро узнаете.
Вдруг портьера резко шевельнулась и в кабинете оказалась девушка удивительной красоты. Она сделала два шага к кардиналу и упала перед ним на колени.
— Ваше высокопреосвященство, умоляю вас об одной просьбе!
—Я вас слушаю, дитя мое,- усмехаясь в усы, сказал кардинал.
—Я могу говорить при господине де Траси?
—Вполне.
—Я прошу вас, монсеньер, выхлопотать у Папы развод для меня!
—И эта тоже!- усмехнулся Ришелье.
—Как, тоже?- спросила девушка.
—Представьте себе, барон де Торси тоже просил у меня развод.
Виолетта не вникла в стройность букв и оставалась в неведении.
—Дебурне!- крикнул кардинал.- Они еще здесь? Зовите!
—Хорошо, я устрою ваше счастье, но пообещайте мне не покидать службу.
—Анри бросился на колени рядом с девушкой, и они в раз поклялись кардиналу служить ему верой и правдой.
Через минуту в кабинет, благо он был просторный, вошли четверо пожилых людей. Это были родители молодых людей.
Ришелье встал из кресла для торжественной минуты.
—Барон Анри де Торси, встаньте! Перед вами – Виолетта де Пуйон, ваша жена! Виолетта де Пуйон, — это ваш муж, барон де Торси!
Барон чувствовал, что у него останавливается сердце и подкашиваются ноги, но первой начала падать Виолетта, и юноше ничего не оставалось делать, как поддержать ее.
— Виолетта, Виолетта, я люблю вас, станьте моей женой!
— Боже мой,- приходя в сознание, сказала девушка,- Но ведь нас же еще не развели, любимый.
Анри начинал терять силы. Ощущение пленительного женского тела, манящие губы вблизи от его лица, сладчайший запах от волос Виолетты, все это одурманило юношу настолько, что ему пришлось опуститься вместе с девушкой на колени. Он продолжал сжимать Виолетту в объятьях, стараясь поцелуями привести ее в чувство, при этом сам, теряя сознание.
Что в это время делали родители, нетрудно себе представить. Они поздравляли друг друга и поочередно обнимались.
— Господин кардинал,- пробормотал Анри,- вы – волшебник! Что по сравнению с вами – Папа!
— Барон и баронесса де Торси, у вас две недели отпуска. Съездите домой, порадуйте родных и отдохните.
— Я не знаю, как мне благодарить вас!- воскликнула баронесса.
— Благодарите Бога, судьбу и ваших родителей.



       Третья часть

     Великий кардинал


1 Тучи сгущаются

После победы над гугенотами в Ла-Рошели кардинал Ришелье, теперь уже называемый великим, как никогда упрочил свои позиции, что с одной стороны почти гарантировало ему преданность Людовика 13, а с другой – зависть королевской семьи. Королева-мать Мария Медичи, хоть и не отличалась тонким умом, все же начала понимать, что этот человек, который обязан всем, что у него есть, ей одной, оттеснил ее на третий план. Мария Медичи заметила, что Ришелье почти перестал ее навещать, ссылаясь на нездоровье или занятость, что король за советом обращается не к ней, а к ее любимцу Ришелье. А недавние слова короля: «Мой горячо любимый кардинал» совершенно взбесили ее тщеславие. Королева-мать с одной стороны ревновала, как женщина, а с другой, как политик, чьи взгляды игнорируются, с чьим мнением не считаются. Мария Медичи считала себя вправе вмешиваться в реорганизацию государства и дела внешней политики. На ее стороне стояла крупная партия, именуемая «Святошами», в которую входили братья Марильяки и сам Гастон Орлеанский, который при дворе играл жалкую роль. В эту партию входили многие знатные люди, стремившиеся к союзу с австро-испанцами. При дворе существовала и партия «Добрых французов» — бывшие соратники Генриха4, которые тоже побаивались и недолюбливали Ришелье. Что же касается Анны Австрийской, всем сердцем ненавидевшей кардинала, то она готова была примкнуть к любой партии, лишь бы низложить Ришелье и, по возможности, избавиться от Людовика13, своего мужа. Таким образом, за исключением нескольких друзей и короля, против Ришелье интриговали все, даже и принц Конде, который был не прочь сам взойти на трон. Ришелье, имея прекрасную агентуру, не мог догадываться, какие силы ополчились против него и какие тучи сгущаются над его чистыми рассветами.

2 Мантуанское дело

В первых числах декабря 1628 года в кабинет Ришелье в Малом Люксембургском дворце вошел человек в одеянии простолюдина, обсыпанном снегом, в шляпе без пера, с обветренным лицом, покрытым короткой бородой.
— Вина! Я весь промерз в этих Альпах,- потребовал он, словно был не в кабинете первого министра, а в каком-нибудь захолустном кабачке.
Ришелье внимательнее взглянул на посетителя и узнал в нем своего шпиона виконта де Жуайеза, которого он месяц назад услал в Италию.
— Дебурне, принесите нам вина!- приказал Ришелье. Камердинер с недоумением пожал плечами и все же принес бутылку бургундского.
Аннибал промочил горло, согрелся, скинул шляпу и плащ и устремил счастливые глаза на кардинала.
Ришелье удостоил его торопливым взглядом.
— Итак!- потребовал кардинал, дороживший каждой секундой.
— Дело весьма щекотливое, монсеньер. Здесь не обойдется без стычки с Испанией.
— Конкретнее.
— А конкретнее так: Карл де Невер, якобы получивший Мантую и Монферрат в наследство от Филиппа Гонзаго, по милости герцога Савойского избавлен от необходимости заниматься землями, якобы доставшимися по наследству...
— Короче.
— Короче говоря, герцог Савойский, получив поддержку Филиппа Четвертого, небезвозмездно, конечно, занял Мантую и все крепости по правую сторону реки По, отдав левобережье Испании.
Кардинал встал из кресла, подошел к шкафу и достал оттуда карту Италии. Затем он уселся в кресло и внимательно изучил местоположение Савойи и Мантуи.
Пользуясь этим, Аннибал опрокинул в рот второй бокал бургундского.
Видя озабоченность кардинала, Жуайез спросил:
— Что, неужели вы полезете еще и в эту дыру, монсеньер?
— Герцог Невер – член королевской семьи, виконт!- возразил Ришелье.
— Это я помню, и помню также, что этот самый Невер – участник «фронды принцев ».
      — Вы не понимаете, что говорите, виконт. Местоположение земель герцога Карла Невера имеет очень важное стратегическое значение!
— Безусловно,- согласился Аннибал,- ведь если занять Мантую, Монферрат и все прилегающие крепости, можно наглухо перекрыть сношения Испании с Империей.
— Вы не зря провели время,- подчеркнул кардинал. Он некоторое время усиленно размышлял, взвешивал все «за» и «против», а виконт все разогревался бургундским, пока из бутылки не вытекли последние капли.
Ришелье схватил перо, лист бумаги и, помедлив немного, написал:
« Я не пророк, но считаю, что Ваше Величество должны осуществить намерение оказать помощь  Неверу и принести мир Италии. Я посоветовал бы Вашему Величеству попытаться осуществить задуманное дипломатическим путем».

 На ближайшем королевском совете Ришелье поднял эту тему, намекнув на военное вмешательство, но наткнулся на мощное сопротивление происпанской партии «Святош» и предложил послать в Мадрид графа де Ботрю – доверенное лицо кардинала. Уступать выгодные в стратегическом значении земли герцог Оливарес, само собой, отказался, хоть и не сразу. Он предложил послу Франции отказать в помощи Голландии, а уж тогда посмотрим. Ботрю ответил тем же, и переговоры зашли в тупик.
Тогда, используя все свое красноречие и делая ставку на величие Франции и славу короля, о котором в Европе давно уже никто не слышал, Ришелье смог убедить Людовика 13 начать военные действия в Италии.
— Я знаю,- говорил Ришелье, находясь тет-а-тет с Людовиком,- что компания в Лангедоке еще не завершена, но я уверен, что нам по силам помочь герцогу де Неверу. Защитить члена королевской семьи, защитить слабого и наказать сильного – дело чести для короля Франции! Унизить Испанию и Империю – означает возвысить Францию!
— Ну, хорошо,- с неохотой, но согласился король,- когда вы думаете начать военные действия?
— Не позднее пятнадцатого января этого года, сир.
— Но ведь в Альпах зимой холодно!- попытался увильнуть король.
— Я именно на это и рассчитываю, ваше величество. Я уверен, испанцы нас так рано не ждут! Я надеюсь также, что армию возглавите вы лично.
—  О, я так рад вырваться из этих церемоний, из этих обязанностей отвечать на заискивания придворных, что готов выступить хоть завтра!
Так и случилось. 15 января королевская армия покинула Париж и форсированным маршем двинулась на юго-восток, сделала небольшую передышку в Гренобле, и спустя некоторое время, перейдя Альпы, обрушилась на неприятеля и 1 марта овладела городом Сузой. Герцог Савойский, защищавший эти укрепления был застигнут врасплох, и вскоре признал себя побежденным и также признал законными права герцога де Невера на Мантую и Монферрат. Империя и Испания сразу же отреагировали, и Марии Медичи, при посредстве посла Испании, пришлось выслушивать недовольство Филиппа4. Оставаться в бездействии далее было просто невозможно.

3 Закулисная игра

Королева-мать была взбешена. В узком кругу своих сторонников, она позволила своему гневу выйти.
— Как?!- скрежеща зубами, произнесла королева-мать,- Этот выскочка, который не имеет права и шагу шагнуть без моей подсказки, одним махом рушит все, что я годами воздвигала! Этот временщик, который, если бы не я, давно сгнил бы в Авиньоне, смеет перечить моей воле?!
Королева быстро заходила по комнате, канцлер Мишель Марильяк только головой успевал за ней водить.
— Нет, какова наглость!- все больше распалялась Медичи.- Упрекнуть меня на совете в мнительности, в отсутствии лояльности по отношению к нему, в недостаточной преданности делу его величества! О, его предшественник Ла Вьевиль сказал мне тогда пророческие слова: «Вы просите за человека, которого сами плохо знаете, и который доставит вам, то есть мне, много неприятностей!»
Королева рухнула в кресло, красная от бешенства. Она что было сил, обмахивалась опахалом.
— Кроме того,- решил долить масла в огонь канцлер,- этот проходимец поучал короля!
— Он слишком уверен в себе, этот выскочка!- добавил Гастон Орлеанский.
— Нужно сделать так, чтобы король и кардинал реже виделись, и в отсутствие последнего,- сказал Марильяк,- всячески настраивать Людовика против кардинала. Ваш старший сын, ваше величество, человек бесхарактерный и быстро поддается влиянию.
— Как будто это мешает ему быть упрямым!- возразила Мария Медичи.
— Нужно во что бы то ни стало добиться отставки кардинала!- воскликнул герцог Орлеанский.
— И не только отставки! Ришелье – лжец! Он клялся мне служить делу католицизма, а сам заигрывает с протестантскими князьями в Германии, с Данией и даже со Швецией, этими еретиками!
Королева встала и застыла в величественной позе.
— Мишель, найдите мне такого человека, который бы не побоялся поднять руку на князя церкви! Посулите любые деньги!
— Мне кажется,- вступил в разговор маршал де Бассомпьер,- убийство кардинала – мера чрезвычайная.
— Что же вы предлагаете?- спросила королева.
— Посадить его в Бастилию лет на двенадцать.
— А еще лучше – вечная ссылка,- подсказал герцог Гиз.
— Я предлагаю убийство,- добавил Мишель Марильяк.- Из Бастилии он может выйти, из ссылки вернуться, а вот с того света... Я бы сам лично его прикончил, но...
— Я вам говорю, найдите такого человека!- настояла королева-мать.
— И будет лучше,- добавил герцог Гиз,- если этот человек будет из свиты кардинала.
— Что?- удивилась королева.
— Его красные мушкетеры охраняют кардинала не хуже, чем королевские – короля. Нужен человек, обладающий доверием Ришелье. Если удастся склонить такого человека, успех обеспечен.
— Я не пожалела бы никаких денег, титулов, бенефиций!- горячо заявила Мария Медичи.
Вся компания заговорщиков покинула Лувр. Принц Марильяк видел себя во главе совета, Герцог Гиз мечтал присоединить к Лотарингскому дому восточную часть Иль-де-Франс и северную часть Шампани. Маршалу Бассомпьеру снилось, что ему вручают меч коннетабля, а Марии Медичи снились кошмары.

4 Замок Шарло

Оставим ненадолго сильных мира того и перенесемся на север Франции, к границе с Голландией в замок Шарло, куда возвращалась после неудачной попытки освободить кузена Марта Гийом. Простой кабатчице, коей, по сути, и была Марта, было не просто обитать в хоть и маленьком, но замке, распоряжаться прислугой, а уж заводить знакомства с соседями и вовсе было непосильной ношей. И все же ей пришлось заняться всем этим, ибо Марта не могла больше рассчитывать на любовь Жуайеза, оставаясь кабатчицей. Ей необходимо было стать дамой.
Жизнь в провинции протекала спокойно. Имея пятнадцать акров земли, Марта получала десять тысяч годового дохода, что вполне удовлетворяло все запросы простой женщины. Зимой 1628 года к Марте из пансионата вернулись две ее повзрослевшие дочери. Приличное приданое обеспечило быструю выдачу замуж обеих дочерей. Покончив с жизнью простолюдинки, Марта искала себе наперсницу и воспитывала двухлетнего мальчика, в чем ей с удовольствием помогала вся прислуга, души не чаявшая в хозяйке.

5 Находчивая соседка

Однажды в воскресенье в церкви города Камбре на Марту обратила внимание молодая женщина, обладавшая располагающей к себе внешностью. Марте понравилась новая знакомая, и она пригласила гостью в Шарло. Молодая женщина оказалась баронессой де Видуа и своим обаянием, знанием дворцового этикета совершенно заворожила Марту. В сердце Марты кипели страсти, ей хотелось открыться кому-нибудь, первой встречной, излить боль, и в один прекрасный день настал момент истины. Марта рассказала ей все, что знала.
— Вы видите этого чудесного малыша?- наконец сказала мадемуазель де Шарло, указывая на светловолосого, голубоглазого мальчика. - Это его ребенок.
—  Вот это поворот!- чуть не вскрикнула баронесса Видуа.- Почему же он называет вас тетей?
— Но разве я могу,- изнемогая, ответила Марта,- разве я могу быть матерью для ребенка, чье рождение – это порождение греха! Я рассказывала вам...
— Давайте договоримся, что больше не будем говорить друг другу «вы», а только «ты».
— Хорошо, дорогая баронесса,- согласилась Марта.
— Я перебила тебя, прошу, продолжай!
— Этот ребенок,- Марта усадила сына на колени и прижала его к груди,- этот ребенок зачался вследствие сделки, он родился вне брака от случайной связи. Каково мне будет потом объяснять ему, где его отец, почему его нет рядом?!
— Да, положение запутанное. Остается одно – выйти замуж!
— За кого?- в растерянности спросила Марта.
— За отца ребенка, милая!
— Да, но я не знаю, любит ли еще меня Аннибал. Наверное, он уже стал герцогом и не пожелает бросить взгляд в сторону простой кабатчицы.
— Ты не кабатчица!- с уверенностью сказала баронесса.- И у тебя есть главный аргумент – его сын! Послушай, милая, у меня при дворе Анны Австрийской есть хорошая знакомая. Она поможет тебе получить должность при дворе. Таким образом, вы сможете увидеться, и уж поверь мне, увидев тебя в блеске, нарядную, твой Аннибал никуда не денется!
— Боже мой, при дворе? Мне? Но я же не знаю обычаев!
— Все это пустяки, милая Марта. Я научу тебя!
— Но зачем это вам? Неужели из одного сострадания ко мне?
— Позже узнаешь.

6 В погоне за титулом

А тем временем оппозиция подыскивала кандидатуру ликвидатора кардинала. Маршал Бассомпьер лично бродил по улицам Парижа, заходил в сомнительные заведения и разглядывал посетителей. Как-то заглянув в кабачок «Рог изобилия», маршал обратил внимание на скучающего в углу за столом, в компании бутылки шампанского молодого человека, показавшегося ему знакомым. Бассомпьер сел напротив и когда глаза их встретились, маршал узнал в выпивохе командира одного из отрядов, сражавшихся на острове Ре.
— Аннибал де Жуайез!- воскликнул Бассомпьер, сдвинув шляпу на затылок и тем самым, позволяя виконту получше рассмотреть себя.
— Он самый! Аннибал шевалье де Жуайез! А вы, сударь, мне кажется, командовали одним из редутов под стенами Ла-Рошели! Я узнал вас.
— Я и не собираюсь скрывать свое имя. Меня зовут...
— Маршал Бассомпьер. Вы – ярый гугенот и все же служите королю,- подчеркнул Аннибал, расправляясь с жареным раком.
— А вы, сударь, - помощник кардинала Ришелье,- подметил маршал.
— Бывший помощник,- пробурчал Жуайез, обсасывая клешню.
— Разве кардинал больше не нуждается в вашей ловкости?- Бассомпьер пристально посмотрел на виконта, не доверяя ему.
— Я больше не нуждаюсь в кардинале!
— Объяснитесь.
— Пожалуйста! Вот уже семь лет я нахожусь на службе Ришелье, я получил за это три удара шпагой, две раны от пуль и пустой кошелек! Черт возьми, я столько сделал для него! А он! Да, он давал мне деньги, которых только и хватало на выполнение поставленных задач.
— А что вы хотели от него получить?- Маршал поближе пододвинулся к виконту.
— Моим условием с самого начала было то, что когда Ришелье станет главным министром, он выхлопочет у короля титул герцога, некогда принадлежавший моим предкам, и земли, принадлежавшие им же! Он стал кардиналом, стал министром, а я как был никем, так им и остался! Я в жизни не видел людей столь неблагодарных!- Аннибал стукнул кулаком по столу. Маршал оглянулся по сторонам и, нагнувшись к самому уху виконта, сказал:
— У меня к вам есть дело, сударь. Прошу вас, пройдемте ко мне. Здесь неудобно.
— С некоторых пор, маршал, я предпочитаю иметь дела только с бутылками!- Виконт опорожнил кружку вина и откинулся на стену, вытирая губы рукавом.
— Уверяю вас, мое предложение вас заинтересует.
— Ну что ж, если вы предлагаете мне выпить тонкого вина в вашем обществе, то я согласен!- Аннибал встал, покачнулся, переступил с ноги на ногу и вышел вслед за Бассомпьером. Они сели в карету, которая покатила по улице Сент-Оноре, проехала по мосту Пон-Неф, свернула на улицу Лощильщиков и затем на Вожирар. Карета въехала под арку и остановилась у красивого дома. Маршал пригласил виконта к себе, усадил за стол и налил бургундского.
Аннибал неторопливо смаковал вино.
— Вы не хотите узнать, что за дело я хочу предложить вам?
— Нет, не хочу.
— Вы не любопытны, виконт,- заметил Бассомпьер, пытаясь проникнуть в мозг Аннибала сквозь мутную голубизну его глаз.
— Я уверен, что дело не стоит выеденного яйца,- изрек Аннибал, рассматривая вино в бокале на свет.
— Вы так думаете?- усмехнулся маршал. Он вдруг задумался, потом сказал:
— Вы очень преданы кардиналу?
— Я был преданным ему.
— А теперь?
— Теперь я предан им. Чего вы от меня хотите?- рассеянно спросил Жуайез и схватил бутылку. Маршал вырвал ее из рук и поставил подальше.
— Скажите, виконт, что бы вы сделали, если бы вам вручили ренту на сорок тысяч ливров ежегодного дохода?
— Деньги меня мало интересуют,- ответил виконт, поднялся с места и все же достал бутылку.
— А если бы вам вернули ваши земли?
— Земли без титула не отдадут. Титул может дать только король, который во всем зависит от кардинала. А посему кончим бесполезный разговор.
— За титулом дело не станет!
— Кто же мне его даст?
— Королева-мать!
— Ха-ха! Вы думаете, что король ослушается кардинала? Ришелье ни за что не позволит королю вернуть эти земли и титул мне, он меня презирает!
— Кардинал не будет больше влиять на короля!
— Это почему же?- насмешливо спросил виконт. Несмотря на внешнее равнодушие, он все больше разгорался интересом.
— Его уничтожат!- Маршал в упор смотрел в глаза Жуайезу, пытаясь узнать его мысли и чувства. Аннибал оставался бесстрастен.
— И кто же?- спросил он.
— Тот, кому нужен титул герцога и земли его отцов,- прошипел маршал.
Аннибал подскочил на стуле и снова опустился на место. Лицо его побагровело.
— Мне нужны гарантии!- сказал он после паузы.
— Гарантии чего?
— Того, что после убийства Ришелье вы не обманете меня.
— Иными словами говоря?
— Триста тысяч ливров, которые я верну вам после ликвидации Ришелье и получения титула герцога с землями моих отцов!
— Значит, вы согласны?- Маршал глубоко вздохнул.- Вы не передумаете?
— Послушайте, господин Бассомпьер, для меня нет ничего важнее титула и земель моих предков. Политика меня мало интересует.
— Отлично, сударь! Ждите моих приказаний, никуда не уезжайте из Парижа. Вскоре я сведу вас с людьми более могущественными, нежели я.
— Вот до чего я опустился!- Аннибал ударил ладонью по столу, потом схватил бутылку вина и прикончил ее содержимое прямо из горлышка.
— Не отчаивайтесь, юноша, капитан мушкетеров Витре стал маршалом после того, как разделался с пройдохой Кончини.
— Я слышал, будто люди Витре выстрелили Кончито Кончини прямо в лицо и не где-нибудь, а на Луврском мосту.
— Именно. Потому, что это лицо возомнило себя первым лицом королевства. Смелее, виконт!
— Я стану герцогом!
— Вы мне нравитесь, герцог Аннибал де Жуайез!
— Вы тоже ничего.

7 Приближенный принца Марильяка

Спустя какое-то время маршал Бассомпьер доложил о виконте де Жуайезе канцлеру Марильяку.
— Вы уверены в этом человеке?- настороженно спросил канцлер.
— Почти.
— Объяснитесь!
— Пожалуйста. Виконт Жуайез очень хочет получить титул и земли своих предков, при этом его не волнует, кто и за что ему это даст. Во-вторых, если бы он был шпионом Ришелье, то уж, наверное, поинтересовался бы сразу. А так он проявляет полное безразличие к судьбе кардинала.
— Ну, хорошо, позовите его ко мне.
На следующий день виконт был вызван в Лувр. Он решил войти во дворец королей через Тюильри и прогуляться, как бывало вдоль колоннады Перро, минуя сад, как вдруг в самом Лувре ему на глаза попалось знакомое лицо. Оно стояло у виконта в глазах, а он никак не мог вспомнить, кому оно принадлежало.
«Не может быть! Марта Гийом в Лувре!»
Виконт оглянулся и поскольку он обладал хорошим зрением, то различил очертания Марты среди придворных дам.
«Занятно!»- подумал Жуайез, продолжая шествие. Он остановился у комнаты канцлера и постучал в дверь. Вдруг его плеча коснулась чужая рука. Он резко повернулся и увидел перед собой герцога де Бофора.
— Барон де Жезе!- воскликнул тот, хватаясь левой рукой за эфес шпаги.- Опять вынюхиваете, господин кардинальская ищейка!
— Вы так дерзки со мной потому, что дуэли запрещены, герцог?
Бофор хотел ответить еще большей дерзостью, но в это время на пороге показался Марильяк.
— Что происходит, господа?
— Этот человек пытается меня оскорбить,- заявил Жуайез.
— Принц, этот виконт – человек кардинала!
— Все меняется, ваша светлость,- парировал Жуайез.
— Что вы хотите этим сказать?- спросил молодой внук Генриха4-ого.
— Только то, что я теперь служу только себе. Сильные мира сего бывают неблагодарны.
— На вашем месте, принц,- сказал Бофор, подойдя вплотную к Марильяку,- я бы ему не доверял.
— Вы увидите, что ошибались,- успокоил Бофора принц.- Пройдемте!
Жуайез вошел в кабинет канцлера и отвесил ему поклон.
— Садитесь,- повелительным тоном сказал канцлер Марильяк и сам сел напротив в кресло.
— Мне отзывались о вас весьма лестно, юноша!- произнес Марильяк, вольготно откинувшись на спинку кресла.
— Уж не маршал ли Бассомпьер?
— Он самый.
— Значит, это избавляет меня от необходимости говорить вам, почему я здесь?
— Безусловно. Однако я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Прошу вас, принц, не стесняйтесь.
Марильяк помедлил немного и задал вопрос, что называется, в лоб.
— Вы готовы выдать мне имена всех шпионов кардинала?
Видя, что виконт медлит, принц добавил:
— Небескорыстно, конечно.
— Имен всех шпионов не знает и сам Ришелье. Я знаю только де Бара, де Ботрю, отца Жозефа и его брата дю Трамбле, его секретаря Шарпантье.
— Простите, но этих людей и я знаю! Меня интересует человек, который приставлен следить за королевой-матерью.
— Боюсь, что я не открою вам тайны, если скажу, что за королевой-матерью приставлена следить герцогиня де Комбалэ – ее фрейлина и его племянница.
— А за мной?- с интересом спросил канцлер, в упор, глядя на Аннибала.
— Лично я!- сказал Аннибал и расхохотался. Принц понял, что Аннибал умеет жутко шутить и что ему стоит доверять. Человек, на самом деле шпионивший за канцлером, вряд ли стал бы об этом заикаться даже в шутку. - Хорошо, перейдем к делу.
— Ваша светлость кое-что забыли,- сказал Аннибал и подставил руку ладонью вверх. Принц засунул руку в карман штанов и затем всыпал в руку юноше несколько луидоров.
— Боже, я никогда не думал, что племянница кардинала стоит так дешево!- воскликнул Аннибал.
— Зато сам Ришелье стоит дорого!
— Возможно, даже дороже, чем вы думаете.
— Что вы имеете в виду?- спросил Марильяк.
— Мою жизнь, ведь я же рискую!
— Вам мало титула герцога и земель Жуайезов?- удивился принц.
— Вчера я подумал, ваша светлость, над тем, что все выиграют оттого, что я устраню кардинала, и пришел к выводу, что мне не помешала бы какая-нибудь должность при дворе Марии Медичи.
«Он еще торгуется!»- подумал Марильяк. В его голове пропали последние сомнения.
— Скажем, капитан гвардии ее величества,- предложил принц.
— В самую точку, принц!- согласился Жуайез.
— А чтобы риск был минимален, вам надлежит в мельчайших деталях разработать план устранения кардинала.
— У вас хороший вкус, ваша светлость!
— Что вы имеете в виду?
— Вы заменили слово «убийство» «устранением», и вроде бы не так тошно на душе!
— Да вы шутник, виконт!
— Герцог, не забывайте об этом!- поправил виконт.
— И в самом деле, — герцог! Итак, как только вы разработаете план по устранению кардинала, сразу сообщите мне все подетально! А сейчас прощайте!
— До скорой встречи, ваша светлость!- Жуайез встал с кресла, отвесил поклон и вышел за дверь.

8 Агент королевы

Он направился в то крыло Лувра, где ему встретилась Марта.
Аннибал увидел ее в гостиной Лувра в одной компании с принцессой Монморанси, обстоятельно объяснявшей Марте нечто такое, о чем виконт очень хотел бы знать. Увидев Жуайеза, принцесса Монморанси замолчала и только на ушко шепнула Марте: «Действуйте!»
Принцесса подтолкнула Марту в сторону входившего в гостиную Жуайеза, но мадемуазель де Шарло поспешила покинуть комнату через другую дверь.
«Какого черта Марта делает в обществе этой интриганки принцессы де Монморанси?» Жуайез подошел прямо к принцессе и отвесил поклон.
— Ваша светлость не объяснит мне, что делают при дворе королевы бывшие кабатчицы?
— Кого это вы имеете в виду, сударь?- с удивлением спросила принцесса.
— Вашу собеседницу, которая, увидев меня, поспешила скрыться.
— Вы имеете в виду мадемуазель де Шарло?
— Ее самую. Мне бы хотелось узнать, каким образом Марта оказалась в столь блестящей компании? Что она делает в Лувре?
— К вашему сведению, виконт, мадемуазель де Шарло – моя фрейлина!
— О! И за какие же качества вы взяли ее на службу? Наверное, она поразила вас умением готовить жаркое из каплуна!- Аннибал сардонически рассмеялся.
— Как вы несносны, виконт!- возмутилась принцесса и отвернулась от юноши.
«Все это неспроста!»- Жуайез шагнул в галерею Марии Медичи, обставленную картинами Рабле и нос к носу столкнулся с Мартой. Ее лучистые глаза изливали такую нежность, ее детские губы полуоткрылись, словно разрешая их поцеловать. Аннибал словно опьянел. Он с жаром обнял Марту за талию и плечи и похитил ее губы. Но вдруг Марта вырвалась и сделала шаг, чтобы убежать, потом остановилась и залилась краской.
— Вы же не любите кабатчиц, почему вы меня поцеловали?- с упреком спросила она.
— Да, я не люблю кабатчиц, потому что среди них больше нет вас!- Аннибал шагнул к женщине и нежно взял ее за плечи.- Теперь вы – дама, и я люблю вас с новой силой!
— Да, теперь я дама!- с достоинством ответила Марта и отстранилась от юноши,- но ведете вы себя со мной, как с хозяйкой «Двух гусей».
— Что же мне сделать, чтобы вы позволяли мне до вас дотрагиваться, разрешали целовать вас, словом, быть моей?
— Слишком большая между нами пропасть!
— Вы хотите сказать, что вы – гугенотка? Марта, если бы вы были протестанткой, вы бы не кормили полки французской католической армии!
— Я не об этом!- Марта сильно волновалась и потому искала всякий раз случая отвернуться и скрыть свое лицо.
— О чем же? Поведай мне, о Марта!
— Вы служите кардиналу, который приказал повесить Брилара и посадить в тюрьму Англуара, моего деверя!
— Которого он все-таки освободил!
— Это не меняет дела!
— Милая Марта, с некоторых пор я не служу никому, кроме самого себя!
— Это правда? Вы больше не служите кардиналу?- Марта обратила на юношу пристальный взгляд, но не таков был наш герой, чтобы покраснеть. Аннибал мог соврать, не моргнув глазом. Единственно, что его смущало – он лгал любимой женщине и старался сгладить формулировку.
— Я сказал уже, что служу только себе!
— Но служить только себе – малоприбыльно!
Аннибал впился в глаза женщины таким пронзительным взглядом, что Марта опустила голову.
— Безусловно, вы правы, Марта. Мне не хватает надежного покровителя, который бы позаботился о моей судьбе. Но где такого взять? Вам хорошо, должно быть, вы служите принцессе Монморанси – самой знатной даме, после королев, а я...
— Вы тоже можете послужить нашему общему делу!- вдруг горячо воскликнула Марта, устремляя на виконта взгляд любви и радости.
— Я бы с удовольствием, Марта, но при одном условии!
— Вот как? Вам нужны условия, Аннибал? Вы не хотите послужить делу бескорыстно?
— Я послужу вашему делу, не зная даже что за дело и кому это надо!- пылко воскликнул виконт и, опустившись на колени перед Мартой, обнял ее за бедра. Потом добавил:
— Если ты будешь вознаграждать меня тайными встречами!
Марта изнемогала от томления и, конечно же, не ответила «нет».
— Ну, хорошо!- выдохнула она.
Жуайез поднял ее над собой и закружил.
— Что вы делаете, сударь, немедленно отпустите меня, я на службе!
— Слушаюсь и повинуюсь!- Аннибал поставил Марту на ноги.- А теперь рассказывай, что я должен сделать и кому это надо?
— Только вы должны дать мне слово, что это останется тайной!
— Хорошо!
— Так вы, в самом деле, не служите кардиналу?
— Я служу Афродите, сколько можно повторять!
— Я сама еще посвящена не во все тайны, но то, что я знаю, я вам открою!
— Я весь внимание, моя любовь!
— Вы ведь знаете, что Мария Медичи возненавидела кардинала?
— Безусловно!
— Вы в курсе, что Анна Австрийская тоже ненавидит Ришелье?
— Еще бы!
— Так вот, Аннибал, сейчас при дворе идет противоборство кланов и партий. Вся власть пока сосредоточена в руках Ришелье, но ведь он не вечен!
— Ну-ну? И?
— Ну и вот: Мария Медичи рассчитывает захватить всю власть и управлять страной вместе с сыном!
— Людовиком?
— Людовиком, да!
— И кто же недоволен?
— Анна Австрийская, наша королева, которую ненавидит король, презирает и всячески третирует кардинал и игнорирует Мария Медичи.
— Боже мой, Марта!- ужаснулся Аннибал.- В какую опасную игру вас увлекла принцесса Монморанси!
— Опасную, да, но ведь теперь вы со мной, Аннибал? Вы поможете мне?
— Приказывайте, что я должен делать?
— Вы должны, - Марта посмотрела по сторонам и добавила: - войти в доверие к канцлеру Марильяку и следить за настроениями в его окружении!
— А потом?
— А потом сообщать мне.
— Это самое приятное из всей моей работы. Я буду сообщать вам о каждом шаге канцлера, но только ночью в доме, который вы снимите специально для этого.
— О, боже!- Марта вздохнула и позволила Аннибалу поцеловать ее руки, которые при помощи разных притираний становились белее.
— Я должен предупредить вас, Марта, о моем имени не должен знать никто, кроме разве принцессы Монморанси.
— Я выполню все ваши требования, Аннибал,- через силу произнесла Марта. Жуайез послал ей самый влюбленный взгляд и поспешил покинуть Лувр.
«Вот это, черт возьми!- сказал сам себе юноша, спускаясь к Сене.- Я служу, потому что мне нужен титул, а зачем служить Марте? Зачем рисковать? Неужели из одной только мести? Тут что-то не то! Марту явно используют какие-то силы, чтобы добраться до меня, по возможности скомпрометировать перед кардиналом и заставить служить им. Я обязательно выясню, кто стоит за принцессой Монморанси».

9 Франция - Савойя, Австрия, Испания, Лангедок.

А тем временем дела в Италии разворачивались благополучно для армии французов. Карл Эммануил Савойский согласился передать Людовику13 цитадель Сузы и даже предложил снабжать французскую армию продовольствием и фуражом. Людовик 13 и кардинал находились в Сузе почти до конца апреля. За это время было подписано несколько мирных договоров, в том числе и договор с Англией против Испании. Австрия же с Испанией, пользуясь тем, что большая часть французской армии находилась в Лангедоке, где подавляла последние очаги сопротивления кальвинизма, предприняли военные действия. В начале июня 1629 года генерал Колальто вторгся в Мантую, а генерал Спинола обрушился на Монферрат. Создалась опасность утраты всех преимуществ, полученных Францией в северной Италии. Однако Ришелье не спешил начинать откровенную войну с Австрией и Испанией, и только когда герцог де Роан  капитулировал, признав притязания Людовика 13 на южные провинции законными, кардинал спешно сколотил новую армию. Сформированные части французской армии, насчитывавшей пятнадцать тысяч, король, по совету кардинала, доверил командовать маршалу де Лафорсу. Главенствующую роль в этой военно-дипломатической кампании взял на себя кардинал Ришелье.

10 Интрига завязывается

Перед самым началом военных действий, кардинал отдыхал в своей загородной резиденции Флери. Отдыхало, разумеется, его тело. Его пытливый аналитический ум не знал отдыха. Наконец, среди всех неотложных дел Ришелье вспомнил про Аннибала.
— Дебурне, позовите ко мне секретаря!
Через полчаса в кабинет вошел средних лет, слегка сутулый мужчина с папкой под мышкой.
— Шарпантье, какие новости о виконте де Жуайезе? Что-то его давно не было.
— Новости есть, но самые плохие.
Ришелье слегка напрягся.
— Наши люди пронюхали...
— Шарпантье, что за слова! Слава богу, мы не на псарне!
— Прошу прощения, монсеньер,- секретарь поклонился,- Агенты отца Жозефа узнали, что ваш виконт снюхался... Прошу прощения, вращается в довольно подозрительных компаниях. Он нанялся не то к канцлеру, не то к королеве Анне.
— А подробнее?- загорелся интересом Ришелье, откидываясь на спинку кресла.
— Его видели в компании маршала де Бассомпьера, его также видели в доме принцессы Монморанси, которая является придворной Марии Медичи. Мне кажется, он предал вас. Даже его слуга Август это понял и хотел предупредить ваше преосвященство, но в ту же ночь на него напали какие-то люди и сильно поколотили. Бедняга лежит в постели. Прикажете арестовать виконта и препроводить в Бастилию?
— А на каком основании?
Такой простой вопрос пригвоздил секретаря к полу.
— Виконт недурен собой, он может нравиться принцессе де Монморанси, он волен дружить с кем угодно!
— Но маршал де Бассомпьер ближайший соратник Мишеля де Марильяка!
— Ну и что?
— Но ведь Марильяк – доверенное лицо королевы-матери...
— А разве я не доверенное лицо королевы-матери? Разве я не обязан ей своим возвышением? Займитесь делами более важными, чем собирать сплетни о человеке, которому я безгранично доверяю.
Спустя сутки, то есть 20 декабря, кардинал покинул Париж верхом, в полном вооружении кавалериста, чтобы возглавить действующую армию.
В Париже все больше росло недовольство. Весь год Мария Медичи медлила с заговором, не будучи твердо уверена, что кардинал, в самом деле, для нее потерян. Но дальнейшие события, происходившие на политическом небосклоне, показали, что Ришелье непреклонен, что кардинал необуздан и строптив, как никогда и никто. Королева-мать, пользуясь случаем, стала настраивать сына, то бишь Людовика 13 против Ришелье.
— Сын мой,- наступала королева-мать,- я прошу вас прогнать этого неблагодарного человека, который предал дело католицизма и приведет страну к погибели! Вот увидите, Австрия и Испания объявят вам войну. Сколько может проливаться кровь народа, который устал от войн?! Прогоните этого негодного министра, который разоряет казну государства! Благо, в королевстве найдутся люди, которые помогут вам обойтись без Ришелье!
И вдруг, к удивлению своей матери, которая достаточно хорошо знала своего сына, Людовик разразился такими бурными рыданиями, впал в такую истерику, что королеве ничего не оставалось делать, как утешать короля. Мария Медичи больше не сомневалась в том, что ее сын Людовик13 не отдаст ей на растерзание человека, который уже достаточно сделал для государства и достаточно выказал дальновидности и лояльности по отношению к его семье. Королева решила действовать самостоятельно. Для этого она вызвала к себе канцлера Марильяка и оставалась с ним с глазу на глаз в течение получаса.
Увидев ее, Марильяк спросил:
— Ну что, вы решились, ваше величество?
— Окончательно и бесповоротно! Где ваш человек?
— Вы говорите о виконте де Жуайезе?
— Именно.
— Сегодня я увижу его.
— Не нужно.
— Почему же, ваше величество?
— Он ведет двойную игру. Я решила проверить этого виконта и совершенно точно установила, что он согласился служить королеве Анне.
— Кто вам об этом сказал?
— Принцесса.
— Принцесса Монморанси? Вы можете не беспокоиться на этот счет. Жуайез чистосердечно мне признался, что согласился служить принцессе, полагая, что она служит Анне Австрийской.
— Но зачем?
— Чтобы извлечь для нас пользу, мадам!
— Тогда нужно сделать так, чтобы он, в самом деле, приблизился к моей снохе. Мне бы хотелось знать каждый шаг Анны, от которой можно ожидать чего угодно! А с Ришелье пусть не тянет!
— Можете быть спокойны, Аннибал де Жуайез у нас в руках, мадам!- Марильяк поклонился.
— То есть?
— Он влюблен в одну простушку из свиты принцессы, и если вздумает взбунтоваться, мы сразу найдем его уязвимое место.

11 Скоро начнется!

После всей этой политики самое время вернуться к теме любви. Целый год Аннибал не имел возможности встретиться с Мартой наедине, вернее, в уединенном месте. Мадемуазель де Шарло не спешила броситься в пекло любви, она проверяла чувства молодого человека к ней и строго выполняла все предписания своей наставницы принцессы Монморанси, которая интриговала против Ришелье в тайне даже от собственного мужа.
Аннибал переписывался с Мартой весь год, сообщая разные подробности из жизни Марильяка, прекрасно понимая, что Марту обманывают и что принцесса служит не Анне Австрийской, а ее свекрови. Г-жа де Монморанси думала, что водит виконта за нос, всячески проверяя его преданность Медичи, но на деле оказалось, что это виконт де Жуайез обвел ее вокруг пальца, оставляя принцессе лишь иллюзию ее превосходства.
И вот Аннибал получил, наконец, записку, где указывалось время и место встречи. Горя желанием, Аннибал шел на свидание, пребывая в сладостном предвкушении любви. Часы на церкви Сен-Жермен-Л'Оксеруа пробили девять раз. Час встречи был назначен на десять, но нетерпение юноши можно было понять. Жуайез занял место за деревом напротив дома на улице Лагарп и ждал. Ему пришло на ум проникнуть в дом раньше, чем туда войдет Марта. Виконт стал обследовать окна и заметил, что ставень в окне на втором этаже неплотно закрыт. Влюбленным сопутствует удача. Так произошло и с виконтом. Он совершенно случайно обнаружил лестницу, быстро перебежал дорогу, приставил лестницу к окну, открыл ставень и проник внутрь. Лестницу он предусмотрительно втащил внутрь и спрятал в кладовке. Небольшая, но уютная квартира была обставлена без особой роскоши, но со вкусом. Стол был уже уставлен яствами и бутылкой тонкого вина. Широкая тахта застлана шелковым покрывалом, вышитым цветами. Аннибал ощутил сильное сердцебиение. Не в силах ждать, он подошел к окну и выглянул на улицу. По другую сторону улицы не спеша, прогуливался какой-то господин, вероятно из служилого дворянства. Тут же, навалившись на стену дома, в холодную погоду, сидел калека с костылем и просил милостыню. Все это показалось виконту подозрительным. Наконец, он увидел Марту, шедшую со стороны заставы Сент-Оноре. Виконт самопроизвольно потянулся за пистолетом и, поскольку он был вооружен до зубов, достал два ствола и положил их на подоконник. Затем машинально взвел курок одного из пистолетов, который он медленно нацеливал на нищего. Застрелить простолюдина ему ничего не стоило, но убить из засады дворянина, было преступлением против чести.
Худшие ожидания Аннибала оправдались. Как только Марта поравнялась с калекой, он вскочил на ноги, но тут же упал навзничь, простреленный в грудь. Прохожий дворянин поспешил скрыться, даже не взглянув, откуда стреляли. Ошеломленная происходящим Марта сначала отшатнулась от нищего, а потом взглянула в окно дома, где было назначено свидание. Жуайез подавал ей знак. Увидев, что Марта направляется в дом, Аннибал закрыл окно и ставень.
«Значит, скоро начнется!»- Подумал виконт и поспешил встречать свою любимую.

12 Свидание

Увидев перед собой виконта, женщина первым делом решила спросить, боясь слишком скорых действий мужчины.
— Что произошло? Почему вы его убили?
— Он хотел вас ограбить, а я этому помешал. Но больше не будем вспоминать несчастного калеку, разве мы здесь для этого?
Пылкий тон, пламенный взгляд Аннибала совершенно смутили честную женщину. Она позволила снять с себя шубку и не смогла избежать жадного поцелуя.
— Аннибал, ну что вы делаете,- пытаясь сопротивляться, промолвила Марта.
— Я слишком долго ждал этого момента, Марта! Вы целый год не позволяли мне даже прикоснуться к вашей руке! И теперь, я требую удовлетворений! Я слишком долго ждал!
— О, как же вы нетерпеливы!- упрекнула Марта, проходя в комнату с накрытым столом. – Кстати, как вы попали сюда?
— На крыльях любви, дорогая!- Аннибал взял женщину за плечи, развернул ее к себе и прижал все ее существо к своей груди. Его умелые руки нежно заскользили вверх и вниз по ее телу. Истомленная страстью женщина закрыла глаза. Аннибал поднял ее на руки и отнес на тахту.
— Ты – моя чайная роза, чей аромат я пью и, пьянея, не могу напиться,- прошептал виконт, методично раздевая Марту. Наконец страсть целиком овладела ею, и целомудрие Марты капитулировало перед натиском любви.
Когда страсти утихли, Аннибал задал вопрос.
— Скажи мне, милая Марта, зачем ты появилась при дворе, зачем стараешься для принцессы?
Неожиданность такого вопроса заставила Марту облокотиться и сверху взглянуть на мужчину, разделявшего ее ложе.
— А ты не догадываешься? Неужели?
— Ты хочешь стать герцогиней? Но зачем, ведь ты уже баронесса!
— Я хочу быть равной тебе по положению!- воскликнула женщина.
— Но зачем?- спросил виконт, уже догадавшись о причине, но делавший вид, что не понимает.
— Затем, что я люблю тебя, милый Аннибал,- произнесла Марта и захватила в плен губы виконта. Тот как ошпаренный вскочил.
— Что?- спросил он, сидя на кровати.- Ты рискуешь собственной жизнью только ради меня? Да разве имеет какое-нибудь значение титул, положение, звание?
— А что имеет значение?- Марта тоже села, не сводя глаз с виконта.
— Имеет значение моя любовь к тебе!- Аннибал взял Марту за руки, увлек на постель и приник к ее телу. Тонкая батистовая сорочка не мешала ощущениям, она только разжигала страсть.
— Подожди, Аннибал, давай объяснимся!- Марта оттолкнула виконта и села на кровати боком к нему.
— Изволь!
— Ты говоришь, что любишь меня?
— Всем сердцем!
— Тогда почему не сделаешь мне предложения?
Виконт опустил голову и сел на кровать, не имея силы сказать женщине правду. Ему нужна была молодая жена, которая могла бы родить ему наследника. Как об этом сказать женщине, не оскорбив ее при этом смертельно?!
— Моя жизнь сопряжена с риском, я все время в разъездах. Вчера я – в Альпах, сегодня в Испании, завтра – в Англии. Какая женщина вынесет это?
— Но ведь вы больше не служите кардиналу, а королева Анна не пошлет вас в такую даль!- попыталась возразить Марта. Виконт горько усмехнулся.
— Милое дитя, пора раскрыть тебе карты! Принцесса Монморанси старается отнюдь не для королевы Анны. Она – преданная подруга Марии Медичи! Тот, кто тебя ввел в окружение принцессы, преследовал цель использовать тебя в качестве приманки для меня, а потом для шантажа. Сегодняшнее нападение явно дало мне понять, что тебя пытались похитить! Они преследуют цель заставить меня совершить то, что я мог отказаться сделать ради титула герцога!
— Что? Что сделать?
— Истребить Ришелье, милая! Ты стала пешкой в такой страшной игре, где могут сложить головы фигуры позначительнее меня!
— Боже мой, неужели это правда?
— Поверь моему опыту шпиона!
— Что же мне делать? Аннибал, мне страшно!
— Положись на меня,- Аннибал обнял Марту и прижал к себе, целуя в голову. – В Лувр больше не возвращайся, в свой замок – тоже! Баронессы де Шарло больше не должно существовать! Вернись к своей прежней жизни.
— Опять кормить народ?- с печалью сказала Марта.
— И ни в коем случае не в Париже! Если ты будешь вне опасности, тогда и я не пропаду!
— Аннибал, все-таки кому ты служишь?
— Я же сказал, самому себе.
— Даже мне ты не можешь открыться!
— Так будет лучше. А сейчас нужно спешить покинуть этот дом. Как мне ни хорошо здесь с тобой, но нам придется расстаться!
— О, Аннибал, ты скоро забудешь меня!- с горечью сказала женщина.
— Почему это?
— Ты же больше не любишь кабатчиц?
— Но я люблю тебя, Марта!
Их прощальный поцелуй был и сладок и горек.
Аннибал оделся, зарядил второй пистолет, спустил лестницу и осторожно сошел вниз. Он прокрался к дверям и в свете фонаря увидел две фигуры мужчин. Виконт обнажил шпагу и прежде, чем бедняги опомнились, Аннибал нанес удар шпагой по голове одному и всадил шпагу в другого так, что пригвоздил его к двери. Человек с раскроенным черепом рухнул на землю, при этом раздался звук, напоминающий звон монет. Аннибал поискал у него в карманах и обнаружил увесистый кошелек, который не побрезговал положить в свой карман.
— Тебе они больше не понадобятся, а вот Марте! Марта, спускайтесь, только тихо!
Марта вышла на улицу бледная от испуга. Она считала себя способной привыкнуть к дворцовой жизни, готовой ради любви на интриги, но ее «доброжелательницы» увлекли ее в такой водоворот, что бедная Марта лишилась смелости окончательно.
Аннибал достал кошель и хотел уже отдать его Марте, но вдруг при свете фонаря разглядел инициалы: ММ.
— Мишель Марильяк!- пробормотал потрясенный виконт.- Марта, подставь ладони.
— Зачем?- спросила женщина, но, все же подставляя обе ладони, на которые пролился золотой дождь.
— Пригодятся. Будем считать, что эта интриганка принцесса с тобой рассчиталась. А теперь, прощай! Как только все уляжется, я разыщу тебя!
— Прощай, мой рыцарь!- Марта обняла виконта и напоследок разрыдалась.
— И ни в коем случае не говори Англуару, где ты. У него могут пыткой вырвать признание. И тогда мы оба погибли! Прощай!
— Я обещаю тебе,- произнесла Марта, и поспешила по улице, не зная куда. Аннибал шел за ней следом на некотором расстоянии, пока не убедился, что за Мартой нет слежки.
Уходя все дальше от человека, без которого жизнь теряла всякий смысл, Марта с сожалением подумала: «Я не успела рассказать ему о сыне! О, боже, почему я не сказала ему о сыне!»

13 Кто кого дурачит?

Аннибал пришел к себе домой под утро. В тот самый дом, где он жил под именем Жезе. Входя, он сказал привратнику, что пришел домой в полночь. Тот понимающе кивнул и запер за виконтом дверь. В девятом часу привратник разбудил Аннибала, сказав, что к нему – гость. Жуайез оделся и вышел встречать гостя, коим оказался сам канцлер Марильяк.
— Я не рано?- спросил Марильяк, изучая, заспано ли лицо виконта.
По этому вопросу виконт сразу понял, что его подозревают, и приготовился к обороне.
— Вовсе нет, принц. Располагайтесь в кресле, я прикажу принести вина. Эй, милейший!
Привратник мгновенно оценил ситуацию, и вскоре центр стола заняла бутылка анжуйского вина.
— Вы ничего не хотите мне рассказать?- спросил принц, пристально глядя в глаза Аннибалу.
— Хочу. План таков! Нужно будет дождаться возвращения кардинала в Париж. В действующей армии осуществить покушение просто невозможно!
— Я не об этом, виконт.
— А о чем же, если не об этом?- с деланным недоумением спросил Жуайез.
— О событии, происшедшем сегодня ночью на улице Лагарп.
— Мне о событиях происшедших неизвестно где, ничего не известно.
— Не притворяйтесь глупцом. Это же ваших рук дело?
— Хватит загадок, принц, объясните по-человечески, что произошло и какое отношение это ко мне имеет?!
— Ну, хорошо,- чуть не выходя из себя, сказал Марильяк.- Вы были знакомы с баронессой де Шарло?
— Почему был? Я и сейчас с ней знаком.
— Вы получили вчера от нее записку, где она назначала вам свидание?
— Вы весьма хорошо осведомлены, принц! Уж не под вашу ли диктовку она написала эту записку?
— Отвечайте прямо на вопрос!- тоном, не допускавшим возражений, сказал Марильяк.
— Получил, и что с того?
— А то, что вы должны были прийти в тот дом на улице Лагарп.
— За каким чертом?
— Как, разве вы не влюблены по уши в баронессу де Шарло?- Принц даже привстал от удивления.
— Я влюблен? Разве это вообще возможно? Я заигрывал с ней, чтобы выведывать тайны Анны Австрийской в пользу королевы-матери! Боже мой! Как вам могло в голову прийти такое?! Да если бы я был влюблен в нее, я бы добился свидания с ней намного раньше, принц!
— Значит вам не известно, что возле дома на улице Лагарп убиты три моих человека?
— Ха-ха-ха! Вы хотите сказать, что это она, баронесса де Шарло, не дождавшись меня, с досады набросилась на первых встречных?!- Аннибал закатился смехом.
— Да перестаньте паясничать!- вскипел канцлер.- Мои люди убиты, мадмазель Шарло исчезла, а вам весело?
—  А вот интересно, что делали возле этого злосчастного дома ваши люди?
— А это не ваше дело!
— Не мое дело? Ну, тогда прощайте. Когда Ришелье закончит военную кампанию, я к вам наведаюсь.
— До встречи, виконт!- несдержанно ответил принц. Он встал с кресла и в дверях, кивнув виконту, задумался: «Кто же кого дурачит?»

14 Дипломатия или война?

Дела в Италии шли с переменным успехом. Присутствие короля, безусловно, поднимало боевой дух солдат, но к несчастью в армии вспыхнули эпидемии чумы и дизентерии. Началось массовое дезертирство. А пока Ришелье медлил, справляясь с внутренними проблемами, генерал Спинола взял в осаду город Казале, который являлся весьма важным в стратегическом значении. Спустя некоторое время город капитулировал, за французами осталась только цитадель Казале. Маршал де Туара – спец по части защищать крепости, умело держал оборону, почти каждый день, отражая натиск испанцев. А пока Спинола осаждал Казале, маршал де Лафорс неожиданно захватил Пиньероль. Удар был столь неожиданным, что герцог Савойский не снес потери и умер. Вслед за ним неожиданно умер и генерал Спинола, оставив командовать армией своего неопытного сына. Теперь пришла очередь дипломатии. Французы требовали отдать Мантую и Монферрат герцогу Неверскому, оставив за Францией Казале и Сузу, две стратегически важные крепости. Посредником на переговорах выступал Джулио Мазарини, недавно получивший чин папского легата. Испания и Австрия предложили Франции крайне невыгодные условия, и тогда Ришелье написал Людовику13 в Гренобль, где размещался генеральный штаб французской армии, записку следующего содержания:
«Если мы примем эти условия, то Франции придется навсегда отказаться от влияния в Северной Италии, если нет – мы вынуждены будем забыть о столь долгожданном отдыхе».
Людовик поддержал кардинала Ришелье, и вскоре военные действия возобновились. Армия де Лафорса подошла к городу Казале, уже засверкали штыки, как вдруг в самой гуще солдат, готовых ринуться в бой, появился верхом на коне Мазарини с новым договором о мире.

15 Возвращение короля в Лион и его внезапная болезнь

На время военных действий в Италии Лион превратился в Париж. Туда съехался весь двор во главе с Марией Медичи и Гастоном Орлеанским. Заговорщики были близки к осуществлению своего плана по устранению ненавистного им кардинала, как вдруг они узнают, что в Лион возвращается король и, по слухам, серьезно больной. Король вернулся в Лион, как только почувствовал неладное. Его сопровождали конные мушкетеры. Людовик 13 поскорее добрался до королевского замка в Лионе и к нему срочно вызвали королевских докторов. Боли в области живота, рвота и все прочее показали докторам, что у короля дизентерия. За несколько дней Людовик изменился до неузнаваемости. Эта болезнь полностью изнуряла его, доводя до изнеможения.
За дверями комнат короля собралась группа придворных во главе с королевой-матерью. Мария Медичи с одной стороны была обеспокоена опасной болезнью старшего сына, но с другой – смерть Людовика13 развяжет ей руки, она разделается с кардиналом и возведет на трон младшего сына Гастона Орлеанского. О, боги, что, если бы это произошло?! Что бы сталось тогда с Францией? Вернулись бы времена Генриха 3 и тогда, славной памяти король Генрих 4 Наваррский перевернулся бы в гробу. Все, к чему он стремился и достиг, все, что было продолжено великим кардиналом, рухнуло бы в часы в руках Марии Медичи и ее слабовольного сына.

16 Гиены и умирающий лев

В средине сентября сложилась крайне опасная обстановка, как для Ришелье, так и для всей Франции. Король таял на глазах, врачи признали свое бессилие и вся Франция, затаив дыхание, ожидала развязки.
В комнате, смежной с апартаментами короля находились самые высокопоставленные на тот момент люди: Мария Медичи, Гастон Орлеанский и братья Марильяки. Мария Медичи внешне не проявляла никаких эмоций, за то дофин, то есть Гастон Орлеанский, внутренне трепетал от предвкушения восхождения на трон. Все четверо разговаривали очень тихо.
— Ваше величество,- произнес Мишель Марильяк,- вы уже распорядились не сообщать кардиналу о том, что король при смерти?
— А как вы думаете?! Этот наглец узнает о смерти короля от капитана мушкетеров де Гревиля. Вместе с приказом о его аресте,- Мария Медичи сардонически усмехнулась, да так, что улыбка искривила ее лицо до безобразия.
Вдруг в дверь тихонько постучали. Никто не ответил, тогда стук повторился. С места поднялся Марильяк младший, то есть военный министр. Он открыл дверь, и в проеме показался не кто-нибудь, а виконт де Жуайез.
— Что вам?- спросил его Мишель де Марильяк.
— У меня дело к его высочеству.
Дофин встал с кресла и подошел к виконту. Тот молча передал ему записку. Гастон отошел немного в сторону и развернул бумажку:
«Ваше высочество, в случае худшего исхода, для нашего общего блага я согласна быть вашей королевой».
Анна.
Гастон просиял, смял записку и положил в карман. Затем вернулся к компании. Жуайез тем временем вышел, что не помешало заговорщикам говорить.
— Какие новости и от кого?- полюбопытствовала Мария Медичи.
— Хорошие, от королевы.
— И тебе принес их этот человек?
— Ну да, ведь вы же видели его собственными глазами, матушка.
Королева-мать переглянулась с канцлером Марильяком.
— Здесь что-то нечисто,- проговорила она.
— Виконт ведет двойную игру!- заключил военный министр.
— Успокойтесь, партия королевы Анны – наша партия!- произнес канцлер.- Жуайез ловок, он хочет гарантий для себя, вот и старается.
— Ловок да,- согласилась королева-мать.
— На днях,- продолжал Мишель де Марильяк,- этот молодчик пришел ко мне с требованием выплатить ему триста тысяч ливров, или он выходит из дела.
— И вы заплатили ему?- Спросила Мария Медичи.
— Безусловно!
— Значит, он у нас в руках! Надеюсь, вы взяли с него расписку?- спросила королева.
— Конечно, ваше величество!
— А я думаю,- вставил слово герцог Орлеанский,- его услуги нам не понадобятся. Если мой брат,- Гастон через силу вздохнул,- умрет, мы расправимся с Ришелье на законных основаниях. Мы предадим его анафеме, как защитника еретиков!
— Не спешите, ваше высочество, в жизни бывает всякое,- подчеркнул Марильяк старший.
В дверь снова постучали. Вошел священник.
— Умирающий просил его причастить,- пробубнил монах и прошел в комнату короля. Людовик 13 исповедался, принял причастие и приготовился к смерти. В тот же вечер в комнату короля вошли две королевы. Они требовали, просили, умоляли короля отправить Ришелье в отставку. Им было важно добиться отставки Ришелье при жизни Людовика13, чтобы доказать ему, кардиналу, что его политика принесла стране только вред и ничего больше. Истощенный до предела Людовик не подписал приказа об отставке кардинала. Наоборот, он позвал к себе принца де Монморанси и, собрав последние силы, завещал Гастону Орлеанскому, сохранить при себе главным министром Ришелье.
Принц Монморанси хорошо знал Гастона Орлеанского и знал также, что стоит Людовику умереть, тот час лишится опоры и голова кардинала де Ришелье.

17 Все знают свои роли

29 сентября 1629 года наступил кризис. Король почти не приходил в сознание. За его покоями собралась стая «гиен», которые только и ждали, что лев, коим не смотря на свое безволие, был Людовик 13, почиет в иной мир. Итак, оставалось ждать недолго. Гастон принимал поздравления, Мария Медичи предвкушала роль главной советчицы нового короля со всеми вытекающими, королева Анна Австрийская, получившая от Гастона согласие и пребывавшая в уверенности относительно своего положения, торжествовала. Она почти избавилась от ненавистного ей мужа и от еще более ненавистного кардинала, который, благодаря своим шпионам, мешал ей интриговать в пользу Испании. Мишель Марильяк претендовал на пост главы королевского совета. Луи де Марильяку была обещана шпага коннетабля. А вокруг этих фигур толпились несметные полчища алчущих придворных, рыщущих в поисках титулов, должностей, бенефиций и прочих щедрот. Охранял замок капитан королевских мушкетеров Гревиль, преданный королеве-матери более, нежели королю. Во всей этой камарилье были не более трех людей, неравнодушных к судьбе кардинала. Некто Шомберг, преданный кардиналу, покинул большой зал с намерением предупредить Ришелье о нависшей над ним угрозе, но в главных дверях замка путь ему преградил капитан де Гревиль и потребовал шпагу. Принц Монморанси, симпатизировавший кардиналу, действовал иначе. Из окна своего кабинета он сбросил веревку, по которой вниз спустился его конюший. Таким образом, Монморанси хотел сообщить кардиналу, находившемуся с армией в Пьемонте, о событиях, которые не могли его не интересовать.

18 На волоске от смерти

В Лионе все ждали развязки. Никто уже не сомневался в смерти Людовика 13 и задавали себе загадки, что, какую кару Мария Медичи с братьями Марильяками изберут для кардинала Ришелье. Королева-мать ломала от нетерпения руки. Шли секунды, минуты, часы, а власть по-прежнему оставалась в руках ее старшего сына.
Бродивший по замку Аннибал де Жуайез пристально наблюдал за действиями врагов кардинала. Он увидел, как Мария Медичи, стараясь быть незаметной, передала в руки королевского лекаря кошель, который от соприкосновения с рукой, издал характерный звук. Спустя какое-то время врач зашел к королю и затем вышел бледный как смерть. Группа придворных замерла в ожидании.
— Король умер,- замогильным голосом изрек лекарь.
— Король умер, да здравствует король!- воскликнули Марильяки, обращая заискивающий взгляд на Гастона Орлеанского.
— Пробил час!- трепеща, сказал герцог Орлеанский.- Капитан де Гревиль!- позвал дофин мушкетера. Капитан явился тотчас. Гастон вручил ему давно заготовленный приказ арестовать Ришелье. На словах он добавил:
— Если кардинал будет сопротивляться, поступите с ним так же, как Витре с маршалом д'Анкра, и можете быть уверены, вы станете первым маршалом, который будет назначен новым королем Франции!
— Можете не сомневаться, ваше величество!- ответил капитан мушкетеров и отвесил поклон. Надо ли говорить, какое впечатление произвели эти слова на королеву-мать, некогда потерявшую своего любимца д'Анкра?
Среди всей этой шумихи никто и не заметил, как некто вошел к королю. Молодой человек выше среднего роста, оглядываясь на входную дверь, приблизился к кровати Людовика 13. Несколько секунд он внимательно изучал лицо короля, потом вынул из кармана зеркальце и подержал некоторое время на небольшом расстоянии от губ Людовика. Лицо Аннибала де Жуайеза просияло. Он заметил на зеркальце легкий налет от слабого дыхания короля.
«Король жив, да здравствует король!»- пробормотал он и спешно покинул комнату. Его выхода из апартаментов короля также никто не заметил. Пользуясь, случаем, пока Мария Медичи осталась одна, видимо, предавшись горю, Жуайез подошел к ней.
— Ваше величество, вы напрасно так убиваетесь, король жив, ему стало лучше.
Мария-Медичи обратила на него взгляд Мегеры.
— Что?- прошипела она.
— Мы-то с вами знаем истинное положение вещей. Не пугайтесь, я ваш преданный слуга, но я хочу предостеречь вас от непоправимой ошибки.
— Какой ошибки? Вы о чем?
— Ваше величество, я семь лет служил кардиналу и достаточно хорошо знаю его нрав. Он надменен, высокомерен, жесток с врагами Франции, но кроток как агнец с такими высокопоставленными людьми, как ваше величество. Вы послали капитана де Гревиля арестовать его, а в случае неповиновения. Но вот этого-то случая как раз и не будет. Узнав, что Людовик Справедливый умер, Ришелье не станет сопротивляться. Де Гревиль будет вынужден привезти его в Париж, и тут-то выяснится, что король жив, а к тому времени, даст Бог, еще и поправиться.
— И что?- еще не понимала королева.
— А то, что ваш план рухнет.
— А вы, как я вижу, не глупы,- подметила королева.
«Еще как не глуп!»- подумал про себя Аннибал.
— Что вы предлагаете, виконт?
— Я прошу вас послать меня к кардиналу, чтобы я сделал то, что не сможет сделать де Гревиль.
— А, вы боитесь, что титул герцога от вас ускользнет?
— Еще бы! Но чтобы капитан мушкетеров послушался меня, ваше величество должны написать ему записку.
   — Идемте со мной!- Мария Медичи не сделала и двух шагов, как ее остановила принцесса Монморанси.
— Что случилось, принцесса?- спросила королева,- на вас лица нет!
— Случилось самое худшее, мадам! Мой муж послал гонца предупредить кардинала об опасности!
— Нельзя терять ни секунды!- воскликнул Аннибал. Все трое прошли в кабинет Марии Медичи. Королева уселась за стол, взяла перо, Аннибал подставил ей бумагу и продиктовал послание:
— Господину капитану королевских мушкетеров де Гревилю! Я посылаю к вам виконта де Жуайеза и рекомендую не препятствовать ему в намерении осуществить справедливый суд!
Мария Медичи, королева.
Королева-мать с прищуром посмотрела на юношу, видимо, не совсем доверяя ему. Затем закрыла письмо ладонью и дописала постскриптум:
P.S. В случае, если виконт станет препят-ствовать исполнению задуманного, поступите с ним так, как сочтете нужным.
Королева свернула письмо, наложила разогретый сургуч и запечатала своим перстнем.
— Мушкетеры выехали из замка час назад. Сможете ли вы их догнать?- спросила Мария Медичи, вручая свиток посланцу.
— Безусловно!
— Скачите, виконт, а когда вернетесь с доказательствами вашей преданности, я назову вас герцогом!
Жуайез поклонился, подмел шляпой пол и направился к двери. Лейтенанту мушкетеров было велено пропустить Аннибала.

19 Собственной персоной виконт де Жуайез!

Войдя в конюшню, где отдыхал и подкреплялся его верный, боевой быстроногий товарищ, Аннибал первым делом взломал печать и прочел письмо.
— Как мило!- воскликнул Жуайез.- Очевидно, она не совсем мне доверяет. Хотя вернее, она совсем не доверяет никому!
Жуайез оторвал постскриптум и сунул его в левый карман брюк. Остальное же письмо вложил в правый.
Используя подставы кардинала, Жуайез за три часа настиг и обогнал королевских мушкетеров, не показываясь им на глаза. В Гренобле, куда виконт прискакал на час раньше мушкетеров, он расспросил всех хозяев гостиниц и, наконец, узнал, что посланец принца Монморанси был здесь час назад и ускакал в направлении Авиньона. Аннибал тот час выехал навстречу мушкетерам, дождался их въезда в Гренобль и, пропустив их вперед, появился сзади, словно только что прибыл из Лиона. Он подъехал к капитану де Гревилю и сообщил, зачем он здесь.
— Что нам делать, виконт?- капитан мушкетеров был озадачен.
— Сейчас же броситься в погоню! Двумя часами ранее вас к кардиналу выехал посланец Монморанси с целью предупредить Ришелье об опасности! Если он приедет в Пьемонт первым, вы не станете маршалом, а я – герцогом!
— По коням!- скомандовал де Гревиль. Не успевшие передохнуть, лошади обязаны были мчаться снова. Аннибал торопил капитана, Гревиль подстегивал своих солдат и так они мчались по равнинам Франции битых два часа. До Пьемонта оставалось еще четыре часа скачки, а лошади мушкетеров падали одна за другой. Вскоре от роты всадников остались только двое – Аннибал де Жуайез, чей конь остановился, хоть и не рухнул, и капитан де Гревиль, лошадь которого отличалась завидной выносливостью.
— Догоняйте, виконт!- крикнул Гревиль, уносясь в сторону Пьемонта.
— Не беспокойтесь, я вас догоню!- Жуайез слез с коня и сильным толчком в бок, свалил того с ног. Усталое животное не думало сопротивляться. Аннибал огляделся по сторонам, никого не заметил и упал рядом с лошадью.
А в Пьемонте, ничего не подозревавший Ришелье вел заключительные переговоры с иностранными послами. Герцог де Невер был безмерно благодарен кардиналу и королю, получив в наследство Мантую и Монферрат. Не очень был доволен герцог Пьемонтский, сын герцога Савойского, но с его досадованием никто не считался. Результатом этой войны стало то, что Испания утратила возможность сноситься с Австрией по суше и тем самым, помогать ей в войне с Данией и немецкими князьями.
Ришелье был у себя в резиденции и сочинял пьесу. Да, он был еще и трагиком, и поэтом, и теологом и министром. Единственно, на что у него не хватало времени, это отдых.
Неожиданно к кардиналу вошел взволнованный Дебурне.
— Ваше преосвященство, к вам гонец от принца Монморанси!
Ришелье еще думал, стоит ли ему прерываться для приема столь незначительной фигуры, как вдруг появился человек в пыли и конской пене и, едва переведя дух, сказал:
— Ваше высокопреосвященство! Спасайтесь! Бегите!
Кардинал выпрямился в кресле и может быть, впервые в жизни испугался.
— Что?- переспросил он, отбросив перо.
— Меня послал принц Монморанси! Дело в том, что королю очень плохо. Когда я уехал из Лиона, Людовик Справедливый уже причастился и находился без чувств.
Ришелье вскочил из-за стола.
— Ваше высокопреосвященство, принц предлагает вам укрыться на некоторое время у него в замке в Лангедоке.
— Дебурне, срочно собирайся!- голос Ришелье дрожал от волнения.
- Мы едем к принцу?- спросил перепуганный камердинер.
- Еще чего! Мы едем в Гавр!
«Конечно,- размышлял великий кардинал,- королева Мария имеет право сердиться на меня. Это она приблизила меня к королевской семье, это она помогла мне войти в королевский совет и обрести доверие короля. Она считает, что я должен быть рабом ее воли, но Мария Медичи забывает, что с тех пор, как я стал у руля Франции, я даю отчет о своих действиях только господу Богу и королю Франции!»- Дебурне, ну, что там?
Вошел обескураженный камердинер, с ним был раскрасневшийся от скачки и бега капитан мушкетеров де Гревиль.
— Именем короля, вы арестованы!- сказал он, положа левую руку на эфес шпаги.
— А вы уверены, Гревиль, что Людовик приказал вам арестовать меня?
— Людовика больше нет! Есть король Гастон Первый. Вот приказ о вашем аресте!
Ришелье переживал страшную минуту своей жизни. Быть арестованным и с позором доставленным в Париж после всех его побед и заслуг. Это было невыносимо. Ему на помощь пришел, неизвестно откуда появившийся капитан мушкетеров кардинала де Бар. Он загородил собой кардинала и выхватил пистолет. Гревиль достал свой пистолет и взвел курок. Неизвестно чем бы все это кончилось, но в эту роковую минуту в комнате появился Аннибал де Жуайез собственной персоной.
— Именем кардинала, капитан де Гревиль, вы арестованы!- прошептал Аннибал на ухо мушкетеру, стоя за его спиной. Гревиль почувствовал, как что-то острое уперлось ему в левый бок.
— Но я выполняю приказ короля!
— И я – волю короля!- сказал виконт.
— Какого короля?
— Людовика Справедливого, Гревиль!
— Так король жив?- Кардинал спросил, словно вернувшись с того света.
— Ему стало лучше, монсеньер!
— Это измена!- Гревиль бесился от бессилия.
— Опустите пистолет и ступайте вон, мне нужно поговорить с его преосвященством,- приказными тоном сказал виконт. – Из вас не получится Витре, хотя маршал мог бы получиться.
Гревиль опустил пистолет, бросил его на пол и повернулся к выходу. Де Бар проводил его в караулку.

20 Аннибал советует кардиналу Ришелье

- Рассказывайте!- с облегчением сказал кардинал, поудобнее усаживаясь в кресло, из которого несколько секунд назад, казалось, выросли иголки.
— Может быть, вы сначала выразите мне свою симпатию, монсеньер? Разве вы не рады меня видеть?
— Признаться, вы даже не представляете, как я рад! Дебурне! Вина гостю и самого лучшего!
Аннибал улыбнулся такому поведению обычно строгого повелителя и уселся в кресло напротив. Он достал из карманов письмо Марии Медичи и разложил перед кардиналом в строгой последовательности. Ришелье с живейшим трепетом отнесся к приказу Марии Медичи. Жуайез тем временем промочил горло бордосским вином, отметив про себя превосходный вкус напитка.
— Как же вам удалось войти в доверие к этой мнительной Медичи?
— У них был повод поверить мне.
— И какой же?
— Я сказал Марильяку, что ваша дражайшая племянница – шпионка.
— Но ведь это не так!
— Конечно. Ведь если бы это было правдой, я не выдал бы ее. Кроме этого я просил за вашу голову титул герцога и земли Жуайезов, а во избежание обмана, я вытребовал у Мишеля де Марильяка триста тысяч ливров золотом.
Ришелье усмехнулся.
— А если бы, представим, вы сделали бы то, что обещали, как думаете, она сделала бы для вас то, что намерен сделать я?
— Вряд ли, она скорее сгноила бы меня в тюрьме. Но вернемся к последней вашей фразе, монсеньер. Если не ошибаюсь, она звучала так: «что намерен сделать я!»
— Об этом после. А сейчас назовите-ка мне имена всех заговорщиков.
— Да вы всех их отлично знаете, монсеньер. Королева-мать, дофин, Анна Австрийская, которая была согласна выйти замуж за Гастона в случае...гм, принцы Марильяки, принцесса Монморанси. Герцог Гиз и маршал Бассомпьер.
— Непросто будет с ними сладить. Это не какой-нибудь Шале. Это – вся семья короля Франции!
— Если ваше преосвященство сочтет мой совет полезным.
— Если он действительно полезен, я сочту.
— Помиритесь с Марией Медичи и Анной Австрийской.
— Что?- Ришелье наклонился к столу.
— Я вас прошу, монсеньер, не выказывайте неприязни к членам королевской семьи, будьте к ним лояльнее. Ваши враги не смирятся со своим поражением. Они сами будут обострять обстановку и отношения с королем. В конце концов, Людовику надоест все это и он примет решение.
— Вот только какое решение? Боюсь, что главную битву я еще не выиграл!
— Но и не проиграли!- Аннибал покрутил в руке бокал с бордосским, рассмотрел на свет и вкусил букет.
— Собирайтесь, Аннибал, нужно ехать в Лион, если король еще там.
— О, вот в Лион я как раз и не поеду! Королева сожрет меня с потрохами! По крайней мере, она будет требовать у меня триста тысяч ливров, которые я не намерен ей возвращать.
— Тогда их верну я!
— И очень правильно сделаете, монсеньер! А пока Мария Медичи в силе, мне лучше не показываться ей на глаза.
— Поступайте, как сочтете нужным.
— Да, как все-таки на счет титула?- словно невзначай спросил Жуайез.
— Я поговорю с его величеством, как только буду уверен в его преданности.

21 Перемирие, возвращение в Париж и война

Сборы были скорыми.  Кардинал со своими мушкетерами торопился в Лион, чтобы лично поздравить короля с выздоровлением и убедиться в преданной дружбе монарха. Аннибал ехал в его карете. Глядя на то и дело появлявшиеся вдоль дороги трупы лошадей, Ришелье не удержался спросить, обращаясь ко всем пассажирам его кареты, то есть к де Бару, капитану королевских мушкетеров Гревилю и Жуайезу.
— Что это?
— Где?- переспросил Аннибал, прекрасно знавший, о чем идет речь.
— Вот!- Ришелье указал рукой на очередной труп несчастной лошади.
— А это! Это Гревиль! Бедняга так спешил арестовать первого министра королевства, что…
Гревиль завозился на своем месте, не вынося издевательств. Наконец он сказал:
— Вы ответите мне за эти слова!
— Гревиль, будто вы не знаете, что дуэли запрещены! Я бы на вашем месте сейчас думал, как оправдаться перед королем за такой проступок.
— Вам самим придется оправдываться перед королевой-матерью!
— И не подумаю!- Жуайез отвернулся к окну и заметил в отдалении отряд пеших мушкетеров, дружно шествовавших в сторону Пьемонта. Кардинал тоже заметил мушкетеров.
— Гревиль, я думаю, вам следует присоединиться к вашим солдатам,- с потаенной усмешкой сказал Ришелье.
Гревиль на ходу выскочил из кареты, отдал приказ идти в обратную сторону и стал во главе отряда.
В Лион кардинал прибыл через два дня.
Король еще был в постели, но выглядел вполне здоровым. У него появился завидный аппетит, на щеках заиграл румянец; он проявлял живейший интерес к политическим делам. У него в покоях была королева-мать, которая в данный момент не выказывала явной вражды к кардиналу, но с нетерпением ожидала вестей из Пьемонта. Людовик13 сам спросил о кардинале.
— Матушка, я давно не получал вестей от его преосвященства. Скажите мне, что с ним? Где он? Где мой учитель?
— Я и сама не знаю толком,- ответила Мария Медичи.- Идет война в Италии, там опасно, кардинал может подвергнуться дерзкой вылазке противника. Но по моим сведениям он все еще в Пьемонте
- Не успела последняя фраза сорваться с уст королевы, как за ее спиной раздался голос кардинала:
— Ваши сведения устарели, ваше величество!- В тоне кардинала чувствовался упрек и издевка.
Мария Медичи с испугу шарахнулась в сторону от кровати короля, что позволило Ришелье подойти к Людовику и склониться перед ним в глубоком поклоне.
— Как я счастлив, ваше величество, видеть вас в добром здравии!
— Я чуть не умер, кардинал!- с облегчением воскликнул Людовик, протягивая руку.
— Я тоже, ваше величество,- произнес Ришелье и с упреком посмотрел на королеву-мать, коей стало просто дурно.
Ришелье поцеловал монаршую руку.
— Теперь вы со мной, сир, и я надеюсь, больше никакая болезнь не помешает нам завершить то, что было начато нами по обоюдному согласию.
— Да, конечно!- согласился король.- Но расскажите лучше, что с вами случилось в Пьемонте? Почему вы сказали, что чуть не умерли?
— Я не хочу, чтобы из-за этого создавались раздоры в королевской семье. Королева-мать и вы, сир, знаете, как я отношусь ко всей вашей семье.
— Ах, опять эти интриги!- с недовольством воскликнул король.- Клянусь честью, что как только я поправлюсь и вернусь в Париж, я положу конец всем этим распрям! Итак, господин, кардинал, я жду ответа на мой вопрос!
— Не угодно ли будет вашему величеству лучше расспросить об этом королеву-мать, которой вы, безусловно, верите и доверяете больше, нежели мне, вашему слуге?
— Ах, от вас слова не добьешься, господин кардинал! Матушка, расскажите тогда вы, что произошло за то время, пока я был без чувств?
— Я расскажу вам, сын мой, все, как есть, но только по возвращению в Париж,- увильнула Медичи.
— Честное слово, мне приходит на ум мысль завести своих собственных шпионов, чтобы они шпионили за обоими вами!
— Ваше величество, мне нужно закончить дела в Пьемонте. Через два месяца я вернусь в Париж.
— Ступайте, ваше преосвященство,- отпустил король, понимая, что ничего не узнает от кардинала.

22. Бочка дегтя от Марии Медичи

Через два месяца, как и обещал, Ришелье вернулся в Париж и сразу же узнал, что королева-мать ведет против него настоящую войну. Все окружение короля, не считая преданных кардиналу людей, постоянно и целенаправленно натравливали Людовика на Ришелье. Кардинал был бессилен воевать со всей семьей короля. Он избрал единственно правильный путь – проявлять полную лояльность к королевской семье и ждать. Ждать, когда королю надоест выслушивать обвинения в адрес Ришелье и он примет решение. Наконец нервы Ришелье не выдержали, и он решил положить конец междоусобице. Кардинал знал, по каким дням и часам Людовик посещает королеву-мать в Люксембургском дворце, и решил вмешаться в разговор королевских особ, чтобы внести ясность в отношения.
Взяв с собой только де Бара, Ришелье подъехал в карете к дворцу, приказал де Бару оставаться в ней и подошел к дверям. Он постучал, но на стук последовал только отказ впустить Ришелье. Кардинал не отчаялся войти во дворец. Он прекрасно знал все ходы и выходы. Ришелье вошел в часовню и потайным ходом проник во дворец. Он появился перед королем и королевой-матерью в тот момент, когда королева Мария Медичи уже красная от гнева, теряла последние силы, чтобы убедить сына отправить кардинала в изгнание. Ришелье появился в тот момент, когда Мария Медичи изо всех сил обмахивалась опахалом, а Людовик13 бледный как полотно, сидел на диване, погруженный в тягостные мысли.
— Вы говорили обо мне,- сказал Ришелье, неожиданно появившись перед царственными особами.
— С чего вы взяли? Вовсе не о вас!- фыркнула королева-мать. Но вдруг гнев, еле сдерживаемый королевой, вырвался наружу, как лава из вулкана:
— Да! Мы говорили о вас, как о самом неблагодарном человеке! Мой сын, король Франции пригрел на своей груди этакую змею!
— Разве я заслужил подобное, ваше величество?- спросил Ришелье королеву-мать.
— Еще бы! Он спрашивает, заслужил ли он такие слова! А как бы вы думали, милостивый государь! Вы – бесчестный человек, вы замышляли погубить Людовика, чтобы потом женить Гастона на своей племяннице герцогине де Комбалэ!
Из трех лиц, присутствовавших в этой мизансцене, только сама Мария Медичи не понимала, какой вздор она несет. Тем не менее, она продолжала:
- Прогоните его, ваше величество! Умоляю вас, заклинаю вас, сын мой, прогоните это чудовище, или он погубит Францию! Он подставил ко мне шпионить свою племянницу!
— А кто сказал вам, что она шпионка?- с едва заметной усмешкой, сказал кардинал.
— Как кто?! Этот негодяй, Жуайез, который обокрал меня на триста тысяч ливров!
— Каким образом?- спросил король, выйдя из задумчивости?
— Он должен был выполнить очень важное поручение.
— Какое?- спросил Людовик13.
Королева осеклась и замолчала.
— Он должен был убить меня по приказу принца Марильяка, но не сделал этого,- сообщил кардинал. Мария Медичи задыхалась от бешенства, у нее больше не было сил ни кричать, ни плакать. Нервы всех присутствующих были на пределе. Первым не выдержал кардинал. Он упал перед королевой на колени и сказал:
— За что вы гневитесь на своего преданного слугу? Не верьте наветам врагов! Не верьте ложным обвинениям, возводимым на меня нашими врагами!
Теперь не выдержал король.
— Ваше преосвященство, я прошу вас покинуть дворец!- Тон короля показался министру зловещим.
Ришелье молча поднялся с места и покинул кабинет Марии Медичи в полной уверенности, что все испортил своим появлением.
— В Флери!- приказал кардинал кучеру.
Карета быстро покатила по улицам Парижа и вскоре покинула его пределы.
Мария Медичи была уверена, что дела кардинала плохи и что он сам погубил себя. Она вошла в помещение государственного совета и самовольно провозгласила Мишеля Марильяка главой королевского совета. В Лувре ее окружали придворные, спеша дарить комплименты в надежде на пенсии и бенефиции. Вся клика «Святош» буйно праздновала победу над ненавистным кардиналом. Теперь,- думала Мария Медичи,- Я снова буду влиять на сына и буду проводить вместе с ним свою политику. И королева, пребывая в полном блеске, окруженная вниманием, принимала поздравления и была счастлива.

23 День одураченных

Кардинал Ришелье тоже считал свою жизнь конченной, а игру проигранной. В летней резиденции Флери он спешно собирал вещи, чтобы как можно быстрее отбыть в Гавр, откуда он намеревался выехать за границу, где, быть может, его гений кому-нибудь да понадобится. Оставаться во Франции было, как он считал, смерти подобно. Собирать вещи ему помогал преданнейший камердинер Дебурне. Наблюдавший за сборами виконт, с горечью думал, что уже никогда не станет герцогом де Жуайезом.
— Ваше преосвященство, может быть, вы напрасно уезжаете! Быть может, король и не собирается прогонять вас!
— Уехать самому лучше, чем быть изгнанным!- отрезал кардинал, спешно складывая в саквояж какие-то бумаги.
— А как же мой титул герцога? Кому я буду служить теперь?
— У вас был шанс заполучить титул, виконт. Боюсь, сейчас уже будет поздно. Моя голова уже ничего не стоит.
— Да как вы смеете!- Жуайез ударил рукой по столу и вскочил с места.- После всего, что я для вас сделал!
Кардинал вгляделся в честное и преданное лицо Аннибала и не удержался, чтобы не обнять его.
— Простите, простите меня, у меня скверное настроение, а когда у меня такое настроение, то и шутки скверные. Бога ради, простите меня!
— Так и быть, прощаю,- оттаял Аннибал. Вдруг внимание обоих привлек курьер, внезапно появившийся в кабинете.
— Король Людовик13 повелевает кардиналу де Ришелье срочно явиться в Версаль!- Сказав это, курьер передал приказ кардиналу.
«Ну, вот и все!- подумал Ришелье.- Все старания, все усилия добиться расположения короля, его доверия, все усилия сделать короля прославленным, а Францию великой – все коту под хвост! Теперь – арест и ссылка! Все погибло!»
Кардинал посмотрел на своих любимцев, и вяло произнес, обращаясь к Жуайезу:
— Виконт, позаботьтесь о моих кошках, особенно о Люцифере. Вон тот черненький.
Ришелье вышел вслед за курьером.
«Этот черненький – черт, а не котенок! Я с удовольствием бы сам придушил кота с таким именем, чтобы насолить дьяволу! Черт! У меня скверное настроение, а когда у меня такое настроение, то и шутки дурацкие!»
Кардинал ехал в Версаль в собственной карете, опустив голову на руки, а руки — локтями на колени. В его душе разворачивалась тошнотворная трагедия.
«О, Боже, неужели мне придется остаток дней доживать в Бастилии? Лучше бы я умер тогда в Авиньоне!»- Кардинал вздохнул и взглянул в окно. Он заметил, хоть и не сразу, что карету конвоируют мушкетеры в красных, а не голубых плащах. В одном из мушкетеров он узнал де Бара, бодро глядевшего на своего повелителя. Ришелье посмотрел в другое окно и увидел Дебурне, пытавшегося также приободрить кардинала.
«Еще есть шанс! Еще не все потеряно – я не арестован!»- Ришелье глубоко и с облегчением вздохнул.
Карета достигла небольшого городка Версаль, где наследник Людовика Справедливого Людовик14 –Солнце в свое время создаст город-чудо.
Кардинал вышел из кареты и проследовал за курьером в сопровождении одного де Бара. Остальная свита осталась возле кареты.
С тревогой и одновременно, надеждой, Ришелье вошел в приемную. Вдруг двери кабинета открылись, и Ришелье попал в объятия короля.
—  В вашем лице я имею самого верного и самого любящего слугу, которого когда-либо знал мир,- заявил король кардиналу.- Я был свидетелем того уважения и той признательности, которые вы всегда испытывали к королеве-матери.
— Если бы вы пренебрегли своим долгом по отношению к ней,- продолжал Людовик,- то я оставил бы вас. Но я знаю, что у нее нет оснований жаловаться на вас. Она оказалась во власти интриганов, но я сумею положить этому конец! Я немедленно созываю королевский совет!
Король и кардинал порознь вернулись в Париж, где тотчас собрался королевский совет, на котором присутствовали Мария Медичи, Гастон Орлеанский, Мишель де Марильяк, маркиз д'Эффиа, маршал Шомберг и сам король. Присутствовал также и кардинал, вошедший в помещение позже остальных. Увидев его, все «Святоши» всполошились.
— А этому временщику здесь больше нет места!- воскликнула Мария Медичи.
— Ну, как же нет?- с усмешкой изрек король.- А место главного министра и руководителя королевского совета?
— Но это место уже занял Марильяк!- пыталась возразить королева-мать.
— Я освобождаю вас, принц, от столь тяжкого бремени, вы свободны!- Эти слова короля, прозвучавшие, как опала, не могли оставить в душе Марильяка какие-либо сомнения. Бывший хранитель печати направился к дверям, вышел вон, но через несколько мгновений зашел обратно.
— В чем дело, принц?- поинтересовался король.
— Там капитан ваших мушкетеров, он требует мою шпагу!
— Ну, так отдайте!- как ни в чем, ни бывало, ответил король. Бледный как смерть Марильяк понял, что проиграл. Он отдал шпагу капитану де Гревилю и был сопровожден в тюрьму за пределами Парижа, где после двух лет заточения почил в мир иной.
— Что это значит?- спросила королева-мать.
— А это значит,- воскликнул неумолимый блюститель закона,- что с этой минуты Мишель де Марильяк больше не занимается государственными делами! Господин кардинал, благоволите написать приказ об аресте принца Луи де Марильяка, а также маршала де Бассомпьера. Герцогу Гизу я предписываю покинуть Париж впредь до моего на то благоволения!
Мария Медичи поняла, что проиграла. Не в силах более терпеть присутствие кардинала, она вышла. Велико же было ее удивление, когда в зале, где ее совсем недавно поздравляли придворные, никого не оказалось. Все ее покинули, поняв, что королева более не властна над решениями короля.
По предложению графа де Ботрю 10 ноября 1630 года вошел в историю, как «День одураченных».

24. Пэр и герцог!

Одним из первых, поздравив кардинала с победой, незаметно исчез из Парижа Гастон Орлеанский. Впоследствии он переберется за границу в принадлежавший в то время Испании город Безансон. Мария Медичи не теряла надежды уничтожить кардинала, всякий раз проявлявшего уважение к ней. Она использовала все способы: от ласки до угрозы, но не смогла повлиять на мнение короля. Наконец Людовику все это надоело; он приказал королеве-матери покинуть Париж и обосноваться где-нибудь в Анжере или Блуа. Королева и тогда не успокоилась, она наняла известного памфлетиста Матье де Морга, и Париж наводнили листовки с враждебными для Ришелье текстами. Тогда кардинал основал в 1631 году «Gazette», в которой разъяснял смысл своей политики и давал отпор нападкам. Людовик 13 сделал королеве очередное внушение и поторопил с отъездом. Мария Медичи была заточена в Блуасский замок.
Поражение оппозиции значительно укрепило позиции кардинала Ришелье, простите за каламбур. В сентябре 1631 года король принял решение возвести фамильный удел Ришелье в герцогство и пэрство. Таким образом, главный государственный министр Ришелье стал герцогом де Ришелье и пэром Франции.

25 Донесения шпионов

Флери. Как обычно днем кардинал занимался то политикой, то экономикой, а то и творчеством. У него бывали купцы, интенданты, поэты и просто друзья. В этот же день Ришелье принимал шпионов и собирал важные сведения. В частности, напротив кардинала сидел виконт де Жуайез.
— Рассказывайте, виконт, как поживает достопочтенный дофин?
— Господин Монсеньер сколачивает армию, ваше преосвященство,- произнес Аннибал и сбил щелчком несколько пылинок со своего камзола.
— Пыльная работа, вы не находите?- спросил он, намекая кардиналу на обещанный ему титул герцога.- А за пыльную работу полагается.
— Не пускайте мне пыль в глаза, виконт,- строго сказал Ришелье.- Я собираюсь на днях просить у короля титул для вас. Но гарантии дать не могу. Где он?- спросил Ришелье, выпрямившись в кресле.
— Гастон? Он в Безансоне. По всей видимости Филипп4 дал ему несколько миллионов для сколачивания армии. Кажется, вы испугались?
— Я? Ничуть не бывало! Дофин прокутит эти миллионы в считанные месяцы. А голодные и плохо одетые испанцы никуда не годятся! От маршала Шомберга известно что-нибудь?
— Да, он благополучно доставил Луи Марильяка в Париж, остановившись ненадолго в Вердене. Малый мечтал стать коннетаблем, как Ледигюйер!
— Должность коннетабля слишком дорого обходилась Франции.
— Конечно, отрубить голову – куда проще,- с упреком заметил Аннибал.
Кардинал пристально посмотрел на Жуайеза.
— И вы считаете меня жестоким?
— Но ведь Луи Марильяк не участвовал в заговоре!
— Он предводитель оппозиции, оппозиции вооруженной! Лучше сейчас покончить с ним, чем потом они поднимут бунт, и прольется гораздо больше крови. Дебурне, позовите ко мне де Траси!
Через некоторое время в кабинет главного министра вошел молодой красивый юноша.
— Монсеньер!- сказал вошедший, приготовившись слушать.
— Поезжайте в Испанию инкогнито, не показывайтесь при дворе, но внимательно изучайте тамошние настроения. Особо меня интересуют отношения Испании и Гастона. Как только узнаете что-нибудь важное, дадите знать.
— Хорошо, монсеньер,- ответил юноша, но остался на месте.
— Что еще?- спросил Ришелье, повернувшись в сторону Траси.
— Можно я заеду на час в Торси, навестить жену?
— Да хоть на день! Не забудьте взять тысячу пистолей у казначея.
— Благодарю, монсеньер!- Траси уже повернулся к выходу, но Жуайез послал ему вдогонку:
— Передавайте привет моей кузине!
— Непременно, виконт!- Барон вышел из замка, сел на коня и направился на юг. Через два дня он был в замке Торси. Сердце его колотилось как сумасшедшее. Он отдал повод подбежавшему конюху и на ходу спросил его:
— Госпожа еще не родила?
— Как же, как же, вчера!
— Мальчика?- Вскричал Анри.
— Наследника,- с радостью ответил конюх. Анри сунул руку в карман, достал оттуда пару луидоров и бросил конюху.
— Благодарю, ваша милость!
Анри с сильнейшим сердцебиением поднялся на второй этаж небольшого замка, открыл дверь спальни и увидел, как его красавица-жена держит на руках маленького шевалье де Торси, которому сегодня исполнился один день. Виолетта увидела мужа и залюбовалась его лицом, на котором Художник нарисовал счастье.

26 Возмутители наказаны

Одураченные проиграли, но не смирились. Как мы уже знаем, из Парижа улизнул Гастон Орлеанский. Мало того, королева-мать, при содействии офицера охраны и своего духовника, сбежала из Блуасского замка через окно, спустившись по веревке с двадцатифутовой высоты. Мария Медичи покинула Францию, укрывшись поначалу в испанских Нидерландах, откуда она позже переберется в Кельн. Узнав об этом, король сильно разгневался и до конца жизни не простил свою мать.
Суд над принцем Луи де Марильяком длился 18 месяцев, и хотя у правосудия не нашлось весомых аргументов в пользу наказания, казнь все же состоялась. При большом скоплении народа 10 мая 1632 года Луи де Марильяк был обезглавлен.
Узнав об этом, Мишель де Марильяк выдал королю всех участников заговора. В этот список попал и виконт де Жуайез. Арестованный маршал Бассомпьер, которому предстояло просидеть в Бастилии до самой смерти Людовика13, то есть двенадцать лет, тоже указал на виконта. Король потребовал от кардинала разобраться с Жуайезом. Разобраться, означало – казнить. Заявить Людовику, что Жуайез действовал по указанию Ришелье, означало заронить зерно сомнения в доверительные отношения между кардиналом и королем. Кардинал согласился.

27 Благодарность кардинала

В тот же вечер Ришелье принял у себя виконта де Жуайеза.
— Проходите, садитесь! Спешу вас огорчить, виконт, но король узнал о вашем неблаговидном участии в заговоре против королевской власти и приказал казнить! Вы уж не взыщите!- На лице у Ришелье появилась неописуемая улыбка. Но вдруг он посерьезнел.
— Виконт, вы говорили мне о неком Нуармонтье.
— Да, ваша светлость. Он до сих пор в Бастилии.
— Кажется, он осужден за мародерство при взятии Ла-Рошели?
— Совершенно верно!
— Вы видели его лично?
— Как вас сейчас.
— И что, он действительно очень похож?
— Как две капли воды.
— У вас есть пропуск в Бастилию?
— Да, ваша светлость. Как это ни печально, но в Бастилию я могу попасть когда угодно. К счастью,- добавил виконт, откинувшись на спинку кресла,- и выйти тоже.
— Тогда действуйте! А завтра, после того, как виконта де Жуайеза казнят, я представлю вас королю! Да не жалейте вы этого мародера, его все равно казнили бы! Через повешение.
Виконт вздохнул и вышел из кабинета.

Не успела на эшафоте застыть кровь Марильяка, как на этот же эшафот ввели молодого человека, симпатичного и кроткого. И если бы не его совершенно подавленный вид, можно было бы полагать, что это дворянин. Вокруг эшафота на площади столпился народ, любивший поглазеть на такое зрелище. Некая женщина невысокого роста, отчаянно пробиваясь ближе к эшафоту, на ходу все расспрашивала:
— Кого хотят казнить?
Некто более осведомленный, чем другие, ответил ей:
— Виконта де Жуайеза! Говорят, он собирался убить кардинала Ришелье! Король сам потребовал наказать виновного!
Марта, а это была она, едва не лишилась чувств.
— Помогите мне, ради бога, мне нужно увидеть его напоследок поближе!- попросила она одного верзилу.
— Держитесь за мной, мадам!- прорычал он и задвигал локтями так, что со всех сторон послышался треск ребер. Марта без труда прошла до самого эшафота. Осужденного на смерть меж тем уже скрутили палачи и уложили на плаху. Глаза Марты встретились с глазами юноши.
— Аннибал!- вполголоса сказала Марта, молитвенно сложив перед собой руки.
— Меня зовут Клод. Клод Нуармонтье!
«Не он!»- Марта вся помертвела от дикой радости. Быть может, она выдала бы себя криком, но в этот момент секира палача опустилась на шею солдата-мародера, и Марта лишилась чувств.
А в Лувре тем временем король принимал кардинала, с которым был один молодой человек.
— А мы с вами знакомы, юноша!- воскликнул король, узнав в протеже кардинала, коменданта форта Людовик. – Вы были на стенах форта Людовик, когда я стрелял из пушек по герцогу Бекингэму!
— Ваша правда, ваше величество!- с поклоном ответил Аннибал.
— Как ваша фамилия?
— Шевалье де Пуйон, сир,- отрапортовал кардинал.
— Надо бы наградить доблестного защитника форта, носящего мое имя!
— За этим я и привел его к вам, сир. Сегодня казнили виконта де Жуайеза, а поскольку земли, принадлежавшие Жуайезам, никем не заняты, а последний наследник умер, то я полагаю целесообразным вручить этому молодому человеку эти земли и, соответственно, титул герцога.
— Пусть будет по-вашему, кардинал! Подготовьте необходимые бумаги. Таких преданных людей очень мало у короля.
— Я тоже считаю, что преданных людей немного, ваше величество, а посему я посоветовал бы вашему величеству назначить шевалье де Пуйона, ныне герцога де Жуайеза интендантом в Лангедок, где весьма слаба королевская власть.
— Ну, что вы на это скажете?- добродушно спросил король.
Жуайез просиял и склонился в плие.
Выходя от короля, Аннибал спросил кардинала:
— Почему вам пришла в голову идея назначить меня интендантом? Разве я, как шпион, не гожусь более?
— Шпиона де Жуайеза сегодня казнили, разве вы забыли, герцог?
— И то, правда!
— Вы довольны?
— Безусловно, ваша светлость! Надеюсь, вы объясните мне мою задачу интенданта?
— Задача проста – надо чтобы дворяне юга служили королю, торговля юга приносила доходы в казну короля, а тамошние вельможи чувствовали себя подданными.
— Короля.
— Совершенно верно. Иными словами, я хочу, чтобы в Лангедоке появилась королевская власть, которая пока что в руках д'Эпернона и Монморанси.
Герцог Ришелье и герцог де Жуайез как раз выходили из Лувра, как вдруг к ним подошел Шарпантье – секретарь кардинала, и взволнованным голосом сказал:
— Ваше преосвященство, принц Монморанси взбунтовался! Он взял под свою команду армию, набранную дофином, и двинулся в сторону Парижа!
Ришелье сел в карету, взял письменные принадлежности и написал королю записку:
«Ваше величество, мне стало известно, что на юге Франции вашими врагами сформирована армия под предводительством принца Монморанси. Я предлагаю направить в Лангедок вашу армию под командой маршала Шомберга и небезызвестного нам герцога де Жуайеза, с целью навести, наконец, там порядок».
— Отнесите записку королю немедленно!- приказал Ришелье. Он обратился к герцогу Жуайезу:
— Ну вот, герцог, Монморанси, подпавший, как видно, под влияние своей жены, сам спешит на эшафот. Будете держаться рука об руку с Шомбергом. Главнокомандующим будет он, поскольку опытнее вас в делах такого рода. Если встретитесь с Монморанси на ратном поле, постарайтесь не брать его в плен, ибо казнить такого знатного, такого красивого вельможу ей богу жаль! Эх, Монморанси!
— Отлично! Я скрещу с ним свою шпагу, которая должно быть, покрылась ржавчиной. Кстати, почему вы отказались принять его гостеприимство, когда вам угрожала опасность?
— Где вы видели, герцог, чтобы князь церкви поселился в настоящем гнезде разврата?! Вы разве не слышали, что в замке Монморанси происходят настоящие оргии?
— Я думал, это слухи, монсеньер.

1 сентября 1632года в сражении при Кастельнодари королевская армия под командой маршала Шомберга, наголову разгромила армию мятежников. Принц Монморанси храбро сражался, уложил возле себя с десяток храбрецов, но получил тоже с десяток ранений и был пленен.
Вся знать надеялась, что принца, знатного как сам Людовик; чей род насчитывает 700 лет, пощадят. К Людовику 13 шли многочисленные ходатайства, но кардинал был непреклонен:
«Нынешнее положение дел таково, что диктует потребность в большом уроке!»- сказал Ришелье.
И 30 октября 1632 года, едва оправившийся от ран принц Генрих де Монморанси был публично казнен. Аннибал не был свидетелем этой казни. Он выздоравливал в своей резиденции в Ниме от полученной от принца раны.
«Ничего, я нанес ему две!- утешал себя герцог,- Но как болит, черт возьми!»
Зато казнь принца видела Марта. Она потеряла Аннибала из вида и решилась, наконец, спросить у кардинала. Ришелье принял ее нехотя.
— Что вам угодно, сударыня?
— Я ищу виконта де Жуайеза, ваше преосвященство.
— Его казнили давным давно, разве вы не знаете?- спросил Ришелье, не отрываясь от бумаг.
— Но мы-то с вами, ваша светлость, знаем, что вместо него казнили Клода Нуармонтье!
Кардинал оторвал глаза от бумаг и пронзил Марту насквозь.
— Откуда вам известно?- ледяным тоном спросил Ришелье.
— Я была в тот день у самого эшафота. Казнимый успел назвать мне свое имя.
— Я надеюсь, вы догадались никому об этом не говорить?
— Конечно, ваше преосвященство, ведь это могло нанести вред Аннибалу. Так, где же он?
— Герцог Жуайез теперь управитель Лангедока.
— Он все-таки стал герцогом!- с печалью произнесла Марта.
— А почему вы расстроены этим? Впрочем, я догадываюсь. Вот что, сударыня, я не прощаю обид. Мое положение теперь незыблемо, и если король узнает, что его обманули, я найду способ оправдаться, а вот за вашу жизнь никто не даст ломаного денье!
— Я никому не скажу,- испуганно пробормотала Марта. Она попятилась к дверям, порывисто вздохнула, даже всхлипнула и вышла на улицу почти плача. У дверей Лувра, где с некоторых пор обосновался и кардинал, ее поджидал деверь.
— Что случилось?- спросил Англуар?- Он действительно умер?
— Нет, даже больше! Он стал герцогом!
— Ну и чего ты плачешь, глупая?
— Спроси меня, герцогу Жуайезу нужна кабатчица Марта?
— Боже ты мой!- Англуар обнял Марту и прижал к груди.

Писатель П.П. Черкасов так подытожил произошедшее: «Казнь Монморанси ознаменовала триумф абсолютизма над сепаратизмом аристократии, чье сопротивление было сломлено стараниями Ришелье. Это событие подвело символическую черту, обозначившую завершение первого важного периода в правлении Ришелье. Каковы были его результаты? Они очевидны.
Прежде всего, ликвидировано «государство в государстве» — гугенотская республика, отведена реальная угроза территориальной целостности Франции со стороны Англии и Испании, нанесено первое поражение дому Габсбургов в северной Италии, наконец, королевская власть утвердила себя перед аристократической оппозицией. Все это были бесспорные успехи, достигнутые благодаря неутомимой и целенаправленной деятельности кардинала Ришелье. Вместе с тем это было лишь начало».

28 Последняя глава

Осенью 1636 Аннибал Жуайез узнал о разгроме французской армии под командованием маршала де Лафорса и о приближении испанской армии принца Леопольда к границам Франции. Герцог срочно собрал армию числом в пять тысяч солдат и форсированным маршем двинулся с юга на север к городу Мобежу. Проделав марш-бросок за три недели, Жуайез оказался возле испанской границы. На пути его армии оказался небольшой замок, в котором Аннибал решил разместить штаб. В замке оказалось совсем мало прислуги и мальчик лет десяти. Последним Аннибал заинтересовался.
— Как зовут прекрасного отрока?
— Анн, ваша светлость!- смело представился мальчик.
— Кто твои родители и где они?- спросил герцог, присев на стул и положа длинную шпагу на колени.
— У меня нет родителей, меня воспитывает тетя Марта.
При этих словах Аннибал подскочил на стуле и встал.
— Марта Англуар или Шарло?
— Так, ваша светлость!
— И где же она теперь?
— Она должна вот-вот вернуться. Она поехала в Мобеж по какому-то делу.
В это время в комнату вошел курьер, он передал Жуайезу конверт. Вскрыв его и прочитав содержание, Аннибал чертыхнулся, покусал усы, теперь уже настоящие, и позвал старшего офицера.
— Ловель, я только что получил приказ короля отступить к Боэну для соединения с армией. Дайте людям и лошадям час отдыху и трубите сбор. Я выезжаю сейчас!
— А вы,— обратился Аннибал к слугам,— собирайтесь, здесь скоро будет вражеская армия.
Супружеская чета, о которой мы упомянули ранее, быстро собрала все необходимое, и через десять минут они двое, герцог и мальчик, уместившийся на его лошади, выехали из замка. По дороге Аннибал все расспрашивал малыша о его родителях, но так ничего вразумительного и не услышал. Через полчаса маленькой кавалькаде повстречалась повозка, запряженная двумя лошадьми. Аннибал закрыл им дорогу своей лошадью.
— Там, куда вы едете, нечего делать, там скоро будут испанцы!
В повозке, крытой грубым холстом, началось движение, и вскоре Аннибал увидел встревоженное лицо женщины, частично спрятанное под капором, частично под шалью.
— Испанцы?- испуганно переспросила она, не различая черт всадника из-за широкополой шляпы и плаща, в котором Аннибал прятал подбородок. — Но у меня там сын! Мой Анн!
При этом возгласе шаль распахнулась, и Аннибал узнал в женщине Марту. От страшной догадки волосы его встали дыбом, и шляпа самопроизвольно оголила лицо и лоб.
Узнав всадника и увидев рядом с ним ребенка, Марта вся помертвела и сникла.
— Это моя тетя!- вскричал малыш.- Тетя Марта!- Мальчик почувствовал, что руки всадника стали крепче и нежнее держать его тельце. Маленький Анн недоуменно взглянул на герцога, и вдруг на его щеку упала капля.
— Это твоя мама, сынок,— ласково поглаживая мальчика по голове, сказал Аннибал.
— Но почему она называла себя тетей?
— Это я тебе после объясню, маркиз Аннибал де Жуайез! Но скажи, разве она меньше тебя любила, называясь тетей?
Малыш заерзал в седле, пытаясь вырваться.
— Куда вы, маркиз?
— Я хочу поцеловать маму!- воскликнул мальчик, прилагая все силы для освобождения.
Марта испытывала свои самые трудные, а может быть и самые счастливые минуты.
— Но почему вы называете меня маркизом да еще Жуайезом.
— А потому, прекрасный отрок, что вы являетесь мне сыном. И может быть, вы сначала поцелуете своего отца?
— Вы, правда, мой папка?- горячим шепотком спросил ребенок.
— И в этом нет никаких сомнений! А посему, вы отправляетесь теперь жить в мой дворец в Лангедоке.
— Вместе с мамой?- малыш протянул ручки к матери.
— Вы не отнимете у меня сына!- взмолилась женщина, цепляясь за ручки Анна, как утопающий за соломинку.
— Пожалуй, мне следовало бы так поступить, потому, что вы столько лет скрывали от меня это чудесное создание, когда я так мечтал о наследнике!
— Но ведь вы же знаете, почему я так поступила! Не лишайте меня единственной радости в жизни!
— Пожалуй, есть единственный выход в этой ситуации. Вы должны будете стать моей женой и обвенчаться в Мобеже немедленно!
— О, Аннибал! Неужели вы меня еще любите?!
— Теперь гораздо сильнее, чем прежде! Где мои сладкие губки, подайте их немедленно!
— Вот они, и отныне они ваши!
Ребенок с удивлением смотрел на то, как взрослые люди целуются, словно им все еще по шестнадцать лет, и думал: «Вот здорово, теперь у меня есть и тетя, и мама, и папа! Нет, тети, пожалуй, у меня теперь нет!»
Через три часа герцог Аннибал де Жуайез и мадемуазель де Шарло обвенчались в церкви Мобежа. Аннибал дал Марте поручительное письмо, дал денег и отправил в Лангедок. После этого, Жуайез вскочил на коня и, пришпорив, крикнул: — Теперь можно отдать жизнь за Францию!

      Эпилог

Утро 5 декабря 1642-года. Во дворце кардинала, названного немногим позже Пале-Рояль, в своей постели умирал великий кардинал. Он почти не приходил в сознание. Впалые глаза его открывались все реже, лоб покрывала испарина и только нос, к старости заострившийся, властно смотрел вверх. Ришелье слабо дышал и почти не стонал. Но его могучий, терзаемый воспалением мозг еще жил, в нем еще рождались мысли, а если уже и не рождались, то сонмы их проплывали в голове великого человека. О чем он думал? Наверное, вспоминал то, что сделал за свою недолгую, полную мучительной борьбы жизнь. Он вспомнил изгнание Марии Медичи, которая умерла в Кельне годом раньше кардинала, он вспомнил герцога Орлеанского, сосланного в Блуа, Вспомнил Шале, Бутевиля, Марильяка, Монморанси, де Ту и де Сен-Мара.  Их головы, брошенные в жертву политической необходимости, не досаждали его совести угрызениями. Гораздо больше Ришелье сожалел о беспощадно подавленных народных восстаниях. Да, идеи, воплощаемые Ришелье, дорого доставались простому люду, из которого выжимали все соки. С тех пор, как Ришелье пришел к власти, страна не вела военные действия лишь короткий отрезок времени: 1632—1636г.г. Но нет худа без добра, кардинал воспроизвел в своей памяти свои победы, он словно подводил черту своей жизнедеятельности, черту, через которую ему предстояло перешагнуть. Давайте взглянем правде в глаза. Что удалось сделать Ришелье?
Франция стала унитарным государством, где все и вся подчинены королевской власти; Ла-Рошель служила интересам короны, были отвоеваны: Эль-Канзас, часть Лотарингии, часть Франш-Конте на севере, Авиньон на юго-востоке и Русильон на юге. Ценой огромных усилий кардинала и народа Франция стала иметь те государственные границы, которые существуют по сей день. Благодаря стараниям Ришелье и восьмилетней войны с австро-испанцами, гегемония Габсбургов в Европе надорвала хребет, был восстановлен баланс сил. Ришелье вторым после Генриха 4 отправил флот через Атлантику покорять земли Нового света; Ришелье потушил костры «святой» инквизиции; Ришелье построил флот и наладил торговлю — у Франции появилось золото! Мы имеем в виду его достаток. Ришелье положил конец бессмысленному кровопролитию между дворянами. Ришелье всячески способствовал развитию искусства, с ним на короткой ноге были такие личности, как Мольер, Декарт и другие знаменитости того времени. Как мы видим, Ришелье — весьма многогранная личность. Он был прекрасным теологом и теософом, великим политиком, хорошим экономом и неплохим финансистом. Примечательно, что в 1985 году на 400-летии со дня рождения Ришелье об этом забыли и чествовали только как деятеля культуры, кем он был в меньшей степени. (Позор! Прим. Авт.)

Как нередко бывает перед смертью, человеку становится лучше. Ришелье открыл глаза и обвел комнату. Его глаза встретились с глазами сиделки.
— Пошлите за королем и за племянницей,- еле вымолвил кардинал.
Поскольку Пале-Кардиналь был неподалеку от Лувра, то король пришел к своему самому преданному и лучшему слуге через час. Ему подали стул, на который он устало сел. Чувствовалось, что борьба, которую вел кардинал, вымотала и короля.
— Мой дорогой воспитатель,- произнес Людовик с нежностью.- Мне очень печально видеть вас в таком бедственном положении.
— Ваше величество, мне очень жаль, что мое здоровье не позволяет мне и дальше служить вам верой и правдой, как я служил вам восемнадцать лет.
— Все когда-нибудь кончается, ваше преосвященство. И люди тоже. Мне было полезно с вами работать. Никто во Франции, да и в Европе не смог бы вас заменить. Прощайте!
Король встал со стула, оглядел апартаменты, в которые вскоре думал переехать, и вышел. Через минуту вошла герцогиня де Комбалэ. Она бросилась к кровати кардинала и залила его постель горючими слезами.
— Дядюшка!- из груди молодой женщины вырывались рыдания.
Ришелье напряг все силы и погладил племянницу по голове.
— Не плачь, моя дорогая племянница, мне и так тяжело расставаться с тобой. Помни, я любил тебя больше, чем кого бы то ни было.
Вскоре после Комбалэ пришел священник для исповедования и причащения.
— Сын мой,- задал вопрос священник,- есть ли среди твоих деяний такие, за которые тебя укоряет совесть?
— Нет, святой отец, я все делал во имя веры и великой Франции!
— Тогда прости своим врагам, как я отпускаю грехи тебе.
— У меня никогда не было своих личных врагов, святой отец, но были враги Франции, которых я карал беспощадно!
Священник произвел обряд причащения и удалился. Ришелье снова оказался в забытьи. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, дыхание его становилось все реже. Вдруг он открыл глаза, огляделся, словно из того мира на этот ничего не понимающим взглядом; с огромным трудом разжал зубы, словно незаконченные дела никак не отпускали его, и со стоном испустил дух.
Кардинала, пэра и герцога Арман-Жана дю Плесси, де Ришелье похоронили в Сорбонне, как он и просил. Король Людовик 13, словно лишившись мощной опоры, умер весной 1643 года.  Страной стала управлять регентша Анна Австрийская вкупе с первым министром кардиналом Джулио Мазарини.